Текст книги "Любовь и Вера"

– Ах, это ты, граф! Ну, здравствуй. Право слово, не ждала твоего звонка так рано, обычно ты не очень жалуешь свою благодетельницу звонками. Зачастую мне самой приходится тебе звонить; а даме, я думаю, что ты знаешь – не прилично самой названивать мужчине, – кокетливо закончила княгиня.

– Здравствуй княгиня, на этот раз я не только звоню, чтобы с тобой поговорить по коммуникатору, но хотелось бы сейчас задать тебе вопрос, и получить на него ответ, глядя тебе в глаза! —холодно и надменно ответил граф.

– Как долго я ждала этого момента! – сделав вид, что не поняла тональности голоса гостя, воскликнула княгиня. – Мне уже казалось – ничто не изменит наших отношений, но вот этот миг настал, и ты, наконец-то, решил расставить все точки над «i»!

– Мне лично кажется, что тебя эти изменения сильно не обрадуют! Открой ворота – я здесь! Мне нужно с тобой серьёзно поговорить! Время не терпит – я жду, княгиня!

– Что ты! Не волнуйся! Я всегда рада тебя видеть у себя! Я сама, лично, спущусь встретить своего дорогого гостя!

Не прошло и минуты, как створки ворот торжественно, плавно разъехались в стороны, и автобот подъехал к парадному крыльцу, на котором стояла улыбающаяся княгиня, в искрящемся оранжевом платье, с легкой воздушной накидкой на плечах. Создавалось ощущение, что княгиня заранее готовилась к встрече гостей.

Когда из салона машины, кроме графа вышли Савелий и Саша, а вслед за ними с извиняющейся, смущенной улыбкой и расшаркивающийся перед хозяйкой князь Звонский, она лишь надменно подняла при их появлении бровь, ничем иным, не выказав своего неудовольствия. Лёгкая тень выступила на её лице только тогда, когда она натолкнулась на острый взгляд Саши.

– Где девочка? – не замечая протянутую княгиней руку для поцелуя, резко спросил её граф.

– О ком вы говорите, Константин Георгиевич, я вас совершенно не понимаю? – от волнения перейдя на «вы», ответила княгиня.

– О моей дочери, то есть о нашей дочери, Машеньке, – взглянув на Сашу и взяв её под руку сказал граф.

– А я и не знала, что у нашего благородного графа есть тайная дочь! – насмешливо поглядев на Сашу, ответила княгиня.

– Не надо притворяться, Валерия Львовна, и лицемерить! Ваш помощник, или даже не знаю в каком качестве он вам приходится, нам уже всё рассказал!

– О ком это вы граф? Не помню у себя каких-либо помощников? – переведя свой ироничный взгляд с Саши на графа, ответила княгиня.

– С вашего позволения, я говорю о князе Звонском! – глазами указав на свидетеля, ответил Константин Георгиевич. – Не откажите, князь, повторить Валерии Львовне то, о чём вы мне совершенно недавно поведали.

– Я не хотел, княгиня, они меня буквально вынудили, даже били, – заскулил князь, бросившись в ноги к княгине.

– Слизняк! – брезгливо ответила княгиня, вырывая из трясущихся рук князя Звонского подол платья.

– Где моя дочь? – закричала на княгиню Саша, порываясь вбежать внутрь здания.

– Лучше отдай нам девочку добром, Валерия Львовна, не провоцируй меня на насилие! – произнёс по слогам Константин Георгиевич, удерживая при себе Сашу.

– И что вы намереваетесь сделать, граф?! Вы находитесь в чужих частных владениях, и я в праве применить любые меры против непрошенных гостей! – надменно, сохраняя самообладание ответила княгиня.

– Мама, мамаська, я сдала тебя! Дедуска, спаси меня отсюда! – неожиданно откуда-то сверху раздался заплаканный голос Маши.

На втором этаже усадьбы, в распахнутом настежь окне, виднелась белокурая головенка девчушки, а из глубины комнаты к ней уже торопливо подбегала какая-то женщина схватила ребёнка, отволокла от окна и быстро его захлопнула.

