Текст книги "Лисья тень"

– А ты куда?

– У меня… кое-какие дела. Я скоро вернусь.

– Дела, – повторила она, нахмурившись. – Так поздно? – Я не ответил, и она нахмурилась еще сильнее. – А почему мне нельзя с тобой?

– Это невозможно.

– Но почему?

Во мне вспыхнуло раздражение, но вместе с тем в душу закрался смутный страх.

– Ты задаешь слишком много вопросов, – холодно осадил ее я. Вопросы опасны. Вопросы убьют ее быстрее всего. – Есть на свете вещи, о которых тебе знать не следует.

Она отпрянула, а потом со вздохом сжала кулак с монетками.

– Но… пообещай, что вернешься, – тихо попросила она. – Что не сбежишь под покровом ночи, что я снова тебя увижу. Поклянись, что вернешься.

– Я и не думал от тебя убегать.

– Так ты обещаешь вернуться?

– Обещаю.

Она кивнула и отошла в сторону, но я успел схватить ее за рукав, и она вновь ко мне обернулась.

– Пообещай и ты мне кое-что, – сказал я, и по ее лицу пробежала тень смущения. – Пообещай, что останешься в гостинице. Что не станешь сбегать и не пойдешь меня искать. Оставайся в комнате до моего возвращения, Юмеко. Пообещай, что так и сделаешь.

Она кивнула.

– Хорошо.

– Что ж, ступай. – С этими словами я отпустил ее, и она поспешила по улице к рёкану, сжимая в кулаке деньги. Я следил за ней, пока она не нырнула под занавески и не вошла в здание, а потом отвернулся и направился тем же путем, каким мы сюда пришли.

Что-то зашуршало у меня в руке. Я разжал пальцы, и бумажный журавлик расправил помятые крылья и встрепенулся. Несколько раз взмахнув крыльями, бумажное создание поднялось в воздух, будто умирающая бабочка, и полетело вперед.

Я последовал за ним. Журавлик повел меня вдоль площади, где барабаны по-прежнему отбивали оглушительный ритм, к узкой тропе между чайной и лавкой тканей. Бумажное создание продолжило путь, порхая над самой землей, но я остановился и всмотрелся в темноту. Надо мной футов на пятьдесят вперед тянулась гирлянда из фонариков, освещая деревянные стены по обе стороны от тропы и обрываясь на перекрестке. Помня о том, что в тенях могут таиться незримые враги и опасности, я шагнул на тропу.

Фонарь надо мной мигнул и погас. А потом следующий, словно кто-то задул огонь, а за ним еще и еще. Один за другим все чочины над тропинкой с шипением потухли, и на узкую дорожку опустился мрак.

Я продолжил путь. Сама по себе темнота меня не тревожила – в тени мне было куда уютнее, чем на свету. Я шел за гаснущим светом фонарей, пока не добрался до перекрестка, где остановился, разглядывая обе дороги. Они петляли между зданиями, пересекая узкую дорожку между лавочками и амбарами. Кругом было темно и безлюдно.

– Здравствуй, Тацуми.

Позади раздался тихий высокий голос. Узнав его, я едва подавил желание резко повернуться и выхватить меч; вместо этого заставил себя обернуться спокойно. У черного хода одного из амбаров, где раньше было пусто, сидел человек, окутанный тенью. Его черное кимоно безо всяких рисунков вздымалось, а длинные волосы ниспадали на плечи и спину. Лицо было разукрашено белой краской, вокруг глаз и под подбородком темнели черные линии. На поясе висел короткий меч, но не в нем была его главная сила, причем не менее опасная. Он был одарен ками – таких людей еще называли мадзуцуши, они умели пользоваться магией. В каждом клане было несколько необычных членов, чьи таланты были связаны со стихией семьи, но мадзуцуши были самыми сильными и могущественными. Будучи шиноби Каге, я умел выполнять простейшие волшебные трюки – становиться невидимым или создавать себе близнеца-призрака, владел искусством тьмы и умел запутывать следы. В Ивагото жили мадзуцуши, которые могли, например, настроить против врага саму землю, призвать молнию или огонь или за несколько секунд залечить смертельные раны. Маги Каге не обладали такой разрушительной силой, как представители Клана Огня, и не умели творить чудеса, как волшебники Клана Воды; они повелевали мраком куда незаметнее, но их приказы были не менее опасны.

