Текст книги "Звездная ночь"

Глава 17

Когда Мэг вошла в залитую солнцем столовую, Даффид встал со стула и улыбнулся. На этот раз в его улыбке не было ни самодовольства, ни загадочности, ни даже намека на какую-то многозначительность. Мэг вздохнула. Даффид вел себя именно так, как должен вести себя джентльмен, зато она… Должно быть, на ее лице видны сразу смущение, вина, замешательство и еще бог знает что.

Взглянув на Мэг, Даффид и в самом деле почувствовал тревогу: она выглядела настороженной и несчастной, и он знал, что стал причиной этого. К тому же он так и не смог уснуть после того, как отвел Мэг в ее комнату. Не то чтобы он сожалел о сделанном – корить себя ему было не за что, ведь Мэг все еще оставалась невинной. Но отчего тогда, уходя от него, она выглядела такой несчастной? С тех пор она не сказала ему ни единого слова, кроме «спасибо» и «доброй ночи».

Но и тут не все выглядело гладко: все дело было в том, как она произнесла их. Прежде он никогда не видел ее такой потерянной. Хорошо еще, что он все же сумел совладать со своим телом, ему куда привычнее были веселье и взаимная признательность после занятий любовью, но не отчаяние.

«Вот что получаешь, когда тратишь время на благородных дам», – мрачно подумал Даффид. К счастью, есть множество других женщин, которых хватит ему на всю жизнь, и он всегда будет доволен и даже восхищен ими.

Конечно, Мэг ему нравилась, и он наслаждался ее обществом. Она была не такой, как другие, но, с другой стороны, он знал только женщин трущоб: преступниц, проституток, а в последнее время богатых и необузданных особ, заботящихся только о собственном удовольствии. Мэг пленяла непосредственностью и искренностью, внутри у нее кипел огонь, а время, проведенное с ней, он запомнит как самое прекрасное время своей жизни.

И все же он совершил ошибку. Он поклялся в будущем держаться подальше от женщин благородного происхождения, которые воспринимают все слишком серьезно, особенно любовь, даже если это всего лишь поцелуй или объятия. Мэг была именно такой, и не в его силах изменить это. Все, что Даффид мог сделать, это успокоить и развеселить ее.

Он подумал о своем наставнике и друге, Джеффри Сэвидже, графе Эгремонте. Если Мэг предстанет перед графом такой, как сейчас – подавленной, постоянно казнящей себя, – это, разумеется, не ускользнет от внимания Джеффри. Даже если граф не узнает, что произошло прошлой ночью, он, безусловно, догадается об этом. Хуже того, с сожалением подумал Даффид, он скорее всего предположит самое худшее, в то время как Даффид меньше всего хотел бы потерять уважение графа, ибо в таком случае потерял бы уважение к себе.

– Хорошо выспались? – спросил он Мэг как ни в чем не бывало.

Она искоса взглянула на него.

– То есть, – быстро поправился он, – я хотел сказать, что вы выглядите немного расстроенной.

– О нет, – солгала она. – Я просто устала… Как только я выпью горячего шоколада, все снова придет в норму.

– Ну, это мы можем легко устроить. – Даффид улыбнулся и, взяв небольшой чайник, налил в ее чашку шоколад.

Тем временем Мэг улучила момент и стала рассматривать это пленительное лицо, синие глаза под длинными ресницами, а когда Даффид поднял глаза, устремила взгляд к его губам. Она почувствовала, что краснеет, когда вспомнила, какими жадными были эти губы на ее губах. Потом она отвела взгляд, попутно заметив, что его черные волосы слегка взъерошены. Она вспомнила, какими шелковистыми они были на ее обнаженном теле…

Решив, что куда безопаснее разглядывать крошечные розочки на чашке, в которую тонкой струей лился шоколад, Мэг опустила глаза. Отчего ей пришло в голову, что при дневном свете она не имеет права даже смотреть на него.

В это утро ее любовник-цыган был невероятно хорош, одет аккуратно и элегантно, но прошлой ночью он оставил ее нетронутой только потому, что изображал любовь. Он развлекал ее, угождал ей – делал все, чего, вероятно, не делал с другими женщинами, которые действительно привлекали его.