– Никому в этом мире ничего нельзя доверять! Хочешь, чтобы всё было хорошо – сделай это сам! – зло пробурчала княгиня, косясь на захлопнувшееся на втором этаже окно. – Идёмте в дом, граф. Ваши гости тоже могут зайти! Нечего для любопытных соседей и зевак бесплатное представление устраивать.

Зайдя в дом, княгиня мгновенно изменилась, вся напыщенность и надменность исчезли, оставив на месте высокомерной дамы, разбитую жизнью женщину. Подбежавшему к ней камердинеру она приказала привести девочку.

– А знаете ли вы, граф, как тяжело любить и быть отверженной? Знаете ли вы, чего стоит женщине без надежды дожидаться ответных чувств от её любимого мужчины целых пятнадцать лет? Вы сами способны пятнадцать лет ждать любовь? – с наворачивающимися на глаза слезами заговорила княгиня. – Я люблю вас граф, и мой поступок объясняется категорически исключительно любовью. Я ни в коей мере не хотела зла этой маленькой девочке. Я только хотела, чтобы её мать уехала к себе в деревню – и не более того. Я к ней приставила самую лучшую няню!

– А зачем вам нужно было красть мою дочь? – с болью крикнула Саша, прижимая к себе только что сбежавшую к ней по лестнице дочь.

– А вы бы смогли бросить графа, если бы я просто вас об этом попросила? – в ответ спросила княгиня.

– Наверное, нет, – подумав, честно ответила Саша.

– Вот видите, а я люблю графа, и мне хотелось быть счастливой рядом с ним: а вы этому препятствовали. Что мне было делать? – воскликнула княгиня и бросилась на стоящую недалеко от неё кушетку и залилась горючими слезами.

Гости переминались с ноги на ногу, не зная, что предпринять, а хозяйка усадьбы всё плакала и плакала. Вскоре у гостей самих возникло ощущение, будто они и только они виноваты во всём случившемся, и Саша потянула за рукав, сбитого с толку, и потерявшего большую часть своего праведного гнева графа.

– Идём, Константин, пусть она остаётся одна. Валерия Львовна уже сама себя жестоко наказала.

– Ты, наверное, права, Сашенька, – ответил граф, задумчиво глядя на плачущую хозяйку усадьбы.

– Тебя, Маша здесь никто не обижал? – внимательно осматривая дочь, спросила Саша.

– Не-е, мама, мне только было стласно и тетя сдесь осень злая, не давала мне к окну подойти. А я усысала, как Константин Геольгиевись, другую злую тётю лугает и хотела подойти к окну, но осень злая тётя меня не пускала и тогда я стала плакать и клитсать, сто хосю пить, и она ушла за водой, а я вам кликнула, сто я сдесь! Плавда я осень умная, мама? – гордясь своей выдумкой, спросила девчушка.

– Правда, Маша, ты у нас самая умная девочка на свете, и мы тебя все очень любим! – прижав к себе дочку, ответила Саша и с благодарностью посмотрела на графа и отца. – Мы теперь будем всё время с тобой и никогда, никуда тебя не отпустим, пока не станешь совсем взрослой!

Все неприглашённые гости, за исключением князя Звонского, стали покидать негостеприимный дом Валерии Львовны. Один князь, неуверенно переминавшийся с ноги на ногу, твёрдо не знал: оставаться ему здесь или уходить вместе со всеми прочь. Он, то глядел на графа, то виновато оглядывался на плачущую княгиню, наконец ещё раз вопросительно взглянул на графа, но увидев, что тот совершенно потерял к нему интерес; бросился к княгине; сел с ней рядом на пол, возле её кушетки и стал заискивающе заглядывать в глаза плачущей княгини; боясь к ней даже ненароком прикоснуться.

Автобот ждал всю семью у парадной лестницы и достаточно быстро доставил их обратно на аэродром. Экипаж стратоплана? приняв на борт пассажиров, взял курс на Рай-город, домой. Всю дорогу Маша была в радостном возбуждении: она то теребила  Сашу, то залезала на коленки к деду, то задавала важные для неё вопросы Константину Георгиевичу. Девочка с детской непосредственностью радовалась воссоединению со своей семьёй.

