Текст книги "Замужество Китти"

Она была сбита с толку его веселым напором и откровенностью и сказала первое, что пришло ей в голову:

– Боюсь, что вам придется пожалеть об этом.

– Возможно! – ответил он, и глаза его блеснули. В этом у него, бесспорно, есть преимущества передо мной, но в другом я его обыграю.

Она молчала, потому что было ясно, что он имеет в виду. Не могло быть сомнений, что он знал о присутствии Оливии на маскараде, – ведь Китти сама сказала, что приехала туда со Скортонами; возможно, приглашение Камилла как-то связано с этим обстоятельством.

Когда вечером приехал Фредди, она едва могла сдержать свое нетерпение, чтобы поведать ему о своих тревогах. Но до обеда оставалось всего несколько минут, а Мег уже присоединилась к ним в гостиной, – так что надо было ждать. Кроме того, она заметила, что Фредди был чем-то серьезно встревожен. Мег спросила, в городе ли Чарльз, и он угрюмо ответил:

– Нет, сессия завершится через десять дней. Дело значительно хуже! Черт, я получил от него письмо сегодня утром, за которое мне пришлось заплатить шесть пенсов, но я бы с удовольствием этого не делал. Я не понимаю, с какой стати мне платить деньги за то, что меня извещают о неприятностях.

– О, небеса! Он опять попал в переплет? – воскликнула Мег.

– Да, конечно! Я понял это, как только увидел письмо. Ну чего ради ему мне писать, если только он не попал в дурацкую историю? Никогда я не видел другого такого шалопая! Я думал, какой-то кредитор требует от него уплаты долга – ничего подобного! Мне придется завтра же ехать в Оксфорд!

– Ехать в Оксфорд, прямо завтра? – воскликнула Китти.

– Я буду отсутствовать лишь одну ночь. Ужасно неудобно, но дело в том, что Чарли сидит в луже, а мне его оттуда надо вытаскивать. Люблю шалопая, – произнес он со вздохом. Кроме того, я не хотел бы, чтобы это дошло до ушей моего отца.

– Да, мой дорогой братец! Конечно, ты должен. Надеюсь, что ничего серьезного не стряслось.

– Я тоже надеюсь на это, – сказал Фредди. – Потому что если стряслось что-то, мне придется идти к декану, – а тогда нет смысла ехать в Оксфорд, потому что декан меня слушать не будет. Когда я сам учился там, и мне необходимо было с ним поговорить, он не стал этого делать.

– Неужели Чарли впутался в какую-то историю? – спросила Мег в тревоге.

Фредди почесал нос:

– Связался с сомнительной особой. Хотя он как будто не волокита. Но если дело только в этом, это легко можно уладить, были бы деньги.

Успокоив себя этой мыслью, они пошли ужинать. Легкость и спокойствие, столь характерные для Станденов, повлияли и на Китти: отчаяние стало уступать место надежде. Она все еще не видела, как именно сможет помочь Оливии преодолеть ее беду, однако готовность, с какой Фредди относился к необходимости вызволить своего безрассудного младшего брата из любой передряги, заставила Китти ощутить подъем духа и надежду на действенность его помощи.

Но когда Мег любезно удалилась из комнаты, чтобы оставить жениха с невестой наедине, Фредди не оправдал надежд Китти. Он объяснил, когда она стала просить о помощи, что у него нет времени для обдумывания этой проблемы:

– Видите ли, Кит, у меня слишком много всяких забот появилось! Я просто лишился покоя, думая, что Чарли может приехать в любой ближайший день. А на этом проклятом календаре не указана дата окончания сессии. Мне пришлось потратить уйму времени, чтобы выяснить интересующие меня дни. А теперь, как я говорил, мне нужно срочно мчаться в Оксфорд, и осмелюсь сказать, мне придется хорошенько поработать мозгами, когда я окажусь там. Дело в том, что Чарли – очень умный парень, но он не обладает и малой толикой здравого смысла. Не просите у меня совета, как отделаться от вашего французского кузена. Вы же сами говорите, что угрожать ему разоблачением бесполезно. Он не уедет.