Мэг было больно сознавать, что Даффид даже не желает ее. Она читала романы. Она слышала сплетни, знала старинные баллады и прислушивалась к историям печальных и мудрых служанок, которых скомпрометировали. Желание было предельно сильным и необоримым. Это была сила, если можно верить поэтам и падшим служанкам, непреодолимая как буря, или наводнение, или любой другой природный катаклизм. Ему невозможно было сопротивляться. Это было определенно не то, что чувствовал к ней Даффид прошлой ночью.

– Послушайте, – прервал Даффид ее размышления, – то, что случилось – случилось. Когда-нибудь в будущем вы будете вспоминать это и смеяться, но и сейчас вам нечего стыдиться. Я уже забыл обо всем, и вам тоже лучше забыть.

Мэг опустила голову. Все, что говорил Даффид, было правдой, и тем не менее каждое слово убивало ее. Она любила его, и дело было не в его благосклонности к незнакомой несчастной женщине, даже не в его храбрости, когда он защищал ее, не в поразительной безропотности, с которой он принимал жизнь, с самого рождения так несправедливо обошедшуюся с ним, а в его внешности, в звуке его голоса… Она никогда не чувствовала такого вызова и в то же время уюта, какие ей приносило общение с Даффидом.

Только теперь она поняла, что была полной дурой. Не имело никакого значения, кем он родился и какой жизнью жил; главное, это был мужчина, с которым она хотела провести вместе всю жизнь. Теперь это время сократилось всего до нескольких дней. Очень скоро они расстанутся, и тогда у нее останутся одни только сожаления.

– Вы правы. – Мэг заставила себя улыбнуться. – Вероятно, я делаю из мухи слона.

Даффид нахмурился и посмотрел на нее внимательнее. Он колебался. Маловероятно, что она заигрывает с ним, пытается быть развязной.

– Теперь я хотела бы узнать, сколько времени понадобится, чтобы добраться до Лондона. Я хочу уехать к теткам как можно раньше, чтобы не терзать себя попусту напрасными надеждами.

– Сначала нам нужно переговорить с графом, и только потом станет ясно, куда вам ехать дальше.

– А, по-моему, это лишнее. – Мэг нахмурилась. – Наше путешествие окончено, и теперь я сама позабочусь о своей судьбе.

– Пожалуй, но только когда выполните мои условия.

Карета остановилась перед высоким домом графа Эгремонта в лучшем районе Лондона около парка, но Мэг даже не пошевелилась.

– Идемте же! – Даффид протянул ей руку, дожидаясь, когда лакей опустит лесенку кареты.

– Не знаю, стоит ли. – Мэг поежилась. – Такой огромный дом – что я там буду делать? О, Даффид, неужели это действительно необходимо?

– Да, но ты напрасно боишься. Граф – очень приятный человек, и он совсем не такой холодный и внушительный, как его дом. Джеку он достался в наследство, но так и не стал его гнездом: слишком похож на мавзолей. Граф – сердечный человек, и вы сами скоро в этом убедитесь. Черт возьми, Мэг, если вы могли предстать перед моим заносчивым братом в его дворце греха, спали как убитая в кибитке, окруженной множеством воров-цыган, то вам ли бояться встречи с графом? Ну же, идемте!

Не желая показаться не в меру капризной, Мэг протянула руку и вышла из кареты вслед за Даффидом. Шеренга лакеев в синих ливреях выстроилась на ступенях, ведущих в дом, а наверху, у парадной двери, их уже ждал дворецкий, что заставило Мэг невольно почувствовать себя участницей какой-то важной церемонии.

Как только они подошли к двери, из дома вышел мужчина среднего роста, мускулистый, бодрый и здоровый; одет он был как джентльмен со средствами. У него была густая шевелюра каштановых волос, зачесанных назад по последней моде, и голубые глаза; загар делал его мужественные черты еще выразительнее. Улыбался он так широко, что Мэг видела почти все его ровные белые зубы.