Глава21. Заговор

Валерия Львовна любила утренние конные прогулки: они позволяли ей снять эмоциональное напряжение и спокойно, без помех поразмышлять; но сегодняшнее утро было другим. Вчерашнее происшествие в её доме привело к перевозбуждению её достаточно крепкой нервной системы и эмоциональный стресс даже по прошествии ночи ещё в полной мере давал о себе знать. Не помог даже сон под воздействием сильного транквилизатора; разбитое и опустошённое состояние, вперемежку с ощущением, что её обокрали и оставили голой посреди огромной толпы чужих людей, нахально тычущими в неё грязными пальцами и хохочущими от умиления, не покидало её ни на минуту. В таком состоянии она подъехала к конюшне, спрыгнула с лошади и против обыкновения, не поблагодарив её за прогулку, нервной походкой пошла прочь. «Шанс» – так звали её лошадь с непонимающим видом смотрела ей вслед, изредка обиженно фыркая.

– Госпожа, к вам князь Звонский пожаловали, – доложила служанка, перехватив княгиню у входа в дом.

– Подай нам чаю на летнюю веранду и скажи, что я сейчас спущусь! – приказала Валерия Львовна.

Князь Звонский терпеливо ждал хозяйку усадьбы на веранде, сидя за столом; на котором уже стояли приборы; а из чашки, поставленной перед, ним струился аромат свежезаваренного чая. Гость листал свежие, утренние газеты, которые ему принесла служанка княгини и его, больше всего, заинтересовало одно объявление, в котором сообщалось следующее: «Как стало нам известно из источников, которым всемерно можно доверять, Правитель Восточной Губернии граф Константин Георгиевич Восточный официально объявил о своей помолвке с дочерью известного в народе целителя Савелия. Свадьба, по сообщению того же источника, назначена на осень и будет приурочена к открытию Первого Храма России в Рай-городе. Регистрацию отношений молодожены планируют осуществить весьма странным способом: в Храме, путём неизвестного для нас процесса, который они называю «венчание». Наша газета будет держать своих читателей в курсе событий.». Князь за чтением газеты не заметил приближения княгини, и вздрогнул от её резкого, недовольного голоса:

– Что? Так зачитался, что и хозяйку дома поприветствовать как следует уже не можешь?!

– Извините меня, Валерия Львовна, действительно очень интересное сообщение вычитал, —подскочив на ноги, и отвесив поклон пробормотал князь, растерянно вертя в руках газету.

– Давай сюда, что ты там вертишь в руках? – проворчала княгиня и вырвала из рук гостя газету.

Валерия Львовна пробежала глазами по абзацу, на который дрожащим пальцем указывал князь и подняла на него потемневшее лицо. Она скомкала газету и бросила её в лицо князя.

– Вот, к чему приводит бездарно проведённое дело. Ничего тебе нельзя поручить: граф женится на этой безродной простолюдинке, а меня, благодаря твоей вчерашней выходке, выставляют посмешищем перед ним и его сожительницей! – закричала на князя хозяйка усадьбы.

– Это всё старик, если бы не он, граф никогда бы не додумался, что девочка у нас, – взмолился Звонский, взглядом умоляя о пощаде.

– С чего ты взял, что из-за старика? – садясь в кресло, сердито спросила княгиня.

– А как же! Я же против своей воли к этому деду в машину сел, и откуда он мог знать, что я в тот день должен был вылетать именно на том стратоплане, возле которого он меня ждал. У него какие-то магические способности. Я это просто в тот момент чувствовал! – зачастил князь, пытаясь получить прощение от Валерии Львовны.

– Магия, говоришь? – задумчиво произнесла Валерия Львовна.

– Она самая, что ни на есть чистейшей воды магия. Я читал, что давным-давно были люди с непонятными способностями! – поддакнул Звонский.

– Будет им магия! – проревела княгиня. – Я не потерплю, когда меня публично унижают перед какой-то девкой! Я их всех уничтожу! – закипела княгиня.

– Поверь мне, Валерия Львовна, я искренне хотел тебе помочь стать женой графа. Я ведь сам кровно заинтересован в том, чтобы у тебя всё сложилось, – примирительно произнёс гость.

– Сложилось, сложилось…, – с горящими от гнева глазами повторяла хозяйка усадьбы. – Сложилось! Ты должен убрать эту девку! – ткнула пальцем в ошеломлённого князя Валерия Львовна.

– Почему это я должен сделать? – дрожа от волнения, удивлённо спросил Звонский.

