Текст книги "Мокрое волшебство"

Глава 12
Конец

Королева Глубинного Народа вместе с мужем восседала на будничном троне, гораздо более удобном, нежели его торжественный аналог, хотя и не таком роскошном. Опечаленные лица Королевских Особ радостно оживлялись при виде прыжков их нового питомца – прелестной земной малышки, играющей с клубком мягких розовых морских водорослей. Девочка подбрасывала и ловила шарик, гоняясь за ним подобно очаровательному котёнку.

– Прелестное дитя, Фидо, – молвила Королева, – подойди, – и Фидо, некогда бывшая Кити, охотно прильнула к коленям Королевы, та её приласкала и погладила.

– Иногда мне снятся странные сны, – обратилась Она к Королю, – настолько яркие, что больше похожи на воспоминания.

– У Вас никогда не было ощущения, – спросил Король, – будто больше не осталось воспоминаний о детстве, о нашей юности?

– Мне кажется, – медленно произнесла Королева, – в своё время мы пригубили из чаши забвения. В этих краях нет никого, подобного нам. Если бы мы родились здесь, разве забыли бы своих родителей, вероятно, таких же, как мы? И, Любимый, во сне, появляющемся наиболее часто, я вижу, что у нас был ребёнок, подобный нам, и мы потеряли его…

– Фидо похожа на нас, – тихо сказал Король и тоже потрепал Кити по голове. Девочка же забыла всё, кроме того, что её звали Фидо, она носила ошейник с именем, данным Королевой. – Но твои воспоминания о ребёнке не могут быть правдой – ведь если мы пили из чаши забвения, то должны были забыть всё.

– Ничто не заставит мать забыть своего ребёнка, – с этими словами Королева взяла Фидо-которая-была-Кити на руки и поцеловала её.

– Хорошая Королева, – промурлыкала Кити-которая-была-Фидо, – я очень тебя люблю.

– Я уверена: когда-то у нас был ребёнок, – горячо проговорила Королева, сжав девочку в объятиях, – и нас заставили забыть о нём.

– Не успела Она договорить – занавес, сотканный из золотой парчи, добытой на затонувших кораблях, зашелестел от прикосновения кого-то, находившегося по другую сторону.

Королева быстро вытерла слёзы и произнесла:

– Войдите.

Гобелены с искусно вытканным узором поднялись, пропуская в зал высокого человека.

– Боже мой, – пробормотал Король Глубинного Народа, – это же Профессор Моллюскологии!..

– Нет, – произнёс вошедший, подходя ближе, – Правитель Мореленда. Король, брат мой, Королева, сестра моя, – приветствую Вас!

– Это прямое нарушение этикета, – заметил Король.

– Ничего страшного, дорогой, – успокоила его Королева, – давай узнаем, что хочет сказать его Величество.

– Так слушайте – да будет мир между нашими народами! – провозгласил Король Русалок. – Войны, ведущиеся на протяжении неисчислимого количества веков, приносили страдание как Вашим, так и моим людям. События, развязавшие войну, уже неразличимы сквозь пелену древности. И сегодня я пришел к Вам, я, Ваш пленник, – меня заставили испить из чаши забвения и забыть, кто я и откуда родом. Теперь же эликсир вернул мне сознание и память. Я говорю от имени своего народа. Если мы причинили Вам зло, мы просим прощения. Если Вы были несправедливы к нам, мы полностью прощаем Вас. Скажите: будет ли мир, и станут ли все дети моря жить, как братья в любви и согласии отныне и навсегда?

– Право, – молвил Король Глубинного Народа, – думаю, это не такая уж плохая идея, но – между нами, Монархами, – скажу Вам, Сэр: похоже, моё сознание уже не то, что прежде. Вы же производите впечатление обладающего воистину королевским пониманием дела. Мой разум настолько несовершенен, что я не смею обращаться к нему. Но моё сердце…

– Ваше сердце говорит «Да», – продолжила Королева, – как и моё. Но наши войска осаждают ваш город, – обратилась Она к гостю, – прошение о мире будет воспринято как признание поражения.

– Мои верноподданные не подумают обо мне дурно, – ответил Король Русалок, – равно как и Глубинный Народ – о Вас. Давайте соединим руки в мире и любви королевской братии.

– Какой жуткий шум они там устроили, – заметил Король, и действительно – радостные возгласы и пение теперь были слышны в каждом уголке Дворца.