– Даффи! – приветливо воскликнул граф, обнимая гостя и похлопывая его по спине. – Наконец-то ты вернулся. Ах ты негодник! Ты присылал мне только короткие записки о твоих приключениях в дороге, но теперь я должен услышать все… – Увидев Мэг, которая молча стояла в сторонке, он на мгновение замер. – Так это и есть мисс Шоу? – Его столбняк тут же прошел, и он мило улыбнулся ей. – Та самая храбрая молодая женщина! Я одобряю вашу энергию, такую редкую в наши дни среди молодых леди из хороших семей. Женщин учат быть меланхоличными и бояться перемен, тогда как смелость им нужна не меньше, чем мужчинам. Сожалею, что беглецы скрылись от вас – должно быть, они просто очень везучие, ведь от Даффида не так-то легко ускользнуть. Впрочем, они официально обручены, а что до вас, юная леди, то, полагаю, вы наконец-то оказались в нужном месте. Мы позаботимся о том, чтобы вы не пострадали из-за этого несчастного случая, будьте уверены. А сейчас входите, смойте дорожную пыль, отдохните, поспите и потом делайте все, что пожелаете. Не отказывайте себе ни в чем: мой дом – ваш дом.

– Давайте начнем с того, – перехватил инициативу Даффид, – что познакомим вас друг с другом. Мэг, позвольте представить вас моему другу и наставнику, графу Эгремонту. Граф, это мисс Маргарет Шоу.

Джеффри рассмеялся и похлопал Даффида по плечу.

– Ты быстро учишься и ничего не забываешь, не так ли? Простите, мисс Шоу, – продолжил он, – это моя вина. Должно быть, я слишком волнуюсь. В любом случае я рад видеть вас обоих.

Мэг почувствовала, как ее наполняет тепло. Граф ничуть не был похож на высокомерного, придирчивого аристократа, и ее напряжение начало понемногу отступать. Однако ей все еще не верилось, что она наконец нашла для себя безопасную гавань.

– Ну вот, теперь, когда все формальности соблюдены, – воскликнул граф, – не лучше ли нам войти в дом, прежде чем мои соседи попадают из окон в попытке увидеть и услышать больше, чем они уже увидели и услышали. Я у них вечный повод для сплетен, – признался он, предлагая Мэг руку. – Стоит мне только сделать шаг, как об этом тут же узнают все окрестные жители.

Эти откровения несколько поумерили восторги Мэг; как оказалось, мир и здесь был таким, каким она привыкла его видеть все последние дни.

– Твоя крошка просто очаровательна, но я и не ожидал, что она будет другой, – сказал граф Даффиду после того, как они поужинали, и Мэг ушла в свою комнату.

Даффид кивнул и начал возбужденно ходить по комнате.

– Прошу тебя, остановись; у меня начинает болеть шея, от того что приходится все время вертеть головой.

Даффид покинул дальний угол кабинета и уселся в кресло напротив графа.

– Что поделаешь; я всегда хожу, когда чувствую себя загнанным в угол.

– Надеюсь, это не я загнал тебя в угол? – спросил граф несколько смущенно.

Даффид пожал плечами.

– Вы предположили, что Мэг очаровательна еще до того, как увидели ее. А все потому, что я, по-вашему, никогда не могу устоять перед хорошенькой штучкой.

– Ну-ну, у нее очаровательное личико, похожее на только что распустившийся цветок, и очень обаятельное. У меня нет сомнений, что она станет еще очаровательнее с возрастом. – Граф серьезно посмотрел в глаза гостю. – Но в твоей мисс Шоу есть еще кое-что, и это заметил даже твой не совсем путевый брат, который, как он пишет, имел все шансы стать ее героем.

– Вот это уж вряд ли, – мрачно заметил Даффид. – Его идея о спасении заключается в том fчто он готов платить самую высокую цену за общество женщины до тех пор, пока она не надоест ему, чтобы потом отправить ее в отставку, назначив приличную пенсию.

– А твоя идея в том, чтобы привезти ее сюда и найти ей хорошее место, на котором она работала бы до старости?

Даффид нервно постучал каблуком по полу, но так ничего и не ответил.