Тут Фредди заметил, что лицо Китти приняло жалобное выражение.

– Ну, не знаю, может быть, я все же найду его слабую струнку. Была не была! Он ведь не заходил сюда, не так ли?

– О нет! Но я встретила сегодня Оливию и очень боюсь, что чувства ее значительно глубже, чем я полагала. Должна признаться, она меня изумила. Кажется, единственное, чего она опасается, это то, что миссис Броти никогда не позволит ей выйти замуж за моего кузена. Представьте саморазоблачение Камилла меня значительно больше потрясло, чем ее!

– А я не удивлен! – ответил Фредди, обдумав немного ее слова. – Подумайте, Кит, она ведь и сама немного авантюристка.

– Фредди!

Он кашлянул, но произнес твердо:

– Не стоит обманывать себя. Я не говорю, что она в этом виновата, но она же сама сказала, что приехала в город в поисках богатого мужа. Ладно, против этого я ничего не имею. Но заметьте, миссис Броти не побрезгует ничем, чтобы предать огласке эту историю. Бессовестная – вот какая она!

– Она – да! Но не Оливия.

– Скорее всего так, потому что у нее не хватает мозгов для этого. Не хочу вас обижать Кит, но она не кажется смышленой девочкой. Нет, сердце у нее, должно быть, хорошее. Однако принципов, похожих на ваши, у нее нет. И, вероятно, никто ей их не внушал.

Китти внимательно поглядела на него, несколько обескураженная:

– Разве принципы необходимо внушать? Разве не достаточно доброго сердца?

– Бог мой! Конечно! Я спрашиваю вас, Кит, – как бы вы узнали верный путь в этом мире, если бы вас никто никогда не наставлял.

Она минуту молчала, обдумывая услышанное.

– Боюсь, в ваших словах много верного, – сказала она наконец. – Иногда мне кажется, что мысли бедняжки Оливии движутся не в правильном направлении. Меня это, признаться, удивляет, потому что она хорошая, добрая девушка. Но как бы ни было, это ужасно, если ее выдадут замуж за такого человека, как сэр Генри Осфорд, и никто не спасет ее. Когда я размышляю над этим, понимая, что в ее страданиях больше всех виновата я, то все готова отдать, только бы помочь ей. Вы должны понять мои чувства, Фредди.

Мистер Станден вовсе не собирался этого делать, но он не относился к тем, кто ввязывается в бесплодные споры, и хранил молчание. Он понимал, что душевная щедрость и милосердие мисс Чаринг не позволяют ей покинуть свою несчастную протеже, но относился к этому без одобрения.

Она поднялась с кресла и начала беспокойно ходить по комнате.

– Что-то надо сделать, чтобы помочь Оливии! – сказала она. – Ужасно, что я ничего не могу сделать! И к тому же бедняга Долф. Из-за всего этого я совсем забыла о нем и о Ханне. Ну разве так можно? – Китти стиснула пальцы.

– Знаете, Кит, самое лучшее – забыть их вовсе! Я имею в виду, что Долфа, конечно, жаль, но и без него забот полон рот.

– О нет! Раз уж я дала слово, я сдержу его! Фредди вздохнул.

– А потом еще я! – сказал Китти. – Не знаю, как все случилось, но у меня ничего не вышло из того, что намеревалась сделать в городе.

– Китти, так дело не пойдет.

– Было большой ошибкой с моей стороны обратиться к вам с такой просьбой. Это было глупо, глупо! Только посмотрите, что из этого получилось!

– К черту, Кит! По-моему, вы хотели развлечься – и развлеклись! – сказал Фредди, задетый.

Она резко повернулась в его сторону:

– О простите, это было самое чудное время за всю мою жизнь! Я никогда не забуду вашей доброты. Я никогда не была так счастлива. Но все когда-то кончается, Фредди. Нам надо обдумать, как поступить дальше.

