Текст книги "Многоцветная Земля"

«Интересно, а что найду я на своем красивом воздушном шаре, – подумала Элизабет. – И какое это имеет значение? Будет ли мир Изгнания более пустынным, чем сегодняшний мир?

Если бы у меня и Лоуренса были дети… Но рождение ребенка осложнило бы работу, и мы тогда согласились, что нам вполне достаточно любить друг друга, помогать друг другу во всем, словом, жить так, как живут почти все люди, наделенные метапсихическими способностями. Мы знали, что, когда наступит неизбежное и один из нас уйдет, останется Единство, мириады умов во всем Галактическом Содружестве.

Если бы у нас были… «

Первые капли дождя забарабанили по листьям платанов. Бело-голубые вспышки молний озаряли мертвенным светом всю долину, а раскаты грома, казалось, грозили пошатнуть горы. Брайан схватил Элизабет за руку, и они успели вбежать в главный салон за какие-то мгновенья до того, как хлынул ливень.

ГЛАВА 19

Солнце еще не взошло, и предрассветный воздух был холоден и свеж. Тучи торопливо плыли на юг, словно боясь опоздать на свидание со Средиземным морем. По долине Роны клочьями плыл туман. В камине главного салона потрескивал огонь. Все члены Зеленой Группы, позавтракав у себя в номерах, собрались теперь в салоне. Каждый прихватил с собой только самое необходимое из того, что намеревался взять в новую жизнь, и оделся соответственно выбранной роли. (Остальной багаж путешественников был уже доставлен к вратам времени: ящик «Выборовой» – для Клода, ящик виски – для Брайана, запас пряностей, дрожжей и соды – для Ричарда, бочка пива – для Стейна, шоколадные конфеты с ликером – для Элизабет, большая картина с изображением святого Себастьяна – для Анны-Марии.) Ричард и Стейн перешептывались, уставившись на огонь. Анна-Мария со слабой улыбкой перебирала деревянные четки, свисавшие с ее пояса. Остальные стояли порознь, ожидая, когда все начнется.

Ровно в пять часов в салон по ступеням из мезонина спустился советник Мишима и торжественно всех приветствовал.

– Прошу вас следовать со мной.

Путешественники, захватив свои вещи, покинули салон, пересекли террасу и спустились в сад. На дорожках, выложенных каменными плитами, еще не высохли лужи после вчерашнего ливня. Кусты роз стояли взъерошенные и растрепанные бурей.

Балконы главной гостиницы выходили в сад. Несколько лиц, смутно различимых сквозь стеклянные двери балконов, наблюдали за путешественниками, как они сами наблюдали за предрассветными процессиями из восьми человек, предводительствуемых советником. Они видели цыган и казаков, кочевников из пустынь Аравии и буров, полинезийцев с головными уборами из перьев и воинов с луками, мечами и копьями-ассегаями, баварцев в кожаных штанах до колен, бородатых пророков в белых одеждах, бритоголовых буддийских монахов, первопоселенцев Дикого Запада в широкополых шляпах, ковбоев, фетишистов в жалких гротескных нарядах и практичных людей в ковбойках, джинсах и тропических шлемах. В предрассветной мгле путешественники направлялись через сад к старинному, увитому диким виноградом домику, стоявшему под сенью шелковиц.

Кружевные занавески мадам Гудериан еще висели на окнах, а у входа в горшках, вкопанных в грунт, еще цвели розовая и белая герани, посаженные ею. Восемь гостей и советник вошли в домик, и дверь закрылась за ними. Через полчаса дверь отворилась, и из домика вышел только один советник.