– Возможно, у тебя есть серьезные чувства к ней? – мягко спросил граф. – Если да, то это было бы очень хорошо, Даффи. Девушка мне кажется порядочной, умной, и мы знаем, что у нее есть отвага. Она хорошего происхождения и образованна, но не напичкана жеманством и позерством. Это действительно достойный вариант.

– Вы ведь знаете, как я отношусь к браку, – коротко бросил Даффид. – И пока мое мнение не изменилось. Эта девушка мне нравится по всем причинам, которые вы назвали, и она просто чудо, но она не для меня. – Даффид выразительно смотрел на графа. – Проклятие, Джефф, когда Кристиан и Эймиас нашли девушек, которых полюбили, любовь уже была в них. Брак был нужен им обоим, чтобы снова почувствовать себя нормальными людьми. Во мне любви нет, как и в тебе, и пока я что-то не вижу никакой женщины, готовой заправлять в этом курятнике. Не думаю, что эта ситуация скоро изменится, но тебя никто и не уговаривает жениться; так почему же ты пытаешься запихнуть меня в мышеловку брака только потому, что я помог женщине, которая к тому же действительно нуждалась в помощи.

– Ну, я-то не женюсь, потому что у меня был чудесный брак, и я не хочу разрушить добрые воспоминания о нем, – мягко заметил граф. – Представь, что ты в разгар лета гуляешь по загородной аллее и видишь куст ежевики. Ты бросаешь одну ягоду в рот: она нагрета солнцем и такая сочная, у нее такой вкус, как будто у тебя во рту вся сладость лета. Потом, когда ты возвращаешься в Лондон, слуга приносит тебе ягоды с рынка, тоже свежие и сочные: они только что из теплицы или после долгого путешествия из южной страны. Ты бросаешь ягоду в рот – и вдруг удивляешься, почему кто-то в здравом уме вообще ест эти ягоды; их кислота заставляет тебя забыть об удовольствии, полученном от настоящих ягод.

– Но женщина – это не ягода, граф, – холодно заметил Даффид.

– Верно, но я имел память – она особенно важна, когда это все, что у тебя осталось от женщины. Сейчас мне не нужна жена, потому что у меня была лучшая из жен, и я не хочу омрачать память случайной заменой. Но у тебя-то нет этой проблемы!

– Надеюсь, вы не забыли, что я никогда не хотел иметь жену?

Граф нетерпеливо махнул рукой.

– Опять эта чепуха! Ты всегда хотел быть дядей, верно? Ну, тогда ты можешь быть и отцом, и дядей одновременно, разве нет?

Даффид вздохнул; все это время его не оставляла странная тревога. Он крепко сцепил руки за спиной.

– Послушайте, милорд, – упрямо произнес он, – я ведь серьезно. Мне нравятся дети, мне нравятся женщины, но я никогда не видел хорошего брака, и, возможно, поэтому я не верю в него. По крайней мере, это не для меня. Жестокость, подлость, неверность и расставание, которые влечет за собой брак, – ничего этого я не хочу. Мне не нравится отдавать свою жизнь и счастье в чужие руки. Супружество не для меня, так же как и мисс Маргарет Шоу, потому что она добродетельна, как священник, и не должна быть другой. Я лишь хочу найти ей хорошее место, а значит, поступить правильно по отношению к ней. Но на этом все. Граф пристально посмотрел на него.

– А мисс Шоу – что она чувствует? Или тебе это все равно?

Даффид пожал плечами.

– Она молода, и у нее нет никакого опыта с мужчинами. К тому же она не похожа на женщин, с которыми я рос, и на тех высокородных дам, с которыми познакомился после того, как вернулся в Англию. У нее есть моральные принципы, а не только хорошие манеры, но она не знает, что такое любовь. То, что она чувствует ко мне, это другое. Она никогда раньше не встречала никого, похожего на меня, и вряд ли встретит. Что бы она ни чувствовала по отношению ко мне – скоро у нее это пройдет.

– Сомневаюсь. Я наблюдал за ней всякий раз, когда она смотрела на тебя…

Даффид поднял глаза.