– Мы это обсудим, когда я вернусь из Оксфорда, – сказал Фредди.

– Хорошо, – согласилась Китти охотно. – Я очень боюсь, что этот разговор нас может поссорить.

– К черту! Нет! Я не хочу ссориться с вами!

– Я тоже, Фредди, этого не хочу, – сказала Китти тепло.

– В этом вы вся.

– Я имела в виду, что мы могли бы, не желая того, поссориться.

– И отвечать вам не стану, – сказал Фредди. Нам лучше не дразнить друг друга, пока мы не отправили вашего кузена во Францию. А заодно и Долфа в Ирландию.

– Но вы же не хотели этого делать!

– О, пожалуйста, – сказал Фредди, – я соглашусь с чем угодно, лишь бы не спорить с вами. Я вовсе не испытываю неприязни к вашему кузену, но решительно настроен положить конец этой тягостной для нас с вами, Кит, истории.

– О, как жаль, что вы вынуждены ехать в Оксфорд!

– Не стоит об этом тревожиться, – сказал Фредди мягко. – Я лишь заночую там, – и вернусь. Я заказал четверку лошадей. Часа за четыре доберусь до города. Рано выеду и буду в Лондоне к полудню. Да и что может случиться за это время?

17

Так как лорд Букхэвен был деловым человеком, то он оплачивал услуги по доставке почты утром. Поэтому Китти обнаружила письмо, написанное ей мисс Фишгард, рядом с тарелкой за завтраком на следующее утро. Она сломала печать и радостно вскрыла его, но вскоре брови ее сдвинулись. Было ясно, что письмо написано в возбужденном состоянии. В начальных строчках письма мисс Фишгард выражала надежду на то, что ее воспитанница хорошо себя чувствует и ее дальнейшее пребывание в городе будет приятным, – после чего почерк стал неразборчивым. Мисс Фишгард, экономя бумагу, писала очень убористо, и каракули наползали друг на друга.

Безуспешно вглядываясь в них, Китти раздраженно воскликнула:

– Представить себе не могу, что случилось с Фиш. Обычно она пишет очень аккуратно, а сейчас я ничего не могу разобрать. Надеюсь, дядя Мэтью не свел ее с ума.

– Я думаю, что он кого угодно сведет с ума, – заметила Мег, попивая кофе. – Мне кажется, это один из самых ужасных людей!

– Да, но в своем последнем письме Фиш писала, что он ведет себя очень хорошо. Кроме того, она так привыкла уже к его странностям, что не станет поднимать шума из-за того, что он бросил в нее палкой или еще сделал что-нибудь в этом роде. Ясно, что-то случилось похуже. Она умоляет, чтобы я возвращалась, – вот что я поняла из всего письма.

– Но вы же не можете! – воскликнула Мег, отодвигая чашку.

– Она понимает это, поэтому просит приехать меня хотя бы на день. Значит, придется ехать, Мег. О, тут что-то и о вас. Я не сразу смогла прочесть слова «леди Букхэвен». Затем следует то, чего я не могу разобрать, а дальше слово «кокетка».

– Кто? – изумилась Мег. – Она имеет в виду меня? Полагаю, невежливо с ее стороны так писать. К тому же несправедливо. Она меня видела всего раз в жизни.

– Может быть, это не «кокетка», другое слово. Здесь рядом, на следующей строчке, что-то о Генрихе VIII, поэтому не думаю, что речь идет о вашем кокетстве.

– С какой стати она пишет вам о Генрихе VIII? – еще больше была поражена Мег.

– Не знаю, но посмотрите лучше сами. Похоже на Генриха VIII. Может быть, она сравнивает с ним дядю Мэтью? Тот ведь тоже был не совсем приятным.

– Да, он был не совсем приятным! В ярости рубил людям головы. А кто такая Кэтрин? Кэтрин Арагонская? – спросила Мег.

– Нет, я уверена, что не Арагонская. Абсурд! Наверное, они просто уволили одну из девушек и наняли новую. Возможно, дяде Мэтью она не понравилась. Как обычно.