Брайан Гренфелл стоял позади советника Мишимы, когда тот отпирал старомодным бронзовым ключом домик профессора Гудериана. Большой рыжий кот сидел в укромном месте под кустами, глядя на группу сардоническими золотистыми глазами. Заходя в домик, Гренфелл оглянулся и кивнул коту на прощанье. Много вам довелось видеть нашего брата, мсье Кот! А сколько было таких, кто в последний момент чувствовал себя выжатым, одураченным и усталым, как чувствую себя сейчас я, но все же продолжали упорно стремиться в неизвестность. Вот и я иду к вратам смерти в практичном тропическом снаряжении, с рюкзаком, набитым всякими нужными мелочами и продуктами с высоким содержанием белка, с альпенштоком со стальным наконечником и ножом с выбрасывающимся лезвием в левом рукаве, с портретом Мерси и ее досье в нагрудном кармане. Вот я спускаюсь в глубокий погреб…

Стейну Ольсону в дверях пришлось наклонить голову и двигаться осторожно, чтобы не задеть маятника старинных настенных часов мадам Гудериан, не сбросить какую-нибудь хрупкую безделушку с полочки или не повредить рогами своего шлема хрустальные канделябры. Соблюдать молчание становилось для Стейна все труднее. Что-то внутри его неудержимо расширялось и настоятельно требовало выхода в крике, в зверином реве, в оглушительном раскате смеха. Ему неудержимо хотелось выкинуть что-нибудь такое, отчего все остальные члены группы отшатнулись бы, как от внезапно отворившегося зева раскаленной добела печи. Он чувствовал, что его тело под волчьей шкурой наливается мужеством, его ногам не терпелось пуститься в бег или совершать прыжки, мышцы рук непроизвольно напряглись, готовые разить врага боевым топором или копьем с наконечником из витредура, которым он пополнил свой арсенал. Скоро! Теперь уже совсем недолго! Наконец-то развяжется узел, так долго стягивавший его изнутри! Огонь, пылающий в крови, воплотится в героические поступки! Распиравшая Стейна радость была так велика, что ему стоило огромных усилий удержаться от ее внешних проявлений…

Ричард Форхес осторожно спускался в погреб вслед за Стейном. Его ноги в тяжелых морских сапогах с отворотами неуклюже ступали по истертым ступеням. У него все более крепло решение: как только группа минует врата времени и произведет первую рекогносцировку местности, переобуться в более удобные спортивные туфли, благо он предусмотрительно сунул их в рюкзак. Удобства превыше всего, роль потом! Секрет успеха, внушал себе Форхес, состоит в том, чтобы как можно быстрее разобраться в структуре местной власти, не привлекая к себе внимания, опереться на неимущих и создать подходящую базу. А когда он наладит винокуренное производство (Стейн и, возможно, Лендри помогут ему удержать местных от вмешательства в его дела), у него появится солидная финансовая основа и возможность оказывать влияние на политику. В предвкушении будущих успехов Ричард улыбнулся и поправил лямки рюкзака. Разве джентльмены удачи не становились всевластными правителями или, если угодно, королями в начальный период завоевания Америки? Все эти Жаны Лафитты, Кровавые Морганы и даже сам Черная Борода? А как вам нравится Ричард Форхес, король Баратарии? При этой мысли Ричард громко рассмеялся, совершенно позабыв, что его костюм был не только пиратским, но и обычной одеждой мореплавателя…

Фелиция Лендри внимательно наблюдала за тем, как советник Мишима возился со сложным механизмом запора на дверях погреба. Наконец дверь широко распахнулась, и они вошли в отсек старого винохранилища, сырой и затхлый, едва ощутимо попахивавший озоном. Фелиция уставилась на «беседку», так непохожую на дверь, ведущую на свободу, и еще крепче прижала свой новый арбалет к груди. Ее била дрожь, подташнивало, и она изо всех сил сдерживалась, чтобы в последний момент не опозорить себя проявлением слабости. Впервые за всю жизнь с самого раннего детства глаза Фелиции наполнились слезами…

– Как я уже имел честь объявить вам, – нарушил тишину советник Мишима, – мы транслируем вас в два приема группами по четыре человека. Остальной багаж прибудет вслед за вами через пять минут. Будьте внимательны и постарайтесь вынести его из области действия тау-поля. А теперь я покорнейше прошу первую группу занять места…