– Если бы здесь был балкон, оттуда мы могли бы показаться народу, – предложил Король Русалок.

– Замечательная мысль, – ответила Королева, подхватив Фидо-которая-была-Кити на руки и направившись к огромной занавешенной арке в конце зала. Она откинула плавно покачивающиеся портьеры, сплетённые из водорослей, и вышла на балкон; оба Короля последовали за ней. Но Королева внезапно остановилась и слегка отшатнулась назад, так, что муж поддерживающе обнял её. Взглянув на толпу людей, она поняла, что это не Глубинный Народ, в несколько неожиданном, хотя и желанном порыве преданного восхищения кричит у дворцовых стен – это бесконечные ряды врага, ненавистного Народа Мореленда, сверкающие и грозные во всем великолепии победоносной войны.

– Это Враг! – выдохнула Королева.

– Это мой народ, – поправил её Король Русалок. – Твоя прекрасная черта, дорогая Королева, заключается в том, что ты согласилась на мир без всяких дополнительных условий, будучи уверенной в своей победе, а не из-за легионов Мореленда, стучащих в твои ворота. Могу я произнести речь от всех нас?

Чета Монархов согласно кивнула. И Король Русалок выступил вперёд, оказавшись на виду у толпы, заполнившей улицу.

– Народ мой! – произнёс он громким, но в тоже время мягким и очень-очень красивым голосом. Воины Мореленда подняли головы и, узнав своего пропавшего Повелителя, издали столь громогласное приветствие, что его было слышно на многие мили вокруг. Король поднял руку в знак тишины.

– Народ мой, – начал он, – доблестные мужчины Мореленда! Да будет мир, отныне и навсегда, между нами и нашими храбрыми противниками. Король и Королева этой страны согласились заключить безоговорочный мир, ещё находясь в уверенности, что побеждают. Но сейчас, когда победа с нами, давайте будем равными нашим противникам не только в доблести, но и в великодушии.

Грянул ещё один одобрительный клич. Теперь выступил вперёд Король Глубинного Народа.

– Народ мой, – провозгласил он, и при звуке его голоса глубинные жители быстро протолкнулись вперёд, – да будет мир. Пусть те, кого сегодня утром вы считали врагами, вечером станут вашими гостями и отныне будут для вас друзьями и братьями. Если мы причинили им зло, мы просим у них прощения, если они были несправедливы по отношению к нам, мы просим их позволить нам простить их. («Всё верно?» – быстрым шёпотом спросил он у Повелителя Мореленда, прошептавшего в ответ: «Восхитительно!»). – Итак, да здравствуют Русалки и Глубинный Народ, а также блестящее соглашение о Мире между ними!

И они зааплодировали.

– Прошу прощения, Ваше Величество, – подал голос Ульфин, – но первым идею о заключении Мира предложил чужестранец Фрэнсис.

– Действительно, – подтвердил Король Русалок, – где же Фрэнсис?

Но Фрэнсиса не нашли; с балкона прозвучало лишь его имя. Сам же мальчик все ещё был в своей жемчужной накидке, и продолжал старательно вдавливать кнопку невидимости до тех пор, пока толпа не разошлась звонить во все подводные колокола, которые столь красиво были закреплены на городских башнях, развешивать в городе тысячу флагов из водорослей, и украшать каждое окно, дверь, башенку и опору как можно большим количеством светящейся рыбы. Во Дворце был устроен пир для Королей и Королевы, Принцесс и четверых детей, включая Кити-которая-была-Фидо. К королевскому столу, в качестве гостя, также был приглашён Рубен, отозванный по такому случаю с командования его Морскими Ежами (???). Принцесса Фрейя попросила, чтобы отправили приглашение и Ульфину, но, когда Личный Секретарь Короля – крайне вежливая каракатица – закончила оформлять послание, красиво написанное её собственными чернилами, выяснилось, что вручить его невозможно, так как Ульфина нигде не нашли.

