Текст книги "Замужество Китти"

– О как вы щедры и великодушны! – проговорил шевалье, яростно пожимая ему руку. – Но, нет, у меня тоже есть кругленькая сумма денег! – Бесенок озорства мелькнул в его глазах. – Должен ли я вам об этом сказать? Да, ибо разве вправе я держать от вас что-то в тайне? Ваш кузен удостоил меня такой большой чести пригласить меня в свое logement,[35]35
  Жилище (франц.).


[Закрыть] имея, как он сказал мне, envie[36]36
  Желание (франц.).


[Закрыть] сразиться со мной в пикет. Eh, bien,[37]37
  Ну, что ж (франц.).


[Закрыть] он действительно играл неплохо, но я был рассержен, pour raison a moi connue,[38]38
  По известной мне причине (франц.).


[Закрыть] и решил, что он никак не должен выиграть. C'est du genre comique, n'estce pas?[39]39
  Это нечто комичное, не правда ли? (франц.).


[Закрыть]

– Путаете карты, да? – спросил Фредди. – Ну да мне все равно. Это не мое дело. Рискну утверждать, что он выкарабкается, такие не сдаются. Наша задача нанять фаэтон! Не слишком-то удобно путешествовать с почтой. Заметьте, они никогда не покидают главный почтамт до наступления ночи. Чертовски неприятное занятие путешествовать ночью! Кроме того вам необходимо покинуть город немедленно.

– Soyez tranquil! То есть, будьте спокойны. Я отправляюсь нанять почтовую карету немедленно! За одну ночь нужно добраться до Дувра, пакетбот, вы должны знать, отходит оттуда где-то после восьми, утром. Не бойтесь! Мой ангел будет королевой, а я ее рабом!

Фредди был увлечен своими собственными мыслями и в ответ только неопределенно кивнул. Шевалье, разжав, наконец, руки, принялся ходить по комнате и строить планы предстоящей борьбы. Фредди его бесцеремонно прервал.

– Знаете, что! – сказал он. – Я привезу ее к вам! Не надо вам ехать за ней к моей сестре. Хорошо бы также, чтобы вас и здесь никто не видел. Вы знаете «Голден Кросс»? Очень симпатичный дом на Чаринг-Кросс. Встретимся там через час. Хорошо бы не повстречать кого-либо из знакомых. А теперь надо вернуться на Беркли-сквер: не хочу больше терять времени! Я должен уладить одно важное личное дело.

Он взял свою шляпу, эбонитовую трость и вышел, не дослушав благодарности и протесты шевалье.

Снова оказавшись на Беркли-сквер, он застал свою сестру, вежливо, хотя и без энтузиазма, развлекавшую мисс Броти, в гостиной. По изнуренному выражению лица одной из женщин и отпечатку непреходящего продолжительного страдания на другом было понятно, что попытки Мег отвлечь свою гостью от невеселых мыслей не увенчались успехом. Когда Фредди вошел, Оливия, взглянув на него, прижала руки к затрепетавшей груди и воскликнула:

– Сэр, что вам удалось сделать?

– Все, что я делал, мне удалось, – ответил Фредди. – Я отвезу вас в «Голден Кросс», и через час вы уже сможете увидеться с д'Эвроном. Я надеюсь, что к ужину вы будете в Дувре. Пакетбот через Кале отходит завтра утром.

Это лаконичное объяснение произвело на обеих женщин ошеломляющее действие. Мег, первой сумевшая обрести дар речи, закричала:

– Тайное бегство? Она не должна этого делать! Фредди, ты, должно быть, сошел с ума!

Но Оливия, несколько секунд глядевшая на Фредди в немом восхищении, полностью смутила его, схватив его руки и принявшись их целовать.

– О, дорогой мистер Станден, как мне вас благодарить? – восклицала она. – Как вы добры! О! Я так счастлива!

– Я в этом не сомневаюсь, – пробормотал Фредди, высвобождая свои руки. – Д'Эврон тоже очень счастлив. То есть счастлив забрать вас, так что вы можете полностью на него положиться. Он сказал, что вы будете королевой или что-то еще такое в этом роде, я не помню точно, что.