– Я не понимаю, с чего бы это мисс Фишгард просить тебя приехать домой только потому, что она наняла новую прислугу.

– Нет, что-то здесь не так. Я хорошо разобралась, что она чего-то не может мне написать и надеется на мою щедрость. Затем слово, похожее на измену, поэтому с Кэтрин оно никак не может быть связано. Опять появляется Генрих VIII. Да, Мег, наверное, мне придется съездить в Арнсайд. Когда Фредди вернется в город, он меня проводит, я надеюсь, потому что мисс Фишгард весьма взволнована.

Мег согласилась, хотя и неохотно. Она выразила опасение, что Китти убедят остаться в Арнсайде. Китти, в который раз удивленная добротой Станденов, не стала уж говорить Мег, что быстро приближается день, когда ей придется расстаться со своей молодой опекуншей. Китти успокаивала себя, что хоть чем-то могла быть полезной Мег.

Сразу после завтрака, одетая в синюю бархатную накидку и единственную шляпу, к которой трудно было бы придраться даже занудам, Мег направилась нанести визит тетушке своего мужа – она неосторожно пообещала с ней пообедать.

За день до маскарада Китти предложила сопровождать ее, но Мег подумала, что тетушке лучше не показывать Китти. Убедив величественную леди, которая чужда была всякой фривольности настолько, что редко выезжала в свет, будто Китти очень серьезная девушка, строгих нравов, было бы теперь опрометчиво привезти к ней жизнерадостную красавицу, в роскошном туалете из французского шелка и с прической по самой последней моде.

– Тетушка Энн не одобряет поспешности вашей помолвки, – сказала Мег. – Но все красивые женщины таковы – полагает она.

– Красивая? Я!?

– Ну, Китти, не притворяйтесь! Вы знаете, что красивы. Папа совсем недавно говорил, что у вас большое самообладание, умение держаться. Маме, конечно же, по душе ваш тонкий вкус. Она возлагает большие надежды на это и говорит, что будет рада брать вас с собой на все приемы. Вы сейчас уходите? Если вы направляетесь в сторону Бонд-стрит, прошу вас у Хукхэма взять для меня «Семейную жизнь пастора». Вы ее не читали? Я и не советую ее вам читать.

Мег ушла к себе, оставив свою гостью с газетой в руках. Когда Китти, отложив газету, надела шляпку и накидку и уже спускалась по лестнице, в дверь резко позвонили и в холл ворвался лорд Долфинтон.

– Мисс Чаринг! – воскликнул он возбужденно.

– Мне кажется, милорд, что мисс только что вышла. Пойду узнаю, – сказал Скелтон, кланяясь.

– Я дождусь ее! – вскричал Долфинтон, бросая шляпу и трость слегка опешившему дворецкому. – Мне нужно ее видеть! Сейчас!

– Боже милостивый, Долф, в чем дело? – воскликнула Китти, спеша вниз по лестнице.

Долфинтон схватил ее за руку и произнес возбужденно:

– Нам надо поговорить!

– Да, да, конечно, – сказал Китти. – Пойдемте в малую гостиную и там поговорим.

Она провела его в комнату, закрыла дверь и мягко подтолкнула к креслу рядом с огнем. Некоторое время лорд Долфинтон лишь открывал и закрывал рот, глядя на нее с таким несчастным выражением, что она встревожилась и стала умолять рассказать ей, в чем дело, не произошло ли беды с мисс Плимсток.

Он конвульсивно сглотнул:

– Нет, дело не в Ханне, а во мне! Я не знаю, что делать. Хочу вновь предложить вам руку.

Китти не смогла удержать смех:

– Ну, Долф, будет вам! Наверное, ваша мама опять с вами строга?

Он кивнул:

– Говорит, что я должен как-нибудь увлечь вас. Но я не хочу этого делать. Не знаю даже, как это делается. Можете выставить меня вон. Я не стану драться на дуэли с Фредди. Мне нравится Фредди. Больше, чем Хью…

– Да, да, вы любите его больше других своих кузенов! – сказала Китти. – И я не буду выставлять вас за дверь!