Элизабет Орм, не испытывая никаких эмоций, наблюдала за тем, как Брайан, Стейн, Ричард и Фелиция вошли в тесное пространство, окруженное металлической решеткой, и замерли. «У всех есть свои планы, – подумала она, – у всех, кроме меня. Все преследуют какую-то цель – трогательную, смешную или сумасбродную. Я же намереваюсь проплыть над миром Изгнания на своем ярко-красном воздушном шаре, вглядываясь сверху в людей и животных, вслушиваясь в свист ветра и пение птиц, вдыхая цветочную пыльцу и смолистый аромат лесов, запах дымка от костра на равнине. Я спущусь на землю только после того, как почувствую, что и планета подо мной и я сама реальны. Если бы это было возможно… «

Мишима повернул выключатель, и «беседку» со всех сторон закрыли зеркальные стенки. Эйкен Драм в своем золотом костюме, сверкающем и переливающемся, отбрасывающем сотни отблесков на стены и потолок погреба, инстинктивно шагнул вперед.

– Черт побери! Неужели это все? Даже лампы не мигнули!

Драм принялся рассматривать силовые кабели, подобно виноградной лозе выходившие из плотно утрамбованного земляного пола и скрывавшиеся в потолке погреба. Мишима предостерег Эйкена, чтобы тот ничего не трогал. Эйкен сделал в ответ успокаивающий жест. Но ему не терпелось рассмотреть все поближе. Система зеркал приводилась в действие едва заметно двигавшимся механизмом. В узлах решетки немеркнущим светом, как бы с большого расстояния сияли точки.

– Сколько времени потребуется, чтобы транслировать людей отсюда туда? – спросил Эйкен и тотчас же поправился: – То есть я хотел сказать из «сейчас» в «тогда»?

– Теоретически трансляция происходит мгновенно, – ответил Мишима. – Мы поддерживаем поле в течение нескольких минут, чтобы дать возможность путешественникам во времени в полной безопасности покинуть сферу действия тау-поля. И я должен с гордостью сообщить вам: за все четыре года, что мы продолжаем дело, начатое мадам Гудериан, у нас не было ни одного несчастного случая.

– Я хотел бы взять с собой в Изгнание еще одну вещь, – заявил Эйкен. – Не могли бы вы, советник, дать мне описание и чертеж этого устройства?

Не говоря ни слова, Мишима отпер дубовый секретер и достал небольшую книжечку. По его виду было ясно, что отбывающие в плиоцен не в первый раз обращаются к нему с подобной просьбой. Эйкен торжествующе поцеловал книжечку и сунул ее в большой карман под правым коленом своего ослепительного костюма.

Мишима шагнул к пульту управления и включил поле. Зеркальные стенки исчезли. «Беседка» была пуста.

– Все благополучно прошли врата времени. Теперь остальные также могут войти в «беседку».

Клод Маевский поднял свой двадцатикилограммовый рюкзак и вошел в установку первым. «Ты совсем спятил, старый», – сказал он себе и улыбнулся, подумав, что именно эти слова произнесла бы Жен. Повинуясь внезапному порыву, он извлек из кармана рюкзака резную шкатулку из Закопане. Неужели за вратами его ждет самый настоящий плиоценовый мир, милая моя девочка? Или все происходящее лишь чья-то дурацкая шутка и из этой зеркальной клетки мы прямиком отправимся в царство смерти? О Жен, не покидай меня. Будь повсюду со мной…

Сестра Анна-Мария Роккаро последней вошла в «беседку». Виновато улыбаясь, она попыталась втиснуться рядом с Эйкеном Драмом, чувствуя, как твердые инструменты в многочисленных карманах его сверкающего костюма впиваются ей в тело. Эйкен был почти на голову меньше ростом, чем она, почти такой же маленький, как Фелиция, но далеко не такой ранимый. «Он-то выживет, этот Эйкен Драм. Выжили бы остальные! Матерь Божия, услышь мою молитву! Пресвятая Владычица моя Богородица, святыми Твоими и всесильными мольбами отринь от меня, смиренной и недостойной рабы Твоей, уныние, забвение, неразумие, нерадение и все скверные, лукавые и хулительные помышления от окаянного сердца моего и от помраченного ума моего; и погаси пламень страстей моих, ибо нища я и окаянна. И избавь меня от многих и лютых воспоминаний и предприятий; и от всех действий злых освободи меня. Благословенна Ты от всех родов, и славится пречистое имя Твое во веки веков. Аминь».

