Текст книги "Испытание страстью"

Глава 8

– Он здесь! – объявила Франческа, ворвавшись в комнату Эксии и откинув полог. Яркий сноп солнечных лучей из не зашторенных прошлой ночью окон ослепил девушку. – О, он прекрасен как Бог, он так добр, так внимателен. А манеры у него как у принца. И он самый красивый мужчина на земле.

Не было надобности объяснять, кто имелся в виду под «он».

– А еще мой возлюбленный, – пробормотала себе под нос Эксия, стряхивая с себя остатки сна.

– Что? Что сказала моя бедная кузина?

– Ничего, Франческа. Почему ты встала так рано? И что это на. тебе?

– Желтый шелк. Разве он не божествен? Я припасла его для себя.

Эксия сморщилась. Ее отец часто использовал имение как перевалочный пункт для фургонов, перевозивших товар. И всякий раз, когда прибывали шелка из Франции или кожа из Италии, Франческа не церемонилась и брала все, что ей нравилось. Естественно, управляющему она заявляла, что ткань понадобилась наследнице. Что касается Эксии, она считала, что плотный шелк мешает лазать по лестницам, когда приходит пора собирать яблоки. А с атласа не смывается краска. Честно говоря, наряды мало интересовали ее.

– Припасла? – переспросила Эксия, зевая. – И сколько же еще платьев ты «припасла» для путешествия? Наверное, у тебя гардероб, достойный самой королевы, а?

Этот вопрос не требовал ответа, так как Эксии было известно, сколько денег потратила или взяла ее кузина. Да и та об этом знала.

Франческа повернулась к зеркалу, висевшему над низким столиком под окном.

– Ты бы послушала, какой у него план, – воскликнула она, глядя на Эксию в зеркало. – Я буду выдавать себя за его жену. – К ее удовольствию, Эксия резко села в кровати.

– За кого?

Повернувшись, Франческа одарила кузину притворно-ласковой улыбкой.

– О Господи, уже поздно. Мне надо бежать. Я так рада, что ты сегодня долго спала. Тем самым ты предоставила в наше распоряжение целое утро, и мы с Джеми успели стать добрыми друзьями. – С этими словами она вышла из комнаты.

Эксия огляделась по сторонам в поисках чего-нибудь тяжелого, чем можно было бы запустить в дверь, но не нашла ничего более стоящего, чем туфли, которые не произвели почти никакого шума, когда ударились о дубовые доски. Очевидно, Франческа стояла в коридоре и слушала, потому что до Эксии донесся звонкий смех. Спустя секунду стук ее каблучков стих и воцарилась тишина.

Эксия откинула одеяло и замерла, задумавшись. Его женой? Что задумала Франческа? Как один человек может за столь короткое время доставить такую массу неприятностей?

Эксия торопливо оделась, самостоятельно затянув шнуровку, с сожалением посмотрела на этажерку, где обычно лежал чепец матери, и выбежала из комнаты. Как же изменилась ее жизнь! Сначала была ночь с Джеми, а сегодня она отправляется в самое интересное путешествие в своей жизни! Собрав на бегу волосы в скромный пучок, девушка направилась к лестнице. «Что нового увижу я в пути? – спрашивала она себя. – Кого встречу? Какие новые блюда попробую?»

Распахнув дверь в зал, Эксия застыла на пороге. Он стоял спиной к окну, и теплое солнце освещало его плечи, широкие и сильные. Казалось, тоненькие лучики запутались в его темных волосах, спускавшихся на шею, которую она так страстно целовала прошлой ночью. Он стоял возле стола, а в руках у него была карта.

При виде его рук на Эксию волной нахлынули воспоминания, ее ноги стали ватными, и ей пришлось опереться о косяк, чтобы не упасть. Узнает ли он ее? Подскажет ли ему внутренний голос, кто она?

Заморгав, Эксия отвела взгляд от Джеми и увидела, что Франческа и Тод внимательно смотрят на нее, причем на лице Франчески играет самодовольная улыбка. Эксии стоило немалых усилий придать своему лицу бесстрастное выражение: она не допустит, чтобы кто-нибудь догадался о ее чувствах!

– Доброе утро, – поздоровалась она, стараясь, чтобы голос звучал беззаботно.