– Дзёмэй-сан, – поприветствовал я его и поклонился, чувствуя, что он пристально следит за каждым моим движением. – Стало быть, пришла ваша очередь меня проверять?

– Не слишком учтивое приветствие, Тацуми-сан, – заметил Дзёмэй своим звонким чувственным голосом. – На такое можно и обидеться, но это не в моем характере. Ты знаешь, почему нам приходится так делать.

– Да, знаю.

– С Камигороши нельзя вести себя легкомысленно, – продолжил Дзёмэй, не обратив никакого внимания на мои слова. – Мы, Клан Тени, лучше всех знаем, что такое тьма. Мы каждый день имеем с ней дело и ходим по тонкой грани между тенями и бездной. Мы прекрасно знаем, какое зло таится в укромных местах Ивагото и в людских душах. И нам лучше остальных кланов известно, как легко оступиться. А ты ведь хозяин Проклятого Меча. Камигороши, Хакаимоно – называй, как хочешь. Это оружие совратило души людей куда лучше тебя, Каге Тацуми. Мы научили тебя сопротивляться его влиянию, научили искусству шиноби Каге. И все же ты несешь в себе страшное зло, и однажды оно вполне может тебя поработить, – сказал он и сощурился. – Вот почему мы следуем за тобой, вот почему эти встречи так нужны. При малейшем намеке на то, что ты проигрываешь битву с Хакаимоно, мы тут же вмешаемся, пока ты еще не потерял себя и не подарил истинному демону полную свободу.

Я поклонился. Да, разумеется, он был прав. И что это на меня нашло? Я никогда еще не разговаривал с мадзуцуши подобным образом. Возможно, так на меня действовали бесхитростные манеры Юмеко.

– Простите мне мою вспышку, учитель Дзёмэй, – поспешно извинился я. – Такого я больше не допущу.

– Хорошо. Что ж… – Дзёмэй прислонился спиной к двери, сплел пальцы и положил на них подбородок, не сводя с меня глаз. – Судя по всему, с Камигороши ты пока справляешься, а с миссией? Ты добрался до храма Тихих Ветров? Забрал свиток?

– Нет, – ответил я, выпрямившись и стараясь подавить в себе чувства. Я был оружием. Я не ощущал ничего. – Когда я туда добрался, свиток уже пропал.

– Пропал? – резко спросил Дзёмэй. – То есть как это пропал? Хочешь сказать, ты провалил задание?

– На храм напала армия аманодзяку под предводительством о́ни, – сообщил я, и Дзёмэй удивленно приподнял брови. К демонам Клан Тени относился со всей серьезностью. – Настоятель монастыря почувствовал их приближение, – продолжил я. – И отправил свиток в другое место, чтобы он им не достался.

– О́ни, говоришь, – мрачно произнес мадзуцуши. – Милостивые Ками, и кто только призывает о́ни в царство живых? Ты убил его?

– Нет.

Он поджал губы.

– Тацуми-сан, я знаю, что ты привык отвечать только на поставленные вопросы, но мне нужны более подробные сведения. Пожалуйста, предоставь мне полный отчет о твоей миссии во всех подробностях, ничего не упуская.

– Как вам будет угодно. – И я рассказал ему все, что случилось в ту ночь, начиная с битвы с аманодзяку и заканчивая встречей с Юмеко и моим согласием проводить ее до Кин Хейген Тоши. Я поведал ему о плане отыскать учителя Дзиро из святилища Хайяте с расчетом на то, что он покажет нам путь к храму Стального Пера и свитку, который ускользнул у меня из рук.

– Ясно, – проговорил Дзёмэй, когда я закончил. Он соединил указательные пальцы домиком и задумчиво приложил их к губам. – Храм Стального Пера окутан легендами, – пробормотал он. – Ходят слухи, что его охраняют сверхъестественные стражи, но никто не знает точно, существует ли он вообще… – Он снова взглянул на меня – оценивающе, пристально. – А ты уверен, что до учителя Дзиро можно добраться лишь при помощи этой девчонки?

