Текст книги "Маленькое кафе в Копенгагене"

– Кто это здесь размечтался? И о чем? – при этом он театрально понизил голос и вперил в меня пронзительный взгляд.

Вот дьявол! Мои гормоны снова распоясались, и что-то в моем организме, кажется, надломилось: голова закружилась, а коленки стали немного ватными.

Чтобы скрыть внезапную слабость, я огрызнулась:

– Просто я за тебя испугалась, мне показалось, что ты болен. Теперь-то вижу, что ошиблась. Ты просто грубиян, и на всех тебе наплевать.

– С чего ты это взяла?

– Вежливый человек дал бы знать, что не будет ужинать со всеми. Раз уж так вышло и ты оказался в этой группе, можно же сделать над собой хоть минимальное усилие. Но, как я вижу, ты предпочел есть в одиночестве, лишь бы нас не видеть.

– А может, дело в том, что я смертельно устал и плохо соображал после двух бессонных ночей? На самом деле я элементарно забыл. Вымотался до предела. Мне нужно было поесть и выспаться. Только и всего.

– Почему же это мы не спали две ночи? Сдавали материал? Или веселились на вечеринке?

– Муж моей сестрицы вдруг взял да и бросил ее с двумя мелкими детьми. А она среди ночи заявилась ко мне. Когда сестра воет от горя как белуга, грудной младенец заходится криком, а второй, постарше, бьется в истерике, невозможно сомкнуть глаза хоть на минуту.

– Не очень-то ты похож на няньку. – Не то чтобы я очень хорошо его знала, но этот человек, такой ухоженный и стильно одетый, производил впечатление ничем не обремененного – примерно как мой братишка Джон. Хотя, если подумать, по виду второго моего брата, Брендона, можно было сказать, что у него-то точно дома семеро по лавкам.

– Я и не нанимался в няньки, – проворчал Бен. – Я люблю высыпаться. Сначала речь вообще шла только об одной ночи. А вышло, что пока я здесь, хотя страшно не хотел сюда ехать, сестрица обосновалась в моей квартире. И теперь соседи каждые пять минут шлют мне эсэмэски с жалобами, а она задает пугающие вопросы типа «где запорный кран?». Что там происходит? Я уже ничего не понимаю!

– Это значит, что она хочет перекрыть воду. – Это я хотя бы знала.

– Настолько-то и мне ясно. Вопрос – зачем?

– Возможно, квартиру затопило, – услужливо подсказала я.

– Спасибо, ты мне не помогла.

– Я и не пыталась.

Мы погрузились каждый в свои мысли, и до меня вдруг дошло, как неловко, что я здесь стою, пока он лежит передо мной в кровати.

– Ну, я лучше пойду, пожалуй.

– А у меня теперь сна ни в одном глазу. – При этом Бен зевнул во весь рот, что опровергало его слова, да и глаза были совсем сонные.

– Извини, – произнесла я виновато. – Раз уж я здесь, ты не одолжишь мне зарядное устройство для телефона?

– Зачем? Постой, неужели ты забыла зарядку дома?

– Очень смешно, конечно. Если бы не забыла, не просила бы у тебя.

– А зачем так злиться?

– Это вполне понятно: бешеная лисица в тебе пробуждает злюку во мне. А вообще я очень ласковая и никогда не обижаю собак и маленьких детей.

– Почему-то мне с трудом в это верится, – пробурчал он и прикрыл глаза.

Я постояла еще минуту, изучая его темные ресницы на бледном лице и фиолетовые круги под глазами. Да уж, он и правда выглядел усталым. Но при этом все равно сногсшибательно хорош. Красив, хоть и придурок.

Сглотнув, я все стояла, чувствуя себя любопытной Варварой. Я с самого начала внушала себе, что там, в Большом зале, всё восприняла не так, а мой прекрасный принц совсем не так хорош, просто на другой день в своих воспоминаниях я невольно все сильно приукрасила. Теперь же оказалось, что моя память не подвела в том, что касалось внешней стороны. К сожалению, это не касалось его характера, как выяснилось, довольно паскудного. Но сейчас я вынуждена была закрыть на это глаза, так как мне от него кое-что требовалось.

– Бен? – шепотом окликнула я. Не мог, не мог же он вот так снова заснуть.

Он застонал и перевернулся на бок, буркнув:

– Будешь уходить – дверь захлопни.