Тод, продолжая пристально следить за Эксией, молча поклонился, Франческа никак не отреагировала на приветствие, а Джеми оторвался от карты и нахмурился.

– Я вижу, ты любишь поспать, – произнес он с таким видом, будто получил еще одно подтверждение ее никчемности.

По его взгляду Эксия сразу поняла, что он не узнал в ней Диану, с которой провел ночь.

– Не всегда, – начала было Эксия, возмущенная тем, что он считает ее лентяйкой. – Обычно я…

– Какая разница, – оборвал ее Джеми, перевел взгляд на карту и, отмахнувшись от Эксии, словно она была досадной помехой, продолжил: – Мы встретим фургоны здесь и здесь…

– Что ты делаешь? – осведомилась девушка и склонилась над картой рядом с Джеми. Тод поспешил встать рядом с ней.

– Лорд Джеймс придумал потрясающий план, – промурлыкала Франческа. – О, пожалуйста, расскажите ей, – мило улыбнувшись, попросила она.

Эксия против воли улыбнулась. Франческа готова на все, чтобы привлечь к себе внимание мужчины, даже притвориться глупой и беспомощной. Эксия не раз замечала, что кузине требуется гораздо меньше усилий, чем ей самой, чтобы добиться чего-либо от мужчин. Она могла нести полный вздор, но мужчинам, кажется, нравилось все, что она говорила или делала.

Франческа взмахнула ресницами и бросила на Джеми полный мольбы взгляд.

– Пожалуйста, – повторила она.

С видимой неохотой Джеми повернулся к Эксии.

– Я отправил своим родственникам письмо с просьбой прислать охрану для фургонов. Все, кто увидит их, решат, что в них находится наследница Мейденхолла со своим приданым. На самом же деле наследницы там не будет. Я нанял человека, чтобы он выдавал себя за нее.

– И ты никогда не догадаешься, кто будет играть мою роль! – воскликнула Франческа, кладя руку на локоть Джеми.

– Я? – предположила Эксия.

Неужели ей, наследнице, придется выдавать себя за ту, которая лишь играет роль наследницы?

– Естественно, нет! – отрезал Джеми так, будто это предположение оскорбило его. – Я не собираюсь рисковать жизнью женщины, а любая женщина, путешествующая в этих фургонах, подвергается риску.

Эксия обрадовалась тому, что он боится за нее, и посмотрела на него. Но его взгляд, обращенный на нее, навел девушку на мысль, что он ненавидит ее.

– Смит! – выпалила Франческа. – Тот высокий юноша, которого нанял папа. Он будет выдавать себя за меня.

Эксия не сразу сообразила, что под «папой» подразумевается ее отец. Слабая улыбка, появившаяся у нее на губах, мгновенно исчезла под хмурым взглядом Джеми.

– Расскажите ей остальное, – настаивала Франческа. – Вы придумали такой блистательный план.

Джеми, своим видом показывая, что у него нет желания что-либо рассказывать Эксии, принялся сворачивать карту в трубку.

– Я и двое моих людей поедем в двух других фургонах. Мы будем выдавать себя за торговцев тканями. Госпожа Мейденхолл будет путешествовать под видом моей жены. Таким образом, имя Мейденхолла не будет привлекать всеобщее внимание. – Сунув карту под мышку, Джеми презрительно оглядел Эксию. – Ну, что еще?

Эксия взволнованно сглотнула. Почему он так сердито смотрит на нее?

– А как же я?

– А ты не поедешь. Ты останешься здесь. Эксия лишилась дара речи. Она почувствовала себя так, будто пол исчез у нее из-под ног. Не поедет? Останется здесь?

– В тебе нет надобности, – продолжал Джеми. – Меня наняли для того, чтобы защищать наследницу Мейденхолла, а ты опасна для нее. Ты уже показала свою ревность и дала понять, как далеко можешь зайти.

Эксия была потрясена. Ей показалось, что душа покинула ее тело и, витая где-то под потолком, смотрит на всех Аерху вниз. Не поедет? Ее заперли в этих стенах, когда ей было только три недели от роду, и до прошлой ночи она ни разу не выходила наружу. Она знала, что после этого путешествия ее опять посадят под замок. И вот сейчас этот человек заявляет, что лишает ее последней возможности хоть ненадолго обрести свободу.