– Мама говорит, чтобы я снова сделал вам предложение. Мама говорит, что вы хотите выйти за меня замуж. Говорит, что она знала это с самого начала. Говорит, что если я буду вести себя правильно, то вы согласитесь. Говорит…

– Она говорит, что я хочу стать графиней, и вам остается лишь сказать мне о всех преимуществах этого положения, и тогда я сразу приму ваше предложение! – прервала его Китти. – Знаю, знаю! Но это не так, Долф, и не стоит об этом больше думать. Вы можете сказать своей маме, что выполнили ее наставления, и я все равно отказалась говорить с вами на эту тему.

Он покачал головой:

– Не понимаю. Я думал. Вы считаете, я неспособен думать, но я способен. Только и делаю, что размышляю! Я думал об этом. Вы не можете видеться с Ханной – и мое существование теряет смысл! Единственное, чего бы я не хотел, – это приставлять пистолет ко лбу. Лучше уплыть и не вернуться. В конце концов, дождусь лета – так и поступлю. Однажды меня случайно ранил один рассеянный парень. Мне это не понравилось. А плаваю я хорошо, далеко.

Изрядно перепуганная, Китти присела рядом с его креслом, взяла его за руку и похлопала по ней:

– Нет, нет, Долф! Прошу, не разговаривайте со мной таким образом! Я вас понимаю, я вас прекрасно понимаю! Моя вина, что до сих пор я не сумела вам помочь! Но я постараюсь, я что-нибудь придумаю.

– Правда? – спросил его сиятельство, приободряясь.

– Конечно! – сказала Китти не очень убежденно. Почему на меня все навалилось одновременно? Сначала Камилл, затем Фиш, а теперь… – голос ее сорвался. В голову ей пришла одна идея, она подняла глаза и поглядела его сиятельству в лицо.

– Значит, вы поможете мне, да?

– Подождите, Долф, – произнесла Китти, сдвинув брови. Она размышляла, уставясь в стену невидящим взглядом.

Его сиятельство послушно ждал, преданно глядя на Китти. Неожиданно на ее лице засияла улыбка. Она схватила Долфинтона за руки и произнесла:

– Придумала! Моя бедная, дорогая Фиш! Это же касается ее! Вы женитесь на мисс Плимсток, а Фредди к этому не будет иметь отношения. Вот только, Долф, сумеете ли вы перехитрить вашу маму?

– Вы думаете, я сумел бы это сделать? – спросил он напряженно.

Вы сможете, если я научу, как это сделать, и мы с вами несколько раз повторим то, что надо сказать, хорошо?

– Да, хорошо, – согласился его сиятельство, обрадованный тем, что наконец понял и оценили его метод. – Я хотел бы это сделать.

– Надо очень постараться. Теперь послушайте меня внимательно, Долф! Я должна сейчас ехать в Арнсайд, и вы отвезете меня туда. Вы скажете маме, что поступили именно так, как она вам сказала, что я согласилась выйти за вас замуж, если только дядюшка Мэтью согласится на это, но я должна поговорить с ним лично, все ему объяснить. Вы поняли, Долф? Отлично! Вы скажете ей, что везете меня завтра в Арнсайд. О, Долф, позволит ли она вам ехать в вашей собственной карете? Я уверена, что почтовые лошади страшно дороги, а вы, наверное, не имеете сейчас крупной суммы денег, как, впрочем, и я.

– Отвезти вас в собственной карете, – повторил он, показывая, что понимает, не сводя глаз с ее лица и пытаясь сосредоточиться.

– Я думаю, она не станет возражать, – решила Китти. – И можно не опасаться, что она с нами поедет, потому что дядя Мэтью поклялся не пускать ее в дом. В последний раз, когда она появилась, он приказал Стобхилу запереть дверь и орал на нее из окон гардеробной, чтобы она уезжала. У бедняжки Фиш начались тогда спазмы, должна признаться, что со стороны дяди Мэтью это было крайне невоспитанно.