– И что? Теперь вы хотите знать, не обесчестил ли я ее? Ответ – нет. Мэг очень впечатлительна, вот и все. Правда, я развлекал ее один раз, пытался заставить забыть…

– Несомненно, отличный способ, – заметил граф, делая глоток из своего бокала.

– Уверяю вас, дело не зашло слишком далеко. Больше ничего не было и дальше не будет, все прошло и закончено. Моя ошибка не запятнала ее и не запятнает в будущем, поверьте.

Граф внимательно посмотрел на собеседника.

– Ты много знаешь, Даффи, даже больше, чем люди обычно знают о своих собратьях. Ты умен, ты впитываешь знания как губка, а еще весел и умеешь сострадать. Все это впечатляет. Ты был бесценен для нас с Кристианом, когда мы находились в тюрьме, и я до сих пор считаю тебя другом и даже сыном. Но о женщинах ты знаешь далеко не все.

Даффид снова пожал плечами.

– Еще одна чудесная причина не жениться, вы так не думаете? – Он торжествующе взглянул на графа. – Сэр, я всего лишь хочу, чтобы вы помогли мне найти для Мэг приличное место – не в моей постели и не под моей крышей. Вы можете сделать это?

– Я попытаюсь. – Граф вздохнул, потом хлопнул себя по колену. – Сегодня утром, получив твое письмо, я послал за миссис Кортленд, вдовой, которая когда-то была подругой моего отца. Ее репутация безупречна, и она слишком стара, чтобы иметь романтический интерес к кому-либо из нас, поэтому сплетникам будет не в чем упрекнуть ее. Мы распространим слух, будто мисс Шоу – дальняя родственница семьи; она приехала погостить, а заодно найти приличное место в благородном доме.

Брови Даффида удивленно поползли вверх.

– Ничего особенного, – граф усмехнулся. – Она твоя подруга – следовательно, родственница.

– Ладно, положим. Но как вы собираетесь распустить слух? Дадите объявление в «Тайме»?

– Просто приму несколько приглашений. Сегодня я ужинаю в гостях, завтра зайду в несколько клубов, и через несколько дней весь свет будет знать обо всем, что нам необходимо, а предполагаемые работодатели просто валом повалят, не сомневайся. Надеюсь, у твоей протеже имеется подходящая одежда?

Даффид неуверенно покачал головой.

– Ли купил ей несколько платьев, но как заставить ее принять еще что-то…

– Это я беру на себя. Я же граф. Она побаивается меня, потому что плохо знает, но в данном случае это даже к лучшему. Не беспокойся, она их примет. В конце концов, я все равно не могу дать бедной девочке большего, и к тому же она ищет место в уважаемом доме, а не собирается на ярмарку невест. Если я не преуспею, мы позволим попытаться Эймиасу, Кристиану и их очаровательным женам; жаль только, что сейчас их нет в Лондоне. А если и они не смогут помочь, всегда есть твоя матушка, чтобы посоветоваться.

– Я бы предпочел этого не делать, – быстро сказал Даффид. – В кабинете наступила тишина, слышалось лишь потрескивание огня в камине. – Впрочем, если другого выхода не останется… Я не хочу отсылать Мэг назад к ее угрюмым теткам, где она все время будет чувствовать себя виноватой. Проклятие. – Он сел и откинулся на спинку кресла. – И почему хорошие люди постоянно чувствуют себя виноватыми, а те, кому бы следовало носить власяницу и истязать плоть, почти никогда этого чувства не испытывают?

Граф задумчиво почесал подбородок.

– Возможно, это потому, что злодеям все равно, а большинство хороших людей так сильно стараются быть хорошими, что им вдвойне больнее, если у них не получается Ладно, довольно философствовать. Мы начнем завтра же Я приглашу людей, которые помогут твоей заблудшей овечке. Не пройдет и нескольких дней, как вопрос будет решен. – Граф с довольным видом откинулся в кресле, но Даффид, видимо, не испытывал такой уверенности и продолжал ходить по комнате.

Глава 18

Граф не ошибся: предполагаемые наниматели начали посещать его лондонский дом уже через три дня после приезда Мэг.

