Текст книги "Жар желания"

Наконец Лайра добралась до машины, включила зажигание, поскорее привела в действие кондиционер, стащила ботинки и сунула ноги в шлепки. Только немного охладившись, Лайра решила позвонить отцу Генри. Лучше поскорее покончить с этим, чем оно будет над тобой висеть.

Но ей даровали передышку: священника не оказалось дома. Секретарь сообщила, что отец Генри приедет только завтра вечером. Лайра, с трудом скрывая ликование, оставила сообщение на его голосовой почте, в котором извинялась, что пропустила звонок, и готова поговорить с ним при первой возможности.

Лгать священнику – наверняка обеспечить себе лишний срок в чистилище. Но стоит ли об этом волноваться именно сейчас? До завтра предстоит немало работы, и ей не терпелось просмотреть последнюю партию снимков.

Движение было чересчур оживленным: только через мучительные час сорок пять минут Лайра очутилась возле дома. Подъехала к воротам стоянки, набрала код, и ворота из кованого железа открылись. Поставив машину на отведенное ей место, Лайра схватила рюкзачок, заперла машину, взбежала по лестнице и стала рыться в сумочке в поисках ключа. Бесполезно…

Пришлось позвонить.

– Кто? – спросил женский голос.

– Это я, Сидни. Ключ где-то в сумке, а я слишком устала, чтобы его искать. Впусти меня, пожалуйста.

Щелкнул замок.

Соседка Лайры по квартире Сидни Бьюкенен широко распахнула дверь. Вид у нее, прямо скажем, был несколько странноватым: выцветшие, закатанные на поясе тренировочные штаны, белый топ на бретельках, пушистые розовые тапочки, зажатый в зубах карандаш. Второй выглядывал из неряшливого узла на затылке.

Первым делом она освободила Лайру от рюкзака и только потом вынула изо рта карандаш.

– Выглядишь так, словно прошла автомойку без машины, – посочувствовала Сидни.

Лайра плюхнулась на единственный стул и шумно выдохнула.

– День был ужасный. А ты как?

– О, как обычно, – прочирикала Сидни. – Обедала с Леонардо Ди Каприо. Уговаривал меня сегодня слетать с ним на Кабо, но у меня уже были назначены свидания со Спилбергом и Лукасом. Оба донимают меня, упрашивая поставить фильм, но я сказала, что мне нужно все обдумать. Потом выпила в баре с Робертом Паттинсоном и поужинала с Чейзом Кроуфордом. О, и еще непрерывно звонил Зак Эфрон. Говорю тебе, если они не прекратят драться из-за меня, я откажусь с ними встречаться.

Пока Лайра смеялась, Сидни успела усесться на пол, в середине полукруга из разбросанных катушек фильмов и бумажных стопок.

– На самом деле я не покидала квартиры весь день. Да что там день… всю последнюю неделю!

Сидни повернулась к окну и застонала:

– Уже ночь?! Если я не закончу проект к завтрашнему дню, быть беде!

Она подняла пару отлетевших страниц, положила на стопку и несколько раз повторила:

– Я могу. Могу это сделать.

Лайра медленно подняла уставшее тело со стула.

– Пойду приму душ, и если тебе нужна помощь, я вся твоя.

Сидни благодарно улыбнулась:

– Спасибо. Но у меня все под контролем. Просто нужно время.

Лайра и Сидни были скорее сестрами, чем подругами. Они встретились летом, перед вторым курсом, на кинофестивале, где обе вызвались помогать ведущим. Соседка Лайры по комнате только что окончила университет и вернулась в Фарго, а срок аренды Сидни заканчивался. Ее квартира была в три раза больше, чем у Лайры, но в часе езды от университета и не имела ни охраны, ни сигнализации. Квартирка Лайры была крошечной, зато обе при желании могли ходить на занятия пешком.

Они чувствовали себя легко в обществе друг друга, так как, по существу, являлись родственными душами. Ровесницы, они происходили из больших дружных семей, которые временами чересчур ревностно охраняли интересы девушек. Обе любили классический рок и темный шоколад. Однако их цели разнились. Сидни мечтала создавать фильмы, которые произведут сенсацию в мире кино. Лайра хотела писать и снимать документальные фильмы.

