Текст книги "Блеф"

VII

– Так чего же хотят ваши люди? – зло спросил Старший Змея, когда Вито вышел. – Мы оба деловые люди. Что мы можем сделать в пределах разумного, чтобы спокойно жить рядом?

Змей зашипел.

– Да, вот в чем вопроссс. Организация, которую я представляю, как и организация, которую представляешь ты, – ошшень большшая. И ушше ошшень влиятельная. Ессстесственно, мы хотим большшшего.

Старший выпустил клуб сигарного дыма.

– Ваши амбиции видны невооруженным глазом, – язвительно сказал он.

Змей ухмыльнулся.

– Я так не думаю. Я просто подшшеркиваю, что, как и ты, не могу обещщать за других.

– О, а вот я могу, – ответил Старший, подав еле заметный сигнал, чтобы сдержать Ральфи, Фрэнка и Майка от действий. – И, как я думаю, ты тоже можешь, иначе ты бы не стал с нами встречаться, тем более – в одиночку. Мы не настолько наивны, мистер Змей. У тебя должна быть припасена сделка, иначе не было бы смысла приходить сюда одному-одинешеньку.

– Ты ведь один, а? – спросил Ральфи, игнорируя раздраженный взгляд Старшего и проходя мимо Змея к окну. Выглянул за занавеску, оглядывая улицу.

– Конешшно, – ответил Змей.

Внезапно они услышали ругань в коридоре. Двое перешли на крик, раздался хруст кулака, попавшего в челюсть. Кто-то крякнул и ударился о стену. От удара содрогнулся пол. Послышалось ругательство, а потом стену сотряс второй удар, вдвое громче первого.

Ральфи мгновенно повернулся от окна, к Майку и Фрэнку.

– Идите проверьте, – приказал он.

Шум в коридоре продолжался.

Майк и Фрэнк вышли. Ральфи дошел до двери следом за ними и убедился в том, что дверь закрыта. Они услышали, как Майк что-то сказал, а потом в коридоре стало тихо.

– Ты так и не ответил на мой вопрос, – сказал Старший.

– Какой вопроссс? – спросил Змей, глянув на Ральфи, когда тот вернулся к окну.

– Что мы можем сделать, чтобы спокойно жить рядом?

– О, думаю, я ссмогу дать расссумный ответ.

Раздался стук в дверь.

– Что такое? – окликнул Ральфи.

– Лучше бы тебе выйти, – ответил Фрэнк.

– Хорошо, – сказал Старший в ответ на замечание Змея. – Кальвино интересуют разумные предложения.

Змей зашипел, его язык выскочил и убрался обратно.

– Ради Христа, что такое? – рявкнул Ральфи, открывая дверь.

Ответом ему стал выстрел. Пуля вышла через спину Ральфи, оставив дырку размером с серебряный доллар и забрызгав комнату кровью. Ральфи умер раньше, чем упал на пол. Лишь дернулся раз, обратив невидящие глаза к потолку.

В дверях стояли двое громил в плащах-макинтошах. Их лица были скрыты пластиковыми масками, которые, несмотря на весь его шок, показались Старшему странно знакомыми. Промеж них стоял Фрэнк с приставленным к голове пистолетом.

Раздался еще один выстрел, и из виска Фрэнка вылетел поток крови и мозгов, прямо на дверь. Фрэнк осел на пол.

– Майк? – тихо произнес Старший. Уже много лет он не видел убийств своими глазами, и не потому, что боялся или размяк с возрастом. Просто юристы посоветовали ему вести себя так для его же блага. Поэтому он реагировал медленно, медленнее, чем надо было, чтобы осознать, что он остался один, на все сто процентов.

К тому времени, когда он встал, намереваясь позвать своих людей с улицы, Змей был уже рядом и схватил его. Старший попытался сопротивляться, но Змей был слишком силен. Старший болтался в его руках, как тряпичная кукла.

