Текст книги "На все времена"

– Мне пора, – вернула подругу в реальность Лекси. – Роджер хочет…

– Чего?

– Ничего, просто… – Лекси решила, что, когда подруга явно несчастна, не стоит рассказывать, что и она переживает не самое счастливое время в своей жизни. Впрочем, Тоби и не проявляла особого любопытства по этому поводу.

– Мне показалось по голосу, что у тебя какие-то проблемы. Все в порядке?

– Да, все очень даже в порядке. Роджер оказался не таким, каким я его считала. За наружностью трудно разглядеть душу.

– Как это понимать?

– Потом расскажу, а сейчас мне пора. Пиши на электронку, хорошо?

– Обязательно, – пообещала Тоби, заканчивая разговор.

Лежа на своем матрасе, Тоби посмотрела на Грейдона:

– Похоже, мы терпим неудачу.

Они были близко друг от друга физически, но при этом настолько далеки, как только могут быть далеки две страны, разделенные океанами. В темноте в старом доме то и дело слышались какие-то скрипы и стоны, но они к этому привыкли. В окно без занавесок лился лунный свет.

Грейдон не знал, что она подразумевает под неудачей: то, что он влюблен в женщину, на которой не может жениться? Да, это полный провал. То, что он начал сомневаться в своем жизненном предназначении? Да. Или Тоби думает о том, что они изменили историю и в результате три ни в чем не повинных человека погибли, а жизнь еще нескольких была сломана? Это тоже неудача.

– Видимо, да. Тоби, я никогда не имел в виду…

– Пожалуйста, не извиняйся. Я не вынесу еще большего груза вины. – Она вздохнула. – Что ты собираешься делать после церемонии?

Грейдон знал, что она говорит о его предстоящей помолвке. Но еще до того, как он успел придумать ответ, когда ответить невозможно, она сказала:

– И как Рори отнесется к тому, что ты поведешь под венец женщину, которую он любит?

У Грейдона замерло сердце.

– Откуда ты это знаешь?

– Распаковывая его багаж, я нашла бумажник. Там была фотография Дейны. Обычно мужчины не носят при себе фото своих будущих невесток.

Грейдон не ответил, и у Тоби возникло острое желание как следует его встряхнуть.

– Не отгораживайся от меня! У нас осталось так мало времени! – И уже едва слышно она добавила: – Пожалуйста.

Грейдону было нелегко говорить о том, что хранилось в глубокой тайне. Его с детства приучили держать рот на замке. Так случилось, что он знал некоторые дипломатические тайны, которые, если предать их огласке, могли бы вызвать если не войны, то яростные баталии уж точно.

– Честно говоря, я не знаю, как с этим быть. Я их видел, – мягко сказал Грейдон. – Когда перемещался в прошлое, до того как найти тебя, я видел Рори с Дейной. Я не наводил о них справки и не спрашивал Калеба, но, думаю, они жили вместе долго и счастливо. – Тоби видела в лунном свете, что он улыбнулся. – У моего брата была серьга в левом ухе. Если бы доктор Хантли рассказал, что он попутно немного пиратствовал, я бы не удивился.

– Ему не подходит роль короля. – Они оба знали, что она подразумевает бесчисленные проблемы, возникавшие у Рори в эти недели. – А тебе подходит.

Грейдон повернулся на бок лицом к Тоби.

– Знаешь, я соскучился по своей работе. За то время, когда не мог ею заниматься, я убедился в том, о чем мне давно твердил Рори: это мое призвание. Ему дипломатия и многочасовые беседы на предмет соглашений о торговле, например, кажутся скучными, но мне… – Он не договорил и перевернулся на спину.

– Тебе это дает ощущение, что ты делаешь что-то не только для своей страны, но и для всего мира.

– Да. – Грейдон тяжело вздохнул. – Я люблю свою работу, но возвращения домой ожидаю с ужасом. Что мне сделать, чтобы брат меня не возненавидел? Как я могу уехать от тебя?

Тоби и рада была бы сказать, что есть отличное решение этих проблем, – но у нее такого решения не было. Грейдон собирался уехать, жениться, а позже стать королем. Придет время, когда этот момент – момент их уединения в старом доме – станет лишь далеким, пусть и любимым, воспоминанием. Казалось, сам воздух между ними отяжелел от мрачных мыслей. Тоби хотелось разрядить обстановку.