Праздник был воистину великолепен. Омрачало его лишь то, что Кити всё ещё оставалась Фидо, королевским питомцем, и её глаза продолжали излучать холод забвения, отзывавшийся болью в сердцах братьев и сестры. Рубен же сидел по правую руку от Королевы, и казалось, с того момента, как он занял свое место, его мысли были посвящены только ей. Речь мальчика отличалась рассудительностью и скромностью, Фрэнсис отметил, что за время пребывания в Мореленде Рубен выучился говорить нормально, не переходя на язык цыган из цирка. Главнокомандующий Силами Глубинного Народа расположился по левую руку от своего Короля. Король Русалок сидел между своими счастливыми дочерьми, а дети оказались между Главным Астрологом и Хранителем Музея Чужеземных Диковин, которого их новая встреча обрадовала больше, нежели он сам от себя ожидал, дружелюбие же его превзошло самые смелые ожидания ребят. Все были чрезвычайно счастливы, даже Фидо-которая-была-Кити, сидевшая на коленях у Королевы и подкармливаемая вкусностями с блюда самой Государыни.

Это произошло, когда пиршество было в самом разгаре, сразу после того, как все выпили за здоровье обоих Главнокомандующих, – посреди бурных рукоплесканий рыба-официант, прикрыв рот плавником, что-то прошептала Королеве Глубинного Народа.

– Конечно, – ответила Она, – введите его.

Человеком, о котором шла речь, оказался Ульфин. В руках юноша держал жемчужную накидку и чешуйчатый хвост. Он опустился на одно колено и протянул их Королю Русалок, бросив мимолётный, полный сомнений взгляд в сторону Хранителя Музея Чужеземных Диковин.

Король взял их и, осмотрев накидку, вытащил из кармана три золотых коробочки.

– Это королевская привилегия – иметь три, – Король лучезарно обратился к Королеве, – на всякий случай. Могу я просить о разрешении Вашего Величества отдать одну из них Вашему маленькому питомцу. Уверен, Вы также стремитесь вернуть девочку к сестре и братьям.

Королеве не оставалось ничего кроме как согласиться, хотя её сердце и наполнилось болью от разлуки с маленькой Фидо-Кэтлин, которую она так сильно полюбила. Правда, оставалась надежда, что Рубен позволит Её Величеству усыновить его; возможно, он будет значить для неё больше, чем несколько Фидо. Королева сама подала эликсир девочке, и как только Кити проглотила его, ослабила объятья в ожидании, что её любимица бросится к своим братьям и сестре. Но для Кити всё было так, будто с момента, как она вошла в этот зал пленницей, прошёл всего один миг. И когда она вдруг увидела, что её братья и сестра – почётные гости на, очевидно, совершенно грандиозном и весёлом празднике, обнаружила, что сама также сидит на почётном месте – на коленях у самой Королевы – она только крепче прижалась к этой величественной леди и громким звонким голоском прокричала:

– Привет, Мэйвис! Как всё здорово превратилось. Напиток, который она дала нам, был волшебный: он заставил всех подружиться и вместе веселиться – я так рада! Ты – хорошая Королева, – добавила она, – с твоей стороны так мило посадить меня к себе на колени.

Так что все были рады: только Принцесса Фрейя выглядела печальной и озадаченной, а её глаза следили за Ульфином – он откланялся и собирался покинуть королевское общество. Юноша почти достиг двери, когда она наклонилась к отцу, сидевшему рядом, и быстро зашептала в королевское ухо:

– О, Отец, не дай ему так уйти. Он должен присутствовать на банкете. Без него мы бы ничего не сделали.

– Верно, – согласился Король, – но я думал, что он отклонил приглашение.

– Отклонил? – переспросила Принцесса. – Ой, позови его обратно!

– Я могу сбегать, – предложила Мэйвис, и, выскользнув из-за стола, покинула главный зал.

– Если ты придвинешься ко мне, Отец, – любезно предложила Майя, – молодой человек сможет сесть между тобой и моей сестрой.

Так Ульфин очутился там, где не смел себя представить даже в самых смелых мечтах.

Пир являл собой сколь необычное, столь и захватывающее дух зрелище, ибо Русалки были прекрасны как божий день, пятеро ребят – милы ровно настолько, насколько это возможно для любых пятерых детей, Король и Королева Глубинного Народа – просто очаровательны. И вся эта красота забавно контрастировала со странными тяжёлыми чертами глубинных жителей, сидевших за тем же столом и вполне добродушно и дружелюбно потчевавших своих недавних врагов.

Контраст между Принцессой Фреей и Ульфином был особенно заметен, так как они склоняли головы друг к другу во время беседы.

– Принцесса, – говорил он, – завтра вы вернётесь в свое королевство, и я больше никогда вас не увижу.

Девушка не знала, что сказать, ибо не могла не признать эту горькую правду.