Сама Мэг, получив свободный доступ к огромной графской библиотеке, пользовалась ею прежде всего, когда пора было ложиться спать, чтобы почитать на ночь, а все дни она проводила со своей новой компаньонкой. Миссис Кортленд оказалась весьма приятной дамой, но она была очень стара и большую часть времени дремала, оставляя Мэг наедине с Даффидом.

В первые два дня Даффид брал Мэг на прогулки в парк всегда в сопровождении горничной или лакея; он также возил ее смотреть лондонские достопримечательности. Бывая в Лондоне раньше, она уже видела королевский дворец, театры, Тауэр и даже драгоценности короны, зато никогда не видела Олд-Бейли и Ньюгейт, как и один из печально известных тюремных кораблей, стоящий на якоре у мрачного берега Темзы.

Именно тогда они и поссорились, когда Даффид остановил открытую коляску, которой управлял сам.

– Нет, – сказал он. – В любое другое место, только не туда.

– Но одна я не найду дорогу, а вы столько говорили об этом, что мне любопытно. Там живут сотни людей…

– Да потому что у них нет выбора. А у вас есть.

– Ну так отведите меня туда, Даффид. Я хочу увидеть то, что когда-то видели вы.

– Вы даже провели целую ночь в кибитке – разве этого не достаточно? – Даффид старался говорить тише, чтобы не услышал лакей, стоящий на запятках фаэтона.

– Ну конечно, – воскликнула Мэг так, словно ее вдруг осенило, – если это слишком болезненно для вас… О, Даффид, я так сожалею и ничуть не хотела расстраивать вас! Разумеется, вы не хотите снова смотреть на это ужасное место, это сделало бы вас снова несчастным…

Проворчав что-то себе под нос, Даффид развернул экипаж и, пока они ехали через такие районы Лондона, каких Мэг никогда не видела, не проронил ни слова. Бросив быстрый взгляд на Мэг, он убедился, что она вполне довольна собой.

Его губы невольно изогнулись в улыбке.

– Одурачен неопытной девчонкой, – пробормотал он. – Вы обвели меня вокруг пальца, милочка. Молодец.

Она рассмеялась, и они поехали дальше.

Наконец они оказались в районе, где дома стояли вплотную друг к другу. Улицы были запружены пешеходами и телегами, а старые дома, нависающие над всей этой суетой, почти соприкасались, загораживая солнце.

Даффид остановил экипаж.

– Я не поведу вас внутрь, потому что не хочу выглядеть сумасшедшим, но именно сюда я попал после того, как оставил бабушку, и остался здесь. В этом месте голод естественен, воровство – уважаемый способ выжить, а единственное преступление – быть пойманным. Я жил на улицах до тех пор, пока не нашел других мальчишек, с которыми сколотил небольшую шайку. Тут же я встретил Эймиаса и назвал его братом; а когда мы стали работать вместе, наши прибыли увеличились.

В следующий раз коляска остановилась у начала узкого переулка, где Даффид когда-то жил в полуразрушенном подвале вместе с другими мальчишками. Переулок был таким же грязным и зловонным, как и тогда.

Вокруг непривычных визитеров мгновенно собралась толпа: старики в лохмотьях и молодые парни, выглядевшие стариками, искалеченные, хромые и больные, а также те, кто только изображал таковых, голодающие дети и костлявые кормящие матери. Все они медленно приближались к элегантным даме, джентльмену и лакею в дорогой открытой коляске.

Несколько уличных торговцев, которых Даффид увидел, когда они подъезжали, быстро стали толкать свои тележки подальше от этого места, и Даффид уже начал проклинать себя за то, что остановился здесь; как видно, он слишком многое забыл.

Когда нищие начали напирать, Даффид поднял кнут.

– Назад! – крикнул он. – Мне нечего терять, и я вооружен. – Он повернулся к Мэг: – Надеюсь, с вас достаточно? Я не могу дольше удерживать их одними угрозами.

Мэг кивнула, и Даффид, быстро сунув руку в карман, бросил в толпу горсть монет. Стоявшие вокруг нищие бросились подбирать и. и в тот же момент лошади Даффида, получив удар кнутом, сорвались с места и понеслись так, будто за ними гнался сам дьявол.