– Наверное, твой брат так расстроится, что начнет пить.

– Нет, – возразил Грейдон совершенно серьезно. – Он будет гонять на автомобилях с Роджером Плимутом. За кого я беспокоюсь, так это за тебя.

– Я поступлю как героиня фильма «Эта замечательная жизнь»: раз ты меня не хочешь, устроюсь в библиотеку и перестану выщипывать брови. И до конца своих дней не избавлюсь от этой проклятой девственности.

Грейдон издал короткий смешок.

– Ну нет, я не такой везучий. Как только мы с Дейром уедем, за тобой начнут бегать десятки мужчин. Ты выберешь какого-нибудь страшного коротышку, который будет тебя обожать и купит тебе поместье в Коннектикуте, и займешься выращиванием цветов на целых акрах земли. Представляю, как ты поливаешь цветы, а на груди у тебя висит в перевязи толстый светловолосый младенец, в то время как еще два малыша топают рядом, и все вы смеетесь и поете.

Тоби знала, что Грейдон пытается шутить, но нарисованная им картина была настолько идиллической, что у нее слезы подступили к глазам. Не хватало в этой идиллии только одного – Грейдона, который с мобильным возле уха отдавал бы, как обычно, кому-то распоряжения.

– Не помогает?

– Нет, не помогает. Впрочем, мы с тобой, кажется, никому не в состоянии помочь.

– Да, верно. Если бы мы только знали точно, что погубило Табби, возможно, смогли бы изменить события. А в такой ситуации, как сейчас, если бы даже вернулись в прошлое, нам понадобились бы недели, чтобы записать все, что узнали об ужасных методах акушерства тех времен. Кровопускание и банки!

– Если будем писать вдвоем, получится быстрее.

– А если учесть, что я собираюсь заниматься с тобой любовью двадцать четыре часа в сутки, то у нас совсем не останется времени на писанину.

– Грейдон… – В голосе Тоби прозвучала и мольба и слезы.

Она подошла к нему, он распахнул объятия и прошептал, притягивая ее к себе:

– Я больше не могу тебе сопротивляться.

Она чуть отстранилась.

– Мы с тобой читали про рождение детей вообще, но, возможно, есть какой-то способ узнать, из-за чего умерла конкретно Табби?

Грейдон провел ладонями вверх по ее рукам.

– Но мы нигде не встречали упоминания об этом…

– Доктор Хантли говорил, что при родах присутствовали Валентина и Партиния. Известно, что они переписывались.

Грейдон пытался взять себя в руки. За эту неделю Тоби едва не свела его с ума своими не слишком тонкими попытками завлечь в постель: начиная от белья – такого соблазнительного, что у него кружилась голова, – и до взглядов – настолько обольстительных, что его бросало в пот. Все это он кое-как выдержал. Впрочем, он, как мог, старался нагружать себя долгими изнуряющими тренировками, чтобы не оставалось сил. В конце одной из таких тренировок, продлившейся четыре с половиной часа, Дейр в сердцах вонзил меч в землю и сказал на ланконианском:

– Сжигай ее, а не меня!

Когда Грейдон, утирая с лица лившийся градом пот, спросил Лоркан, чем занимается, та быстро ответила: «Заказываю шатры», – и убежала в дом. В Грейдоне накопилось столько неудовлетворенности и нерастраченной энергии, что обоим телохранителям стало трудно иметь с ним дело.

Но теперь, когда он наконец сдался, Тоби заговорила о чертовых призраках прошлого. Он с сожалением вздохнул и попытался сосредоточиться на том, что она говорила.

– Если они обе присутствовали при родах, то не стали бы писать друг другу об этом.

– Жители этого острова обожали писать письма, так что, возможно, нам удастся кое-что найти.

«Не за два же дня», – подумал Грейдон, но вслух ничего не сказал. Он не стал отвечать на вопрос Тоби, что собирается делать после помолвки, потому что знал: будет лучше не возвращаться на Нантакет. Ему нужно было уладить дела с Рори и, как предлагала Тоби, спросить Дейну, чего хочет она.

– Тетя Джилли. Утром мы нанесем ей визит и спросим, знает ли она что-нибудь про Табби и Гаррета.