Глава 12

Не успела я на другое утро появиться в «Варме» – Ева, как добрая волшебница, тут же сунула мне в руку большую чашку кофе.

– Ранняя птичка ко мне пожаловала. – Она неторопливо вытерла руки о фартук и проводила меня к столику, не забыв захватить чашечку дымящегося кофе и для себя.

Я вдохнула кофейный аромат.

– Какой душистый! Спасибо большое, это именно то, что мне нужно. – А ведь я об этом даже и не догадывалась. – Я подумала, что надо бы забежать, пока журналисты завтракают, чтобы убедиться, что все в порядке.

И уделить немного времени себе самой. Мысль о том, что мне снова придется провести с ними целый день, немного пугала.

Ева с веселым недоумением приподняла бровь, эта женщина будто видела меня насквозь.

– Садись, съешь булочку. Заботиться о чужих людях – это большая ответственность.

– Ох, боже ты мой, какой же вкусный кофе у вас. Спасибо.

– Да не за что. Как прошел ваш первый день?

– Отлично. Напряженно. Утомительно. Но в общем нормально. Знаешь, мне обязательно нужно было… пройтись утром. Я представления не имела, что это окажется так… ну, все время, целый день быть рядом с ними. Они же взрослые люди, наверное, нет необходимости за ними постоянно присматривать.

Ева улыбнулась. Несмотря на языковой барьер и невнятность моих излияний, она все поняла совершенно правильно.

– Что-то мне подсказывает, что дело обстоит даже хуже. Они отказываются делать то, что им говорят, а значит, тебе приходится трудно вдвойне.

Я засмеялась, придя в восторг от ее проницательности.

– Ничего, сегодня будет проще: по расписанию прогулка на теплоходе. Там я по крайней мере никого не потеряю.

Теперь рассмеялась Ева.

– Да, если только никто не упадет за борт.

– Не дай бог! – Я тоже хихикнула. – Это была бы полная катастрофа.

– Ничего такого не случится. Люди-то они симпатичные? Я с нетерпением жду нашего знакомства. Хочу включить их всех в работу, когда стану показывать, как пеку. Пусть-ка каждый испечет хоть по одной булочке.

– Софи это точно понравится. Дэвид и Фиона наверняка согласятся, а вот насчет остальных я не уверена.

– Не волнуйся. Предоставь это мне.

– Да, ты с ними наверняка справишься. – Я умолкла, вдруг испугавшись, что покажусь ей слабой. Но в Еве было что-то, внушавшее мне спокойствие. – Некоторые из них намного старше меня и опытнее, – я говорила о Конраде. – Мне не хватает уверенности и авторитета, чтобы ими командовать или призывать к порядку. – Я вспомнила счет из бара и поёжилась. – Но если я не начну держаться тверже, они точно сядут мне на шею.

Конрад способен за день спустить весь отпущенный на поездку бюджет.

– И что, наступит конец света? – спросила Ева, а в глазах у нее запрыгали озорные искорки.

– Это может не очень понравиться моему начальству. Им и так кажется, что я не очень хороший организатор, что я могу не справиться.

– А для тебя это очень важно? Извини. – Она посмотрела на часы. – Ты не поможешь мне переставить столики?

– С удовольствием! – Я вскочила. Ева убрала несколько стульев, и мы вместе передвинули столы, составив их вместе.

– Так для тебя это важно – быть организатором и нести ответственность? – Ева внимательно смотрела на меня, наклонив набок голову. От этого казалось, что она слышит не только каждое мое слово, но и то, что за ним стоит.

– Я пытаюсь получить повышение. Поездка в Копенгаген – важный шаг в этом направлении.

– Ага. А что даст тебе повышение? – Мы с ней подошли к следующему столу, она взялась за один край, я за другой, и мы водворили его на место. Ее вопрос был задан совершенно спокойно, ровным голосом, как будто она и в самом деле не знала ответа.

– Ну как же, мне повысят зарплату, а больше денег – это всегда приятно. И более… престижно. Как бы объяснить… – это индикатор успеха. Другие видят, как ты повышаешь свой уровень. Они понимают, что у тебя все хорошо.

– А ты любишь свою работу?

– День на день не приходится. Но вообще там много интересного, и я каждое утро бегу на работу с удовольствием.