– Итак, Долф, завтра вы приезжаете сюда утром в своей карете, очень рано, потому что я хочу выехать из города до полудня. И я сделаю так, чтобы Ханна была здесь, как бы для компании, а мы поедем вместе, все трое! Мы направимся не в Арнсайд, а поедем в Гарстфилд, к приходскому священнику.

– Поедем в Гарстфилд, в дом к приходскому священнику, – согласился его светлость, озадаченный, но полагаясь на Китти.

Она пожала ему руку:

– К Хью, Долф! Он же священник! Он может обручить вас с Ханной, и вы будете в безопасности. Ханна не позволит вашей маме вас мучить! Мама же не станет у вас спрашивать, зачем это вы берете с собой чемодан, – ведь мы останемся в Арнсайде на ночь. Это отличный план, а самое лучшее в том, что Фредди ничего не нужно предпринимать! Вся вина падет на меня, и никто не сумеет обвинить его в этом.

Потребовалось время и терпение, чтобы лорд Долфинтон осознал полностью свою роль; думал он медленно, но когда наконец постиг все детали плана, проникся таким воодушевлением, что Китти с трудом отговорила его сопровождать ее во время визита на Коппел-стрит. Она решила, что значительно разумнее будет ехать одной, мало надеясь на его сдержанность и опасаясь, как бы его присутствие не насторожило невестку Ханны. Уверившись, что он окончательно все усвоил, Китти пообещала немедленно дать ему знать, если мисс Плимсток не сможет поддержать их план по какой-нибудь причине. Она выпроводила его и поспешила немедленно прямо на Коппел-стрит.

Ей повезло, и она застала мисс Плимсток одну, поэтому без труда ей все разъяснила. Мисс Плимсток выслушала и сказала сердечно:

– Не знаю, как вас и благодарить, но думаю, вы догадываетесь, что именно я хочу вам сказать, мисс Чаринг. Можете надеяться на меня. Если ее сиятельство вновь решила запугивать Фостера, у нас совсем нет времени. Я не позволю, чтобы она свела его с ума, это уж точно. А уж вы можете не тревожиться, чем именно я займусь, когда выйду за него замуж. Я позабочусь и об этом! Только пусть наденет мне на палец кольцо, и я уж буду знать, что мне делать! Я не боюсь ее сиятельства и никого вообще. Я не позволю ей стращать бедного Фостера. Наверняка будет много волнения, будут и неприятности, о деньгах пойдут разговоры, но я готова к этому; к тому же у меня есть опытный адвокат, который сумеет нам помочь. А если она захочет, чтобы этот ее доктор сказал, что Долф сумасшедший, то посмотрим, что скажет мой доктор, а он разумный и честный человек. Он не сумасшедший! А если и так, то дело его законной жены позаботиться о нем, и это разумно. – Она решительно тряхнула головой, затем, поразмыслив минуту-другую в полной тишине, как ей нейтрализовать свою свекровь, взглянула на Китти и сказала:

– Я ни слова не скажу своему брату, мисс Чаринг! Он узнает обо всем от леди Долфинтон. Но не стоит, чтобы кто-то увидел меня завтра, выходившей из дома с саквояжем. Я прямо сейчас подумаю, что мне может понадобиться, и соберу все до возвращения невестки. Вы, может быть, будете так любезны отвезти все к себе? Вы, должно быть, знаете, что обычно я хожу за покупками по утрам, поэтому все, что мне пригодится завтра, я отложу сейчас.

Китти с готовностью приняла ее предложение и пошла вслед за мисс Плимсток в спальню, чтобы помочь уложиться. Вскоре она обнаружила, что мисс Плимсток не нуждается в помощи. Она принесла с чердака скромный саквояж, положила его на пол, оглядела свой гардероб, а затем быстро отобрала необходимую одежду. Все было так же быстро уложено в саквояж, и мисс Плимсток сама снесла его вниз; убедившись, что слуг поблизости нет, она вышла вслед за Китти из дома, говоря быстро:

– Я понесу саквояж, пока мы не встретим экипаж. Вскоре подъехал городской экипаж, и мисс Плимсток вновь сильно пожала руку Китти, на прощанье сказав энергично:

– Мне бы хотелось вам тоже чем-нибудь оказаться полезной! – и ушла.