Мишима повернул выключатель.

Мгновенная боль трансляции пронзила всех, кто находился в «беседке», и они погрузились в серое марево. Не дыша, с переставшим биться сердцем, они как бы повисли в пустоте, вопия в полном молчании от боли. Столь же внезапно все почувствовали через мгновение тепло и, открыв глаза, обнаружили, что находятся в ослепительном сине-зеленом сиянии. Чьи-то руки подхватили их, голоса настойчиво торопили покинуть сверкающую площадку, которая мгновение назад была «беседкой», и отойти в сторону, подгоняли, чтобы все успели выйти из опасной зоны и вступили в Изгнание прежде, чем произойдет обращение поля.

Часть вторая. ВХОЖДЕНИЕ

ГЛАВА 1

– Давай сюда, парень. Так, хорошо. Отойди немного в сторонку. Мы стражи у врат времени. Мы здесь для того, чтобы помогать вновь прибывшим. То, что ты сейчас немного не в себе, нормально, так и должно быть. Это быстро пройдет. Отдохни, и мы тронемся в путь. С благополучным прибытием в Изгнание! С тобой все в порядке, слышишь? Сейчас мы все отправимся в «Надвратный замок». Там ты отдохнешь. Мы потолкуем и ответим на все вопросы. Пошли.

Боль отступила, и снова вернулась ясность восприятия. Сначала Брайан слышал только назойливый голос и видел ослепительно яркий свет. Он сознавал, что кто-то держит его за правую кисть и предплечье, но кто это был, оставалось неясно – какая-то расплывчатая фигура, на которой он никак не мог остановить свой взгляд. Кто-то другой принялся пылесосом чистить его одежду. Усилием воли Брайан заставил себя сделать первый шаг и, взглянув на собственные ноги, вдруг увидел их вполне отчетливо, обутые в башмаки из грубой свиной кожи на рубчатой подошве. Сначала ноги ступали по влажному граниту, потом – по толстому дерну, с едва проклюнувшейся или недавно посеянной травой. Вот он зашагал по каким-то мелким цветам, похожим на гвоздики. Бабочка с полосатыми, как у зебры, крыльями – то ли парусник, то ли махаон – неподвижно замерла на стебле, усыпанном каплями росы.

– Подождите, – пробормотал он. – Постойте!

Рука, настойчиво увлекавшая его за собой, ослабила хватку. Брайан остановился и осмотрелся вокруг. Солнце, едва взошедшее над горизонтом, заливало ярким светом зеленую долину. Выше, на склонах гор, зелень переходила в золото. Где я? Что это за страна? Танзания? Небраска? Добруджа?

Франция.

Поблизости от себя Брайан увидел гранитные валуны. Они служили чем-то вроде вех, указывая путь к странному на вид, расплывчатому блоку, который висел в воздухе наподобие миража. Мужчины в одинаковой одежде – белых туниках и брюках, перепоясанных синими веревками, – столпились вокруг Ричарда, Стейна и Фелиции. Еще несколько стражей ожидали, когда прибудут остальные члены Зеленой Группы. Поле, создававшее марево на площадке прибытия, исчезло. Брайан не двинулся с места, пока тау-поле не возникло вновь с четырьмя новыми человеческими фигурами, которые стражи поспешно увели на безопасное расстояние от места прибытия.

– Все добрались благополучно, парень. А теперь пойдем со мной, остальные подтянутся вслед за нами.

Брайан увидел, что назойливый голос принадлежит худому загорелому человеку со светлыми волосами и длинным носом, свернутым на сторону. У него был сильно выступающий кадык, на шее – ожерелье из темного металла толщиной примерно в палец, испещренное мелкими значками и запиравшееся спереди на замок, выполненный в виде утолщения. Человек облачен в тунику из тонкой шерсти. Спереди к веревке, заменявшей пояс, подвешен кусок вяленого мяса. Как ни странно, именно эта деталь придала Брайану уверенность. И он, не сопротивляясь, последовал за своим провожатым, когда тот снова повлек его за собой.