Лайра окончила университет с отличием. Когда ей и Сидни представилась возможность учиться в престижной калифорнийской киношколе, девушки, не задумываясь, ею воспользовались.

Заканчивая учебу, Лайра не могла не задумываться о своем будущем. Ей несколько раз предлагали работу, но все было не то, и паника постепенно закрадывалась в душу. Но сейчас нужно обо всем забыть. У нее и без того немало забот.

Выйдя из душа, она стала вытираться, и тут зазвонил телефон.

– Хочешь, подойду? – крикнула Сидни.

– Нет, я сама.

Завернутая в полотенце, с мокрыми волосами, с которых капала вода, Лайра поспешила взять телефон и вздохнула, увидев на экране имя.

– Здравствуйте, отец Генри. Как приятно вас слышать!

Ложь будет стоить ей еще одного месяца в чистилище.

– Как поживаете?

Но священник не стал тратить время на светскую болтовню:

– Лайра, она опять за свое.

Не стоило и спрашивать, кто «она». Бабушка, конечно, или Джиджи, как Лайра называла ее с детства.

Лайра нахмурилась.

– Святая вода из купели?

Ну конечно, это святая вода из той купели, что в глубине церкви. Единственная, которая интересовала бабушку.

Самое смешное – это то, что Лайра любила священника, как ни раздражали ее разговоры с ним. Отец Генри был добрым человеком, спокойным, неторопливым, непринужденным, с большим чувством юмора. К тому же он отлично выглядел, хотя церковь не одобряла прихожан, замечавших внешность священника.

– Ну, Лайра, вы же сами знаете, это вода из купели.

Лайра перешла в крохотную спальню и споткнулась о ящик для обуви. Прыгая на одной ноге, она добралась до кровати и уселась.

– Отец, мне очень жаль, я прошу за нее извинения, – пробормотала она, потирая ногу. – Вы знаете, насколько…

Лайра осеклась. Как можно точно описать бабушку?

– Упряма? – подсказал он.

– Да, но она милая, добрая женщина, с прекрасным сердцем…

Игнорируя ее похвалу, отец Генри продолжал:

– Невыносимо суеверна?

– Да, но…

– Вам необходимо еще раз поговорить с ней.

– Обязательно.

– Когда?

– Скоро.

– Как скоро?

Он не даст ей увернуться.

– В этот уик-энд. Я поеду в пятницу, после первой лекции. Не можете ли вы тоже заехать, пока я там буду? Возможно, вдвоем мы заставим ее образумиться.

«Черта с два», – подумала она, но вслух сказать не осмелилась.

Отца Генри она умаслила – по крайней мере пока.

Лайра попыталась отрешиться от тревоги за Джиджи и сосредоточиться на работе, которую необходимо сделать, прежде чем она ляжет спать. В этот уик-энд она непременно найдет компромисс, устраивающий и бабушку, и священника. А до тех пор не стоит думать об этом.

Лайра надела старомодную пижаму и вернулась в ванную, чтобы нанести увлажнитель. Лицо сильно загорело. Наверное, когда она сегодня поднималась на холм. Виноват и доктор Китон, читавший лекцию сегодня днем. Он настоял на том, чтобы провести ее у столовой, где не росло ни одного дерева. Профессор сидел под огромным черным зонтом, в то время как студенты заживо пеклись на солнце. Чтобы почувствовать единство с природой, как сказал он. Однако все, что чувствовала Лайра – невыносимую жару. Она, конечно, наложила на лицо крем от загара, но принялась обливаться водой из бутылки уже в начале второго часа и, очевидно, стерла всю защиту.

Увидев, что надето на Лайре, Сидни хихикнула.

– Новая пижама?

Лайра кивнула, пошла на кухню и вернулась с бутылкой воды.

Сидни наклонила голову и несколько минут изучала подругу.

– Что? – всполошилась Лайра.

– Каким образом ты ухитряешься выглядеть неотразимой даже с сожженным лицом и в пижаме пятидесятых?

– Ок, что ты хочешь позаимствовать?

– Ничего.

– Тогда к чему комплименты?