– А кто ещё это будет делать? – сощурив глаза, спросила княгиня.

– Есть же проф-ф-фессионалы в этом деле? – заикаясь сказал князь.

– Вот, ты, мне их и найдёшь! А девку надо убрать на свадьбе; так графу будет больнее и сделает его более податливым; а я уж приложу всё своё обаяние таким образом, что граф мне будет всю жизнь обязан. Я его спасу от тоски вдовства! – самодовольно улыбаясь, сказала Валерия Львовна и посмотрела на Звонского. – Ну, что, князёк, наша ещё не проиграла! Есть ещё на доске у нас фигуры!

– Ну, ты даёшь, княгиня! – восторженно воскликнул князь. – Из любой ситуации найдёшь выход!

– А то! Ты ещё не знаешь: на что способна оскорбленная в своих чувствах женщина, а на что способна я, и подавно не ведаешь! – сказала княгиня. и с ощущением явного превосходства посмотрела на Звонского.

– Я сейчас хорошо подумал и вспомнил – есть у меня на примете такой человек. Очень хорошо стреляет, досконально знает оружие и очень любит деньги! – торжественно, будто дарит имениннице бесценный подарок, произнёс гость княгини.

– И кто он? – заинтересованно подняла бровь Валерия Львовна.

– Борюсик! – выпалил Звонский.

– Кто-кто? – недоуменно взглянула на гостя княгиня.

– Ну, Борюсик, он и есть Борюсик, – ответил Звонский и пожал плечами. – Все у нас в егерском полку его так звали. Человек бестолковый, но амбициозный и жадный.

– По поведению весь в тебя! – усмехнулась Валерия Львовна. – Случаем не сын твой?

– Да, нет, что ты! – смутился князь. – Он в моём подразделении снайпером проходил службу.

– А вот это уже гораздо интереснее! И где это живёт наш дорогой снайпер?

– В Рай-городе, он бывший муж этой девки! – с удовольствием доложил князь.

– Как всё прекрасно у нас складывается! – произнесла Валерия Львовна, и от удовольствия потёрла вспотевшие от нервного напряжения ладони. – Бывший муж в состоянии аффекта убивает свою бывшую жену. Прекрасный заголовок в газете! Вот это подарок! Молодец! Хоть здесь, может быть, от тебя будет какой-то толк!

– У меня ещё в запасе много чего интересного есть! – самодовольно улыбнулся Звонский.

– Тогда действуй! Он мне очень нужен – этот Борюсик, – мечтательно произнесла Валерия Львовна.

Князь Звонский страшно боялся летать, и поэтому стратопланами пользовался исключительно по долгу службы, и только когда надо было летать в командировку. Показать себя трусом в глазах начальства ему не очень хотелось: кто может знать, как это может отразиться на будущей карьере? Поэтому, в этот раз, Звонский выбрал более спокойный, но достаточно быстрый наземный вид транспорта – скоростной поезд, тем более, что времени до сентября было предостаточно для выполнения задания Валерии Львовны: оставалось ещё полмесяца. «Успеем всё как надо подготовить», – размышлял князь, покупая билет первого класса.

Поезд с бывшим командиром Борюсика, князем Звонским в Рай-город прибывал по расписанию, с точностью до секунды. По движению поездов имперской скоростной железной дороге вообще можно было сверять часы, а так как ещё оставалось некоторое время, Борюсик не особо беспокоился, по дороге завернул в забегаловку и перехватив пару бокалов синтетического пива, он минута в минуту вырулил на перрон, но поезд оказывается уже прибыл, и Звонский стоял на перроне, нервно помахивая цветным журналом.

– И где тебя носит?! – недовольно, не здороваясь спросил князь.

– А, чё? Я только за пивасиком заскочил! Подумаешь, на пятнадцать секунд опоздал! – в ответ возмутился Борюсик.

– На службе я бы тебя за это на гауптвахту посадил бы – суток на десять! – рявкнул Звонский.

– Так мы же не на службе! – осклабился Борюсик.

– Ладно, хватит пререкаться! Где здесь можно нормально посидеть и поговорить без посторонних, – спросил князь, нервно оглядываясь.

– А чего ты так нервничаешь? – заинтересовался Борюсик.