Вот только положа руку на сердце уже довольно давно это совсем не так, а особенно с того дня, как мне не дали повышения. Я не могла избавиться от чувства обиды и искренне сожалела о попусту истраченных часах, которые проводила в офисе после окончания рабочего дня. К тому же только сейчас, в проекте «Йем», мне впервые предоставили полную свободу действий – и это было самое творческое и приятное дело за очень долгое время. Строгое разделение труда, царившее в нашем агентстве, означало, что каждый как винтик выполнял какую-то одну операцию. Работа, которую я выполняла для Ларса, напомнила мне о старых добрых временах, когда я делала первые шаги в пиар-службе и трудилась в махоньком агентстве, где каждый отвечал за всё. С внезапно вспыхнувшей болью я осознала, что скучаю по тем сумасшедшим и сумбурным денькам. Глупо, ведь теперешнее мое агентство входит в пятерку крупнейших. Работать в нем – большая честь.

Допив кофе, я встала, собираясь идти. На душе почему-то было тревожно.

– Скоро увидимся. – Ева ободряюще положила ладонь мне на руку. – Не беспокойся, все будет хорошо. Сейчас ты в Дании. Так почему бы не расслабиться и просто не порадоваться жизни?

Все душевное тепло и ощущение уюта, накопленные мной за последние полчаса, мгновенно улетучились как дым при виде Бена, который расхаживал перед входом в отель, прижав к уху телефон. Заметив меня, он остановился, что-то быстро проговорил в трубку и дал отбой.

– Ты стащила мое зарядное устройство, – осуждающе провозгласил он.

– Я его одолжила, – поправила я. – И ты мне сам разрешил его взять.

Его брови взметнулись.

– Хм, а мне помнится, разговор окончился совсем не этим.

– Ты не сказал «нет», – заявила я. Как же мне нравилось его дразнить – правда, вспомнив, каким усталым он был вчера, я все же почувствовала легкие угрызения совести.

– Ты застала меня в минуту слабости. Могу ли я рассчитывать получить свою зарядку обратно?

– Разумеется. – Я улыбнулась ему ослепительной улыбкой, как бы показывая, что это он, а не я, ведет себя неадекватно. Потом сунула руку в сумку и вынула устройство. – Вот, прошу.

– Спасибо, – ворчливо произнес он. Под глазами, как и вчера, залегли лиловые тени, похожие на синяки.

Меня моментально охватило чувство вины, и я заговорила совсем другим тоном:

– Как ты себя чувствуешь?

Он подозрительно уставился на меня, сузив свои серо-голубые глаза.

– Просто вид у тебя все еще…

Тяжело вздохнув, он кивнул и даже почти улыбнулся.

– Знаю. Выгляжу я хреново… зато чувствую себя уже намного лучше, чем вчера.

Мы смотрели друг в другу в глаза, не зная, что еще сказать, так что я просто кивнула.

– Ну, хорошо.

– Привет, Кейт, Бен, – к нам вприпрыжку подбежала Софи. – Прямо места себе не нахожу от нетерпения. Печь! Это то, что я люблю больше всего на свете. Я просто счастлива, что Ларс включил это в программу пресс-тура.

– Рад за тебя, – без энтузиазма откликнулся Бен.

– Да ладно, – Софи шутливо подтолкнула его локтем в бок, – попробуешь и сам поймешь, как это классно, вот увидишь!

– Я бы на это не рассчитывал.

Мы с Софи обменялись усмешками.

– Привет и доброе утро, – радушно поприветствовала нас Ева, словно старых друзей.

Она проводила нас к столам и предложила присесть. Наш народ закрутил головами, разглядывая необычное кафе, а я вдруг почувствовала гордость, хоть сама не поняла почему. Я ведь и была-то у Евы всего один раз. Может, дело в том, что я уже успела почувствовать себя здесь как дома.

– Сегодня придется нам всем испачкать руки мукой, а попутно мы отведем душу за разговорами о том, как живут в Дании.

Из уст любого другого человека эти слова показались бы мне слащавыми, но у Евы это прозвучало естественно, не вызвав ни у кого циничных усмешек. Она между тем вынесла и стала раздавать всем полосатые передники.

– Вот, берите. Здесь хватит на всех. Кейти, а вот это твой.

К моему изумлению, на одном из передников было вышито мое имя.