Они поднимались по склону небольшого холма метрах в двухстах от врат времени. Когда разум антрополога вновь обрел ясность, Брайан с интересом увидел перед собой большую каменную крепость, построенную на возвышении. Единственные ворота были обращены на восток. Походила крепость не столько на сказочные замки Франции, сколько на простые и суровые крепости, которые Брайану приходилось видеть у себя на родине – в Англии. Для полного сходства с замком Бодиам в графстве Сассекс не хватало только крепостного рва с водой. Когда подошли поближе, Брайан увидел, что наружная стена крепости сложена из грубо обтесанных каменных глыб величиной в два человеческих роста. Никаких сооружений за крепостной стеной нет. За наружной стеной простирался внутренний двор в форме четырехугольника с четырьмя башнями по углам и большой надвратной башней с опускающейся решеткой. Над воротами укреплено изображение бородатого человеческого лица, выполненное из какого-то желтого металла. Когда Брайан и его сопровождающие подошли почти вплотную к стенам крепости, раздался душераздирающий вопль.

– Нам сюда, – ободряюще сказал сопровождающий. – Кричат амфиционы. Не обращайте внимания.

Они вошли под своды ворот. По обе стороны в стены были вмурованы решетки из толстых деревянных брусьев. С десяток огромных существ неуклюже подбежали к решеткам и принялись рычать и ластиться.

– Хороши у вас сторожевые собачки, – заметил Брайан несколько неуверенно.

Сопровождающий по-прежнему влек его за собой.

– Что верно, то верно! Это примитивные псовые. Мы называем их медведесобаками. Весит каждая такая собачка около трехсот килограммов и готова сожрать любое существо, которое не успеет сожрать ее. Когда нам нужно обеспечить безопасность крепости, мы выпускаем этих милых зверушек и предоставляем им возможность резвиться у стен замка.

Внутри огромной башни шел коридор, который разветвлялся на более узкие проходы. Провожатый по наружной лестнице провел Брайана на второй этаж. Здесь коридоры были чисто выбелены, и на стенах висели красивые медные масляные светильники. Окна в глубоких проемах выходили во внутренний двор крепости.

– Мы приготовили для каждого из вас небольшую комнату, – сообщил страж. – Располагайтесь. Отдохните с дороги. Если проголодались, перекусите.

Он открыл тяжелую деревянную дверь и ввел Брайана в комнату размером четыре метра на четыре. Пол устлан пушистым шерстяным ковром, выдержанным в коричневато-серых тонах. Скамьи и кресла удивительно тонкой работы выполнены из мореного дуба. У одних кресел на сиденье и спинке обивка, у других – черные шерстяные подушки. На низком столике расставлены глиняные сосуды с прохладительными и горячительными напитками, ваза с розовыми сливами и крупными вишнями и тарелка с горой булочек с тмином.

Провожатый помог Брайану снять рюкзак.

– Все удобства вон за той занавеской. Там дверь, вы увидите. Некоторым вновь прибывшим бывает необходимо воспользоваться удобствами. Минут через десять к вам зайдут, чтобы взять у вас интервью. А пока располагайтесь и отдыхайте.

Провожатый вышел и закрыл за собой дверь.

Брайан подошел к узким окнам-амбразурам, смотревшим наружу, за пределы крепости. Окна забраны красивыми бронзовыми решетками. Внизу в загоне разгуливали амфиционы. Дорожка, обозначенная гранитными валунами, вела к выложенной камнем площадке с четырьмя валунами по углам – выходу из врат времени. Заслонив глаза от восходящего солнца, Брайан увидел саванну, мягкими волнами спускавшуюся к долине Роны. Вдали промелькнуло небольшое стадо каких-то четвероногих животных. Какая-то птица беззаботно высвистывала замысловатую мелодию. Где-то в замке послышался смех, потом все снова смолкло.