Последнее, что увидел Старший, – широко открытый рот Змея, приближающийся к его лицу. Старший в ужасе закрыл глаза и не открыл их, когда Змей совершил свой поцелуй. Попытался закричать, но потерял сознание, когда Змей острыми зубами откусил ему губы и выплюнул на пол.

VIII

– Где наша еда? – риторически, но с некоторым нетерпением спросил молодой проповедник. Увидел, как к ним идет официантка, неся подносы в подозрительно широко расставленных руках.

Остановившись у столика на четверых за две кабинки до них, она подала на стол два блюда с источающими пар морепродуктами, обернутыми лентами из водорослей, тарелку охлажденной лапши с соусом из мисо и арахиса, а затем ассорти из разных видов мяса и овощей, жаренных во фритюре, темпура. Затем поставила большую чашку с рисом и напитки.

Струя воздуха от кондиционера донесла до молодого проповедника запах свежезажаренных темпура, и его рот наполнился слюной. Червячок зависти закрался ему в душу, когда он стал разглядывать счастливчиков, которым еду принесли раньше. Две парочки на свидании. Трое, один из которых был азиатом, выглядели вполне нормально, но проповедник понял, что не может оторвать взгляд от четвертой, прекрасной женщины с ярко-красной кожей и малиновыми фасетчатыми глазами, как у бабочки. И двумя огромными красными усиками, растущими изо лба. Жертва вируса. На ней было платье с глубоким вырезом, обнажавшее ее тело, совершенно нормальное и очень соблазнительное. Проповедник логично предположил, что искрящийся серебристый колпак, висящий на вешалке рядом, принадлежит ей.

Столовая зона в суши-баре имела форму буквы «Г», а входные двери и касса располагались в ее углу. Молодой проповедник и Белинда Мэй сидели в самом конце более короткого из коридоров, скрытые от выходящих на улицу окон, шедших вдоль длинного. Молодой проповедник заставил себя оторвать взгляд от прекрасного тела девушки-туза и поглядел на метрдотеля с рыбьей головой, который усадил за столик парочку. Молодые люди смеялись и перешучивались. У кассы стоял молодой парень с мрачным лицом. Из-за прилизанных черных волос он походил на хулигана-малолетку или молодого мафиози из гангстерского боевика.

– Лео, ты пялишься на ту женщину, – сказала Белинда Мэй, и в ее глазах мелькнул озорной огонек.

– Я этого не делал. Смотрел на того парня.

– Гм. Полагаю, он – начинающий гангстер. Их тут этим вечером полно почему-то. Заметил?

– Нет, не заметил.

– Ладно, все равно ты на эту женщину-туза пялился перед этим.

– Ну, да. Кто она?

– Ее зовут Пестицид. Получила изрядную известность, когда стала вести светскую рубрику в «Джокертаунском крике». В любом случае, если сегодняшний вечер ты решил провести с женщиной, эта женщина – я.

Молодой проповедник поднял чашку с кофе в шутливом тосте.

– Договорились.

И червь зависти познал поражение, когда им наконец-то принесли еду. За пару мгновений все мысли о болтовне пропали, и молодой проповедник протянул руку за хираме, жаренной на гриле камбалой цвета слоновой кости. Она манила его, будто холодная зимняя ночь. Холодный рис, поданный с ней, был прекрасен на вкус, как и сама рыба.

Пальцы Белинды Мэй в нерешительности затанцевали над суши и темпура, выложенными перед ней на блюде, но она быстро выбрала темно-красный магуро. Откусила сразу полкуска тунца и принялась энергично жевать. На ее лице было наслаждение, такое же, какое молодой проповедник видел совсем недавно.

Взяв за веерообразный хвост креветку, он откусил все, кроме хвостика. Креветка начала опускаться по его пищеводу, будто камешек в узкой трубе, и вдруг по суши-бару пронесся порыв холодного ветра. (Прим. перев. Креветки в кошерном ресторане на совести автора.) Проповедник поднял взгляд, посмотрев на клиентов в других кабинках. Они, в том числе и Пестицид, глядели в сторону двери. В ресторан вошла группа молодых хулиганов, одетых в плащи-макинтоши, все до одного. Было совершенно очевидно, что они замышляют нечто скверное.