– Мне известно название святилища, – ответил я. – Я смогу отыскать его и в одиночку. Вот только священник вряд ли станет делиться со мной своим знанием. А та девушка жила в храме Тихих Ветров и была частью ордена, защищавшего свиток. С ней он точно поговорит. Если она и впрямь может привести меня к цели, куда разумнее идти с ней.

Дзёмэй вздохнул и кивнул.

– Что ж, ладно. Продолжайте путь вдвоем. Если этот самый Дзиро и впрямь знает, где расположен храм Стального Пера и где свиток, нужно непременно его найти. Но будь осторожен – девчонка не должна узнать ничего такого, чего она еще не слышала о Клане Тени. Как только удастся заполучить свиток, немедленно возвращайся к госпоже Ханшу.

Я коротко ему поклонился.

– Понял.

– Мне придется сообщить Ханшу-саме о произошедшем, – проговорил Дзёмэй. – Демонам свиток ни к чему. Их кто-то подослал. – Он грациозно поднялся, и полы кимоно распрямились. – Мы продолжим наблюдать за тобой, Тацуми-сан, – сообщил он с едва заметной улыбкой. – Смотри не разочаруй нас.

Я вновь поклонился, а когда поднял голову, его уже не было.

Фонарики замигали, а потом загорелись один за другим, осветив пустую тропку. Я вернулся тем же путем на широкую улицу, а потом направился к гостинице.

Я пролез под синими занавесками, висящими над дверью, распрямился и оглядел вход. В нескольких шагах от меня виднелся высокий деревянный настил, вдоль стен стояла парочка скамеек для путешественников. В противоположном углу я увидел лестницу, ведущую на второй этаж, где, как я решил, располагаются комнаты для гостей. Ко мне с улыбкой поспешила какая-то женщина – наверное, хозяйка гостиницы. Подойдя к краю настила, она поклонилась.

– Добро пожаловать, господин, – поприветствовала она меня. – Проходите. Вам нужна комната на ночь?

– Да, – подтвердил я. – Сюда не так давно пришла одна девушка. В красном кимоно с белым поясом. Она должна была оплатить нашу комнату.

– Вот оно что, – проговорила хозяйка и слегка нахмурилась, поглядев на дверь. – Это ваша спутница, стало быть? Сейчас ее тут нет.

Я сощурился.

– Что случилось? Где она?

– Эта девушка и впрямь к нам приходила, – подтвердила хозяйка слегка нервным голосом. – И было это всего несколько минут назад. Симпатичная такая, в красном кимоно. Но потом вдруг ни с того ни с сего задул ветер – такой сильный, что меня едва с ног не сбил. И я смотрю – а девушки уже и след простыл.

11. Ласка на ветру

Все началось со странного ветра.

Мне, честно, хотелось снять нам комнату. И найти еду. И, пожалуй, принять ванну. Но больше всего – найти еду. Я умирала от голода, поэтому идея разместиться в чистой комнате и отведать горячей пищи, а не жевать дикие растения в лесу казалась мне самой что ни на есть чудесной. И хотя мне было страшно любопытно, куда убежал Тацуми, следить за ним, особенно с Драконьим свитком под фуросики, было бы нелепо.

Да и потом, он же обещал вернуться. Я верила, что он сдержит свое слово и скоро придет.

Но стоило мне переступить порог, как мощный порыв ветра взъерошил мне волосы и толкнул вперед. Он ворвался в гостиницу, растрепав занавески, и погасил все фонари внутри и снаружи, и комната погрузилась во тьму.

Я выпрямилась и вдруг заметила, как прядь моих волос летит на пол, будто срезанная острым лезвием.

Глаза у меня округлились, внутри всколыхнулась тревога. Я подняла голову и увидела, что с одного из фонарей, висящих под потолком, за мной наблюдает пара красных глаз-бусинок. Глаза принадлежали пушистому коричневому созданию с острой мордочкой, маленькими круглыми ушками и длинным мускулистым телом.

Это что, ласка? Я нахмурилась. С виду совершенно обычная ласка, если не считать…

Если не считать длинных, загнутых, как серпы, лезвий, растущих у нее из передних лап. Я распахнула рот от изумления. Изогнутые и с виду крайне опасные лезвия торчали в разные стороны и поблескивали во мраке. «Нет, это не обычная ласка», – подумалось мне. Это существо обладает волшебной силой и сверхъестественными способностями. Это ёкай.