– Если бы она что-то знала, то рассказала бы, когда мы давали званый обед… Постой-ка! Ведь тогда Табби вышла замуж за Осборна!

Тоби включила настольную лампу и взяла мобильный.

– Что ты делаешь?

– Звоню Джилли.

– Но уже почти одиннадцать. Это дело может подождать до утра.

Но Тоби уже набрала номер и прижала телефон к уху.

– Нет, не может. Мы должны использовать каждый час до твоего отъезда. – Она посмотрела на него. – А потом ты уедешь, и я никогда больше тебя не увижу.

Грейдон не хотел подтверждать то, чего они оба смертельно боялись, и просто кивнул.

Трубку снял Кен, голос у него был очень сонный.

– Тоби! Надеюсь, у тебя важное дело.

– Важное. Я бы хотела поговорить с Джилли.

Кен передал ей трубку, и Тоби сказала:

– Прошу прощения за поздний звонок, но нам нужно срочно кое-что выяснить. Я знаю, что вы изучали историю своей семьи. Поскольку Валентина и Партиния были вашими родственницами…

Она посмотрела на Грейдона, и он взял у нее телефон.

– Тетя Джилли, я очень извиняюсь за поздний звонок. Мне очень важно знать, не встречались ли вам какие-то упоминания о Табби и Гаррете Кингсли.

Он замолчал, слушая ответ.

– Да. Да. Понятно. Превосходно. Да, благодарю вас.

Он отключил телефон и молча посмотрел на Тоби.

– Ну что?

– Она не помнит, чтобы читала что-то конкретно о них, но, с другой стороны, за годы работы она расшифровала тысячи писем, видела множество фотографий и других документов и собрала все это в обширную базу данных. Она отметила закладками каждое имя и название места, а также предметы и дома, которые в них упоминались, чтобы можно было быстро их найти.

– Попробую угадать. Вся эта база данных хранится в Мэне, и чтобы до нее добраться, нужно несколько дней.

Грейдон поцеловал ее в щеку.

– Джилли – Таггерт, и живет в Колорадо, и да, все это там.

Тоби вздохнула.

– Однако ты недооцениваешь мою семью. Она скопировала всю информацию на флэшки, и один комплект у нее с собой. Ей всего лишь нужно вставить нужную флэшку в компьютер и задать поиск, потом…

Грейдон не договорил, потому что зазвонил телефон.

– Давай послушаем, что она скажет.

Тоби включила в мобильном громкую связь.

– Да, – сказала Джилли. – Я нашла эти имена. Партиния упоминает их в своем письме к матери. – Она замялась. – Но, боюсь, у меня плохие новости. Бедная Табби! Ее муж хотел сделать как лучше, но его добрые намерения ее убили.

Грейдон сжал руку Тоби.

– Что он сделал?

И они услышали от Джилли ужасающую историю о том, как доктор Хэнкок, в сущности, убил дорогую Табби.

Глава 23

«Завтра они уезжают», – думала Тоби. Как ни пыталась она выкинуть эту мысль из головы, это было невозможно, поскольку они с Лоркан последнее время только тем и занимались, что готовились к их отъезду: стирали одежду, сортировали вещи, что-то искали, приводили в порядок.

За завтраком все четверо сидели молча: ели то, что приготовили мужчины, и не произносили ни слова. Тоби и Дейр одновременно потянулись за блюдом с ланконианским сыром.

– Берите вы, – вежливо предложила Тоби.

– Нет, – возразил Дейр. – Это последний сыр, а я завтра смогу есть его сколько угодно.

Они с Дейром посмотрели друг на друга через стол, потом на одно и то же блюдо, и предстоящее расставание вдруг стало очень реальным. Не собираться им больше вчетвером в этом маленьком доме, не смеяться над общими шутками. Тоби никогда не скрестит меч с ланконианцем, никогда они с Лоркан не устроят для мужчин представление по занятиям йогой. Не ходить ей больше с Лоркан по магазинам, не наряжать ланконианскую девушку в белый лен Нантакета. И Тоби не пригодится ланконианский язык, на котором она научилась говорить.

Грейдон посмотрел на грустные лица, взял у Дейра блюдо и, поставив перед Тоби, сказал почти резко:

– Я пришлю тебе сыр.