– Просто мне это кажется отвратительным, – ухмыльнулась Сидни. – Когда мы куда-то выходим, я всегда кажусь себе уродливой приемной дочерью.

– Да брось, – отмахнулась Лайра, – я самая обычная. Это ты у нас рыжеватая блондинка с потрясающими глазами.

– Я всего лишь соседская девчонка. А ты сексуальна. Я заставляю мужчин улыбаться. Ты – задыхаться от желания.

– Спятила? Мужчины тебя обожают!

Сидни пожала плечами:

– Некоторые. Наверное, потому что я умею кокетничать.

– Еще как! Ты превратила это в искусство.

– Да, я одна из лучших, – призналась Сидни и, стянув майку, объявила: – Я подумываю об имплантах.

Лайра, которая как раз пила воду, поперхнулась и закашлялась.

– Ты, что?!

– Импланты, – повторила она с самым серьезным лицом. – Причем такие же гигантские, как у профессора Пирсон. Шалуньи Пирсон.

– Они не настоящие?

– Она может завязать их узлом на спине. Они никак не могут быть настоящими.

– Надеюсь, ты это не всерьез?

– Конечно, нет! Ты слишком доверчива, – фыркнула Сидни и, поспешно сменив тему, спросила:

– Пижаму тебе бабушка прислала?

– Ну да, – кивнула Лайра и, усевшись напротив подруги, взяла ноутбук.

– А по какому случаю?

– Подарок на день рождения. Сделанный заранее.

– Она никогда не дарит тебе чего-то другого? – с любопытством спросила Сидни.

– Очень давно не дарила.

– А как насчет братьев? Она и им шлет пижамы? – улыбнулась Сидни, представив братьев Лайры в пижамах.

– Часы. Часы или будильники. На каждый праздник.

– Думаю, твоя бабушка – настоящий гений. Смотри сама: она перестала волноваться о том, что хочет именинник, и ей никогда не приходится пробиваться сквозь толпу или беспокоиться о ценах. Особенно на Рождество.

– Это верно, – согласилась Лайра. – Тебе стоило бы с ней познакомиться. Бабуля единственный член моей разрозненной семьи, которого ты ни разу не видела, но уверена, тебе она понравится. Не хочешь в этот уик-энд поехать со мной в Сан-Диего? Я обещала отцу Генри еще раз с ней поговорить. Хочу уехать в пятницу, после первой лекции. Пожалуйста, соглашайся. Мы прекрасно проведем время.

– Очень хотелось бы, но не могу, – с сожалением отказалась Сидни. – На следующей неделе нужно сдавать два проекта, которые еще следует доработать. Я весь уик-энд просижу в кинолаборатории.

– Я могу чем-то помочь?

– Тебе нужно заканчивать собственный проект. Кстати, как он продвигается?

– Почти закончен, – заверила Лайра. – Я хочу добавить еще несколько снимков этих славных людей, избавляющихся от своего мусора. Но у меня есть весь необходимый материал.

– Класс! Повезло, что уже не придется тратить несколько часов каждый день, чтобы при таком движении ездить на свалку!

– Но я по-прежнему езжу туда.

– Ты только сейчас уверяла, будто получила все снимки, какие…

– У меня новый проект. Нет. Не проект, но… полагаю, меня просто разобрало любопытство.

Она рассказала Сидни об островке, засаженном травой и цветами, который нашла по другую сторону холма.

– Это было так… удивительно, я признаюсь, что заинтригована.

– И ты установила камеру, чтобы сделать снимки… чего? Растущей травы?

– Нет. Хочу узнать, кто ее стрижет и кто ухаживает за цветами. Более того, зачем он это делает. У меня целая куча теорий. Но преобладает история о потерянной любви. Может, этот садик – то место, где они любили устраивать пикник или…

– Ты безнадежный романтик, Лайра. Готова проводить столько времени в машине, только чтобы удовлетворить свое любопытство.

– Это не настолько безумно, как звучит, – запротестовала Лайра. – И я собираюсь продержать там камеру всего неделю… ладно, самое большее – две. Кстати, у нас не осталось шоколада?

Такая поспешная смена темы не удивила Сидни, часто поступавшей точно так же. Поскольку они дружили давно, каждая прекрасно понимала ход мыслей собеседницы.