– Но, – продолжал юноша, – всю мою жизнь я буду радоваться тому, что узнал и полюбил такую милую и прекрасную Принцессу.

И вновь ей нечего было ответить.

– Принцесса, – вновь обратился он к ней. – Знаешь, что бы я сказал тебе, будь я Принцем?

– Да, – ответила Фрейя. – Я знаю, что бы ты сказал, как и то, что я бы ответила, милый Ульфин, если б ты только был морелендцем… Я хочу сказать, если бы твое лицо было похожим на наши. Но пока ты – глубинный житель, а я – Русалка, могу только пообещать, что никогда не забуду тебя и никогда не выйду замуж за другого…

– То есть всё, что мешает тебе выйти за меня замуж, – моё лицо? – неожиданно пылко спросил юноша, и она ответила:

– Конечно.

Тогда Ульфин вскочил на ноги:

– Ваши Величества, – воскликнул он, – и вы, Господин Главный Астролог, разве не настал момент, когда мы, став на этом празднике друзьями, можем сбросить маски?

Чужеземцы обменялись вопросительными взглядами.

Монархи и Астрологи подали знак согласия, и тут с шуршанием и дребезжанием начали стаскиваться шлемы, застёжки на латах расстёгивались, и Русалкам казалось, что Глубинный народ снимает свою кожу. На самом же деле то, что они сняли, было их толстой чешуйчатой бронёй, под которой оказались не менее роскошно и богато одетые и столь же красивые люди, как и сами Русалки.

– Но, – воскликнула Майя, – это просто чудесно! Мы думали, что броня на вас постоянно, то есть… то есть, что она росла на вас, понимаете…

Глубинный народ заливисто расхохотался:

– И вы такие же, как мы! – сказала Фрейя Ульфину.

– Нет никого подобного тебе, – прошептал он в ответ.

Теперь Ульфин был красивым тёмноволосым молодым человеком и походил на Принца более, чем некоторые настоящие Принцы.

– Всё, о чём ты только что говорил, остаётся в силе? – прошептала Принцесса. В ответ Ульфин осмелился прикоснуться к её руке с мягкими нежными пальцами.

– Папа, – сказала Фрейя, – пожалуйста, можно я выйду замуж за Ульфина?

– Разумеется, – сказал Король и тотчас же объявил о помолвке, соединив их руки и благословив самым серьёзным образом.

После этого взяла слово Королева Глубинного Народа:

– Почему бы этим двоим не царствовать над Глубинным Народом, позволив нам с мужем предаться воспоминаниям о давно забытых вещах и вернуться к той, другой жизни, которую, я знаю, мы когда-то вели, и где у нас был ребёнок.

– По-моему, – заметила Мэйвис, – сейчас всё устроилось наилучшим образом, и каждый из нас должен подумать о возвращении домой.

– К сожалению, у меня осталась всего одна капсула, – сказал Король Русалок, – но если народ примет ваше отречение, я с удовольствием разделю её между вами, дорогие Король и Королева Глубинного Народа; и у меня есть все основания полагать, что половины, которую получит каждый из вас, будет вполне достаточно, чтобы стереть из вашей памяти события подводного мира и вернуть все воспоминания о другой жизни.

– А Рубен может пойти с нами? – спросила Королева.

– Нет, – ответил Король Русалок, – но он может последовать за вами на землю, и весьма быстро.

Королевский Астролог, шептавшийся до этого с Рубеном, вмешался в разговор.

– Было бы неплохо, Ваши Величества, – заметил он, – если б эти земные дети пригубили из чаши забвения, дабы они не могли вспомнить свои приключения здесь. Земному Народу не пойдут на пользу излишние знания об обитателях моря. Среди обычной посуды долгое время хранился наш священный сосуд. Я предлагаю преподнести его нашим гостям в качестве знака уважения и позволить забрать с собой, чтобы дети могли выпить содержимое, как только ступят на берег.

Астролога тут же послали за священным сосудом, на поверку оказавшимся окаменевшей бутылкой из-под имбирного лимонада.

– Нам действительно уже пора, – настойчиво повторила Мэйвис.

Далее последовали прощания: очень длительное прощание с Принцессами, и очень дружелюбное – со счастливчиком Ульфином, после чего маленькая компания тихо покинула Дворец, в последний раз проделав путешествие к тихой Остводи, где Король Русалок так долго преподавал Моллюскологию.