– Да не нервничаю, устал просто с дороги, понимаешь? – обозлился на сослуживца и на себя Звонский.

– Ну, устал, так устал, а посидеть? Да, вон за углом небольшой ресторан есть. Там и посидеть можно, да и заказать чего-нибудь, – с надеждой посмотрел на своего бывшего командира Борюсик.

– Давай веди! – проигнорировав намёк, бросил князь.

Ресторан действительно был небольшой, но достаточно чистый и светлый, рассчитанный на разнообразную приезжающую и отъезжающую публику. Звонский успел быстро пробежаться глазами по меню; когда к их столику подошёл официант.

– Чего изволите, господа?

– Минералки, – ответил Звонский и посмотрев на жалобно глядящего на него Борюсика, продолжил; две минералки, мне и ему.

– Будет исполнено! – слегка поклонившись, ответил официант и ушёл.

– Мог бы для меня чего поинтереснее заказать! – пробурчал Борюсик и со скучающим видом уставился в окно.

– Тебе пора переходить исключительно на минеральную воду! – строго глядя на бывшего сослуживца, ответил Звонский.

– А с какого такого перепугу я должен вдруг переходить на минеральную воду? – криво усмехнулся Борюсик.

– Ты теперь у меня на службе, и на спиртное я налагаю категорический запрет! Понял? – сурово произнёс князь.

– А если я не соглашусь на тебя работать? – иронично глядя в глаза князя, спросил Борюсик.

– Согласишься! – ухмыльнулся князь. – Мне что-то подсказывает, что за десять тысяч кредиток ты и родную мать продашь!

– Повтори! – сменился и лице Борюсик.

– Десять тысяч, мой мальчик, де-ся-ть! – повторил по слогам бывший командир.

– И за что такие деньжищи? – оглядываясь по сторонам, удивлённо и растерянно спросил Борюсик.

– За работу по твоей бывшей воинской специальности! – ответил Звонский, довольный произведённым эффектом.

– Убить кого надо, что ли! – чуть ли не крикнул Борюсик.

– Тише ты! Не на базаре торгуешь! – опасливо оглядываясь на немногочисленных посетителей, ответил Звонский.

– И кого это? – осторожно спросил Борюсик.

– Твою бывшую жену! – усмехнулся князь и расслабившись, откинулся на спинку стула.

– Сашку, что ли? И кто же за неё такие бешенные деньжищи даёт? – недоумённо спросил Борюсик.

– Это, уже не твоего ума дело! – жёстко отрезал князь.

– Ну, не моего, так не моего, – примирительно ответил снайпер. – По большому счёту, она тоже меня по жизни в своё время жуть как достала своей правильностью! Ненавижу таких людей, а её особенно! Теперь вон за графа намылилась замуж выскочить – богатенькой захотелось стать! Ух! А мне приходиться пресмыкаться перед своей старухой начальницей за крохи с её стола. Ненавижу их всех! – завёлся под конец Борюсик.

– Вижу, что мы с тобой общий язык найдём и устраним общую для нас двоих занозу в нашей жизни? – вопросительно глядя в глаза бывшему сослуживцу, произнёс Звонский.

– Я бы их всех и без денег убил! – сжав кулак, стукнул по столу Борюсик.

– А с десятью тысячами всё-таки приятней убивать, не так ли?

– Спрашиваешь! – довольно улыбнулся Борюсик и тоже вальяжно развалился на стуле, ощущая себя уже богачом.

– Отлично, тогда нам остаётся обговорить время и «инструменты» для работы, – слегка хлопнув в ладоши, Звонский придвинулся к столу. – Я знаю твою слабость к хорошему «инструменту», а у меня такой есть!

– И что это? – заинтересованно спросил Борюсик.

– Импульсная снайперская винтовка – кипятит мозги клиента мгновенно, качественно и главное бесшумно, – усмехнулся Звонский. – Так что, свидетелей не будет. Ни шуму, ни пыли! Никто даже не поймёт в чём дело! Просто был человек и нет человека!

– Неплохая штуковина! Приходилось пару раз в руках держать! – мечтательно, вспоминая бывшую службу, ответил Борюсик.