– Нет, ты съела последний вчера ночью, и да, это чистое безумие. Еще можно понять, когда каждый день ездишь туда-сюда ради документального фильма, но часами сидеть в пробках по непонятной причине… глупость какая!

– Может быть. Но я не отступлюсь. Минутку… вчера я не ела никакого шоколада!

– Значит, съела я, – ухмыльнулась Сидни и, выйдя на кухню, вернулась с коробкой воздушного шоколадного риса и бутылкой вина. Схватила пригоршню риса и протянула коробку подруге.

– Ты не видела его, Сидни, – заметила Лайра, набив рот рисом. – Маленький оазис размером с нашу парковку, с пышной зеленой травой и миленькими цветочками по бордюру. Почти идеальный квадрат. И в окружении самой гнусной, вонючей свалки! Тебе стоило бы поехать со мной и самой все увидеть.

К удивлению Лайры, Сидни согласилась.

– Ты права. Может тогда я буду заинтригована не меньше, чем ты. Как-нибудь на следующей неделе. Знаешь что? Мне кажется, эта трава высажена на могиле.

– Я думала об этом.

– Представляешь?! А что, если это жена, убившая своего мужа, или муж – жену? И кто-то из них вырыл могилу и спрятал тело?

– А потом, терзаемый угрызениями совести, посадил цветы и стал подстригать траву.

Сидни рассмеялась:

– Полагаю, муж-убийца не стал бы стричь траву.

Она предложила еще несколько версий, и во всех преобладали убийство, драки и нанесение увечий. Мало того, теперь Сидни была готова купить лопату и попытаться вырыть труп. Если таковой действительно существовал.

– Почему у тебя в голове одни жестокие преступления? – спросила Лайра.

Сидни пожала плечами:

– Возможно, потому что почти все мои братья работают в правоохранительных органах. Я наслушалась таких историй за обеденным столом, что, наверное, стала циником.

Лайра с ней не согласилась. Она вовсе не считала Сидни циничной. Просто у нее чересчур живое воображение. Что поможет ей преуспеть в своем деле.

– Слушай, пора работать, – вздохнула Лайра, – иначе и сегодня не удастся поспать.

Сидни кивнула, и следующие несколько часов обе молча трудились. К полуночи Лайра освободилась и ушла в спальню.

– В какое время ты поедешь к бабушке?

– Около трех. Иначе придется еле-еле тащиться в потоке возвращающихся с работы. А что?

– Не могла бы ты взять эти катушки с фильмами? Их нужно отдать в пятницу к пяти, а я весь день пробуду на другом конце корпуса. Ты бы очень мне помогла…

– Конечно, захвачу. Мне по пути.

В четверг после лекций Лайра заглянула в кабинет доктора Малера обсудить дополнительный проект. Рассказала ему о садике, обнаруженном в глубине свалки. И объяснила, что хочет сделать короткометражку на несколько минут.

– Вы уже закончили документальный ролик о… какая у вас тема?

– Парки. Я решила снять фильм о Перейсо-парке и именно там нашла симпатичный маленький садик.

Малер поднял на нее ошеломленный взгляд и облокотился о столешницу.

– Что это на вас нашло? С ним давно покончено! И откуда вы вообще о нем узнали?!

Девушка кивком показала на постер:

– Заимствовала идею у вас, профессор. Из вашего постера.

Малер развернулся вместе с креслом и уставился на стену.

– Это провисело здесь так долго, что я совсем о нем забыл. Я вырос рядом с этим парком. И купил постер на первом ежегодном фестивале, но на следующий год переехал. Он пришел в полный упадок, верно?

– Да, – вздохнула Лайра и рассказала, как снимала машины и грузовики, сбрасывавшие отходы.

– И теперь вы хотите снимать садик у подножия холма?

– Я уже начала. Каждый день меняю карту памяти. Но пока что не было времени просмотреть. Я подумала, что если вы одобрите второй проект…

– Хм-хм…

Черт, он потирает подбородок! Сейчас зарубит проект!