Лоркан укоризненно посмотрела на своего будущего короля и накрыла руку Тоби своей.

– Я пришлю тебе кружева, которые плетут у нас в горах. Женщины племени ультен большие мастерицы в ремеслах.

Тоби кивнула:

– А я пришлю семена помидоров, которые тебе понравились. И когда доставят туфли, которые ты заказала, я их тебе тоже перешлю.

В глазах обеих женщин заблестели слезы, и Грейдон вскочил, едва не опрокинув стул: Дейр успел подхватить его за спинку.

– Мы с Дейром уходим на весь день, – произнес Грейдон холодно и равнодушно и посмотрел на Лоркан. – А ты готовься к…

И он ни разу не взглянул на Тоби, только на своих товарищей ланконианцев, даже когда выходил из комнаты. Дейр вышел за ним, а Лоркан сказала:

– Он страдает.

– Я знаю, – прошептала Тоби. – Может, уберем здесь все и начнем складывать вещи?

На то, чтобы сложить весь багаж Рори обратно в многочисленные чемоданы, которые он оставил Грейдону, ушли часы. Тоби было тяжело упаковывать вещи – каждый предмет вызывал воспоминания. Рубашка, которая была на Грейдоне, когда они убирались после свадьбы. Брюки, в которых он был, когда они жарили хот-доги и Грейдон выдавил горчицу на штанину. Его одежда для тренировок лежала в сушилке. Тоби на мгновение уткнулась лицом в мягкую белую ткань.

До свадьбы Виктории оставалось три недели, Лекси вернется только после этого события, так что Тоби останется в доме одна. Она думала об этом со страхом. У нее даже нет работы, на которую она должна была бы ходить каждый день. Впрочем, если судить по теперешнему настроению, она вполне может все эти три недели проплакать.

Тоби думала о том, что ее можно «поздравить»: теперь она, как миллионы других женщин, узнала, что такое «разбитое сердце». Это было очень неприятное ощущение, просто ужасное. Неудивительно, что ее друзья так старались уберечь ее от этого опыта.

– И мне надо было к ним прислушаться, – пробормотала Тоби, запихивая спортивный костюм Грейдона в спортивную сумку, и посмотрела на Лоркан. – Наверняка у него есть слуга, который будет распаковывать его вещи.

– Есть, – подтвердила Лоркан. – У него есть все, что необходимо будущему королю.

Тоби поморщилась.

– Не надо вытряхивать набившийся в туфли песок, мыть посуду, поливать растения в теплице. И никто не будет приставать с вопросом, какого цвета ленты понравятся Виктории.

– Верно, – согласилась Лоркан, убирая ботинки Грейдона в специальные защитные чехлы. – И будет некому на него кричать, когда он станет слишком уж напыщенным. И никто не посмеет сказать, что он только что сморозил глупость.

– Он будет этому рад, – сказала Тоби.

– Некого ему будет поддразнивать, не с кем смеяться и вместе есть, некому рассказывать шепотом про свои проблемы с учениками или угрозы отца, которые он терпит всю жизнь.

Тоби посмотрела на Лоркан и осознала, что девушка говорит о себе и Дейре. Все время, пока были на Нантакете, они жили в одной комнате, но ничто даже не намекало на то, что в их отношениях есть что-то личное. Но Тоби уже поняла, что у ланконианцев не принято демонстрировать свои чувства. Она отошла на шаг назад и посмотрела на гору багажа. Было уже два часа дня, а им еще очень многое предстояло сделать.

– Вот что. Давай пока это отложим. Предлагаю пойти в город. Устроим себе роскошный ленч, потом отправимся по магазинам и накупим тебе столько местных сувениров, что люди станут называть Ланконию новым Нантакетом.

Лоркан улыбнулась:

– Отличная идея.

Девушки вернулись домой только вечером, нагруженные пакетами с покупками, но, несмотря на их благие намерения, выход в город получился не очень-то радостным. За ленчем Лоркан посмотрела на Тоби и заметила:

– У меня никогда раньше не было подруги

– Я понимаю почему: ты нравишься мужчинам, поэтому женщины тебя не любят.

– Да, ты права, – согласилась Лоркан. – Но ты другая.