– Но, Фредди, знает ли она всю правду? – спросила Мег. – Что он на самом деле, не тот, за кого себя выдает? Что он…

– О, разумеется, мэм, я все-все знаю! – заверила ее Оливия. – О, умоляю, не говорите, что я не должна ехать к моему Камиллу!

– Но…

– Пойдем-ка, Мег, мне нужно тебе кое-что сказать! – прервал ее Фредди, схватив за руку и потащив к двери.

Очутившись в другой комнате, он ее отпустил, и сказал тоном, полным осуждения:

– Ты что, собираешься ставить палки в колеса? И как раз тогда, когда надо ехать быстрее, чем когда-либо! Попридержи лучше язык.

– Хорошо, но Фредди, я подумала…

– Лучше бы ты этого не делала, потому что еще никогда не получалось ничего хорошего, когда ты начинала думать.

Мы окажемся в дурацком положении, если станем тебя слушать.

– Ты самое странное создание, которое я когда-либо видела! – возмущенно сказала Мег. – Умоляю тебя, подумай, в какой ситуации окажусь я, когда эта ужасная женщина обнаружит, что я помогла ее дочери сбежать с мужчиной!

– Она не обнаружит этого. Надо будет только предупредить ее не упоминать о тебе. Когда Скелтон скажет ей, что девушки здесь не было, она должна будет подумать о д'Эвроне. Не найдя его на месте, она обнаружит, что он уже расплатился по счету, в конце концов, я на это надеюсь, и уехал! И ей все станет предельно ясно! А теперь будь хорошей девочкой, Мег, и ради всего святого, не пытайся думать! Кроме того, есть кое-что поважнее, что надо сделать немедленно… Не может же мисс Броти уехать без ночного халата! Ты должна дать ей все, что ей может понадобиться в Париже.

– Что? Ты хочешь, чтобы я отдала этой несчастной девушке свою собственную одежду? – спросила Мег.

– И не забудь о ночном халате! И дай ей, кстати, еще и шаль.

– Если я сделаю так, как ты говоришь, обещаешь ли ты никогда не говорить маме, что я имела хоть какое-то отношение к этому жуткому делу?

– Я обещаю тебе все, что угодно! – опрометчиво сказал Фредди.

– О, ну тогда все в порядке! – сказала Мег и ушла обратно в гостиную пригласить Оливию пройти наверх в ее спальню.

Некоторое время спустя Фредди усадил мисс Броти в наемный экипаж, велел извозчику направляться к «Голден Кросс», и сам сел рядом с девушкой. Около их ног покоился скромный дорожный саквояж, а через руку мисс Броти была перекинута шаль. Щеки девушки покрывал нежный румянец, глаза мягко поблескивали, а сама она, казалось, пребывала в каком-то приятном сне. Она встрепенулась, услышав голос Фредди, обращавшийся к ней, и повернулась в его сторону:

– О, простите! Я не расслышала!

– Я просто хотел убедиться, что все в порядке, – сказал Фредди. – Моя сестра дала вам все, что может понадобиться?

– О да, она была очень добра, и она упаковала мою сумку своими собственными руками! Мне было просто даже не удобно!

– Сама упаковала, да? В таком случае, готов поспорить, что она что-нибудь забыла!

– Нет, я уверена, что нет! О, она заставила меня принять от нее такое замечательное платье, для того чтобы надеть его, когда я приеду в Париж. Потому что, сказала она, то, что сейчас на мне, будет сильно помято в путешествии!

Надежда блеснула во взгляде мистера Стандена.

– Лиловое? – спросил он.

– Нет, оно не лиловое, оно зеленое, из чудесного батиста! Он вздохнул.

– Конечно, разве она расстанется с лиловым, – сказал он горестно.

Он перебрал в уме вещи, которые, по его мнению, должны были быть необходимы женщине в длительном путешествии, и внезапно сказал:

– Щетка и расческа. Зубная щетка.

Мисс Броти повернулась и поглядела на него.

– О, Боже мой! Я об этом совсем не подумала… Что же мне теперь делать?

– Остановиться и купить их, – решительно ответил Фредди. – Хорошо, что вы сказали мне, что чемодан паковала моя сестра. Где вы обычно покупаете подобные вещи?