– Интригующе, – признал Малер. – Вот что я вам скажу: ваша оценка зависит от документального фильма. Как только вы его сдадите, можете заняться фильмом о садике. Мне не нравится, что все это слишком напоминает тему вашего первого фильма. Та же среда, то же мировоззрение, но все это ваше дело. Начнете, когда закончите первый фильм.

Выходя из кабинета, Лайра думала о совете Малера. Он прав. Сначала нужно закончить фильм, от которого так много зависит. А пока пусть камера работает. Делает снимки.

В пятницу днем Лайра посчитала, что, выехав раньше часа пик, избежит самого плотного движения, но на шоссе между штатами случилась авария, в которой пострадали сразу четыре машины. Поэтому пришлось выбрать объездную дорогу, правда, хорошо знакомую. Лайра не раз любовалась тамошними прекрасными пейзажами. Хотя скорость оказалась гораздо ниже обычной, Лайра не сетовала. День выдался прекрасным, и она с удовольствием рассматривала ухоженные газоны и сады.

Она как раз миновала каньон Уолнат, когда увидела табличку «Дворовая распродажа».

Глава 3

Майло Смит был идиотом. А кроме того, мошенником и хвастуном. Но сам себя он таковым не считал. Наоборот, воображал, будто обладает блестящим умом, и был уверен, что все его коллеги в коллекторском агентстве, где он работал, тоже так думают. Его начальник, мистер Мерриам, редко хвалил кого-то из своих семидесяти с лишним служащих. Однако в прошлом месяце Майло подслушал, как он заметил коллеге, что Смит воистину бесценный сотрудник, причем доказывал это не раз. Майло был убежден, что мистер Мерриам больше всего имеет в виду его «сверхурочную» работу.

Как и другие, Майло хотел подняться по карьерной лестнице и своих целей не скрывал. Однако о самой главной из них никогда не упоминал. Потому что понимал: его все равно не поймут. И даже посмеются.

Майло хотел стать Джеймсом Бондом. О, он вовсе не спятил. И знал, что Бонд – всего лишь персонаж книг и фильмов. Майло вырос на этих фильмах и смотрел каждый столько раз, что и счет потерял. И мог повторить наизусть каждую реплику Бонда.

Бедственное положение мальчика Майло мгновенно забывалось, едва на экране появлялись первые кадры фильма. На пару часов он переставал быть тощим парнишкой, вынужденным терпеть постоянные побои своего старика. Нет, Майло превращался в Джеймса Бонда!

Став взрослым, Майло приобрел привычку восхвалять себя. Ну, не чудо ли, что он в таком молодом возрасте достиг столь многого? Он был точен, скрупулезно следовал указаниям… любым, независимо от сложности или запутанности, и, как все профессионалы, никогда не нарушал сроков. И что достойнее всего, никогда не проявлял эмоций на работе.

Чего нельзя было сказать о его эго.

Майло был палачом. В некотором роде. Ибо в реальности он никого не убил: факт, который старательно держал при себе.

Удача привела его в эту профессию. Можно сказать, Майло оказался в нужном месте в нужное время. Вроде тех смазливых кинозвезд, которых открыли, пока они пили колу у стойки драгстора. Да, именно так.

Майло открыл мистер Мерриам, проходивший мимо как раз в тот момент, когда Майло выбивал дерьмо из соседа. Мистер Мерриам вытащил его из переулка и тут же взял на работу. Отвел крошечную клетушку с телефоном и списком людей, которых нужно доставать угрозами, если они не заплатят долги. Коллекторское агентство было вполне легальным предприятием. Его услугами пользовались несколько компаний кредитных карт, и мистер Мерриам имел постоянный и весьма солидный доход.

У него также был тайный бизнес на стороне. Майло не знал точно, какой именно, но иногда «клиенты» босса так его расстраивали, что необходимо было предпринимать немедленные действия.

Майло проработал в агентстве почти восемь месяцев, когда босс вызвал его к себе. Большинство служащих уже разошлись по домам, а вторая смена только начинала работу. Мистер Мерриам сразу перешел к делу и спросил, доводилось ли Майло кого-то убивать.

Чувствуя себя умным и значительным человеком, Майло не ответил прямо. Заверил босса, что никогда не имел проблем с тем, чтобы отнять чью-то жизнь. И если бы не стал работать на него, выбрал бы профессию киллера. Лучше него в этом деле все равно нет!