– Софи. Дэвид. Бен. Фиона. Конрад. Аврил. Прекрасно. Все в сборе. Для начала выпьем кофе, а потом вы будете печь.

Прозвучало это так, будто нас ждало огромное удовольствие – и Софи в ответ захлопала в ладоши.

– Класс!

Бен, как я заметила, закатил глаза, а Аврил переглянулась с ним, как заговорщица: мол, мы с тобой заодно.

Обеспечив каждого из нас кофе, Ева начала общий разговор:

– Готовить еду и заботиться о людях – вот что делает меня счастливой. И, я думаю, это отражается на качестве еды.

Я немного отвлеклась – надо было быстро проверить электронную почту. Просто ужас какой-то: уже после завтрака с работы прилетел десяток сообщений, и все они требовали срочного ответа.

Бен тоже схватил телефон и тихо чертыхнулся. Извинившись, он вышел из кафе. В витрину я увидела, как он расхаживает по улице, прижимая трубку к уху. Потом он остановился, опустив голову, ссутулив плечи и ковыряя носком ботинка булыжник под ногами. Интересно, подумала я, обнаружила его сестра запорный кран или все еще ищет.

Разобравшись с двумя письмами, я обнаружила, что Ева стоит рядом со мной. Она бережно взяла у меня из руки мобильник и положила к себе в карман.

– Вы с Беном будете работать вот здесь, – она подвела меня к столу, – Дэвид, вы будете работать со мной. Софи, вы вставайте рядом с Фионой, а Аврил с Конрадом. – Ева с упреком взглянула на последнюю пару поверх очков. – Но вам придется слушаться.

– Это вы о ком? – невинно спросил Конрад с выражением лица как у мальчишки-двоечника.

– Не знаю, о чем это вы, – мило улыбнулась Аврил. Сегодня, в виде исключения, она не ныла и была настроена более-менее позитивно.

– Дания славится своей сдобой. Мы называем ее винерброд. Странно, но в переводе это значит венский хлеб, а все потому, что рецепты были привезены сюда австрийскими булочниками. Сегодня я научу вас делать настоящие спандауэр, – Ева бросила на меня заговорщицкий взгляд. – Еду необходимо готовить с любовью. У любого блюда вкус лучше, если его готовили любя. Так что оставьте все свои заботы и тревоги за дверью.

– Ох, просто фантастика! – Софи схватилась за сумку. – Дайте-ка я это запишу. Процитирую вас в журнале.

– Я бываю очень счастлива, когда пеку, а здесь, в Дании, мы ценим разные мелочи, которые улучшают настроение. Не потому ли нас считают самой счастливой нацией? Вы уже слышали про хюгге?

– Да, – с готовностью отозвались все хором, кроме Бена, который поднял руку, будто прилежный школьник.

– Все-таки, что же это такое? Помимо свечей и дорогих кашемировых шалей? – Ева озарила его своей улыбкой. – Это желание и умение получать удовольствие от простых моментов жизни. Например, от того, чтобы самой напечь булочек, сделать чашку кофе и посидеть, наслаждаясь каждым кусочком. – Она помолчала и, подмигнув, закончила: – И не чувствовать вины за каждую калорию.

– Когда изобретут булочки без калорий, это сделает меня очень счастливой, – сказала Софи, отчего все мы дружно расхохотались.

– А что делает счастливыми вас? – Ева обвела нас глазами. – Конрад?

– Наверное, поесть и выпить, – с готовностью ответил тот и добавил вскользь: – Всегда приятно знать заранее, где тебя накормят в следующий раз.

– А я вряд ли счастлива, – внезапно прозвучал голос Аврил, которая, смущенная собственным неожиданным признанием, отвернулась к окну, ни на кого не глядя.

– Еда – готовить и угощать. А, и еще мой парень, – поспешно сказала Софи, прерывая неловкую паузу.

– Пение, – объявила я и сама удивилась. Это была не совсем правда, но я чувствовала необходимость сказать что-нибудь сразу после Софи, чтобы отвлечь внимание от готовой заплакать Аврил. А кроме того, я сама не была уверена, что сказать. Не знаю я, что в самом деле делает меня счастливой. Я получила большое удовольствие, хюггифицируя офис к приходу Ларса. И мне было страшно приятно, когда все нахваливали печенье, которое я напекла. Но это не так-то много. А моя работа? Приносила ли она мне счастье? Когда-то так было, но сейчас я не была в этом так уж уверена.

– Компания, – продолжил Дэвид. – Участие в каком-то общем деле.

Ева хлопнула в ладоши, как будто была очень довольна своими учениками.

– Дружеское единение – это так важно. Это очень и очень хюгге.

Бен тихонько фыркнул, и я возмущенно посмотрела на него. По счастью, Ева то ли не расслышала, то ли решила не обращать внимания. Она продолжала:

– Чтобы добиться такого чувства единения, нужно общаться с окружающими без страха и предубеждения. В Дании люди не стремятся быть в центре внимания. Никто не считает себя важнее других. – Она безмятежно улыбнулась Бену, а я скрыла свою улыбку. Видно, она все-таки его слышала. – Ну а сейчас пришло время заняться выпечкой.

Фиона вздохнула:

– Надо мне было захватить с собой GoPro[16]16
  Компактная экшен-камера, с помощью которой легко вести съемку практически в любой ситуации.


[Закрыть], чтобы снять на видео, как мы стряпаем.

Она нахмурилась и задумалась, пытаясь придумать какое-то другое решение.

– А ты сделай как я, – посоветовал Дэвид. – Вставь мобильник в нагрудный карман и снимай оттуда.

– Это гениально! – Включив телефон на запись, Фиона закрепила его в нагрудном кармане фартука и тут же начала энергично крутиться, стараясь поймать в кадр всех нас.

– Ты немного похожа на Далека[17]17
  Далек – неземная раса мутантов-полукиборгов из британского научно-фантастического телесериала «Доктор Кто».


[Закрыть], – заметил Бен, наблюдая за ее резкими движениями, да и остальные начали посмеиваться.

Но Фиона продолжала радостно выписывать кренделя вокруг стола.

– Я вас снимаю. Я вас снимаю.

Ушло немало времени, пока все успокоились и начали следовать инструкциям Евы, но ее это вроде бы не напрягало. Тем временем Бен опять уединился с телефоном.

– Выложите в миску масло, сахар, дрожжи и молоко и перемешайте. Да, Аврил, придется испачкать руки, – последние слова Ева сопроводила ласковой, подбадривающей улыбкой, от которой на щеках Аврил выступил нежнейший румянец.

Я поглядывала в витринное окно. Бен все еще был там и разговаривал, но вдруг поднял голову и встретился со мной глазами.

Кивком я довольно резко показала ему на стол, что означало «сколько можно, тебя ждут здесь!». Этот наглец просто улыбнулся и повернулся ко мне спиной. Вот что бы он сделал, если б я вышла, схватила его трубку и запихнула ему в глотку? Задохнулся бы, наверное? Тьфу, этот человек продолжал будить во мне самое дурное.

Когда наконец он соблаговолил вернуться, остальные уже вовсю месили тесто.

– Я посмотрю, – заявил он, подойдя и встав рядом со мной. Теперь он с безопасного расстояния взирал на приготовленные для нас миски – ни дать ни взять пассажир на платформе, ожидающий прибытия поезда.

– Бога ради, хватит уже изображать неженку. Пора приниматься за работу, – с этими словами я схватила миску, свалила в нее заранее взвешенные и разложенные по контейнерам ингредиенты и вручила Бену венчик для взбивания.

Он фыркнул, но тем не менее закатал рукава рубашки и взял у меня взбивалку.

– Бен, а что хюгге значит для вас? – спросила Ева.

Перестав взбивать свою смесь, Бен посмотрел на нее опасливо, будто ожидая атаки.

Как же она мне нравится! Удар в самое сердце.

Но он выдержал ее взгляд и не дрогнул.

– При всем уважении я, честно говоря, считаю, что это модное поветрие, и не более того. Грамотный маркетинг. Я принимаю уют, украшение дома свечами и всем прочим. Но это просто дизайнерский стиль, ничего другого я не вижу.

Ева кивнула и улыбнулась уклончиво – как хорошая учительница в школе.