Джокер с рыбьей головой что-то булькнул им через динамик в шлеме, вероятно, требуя от них немедленно покинуть помещение. Невысокий хулиган, который, судя по всему, был за главного, в ответ угрожающе махнул молотком в сторону стекла шлема.

Их лица, подумал Лео, и ему сжало живот. Едва заметил, как молодой бандит тихонько выскользнул за дверь. Что-то не так с их лицами…

Лица у хулиганов были одинаковые, странно неподвижные и безжизненные. Молодой проповедник со страхом понял, что на хулиганах пластиковые маски. И поразительно знакомые. Широкая жизнерадостная ухмылка, преувеличенно курносый нос, прядь светлых волос, свисающая на широкий лоб. Маски были бы комичными, если бы не угрожающий мрачный ореол, исходящий от хулиганов.

И проповедника пронзил ужас, когда он понял, что это его лицо. Хулиганы надели маски Лео Барнетта!

Он едва чувствовал прикосновение Белинды Мэй, которая предостерегающе взяла его за руку. Встал и вышел из кабинки.

– Не ходи, не привлекай к себе внимание! – прошипела она. – Это «Оборотни»! Банда джокеров! И они знают, кто ты такой!

Ее слова напомнили ему о том, что многие джокеры открыто выражали свою неприязнь к нему, за его политику и те позиции, которых он придерживался в прошлом. Это лишь укрепило его последователей в вере в то, что надо положить конец проблеме, вызванной вирусом Дикой Карты. В свою очередь, такая реакция натуралов укрепила жертв вируса в уверенности в том, что надо положить конец политике угнетения. Молодой проповедник задрожал. Что ему делать, если «Оборотни» его узнают?

В мозгу пронеслись пугающие и неуправляемые мысли, такие, что ему стало стыдно. Еще мгновение он был клиентом суши-бара, почти анонимным, а теперь стал будто громоотводом, человеком, на которого любой покажет пальцем, лишь бы отвести опасность от себя самого.

– Ради Бога, сядь! – прошипела Белинда Мэй, дергая его за руку. Он с грохотом опустился на стул.

И внутри его возникла холодная пустота, когда он увидел, как ближайшее лицо в маске повернулось к нему. Грохот оказался достаточно громким. Он непроизвольно прикрыл рот руками, будто чтобы скрыть отрыжку или не дать вырваться ненужному слову. Следующие несколько мгновений он лишь надеялся, что его уловка сработала. Хулиган был поглощен тем, что чесал щупальцем складку кожи, свисающую из-под маски.

А тем временем мэтрдотель неподвижно стоял под угрозой удара молотком по шлему. Один из хулиганов вытащил из-под макинтоша пистолет. В дальнем конце суши-бара началось какое-то движение, когда клиенты осознали изменившуюся ситуацию.

Другой хулиган достал мачете и подбросил в воздух. Постучал по лбу надетой на него маски – по всей видимости, проецируя на оружие свою способность к телекинезу. Мачете стремительно закрутился и полетел вперед по коридору, будто гигантский вариант звездочки-сюрикена, такой, какие Лео видел в боевиках кун-фу.

Раздались громкий свист и шелест.

Люди закричали. Выхватив ножи, двое других хулиганов исчезли из виду. Мачете вернулся в руку владельцу, как бумеранг. Хулиган со щупальцами тем временем кивнул двоим своим товарищам, показывая щупальцем на одного человека, потом на другого, а потом на Лео. Трое пошли вперед по коридору. Молодой проповедник услышал, как из другого коридора донеслись вопли.