Мистер Мерриам еще раз убедился в лояльности и искренности Майло и дал ему первое задание убить человека. И остался настолько доволен результатами, что за первым поручением последовало еще несколько.

Эго убийцы раздулось до невероятных размеров из-за безусловного доверия, которое выказывал мистер Мерриам. Майло решил, что его опытом и ноу-хау нужно поделиться с остальными.

Выполнив несколько заданий, он начал составлять список усвоенных им истин, посчитав, что, когда состарится и уйдет на покой, передаст уроки другому начинающему палачу.

Урок первый.

Надевать на дело одежду, от которой можно легко избавиться.

Пример: Маршалл Делмар-младший, первое дело Майло.

Делмар был советником по инвестициям, убедившим мистера Мерриама вложить деньги в компанию, всплывшую брюхом кверху. Мистер Мерриам пережил бы потерю, не узнай он, что подлый Делмар до краха компании успел продать все свои акции и немало на этом наварить. Мистер Мерриам был убежден: Делмар все знал задолго до катастрофы, но совершил смертный грех, утаив информацию от инвестора. Следовательно, Делмар должен умереть, и как можно быстрее. Мистер Мерриам приказал Майло обставить все так, чтобы смерть выглядела несчастным случаем.

Как только Делмар отправился на тот свет, Майло вернулся к мистеру Мерриаму и гордо объявил, что полиция посчитала смерть Делмара результатом падения. Несчастный поскользнулся и ударился виском об острый угол письменного стола.

Рассказ произвел на мистера Мерриама огромное впечатление. Как, впрочем, и на самого Майло. Потому что на деле все произошло абсолютно не так, как он описывал. Убийство явилось плодом его воображения.

Маршалл Делмар жил в пышно обставленном доме в испанском стиле, в претенциозном квартале, известном, как Виста-Дель-Пасифико. Если встать на выложенную изразцами крышу двухэтажного дома и прищуриться на солнце, можно было разглядеть океан. Поэтому считалось, будто здание выходит на океан и стоит миллионы долларов.

Попасть в дом оказалось невероятно легко. Делмар устроил большой званый ужин, и слуги постоянно входили и выходили через кухонную дверь, помогая служащим фирмы-кейтерера*.

Майло, несколько дней следивший за домом, все знал о вечеринке и фирме-поставщике, нанятой Делмаром. От служащих требовалось носить черные брюки, того же цвета рубашки с длинными рукавами, застегнутые на все пуговицы, и черные туфли. Майло оделся соответствующим образом и сумел проскользнуть незамеченным, тем более что тащил серебряный поднос, украденный из фургона кейтереров. Стояла жаркая летняя ночь и ни на ком не было ни палантина, ни пальто, так что он спрятался в чулан для одежды чуть в стороне от вестибюля и терпеливо выждал, пока в доме не наступит тишина, а убежденный холостяк Делмар останется один.

Только в начале второго ночи хозяин выключил свет, запер входную дверь и направился к библиотеке. Майло продолжал ждать в надежде, что Делмар поднимется в спальню и заснет. Тогда Майло удушит негодяя подушкой и, если Делмар не станет сопротивляться, все посчитают, будто он умер во сне.

Но Делмар нарушал все планы Майло. И кажется, совершенно не собирался ложиться. Больше ждать было нельзя. Может, Делмар заснул за столом?

Майло бесшумно открыл дверь чулана и прокрался через вестибюль. Натянув черную маску, снятую в магазине маскарадных костюмов с манекена, изображавшего Зорро, он осторожно заглянул в библиотеку и увидел сидевшего за столом Делмара. Тот, очевидно, просматривал какие-то документы.

В библиотеке царил полумрак. Настольная лампа отбрасывала на бумаги узкий луч света. Кондиционер был включен на полную мощность, но хотя в комнате стоял прямо-таки арктический холод, Делмар, как заметил Майло, обильно потел и тяжело дышал, будто пробежал пару миль. Что было довольно забавно, поскольку Делмар весил на сто пятьдесят, возможно, двести фунтов больше положенного. Майло без труда проник в комнату незамеченным, прижался к погруженной в темноту стене и несколько секунд простоял неподвижно, дыша осторожно и неглубоко. Обдумывая тактический план.