– Прекрасно, значит и времени на адаптацию тебе много не потребуется! Задаток уже лежит на твоём счету. Если желаешь – можешь проверить свой счёт, хоть сейчас. Обманывать тебя нам нет никакого смысла, но и вычислить отправителя не пытайся – бесполезно, – усмехнулся Звонский. – Время и место мы тебе подскажем позже, а пока готовься и, главное сейчас – веди здоровый образ жизни, снайпер! После окончания дела настоятельно тебе рекомендуем исчезнуть из страны. Думаю, тебе не нужно объяснять возможности графа Восточного.

Глава22. Свадьба

Храм Солнца удался на славу. Он стоял на высоком берегу реки, почти в самом центре города и был хорошо виден издалека всем горожанам и гостям города. Пять синих куполов: один большой посередине и четыре малых по углам белоснежного, величественного здания венчали всё строение. Над маковками куполов блестели золотым светом: символ Новой Веры – маленькие солнышки с множеством ветвистых лучей, разбегающихся в разные стороны. Они были ещё темны, ибо не взошло пока солнце над горизонтом. Вся огромная, прилегающая к Храму площадь, была заполнена людьми, одетыми в белые одежды, они были готовы принять Новую Веру. Люди терпеливо ждали начало таинства посвящения. Все знали, что на церемонию открытия Храма Солнца должен прибыть сам Император, первый человек государства и первый посвящённый в Новую Веру. Прошёл слух, что он будет посвящать в Веру весь народ России.

Когда маленькие золотые маковки над Храмом Солнца стали понемногу светиться, отражая первые лучи восходящего солнца, на дороге, ведущей к площади, все увидели идущего к ним простоволосого и босого мужчину в белой, не подпоясанной рубахе. «Великий Князь идёт?», – начал разноситься робкий слушок по площади. Сначала неуверенный и несмелый шум голосов, становился всё громче и громче. И наконец, кто-то крикнул «Это же Император!» и все разом приумолкли и склонили головы.

Великий Князь, Ярослав Владимирович подошёл поближе к людям, остановился, поклонился народу и произнёс: «Подданные Российской Империи, я, ваш Император, пришёл к вам, простоволосый и босой по брусчатой дороге, чтобы показать, что я – усмирил свою гордыню! И теперь, получив очищение от неё, я пришёл вести вас к новой жизни: жизни, в которой вы будете вместе с природой, а не врозь с ней. Жизни, в которой вы будете людьми, а не существами. Над нами восходит Солнце Новой Веры, которое озарит всю нашу дальнейшую жизнь новым смыслом: смыслом служения природе, а не борьбе с нею; слияния с ней, а не противления ей. Я хочу, чтобы вы и ваши потомки пили настоящий чай под кронами настоящих деревьев, а не поглощали синтетическую еду рядом с пластмассовым кактусом. Я хочу, чтобы ресурсы нашей страны преумножались, а не разорялись и опустошались. Я хочу, чтобы наши дети, внуки и правнуки могли наслаждаться теплом солнца, а не сидели во мгле ядовитого, разъедающего их кожу и внутренние органы дыма. Мы должны внутренне возродиться к новой жизни. Поэтому, для нашей Новой Веры мы выбрали символ Солнца, дающего жизнь всему сущему на Земле. Я хочу, чтобы вы добровольно приняли Новую Веру! Солнце Нашей Новой Веры сегодня восходит: и оно будет светить многие тысячи лет во благо всего народа России. Посмотрите на купола нашего прекрасного нового Храма. На них уже зажглись пять маленьких солнц, – вобравшие в себя всю силу света от нашего главного небесного светила, и они, вобрав его силу, укажут нам дорогу к выходу из тьмы, овладевшей нами гордыни. Идите со мной, и мы примем все вместе обряд очищения от гордыни и вместе получим посвящения в Новую Веру».

Император снова поклонился народу и пошёл вниз к широким, белым ступеням, ведущим к реке. Присутствующие робко переглядывались друг на друга, неуверенно улыбались друг другу, но наконец нашлись те, кто пошли за Великим князем. Это был Константин Георгиевич и Саша. Они шли, держа за руки маленькую Машу, а вслед за ними шёл Лев Луганский.