– Еще кто-нибудь скажет? А теперь надо вот так. – Она отвлеклась и бросилась на помощь Фионе, у которой тесто собралось сбежать со стола. – Не надо бояться теста. И не жалейте на него сил, – она продемонстрировала свои бицепсы. – Выпечка помогает поддерживать форму. Очень трудно объяснить, что такое хюгге, тем, кто незнаком с длинными темными месяцами скандинавской зимы. А они наложили отпечаток на нашу национальную душу. Нам как нации нравится наш дизайн, он доступен всем, независимо от классовой принадлежности, уровня образования или достатка. Каждому датчанину известны имена Арне Якобсена[18]18
  Арне Эмиль Якобсен – датский архитектор и дизайнер, основоположник стиля «датский функционализм».


[Закрыть], Поуля Хеннингсена[19]19
  Поуль Хеннингсен – датский писатель, критик, архитектор и дизайнер.


[Закрыть], Ханса Вегнера[20]20
  Ханс Вегнер – датский дизайнер мебели.


[Закрыть].

Конрад кивнул:

– Стулья, свет, архитектура. Кое-что было разработано этими дизайнерами в шестидесятые, но до сих пор выглядит свежо и современно.

– Вот именно. И это находит отражение у нас дома. Англичане, я слышала, говорят, что дом англичанина – его крепость, а для нас дом – это тихая гавань хюгге. Много времени, особенно зимой, мы проводим дома. Вот с годами наши дома и стали местом, которое можно сделать неповторимым, где можно отдохнуть, позаботиться о себе и о других. Доставить удовольствие тем, кто вам дорог. Друзьям и родным. Вечер может начаться в шесть часов и тянуться до часу ночи.

Софи обсуждала с Фионой и Дэвидом что-то связанное с тестом, а потому не услышала жалобных слов Аврил:

– Мне такое недоступно. Я должна быть в телестудии к утренней программе. А от этого в жизни полный раскадраж. Муж постоянно ворчит, что дом запущен. Я самая ужасная неряха на свете. Раньше его это не смущало.

– Может быть, вам стоит уделять этому – и, думаю, ему – немного больше внимания.

Остальные, продолжая болтать, пропустили мимо ушей и эту, очень мягкую, реплику Евы. Аврил показалась мне немного смущенной, но обижаться на слова Евы было бы невозможно, так как в них не было даже намека на критику.

Ева обходила всех, проверяя успехи и помогая. Месить тесто нелегкая работа, в чем я убедилась, приняв эстафету у Бена.

– Это очень хорошее физическое упражнение и, как мне часто кажется, еще и отличный способ избавиться от всех своих неприятных мыслей и ощущений.

Софи ответила радостным смешком. Настоящий ветеран выпечки, она сразу уловила верный ритм и сейчас не растирала, морщась, руки, как все мы.

– Я часто представляю на месте теста свою начальницу – сущую дракониху. Ой, простите, мне не следовало так говорить.

Ответом был общий смех.

Когда все управились с тестом, получив одобрение взыскательной Евы, нам позволили немного посидеть и выпить по чашке честно заработанного кофе.

– Итак, Ева, почему же Дания считается счастливейшим местом? – спросил Бен (надо признать, журналист в нем не дремал и не знал устали).

– У нас в Дании совсем иначе относятся к работе, чем в Соединенном Королевстве. В среднем датчанин работает тридцать пять часов в неделю и заканчивает как раз вовремя, чтобы успеть забрать детей из школы.

– Не пыльная работенка, – протянула Аврил. – Но я даже представить не могу, чтобы в моем офисе прокатило подобное отношение, хоть у нас и работают одни женщины. – Помолчав, она прибавила: – А уж завести ребенка – это вообще конец карьере.

– Но и орденом за переработки по вечерам тоже никто не наградит. – Ева посмотрела на меня. – Так же, как и за переписку по электронной почте, когда рабочий день закончился или вы вообще в отъезде.

Легко ей говорить такие вещи. Держать кафе – это же совсем другой тип занятий, здесь нет таких стрессов и напряга, как при работе в офисе, но с другой стороны, это далеко не так престижно и не дает возможности карьерного роста.

Ева как будто читала мои мысли, потому что именно в этот момент она снова заговорила:

– В Дании всё очень демократично. Все равны, и не так уж важно, какую именно работу кто выполняет.

– Но у вас очень высокие налоги, – вмешался Бен.

– Да, но они у всех, от простого продавца до руководителя крупной компании. И к тому же людям хорошо платят за работу. У всех имеются равные возможности благодаря хорошо проработанной системе поддержки. Медицинское обслуживание и образование бесплатные. Из всех европейских стран у нас минимальный разрыв между богатыми и бедными.