Эксия перевела взгляд на Франческу. Известие о том, что кузина остается в поместье, доставило той огромную радость, и все ее эмоции отразились на лице.

Пусть Джеми Монтгомери не помнит прошлой ночи, но она-то знает, что преподнесла ему в подарок самое ценное, что имела, что призналась ему в своей любви. А сегодня он заявляет, что нет надобности брать ее с собой в путешествие, и тем самым лишает надежды на несколько недель свободы. Он отказывает ей в том, чего она желала больше всего на свете.

Эксию впервые охватила такая бешеная ярость. Набросившись на Джеми, она впилась ногтями ему в лицо. Никто не ожидал от нее подобной реакции, и все, кто находился в зале, замерли, ошеломленные. В следующее мгновение Джеми попятился и замахал руками, пытаясь защитить лицо. Ярость только прибавила Эксии сил. Сжав кулак, она ударила Джеми в глаз и одновременно лягнула его в голень.

– Я ненавижу тебя, ненавижу, ненавижу! – кричала она.

Тод первый пришел в себя. Он единственный понимал, что чувствует сейчас Эксия. Прижав руки девушки к бокам, он оттащил ее от Джеми. К нему на помощь уже спешили люди Монтгомери.

– Ш-ш, тихо, – говорил Тод, крепко прижимая к себе Эксию. – Конечно, ты поедешь. Тебя никто здесь не оставит. Джеми вытер исцарапанные щеки тыльной стороной ладони и поднял голову. Один его глаз заплыл. Взглянув на испачканную кровью руку, он сказал:

– Она не в себе.

При этих словах Эксия попыталась вырваться, но Тод, продолжая удерживать ее, закричал на весь зал:

– Франческа! Скажи ему!

Франческа грустно вздохнула: она прекрасно понимала, чего именно хочет от нее Тод.

– Я не поеду, если моя кузина Эксия не поедет со мной, – устало произнесла она, всем видом показывая, что у нее нет ни малейшего желания путешествовать вместе с Эксией, но она вынуждена говорить то, что от нее требуют.

Джеми перевел изумленный взгляд с Франчески на сумасшедшую, которую держал Тод. В чем дело? Почему эта дикарка имеет такую власть над наследницей?

– Вам нет надобности делать это, – обратился он к Франческе. Боль в исцарапанном лице усилилась. – Она ненормальная. Она пыталась убить сначала вас, потом меня. Может, мне посадить ее в клетку?

Все еще охваченная гневом, Эксия дрожала. Она бы никогда не предположила, что способна на столь бурное проявление чувств. Не ехать? Не ехать?!

Тод отпустил девушку, поняв, что она немного успокоилась.

– Франческа, – проговорил он с угрозой, – если ты не скажешь то, что нужно, я все расскажу.

Франческа скривилась. Она знала: Тод, этот коротышка-чудовище, расскажет лорду Джеймсу, что она на самом деле не наследница, и тогда в поместье оставят ее. Она набрала в грудь побольше воздуха.

– Эксия не пыталась убить меня. Она хотела, чтобы я расчихалась. Никто не предполагал, что маргаритки… – Да, она произносила именно те слова, которые от нее требовали, но безжизненностью тона показывала, каково ее отношение к сказанному.

– И? – настаивал Тод. Он был преисполнен решимости лишить Франческу возможности что-либо утаить.

– Эксия рассердилась, потому что хочет поехать с нами.

Зал огласил громкий хохот Риса, и даже Томас улыбнулся. Рассердилась? Значит, то, что они видели, называется «рассердилась»? Мужчины, защищающие свою жизнь на поле брани, сражаются с меньшей страстностью, чем эта маленькая женщина.

Насмеявшись, Рис внимательно посмотрел на Эксию. Густые и длинные, до талии, волосы девушки окутывали ее подобно блестящему золотисто-каштановому облаку, ее грудь учащенно вздымалась. К своему изумлению, рыцарь обнаружил, что Эксия гораздо привлекательнее, чем ему показалось сначала.

Джеми колебался, не в силах решить, брать с собой Эксию или нет. Франческа взглянула на Тода и поняла, что тот собирается сообщить всем, кто именно является наследницей.