Иисусе милосердный, только не я, сделай так, чтобы они шли не ко мне, подумал проповедник. Боясь, что малейшее движение привлечет к нему внимание «Оборотней», он сдержался от того, чтобы вытереть крупные капли пота, выступившие на лбу. Что бы ни случилось потом, к этому будет приковано внимание всей страны. Он принялся молиться Богу, взыскуя наставления.

Но не получил его. Оставалось лишь ждать и надеяться. Секунды тянулись, словно тысячелетия, бесконечные отрезки времени, прерываемые лишь грохотом стрельбы снаружи, визгом колес и криками людей. Грань превратилась в поле боя.

Хулиганы с ножами в руках, окровавленными, вернулись из другого коридора.

– Что вы там возитесь, задницы! – крикнул главарь тем, что шли в направлении Лео. – Надо отсюда уматывать!

Хулиган со щупальцами едва обернулся.

– Минуту, пацан. У нас тут дельце небольшое.

Тучный хулиган с клешнями вместо рук, как у омара, остановился у кабинки, где сидела Пестицид с друзьями. Поставил одну клешню ей под подбородок и повернул лицом вверх, к себе. Один из мужчин едва не встал, но его остановил взгляд третьего хулигана, который недвусмысленно покачал пистолетом.

– Хороша, хороша, – сказал хулиган с клешнями. – Ты бы не выставляла свое лицо напоказ с такой гордостью, будь оно, как у меня.

Хулиган со щупальцами повернулся к молодому проповеднику и сделал жест, будто говоря: «Прав был я». Тот, который запугивал Пестицид, отвлекся на отрывистые звуки автоматных очередей снаружи, и Пестицид воспользовалась предоставившейся возможностью. Она сбила в сторону клешню крохотной ручкой и с оскорбленным видом встала. По сравнению со стоящим перед ней мужчиной она выглядела хрупкой, маленькой и беспомощной.

Гнев все больше переполнял молодого проповедника, заглушая страх и благоразумие.

Оглушительно зазвенела сигнализация.

– Вот это было глупо, рыбоголовый! – сказал главарь хулиганов и ударил молотком по шлему метрдотеля.

Джокер тут же начал кашлять, не в состоянии получать кислород из воздуха. Прижал руки к горлу так, будто кто-то невидимый душил его, и тут же порезал их об осколки стекла шлема.

Все глядели на агонию метрдотеля, а тем временем от Пестицид начал исходить странный желтый цвет. Он стал таким ярким, что ее платье просвечивало, будто кусок шелка, наброшенный на фонарь. Стал виден весь ее скелет, окруженный полупрозрачной кожей и смутными очертаниями внутренних органов.

И внутри нее собиралась темная сила.

Она открыла рот так, будто хотела закричать. Вместо этого из ее рта ударил луч света, яркий, будто лазер, прямо в хулигана с клешнями. А темная сила начала подниматься по ее горлу. И выплеснулась изо рта.

Это был поток алых насекомых, уродливых, с крыльями на спинах, непрерывно стрекочущих. Они покрыли хулигана с головы до ног, как саранча, прежде чем он успел что-либо сделать. И тут же начали жевать, прогрызая одежду, прогрызая маску, прогрызая скорлупу его клешней и впиваясь в плоть под ней.

Хулиган завопил и упал навзничь, на стол незанятой кабинки. Перекатился на стул и принялся молотить по себе тем, что осталось от его клешней, тщетно пытаясь остановить мрачное пиршество насекомых. Пестицид стояла неподвижно, сияя ослепительным светом и глядя на него безжизненными глазами, которые в пронизывающем ее свете были похожи на черные агаты.

И не увидела, как хулиган с пистолетом наставил на нее ствол. Звук выстрела показался приглушенным на фоне трезвонящей сигнализации. Мозги Пестицид полетели на стену и на ее друга, сидевшего рядом. Она замертво упала ему на руки. Хулиган попятился, наставив пистолет на двух других ее товарищей, чтобы сдержать их.

– Давайте! – крикнул главарь. – Убираемся отсюда на хрен!

– Нет, Лео, нет! – закричала Белинда Мэй.