Конечно, Китти знала, Мег начнет ее расспрашивать, с чего это вдруг Китти решила ехать в Арнсайд прежде, чем Фредди вернулся в город, – так и произошло. Выслушав с изумлением пространные объяснения Китти, она потребовала, чтобы та сказала ей всю правду, заявив, что столь неправдоподобной истории в жизни своей не слышала.

– Но, Мег, я решила, что обязана немедленно ехать к Фиш! С ней что-то стряслось! А Фредди наверняка не захочет сразу же уезжать, вернувшись из Оксфорда.

– Китти, это мне понятно! Я предупреждала Фредди, что вы можете сбежать с Долфинтоном, если он не предпримет должных мер предосторожности, но я не думала, что такое все-таки случится.

Китти засмеялась:

– Ну что за чепуху вы несете. Обещаю, что ничего подобного не произойдет. Мег, вы можете быть совершенно спокойной, потому что я попросила мисс Плимсток ехать вместе со мной и обеспечить мне должную поддержку, чтобы были соблюдены приличия.

– Вы имеете в виду ту странную особу, которая однажды явилась сюда и повела вас на прогулку? – спросила Мег. – Не хочу вас обижать, Китти, но должна вам заметить, что у вас очень странные друзья. И эта особа поможет соблюсти приличия? Чушь! Такое впечатление, что вы собираетесь ехать в Шотландию, а не в Арнсайд. Хотелось бы узнать, что у вас на уме? Я больше чем уверена в том, что не стоит вам разрешать эту поездку. Я не знаю, как к этому отнесется Фредди, но у меня могут быть большие неприятности.

– Нет, Фредди к этому отнесется спокойно, – заверила ее Китти. – Кое-что он знает о происходящем, а я напишу ему письмо, которое оставлю для него у вас, Мег. В письме я все ему объясню. Я не собираюсь делать ничего такого, что бы ему не понравилось. Я бы не смогла!

– Если ты думаешь, что он не станет возражать, зачем тогда делать из этого секрет? – спросила Мег логично.

– Потому что вам лучше всего ничего не знать об этом, – объяснила Китти.

Мег со стоном запротестовала:

– У меня никогда не было обмороков, но, боюсь, я сейчас упаду… Вы совершаете что-то ужасное, Китти.

– Вовсе нет! Вероятно, кто-то так и скажет, но ни Фредди, ни вы, когда узнаете, я уверена. Как я могу сделать что-то ужасное, если мисс Плимсток едет со мной? Даю слово, я вернусь на следующий день.

Мег немного смягчилась. Она сделала несколько попыток в течение дня выведать у Китти ее секрет, но Китти лишь отмахивалась и посмеивалась. Это утомляло Мег, но и успокаивало: вряд ли бы Китти посмеивалась, будь у нее на уме что-то ужасное. Поэтому Мег прекратила свои расспросы и, пожав плечами, сказала:

– Отлично! Но мне все равно это не нравится, и прошу помнить, что я вас предупреждала, если вы все же окажетесь в неприятной истории.

– Не окажусь! – сказала Китти, трудясь над письмом к Фредди.

Вскоре она уже исписала несколько страниц элегантной почтовой бумаги Мег, с золотым тиснением. Она решила рассказать Фредди обо всем, не опуская ни одной детали, которые ему, наверняка, понравились бы, – например, о том, как ловко она придумала поехать в карете леди Долфинтон, не вызвав у нее ни малейшего подозрения, и про жалкое лицо Долфа, когда он решил сделать ей предложение.