Люди осмелели, и сначала по одному, потом по двое-трое, и наконец и целыми группами стали присоединяться к идущим; и в конце концов, все собравшиеся на площади люди стали спускаться к реке. Они входили в воду, улыбаясь друг другу и радуясь друг за друга. Они сделали первый робкий шаг на новом нелёгком, и, возможно, единственном пути, на котором можно оставаться человеком.  Солнце уже поднялось над горизонтом и теперь висело над рекой ярким, огненным шаром, благословляя людей на единение с природой.

Проведя ритуал освящения Храма Солнца, и пообщавшись с народом, Император отбыл вместе с графом в его дом. Великий князь был приглашён на завтра, на церемонию венчания Константина Георгиевича и Александры Савельевны в Храме Солнца, а затем и на саму свадебную церемонию в доме графа. Вместе с Императором прибыла и многочисленная служба охраны Императора.

В это время: в доме, где проживал целитель Савелий со своей дочерью и внучкой шла предсвадебная суета.

– Маша, ты не знаешь: куда я положила свои белые перчатки, – взволнованно спросила Саша.

– Они зе у тебя на тумбоське, восле кловати лезат! Ты сто, совсем забыла? – удивилась Маша.

– Да, нет, сейчас вспомнила, а туфли? Куда я их поставила, не помнишь? – Саша беспомощно взглянула на дочь.

– Под кловатью в колобке лезат! – недоумённо пожала плечами Маша.

– Да, да, я сама их туда поставила, – ответила Саша нервно прижав руки к разгоревшимся пунцовым огнём щекам..

– Ти слусайно не заболела? – спросила озабоченно Маша и приложила свою маленькую ладошку ко лбу матери. – У тебя тосно темпелатула и надо посвать дедуску.

– Не надо никого звать, я совершенно здорова! – возмутилась Саша.

– Нет, надо! Де-ду-ска! – закричала по слогам Маша.

– Что случилось? – громко спросил Савелий, стремительно войдя в комнату дочери, но увидев её состояние, сел рядом на кровать и приобнял. – Бедная ты моя, Сашенька! Ждала ведь этого события, а теперь так боишься, что прямо сама не своя становишься?

– Не знаю почему, но я действительно боюсь этой свадьбы, – прижавшись к отцу, тихо сказала Саша. – Понимаю, что Константин Георгиевич очень хороший человек, и Машу он любит прямо как свою родную дочь, но чего-то боюсь. Может такие метания происходят с каждой женщиной, особенно, если очень сильно обожжётся в первый раз? Такое состояние: как будто у меня скоро должны отобрать что-то для меня очень и очень важное в моей жизни!

– Что ты, девочка моя, скоро ты наоборот приобретёшь очень и очень важное для себя и для Машеньки. Вы молодые – вам надо растить детей, укреплять страну. Это моё дело старое – помогай чем можешь и как можешь, – улыбнулся Савелий.

– Вечно ты себя принижаешь! Оглянись – сколько ты за такое короткое время смог сделать! – возмутилась дочь.

– Это всё люди сами сделали, я только помогал им в меру своих способностей, – ответил Савелий.

– А исцеление людей? – не соглашаясь с отцом, спросила Саша. – Это тоже люди сами себя вылечили?

– Им только немного надо было помочь: укрепить веру в свои силы и всё теперь пошло в нужном направлении, – улыбнувшись, ответил отец. – У тебя, дочка, с Константином Георгиевичем всё будет хорошо, ещё и внука моего родите. Очень забавный, кстати, малый будет!

– Да ну, тебя! – покраснела Саша.

– А чего, тут такого, всё естественно и по законам природы, а вот старым надо молодым уступать дорогу в жизни. Похороните меня возле монастыря, дочка, там места сильно добрые! – неожиданно для дочери закончил Савелий.

– Ты что, отец, у меня свадьба завтра, а ты такое говоришь! – возмутилась Саша.

– Ты прости меня старика за глупые разговоры, просто, потом закрутимся и некогда поговорить уже будет. А ты не чуди, любишь ведь Константина? – строго глядя на дочь, спросил Савелий.

– Люблю! – оторопев от неожиданного вопроса, ответила Саша.