Вслед молодому проповеднику, который уже был во власти гнева и ринулся к двум хулиганам, оставшимся поблизости. Он понятия не имел, что станет делать. Знал лишь, что единственная вина Пестицид заключалась в том, что она защищала себя от нападения, пусть и столь странным способом.

Его неопределенные намерения были мгновенно разрушены. Рука-щупальце «Оборотня» выползла из рукава плаща, удлиняясь! Обвила молодого проповедника за шею и оторвала от пола, будто куклу, которой надели на шею петлю. Молодой проповедник брыкался и размахивал руками, попытался закричать, но хватка щупальца была слишком сильной, и он смог лишь захрипеть. Едва дышал, не более того. Но продолжал брыкаться и махать руками.

Что-то сильно стукнуло его по затылку. Это оказался потолок. Он почувствовал, как все вокруг кружится, и тут щупальце немного втянулось, приближая его к хулигану.

Тот подтянул его еще ближе. Проповедник поглядел в серые глаза, смотрящие из-под маски.

– Смотри-ка, кого я поймал, – сказал хулиган. – И как тебе, проповедник, смотреть на свое собственное лицо? Не нравится бояться, так ведь?

Молодой проповедник издал нечто среднее между криком и хрипом.

Хулиган мерзко рассмеялся.

– Должен тебя поблагодарить за то, что принес нам, с чем поиграться, когда здесь развлечения закончатся. Не беспокойся. Она вернется к тебе невредимой. Пострадает только ее гордость.

Молодой проповедник превратился в животное, попавшее в ловушку и обезумевшее. Принялся молотить слабенькими кулаками по щупальцу. Услышал вопль Белинды Мэй, но не смог увидеть, что происходит, поскольку его снова подняли вверх. Последнее, что он увидел, – мертвого хулигана, которого продолжали пожирать насекомые, несколько медленнее после того, как их хозяйка погибла. Тем не менее они уже наполовину съели туловище хулигана, как и большую часть его рук и бедер. Продолжая стрекотать, насекомые вяло вползали в глазницы джокера и выползали из-под того, что осталось от маски, чтобы испустить свой последний вздох.

Ну, ладно. По крайней мере, никто не сможет меня упрекнуть в том, что я потерял сознание. В таких обстоятельствах.

Это было последней четкой мыслью проповедника. После этого его голова стукнулась о стропило, и у него померкло в глазах.

IX

Матерь Божия, неужели Вито пришел конец, подумал юный гангстер, выбегая из суши-бара на улицу. Мгновение ему казалось, что он все выдумал, что «Оборотни» заявились сюда ради простого ограбления и ему надо вернуться в номер отеля, застать там Старшего, невероятно раздраженного тем, что он убежал из суши-бара, даже не успев сделать заказ. И тут началась стрельба.

Вито упал на тротуар и перекатился, укрываясь за стоящей машиной. Расшиб колено об асфальт, поцарапал лоб о металл, но, за исключением легкого беспокойства оттого, что по левому глазу потекла тонкая струйка крови, был далек от того, чтобы нервничать по поводу мелких травм. Судя по тому, как все пошло, ему повезет, если он вообще жив останется.

На другой стороне на двоих ребят напали несколько «Оборотней». Один успел ткнуть «Оборотня» ножом в грудь. Кровь брызнула в разные стороны, но другой «Оборотень», напавший сзади, мгновенно перерезал парню горло, от уха до уха. И уже сложно было сказать, чья кровь заливала асфальт. Второй из ребят выхватил пистолет, но успел сделать лишь один выстрел, всадив «Оборотню» пулю промеж глаз, сквозь пластиковую маску, но в следующее мгновение несколько противников буквально порезали его на куски. «Оборотни», похоже, не удовольствовались тем, что противники мертвы, и продолжили резать их на куски с такой безумной яростью, что Вито уже был готов к тому, что они начнут кидать своим товарищам куски мяса на съедение.