После двадцати минут оживленных разговоров про утопическую Данию Ева снова переключилась на кулинарию, так что мы снова облачились в передники и взялись за дело.

– А сейчас я открою вам секрет легкого, воздушного и хрустящего печенья. Идите сюда.

Она раскатала тесто, затем, взяв большой кусок сливочного масла, обваляла его в муке и быстрыми экономными движениями раскатала масло между листами пергаментной бумаги.

– Ну, теперь ваша очередь.

– Я, пожалуй, пропущу свой ход, если не возражаете, – решил уклониться Конрад. – Готовка – не мое, я в этом не силен. Да и подустал я что-то.

– Ой, ну как же не попытаться, раз уж мы оказались здесь, – стала уговаривать Софи.

– Учиться никогда не поздно, – поддержал ее Дэвид, – а готовя дома, можно сэкономить кучу денег. Это получается намного дешевле.

Лицо Конрада внезапно осветилось интересом, и он даже заулыбался неуверенно.

– Ну ладно, уговорили. Сделаю, пожалуй, еще одну попытку.

Я взглянула на Бена.

– Начинай ты, – я протянула ему скалку. Он посмотрел на нее с таким сомнением, что я не удержалась от комментария: – Да ну, я уверена, что вы уже встречались.

– Разве только в школе, на уроках домоводства, – невнятно буркнул он. – А это было тысячу лет назад.

Он здесь был не один такой, но я решила, что нипочем ему в этом не признаюсь.

Софи напротив нас ловко орудовала скалкой, попутно объясняя Фионе разные тонкости.

Пергаментная бумага громыхала, как железо, деревянные скалки с шумом ударяли о стол, а Ева лавировала между нами, уворачиваясь от локтей и тихо подбадривая нас добрыми словами.

Бен возился со скалкой, сдвинув брови и высунув от напряжения язык, что сделало его больше похожим на живого человека.

– Дэвид, просто превосходно, – показала Ева на его ровно и аккуратно раскатанную порцию масла.

– Благодарю. Я довольно часто пеку что-нибудь дома, – застенчиво признался он. – Это хороший способ с пользой провести время и получить в конце полезный и вкусный результат. Хотя… еще приятнее, когда есть с кем этим поделиться.

– Я раньше недурно пекла. Бисквиты у меня получались такие легкие – это что-то. Но давно, пока не вышла замуж. – Аврил резко замолчала и, стряхивая с фартука муку, придирчиво осмотрела свое ровненькое изделие. Мне вдруг показалось, что для нее очень важна борьба за первенство. – А муж любит пирожные. – На губах Аврил появилась мечтательная улыбка. – Особенно кофейные и с грецким орехом. Я уж и не помню, когда их делала.

Через пять минут Ева велела заканчивать, и все показали, у кого что получилось. Масло у Софи и Фионы имело форму идеального вытянутого овала, как и у довольного собой Дэвида. Для человека, заявившего, что он не силен в готовке, Конрад справился на удивление неплохо, а уж об Аврил и говорить нечего.

– Бог ты мой, – рассмеялась Ева, подойдя к нашему концу стола. Раскатанное Беном масло выглядело как карта Дании: изрезанные фьордами края, острова, наползающие друг на друга, все это какое-то клейкое и расквашенное.

Он сосредоточенно нахмурил брови:

– Хм, не понимаю, что я сделал не так.

– Раскатывал без любви, по всей вероятности, – подколола я его и в ответ получила хмурый косой взгляд.

– Вы немного перестарались, – пояснила Ева, отодвинув в сторону выпачканную маслом бумагу. – Слишком разогрели масло, вот оно и стало таять. Вы уделяли ему не все свое внимание. Когда готовишь, нужно полностью сосредоточиться на том, что делаешь. Отложите работу в сторону и перестаньте беспокоиться о всяких сообщениях. Начнем сначала. Теперь твоя очередь начинать, Кейти.

– А, да нет, спасибо. Мне не обязательно.

– Обязательно, – отрезала Ева тоном, не допускающим возражений, впихнула мне в руку скалку и еще раз объяснила, что нам нужно делать.

Бен пронзил меня ликующим взором, на что я мрачно насупилась.

– Вы оба поработаете, начинайте.