Такой же, как и я.

Ласка зашипела, обнажив острые желтые клыки, соскочила с фонаря и исчезла.

В рёкан ворвался новый порыв ветра – он разметал занавески и заставил меня отскочить. Когда я наконец восстановила равновесие, я почувствовала жжение на щеке и коснулась ее рукой.

Пальцы окрасились кровью.

Сердце бешено колотилось. Я выглянула в дверной проем. Ласка сидела на крыше деревянной торговой палатки через дорогу и пристально следила за мной. Ее глаза горели во мраке как угольки. Я отняла руку от неглубокого пореза на щеке.

Она хочет, чтобы я пошла следом.

Больше никто в комнате чужака не заметил. Люди потихоньку вставали и оправлялись после странного ветра, который дважды едва не сбил всех с ног. Я подумала, что если не пойду за лаской, она вернется и набросится на кого-нибудь со своими жуткими лезвиями. К тому же мне было любопытно встретиться с еще одним ёкаем – в отличие от меня чистокровным. Их часто можно встретить в лесах и горах, но большие города и места скопления людей они обходили стороной. И если ёкай-ласка явился мне, на то явно были веские причины.

Вытирая щеку рукавом, я вышла из гостиницы и поспешила на улицы Чочин-Мачи.

Ёкай летел по ветру, временами делая остановки. В полете он сохранял невидимость и только в неподвижности вновь появлялся. Я шла за ним по главной улице, наблюдая за тем, как он перелетает с крыши на крышу, как сильно начинают раскачиваться при его приближении фонари. Когда он пролетал над людьми, они начинали спотыкаться и судорожно хватались за свою одежду или зонтики.

– Ну и погодка! – пожаловался один из прохожих, когда я проходила мимо. – Я и не знал, что в Чочин-Мачи так ветрено.

Потом ласка повела меня по узкой тропе. Фонари над головой раскачивались и подскакивали, и наконец мы завернули за угол и уперлись в тупик. Подхваченная порывом ветра, ласка завертелась в воздухе и исчезла. Я подождала некоторое время, но не дождалась ни зверька, ни ветра. Вокруг было тихо и спокойно; в тупик никто не забредал.

Я нахмурилась. Так, значит, эта ласка просто меня одурачила. И теперь я потерялась. Я огляделась, гадая, смогу ли вернуться в рёкан тем же путем. Едва ли, учитывая, что я не знаю, где нахожусь. Дэнга-сан сейчас от души бы надо мной посмеялся.

Сзади послышалось тихое хихиканье.

– Ну здравствуй, лисичка, – насмешливо сказал незнакомый мне голос. – Гуляешь по опасным переулкам одна-одинешенька?

Я обернулась. На крыше стояла женщина, охваченная лунным светом, высокая и стройная, в элегантном кимоно с рисунками в виде белых ураганов на фоне голубого неба. Волосы у нее были длинные и черные, а пряди, которыми играл ветер, походили на чернильные росчерки. Широкие рукава свисали почти до лодыжек. На меня незнакомка смотрела светлыми, ярко-голубыми глазами.

– Гм… Здравствуйте, – с опаской поприветствовала ее я. – Это ваш переулок? – Женщина не шелохнулась, и я осторожно шагнула назад. Раз она поняла, что я кицунэ, она вряд ли примет незнакомого ёкая с распростертыми руками на своей территории. – Я, кажется, заблудилась. Не могли бы вы подсказать мне дорогу?..

Она оглядела меня с головы до ног, и ее полные губы тронула улыбка.

– Вредитель, – отметила женщина, и я нахмурилась. – Грязный и мерзкий вредитель. Совсем как мой камаитати. – Она вскинула руку, и на ней возникла та самая ласка, а меня обдало новым порывом ветра, растрепавшим волосы и одежду. – Но это хотя бы чистокровный ёкай, от которого бывает польза. А ты – просто жалкая полукровка, ведь так?

Я прижала уши к голове.

– Как-то это не слишком вежливо, – заметила я, ощутив на кончиках пальцев кицунэ-би. – Мы ведь только встретились. К тому же лисы – не вредители. По-моему, вы перепутали их с крысами или тараканами. – Я осторожно отступила на несколько шагов. – У вас, должно быть, неудачный день. Что ж, я тогда пойду поскорее…

– О нет, вредитель, никуда ты не пойдешь.

Она сделала рукой резкий выпад, и на меня снова обрушился порыв ветра, взъерошив одежду. Я пошатнулась и почувствовала резкую боль в ноге, будто ее пронзили ножом, хотя удара я не заметила. Все случилось так быстро, что я даже вскрикнуть не успела. Нога ослабела, и я рухнула на землю.

Тяжело дыша, я увидела, что на втором плече женщины появилась еще одна ласка, которая тоже уставилась на меня своими глазами-бусинами. Край серпа, растущего у ласки из передней лапы, был перепачкан кровью.

– Меня зовут госпожа Кадзекира, – представилась она. Ласки на ее плечах не сводили с меня глаз. – Я одна из одаренных ками, в народе меня еще называют ведьмой ветра, а камаитати – это мои приближенные. Так что не думай, что тебе удастся легко сбежать, маленькая вредительница. – Она погладила одного из камаитати по голове, но в этом жесте не было любви – только власть, и ласка-ёкай съежился от ее прикосновения. Ведьма ветра, казалось, этого не заметила – или не придала этому значения. – Вижу, ты не только простушка, но и дурочка, – заметила она, потирая ладони, будто они были грязными. – Я тебя сюда заманила не для того, чтобы поболтать. А для того, чтобы убить.

Внутри все похолодело и сжалось.

– Но за что? – спросила я, с трудом поднявшись. Нога болела и жарко пульсировала, и я едва не упала снова. Мое лисье пламя вырвалось наружу, я подняла руку и призвала его на помощь, и на ладони возник голубовато-белый шар. Он не мог сильно навредить даме с ласками, но они, возможно, об этом не знали. – Я ведь ничего не сделала ни вам, ни вашим ласкам. Зачем вам меня убивать?

Ведьма ветра от души засмеялась, волосы яростно взметнулись в воздух.

– Ох, маленький вредитель, – прохихикала она, подняв руку. Камаитати у нее на плечах подобрались, готовясь наброситься на меня, а их лезвия сверкнули. – Если и это тебе непонятно, то ты, право слово, слишком глупа, чтобы жить дальше.

– Как же громко, – со вздохом проговорил новый незнакомый голос у меня за спиной. – Будь так любезна, убей ее тихо. Мы тут, в конце концов, уснуть пытаемся.

Ведьма ветра изумленно опустила руку, и я обернулась на голос. У стены на одной из бочек в тени крыши кто-то сидел. Подняв голову, незнакомец встал и вышел на свет.

Сердце у меня заколотилось – то ли от страха, то ли от восхищения. Передо мной стоял мужчина, высокий и стройный, окутанный серебристым лунным светом. Его широкое безупречно белое кимоно без рисунков, символов и семейных гербов было отделано красным и черным. Волосы у него были невероятно светлые и даже длиннее, чем у ведьмы; они отливали серебром, а цветом напоминали начищенное до блеска лезвие. На спине у него висел поразительно длинный, изогнутый меч. Его ножны на несколько дюймов превосходили длиной ножны катаны, и рукоять тоже была вдвое длиннее. Глаза цвета расплавленного золота с тяжелыми веками лениво посмотрели на меня, а потом на ведьму, возвышавшуюся сзади.

– Ты ужасно шумишь, – тихо проговорил незнакомец, и в его голосе послышалась усмешка, будто бы происходящее очень его забавляло. – Повезло тебе, что люди глухие, а не то тебя бы за много миль услышали. Неужели убить маленькую полукровку в пустом переулке и впрямь так сложно?

– Сейгецу-сама, – прошептала ведьма, уставившись на мужчину. Лицо у нее побледнело, а ветер стих до негромкого шелеста. – Что ты здесь делаешь? Ты знаешь эту вредительницу?

– Полукровку-то? – уточнил незнакомец, и его губы тронула усмешка. – Да нет, я просто оказался тут неподалеку и решил вздремнуть. Продолжай на здоровье. – Он небрежно махнул в мою сторону и пошел восвояси.

Душа у меня ушла в пятки. Я думала, что незнакомец мне поможет. Вид у него был могущественный благодаря золотым глазам и огромному мечу, к тому же ведьма явно его испугалась. Она победно улыбнулась и снова вскинула руку, и ветер опять встрепенул ее волосы и одежды.