Конечно же, остальные «Оборотни» были слишком заняты, чтобы обратить внимание на такое. На улицах Грани воцарился хаос. Натуралы и джокеры бежали во все стороны, пытаясь найти укрытие хоть где-нибудь. Но укрыться было негде. В воздухе летало слишком много пуль, чтобы остаться в целости, где угодно. Те из «Оборотней», которые не участвовали в схватках с людьми Семьи Кальвино непосредственно, просто стреляли из автоматов во все стороны без разбору, пытаясь застрелить любого, кто хоть как-то походил на противника, и периодически попадали по своим. Люди Семьи Кальвино действовали точно так же, за исключением тех, кто пытался скрыться, уезжая на машинах.

Вито прикрыл голову руками, глядя, как стоявший посреди дороги «Оборотень» дал длинную очередь из автомата в лобовое стекло мчащейся на него машины. Вито не увидел, успел ли сидящий за рулем пригнуться или получил свою порцию свинца, но вот парень, сидевший на месте пассажира, явно потерял большую часть мозгов. Машина врезалась в «Оборотня», потащила его вперед, снесла заодно еще нескольких пешеходов и врезалась в другую машину, припаркованную, размазывая людей по ней. Те, кто выжил при ударе, последние мгновения жизни провели, понимая, что машины сейчас загорятся. Вспышка пламени была впечатляющей, в стороны полетели ошметки обгорающего металла и плоти, медленно падая на землю в мрачном танце смерти. Вито думал, что такое бывает только в кино.

Он перебрался к задней части машины, под которой прятался, решив, что лучше быть подальше от горящих кусков. И увидел, как началась другая схватка, прямо рядом с ним. Видно было только ноги, но он понял, что какой-то обезумевший от страха турист пытается вырвать пистолет из руки «Оборотня». А его подруга пытается его остановить. Вито все еще думал, кого ему следует пристукнуть, когда «Оборотень» свалил противника. Мужик рухнул на асфальт, согнувшись пополам от удара в живот. Его подруга, чернокожая цыпочка в облегающем зеленом платье, рухнула на колени рядом с ним и что-то сказала. Вито не расслышал что, из-за оглушительного шума стрельбы, но это ей не помогло, судя по тому, что спустя пару секунд их нашпиговали пулями и они упали в лужу собственной крови. Живот Вито окаменел, он смотрел, как уходит «Оборотень». И решил оставаться там, где есть, пока одна из сторон не уничтожит другую или не приедут копы, что раньше случится. Не собирался перед кем-то выделываться, как этот парень перед своей подругой, не собирался ввязываться в истории, чтобы завтра похваляться перед теми, кто останется в живых в клане Кальвино. Собирался лишь выжить, ничего более. Этого будет достаточно.

На другой стороне пара одуревших «Оборотней» принялась швырять бутылки с «коктейлем Молотова». Вито показалось, что он – букашка, спрятавшаяся под слоем опавших листьев. Он подумал, что если представит себе это достаточно хорошо, то станет незаметным, как та букашка. Хотя, подумал он, даже букашка слишком велика, чтобы тут спрятаться.

Повернув голову, Вито увидел знакомые ноги человека, присевшего рядом с погибшей парой. Человек сел достаточно низко, и Вито разглядел его лицо. Тот самый горбун-нищий. Который вдруг осенил погибших крестным знамением. Какой, оказывается, умный этот псих, с удивлением подумал Вито.

Внезапно сутулый повернул голову, и Вито встретился глазами с его безумным взглядом.

Ему показалось, что он увидел там сразу бесчисленное множество вещей. Глаза подернуло туманом, так, будто они глянули куда-то за пределы человеческого понимания. И в них появился страх. Сутулый побледнел и открыл рот, чтобы что-то сказать.

Но, что бы ни было у него на уме, говорить уже было поздно. В последнее мгновение перед тем, как Вито охватило пламя от разбившейся бутылки с «коктейлем Молотова», он с удивлением осознал, что горбатый испугался того, что еще не случилось.