Они вернулись домой к ленчу и по дороге почти не разговаривали. Только однажды Мэг подняла на Даффида глаза.

– Простите, – прошептала она.

Даффид пожал плечом, как будто отводя удар.

– Нет, это была справедливая просьба, но я не советую повторять ее. Это единственный способ избежать опасности, которая грозит любому, очутившемуся в тех местах.

Граф продолжал ходить по клубам и посещать званые вечера, так что каждый вечер Мэг ужинала только в обществе Даффида, если не считать трех лакеев, двух служанок и старушки миссис Кортленд, которая засыпала сразу же, как только съедала последний кусок десерта. Но и в столь благоприятной обстановке между ними не возникало даже намеков на занятия любовью или разговоров об этом. Даффид был пристоен, как священник, и вел себя как истинный джентльмен. Казалось, Мэг совершенно не на что жаловаться – ведь он действовал в ее же интересах, и все же…

И все же Мэг скучала по его флирту и по некоей опасности, которую она чувствовала, когда смотрела в его синие глаза и замечала горящее в них желание. Теперь все это исчезло, хотя временами она по-прежнему ловила на себе его взгляд. Однако стоило ей повернуть голову, и она не могла найти в его глазах ничего, кроме вежливого интереса. Впрочем, одного того, что она с ним, для Мэг было достаточно если бы он время от времени не смотрел на нее, она не отрывала бы от него взгляда, хотя и так с нетерпением ждала каждого следующего дня, чтобы снова увидеть его.

Они не флиртовали, но им всегда было о чем поговорить: о детстве, о любимых развлечениях, о людях, которых они видели на улице. Со стороны их можно было принять за старых друзей или за брата с сестрой. Они много смеялись, и Мэг расстраивало только то, что эти несколько безмятежных дней скоро закончатся и потом Даффид может никогда не вспомнить о них.

Как-то раз, проснувшись, Мэг обнаружила у себя в комнате две коробки платьев, подарок от графа, как сказала ей горничная; однако она даже не взглянула на них и, поспешно одевшись, потребовала срочной аудиенции у хозяина дома. Вскоре она получила записку, что граф встретится с ней за завтраком.

– Милорд, – быстро произнесла Мэг, чтобы не забыть все свои превосходные аргументы и порядок, в котором она должна была перечислить их, – я не могу принять такой роскошный подарок. У меня есть одежда, и…

Подняв руку, граф тут же остановил ее.

– Жаль, что платья не понравились вам, мисс Шоу, – извиняющимся тоном произнес он, – но, пожалуйста, поймите: я не мог обеспечить вас более модными платьями, поскольку их доставка сюда требует времени.

Слова замерли у Мэг на губах.

– Насколько я знаю, брат Даффида прислал вам одежду, когда вы останавливались у него, – как ни в чем не бывало продолжал граф, – но невозможно упаковать достаточно одежды, если собираешься путешествовать налегке…

Мэг опустила глаза.

– Теперь – совсем другое дело. Вы ищете новое место и не можете выглядеть как юная мисс, приехавшая на сезон, или, например, как избалованная светская дама. У виконта прекрасный вкус, но не для роли, которую вы собираетесь играть, а значит, вам следует одеваться так, как принято у особ выбранной вами профессии, то есть в более скромную одежду.

Мэг молчала – она просто не знала, что сказать.

Сделав вид, что принимает ее молчание за согласие, Джеффри одобрительно кивнул, и Даффид восхищенно посмотрел на него.

– Меня заверили, что эти платья идеально подходят для женщины, ищущей должность наставницы в уважаемом доме, – продолжал граф. – Думайте о платьях, как о вашей униформе, моя дорогая, и вы не будете испытывать никаких неудобств.

Мэг колебалась. Наконец она кивнула и вежливо поклонилась.

– Понимаю. Я так и сделаю. Спасибо.

– Вот и хорошо. А теперь присоединяйтесь к нам. Сегодня утром у нас будут гости. Хотя в обществе принято, что обычно будущий служащий посещает предполагаемых работодателей, мы будем действовать наоборот.