– Я не знаю, – растерялась Оливия. – Мне еще не представлялось случая покупать их с тех пор, как я приехала в этот город. О, я уверена, они должны быть в «Ньютонс» на Лесистер-сквер, только я… у меня осталось всего два шиллинга в кошельке, и я боюсь идти в «Ньютонс», потому что могу встретить там маму!

– Я куплю их для вас, – сказал Фредди, высовывая голову из окна и давая извозчику новое направление.

– О, мистер Станден, вы так..! Нет, нет, вы не должны этого делать!

– Нет, должен, – сказал Фредди. – Нельзя ехать во Францию без зубной щетки. Свадебный подарок!

Оливия не видела в том, чтобы ехать без зубной щетки, ничего невозможного, но все же сердечно его поблагодарила. Пока он пребывал среди опасностей «Ньютонс», она оставалась в экипаже, опасаясь каждую секунду увидеть в окне лицо своей матери. Но подобный ужас ее миновал; и через некоторое время мистер Станден снова очутился рядом, положив ей на колени красиво упакованный сверток, и экипаж загрохотал по направлению к Чаринг-Кросс.

Здесь, во дворе «Голден Кросс», шагая туда-сюда, с часами в руке и озабоченным выражением лица их ждал шевалье. Когда он увидел Оливию, выглядывавшую из окна экипажа, он сунул свои часы обратно в карман и протянул руки к открытой дверце, восклицая:

– Mon ange, ma bien-aimee![40]40
  Мой ангел, моя любимая! (франц.).


[Закрыть]

– Мой Камилл! – вскрикнула Оливия, падая из экипажа прямо в его объятия.

Они страстно обнялись. Станден, высадившись из старого экипажа более традиционным способом и оглянувшись на заинтересованного извозчика, понял, что должен с ним объясниться.

– Не уезжай далеко! – коротко сказал он. – Ты мне еще понадобишься. Слушайте, не хочу вмешиваться, д'Эврон, но вы, возможно, не заметили: пара официантов уже с интересом за вами наблюдают! Это ваш фаэтон? На вашем месте, я бы залез в него поскорее!

– Ах, друг мой! – сказал шевалье, поворачиваясь к нему. – Что мне сказать вам? Как мне вам отплатить?

– Не нужно ничего говорить, – твердо ответил Фредди. – Не тяните время! Отплатить мне очень просто! Вы меня очень обяжете, если не будете больше показываться в Лондоне!

Шевалье рассмеялся.

– Ах, не бойтесь! Передайте, пожалуйста, от меня последнее прости моей кузине!

– О да, мистер Станден! Умоляю вас, объясните дорогой мисс Чаринг, как все получилось, и скажите ей, что я никогда не забуду ее доброты, – сказал Оливия. – И, мистер Станден, я так благодарна вам за все…

– Да, да! – сказал Фредди, направляя их к почтовой карете. – Пожалуйста, ради Бога, не берите в голову! Счастливого пути!

Он усадил их в карету, пожал руку шевалье и помахал им на прощанье, когда лошади тронулись с места. Затем он обернулся к своему наемному экипажу и распорядился:

– К Докторс Коммонс! И поживее!

19

Путь от Лондона до прихода преподобного Хью Реттрея в Гарстфилде не был слишком долгим, но времени, потраченного на дорогу было достаточно, чтобы вконец измотать нервы лорда Долфинтона и до предела напрячь терпение мисс Чаринг. Ее сил не хватало для того, чтобы убедить его, что его мать не следует за ними по пятам; когда разбитая колея на дороге потребовала минутной задержки, он, казалось, готов был потерять остатки здравомыслия. О том, чтобы остановиться и перекусить, пока будут менять лошадей, он и слышать не хотел. Ни Фингласс, ни извозчик не были удивлены его возбужденным нетерпением или не показывали вида, во всяком случае. Из этого Китти могла только предположить, что настроения подобного рода не были для них чем-то необычным. Она сама не была готова обнаружить, что его так мучат мрачные предчувствия. После пяти миль, проведенных в его компании, она поняла, почему мисс Плимсток заявила тогда, что путешествие в Гретна-Грин будет для него нелегким.