Брайан Гренфелл вздохнул. Вот он какой – плиоцен.

Брайан принялся осматривать свое временное жилище: бытовые детали могли многое рассказать антропологу о культуре нового мира. Стены из тщательно обтесанного камня побелены (казеин?), двери и ставни на незастекленных окнах из крашеного дуба. В стене туалетной комнаты – узкое вентиляционное отверстие, забранное снаружи металлическим козырьком. Для нечистот в полу прорублено отверстие, как в туалетах, которые Брайану доводилось видеть в средневековых замках Англии. Стульчак с деревянным сиденьем, на крышке – изящная резьба. На стене за стульчаком – коробка с большими зелеными листьями Ванна, облицованная каменной плиткой, и глиняный таз предназначались для омовений. Мыло хорошо сварено и пахнет какой-то душистой травой. Полотенце для рук выделано из льна.

Брайан вернулся в комнату. Угощение на столе навело его на новые размышления. Брайан попробовал крупные вишни, аккуратно складывая косточки на пустое блюдце, и отметил, что мякоть недостаточно сочная, но сладкая «Должно быть, дикая европейская вишня, – подумал он, – или ее ближайшая родственница. Слива также скорее всего дикая: для культурного сорта мелковата. Даже если путешественники во времени привозили с собой саженцы улучшенных сортов, те без химической защиты могли оказаться слишком чувствительными к насекомым и болезням эпохи плиоцена и не выжили». Брайан удивился великолепному винограду и чудесной клубнике, но вспомнил, что оба растения хорошо адаптируются. У Ричарда есть неплохой шанс развести виноградники, а у Мерси – полакомиться клубникой со сливками…

Холодный напиток отдавал лимоном, а в высокогорлом кувшине оказался горячий кофе. Хотя Брайан был убежденным атеистом, он возблагодарил Бога за кофе. Булочки с тмином были упруги, с хрустящей корочкой и источали едва заметный медовый аромат. Они превосходно выпечены и украшены сверху толчеными орешками. Блюдо, на котором лежали булочки, покрыто глазурью цвета бычьей крови с простым геометрическим орнаментом.

В дверь тихо постучали. Бронзовая щеколда поднялась, и сквозь узкую щель между косяком и едва приоткрывшейся дверью Брайан увидел пожилого человека с тщательно расчесанными усами и бородкой. Услышав, что Брайан пробормотал приветствие, человек улыбнулся и проскользнул в комнату. На нем была синяя туника, перепоясанная белой веревкой, а на шее – ожерелье из темного металла, как на провожавшем Брайана страже. Человек двигался с трудом и с видимым облегчением оперся на спинку кресла.

– Меня зовут Талли. Я занимаюсь тем, что беру у вновь прибывших интервью. Разумеется, если у вас нет возражений… Я хочу сказать, что мы можем помочь вам найти дело по вкусу, если вы немного расскажете о своей подготовке и о своих планах. Мы интересуемся всем этим не из любопытства. Отнюдь! Ведь когда будет хотя бы немного известно о вашей общеобразовательной подготовке и ремесле, которое вы освоили перед прибытием сюда, мы сможем лучше помочь вам. Я хочу сказать, что мы могли бы указать, где именно ваши… гм!.. таланты могли бы найти применение. Если вы не захотите поселиться в предложенном вам месте, то со всеми вопросами прошу обращаться ко мне. Я здесь для того, чтобы сориентировать вас. Надеюсь, вы меня понимаете?

Он боится меня, подумал Брайан в изумлении. Но потом вспомнил о тех, кто прибывает сюда, пройдя сквозь врата времени; например, таких персонах, как Стейн и Фелиция, у которых начальная дезориентация и шок от соприкосновения с чужой культурой могут вызвать в качестве реакции насилие, и подумал, что у Талли есть все основания соблюдать осторожность при первых контактах с вновь прибывшими. Должно быть, он получает особую плату за риск. Чтобы успокоить Талли, Брайан откинулся в кресле и принялся жевать булочку.

– Очень вкусно. А из чего они приготовлены? Кажется, овес и кунжут? Приятно, когда тебя встречают цивилизованной пищей. Превосходный психологический маневр с вашей стороны.