– Хотя… – незнакомец вдруг остановился, задумчиво потер подбородок и вновь воззрился на ведьму. – Говорят, камаитати двигаются так быстро, что невооруженным глазом их и не заметишь. Мне всегда было любопытно, так ли это.

Вскинув руку за спину, он снял с себя меч, не вынимая его из блестящих ножен. Придерживая ножны левой рукой, он отвел одну ногу назад, вставая в позу атакующего, а правую руку задержал в нескольких дюймах от рукояти огромного меча.

– Давай сыграем в игру, – предложил он, глядя на ведьму, и губы его скривились в недоброй улыбке. – Ты натравишь своих приближенных на полукровку, а я попытаюсь прикончить их прямо в воздухе. Если камаитати и впрямь такие проворные, как о них судачат, то бояться им нечего. А если нет… – Он пожал стройным плечом. – Ничего ведь страшного, ты же быстро сможешь найти новых, так?

Ведьма ветра застыла на месте. Камаитати, сидящие у нее на плечах, боязливо съежились. В повисшей тишине мое сердце громко заколотилось. Прекрасный незнакомец не шевельнулся, его рука застыла над рукоятью меча, готовая выхватить оружие в мгновение ока.

Наконец Кадзекира вскинула подбородок и хмыкнула.

– Мне бы очень хотелось сыграть в твою игру, Сейгецу-сама, – высокомерно проговорила она. – Только вряд ли мне удастся убедить этих трусливых ласок-вредителей в ней поучаствовать, так что прошу нас извинить. – Она с издевкой взглянула на меня. – Считай, что тебе повезло, полукровка. Сегодня ты не умрешь. Но Сейгецу-сама не сможет вечно быть рядом и защищать тебя. Мы с камаитати скоро опять с тобой встретимся.

Снова подул сильный ветер, вызвав волну пыли и раскачав фонари. Ведьма поднялась в воздух, складки ее одежды заколыхались, и она полетела прочь. Через миг она исчезла.

Когда ветер стих, я взглянула на незнакомца. Он выпрямился и снова убрал ножны за спину. Ведьма называла его Сейгецу-сама, используя суффикс, который указывал на высокопоставленное положение. Значило ли это, что он – господин или даймё одного из Великих Кланов? Мне казалось очень маловероятным, что я могу встретить настолько важную персону на задворках Чочин-Мачи, но я ведь совсем мало знала о внешнем мире. Может, он решил отправиться на вечернюю прогулку по городу… без самураев и охранников. Все это казалось невероятным, но было ясно одно: каковы бы ни были его мотивы, он появился в самый подходящий момент.

– Ano… – неуверенно протянула я, когда незнакомец поднял ленивый взгляд. Его золотые глаза пригвоздили меня к месту. Я на миг почувствовала себя обнаженной, казалось, он видит меня насквозь вместе со всеми тайнами. Взяв себя в руки, я с трудом изобразила улыбку. – Спасибо!

Уголок его губ изогнулся.

– Да не за что, – ответил он просто. – Считай, что тебе и впрямь повезло. Мне несвойственно спасать рассеянных лис-полукровок от разъяренных камаитати, но сегодня я решил сделать исключение. – Он окинул меня холодным и насмешливым взглядом. – Ты же знаешь, почему Кадзекира тебя выследила?

Откуда ему известно о свитке? И раз уж на то пошло, откуда Кадзекира это знает? Я сглотнула, чувствуя плечом узкий ящичек, спрятанный в фуросики.

– Честно сказать, понятия не имею.

Он изогнул серебристую бровь.

– Полукровка, придется тебе научиться врать убедительнее, если жить охота, – заметил он. – Кругом полно искателей свитка, готовых на все, чтобы его заполучить. – Услышав эти слова, я напряглась, и он фыркнул, покачав головой. – Да не бойся. Дракон, желания, ты – все это меня совершенно не интересует. Но хотел бы дать тебе маленький совет: не рассказывай убийце демонов о Кадзекире.

Я навострила уши. Так он и о Тацуми знает? Кто же он такой?

– Почему?

Он сверлил меня чарующим взглядом золотых глаз.