Но тут же вспомнил, что у него нет тактического плана. Глупец! И что теперь делать? Майло не захватил пистолета, поскольку убийство должно было выглядеть, как несчастный случай, а дырка от пули выдаст его с головой.

Прикусив губу, Майло пытался придумать план похитрее. Но тут Делмар уронил ручку, потер левую руку и громко застонал.

Ударить его!

Это все, что мог сделать Майло. Он ударит Делмара по голове и постарается, чтобы все посчитали, будто тот упал и ударился головой о каменный камин.

Теперь, когда у него появился план, Майло немного приободрился. Выступил вперед, но тут же сообразил, что ему нечем ударить Делмара. Черт, следовало подумать заранее!

Лихорадочно оглядываясь в поисках оружия, он медленно отступил и снова прижался к стене.

Ни тяжелого канделябра, ни подставки для книг… ничего. В камине не было даже кочерги!

Майло в панике выбрался в вестибюль. Может, взять в кухне молоток для отбивных или топорик?

Но в спешке он неловко повернулся и упал на бок. И к сожалению, с глухим стуком. Майло быстро вскочил и развернулся, боясь, что Делмар закричит или, того хуже, выскочит из библиотеки с пистолетом.

Майло заглянул в библиотеку и не поверил собственной удаче. Делмар не услышал и не заметил его! Но и вел себя странно. Правая рука прижата к груди. А сам он словно обмяк на столе. Лицо быстро приобретало трупный оттенок. Дыхание со свистом вырывалось из горла.

Неожиданно Делмар вскочил, отшатнулся и попытался протянуть руку к телефону. Но не успел. Потому что рухнул на пол, ударившись при этом виском об угол стола. Из проломленного черепа хлынула кровь.

Он мертв?!

Майло ринулся к Делмару, чтобы проверить пульс, но снова споткнулся, на этот раз о край ковра. Потерял равновесие и плюхнулся на тело Делмара. Правда, сразу вскочил, но рубашка и брюки оказались залиты кровью. Майло смотрел в безжизненное лицо, пока не уверился, что Делмар мертв. И только когда ему показалось, будто кто-то идет, он наконец встрепенулся. Может, это всего лишь кровь шумела в ушах, но рисковать не стоило.

Майло выбежал из комнаты, потом из задней двери и пролетел три длинных квартала до того места, где оставил машину. И был уже на полпути до дома, когда сообразил, что так и не снял маску: ошибка, о которой он не упомянул, когда записывал свои наставления. В конце концов, легенды не ошибаются, не так ли?

Урок второй: не забудь захватить еду для собак.

Пример: дело Джимми Берроуза.

Берроуз был куда подлее обычного ростовщика и изводил племянника мистера Мерриама, требуя выплаты долга. Майло приказали пристрелить ростовщика, всадив ему пулю между глаз. Мистер Мерриам хотел довести до сведения всех, подобных Берроузу, что никому не позволено донимать членов его семьи.

После выполнения задания Майло доложил мистеру Мерриаму о небольших неприятностях с громкоголосыми шавками Берроуза. Все же он поклялся, что прикончил подлеца без особого шума.

И опять все происходило немного не так. Истинная история получилась куда неприятнее и позорнее, чем был готов признать Майло.

Мистер Мерриам дал ему фото ростовщика, и при одном взгляде на этого человека Майло понял, что убить его проще, чем прогуляться в парке. Коротышка, не выше пяти футов двух-трех дюймов, весивший не более ста десяти фунтов вместе с одеждой. Но Майло понимал, что должен быть осторожен. Какое значение имеют размеры, если у Берроуза окажется в руках пистолет? Правда, вряд ли у него есть оружие. Ходили слухи, будто Берроуз – чистоплюй, не желавший иметь дело с чем-то неприятным. Одежда и манеры его были так же безупречны, как хорошо наманикюренные ручки. Он терпеть не мог работавших на него людей. Но Майло собирался сделать все, чтобы никого из них не оказалось рядом, когда он зайдет к ростовщику просить денег.