К восхищению Китти, мисс Плимсток всю дорогу сохраняла полное спокойствие, она разговаривала с его сиятельством так, что это успокаивало его, и не выказывала ни малейшего признака возбуждения. Хотя Китти показалось, что она его и не чувствовала, и она сердилась на себя, когда несколько раз испытывала желание резко ему ответить.

Гарстфилд, очень респектабельный приход, был расположен менее чем в десяти милях от Арнсайда и включал в себя, кроме деревни несколько ферм, одно или два поместья, стоявших особняком, и дюжину домов поменьше, в которых обитало мелкопоместное дворянство. Дом священника, чей сад примыкал к церковному двору, представлял из себя квадратное здание, расположенное в конце деревенской улицы. Все в нем, начиная от входной двери, помещавшейся точно между парой оконных переплетов, и до цветочных украшений на фасаде было аккуратно и симметрично. Мисс Плимсток восхитилась им и сказала, высовываясь из кареты, что именно в таком доме хотела бы провести всю свою жизнь. Это замечание моментально привлекло внимание его сиятельства и, казалось, добавило ему беспокойства.

– Долфинтон-Хауз лучше! – сказал он, серьезно глядя ей в лицо.

– Да, я убеждена, что он мне понравится, – ответила она.

– Он не такой, – сказал его сиятельство, внимательно наблюдая за эффектом, который производили на нее его слова. – Он больше. Гораздо больше. Больше, чем у Джорджа. Больше, чем Арнсайд, – он подумал и добавил с некоторым неудовольствием: – Правда не такой большой, как Леджервуд.

– Леджервуд слишком велик для меня, а Арнсайд слишком мал, – ответила мисс Плимсток, никогда в жизни не видав ни того, ни другого.

Он был очень рад такому ответу и обернулся, чтобы сообщить Китти, которая давала указания извозчику ехать прямо к конюшням, что Ханна предпочитает Долфинтон как Леджервуду, так и Арнсайду. Затем он заметил, что его карета направляется в другую сторону, и был внезапно охвачен ужасом, что Фингласс, заподозрив, что его обманули, поспешит обратно в Лондон сообщить новости леди Долфинтон. Он уже хотел было окликнуть его.

– Нет, нет, этим вы только разбудите в нем подозрения! – сказала Китти. – Поверьте мне, он думает только о том, как поскорее добраться до «Зеленого Человека»! Я сказал ему, что мы останемся здесь на час.

– Пойдем, Фостер! – сказала мисс Плимсток. – Вы же знаете, что он верит, что у мисс Чаринг есть послание, которое надо передать вашему кузену от леди Букхэвен! Будьте уверены, он не видит ничего странного в том, что мы заехали сюда, прежде чем ехать в Арнсайд. А теперь не расскажете ли вы мне, как часто вы посещали преподобного раньше?

Он согласился и позволил ей повести себя к дому, но там их ожидала неприятность. Экономка пастора, которая сама открыла дверь посетителям, объявила с огорчением, что преподобного дома нет.

Лорд Долфинтон застонал, и на этот раз растерялась даже мисс Плимсток. Круглыми глазами, полными ужаса, она поглядела на Китти.

– Нет дома? – переспросила Китти. – О, Боже! Что же… может быть, он в Арнсайде, мисс Арматвейт?

– Нет, мисс. Он уехал в Бедденден на два дня, – ответила экономка. – Он расстроится, узнав, что ваше сиятельство заезжали навестить его, а его не оказалось дома!

– Мы должны послать за ним! – решительно сказала Китти. – Это очень важно, и я должна его увидеть. Кто-нибудь должен поехать в Бедденден с письмом!

Миссис Арматвейт была очень удивлена; настолько, что позволила себе указать ей, что поместье Бедденден находится в пятнадцати милях от Гарстфилда, и что священник вряд ли успеет вернуться домой вечером.

– Должен успеть! – поспешно сказал Долфинтон. – Это важно!

– Ну конечно, конечно, милорд, если вы настаиваете, – ответила миссис Арматвейт с сомнением в голосе. – Я полагаю, можно послать Питера.

– Пошлите Питера, – кивнул его светлость.

– Да, милорд. Зайдите, пожалуйста, в гостиную. Я немедленно прикажу, чтобы зажгли свечи.