Тоби улыбнулась. Ей хотелось сказать, что им надо встречаться в будущем, но она сомневалась, что это когда-нибудь случится. Тоби ни за что бы не поехала в Ланконию. Приехать и увидеть Грейдона с другой женщиной? Нет, она этого не вынесет. А Лоркан скорее всего будет так занята, что не сможет выбраться в отпуск.

После ленча они бродили по старым улочкам города и вели себя как туристки: заходили в магазинчики и разглядывали сувениры. Оказалось, что обеим нравятся русалки, и они покупали все с изображениями русалок: шкатулки, ножи для открывания писем, даже пуговицы. Еще они накупили мужских футболок, спортивных кофт и курток с яркими надписями «Нантакет». О том, что эти вещи подходили по размеру Дейру и Грейдону, не было сказано ни слова. В пять они зашли выпить по коктейлю с текилой. Тоби подняла свой стакан и с сарказмом заметила:

– Нам с тобой надо взять по «Деве Марии». За нас, последних девственниц.

– Надеюсь, мы самые последние, – сказала Лоркан.

У обеих был такой жалкий вид, что, глядя друг на друга, они расхохотались. Разговор перешел на уловки, к которым прибегала каждая из них, чтобы соблазнить любимого мужчину.

– Черный кружевной бюстгальтер и к нему такие же черные трусики, только крошечные, – сказала Тоби.

– А я сумела подстроить так, чтобы он застал меня, когда я выходила из душа, прикрытая только полотенцем, причем не банным, а для рук, – поведала Лоркан не без гордости.

Тоби вздохнула:

– Нам надо было делиться опытом. Но это сработало?

Лоркан подняла свой стакан – уже второй.

– Я все еще девственница.

– Я тоже, – мрачно сказала Тоби.

Обе основательно налегли на коктейли. К тому времени, когда они, нагруженные покупками, направились домой, обеим немного полегчало. Лоркан ушла в общую комнату, которую они делили с Дейром, а Тоби поднялась наверх, в гостиную. К ее огромному изумлению, багаж исчез.

– Они уехали, – прошептала потрясенная Тоби и, бросив пакеты на пол, выглянула на лестницу уже с криком: – Мужчины уехали!

Лоркан взлетела вверх по лестнице, перескакивая через две ступеньки. Уходя, они оставили комнату в полном беспорядке: несколько чемоданов было уже уложено, другие оставались полупустыми, повсюду лежали и висели вещи – одежда и обувь.

– Думаешь, Дейр и Грейдон сами закончили упаковку? – спросила Тоби.

Лоркан опустилась на стул.

– Нет. Это невозможно. Скорее приехал кто-то из Ланконии и все собрал. Может быть, лакей принца Рори.

Тоби села напротив нее. И не нужно было произносить вслух то, о чем подумала: все действительно кончено. Возможно, сегодняшний завтрак был их последней совместной трапезой.

Лоркан посмотрела через открытую дверь в спальню Тоби.

– Что это?

Тоби вошла в свою комнату. На кровати было разложено то прекрасное платье эпохи Регентства, а рядом с ним лежал маленький листок бумаги с гербом. «Похоже, Грейдон оставил прощальную записку и платье в подарок. Неужели веленевая бумага чем-то лучше обычного клейкого листочка для заметок?»

Поняв, что Тоби не собирается брать записку, Лоркан подняла ее и протянула подруге, но та отказалась взять. Лоркан вопросительно подняла брови, и Тоби кивнула. Тогда Лоркан взяла листок и начала читать.

– «Моя дорогая жена Табби!» – прочла Лоркан и тут же передала листок Тоби.

Та взяла и стала читать молча.

«Моя дорогая жена Табби!

Приглашаю тебя на обед и танец в малой гостиной нашего дома. Приходи, пожалуйста.

Твой муж Гаррет».

– Лоркан, ты умеешь шнуровать корсет? – спросила Тоби. – Меня пригласили на свидание.

Лоркан, улыбаясь во весь рот, открыла ящик с нижним бельем.