Мэг вопросительно посмотрела на него и заморгала глазами, а Даффид рассмеялся.

– Это очень разумно в Лондоне, когда ты благородная штучка. Я хочу сказать, светская дама, – поспешно поправился он. – Видите ли, модные дамы умирают от желания пробраться сюда; они бы падали на тротуар перед домом, чтобы их принесли внутрь перебинтовать коленки, если бы думали, что это сработает. Граф не затворник, но он не слишком расположен к общению, в то время как почти любая дама в свете отдала бы зуб только за то, чтобы попасть внутрь и иметь возможность потом повсюду говорить об этом. Дело не в том, что в этом доме полно сокровищ, хотя это действительно так, и предыдущий граф был так же помешан на коллекционировании, как Принни. Однако эти женщины охотятся не за изобразительным искусством.

– Но и не за мной тоже, – фыркнул Джеффри.

– По крайней мере, не все, – усмехнулся Даффид. – Вы выгодная партия, помните? Однако главное – увидеть то, что другие уже видели. Сейчас я говорю не о вас лично, разумеется.

Граф постарался спрятать улыбку.

– Я не приглашаю гостей из высшего общества, и именно поэтому, как я предполагаю, приглашение от меня становится таким желанным. На самом деле я устраивал здесь приемы всего дважды: первый раз, когда женился мой сын Кристиан, и второй, когда женился другой мой мальчик, Эймиас. В остальное время я живу отшельником, по крайней мере по отношению к свету и его бесконечным обедам, приемам, суаре и балам.

– И все же вы не затворник, – напомнил Даффид. – Я могу вытащить вас поужинать и даже сходить в театр…

– А еще мне нравится проехаться верхом со старыми друзьями или встретиться с ними в клубе, но все остальное, не исключая лондонское общество, утомляет меня. И вообще разве я обязан развлекать это самое общество? – Граф вопросительно посмотрел на Мэг. – Куда больше мне нравится проводить время в деревне, и я вовсе не собираюсь себе в этом отказывать. – Он улыбнулся. – Зато, поскольку приглашения в этот дом редки, как зубы у курицы, скоро здесь появится множество желающих предложить вам место, и, я уверен, в конце концов вы сможете выбрать то, что вам подойдет, мисс Шоу.

Мэг осталась вполне довольна платьем, которое ей прислал граф: с длинными рукавами и высоким воротом, оно смотрелось великолепно благодаря удачному покрою и глубокому темно-розовому цвету. Платье не требовало украшений, что было идеально для компаньонки; в этом случае цвет сам по себе уже был украшением.

Внезапно Мэг почувствовала себя свежевыловленной рыбой, выложенной для демонстрации на лед; сев на диван, она напряженно ждала, когда придут гости и начнут экзаменовать ее.

Первой прибыла леди Брауэр; едва она успела войти в гостиную и поместить свое костлявое тело в кресло, как тут же подняла свой монокль и стала рассматривать Мэг. Следом появилась вдовствующая герцогиня Кру. Не успели дамы обменяться злобными взглядами, как в гостиную вошли миссис Помфрет-Льюис с дочерью. Вскоре компанию дополнили миссис Джеффри, достопочтенная мисс Слоан и ее матушка. Миссис Франклин и леди Уикем явились вслед за леди Милтон и ее стеснительной дочерью, а когда прибыла последняя из ожидаемых дам, гостиная уже напоминала светскую вечеринку в полном разгаре.

Духоту усиливали запахи роз, фиалок, лаванды, пудры и камфары, наполнявшие воздух.

Когда пришло время уходить, дамы рассыпались в обещаниях прийти снова, и Мэг пришлось делать реверанс каждой их них. При этом она надеялась, что лицо не отражает родившегося в ее душе разочарования.

– Ну вот и замечательно, – с облегчением заметил Даффид. – Надеюсь, теперь я могу наконец, открыть окно? Здесь так же невозможно дышать, как в Ньюгейте перед Понедельником Виселиц. В свете, кажется, не знают, что мыло лучше духов.