– Потому что сильные ведьмы, одаренные ками, просто так не нападают на обыкновенных простолюдинок, особенно в городах. И убийца демонов прекрасно это знает. Если ты ему расскажешь, что тебя хотели убить ведьма ветра и ее камаитати, ему непременно захочется выяснить, с какой стати они за тобой охотились. И что ты ему на это скажешь?

Я охнула и прикусила губу.

– Ваша правда.

Незнакомец кивнул и пошел восвояси, но вскоре остановился и скосил на меня глаза.

– Думаю, это не последняя твоя встреча с Кадзекирой, – предупредил он. – На случай, если вы вновь встретитесь, а убийца демонов не сможет тебя защитить, запомни вот что. – Он вскинул руку и показал мне три длинных изящных пальца. – Камаитати всегда держатся по трое. Их скрепляет нерушимая верность, и если одному угрожает опасность, другие два делают все, что в их силах, чтобы спасти брата или сестру. Запомни это и подумай, почему у Кадзекиры только двое приближенных. Sayonara[22]22
  Прощай (яп.).


[Закрыть].

Не успела я ничего ответить, как он решительно зашагал по тропе и растворился во мраке.

Идти было больно. Стиснув зубы, я заковыляла вдоль стены, при каждом движении чувствуя мощную пульсацию в ноге. Я осторожно приподняла край кимоно, ожидая увидеть огромную рану с капающей на землю кровью. След от укуса – узкая прямая царапина прямо над коленом – нашелся довольно быстро. С виду рана была довольно глубокой, но не кровоточила.

Когда я с трудом вышла на главную улицу, передо мной мелькнула тень, и неожиданно ослепительное лезвие меча перекрыло мне путь. Застыв на месте, я подняла глаза и посмотрела в бесстрастное лицо Тацуми.

Я отшатнулась, когда он подался вперед; его страшный меч, повисший между нами, отбрасывал бледный отсвет на его лицо. Влетев спиной в стену, я поморщилась и охнула, ощутив горящую боль в ноге.

– Ite! – простонала я. – Ай!

Лезвие, застывшее было у моего горла, опустилось на несколько дюймов, и Тацуми нахмурился, оглядывая меня.

– Ты ранена, – заметил он, и его ледяная ярость утихла. – Что случилось?

– На меня… э-э-э… на меня напали, – запинаясь, ответила я. Помня совет Сейгецу, я судорожно подыскивала слова. – Я хотела снять комнату в гостинице, но потом подул этот странный ветер и… и что-то меня ударило. Я бросилась бежать, и оно загнало меня сюда.

– И где оно сейчас?

– Оно было невидимым, – продолжила я, и он сощурился. – Или очень шустрым. Я никого не видела, когда почувствовала, что меня ранили. Но потом подняла глаза и заметила… ласку, у нее из лап торчали ножи. Она сидела на краю крыши.

– Камаитати? Здесь? – Тацуми отступил на шаг и оглядел переулок и крыши ближайших домов. Его меч восторженно полыхнул, но в тенях вокруг нас никого не было.

– Кама… итати? – повторила я, сделав вид, что впервые слышу это слово. – А кто это?

– Ласки с лапами-серпами, – ответил Тацуми, продолжая пристально осматриваться. – Ёкаи, которые перемещаются по ветру. По легенде, они всегда ходят по трое и защищают свою территорию особым образом – один сбивает незваного гостя с ног, второй его ранит, а третий прикладывает к ране лекарство, чтобы жертва не погибла от кровопотери. Все это происходит почти одновременно, и потому жертва даже не замечает, что на нее напали, пока не обнаруживает кровоточащую рану. – Он отвел взгляд от крыш и оценивающе осмотрел меня. – Но на деле у камаитати выделяется секрет из железы, которым они покрывают свои когти, и потому после их нападения рана начинает кровоточить не сразу. Они, как правило, встречаются куда севернее – ни разу не слышал, чтобы они нападали на людей в городе. Ты точно ничего не напутала?

– Нет, я точно видела ласку с гигантскими ножами, растущими из передних лап! – уверенно заявила я. Я была рада тому, что он мне верит. Рассказывать ему о Кадзекире было страшно. Лучше объяснить все внезапным нападением ёкая, а себя выставить беспомощным невезучим туристом, которого угораздило оказаться не в том месте и не в то время. – Это были не слишком обходительные ласки, – проворчала я, поморщившись, когда ногу обожгла новая волна боли. – Камаитати всегда такие своенравные, или это мне не повезло?