– Вот и хорошо! Он тебя тоже очень любит! Так, что не сомневайся – отживёте с Константином вместе до глубокой старости! Другого такого человека – тебе в своей жизни никогда уже не найти, да ты и пытаться не будешь искать, потому что сама любишь его. Так что, живите в уважении и любви друг к другу! Вот вам моё наставление и благословение! А теперь: иди: Машеньку укладывай, и сама спать ложись, – утро вечера мудренее! – закончил говорить отец, на прощание поцеловав дочь в голову и вышел из комнаты.

Наконец в доме всё затихло, потух свет в последнем освещённом окне, и его обитатели погрузились в тревожный сон; волнения ушедшего дня ещё не сразу стихнут, а утро завтрашнего дня обещало не меньше волнений, но эти волнения должны были быть уже радостными. Наступила полночь, и вместе с домом Савелия, в сон погружался и весь Рай-город. Лишь немногие люди оставались бодрствовать в эту тёмную ночь начала сентября. Не спали люди больше по долгу службы, но были и те, кому спать не давали не исполнение их служебных обязанностей, а совершенно другие дела. Готовился в эту ночь к исполнению заказа и Борюсик.

– Я понимаю, князь, на что я подписался, но и ты пойми меня: весь наш город буквально нафарширован агентами службы безопасности Императора. Как ты и твой заказчик себе представляете выполнение заказа в таких условиях? Меня «снимут» ещё до того момента, как я расчехлю свой «инструмент», у них же всюду понатыканы детекторы взрывчатки и оружия. Я специально вчера побывал возле Храма Солнца, чтобы на месте проверить обстановку – там шпик на шпике был! – возмущался Борюсик, крича в коммуникатор князю Звонскому.

– И что, ты: тоже вместе со всеми собравшимися идиотами принял их дурацкий обряд посвящения? – насмешливо спросил собеседник.

– А что мне было делать? Или, по-твоему, я должен был в тот момент изобразить ещё большего идиота и остаться в стороне, и с горочки самодовольно наблюдать за людьми, принимающими посвящение? – в конец обозлился Борюсик.

– Ладно, ладно, не кипятись: мы понимаем, что тебе там сейчас нелегко, – примирительно произнёс Звонский, – но пойми и ты нас: нам нужен результат и как ты его там достигнешь – это нас совершенно не касается. Ты свою половину суммы уже получил, а значит – обратного пути для тебя нет! Ищи другие возможности подхода к клиенту, понял?

– Чего уж тут не понять, – сокрушённо ответил Борюсик, – я постараюсь.

– И результат нам нужен в течении ближайшего времени и чем скорее – тем лучше! Я понятно для тебя выразился?

– Понял я, понял! – огрызнулся бывший подчинённый князя.

– Тогда жду положительного результата, и не позднее, чем послезавтра; иначе мы в состоянии устроить тебе жизнь так, что тебя и на уборку улиц нигде в Империи не возьмут; а вот посещение мест, не столь отдалённых, за твои махинации с документами, будет тебе стопроцентно обеспечено! Всё! До связи! Жду результата! – резко сказал Звонский и бросил трубку.

Борюсик ещё некоторое время после разговора сидел в кресле и задумчиво поглаживал положенную на колени импульсную, снайперскую винтовку. «Пусть они меня хоть на части режут, но раньше, чем Император вместе со своими «бульдогами» не уберётся из города; я из дома ни на шаг. Хватит, уже раз засветился на их идиотском водном аттракционе. Дураков нет! Буду ждать!», – решил Борюсик, спрятал винтовку в чехол и пошёл спать.

Наступило утро нового дня. Ещё сохранившие эхо уходящего тёплого лета солнечные лучи проникали в окна домов горожан. Коснулись они и личика уютно спавшей в своей детской кроватке Маши. Девочка проснулась раньше всех в доме и почти сразу заняла свой пост у окна, выходящего на аллею, из которого открывался очень красивый вид на небольшой сад у их дома; но главное, – что именно из этого окна были хорошо видны калитка и ворота. Через какое-то время возле них остановился конный экипаж, состоящий из четырёх, совершенно белых лошадей и кареты. Таких животных Маша видела только на картинках в детской энциклопедии, и мама говорила, что лошадьми люди пользовались давным-давно, а теперь за ненадобностью их стало очень мало, оставили их себе только богатые люди для развлечения. «Но откуда они здесь появились, и зачем?», подумала девочка и тут же закричала: