Текст книги "Босиком до неба"

Глава V
Русские родственники

К тёте Вере Мурад добрался беспрепятственно на пригородном поезде. Ему не задавали никаких вопросов о том, почему долго отсутствовал, а приехал только теперь. Тётя была руководителем партии в этом районе и пользовалась признанием соратников. Начинала она свою деятельность в трудных условиях. Общество было не готово к кардинальным переменам. Однако со временем основная масса городских жителей приняли советскую власть. Дети получали бесплатное образование, медицинская помощь оказываться стала повсеместно. А главное – это девиз нового строя: все народы братья и идут к общей цели – процветанию нового общества! Для условий Дагестана – это лучшая альтернатива, которая устраняла разногласия между кланами разных наций. При этом в горных районах и отдалённых селениях сохранялся прежний уклад в мировоззрении, который сдерживал прогресс обычаями и традициями. Никто из сторонних людей с иными взглядами не сможет изменить уклад жизни и взаимоотношений в горах, потому что этот порядок признан традиционно и позволяет сохранять преданность детей к родным местам. Советская власть обустраивала дороги в направлении к самым удалённым населённым пунктам. Даже в горах признавали, что видна хозяйская рука. Способность брать ответственность за других людей, принимать дальновидные решения, считается достойным качеством. Поэтому Иосиф Сталин пользуется на Кавказе уважением, его заслуги в деле объединения многонационального государства – неоспоримы.

Вера, дочь Хасана, впитывала в своё сознание все противоречивые тонкости, отчётливо понимая, что есть незыблемые данности – это почитание старших и послушание перед мужчиной. Её муж был русским, интеллигентным человеком. Жили они счастливо и были погружены в работу, что называется с головой. Вера Хасановна умело управляла и домашними делами, оставляя право верховного решения в их доме за своим мужем. Мало чем они отличались от других семей: обычный образ жизни, дом и хозяйство. Одно обстоятельно было их болью: своих детей они не родили. Посвящая себя работе на благо родины, им было некогда отвлекаться на свои личные радости, а когда стали осознавать необходимость потомства, тогда здоровье Веры уже не позволяло родить. От этого она в душе своей нереализованное счастье личного материнства распространяла на детей своих родственников.

Когда вернулся Мурад, она спокойно и обыденно окружила его домашним уютом с сердечной теплотой. Мурад мало разговаривал, и утром, когда Вера Хасановна направилась в горсовет на своё место работы, он ещё спал. Опыт подсказывал ей, что с племянником творится что-то неладное. Разобравшись со всеми текущими делами, решила позвонить отцу. Ей часто хотелось услышать голос отца или проведать его, но строгость Хасана и немногословность с ней сдерживали её обыкновенные чувства дочери. Хасан не любил пустословия и без веских причин на то, ни с кем не общался. Мурад был привязан к деду Хасану и перенял черты его характера. Именно поэтому, она как дочь и ответственный человек, решила посоветоваться с ним. Позвонила по своей линии в нижнее селение, где был пункт телефонной связи, и распорядилась, чтобы вызвали отца с братом Садыком на переговоры. Звонок такого уровня в отделение сельсовета был явлением нечастым, и председатель поспешил отправить машину в верхнее селение.

Пожилой Хасан реагировал спокойно на вызов в сельсовет, но сердце тревожно резанула острая боль. Не любил он официальностей и относился к власти с недоверием. На это у него были свои причины, суровые годы молодости не забывались. Хасан одел свой пиджак и кепку, от чего сразу преобразился. Садык не мог скрывать свою суету. Уважение к отцу и то, что он себя ведёт сдержанно во многих сложных ситуациях, повышали его самооценку в глазах сына. Его пригласили в другое селение вместе с отцом, и значимость свою перед соседями Садык показывал в полной мере. Все порывы его были искренними, и Хасан с юмором отметил для себя, как стремится сынок выражаться.

В кабинете председателя был телефон, и по прибытии Хасана попросили всех присутствующих выйти из сельсовета.

Водитель курил и вспоминал рассказы об этом человеке, деде Хасане. Старшие в его семье говорили, что он живёт особняком, потому что резок и строгих нравов, привёз жену из России и всего добился для благополучия своих детей.

– Слушай, председатель, а ведь у него здесь живёт его дочь, дом которой неподалёку находится.

– Да, Галима, своенравная женщина, каждый из её мужей погибал. Выпала ей нелёгкая доля. С ней он не общается три десятилетия. Это их дела семейные, и отцу виднее, как воспринимать свою дочь.

Водитель понял, что его любопытство не по нраву председателю. Уважение к этому таинственному деду Хасану возрастало в глазах молодого водителя. Редко он видел проявление таких привилегий от председателя к кому-нибудь.

В это время шёл диалог по телефону между Верой Хасановной и её отцом, Садык находился с ним в помещении. Вера сказала, что у неё Мурад, пребывающий в озабоченности, и он не рассказывает, что его тревожит.

– Помоги ему с документами, а после он сам решит, что ему делать дальше. Если захочет, то пусть ко мне покажется в селение. У него сложные времена наступили, и ему необходима поддержка.

Вера восхищалась способностью отца, не объясняя лишнего, мотивировать человека к действию.

– Хорошо, отец. Я сделаю, что смогу.

Они обошлись без сентиментальностей и закончили разговор. Был один человек, который нервничал при упоминании имени Мурада. Садык боялся последствий, и располагающее отношение отца к Мураду подогревало в нём чувство зависти. Он совсем забыл в этот момент, что человеку в беде надо помогать, а не сосредотачиваться на своих амбициях. Суровый взгляд отца приземлил его, и он трезво осознавал, что думает не о том. Всю жизнь он смотрит на реакции отца и знает, что он его защитит. Мурада он выталкивал из своего восприятия в конкуренции за любовь отца.

Когда вышел дед Хасан с сыном из здания, председатель спросил его:

– Вас сейчас отвезти или есть ещё дела у Вас здесь?

– Не надо тревожиться, Вы достаточно посодействовали нам. Пройдёмся пешком по родной тропе вверх в селение.

Председатель понимающе ответил:

– Хорошо, дед Хасан, успехов Вам и многих лет жизни.

Прищур взгляда Хасана проникал в самую душу, и председатель отвёл взгляд.

– А кто звонил этому человеку? – любопытничал неискушённый водитель. Для него подобные действия приобретали свойства важного события.

– Оттуда, из райотдела, – показывая пальцем вверх, проговорил председатель. – Езжай на ферму и отвези накладные, хватит прохлаждаться, – в приказном тоне выразился председатель.

Вера не могла работать, вспоминая слова отца. Он сказал ей: «Каждый человек обязан самому себе в том смысле, что сам меняет свою судьбу».

Она поняла эти слова как знак помочь племяннику и ещё, что Мурад попал в круговорот каких-то событий. Решила раньше вернуться домой, чтобы заняться проблемами Мурада.

Разговор с тётей

Вера Хасановна направилась к выходу из горсовета. Когда она проходила по просторному помещению первого этажа, к ней подбежал лейтенант из охраны здания.

– Вас срочно вызывают к телефону, говорят безотлагательное дело.

– Кто звонит? – холодно спросила она лейтенанта.

– Сказали по линии прокуратуры, – взволнованно среагировал молодой офицер.

– Хорошо, пройдемте к дежурному вашей смены.

В душе Вера Хасановна испытывала нехорошее предчувствие, а внешне это не выразилось никак. Многолетний опыт работы в структуре аппарата власти научил управлять своими эмоциями.

– Да, секретарь обкома партии Вера Хасановна слушает Вас, – представилась она, взяв трубку телефона экстренной связи. – Отчего такая срочность? Мой рабочий день закончился.

– Простите, но дело касается лично близкого Вам родственника. Я следователь прокуратуры майор Саидов, и речь пойдёт о Мураде, Вашем племяннике, – представился звонивший по официальной линии.

– Хорошо, излагайте суть вопроса или можете подъехать к горсовету, если Вам позволяет лимит времени.

Майор Саидов был проницательным человеком, распутавшим не один клубок сложных дел. Он понял значение слов Веры Хасановны и чётко отреагировав, сказал, завершая телефонный разговор:

– Буду через семь минут у вашего здания.

Следователь вёл себя заискивающе и почтительно. Вера Хасановна знала таких людей и тонко оценила его проницательность. Из его слов в неофициальной беседе при встрече она поняла, что Мурада подозревают в убийстве, и история приобретает резонанс. Он ей сообщил, что дело под контролем у полковника Магомедова прокурора Дербента, и «замять» не получится, а необходимо всё прояснить как можно скорее, чтобы не возникло ещё больших проблем для Мурада.

– По оперативным данным и со слов Вашего брата Садыка, мы имеем информацию, что Мурад имел конфликт и личную неприязнь к пострадавшему. Пока это основная версия, но как Вы понимаете, всё нужно прояснить. Пусть он придёт к нам в прокуратуру, и это смягчит его участь.

– Благодарю Вас за разъяснения и постараюсь повлиять на судьбу племянника лучшим образом, – говорила она это, смотря в окошко автомобиля, а мысли устремились в далёкое детство….

Дом находился рядом, и Вера Хасановна решила пройтись, всё обдумывая. Попрощавшись, она направилась к себе домой. Вслед ей раздался голос майора Саидова:

– Скажите, а Вы знаете, где сейчас Мурад?

Вера Хасановна смотрела прямо в глаза Саидову и ответила:

– Вы выполнили своё задание и сообщили мне о случившемся, а сейчас позвольте мне вернуться к своим личным делам.

Саидов понимал, что разговор окончен, и спешно поехал с докладом в кабинет полковника Магомедова.

Вера Хасановна шла, и тревога охватила её сердце. Совсем ребёнком она помнила пожар в имении, где они жили тогда, родители действовали быстро, и им удалось из России, охваченной смутой революции, добраться до побережья Каспийского моря. Прошло много времени с тех пор, но усвоенное на всю жизнь качество, переданное родителями, она помнила: нужно действовать решительно, когда от этого зависит судьба.

– Ну, что там при встрече удалось выяснить, где подозреваемый? – спросил полковник Магомедов.

– Товарищ полковник, ясно одно, что ошибку допускать нельзя. Родственники влиятельные у него, и нужно прояснить всё досконально.

– Не учи учёного. Иди, в экстренном порядке собирай всю оперативную информацию и возьми санкцию на арест.

Саидов понял, что вся щепетильная работа ложится на его плечи, а спрашивать будут по всей строгости.

– Есть! – отдал честь Саидов и вышел из кабинета прокурора.

– Земля очень круглая, – произнёс полковник Магомедов и налил себе полный стакан коньяка.

Ужинали, как принято в доме, где все свои. Тётя Вера приготовила самые вкусные блюда. Беспечно беседовали о жизни. Супруг почувствовал, что Вера скрывает за своими хлопотами какую-то проблему, и всячески старался поддерживать атмосферу доброжелательности. Муж Веры принёс бутыль вина, и они с Мурадом выпивали, душевно беседуя. Тетя Вера смотрела на спокойного и повеселевшего Мурада и самое сложное было – начать разговор с ним о том, что она узнала от майора из прокуратуры.

– Пусть отдохнёт вдоволь, а потом всё скажу.

По истине, мудрость жителей Кавказа велика, и при наличии проблем люди не утрачивали способностей переносить тяготы. А в особенности берегут безопасность и благополучие родных.

После обильного ужина смотрели фильм, где главную роль играл Высоцкий, и только после окончания, когда пошли титры, муж Веры выключил телевизор и обратился к Мураду:

– Есть разговор к тебе, племяш, будь благоразумным.

Мурад был весел, и совсем не хотелось думать о чём-то серьёзном.

– Без проблем, давайте говорить, – легко отреагировал он.

Тётя рассказала ему о своей встрече с человеком из прокуратуры. Холодное спокойствие Мурада её нисколько не удивило. Она видела это в своём отце, всегда при любых угрозах он не терял самообладания. В душе она гордилась Мурадом, но неоднозначность ситуации заставляла её оправдываться перед ним:

– Мы с мужем люди известные в районе и городе. Занимаем государственные должности. Тебя уже ищут – в нашем доме укрыться будет сложно. Невзирая ни на что, по просьбе отца я тебе сделаю документы. Полагаю, что единственное место, где ты можешь переждать то время, пока я обеспечу восстановление твоих документов – это дом отца. Езжай в селение, денег дадим, и никуда из семьи не отлучайся.

– Хорошо, – безразлично ответил Мурад и направился отдыхать в спальню.

Полковник Магомедов давил сверху на своих исполнителей, чтобы нашли и арестовали Мурада. Такой заинтересованности подчинённые не видели давно в начальнике.

– Наверное, у него личные счёты с ним или его родственниками, так как сам всё контролирует, – полагали сотрудники.

При всём этом Магомедов хотел только одного, чтобы Мурада нашли живым. На столе лежало досье с достаточно полной документацией. Он не сомневался, что Мурад причастен к этому делу. Но выводы ранние делать не хотел опытный обвинитель. Слишком много врагов вдруг появилось у этого молодого человека, который ещё вчера мог развивать в сторону благополучия свою жизнь. Именно это и не нравилось прокурору…

Мурад оценил участие тёти Веры к своей судьбе и решил, что она права. Взял денег у них, которые ему искренне выделили из своего бюджета тётя Вера с мужем, затем на машине знакомого мужа тёти Веры он благополучно добрался до селения.

– Я жду тебя, родной, проходи, будем кушать хинкали, – обыденно сказал дед Хасан.

Присутствие рядом с дедом явно успокаивало, и все дурные мысли с переживаниями улетучивались. Всю ночь он провёл в бессоннице и много думал о том, как объяснить деду о возникших обстоятельствах. А на самом деле оказалось, что ничего не надо объяснять…

Проявление действия талисмана

Мурад вспомнил про талисман. Именно здесь в горах возвращались забытые эмоции и мировосприятие. Чувство свободы – неизменная ценность горной местности. Первое, что он сделал, это напился родниковой воды, будто целебного снадобья выпил. По телу прошла волна от макушки до кончиков пальцев на ногах. Пришло облегчение, и вся суета ушла прочь из головы и сердца. Удивительно, всё: мечты, желания, стремления теряли тут смысл престижа. Никому ничего не нужно было доказывать и соревноваться, хорошо от самой среды селения, жизнь совсем недавно померкла в своих красках, и Мурад ничего не ждал хорошего. Вернувшись в место своего рождения, которое затерялось среди гор, он обретал новый стимул, непонятно как, но силы преодолевать все испытания возвращались к нему.

Он шёл как заворожённый вниз по тропке к старой мельнице. Уселся на гладкий камень у реки и испытал переход во времени. Маленький мальчик с чувством беззащитности и отчуждённости от мира всё больше погружался в состояние, схожее с трансом. Тело стало лёгким, и тепло разливалось по всему телу. Вокруг всё наполнялось свечением, воздух начинал плавиться вокруг него, отчётливо слышались перекаты журчащей воды, он смотрел то вверх в безграничную даль с неописуемой надеждой, то обращал свой взор на свои босые в пыли ноги. Уверенность и комфорт – вот, что теперь он чувствовал. Мурад также неожиданно вернулся в реальность, как и ушёл несколько мгновений до этого. Как получается такое, он не ведал и пытался объяснить себе необъяснимое. Ему стало хорошо, и сейчас это был не мальчишка пяти лет, а сильный и способный найти свой путь мужчина…

В руке он держал талисман. Осмотрев, аккуратно убрал в карман странную вещицу, которая удивительным образом путешествовала с ним из города Москвы. Захотелось умыться в речке. Он снял ботинки и долго ходил по холодным камням, лежащим на дне речушки. Внутренний диалог отсутствовал, он ничего не оценивал и не прогнозировал. Каждой клеткой своего организма Мурад ощущал переход к новому в своей жизни, и почему-то именно это место, где он в одиночестве оказывался в самые мятежные дни для себя, оказалось его местом под солнцем.