– Так точно, мисс, – шутливо отчеканил Бен, и Ева отправилась проверять, как дела у остальных.

Вот же гадство. Чувствуя себя полной идиоткой, я с трудом отколупнула кусок масла. Со стороны это выглядело довольно просто. Вяло посыпав масло мучицей, я взялась за работу. Ладно уж, сделаю, хотя вряд ли когда-то буду повторять это впоследствии. Вот так штука, это оказалось сложнее, чем я думала. Твердая култышка масла никак не желала раскатываться, а выскакивала из-под скалки, будто какая-то лягушка.

– Думаю, муки нужно больше, – услужливо подсказал Бен.

Я поджала губы и проигнорировала совет. Тоже мне, эксперт нашелся.

Новая попытка – и масло опять победило.

– И любовь не чувствуется, – с хитрющей усмешкой прокомментировал Бен при виде изувеченного мной масла.

– Это труднее, чем кажется, – буркнула я, краснея. Как же меня бесило, что я не могу сделать это правильно.

– Не переживай, – сочувственно поцокав, сказал Бен. – Просто твои таланты лежат в другой сфере.

Я подозрительно посмотрела на него, но он вроде не издевался, голос звучал искренне. Поэтому я дрогнула и ответила с нехарактерной для себя мягкостью:

– Ну, не знаю, я в этом не уверена.

Опустив глаза на стол, я вдруг напряглась, почувствовав его близость. Голова снова шла кругом. А правда, что мне хорошо удается? Работа? Безликая, она мало что говорит обо мне. Фиона талантливо фотографирует. У Аврил есть муж, который ее явно обожает, да к тому же звездная карьера. Софи нашла себя в кулинарии. У Конрада есть репутация, опыт и знания.

Ева показала нам, как раскатывать масло между пластами теста, как формировать булочки, и в конце демонстрации перед нами лежало несколько подносов со спандауэр с начинкой из клубничного джема, готовые отправиться в духовку.

Мы снова сидели за столами со свежим горячим кофе, а Ева сновала с веником и прибиралась. Ей помогала Софи – складывалось впечатление, что Софи вообще не может посидеть спокойно хоть минуту.

– Прекрасное было утро. – Дэвид оглядел остальных членов группы. – Я ведь бо́льшую часть времени провожу один. – У него, я заметила, дернулся кадык. – Это т-так здорово быть… вместе. Должен признаться, я вдруг понял, что одинок и страдаю от этого.

– Ох, Дэвид, – Софи положила ему на плечо руку, – как я тебя понимаю. Пока я не познакомилась с Джеймсом, чувствовала себя точно так же. Можно быть окруженным массой народу, но оставаться невидимкой, особенно в Лондоне.

– А теперь представь, каково быть внештатником. С Интернетом и электронной почтой у людей вообще нет необходимости с тобой встречаться. Все можно сделать в режиме онлайн. Мой редактор со мной общается исключительно по электронке.

– А как же родственники? – спросила Софи.

– Я ведь давным-давно уехал из Камбрии, где живут отец и сестра. На Рождество я их навещаю, но давно сделал ставку на карьеру. Переехал в Лондон. Работаю. Кручусь.

– Ну а друзья-то? – настаивала Софи. – По мне, ты такой симпатичный, обаятельный, хоть куда. Изо рта не пахнет, одеваешься без выпендрежа, на вид не заметно никаких вредных привычек.

Дэвид скрестил вытянутые ноги.

– Друзья есть, конечно. Полно друзей, но это не то же самое. У кого-то имеются семьи. У других – еще какие-то приоритеты. По выходным у каждого находятся свои дела. Просыпаешься однажды утром – а вокруг никого, все разбежались. – Дэвид снял очки и крутил их в руках. – Господи, что это я разоткровенничался, ведь даже в мыслях этого не было. Ева, вы, видимо, угостили нас сывороткой правды. – Но в его взгляде была благодарность, и Ева ответила ему сочувственной улыбкой. – Можно, конечно, бродить одному по музеям и выставочным залам, но не бесконечно. И идешь туда только по единственной причине. Чтобы пойти куда-то одному. Грех жаловаться, у меня свой дом, большой дом, вот только одному в нем бывает тоскливо. Была мама, но несколько лет назад она умерла. Я заставляю себя выходить гулять, потому что, если не заставлю, могу дни напролет сидеть взаперти.