– Пожалуйста, – опять попросила она, и на этот раз мольба, отразившаяся в ее глазах, была искренней. – Ведь можно же взять ее… в качестве моей горничной.

– Лучше я буду есть… – начала было Эксия, но Тод одернул ее.

– Это не устраивает, – бросил он Франческе. Недовольно скривившись, та произнесла:

– Ладно, пусть тогда Эксия будет моей кузиной или сестрой.

– Но я и так твоя кузина, – взвилась Эксия.

– Да, верно, – согласилась Франческа и оглядела кузину с ног до головы.

Девушки являли собой разительный контраст: одна – в роскошном платье из желтого шелка, расшитого тысячами голубых бабочек, а другая – в простом платье из грубой шерсти. Взгляд Франчески красноречиво говорил о том, что ей трудно понять, как Эксия может быть ее родственницей.

Рис заметил ее взгляд и снова рассмеялся, а Томас прикрыл рот рукой, чтобы спрятать улыбку.

– Ты не думаешь, что Мейденхолл предложил тебе слишком мало за столь сложное задание? – шепотом спросил Рис у Джеми.

Тот поднял руку, призывая всех угомониться.

– Раз уж я вынужден брать вас обеих, то мне хотелось бы отправить вас в разных караванах, но, к сожалению, я не могу этого сделать. – Он посмотрел на Эксию. – Ты будешь путешествовать под видом моей сестры. – Он приблизился к девушке и наклонился к ней так, что его нос едва не касался ее носа. – И если у меня с тобой возникнут хоть какие-то проблемы, я под конвоем отправлю тебя назад. Ты поняла меня?

Эксия не боялась его. Решив, что не позволит ему запугивать себя, она приподнялась на цыпочках и заглянула ему в глаза.

– Перед лицом все присутствующих клянусь: я сделаю все возможное, чтобы превратить твою жизнь в сплошной кошмар, и если ты попытаешься мстить мне, то очень об этом пожалеешь.

Джеми, никогда не сталкивавшийся с тем, чтобы женщина относилась к нему с такой враждебностью, ошеломленно уставился на Эксию, и лишь голос Франчески вывел его из ступора.

– А он едет? – спросила она, кивнув на Тода.

По ее тону можно было заключить, что у нее нет ни малейшего желания видеть этого кривоногого уродца рядом с собой в течение всего путешествия.

Джеми провел рукой по лицу. Однажды он попал в шторм, который, как щепки, раскидал четыре корабля ; однажды ему, Рису и Томасу пришлось втроем сражаться против двенадцати турецких солдат; однажды он провел семь месяцев в грязной и вонючей тюрьме, кишевшей крысами. Но сейчас – о Боже! – он бы согласился пройти через все испытания еще раз, вместо того чтобы иметь дело с этими двумя женщинами.

Джеми глубоко вздохнул и объявил:

– Да, Тод поедет с нами. Мейденхолл настоятельно требовал, чтобы этот человек оставался с его дочерью. – Прищурившись, он перевел взгляд на Эксию. – Что касается тебя.. – Он не мог придумать, что сказать ей, потому что боялся последствий. – Ты… ты разрисуешь фургоны так, чтобы все сразу поняли: они принадлежат купцу. Надеюсь, ты докажешь всем, что и от тебя есть какая-то польза. – Резко повернувшись, он стремительно вышел из зала. Его люди последовали за ним.

Скромно обставленную комнату освещала одна свеча, и Джеми думал о том, как отреагировала бы его младшая сестра, если бы узнала, что поместье Мейденхолла удобно, но, против ее ожиданий, не блещет роскошью. Единственный, кто блистал в этом доме, была Франческа. Надо бы написать сестрам письмо и заверить их в том, что все идет хорошо.

«Эта Эксия помешанная, – писал Джеми. – Но Франческа, наследница…» Он отложил перо. Франческа – что? Любит свою помешанную кузину? Джеми протер глаза и поморщился, когда случайно коснулся шишки над глазом. Нет, Эксия управляет Франческой. В чем же заключается ее власть? Что за тайну скрывает девятнадцатилетняя наследница? Почему она соглашается делать все, что от нее требуют, лишь бы не открывать свой секрет?

А в каких отношениях Тод и Эксия? Может, они любовники?

При этой мысли Джеми с такой силой надавил пером на бумагу, что оно сломалось, и пришлось затачивать его ножичком.

Ему нет дела до того, что происходит между кузиной наследницы Мейденхолла и… черт его знает, какое положение занимает Тод в этом странном мирке!

Джеми заставил себя вернуться к письму.

"Но Франческа, наследница, не пренебрегает своей кузиной. Думаю, Франческа не догадывается, что со стороны кузины ей грозит опасность.

Мы собираемся путешествовать переодетыми: Франческа будет выдавать себя за мою жену, а я – играть роль торговца тканями. В своих новых нарядах я прекрасно сыграю эту роль, не правда ли? Эксия, кузина, очень ревнует Франческу, и я вынужден внимательно за ней следить. Она будет путешествовать под видом моей сестры. Ни одной труппе бродячих актеров не приходилось играть фарс, подобный нашему.

Я отправляю к вам девушку. Ее зовут Диана, и она изуродована. Будьте к ней добры так же, как она была добра ко мне.

Люблю вас обеих. Да сохранит вас Господь.

Ваш любящий брат Джеми".

– Ну, – сказала Джоби. – Ты все еще считаешь, что он влюблен в Эксию?

– Он в кого-то влюблен, иначе он не был бы так несчастен, – ответила Беренгария. – Кто эта Диана и в чем проявилась ее доброта?

– В том же, в чем проявляется доброта всех женщин, когда они знакомятся с нашим божественно прекрасным братцем, – ехидно заметила Джоби.

Беренгария вытянула руку и подождала, когда младшая сестра вложит в ее пальцы письмо. Джеми всегда утверждал, что она может чувствовать то, что не написано.

– Да, – подтвердила Беренгария, ощупывая письмо. – Что-то очень тревожит его. Он… – Ее лицо осветилось внутренним светом. – Он что-то ищет.

– Наверное, потерял свой любимый кинжал, – предположила Джоби, стараясь скрыть от сестры свое желание узнать побольше. Но ее легкомысленный тон не обманул Беренгарию.

– Он ищет женщину, но она спряталась. Видя, что сестра не собирается что-либо добавить, Джоби проговорила:

– Ему надо бы поискать в подвалах. Что, по-твоему, он подразумевает под тем, что эта Диана изуродована?

– Подождем и увидим, верно? – ответила Беренгария, зная, что Джоби будет ее глазами.

Продолжая ощупывать письмо, она внезапно нахмурилась. Что-то очень сильно мучает ее брата.

Глава 9

Занималась заря, и обитатели поместья только начали просыпаться, когда Эксия, зевая, вошла в дом и встретила управляющего, направлявшегося к главному входу.

– Он передавал тебе что-нибудь для девушки по имени Диана? – спросила Эксия, пристально глядя на него.

Управляющий собрался было заявить, что, в соответствии с данными ему указаниями, она больше не является наследницей и, следовательно, он не обязан ей подчиняться. Но, посмотрев Эксии в глаза, он понял, что она является истинной дочерью своего отца, который, как утверждают, знает о коммерции больше, чем любой смертный. Вынув из нагрудного кармана дублета записку, он протянул ее девушке.

– Он не передавал маленький синий чепец? – Когда управляющий отрицательно замотал головой, Эксия добавила: – Тогда отдай деньги, которые он оставил Диане.

Управляющий положил на раскрытую ладонь Эксии несколько монеток.

Девушка посмотрела на деньги, подняла глаза на управляющего.

– Предлагаю тебе отдать мне оставшиеся деньги, пока я буду читать записку.

"Моим возлюбленным сестрам Беренгарии и Джоби.

Это Диана. Заботьтесь о ней и берегите ее. Смотрите, чтобы никто не причинил ей вреда. Она мой подарок вам, потому что она сильна духом, у нее добрая душа. Надеюсь, она наполнит вашу жизнь радостью, как наполнила мою.

С любовью, Джеми".

Эксия услышала, как звякнули монеты, брошенные ей в ладонь, и сжала кулачок, управляющий же торопливо зашагал к двери. Она дочитала записку, поднялась в свою спальню и, не сняв запачканного краской платья, легла на кровать. По ее расчетам, у нее был еще час, чтобы поспать, прежде чем обнаружат, что она сделала. Девушка заснула мгновенно, но на ее губах продолжала играть улыбка.

Спустя десять минут ее разбудили громкие крики.

– Где она? – услышала Эксия громкий рев на первом этаже.

Не вызывало сомнения, что голос принадлежит Джеймсу Монтгомери.

Усмехнувшись, она спрятала записку и деньги в карман и снова погрузилась в сон, абсолютно равнодушная к тому, что ее проделка привела Джеми в бешенство.

Не прошло и нескольких минут, как ее разбудил стук распахнутой двери.

– Эксия! – сердито позвал ее Тод.

– Да, да, – сонно пробормотала девушка. – Я готова.

Спрыгнув с кровати, она последовала за ним.

– Зачем ты это сделала? – осведомился Тод, когда они спускались по лестнице. – Почему ты постоянно задираешь его? Он считает, что ты опасна, что ты только и думаешь, как навредить Франческе. Почему ты не можешь?..

На нижней ступеньке лестницы стоял Джеми. На покрасневшем от гнева лице выделялись длинные царапины и разноцветный синяк.

– Ты поранился, когда брился? – спокойно поинтересовалась Эксия и, обойдя его, направилась к входной двери.

Естественно, она знала, почему он разозлился, но ведь она лишь выполнила его приказ, не так ли? Всю прошлую ночь при слабом свете фонаря она разрисовывала фургоны, в которых они будут путешествовать под видом семейства торговца. Ей помогали поваренок, два младших садовника и жена управляющего. Она рисовала лица и основные контуры, а мальчики все закрашивали. Жена управляющего старательно выписывала буквы.

И вот теперь, остановившись перед фургонами, окруженными домочадцами, кучерами остальных фургонов и рыцарями, которых прислали родственники Джеми, Эксия пришла к выводу, что ночью они потрудились на славу. Да, фургоны выглядят замечательно. Судя по лицам людей, им тоже нравится.

Эксия нарисовала, как Джеми в полной боевом облачении убивает страшного дракона, а Франческа, прикованная цепью к столбу, расширившимися от страха глазами смотрит на это чудовище. Если бы Джеми не спас несчастную красавицу, дракон через минуту сожрал бы ее. Длиннющий зеленый хвост чудовища тянулся вдоль всей стенки фургона, пересекал заднюю дверь…

И превращался в хвост страшного льва на противоположной стенке. Монстру противостоял Джеми, но на этот раз на нем почти не было одежды за исключением коротенькой кожаной юбочки и белой рубашки, превратившейся в лохмотья и не скрывавшей его мускулистого тела. Позади него была видна Франческа, полностью одетая и опять же прикованная к столбу, но только за руки.

Короче говоря, разрисованный фургон выглядел совершенно необычно, и люди с интересом разглядывали эту диковинку. К тому же Эксия мастерски написала портреты Джеми и Франчески, поэтому невозможно было не узнать их в главных героях сценок.

– Я прикончу тебя, Эксия, – завопила Франческа, увидев фургон, и замахнулась, чтобы ударить кузину.

Но Джеми успел перехватить ее руку, и Франческа, умевшая пользоваться любой удобной возможностью, уткнулась лицом ему в грудь и «разрыдалась». Естественно, она бы никогда не допустила, чтобы ее глаза покраснели от слез, но уж ей очень понравился произведенный эффект.

Эксия стояла и улыбалась. Она прекрасно знала: кузина возмущена вовсе не тем, что ее портреты выставлены на всеобщее обозрение, напротив, она этим очень довольна. Ее возмущение вызвали надписи: «Взгляните на Франческу, самую красивую женщину на свете!», «Купите отрез, и вы увидите ее!», «Не купите – не увидите!».

Эти надписи украшали одну стенку фургона. На другой же можно было прочитать следующее: «Взгляните на нее! Внутри! Живую!», «Взгляните на Джеми, единственного красивого мужчину на земле, достойного ее красоты!», «Смотрите, как они едят. Смотрите, как они дышат!».

Те, кто умел читать, пересказывали остальным содержание надписей, и вскоре вся толпа повернулась к Джеми и Франческе и с интересом уставилась на них.

– Ты сделала из меня монстра! – Франческа резко повернулась к Эксии и злобно посмотрела на нее. – Остается посадить меня в клетку и приподнимать покрывало в награду тому, кто купит целый дюйм ткани, так?

– Франческа, – торжественно произнесла Эксия, – твоя красота достойна того, чтобы демонстрировать ее в награду за покупку целого фута лучшего полотна.

И снова Джеми пришлось удерживать Франческу, попытавшуюся наброситься на кузину.

– Уничтожь рисунки! – приказал он. – Все! Немедленно закрась их!

Воцарилась гробовая тишина. Как, замазать краской такую божественную красоту?!

– Ни за что! – с вызовом заявила Эксия, уперев руки в бока и устремив на Джеми горящий взгляд поверх головы Франчески. – С помощью этих рисунков можно продать больше ткани.

– Цель нашего путешествия, – процедил сквозь стиснутые зубы Джеми, – заключается не в том, чтобы продавать ткани, как какой-то… какой-то… – Ему никак не удавалось подыскать наиболее обидное название. – Как какой-то торговец, а в том, чтобы доставить ее к месту назначения целой и невредимой.

– Торговец? – возмущенно повторила Эксия, представив все так, будто Джеми считает торговлю грязным делом. – Позвольте вам, лорд Джеймс, напомнить, что мой отец… – Вовремя сообразив, что едва не выдала себя, она поправилась: – Что Перкин Мейденхолл как раз является этим самым – торговцем.

Томас решил, что настал момент ему вмешаться.

– Прошу вас уделить мне немного времени, милорд, – сказал он.

Джеми, обрадованный тем, что у него появился повод уйти, подтолкнул Франческу к Тоду.

– Защищай ее, – бросил он и последовал за Томасом подальше от галдящей толпы, которая с каждой минутой становилась все больше и больше.

– Надеюсь, я смогу дать полезный совет.

– Сейчас я готов выслушать совет самого дьявола. Эта… девчонка, смутьянка, совсем лишила меня способности рассуждать здраво.

Томас прокашлялся. То, что Монтгомери лишился способности рассуждать здраво, было очевидно всем. Он давно знал Джеми и всегда поражался, как тому удается сохранить спокойствие в самых трудных ситуациях. Однако эта девушка, кажется, ухитрилась сделать то, что было не под силу войне и опасности.

– Фургон очень красив.

– Красив? – возмущенно воскликнул Джеми. – Ты видел, что она намалевала? Меня! – Он поморщился, потому что царапины и синяк на лице вновь дали о себе знать, потом заставил себя успокоиться. – Томас, ты бы чувствовал себя по-другому, если бы там нарисовали тебя.

– С моей физиономией мы бы не продали и щепотки пепла.

– Я не позволю, чтобы меня или Франческу использовали для… – его губы презрительно изогнулись, – для того, чтобы продать что-то. Если красота женщины используется для того, чтобы обеспечить успех торговле, значит, наступил конец света.

– Пусть Господь решает, когда быть концу света, – заметил Томас. – Нам предстоит долгое путешествие, и эти несколько недель мы будем вынуждены провести вместе, поэтому, умоляю тебя, не ожесточай девочку против себя еще сильнее. Оставь все как есть, только попроси ее закрасить надписи. Она работала всю ночь, выполняя именно твое приказание. Ты же не предупреждал ее, что нельзя изображать тебя и Франческу…

– Ты собираешься, вспомнить каждое слово, что я тогда говорил? – Джеми собирался было провести рукой по лицу, но от легкого прикосновения боль острой молнией пронзила мозг. – Да, я понимаю, что ты имеешь в виду. Скажи им, что нужно сделать. – Он устало махнул рукой. – И все же мне опасно приближаться к ней, потому что меня распирает от желания свернуть ей шею. Загрузи фургоны. Мы выедем завтра утром. – Оглянувшись, Джеми увидел, что рыцари, присланные его родственниками, хохочут, указывая на рисунки пальцами, и понял, что его кузенам вскоре станет известно, в каком глупом положении он оказался.

Джеми схватился за голову и пошел прочь.

– Ты поняла меня?