Достигнув места назначения, Король обратился к Королю и Королеве Глубинного Народа:

– Проглотите этот эликсир в равных частях, а затем – поднимитесь на поверхность озера и произнесите заклинание, которому, я так понимаю, земные дети научили вас по дороге. Остальное будет лёгким и прекрасным. Мы никогда не забудем вас, а ваши сердца запомнят нас, хотя сознание и должно забыть. Прощайте.

Король и Королева поднялись на поверхность и исчезли.

В следующий же миг огромная сила, наподобие той, что притягивает иголки к магниту, вытащила детей из Королевства Русалок. Они зажмурились, а когда открыли глаза, то уже стояли на сухой земле в лесу неподалёку от озера – и Фрэнсис держал в руках бутылку из-под имбирного лимонада. Король и Королева Глубинного Народа должны были произнести заклинание тотчас же, чтобы вернуть ребят на землю.

– Астролог говорил, что на суше это работает медленнее, – напомнил Рубен, – но прежде чем мы выпьем и всё забудем, я хочу сказать, что каждый из вас стал мне настоящим другом. И, если вы не возражаете, я сниму эти девчоночьи вещи.

Он так и поступил, оставшись в рубашке и бриджах.

– Прощайте, – произнёс он, пожав каждому руку.

– А ты разве не пойдёшь домой вместе с нами?

– Нет, – ответил мальчик, – Астролог сказал, что первые мужчина и женщина, которых я встречу на суше, окажутся моими давно пропавшими Папой и Мамой, и я должен подойти к ним с моей детской рубашкой и маленьким ботиночком, которые я хранил все это время, – единственным, что было на мне, когда меня украли – тогда они узнают меня, и я останусь с ними. Но надеюсь когда-нибудь мы встретимся вновь. Прощайте и спасибо вам. Было просто здорово побыть Генералом Морских коньков.

С этими словами каждый сделал глоток из бутылки, после чего Рубен поспешно, дабы встретить родителей до того, как чаша забвения сотрёт вместе с другими воспоминаниями и советы Астролога, выбежал из леса на солнечный свет и пошёл по зелёной траве. Дети видели, как он говорил с мужчиной и женщиной в голубых купальных костюмах, будто они только что плавали в озере, а теперь отдыхали на мраморных ступенях, спускавшихся к воде. Он протянул свои детские вещи, и взрослые обняли его. А когда они повернулись, дети узнали в них Короля и Королеву Глубинного Народа, только лица больше не были печальными, а лучились счастьем, потому что они вновь обрели своего сына.

– Ну, конечно, – пробормотал Фрэнсис, – в том мире не существует времени. Я полагаю, они купались и просто нырнули, а всё, случившееся с ними, уложилось в одну минуту пребывания под водой.

– Интересно, Рубен действительно их давно потерянный наследник?

– Похоже, они так думают. И он определённо похож на предка, к тому же вы помните, как Королева относилась к нему с самого начала.

Тут подействовал напиток из чаши забвения: они забыли, забыли навсегда прекрасный мир, открывшийся им в морских глубинах, и Прекрасную Сабрину, и цирк, и русалку, которую они спасли.

Но, что интересно, Рубена ребята помнили: они отправились домой к чаю, спеша поделиться с родителями очаровательной историей о Сверкающем мальчике из цирка, который сбежал и нашёл своих Папу и Маму.

А через два дня перед их воротами остановилась машина, из которой вышел Рубен.

– Послушайте, – сказал он, – я разыскал моих Папу и Маму, и мы приехали поблагодарить вас за сливовый пирог и одежду. Кстати, вы вытащили из кустов тарелку с ложкой? Пойдёмте, и вы увидите моих родителей, – гордо закончил он.

Дети приняли приглашение и вновь встретились с Королём и Королевой Глубинного Народа, только на этот раз ребята не узнали их лиц – родители Рубена показались им очень милыми, но совершенно незнакомыми людьми.

– По-моему, Рубену сильно повезло, да? – заметила Мэйвис.

– Да, – отозвался Бернард.

– Я тоже так думаю, – сказала Кити.

– Надеюсь, тетя Энид разрешит мне завести аквариум, – мечтательно произнёс Фрэнсис.

– Не беспокойся, – утешила Мэйвис, – будет ради чего жить, когда мы вернёмся с моря, и все опротивеет.

Так и получилось.

Конец