Талли довольно рассмеялся:

– Вы так находите? Приятно слышать. Нам стоило немалых трудов создать в замке уютную обстановку, но некоторые из вновь прибывших погружаются в столь глубокий стресс, что нам иногда трудно успокоить их.

– Признаться, поначалу я почувствовал себя не в своей тарелке, но это быстро прошло. Не бойтесь меня, Талли, я не причиню вам вреда и готов ответить на любые разумные вопросы.

– Превосходно!

Талли с облегчением улыбнулся. Из небольшой сумки на поясе он извлек листок (бумаги? пергамента?) и обычную авторучку, какой пользовались в XXII веке.

– Ваше имя и прежнее занятие?

– Брайан Гренфелл. Я культуроантрополог, специализировался в области анализа некоторых типов социального конфликта. Меня очень интересует сложившееся здесь общество, хотя я не питаю никаких надежд на возможную публикацию моих исследований.

Талли оценил шутку и рассмеялся:

– Превосходно, Брайан! До сих пор лишь очень немногие представители вашей профессии прошли сквозь врата времени. Вы, разумеется, захотите побывать в нашей столице и побеседовать там с людьми. Им будет очень интересно пообщаться с вами. Вы по-новому взглянете на многие проблемы!

Брайан несколько удивился.

– Я собирался снискать себе хлеб насущный рыбной ловлей и торговлей в прибрежной зоне. Мне и в голову не приходило, что мои академические регалии получат столь высокую оценку в плиоцене.

– Но мы же не варвары! – возразил Талли. – Вполне вероятно, что ваши научные познания окажутся неоценимыми для – гм! – административных лиц, которые будут рады последовать вашим советам.

– Так и у вас здесь развитое общество со сложной структурой!

– Нет, структура нашего общества очень проста, уверяю вас, – поспешил заверить Талли. – Но я не сомневаюсь, что вам будет очень интересно заняться детальным изучением его.

– Знаете, я с этого уже и начал, – произнес Брайан, разглядывая лицо Талли с холеной бородкой. – Например, этот замок великолепно спроектирован как крепость. Мне было бы чрезвычайно интересно узнать, от кого вы намеревались обезопасить себя.

– У нас здесь водятся несколько видов чрезвычайно опасных животных: гигантские гиены, саблезубые тигры, махайроды…

– Но, если я не ошибаюсь, замок более приспособлен для защиты от нападения людей?

Талли прикоснулся к своему ожерелью. Его глаза в смущении забегали по сторонам, но потом снова уставились на Брайана с самым правдивым и искренним выражением:

– Разумеется, сквозь врата времени к нам иногда прибывают не вполне устойчивые лица, и хотя мы прилагаем все усилия к тому, чтобы ассимилировать каждого вновь прибывающего, нам все равно приходится время от времени сталкиваться с неизбежной проблемой серьезных преступлений. Но вам, Брайан, нечего бояться. Вы и все остальные члены вашей группы можете чувствовать себя здесь в полной безопасности. Что же касается – гм! – возмутителей спокойствия, то они имеют обыкновение скрываться в горах или в каких-нибудь других отдаленных местах. Прошу вас, не беспокойтесь. Вы вскоре сами убедитесь, что в Изгнании все решают высококультурные люди. Повседневная жизнь у нас спокойна, насколько это возможно – гм! – в первозданной среде.

– Очень любезно с вашей стороны.

Талли покусывал кончик авторучки.

– Для наших досье… я хочу сказать, нам было бы очень полезно узнать, что именно из снаряжения вы захватили с собой.

– Вы хотели бы поместить мое снаряжение в общий склад, откуда его мог бы взять каждый желающий?

– О нет! – такая мысль привела Талли в состояние шока. – Уверяю вас, ничего подобного! Все путешественники во времени являются единственными и полноправными владельцами всего своего снаряжения. Ведь они должны выжить и стать полезными членами общества, не так ли? Если вы не хотите сообщать нам, что из снаряжения взяли с собой, я не стану настаивать. Иногда люди берут с собой какие-нибудь необычные книги, растения и вещи, которые представляют огромную ценность для всех. Если обладатели подобных редкостей или сокровищ соглашаются разделить их со всеми, то это способствует повышению качества жизни.