Тацуми со вздохом убрал меч в ножны.

– Идти можешь? – спросил он, не глядя на мою рану. Я кивнула и оттолкнулась от стены. Боль вспыхнула в ноге с новой силой, и я чуть не потеряла равновесие, но стиснула зубы и похромала за Тацуми.

По пути в рёкан я постоянно была начеку – не подует ли вновь неожиданный ветер, не появятся ли ёкаи. Тацуми медленно шел впереди, подстроившись под мою скорость, но не убирал руки с рукояти меча. Я оглядывала крыши, тени и толпы Чочин-Мачи в поисках женщины с длинными волосами, развевающимися на ветру, но даже если Кадзекира со своими саблелапыми ласками была где-то поблизости, то умело скрывалась.

Вернувшись в рёкан, мы по обычаю разулись при входе и пошли искать нашу комнату. Снедаемая любопытством (как, интересно, выглядит комната в рёкане?), я решительно переступила порог – но за дверью обнаружился совершенно обычный номер. Комната с коричневато-желтыми стенами, плотными татами, маленьким альковом и вазой с цветком ириса аямэ была элегантна в своей простоте. Кроватей в номере не было, а вытаскивать футоны[23]23
  Плотный хлопчатобумажный матрац для сна на полу. Традиционная японская спальная принадлежность.


[Закрыть] из шкафа было еще слишком рано, поэтому посреди комнаты стоял низенький столик, а на нем – поднос с чайником и чашечками. Из чайного носика поднимался пар.

Тацуми закрыл дверь, снял соломенные гостиничные сандалии и поставил их у двери. Я последовала его примеру, и он кивнул мне на одну из подушек, лежащих у стола.

– Сядь, – приказал он, не объяснив зачем и что собирается предпринять. Я послушно и осторожно присела на синюю подушку, стиснув зубы, – нога по-прежнему отзывалась острой болью на любое мое движение.

Тацуми опустился на колени по ту сторону стола, нырнул рукой себе за пояс и достал небольшого размера сверток из цветной бумаги – он мог бы поместиться у меня на ладони. Затем положил сверток на стол и осторожно развернул. Внутри оказалась небольшая горка незнакомой мне зеленоватой пыли. Я зачарованно наблюдала, как он наливает в чашку кипяток, а потом аккуратно добавляет воду в порошок.

– Что… что это такое? – спросила я.

Не обращая на меня никакого внимания, Тацуми принялся смешивать зеленую пыль с водой, пока не получилась паста. Осторожно взяв ее в ладонь, он посмотрел на меня. Взгляд сияющих фиолетовых глаз встретился с моим, и по телу пробежала дрожь.

– Куда тебя ранил камаитати?

Я замешкалась, чувствуя, как ускорился стук сердца под кимоно. Он был так близко! Свиток надежно спрятан под фуросики у меня за плечом, но вдруг он его заметит? Вдруг подберется так близко, что почувствует его присутствие?

Тацуми не шелохнулся, ожидая моего ответа. Его глаза не выказывали никаких чувств, лицо оставалось бесстрастным. Я помедлила немного, а затем осторожно приподняла подол кимоно и показала ему длинную, прямую рану на бедре. Она была ярко-красной, выглядела устрашающе и болела, как десяток осиных укусов, но крови по-прежнему не было. Почему-то от того, что я на нее взглянула, боль только усилилась.

Тацуми даже не поморщился. Плавным движением он обмакнул в зеленую жижу два пальца, потянулся ко мне и уверенно нанес ее на рану.

– Ite! – простонала я и отдернула ногу от одновременно внезапной, головокружительной боли и небрежности человека, сидящего напротив меня. Он посмотрел на меня с удивлением, будто не понимая мою реакцию.

– Это целебная мазь, – пояснил он. – Она ослабит боль и защитит рану от заражения. – Он потянулся к моей ноге, но я снова отпрянула, и он нахмурился. – Тебе что, не нужно лекарство? Необходимо залечить рану как можно скорее, иначе пойдет кровь. Дай мне посмотреть.