Тоби потрясенно застыла на пороге малой гостиной в доме «Вне времени». В тайне от нее он устроил, чтобы эту маленькую комнату сделали такой, какой они видели ее в прошлом. Повсюду горели свечи: в настенных подсвечниках, на высоких рамах, на маленьких столиках, расставленных вдоль стен. Комната была полна цветов: букеты в стеклянных вазах, корзины под потолком и на спинках стульев. Все было выдержано в ее любимых тонах – неярких кремовых. На небольшом круглом столе в центре комнаты, покрытом белоснежной скатертью, в свете свечей поблескивали хрусталь и серебро. Серебряными крышками были накрыты и блюда на тележке возле стола.

Грейдон встретил ее в костюме времен Регентства. Когда Тоби вошла в гостиную, он поклонился, заложив одну руку за спину, а другую прижав к груди.

– Миледи.

– Как красиво! – прошептала Тоби. – Когда… как ты…

Он отодвинул для нее стул.

– Мужчина не раскрывает свои секреты. Прошу отобедать со мной.

Они сели за стол друг напротив друга.

– Ты меня просто сразил. Такого я не ожидала. Когда увидела, что весь багаж исчез, я решила, что ты уехал.

Грейдон, улыбнувшись, поднял крышку на одном из блюд, где лежали кружком маленькие жареные голуби.

– Тебе нравится?

– Очень! – Тоби закрыла глаза и с наслаждением вдохнула божественный аромат: изысканная еда, цветы, свечи…

Грейдон открыл шампанское и, наполнив высокие фужеры, сказал:

– За нас.

Они чокнулись, посмотрели друг другу в глаза и заключили молчаливое соглашение не говорить о завтрашнем дне. Они не будут упоминать о предстоящей разлуке, не станут обсуждать, как намерена жить Тоби, когда останется одна, не скажут ни слова о Табби и Гаррете – они, как могли, старались исправить нанесенный ущерб, и им это удалось. Вместо этого они говорили только о хорошем. Тоби рассказала, как они с Лоркан совершили экскурсию по магазинам и что им обеим нравятся русалки. Грейдон поведал о долгом телефонном разговоре с родственниками из Мэна, а потом стал развлекать Тоби невероятными историями о приключениях недавно вернувшегося дяди Кита.

– Интересно, есть ли среди них правдивые?

– Этого мы не знаем, но всегда считали, что Джеймса Бонда писали с него. Это, конечно, невозможно, ведь дяде Киту всего около шестидесяти. Может, в детстве мы потому так думали, что он похож на Шона Коннери.

– Расскажи еще что-нибудь, – попросила Тоби. – Ну пожалуйста.

Это был восхитительный обед, а на десерт – не менее восхитительный шоколадный мусс. Пока они обедали, где-то фоном звучала музыка. Когда они закончили есть, Грейдон встал, отодвинул стул Тоби и взял ее за руку.

– Позвольте пригласить вас на танец.

И в тот момент, когда Тоби оказалась в его объятиях и Грейдон крепко прижал ее к своей груди, на нее снова накатило осознание реальности его отъезда.

– Грейдон, я хочу сказать…

Но он еще крепче прижал ее к себе, и она не стала ничего больше говорить. Лучше не думать о том, что ждет впереди, не вспоминать прошлое, а наслаждаться настоящим – тем, что происходит прямо сейчас.

Тоби почувствовала под своей щекой биение его сердца, и ее губы чуть дрогнули в улыбке. Он спрятал лицо в ее волосах, и она ощущала тепло его дыхания. Внешне он казался спокойным, но учащенный стук сердца выдавал его волнение. Тоби попыталась представить, как это трудно – не показывать свои истинные чувства, подавлять гнев, боль, сексуальное желание, даже любовь. А ведь он вынужден так жить. Похоже, она способна думать только о собственных страданиях из-за того, что он уезжает, но ему должно быть еще тяжелее, ведь он собирался жениться на нелюбимой.

С этими мыслями Тоби подняла взгляд на Грейдона, и он прижался губами к ее губам. Тоби знала, что этот поцелуй она запомнит на всю жизнь. Они оба вложили в него все, что чувствовали, все свое желание, томление, потребность друг в друге. Но была в этом поцелуе и боль от предстоящего расставания. Когда их губы слились, обоих переполняло счастье, приправленное слезами. Его язык коснулся ее языка, и они тесно сплелись. Тоби крепче прижалась к нему и сквозь тонкую ткань платья ощутила силу его желания. Она чувствовала жар его тела своим обнаженным плечом. Его бедра с натренированными твердыми мускулами прижались к ее бедрам.