Талли виновато улыбнулся и приготовился записывать.

– Если не считать надувного тримарана и рыболовных принадлежностей, то в моем багаже нет ничего особенного. Диктофон с печатающим устройством. Библиотека и коллекция записей музыкальных произведений. Что же касается ящика шотландского виски, то его, должно быть, потеряли…

Талли отложил в сторону листок и авторучку и лучезарно улыбнулся:

– С вашим снаряжением все! Может быть, у вас есть какие-то вопросы, которые вы хотели бы задать мне?

– Пока вопросов немного. Не могли бы вы назвать общую численность населения?

– Вряд ли мы ведем точный учет. По многим причинам, как вы понимаете, это довольно затруднительно. Но, по разумным оценкам, у нас наберется около пятидесяти тысяч человек.

– Странно, мне казалось, что вас здесь должно быть больше. Не было ли у вас здесь каких-нибудь эпидемий?

– По всей видимости, нет. Наша обычная микроиммунизация и сопротивляемость организма, достигнутая с помощью генной инженерии, великолепно защищают нас здесь, в плиоцене, хотя самые первые путешественники, прибывшие в Изгнание, не пользовались защитой в столь полной мере, как те, кто прибыл за последние тридцать лет. Разумеется, вновь прибывшие, прошедшие омоложение в последние годы, могут рассчитывать на большую продолжительность жизни, чем те, кто проходил омоложение по более ранней технологии. В большинстве случаев – гм! – износ человеческого организма наступает у нас вследствие несчастных случаев.

Талли горестно покачал головой:

– Разумеется, у нас есть врачи. И медикаменты регулярно поступают через врата времени. Но мы не можем регенерировать тех, кто получил серьезные травмы. Мы живем в мире, который можно считать цивилизованным, но вряд ли можно назвать укрощенным, если вы понимаете, что я имею в виду.

– Понимаю. Позвольте задать вам еще один вопрос.

Гренфелл сунул руку в нагрудный карман и достал оттуда цветной портрет Мерседес Ламбаль.

– Не могли бы вы сказать мне, где я мог бы найти ее? Она прибыла сюда в середине июня этого года?

Талли взял портрет, долго смотрел на него широко раскрытыми глазами. Наконец он произнес:

– Я полагаю, вы найдете ее в… Мне кажется, она отправилась в наш главный город на юге. Я хорошо ее помню. Она произвела самое благоприятное впечатление на всех нас. Необычные таланты и дарования позволили мисс Ламбаль получить приглашение – гм! – стать помощником нашей администрации.

Брайан нахмурился:

– О каких необычных талантах вы толкуете?

В некоторой растерянности Талли пояснил:

– Видите ли, Брайан, наше общество весьма специфично и сильно отличается от привычного вам общества Галактического Содружества. У нас и потребности специфические. Вы поймете это позднее, когда получите более полные сведения от людей из столицы. С чисто профессиональной точки зрения вам предстоит провести увлекательнейшие исследования.

Талли выпрямился.

– А теперь передохните немного. Вас очень хочет расспросить кое о чем один человек, но это не займет много времени, после чего вы сможете присоединиться к своим компаньонам. Я зайду за вами через полчаса. Хорошо?

Еще раз одарив Брайана лучезарной улыбкой, Талли выскользнул из комнаты. Брайан подождал немного, а затем встал и, подойдя к двери, попробовал открыть задвижку. Она не поддавалась: он был заперт.

Брайан оглядел комнату в поисках своего альпенштока с железным наконечником. Альпенштока нигде не было. Брайан закатал рукав, чтобы проверить, на месте ли небольшой нож с выбрасывающимся лезвием, и ничуть не удивился, когда обнаружил, что ножны пусты. Итак, то, что он воспринял как «обработку пылесосом», в действительности было обыском с применением металлодетектора.