Провожая прибывших в гостиную, она с некоторым любопытством поглядывала на мисс Плимсток, и Китти, заметив это, немедленно представила ей Ханну как свою подругу, которая оказалась так добра, что согласилась разделить компанию в этом путешествии. Объяснения, казалось, полностью удовлетворили миссис Арматвейт, и она ушла, чтобы позаботиться о еде для нежданных гостей.

Тогда обе леди принялись совещаться вполголоса. В результате этого совещания мисс Плимсток попросила лорда Долфинтона показать ей сад священника, а мисс Чаринг отправилась в его кабинет, дабы найти там перья, чернила и бумагу.

Вскоре она обнаружила, что составление письма к Хью сопряжено с некоторыми трудностями. Написав «Мой дорогой Хью», она сидела некоторое время, задумавшись и щекоча себя концом пера по подбородку. Она долго не могла решить, какая фраза наиболее ей подходит в данной ситуации. Здраво рассуждая, она поняла, что историю любви его кузена Долфинтона лучше будет рассказать устно, чтобы она каким-то образом не стала известна в Беддендене. В конце концов письмо, которое человек Хью, Питер, должен был отнести своему господину со всей возможной быстротой, оказалось чрезвычайно коротким и содержало только информацию о том, что любящая его Китти находится в его доме и срочно нуждается в его помощи. Это послание должно было заставить Хью ехать домой со всей скоростью, на какую были способны лошади.

Тем временем миссис Арматвейт была очень занята. К тому времени, как Питер был послан со своим поручением, в столовой была подана холодная закуска. Мисс Плимсток сумела успешно отвлечь Долфинтона от его бесконечных мыслей, и он с удовольствием атаковал говяжье филе. Он и Китти поели от души, но мисс Плимсток, которая казалась меньше всех взволнованной, едва притронулась к поданному ей угощению. При первой же возможности она открыла Китти причину потери аппетита.

– Я не знаю, как быть, мисс Чаринг, – сказала она. – Поверьте мне, я в общем не склонна к ипохондрии, но не стану отрицать, что у меня не слишком хорошо на душе. И причина этому не в том, что мы не застали дома вашего кузена. Когда Фостер показывал мне фруктовый сад, мы были так увлечены и взволнованы, что ни один из нас не подумал, куда мы отправимся, когда нас свяжут священные узы. Кроме того, ведь преподобный не сможет обвенчать нас до завтра.

Подобные мирские вопросы не приходили еще на ум Китти. Она тут же все поняла и принялась жестоко обвинять себя за отсутствие практического предвидения.

– В любом случае с сегодняшней ночью сложностей не будет. Этот дом вполне удобен, вы знаете. И можете быть уверены, Хью будет рад, если вы проведете ночь у него, – сказала она. – Конечно же, я могу взять вас с собой в Арнсайд, но я боюсь, что это не будет слишком удобно для вас из-за дяди Мэтью, который не выносит присутствия в доме посторонних людей. Но в конце концов, я просто еще не думала об этом! О, Боже мой, если бы было возможно посоветоваться сейчас с Фредди, именно по этому вопросу он мог бы нам что-нибудь посоветовать! А не хотите ли вы пожить в какой-нибудь солидной гостинице?

– Боже мой, не в этом дело! – сказал мисс Плимсток. – Дело в том, что пока Фостер находится в конфронтации со своей матерью, у нас на двоих есть всего несколько гиней. Я не осмелюсь повезти его в Лондон, а если бы даже и так, то он все равно не сможет добраться до своего банковского счета.

– Он должен одолжить деньги у Хью, – сказала Китти. – О, как это было глупо с моей стороны не посоветовать ему вчера снять крупную сумму!

– Ничего бы все равно не получилось. Позвольте мне напомнить вам, мисс Чаринг, – мрачно сказал Ханна, – что деньги ему переводит его мать, и делает это, когда сама считает нужным! Я не сомневаюсь, что она преступает границы своих полномочий, но сейчас я говорю не об этом. Трудно будет устроить нашу жизнь сразу. Но, как бы то ни было, я не хочу забивать вам голову нашими проблемами. И вообще, главная цель для нас сейчас – это пожениться как можно скорее. Я не собираюсь допустить, чтобы Фостер и дальше оставался в таком подвешенном положении, в каком он находится сейчас. Он достаточно чувствителен, даже когда все тихо, спокойно и счастливо, а эти волнения и расстройства могут ему повредить. Мне предстоит нелегкая задача занимать его до того, как приедет его кузен.