Казалось, комната начала вращаться. Они стояли неподвижно, но вокруг них все вертелось. Быстрее, быстрее… Запахи стали сильнее, музыка – громче, темп ускорился, но Тоби было все равно: ее интересовал только мужчина, который ее целует. Она хотела никогда-никогда не отрываться от него.

– Гаррет! – раздался низкий голос, похожий на голос Рори. – Заканчивай! Сюда идет адмирал!

– Табита! – послышался женский голос, и его Тоби узнала бы где угодно.

Мать. Но это казалось бессмыслицей, ведь ее нет на острове, она отправилась в круиз.

Поцелуй прервал Грейдон, прижав ее голову к своей груди. Так она и стояла: глаза закрыты, сильные руки Грейдона обнимают ее, – не желала видеть, что происходит вокруг. Очевидно, что их уединение нарушили. Ее сердце гулко колотилось, дыхание было частым и неглубоким. Даже в желудке было какое-то странное ощущение.

Грейдон ослабил объятия и тихо сказал:

– Думаю, тебе стоит на это посмотреть.

Но Тоби не хотела открывать глаза. Кто бы ни вторгся на их обед – их прощальный обед, – она не желала его видеть. Грейдон поднял ее подбородок, поднял, чтобы она посмотрела на него, и прошептал:

– Доверься мне.

Потом он отстранился, чтобы она увидела, что происходит вокруг. На них недовольно взирала ее мать. Тоби находилась все еще под впечатлением от поцелуя Грейдона, ее мысли и сердце были полны печали из-за того, что ее ждет, поэтому она не сразу осознала, что на женщине, которая смотрела на нее с хмурым видом, надето простое темно-зеленое платье с лентой на завышенной талии. Тоби попятилась от Грейдона и огляделась по сторонам. Они снова перенеслись в прошлое!

Вокруг них стояли в кружок люди: кто-то был Тоби знаком, многие – нет. Был здесь Рори с золотой серьгой в ухе, стоял рядом с красивой высокой женщиной, которую Тоби видела только на фотографиях в Интернете. Это была Дейна. Увидела здесь и Партинию, и Джона Кендрикса, и красавицу Валентину рядом с капитаном Калебом.

– Мы это сделали, – прошептала Тоби, способная в эту минуту думать лишь о том, что у них появился еще один шанс спасти Табби и Гаррета, и почти бегом бросилась к матери. – Я очень, очень рада тебя видеть!

Лавиния Уэббер холодно отреагировала на эмоциональный всплеск дочери и, отстранившись, строго посмотрела на нее:

– Женщине в твоем положении нужно быть сдержаннее.

– В моем положении? – переспросила Тоби и положила руку на живот. Он оставался плоским. У нее будет ребенок? Она вопросительно посмотрела на Грейдона.

Он улыбнулся и, глядя с нежностью на нее, взял за руку.

– Пойдем домой. У меня есть одно произведение японского искусства, и я хочу его тебе показать.

– Обожаю живопись на коже! – заявила Тоби, подстраиваясь под его шаг.

Они находились в Кингсли-Хаусе и, похоже, снова на чьей-то свадьбе. Поскольку у нее было кольцо на пальце и в ней росла новая жизнь, по-видимому, после первой свадьбы, на которой они присутствовали – и их собственной, – прошло несколько месяцев.

Грейдон распахнул дверь, и их обдало холодным влажным воздухом нантакетской зимы. Помедлив всего пару секунд, он снял с себя куртку и накинул ей на плечи, потом взял за руку, и они поспешили по узкой улочке.

Как только Грейдон открыл дверь в дом «Вне времени», им предстало такое зрелище: девочка-подросток пытается управиться с пятью непослушными ребятишками помладше. Один мальчик лет семи, казалось, непременно хотел вытащить из камина поленья.

– А ну-ка уходите! – взревел Грейдон таким тоном, какого Тоби никогда у него не слышала. – Возьми ребятню и иди с ними на званый вечер: пусть поедят.

Девочка посмотрела на него почти с испугом и пролепетала:

– Капитан Калеб велел нам оставаться здесь.