Бизнес ростовщика был довольно странной профессией для столь утонченного человека, как Берроуз. Он являлся полной противоположностью тому, каким, по представлению Майло, должен быть ростовщик. То есть совершенным гангстером.

Берроуз работал в переделанной под офис витрине магазина на углу Второй улицы и Кипресс-лейн. Это был один из самых опасных кварталов города, где всякий, кто простоит на углу более четверти часа, рискует получить ножом в грудь.

Но Майло не собирался задерживаться. Вглядевшись в витрину, он увидел Берроуза. Тот сидел на диване напротив письменного стола и разбирал банковские квитанции. На другом конце дивана лежала коричневая меховая шуба. Должно быть, жена Берроуза оставила. Интересно. Сколько Майло получит за нее, если попытается заложить?

– Вы Берроуз? – спросил Майло, подходя.

– Мистер Берроуз, – раздраженно поправил ростовщик.

– Мне нужен заем. Я принес с собой кое-какие документы. Может, примете их в залог?

Майло сунул руку в карман плаща, вытащил свой тридцать восьмой калибр и прицелился.

При виде пистолета Берроуз окаменел, но почти сразу же расслабился.

– Пришли грабить? – спокойно осведомился он. – Зря. Я здесь денег не держу.

– О нет, не грабить. Тот, на кого я работаю, велел вам кое-что передать.

– Вот как? И на кого вы работаете?

– Не важно.

Майло показалось странным, что Берроуз так хладнокровно ведет себя под дулом пистолета.

– Ладно, – продолжал Берроуз. – Что велел мне передать этот таинственный босс?

– Он хочет, чтобы вы и все остальные знали: не стоит трогать его семью.

– В таком случае вы просто обязаны объяснить мне, о ком идет речь, – весело заметил Берроуз. – Чью семью мне запрещено трогать?

Его рука медленно заползала в щель между подушками.

– Держите руки так, чтобы я их видел, – приказал Майло и, прицелившись, спустил курок. Осечка. В спешке он забыл снять оружие с предохранителя и уже хотел исправить ошибку, как увидел, что шуба шевелится. Испуганный Майло торопливо отступил и немного опустил револьвер. Из-под меха показались головы двух шотландских овчарок. Они грозно рычали, показывая острые, как бритвы, клыки.

– Покажите, как вы его любите, – скомандовал Берроуз.

– Что?! – растерялся Майло.

Но животные, повинуясь хозяину, метнулись к нему. Майло в страхе повернулся боком и случайно спустил курок. Пуля прошла мимо и вонзилась в стену. Звук выстрела испугал собак, и обе взглянули на хозяина, который спокойно повторил команду:

– Покажите, как вы его любите!

Демоны в обличье собак вновь набросились на Майло. Тот в панике бросился бежать, однако тут же пронзительно завопил: собака впилась зубами в его задницу. Майло попытался стряхнуть ее, но, к сожалению, безрезультатно. Собака намертво вцепилась в него.

Другой пес подпрыгнул, целясь ему в горло. Майло бил его пистолетом, но пес оказался проворнее и цапнул его за руку. Майло почти не заметил этого из-за невыносимой боли в заднице. Он, сам того не сознавая, уже визжал.

Вторая овчарка отпустила его руку, упала на пол, отскочила, как чертов теннисный мячик, и снова нацелилась в горло.

Берроуз успел вытащить пистолет из-под подушки, но не выстрелил, полагая, что больше ему ничего не угрожает. Откровенно развлекаясь, он наблюдал за собаками.

И тут Майло сделал немыслимое: стреляя, уронил пистолет. Второй пес поймал его, прежде чем оружие ударилось об пол, и – бум! – пуля ударила Берроуза в грудь. Майло на мгновение замер. Проклятый пес куда более меткий стрелок, чем он сам!

Грохот снова напугал собак. Они тут же отвязались от Майло и побежали к дивану – ждать от босса следующего приказа.

Берроуз был мертв. Алая жидкость медленно текла по галстуку, пропитывая безупречно белую сорочку. Пуля, должно быть, попала в сердце, убив его на месте. Он так и умер с веселой улыбкой.