Она не преувеличивала, говоря о нелегкой задаче. В часы, последовавшие после обеда, занимать Долфинтона становилось все труднее и труднее. Гарстфилдская деревня находилась у дороги, проходившей через всю страну и загруженной всякого рода транспортом. Во второй половине дня множество экипажей проезжало мимо дома священника. Всякий раз, когда стук копыт приближающихся лошадей проникал в гостиную, на Долфинтона находило помешательство. Ему казалось, что его мать открыла его тайные замыслы и появится перед ним буквально в следующую секунду. К счастью, в гостиной был большой стенной шкаф, помещавшийся в углу за камином. Его сиятельство немедленно вспомнил о его существовании, когда услышал звук приближающегося экипажа за воротами дома, и, будучи явно не в себе, спрятался внутрь. Экипаж, въехавший в ворота, принадлежал одному из молодых церковных старост, который заглянул в дом священника, чтобы оставить записку преподобному Хью, но ничто не могло заставить Долфинтона покинуть свое убежище до тех пор, пока одна из женщин ни убедила его, что посетитель уехал. В доме был обнаружен стол для игры в триктрак. Его сиятельство заставили сесть за стол и играть в эту легкую игру с мисс Плимсток. В некоторой степени это помогло восстановить баланс в его разуме, но все равно любые неожиданные шумы снаружи здания заставляли его немедленно бежать в свое укрытие. Вскоре это стало напоминать Китти чертика, выскакивающего из табакерки. Мисс Плимсток не старалась отвадить его от побегов в шкаф. Она говорила Китти, что если это ему помогает и не наносит вреда окружающим, то и незачем ему мешать.

В пять часов приехал Хью, и к удивлению своих незваных гостей, из конюшен прошел в сад и вошел в дом через черный ход. Стук твердых, уверенных шагов, приближавшихся к гостиной, так напугал Долфинтона, что он даже забыл о существовании шкафа и вместо этого спрятался под столом. Таким образом, войдя в гостиную, священник застал несколько необычное зрелище. Две леди стояли на коленях и пытались выманить кого-то из под настольной скатерти. Одна из женщин оглянулась через плечо в его сторону, и он не без труда узнал в ней скромную подопечную брата своего деда, Китти Чаринг. Когда он видел ее в последний раз, на ней было строгое зеленое платье, волосы ее были заплетены в аккуратные косы. То, в чем он видел ее теперь, показалось ему слишком броским и ярким. Мало того, что ее платье было фривольного розового оттенка, но оно еще было украшено мужскими эполетами. Темные волосы, находившиеся в полном беспорядке, были обрезаны и завиты самым кокетливым образом; и он не сомневался, что дамская шляпка, увенчанная загнутыми страусовыми перьями и покоившаяся на кресле у стены, тоже принадлежит ей.

– Моя дорогая Китти! – сказал он с явным удивлением и неодобрением в голосе.

– Слава Богу, вы приехали наконец! – она обернулась. – Hу, Долф, хватит придуриваться! Не бойтесь, это всего лишь Хью!

Теперь священник заметил неясные черты своего кузена, выглядывавшего из-под скатерти. Его удивление возросло.

– Долфинтон? Ты здесь? Я надеюсь, вы объясните мне, что все это значит?

– Ну конечно же, объясню! – ответила она. – Только сначала, умоляю вас, убедите Долфа выйти!

– Иди сюда, Фостер! – сказал Хью с авторитетной серьезностью. – Ты не должен сидеть под столом, ты же знаешь. Ты не ребенок.

Его сиятельство выполз из-под скатерти и со смиренным видом поднялся на ноги.

– Я боялся, – объяснил он. – Боялся моей матери. Она пошлет за мной Фулстоуна. Я знаю, она так и сделает.

Мисс Плимсток взяла его руку и погладила ее.

– Нет, она этого не сделает, Фостер. Разве ты сам не говорил мне, что будешь в безопасности в доме твоего кузена? Кроме того, она думает, что ты в Арнсайде, и довольна этим. Скажите ему, сэр, скажите ему, что он здесь в безопасности.