– Мой брат не хозяин этого дома. Давайте уходите! – Он покосился на мальчишку, который крутился возле камина. – Я так понимаю, ты – юный Томас. Оставь огонь в покое.

Мальчуган посмотрел на Грейдона-Гаррета с таким видом, как будто прикидывал, многое ли ему может сойти с рук. Потом, по-видимому, принял решение, потому что бросил полено и ответил с вызовом:

– Не больно-то и хотелось.

Дети побежали к открытой двери, а старшая девочка, взяв за руки двух маленьких, поблагодарила Гаррета:

– Спасибо.

– Дебора, пошли! – закричал юный Томас. – Надо сматываться отсюда, пока не пришел капитан и не отлупил своего младшего брата.

Он бросил на Гаррета дерзкий взгляд, засмеялся и побежал по улице в сторону Кингсли-Хауса. Грейдон закрыл входную дверь.

– Похоже, меня понизили в должности до младшего брата. Если это то, что вынужден был сносить мой собственный младший брат, тогда мне нужно перед ним извиниться.

Он посмотрел на Тоби, и его взгляд изменился: только что у него были глаза мужчины, выкрикивавшего приказы, а теперь – сначала потеплел, а потом стал горячим.

– Сэр! – Тоби приложила руку к горлу. – Как вы смеете так на меня смотреть?! Вы как будто раздеваете меня взглядом! – Она стала обмахиваться рукой, как веером. – Ах, кажется, от твоих жарких взглядов я в самом деле теряю сознание. Мне придется удалиться в спальню.

Она чинно приподняла длинную юбку всего на несколько дюймов и стала подниматься по лестнице, но пройдя четверть пути до верхней площадки, остановилась и посмотрела на Грейдона, который все еще стоял внизу.

И тогда Тоби в притворном ужасе покачала головой:

– Ой-ой! Кажется, мое нижнее белье спадает. – И она медленно потянула вверх подол длинной тонкой, почти прозрачной, юбки, открывая стройную ногу в белом шелковом чулке, доходившем лишь до середины бедра, который поддерживала красивая голубая подвязка. Перевязав ее заново, Тоби с лукавой улыбкой посмотрела на Грейдона: – Ну вот, готово.

Он не двинулся с места, но глаза у него загорелись – казалось, в них полыхнуло пламя. Только что он стоял внизу, а в следующую секунду уже бежал к ней. Поравнявшись с Тоби, он на ходу подхватил ее и стремительно взлетел вверх по лестнице. Она только охнула и вцепились ему в плечи, когда он понес ее в спальню. В комнате горел камин, и хотя в этот раз на кровати не было розовых лепестков, Тоби знала, что это их комната. Спальня была декорирована именно так, как ей нравилось. Все – от обивки мебели и картин на стенах до маленькой шкатулочки на изящном столике возле кровати, было подобрано по ее вкусу. В углу возле камина стояла пара высоких сапог, и Тоби знала, что это сапоги Грейдона. На спинке большого кресла висело тяжелое шерстяное пальто. Тоби открыла рот, собираясь сказать: «Я дома», – но Грейдон одним движением поставил ее на ноги и впился в губы страстным поцелуем. Когда они впервые были вместе, Тоби пришлось уговаривать, чтобы он не был таким осторожным. Но не сейчас. Грейдон не потрудился раздеться или раздеть ее и не тратил время на слова: просто прижал ее к стене и поднял юбку. Тогда-то он и обнаружил, что в этот раз Тоби решила в точности соблюсти стиль Регентства: под нижней юбкой не было ничего – только обнаженная плоть.

Грейдон одной рукой расстегнул брюки и в считанные секунды опустил ее на себя. Тоби ахнула от остроты ощущений, а потом прильнула к нему и легко обвила ногами талию. Он стал двигаться в ней сильными быстрыми толчками, которые Тоби чувствовала всем телом. Внутри у нее зародилось какое-то напряжение – оно все нарастало и нарастало. Она запрокинула голову, Грейдон уткнулся лицом в ее шею и увеличил темп. Тоби крепче обхватила ногами его талию, упираясь спиной в стену. Она почувствовала, как Грейдон напрягся, и выгнулась ему навстречу, – услышала, как Грейдон издал торжествующий крик освобождения, и в тот же миг Вселенная взорвалась мириадами звезд…