Эксия, прямо сидевшая на стуле, поджала губы и подняла глаза на Джеми.

– Да, мой господин, – с сарказмом ответила она.

Джеми повернулся к ней. В течение последнего получаса он пытался втолковать ей, насколько серьезно предстоящее им путешествие. Он уже начал побаиваться, что она объявит всему миру о том, что Франческа является наследницей Мейденхолла.

Он уже успел успокоиться после утреннего скандала и, пока загружали фургоны, переговорил с работниками поместья. Судя по тому, что он узнал, Эксия была самим совершенством и в области управления. О чем бы он ни спрашивал – от счетов до перекрестного опыления, на все получал один и тот же ответ: «Это сделала Эксия». Франческу называли «госпожа Мейденхолл», а Эксия для всех – для старых и молодых, для экономки и свинопаса – была Эксией.

Эксия распоряжалась всем. Как будто она являлась и управляющим, и визирем в одном лице. Неудивительно, что Франческа боялась ее. В руках Эксии была сосредоточена такая власть, что люди опасались что-либо делать без ее разрешения. «Я прежде спрошу Эксию», – не раз отвечали ему.

Джеми уже многократно спрашивал себя, как получилось, что он составил о ней совершенно неправильное мнение. В первую встречу ему понравилось, как она смотрит на него, будто говоря: «Я тоже чего-то стою!». Но теперь он думал: «Нет ничего странного в том, что она столь высоко ценит себя. Ведь она управляет финансами наследницы Мейденхолла!»

Да, но мною ей управлять не удастся, поклялся себе Джеми, глядя на девушку.

– И что же ты поняла? – поинтересовался он.

– Что я не должна создавать проблемы во время путешествия, иначе вы… Так что мне грозит? Меня привяжут к колесу?

– Не совсем. Тебя свяжут и положат в фургон.

– Ах да, я знала, что вы придумали очень жестокое наказание для женщины, которая почти в два раза меньше вас.

Джеми закатил глаза. Ну почему она ничего не понимает?

– Я боюсь не за себя, а за Франческу, – ответил он, едва сдерживаясь. – Ты не понимаешь, как воспринимают ее посторонние. – Ему стало неловко, когда он вспомнил, как Джоби пародировала наследницу. – Деньги ее отца ослепляют людей, и они перестают видеть в ней живое существо. Если узнают, кто она, ее жизнь окажется в опасности.

– А ее жизнь, естественно, очень важна для тебя, потому что ты сам собираешься жениться на ее деньгах.

– Ну почему я решил, что могу доверять тебе? – с сожалением воскликнул Джеми. – Как жаль, что я открылся тебе…

– Но тогда Франческа считала бы, что действительно нравится тебе! – отпарировала Эксия. – Зато сейчас она предупреждена. – Встав, она устремила на Джеми презрительный взгляд. – Ты утверждаешь, что ненавидишь лжецов, но ты сам худший из них. Ты лжешь женщинам о любви и чести. В тот первый день ты смотрел на меня так, как не смотрел ни один мужчина, а сейчас увиваешься вокруг Франчески в погоне за ее золотом. Кроме того, ты лишил бедную девушку девственности и… – Эксия замолчала, ошеломленная. Она же не собиралась говорить об этом!

Но делать было нечего. Ее руки сжались в кулачки с такой силой, что суставы побелели.

– Что тебе известно о ней? – встрепенулся Джеми.

– Она пришла ко мне, так как знала, что ты находишься в поместье. Бедняжка, она так безобразна, ее лицо… – Эксия перевела дыхание. – Глупенькая, она решила, будто ты любишь ее. Но ты любишь только золото Мейденхолла, не так ли?

Джеми отвернулся, поэтому Эксия не могла видеть его лицо. Воспоминания о ночи, проведенной с той девушкой, преследовали его. Казалось, ему никогда не забыть запах ее волос, а его ладони до сих пор помнили, как нежна ее кожа.

– Что с ней случилось? Я оставил для нее деньги, – повернувшись, тихо спросил он.

– Ты думаешь, я согласилась отправить ее к твоим родственникам? Я отправила ее… – «Куда?» – подумала Эксия и тут же вспомнила, что играет роль Франчески. – Я отправила ее к своим родственникам, к моему отцу и сестрам.