Священник, который смотрел на мисс Плимсток с большим удивлением, и еще не решил, как следует к ней относиться, сказал довольно холодно:

– Фостер знает, что ему нечего бояться под крышей моего дома, мэм. Давай, Фостер, садись в это кресло, поправь свой галстук! Все хорошо, мой дорогой друг! А это твое дурацкое поведение не соответствует твоему положению, ты знаешь.

– Как бы я хотел вовсе не быть графом, – мечтательно сказал его сиятельство. – Я бы мог делать множество вещей, которые сейчас мне недоступны. Я бы мог выращивать лошадей, сидеть под столом, если бы захотел. Но я не хочу сидеть под столом. И в шкафу не хочу прятаться.

– Конечно же, нет! – сказал его кузен.

– Если бы я не был графом, я бы и не должен был этого делать. И не должен был бы делать предложение Китти, также.

Хью дружески похлопал его по плечу, но на Китти он посмотрел довольно сурово.

– Уж не знаю, что вы такое сделали, что так расстроили бедного парня! Но в любом случае это было скверно, скверно и безрассудно, моя дорогая Китти.

– Расстроила его вовсе не я, а его злая и жестокая мать! – закричала Китти, уязвленная незаслуженным упреком. – Я полагала, что вы очень хорошо осведомлены о том, как она его использовала!

В его голосе все еще звучало серьезное неодобрение:

– Каковы бы ни были ошибки моей тети, но подобные выражения здесь неуместны и, конечно же, несправедливы.

– Неужели?! – категорически вставила мисс Плимсток. – Знаете, я не из тех, кто помалкивает и не договаривает! То, что сказала мисс Чаринг, истинная правда; эта женщина действительно злая и жестокая, я и сама ей скажу об этом, если мне доведется встретиться с ее сиятельством!

Переубедить священника было крайне трудно.

– Могу я попросить вас, Китти, представить меня вашей подруге? К сожалению, я не имею удовольствия быть с ней знакомым.

– О, Господи, о чем же я думала? – воскликнула Китти. – Умоляю, простите меня, Ханна! Это, как вы уже, наверное, догадались, мистер Реттрей. Хью, это мисс Плимсток, невеста Долфа!

– О, конечно! Я полагаю, обручение произошло совсем недавно, поскольку это первое извещение, которое я получил.

– Нет, это случилось давно, но держалось в секрете.

– В секрете, – повторил Долф, кивнув головой и взволнованно глядя на священника. – Я собираюсь жениться на Ханне. Китти сказала, что это возможно. Китти сказала, что я должен обмануть мою мать. Я так и сделал. У меня также есть карета. Хорошо получилось, правда, Ханна?

– Конечно, конечно, мой дорогой, – сказала она, садясь рядом с ним.

– Так ты хочешь сказать, что обручился без ведома моей тети? – сурово спросил Хью.

Долфинтон весь сжался.

– Конечно же да! – нетерпеливо сказала Китти. – Что за абсурд, Хью? Или вы не знали, что она хотела женить его на мне? Вы же знаете, как она с ним обходится! Он был вынужден держать свою помолвку в секрете. И именно поэтому я привезла его и мисс Плимсток к вам, чтобы вы могли их обвенчать!

Священник застыл как громом пораженный.

– Вы хотите сказать, что из-за этого вы, Китти, и послали мне эту срочную записку, которой я вынужден был немедленно последовать, несмотря на то, что мой спешный отъезд из Беддендена поставил моего брата и его жену в довольно неловкое положение? Я ездил в Бедденден по безотлагательному делу, и теперь разрешение его встало до тех пор, пока я туда не вернусь.

– Что ж, я очень извиняюсь и прошу простить меня, Хью, но вы сможете вернуться туда только после того, как закончите дела здесь! – значительно сказала Китти.

– Это, – сказал он, – я делать решительно отказываюсь! Я не знаю, при каких обстоятельствах Долф обручился с этой дамой, но мне ясно одно, что моя тетя этого не одобряет. И вы здесь не должны оставаться! Я не желаю покрывать беглецов.

– Хью! – задохнулась от возмущения Китти. – Я думала, что вы друг бедного Долфа!