Вернулся в дом и увидел, что все собрались. Дед Хасан разглядывал младенца, лежащего в колыбели, подвешенной на верёвках. Она напоминала маленькую лодочку, которую покачивал дед, умиротворённо всматриваясь своими уставшими глазами в малыша, лежащего в ней. Малыш цеплял своими меленькими ручками деда за нос, и от этого лицо его становилось весёлым. Было очевидно, дед Хасан очень рад появлению этого ребёнка.

Устроились за стол, Зарема постаралась и наготовила многое из любимых яств домочадцев. Вместе эти трое мужчин составляли какую-то завершённость полноты этого дома. Раскрепощённо говорили на любые темы, и было видно, что наступило время полного взаимопонимания. Дед Хасан спросил у Садыка, помнит ли он то, как его накормили сметаной в детстве. Садык засмущался и стал похожим на незащищённого ребёнка. Зарема не знала этой истории и со стороны наблюдала за реакциями всех троих. Дед с юмором умел рассказывать, и в этот раз его таланты особенно выразились.

– Когда Садыку было четыре или пять лет, он в один из дней сильно захотел сметаны. В жизни нашей были не лучшие времена, и коров мы не держали в тот год. Взяли у соседей кастрюлю сметаны для того, чтобы Марьям приготовила что-то на праздник. Садык разведал, что есть в доме сметана и начал докучать мне: «Отец, хочу сметаны!». Сопровождал свои требования конкретными действиями: кричал и даже плакал. Он был упорен в своих намерениях и упрямо настаивал на том, чтобы его накормили вдоволь сметаной. Лимит был ограничен, и дед Хасан после того, как крики и плачь Садыка стали невыносимыми, подозвал его: «Иди, сынок, сейчас поешь сметаны». Когда они подошли к кастрюле доверху наполненной сметаной, Хасан окунул лицом Садыка в густую массу и приговаривал: «Ну что, сынок, покушал сметану?»

Дед Хасан оживлённо и в красках рассказывал эту историю с умным видом и после окончания расхохотался. Мурад и Зарема, представляя эту картину, хохотали до слёз. Никогда прежде не было общего веселья в этом доме. Садык держался всегда важно и указывал Мураду и Зареме, а в данный момент он выглядел по-детски смущённым. Пытался смеяться со всеми, но было видно, что чувство юмора у него на нуле. Зарема смотрела на Мурада и радовалась, что он возмужал. В душе она желала ему только благого. В чём-то они были похожи: она осиротевшей пришла в дом деда Хасана и он жил здесь без отцовской и материнской опеки. Дед Хасан заменил им родителей. Садык, увидев беспечную радость жены, пригрозил ей:

– Иди, займись хозяйством, совсем расслабилась, женщина.

Она покорно удалилась в другую комнату, чтобы заняться бытовыми делами.

Садык с самого детства усвоил после этого урока, что криком и слезами мужчина ничего не добьётся.

Нервничать в горах бесполезно, надо уметь терпеть и ждать. Эту истину усвоили все домочадцы дома Хасана.

Садык понял, что детство прошло, и Мурад достиг того состояния, когда ему никто не указ. Хасан всё время общался с Мурадом и о чём-то говорил с ним наедине. Здраво полагая, что у Мурада серьёзные проблемы, он не вмешивался в их разговоры, занимался хозяйством и сосредоточился на своих заботах. Садык жалел, что нет такого общения у него с Мурадом и понимания, какое возникло у деда Хасана с внуком. Было ясно, что у них общение идёт в понятной им плоскости, а у Садыка – другая судьба: спокойная жизнь, семья и дом – все его заботы.

Когда через несколько дней Мурад сказал, что уезжает, всем стало немного грустно. В душе каждый в отдельности понимал, возможно, даже такое, что он больше не приедет в горы, сюда в селение. Дед Хасан сказал ему перед отъездом:

– Мудро используй свои нынешние возможности, тогда это поможет в будущем… – затем немного задумался и продолжил. – На самом деле можно исправить ошибки прошлого в настоящем, чтобы создавать своё будущее.

У машины дед Хасан подошёл близко к Мураду и добавил:

– Нужна твоя женщина, ты это поймёшь, когда её встретишь, – и в утешенье добавил, как будто говоря о самом себе, – после бури всегда бывает затишье.

Зарема плакала. Её женское чутьё подсказывало, что Мурад покидает эти места навсегда…

Садык обнял Мурада на прощанье и молчаливо смотрел в след удаляющейся машине, в которой уезжал племянник, будто что-то дорогое и значимое удаляется от них в неизвестность… – такие эмоции испытывали все в этой семье, оставаясь в горном селении, где каждый день протекает в степенной и умеренной жизни.

– Идём, сын, домой, – сказал Хасан, и Садык увидел отца совсем постаревшим, как если бы добавились десять лет за эти несколько дней.

Удаляясь из горного района в сторону побережья Каспия, Мурад мысленно прощался с этими дорогими его сердцу местами. Был мимолётный порыв навестить мать свою, но с лёгкостью он отделался от этой мысли. В его сердце поселилось смешанное чувство к ней. Понимание, что она родила его – было, но доминировало чувство предательства. Простить он ей этого не мог. Именно поэтому скорее всего мудрый дед Хасан совсем не говорил о ней в его присутствии. Однако, когда кто-то говорил из посторонних о ней, готов был «порвать на части» любого, кто скажет про неё дурное. Поэтому Мурад мало что знал про её жизнь и в силу своего холостяцкого положения мало понимал, что бывает на сердце у родителей. Планов он не строил на ближайшее время и устремился вперёд к неизвестности.

В доме тёти Веры свет был выключен, и она, открывая дверь, проговорила шёпотом:

– Заходи побыстрее.

Тревога на лице тёти была явной при виде Мурада. Напоила чаем и рассказала, что приходили к ним в поисках Мурада.

– Документы сделать смогла частично для тебя. За такое короткое время нельзя осуществить такие процедуры. Приходится многое объяснять, почему ты потерял документы. Я сказала, что ты ездил на заработки, и там у тебя украли их, и тебе нужен дубликат. Земля слухами полнится, и многие болтают всякое про эту историю. Пойдёшь в военкомат и получишь завтра военный билет, по которому можно передвигаться. Твой военком сказал, что ты достойно отслужил своё, и поможет в восстановлении документа. Дед Хасан сказал, что в районе тебя не тронут, но нужно быть внимательным, потому что тебе могут мстить. Потом устроишься на работу подальше отсюда, сообщишь свой адрес на почтовый ящик, который я тебе напишу, и мы вышлем паспорт. Не волнуйся, мы можем решать вопросы, но тебя ищет прокуратура, и десятилетие тебе придётся жить тихо. Отец говорит, что тюрьма не для тебя, и ты сможешь устроить достойно свою жизнь. Помогать будем посылками и деньгами, за это не переживай. Главное найди работу и честно живи.

Мурад всё слышал, но его сознание находилось в полном вакууме. Он ничего не испытывал, однозначно понимая лишь то, что он покидает эти места. Всё ему опостылело, и хотелось быстрее уехать.

На следующий день рано утром он покинул этот дом. Тётя Вера собрала в дорогу еды и снабдила деньгами.

– Ты говоришь чисто по-русски, и для тебя привычно такое общение. Не забывай, что в тебе течёт кровь твоей бабушки Александры. Судьба ведёт тебя из этих мест, значит на роду такое написано.

В военкомате никто не задавал вопросов. Майор отдал документы и порекомендовал не терять впредь. На том и распрощались.

Взял билет до Ростова-на-Дону и устроился в купейном вагоне по совету тёти Веры. Она не хотела верить, что он совершил преступление, и за это Мурад очень ценил теперь свою тётю.

Поезд тронулся, и он спокойно заснул. Силы и спокойствие пришли к нему. Под стук колёс он забылся в безмятежном сне и не знал, что в это самое время на всех полустанках развешивают ориентировки на его розыск.

Проспал сутки. Сон его был глубоким и безмятежным, а в руке он сжимал талисман, камень, свойства которого магически действовали, и как выяснилось, помогали ему.

– Что ты за вещица такая таинственная, оберегаешь меня, – подумал про себя он.

Аккуратно завернул в носовой платок камень и укромно прибрал во внутренний карман пиджака.

До Ростова добрался без приключений, подсел в Волгограде сосед по купе, который всю дорогу спал и был неразговорчив. Это обстоятельство было очень даже кстати. Вышел на перроне города Ростова-на-Дону, и при проходе через вокзал его остановили милиционеры. Сержант и рядовой потребовали его документы. Мурад зажал в руке талисман, это подействовало успокаивающе. Энергия уравновесилась.

– Ваш паспорт, гражданин, – произнёс командным голосом сержант.

Хладнокровно и спокойно Мурад протянул ему военный билет и, глядя прямо в глаза, произнёс:

– Паспорт утерян, подал заявление на восстановление, а сейчас приехал погостить к родственникам на неделю в Ростов-на-Дону.

Сержант поддался воздействию спокойствия Мурада и перевёл разговор в другое русло.

– Вы служили в подразделении по линии Министерства юстиции, к нам не желаете устроиться?

– Пока определяюсь с работой, но учту Ваше пожелание.

Сержант стал рассказывать про перспективы работы в МВД и явно увлёкся…

Мурад холодно остановил его монолог:

– Если Вы не против, я направлюсь к своим родным, которые заждались меня.

Да, пожалуйста, – отчеканил сержант.

Мурад вышел из здания вокзала и проехал на такси в центр города. Сообщил шофёру, что хочет сходить в кино. Весёлый водитель довёз его до кинотеатра и рассказал, какой фильм наиболее интересный по его мнению.

Расплатившись, Мурад поблагодарил его и направился в кассы кинотеатра. Фильм был увлекательный по мотивам повести Василия Шукшина.

В это время рядовой постовой службы показывал на ориентировку в дежурной части вокзала.

– Да, похож на того человека с военным билетом, – подтвердил сержант.

– Никогда бы не подумал, что это преступник. И воздействие от него шло сильное, а доводы – убедительные. Чудеса какие-то, – говорил молодой рядовой. – Я узнал в нём этого преступника, но во время вашего разговора не мог произнести ни слова. Как будто сила какая-то парализовала меня.

– Ладно, не фантазируй и не говори о нашей оплошности никому, иначе уволят за халатное отношение.

– Пойдем, выпьем пивка. Мало ли с кем не бывает, а с виду такой порядочный человек, – объяснял рядовому сержант их невнимательность.

Остаток текущего дня провёл в бесцельном хождении по проспектам и улицам большого города Ростова-на-Дону. Совсем иначе жил этот город в сравнении с московским ритмом: жители города и приезжие отдыхали под большими кронами деревьев, которые повсюду создавали благоприятную тень. Казалось трудности и неустроенность личной жизни остались в прошлом, но именно здесь Мурад почувствовал свою неприкаянность ещё в большей степени. Когда он смотрел на милые лица девушек и счастливые семейные пары, его взгляд отдыхал, и Мурад испытывал упоение при наблюдении за молодыми матерями с маленькими детьми. В парке, куда он незапланированно забрёл, было очень много женщин и детей. Великая гармония впечатляет, когда смотришь на взаимоотношения матери и ребёнка. Прежде он совсем мало обращал своё внимание на это действие.

– Как устроен мир? Женщина лепечет что-то своему младенцу, и он отзывается жестами, издаёт звуки, которые понимают только они между собой.

Мураду стало утомительно бродить по окрестностям парка, и он присел на скамейку. На другом краю скамьи сидела женщина, держащая на руках малыша. Ему было уютно в колыбели материнских рук. Мурад как зачарованный смотрел на их взаимодействие, и что интересно, на его взгляд совсем не обращала внимание эта «Мадонна с младенцем». Вспомнилась картина Леонардо да Винчи «Мадонна с младенцем», которую он видел в квартире доктора в Москве.

Женщина прикрыла свою грудь, но было понятно, что она кормит ребёночка, а тот, наслаждаясь энергией материнского тепла и вкусом молока, смотрел в это время своим косым взглядом на Мурада. Чистота его взора приводила в восторг. Закончив кормление, женщина, не глядя в глаза Мураду, произнесла:

– Вы так внимательно смотрите на нас, пора видимо Вам своих детей заводить, Вы готовы к отцовству.

Её фраза проникла в самую глубь его души. «Мадонна с младенцем» удалилась в свой мир, а он оставался на этой скамейке среди зелени деревьев и мира звуков окружающей природы. Ничто не может сравниться с великим призванием продолжить свой род. Именно эта мысль врезалась в сознание. Он понял, что сработал неожиданно невидимый переключатель в его душе.

– Да, я хочу детей и видеть, как моя женщина заботится о них и кормит своей грудью.

Мурад понял, что это и есть его мечта, а как её осуществить, не знал. От чего-то стало грустно и тоскливо, навалилось действие реальности. Ничего нет, ни кола, ни двора, одни происки в будущем… Он вытащил талисман, овеяло аурой защиты и блага. Ясно, что он думает и чувствует сейчас правильно, так как научился распознавать воздействие талисмана и слушать свой внутренний голос.

– Какая она моя женщина и где я её встречу? – снова тепло разошлось по всему телу, и Мурад возрадовался. – Это обязательно случится.

Изображение Мадонны Литты с младенцем он увидел случайно на квартире в Москве. Это уменьшенная копия лежала в столе в одном из отсеков в кабинете доктора, и было краткое описание в приложении к ней: что это за картина, кто написал и что изображено. Устройство нашей памяти необъяснимо играет с нами в свою игру и в какой-то момент выдаёт содержание усвоенного…

– Мать, кормящая младенца – божественное действо, гармония мира, созидание и величайшее благо, выраженное в заботе о новой жизни. Случилось, что пересечение с этим человеком произошло неожиданно, но ведь и талисман оказался у меня с подачи этого человека. Необъяснимым образом всё это влияет на моё перемещение по карте жизни сегодня. Нужно начать разгадывать кроссворды, может, научусь искать логику во всём, – подумал Мурад, выходя из этих глубоких размышлений.

Он не любил поддаваться чувствам, от того, что это вовлекало его в смятение от воспоминания своего детства, и всегда он думал о матери. Беспощадная ненависть к ней упиралась в стену естественных вещей, она родила его, и перешагнуть это никак не получается.

Наступил вечер, и Мурад направился вниз по проспекту к сверкающим волнам за бордюрами набережной. Дон восхищал своим величием. Смотреть на рыбаков, которые удили рыбу прямо здесь с набережной, было забавно. Удивительный процесс: лицо рыбака пребывает в полной отрешённости от окружающей суетливой жизни. Человек полностью поглощён ловлей рыбы, а когда вытаскивает – на лице неподдельный восторг. Мурад испытывал сорадость этим людям, ему виделось, что они по-своему счастливы.

Прошла влюблённая парочка в поисках уединения, и он устремил свой взгляд на белый пароход, бороздящий воды реки Дона. Одиночество его не пугало, он мог наблюдать за людьми и окружающим миром, но нужно подумать и о ночлеге.