На следующий день она, конечно, страшно волновалась и не удивилась бы, если с визитом к ней пришла бы леди Долфинтон, чтобы выяснить всю правду. Доверить Долфинтону столь важную часть замысла – казалось ей теперь делом безнадежным. Однако, когда мисс Плимсток прибыла на Беркли-сквер к десяти часам и услышала об этих опасениях, она произнесла голосом, полным уверенности:

– Он не в состоянии быстро все понять, мисс Чаринг, но если уж какую-то мысль ему внушили, а вы в этом наверняка преуспели, он ничего не забудет. Вот только он, вероятно, очень возбужден и боится, как бы мать обо всем не прознала.

Она была права относительно и первого, и второго обстоятельств. Через двадцать минут к дому подкатила дорожная карета, из нее выскочил лорд Долфинтон и с видом зайца, которого настигают гончие, поспешил к парадной лестнице. Вскоре его ввели в гостиную, где сидели Китти и Ханна, которые, едва дождавшись ухода Скелтона, воскликнули обе разом:

– Вы сделали это! Достали карету! Провернули дельце! Запомнили все, что вам было сказано!

– Ну вот, – подытожила Ханна материнским тоном. – Ты отлично со всем справился, Фостер, я была уверена, что именно так все и произойдет. Теперь же ты можешь чувствовать себя совершенно спокойным.

– Нет, не могу, – сказал он, вытирая бледное лицо скомканным платком. – Я боюсь, что она приедет за мной.

– О, дорогой, она этого не сделает, потому что она ничего не заподозрила.

Его сиятельство продолжал смотреть на нее:

– Она послала со мной Фингласса! – произнес он. – Он за мной шпионит! Я не осмелился сказать, что мне он не нужен. Иначе она бы мне не поверила.

– Вот и хорошо, – произнесла спокойно мисс Плимсток. – Отлично. Он будет у нас на глазах и не сможет сделать ничего плохого.

– А потом именно он и сообщит вашей маме о женитьбе, – добавила Китти. – Не стоит его бояться, Долф, потому что, хотя он и может шпионить, он ничего не в состоянии предпринять. Он вынужден подчиняться вашим приказам. А в дальнейшем будет неважно, что именно он ей расскажет.

Он слушал с сомнением, но Ханна сказала, что Китти права, и он, казалось, стал проникаться ее спокойствием. Но тут они услышали голос Мег, и Китти вынуждена была напомнить ему, что Мег не должна ничего заподозрить, и это опять повергло его в тревожное состояние. К счастью, Мег привыкла к его странностям, и вряд ли заметит что-нибудь необычное в его поведении.

Она вошла в комнату, пожала руку мисс Плимсток, вежливо предложила ей выпить прохладительного напитка перед путешествием.

– Мы хотим ехать сразу же! – сказал Долфинтон хриплым шепотом, дергая Китти за рукав.

– Мой дорогой Долф, нет нужды так спешить! – сказала Мег. – До Арнсайда езды часа два.

Это так расстроило его, что Китти поспешно сказала, что она хотела бы попасть в Арнсайд побыстрее.

– Не стоит терять даром времени, пока мисс Фишгард пребывает в этом непонятном состоянии, – объяснила она.

– Мне же не нужно встречаться с дядей Мэтью, правда? – сказал Долфинтон, и снова ужас появился в его глазах.

– Нет, конечно! Думаю, мисс Плимсток, нам нужно немедленно выезжать!

– Я согласна, – ответила Ханна, поднимая саквояж. Мег поглядела на саквояж, с любопытством гадая, что там может находиться внутри, но не сделала больше попытки задержать путешественников. Она проводила их до парадной двери и крикнула на прощание Долфинтону, чтобы он поскорее привез Китти назад. Он ответил молчанием и весь сжался, забираясь в карету. Он бросил через плечо странный взгляд и был уже готов сказать, что не собирается скоро возвращаться в Лондон, как две пары маленьких, но решительных рук втянули его во внутрь и захлопнули дверцу. Грум обежал карету и уселся на козлы рядом с кучером. – Вперед! – крикнул его сиятельство, высовываясь из окна. – Быстрее!