– Да, я его друг, и, надеюсь, он это знает.

– Нет, вы не можете им быть, потому что тогда вы не стояли бы здесь, рассуждая таким бессердечным образом. Долф и мисс Плимсток любят друг друга!

Мисс Плимсток, которая все время бесстрастно смотрела на священника, сказала резко и грубовато:

– Мне сдается, что это не в вашей власти отказываться венчать нас, сэр. И к чему все эти ненужные разговоры? Фостер достиг совершеннолетия, и я тоже. Вы, вероятно, думаете, что я недостаточно подхожу для вашего кузена. Ну что ж, я и не собираюсь делать вид, будто имею высокое происхождение, потому что я его не имею. Но тем не менее я скажу, что я буду Фостеру лучшей женой, чем многие титулованные особы.

– Да, ты мне очень подходишь! – сказал Долфинтон. – И я не позволю тебе говорить, что это не так. Я никому не позволю так говорить!

– Правильно, Долф! – одобрительно сказала Китти. Приободренный такой поддержкой, его сиятельство продолжил:

– Я даже Фредди не позволю так говорить, но я люблю Фредди. Я люблю его больше, чем Хью. И если Хью говорит так, то я заткну ему рот. Как ты думаешь, я должен это сделать, Китти?

– Ну, я не совсем поняла, что это значит, но мне кажется, что это будет замечательно.

– Лорд, дорогой мой, для меня не имеет значения, что обо мне говорят другие! – сказала мисс Плимсток. – Пусть они говорят, что им нравится, мы не станем сердиться. Не стоит ссориться с его преподобием! Он думает, что ты женишься на женщине низкого происхождения, и это ему не нравится, потому что он гордый человек, как мне кажется; но может быть, если он захочет приехать и навестить нас в Ирландии, он поймет, что был не прав.

Лицо Долфинтона просветлело.

– Это будет хорошо, если Хью нас навестит. И Китти нас навестит, и Фредди тоже. Я покажу им своих лошадей.

Китти воспользовалась этим лирическим отступлением, отвела священника к окну и быстро заговорила вполголоса:

– Хью, даю вам честное слово, что вы не сможете оказать Долфу большей услуги, чем обвенчав его с Ханной! Она добрейшее и очень практичное создание! Она собирается увезти его в Ирландию, чтобы он мог там выращивать лошадей. Тогда он будет счастлив и будет при деле. Неужели вы не видите, что это будет для него прекрасно?!

– Конечно, я всегда был защитником и приверженцем тихой деревенской жизни. Всякий раз, когда он остается здесь со мной, он становится удивительно разумным. Но ведь вы же понимаете, что он, наверное, слабоумен.

– Нет, вовсе нет! Но вы знаете, Хью, что его мать грозится запереть его в сумасшедший дом?

Он бросил быстрый взгляд через плечо, но Долфинтон был занят перечислением мисс Плимсток всех прелестей их ирландского дома.

– Вы, скорее всего, ошибаетесь! Она не может этого сделать. В этом же нет никакой необходимости.

– Я не знаю, на что еще может толкнуть ее злая натура, но я знаю, что именно это ужасает бедного Долфа. А что до этого ее доктора, то Долфа всякий раз бросает в дрожь, когда он о нем вспоминает. Она вынуждает слуг шпионить за ним! Он сам рассказывал мне б этом, и как они доносят ей обо всем, что он делает и куда он ходит.

– Ваши слова шокируют меня! – сказал он. – Я бы не поверил, что такое возможно. Но сбежать подобным образом и ожидать, что я буду это поощрять…

– Я вас поняла! – прервала она его, и в глазах у нее засверкали молнии. Вы боитесь это сделать! Вы боитесь вашей тети и того, что скажут о вас люди! Я думаю, что это малодушие, Хью, но я уверена, что не в вашей власти отказываться поженить людей, если для этого нет… нет препятствий!

Он ответил ей слегка испуганным голосом:

– У вас нет никаких оснований говорить мне подобные вещи. Разумеется, я не боюсь сделать то, что велит мне мой долг. Но в этом случае должно быть проведено семейное обсуждение, которое…

– Если Фредди посчитал это обсуждение ненужным, то я уверена, что и вам оно ни к чему! – прервала его Китти.