Текст книги "Футураструктурология (Новый Вавилон). Часть 3"

Независимо от того, каким способом воспроизводился человек, он, конечно, остается биочеловеком. Более того, расширение способов его искусственного воспроизводства может рассматриваться как отдаление его от неизменной парадигмы полового воспроизводства, предопределенного богом или природой. Это означает, что позиции антропоцентризма только укрепляются. Антропоцентризм как мировоззренческая общественная позиция способствует легализации новых способов искусственного воспроизводства человека, а затем выводит область сексуальных удовольствий из функциональной природы половых отношений.

Искусственное воспроизводство человека создает предпосылки для властного регулирования численности рождающихся людей. Это в общем случае не касается властного принуждения людей к воспроизводству традиционными способами, хотя властное стимулирование роста или снижения рождаемости может иметь место. Совсем иная ситуация возникает, когда воспроизводство человека становится возможным без участия родителей. Вне акта рождения фабрики по производству клонов или «партеногенезников» зависимы лишь от наличия яйцеклеток или искусственной матки (суррогатной матери). При этом воспроизводство может осуществляться внутри системы с использованием «материнского прайда». То есть первые поколения клонированных женщин могут стать суррогатными матерями для последующих поколений клонов. Согласитесь, звучит жутко и, наверное, бесчеловечно. Однако возможность такого варианта развития событий остается реальной, если в рамках концепции антропоцентризма не урегулирован статус человеческих клонов и суррогатного потомства. Иными словами, необходим окончательный и однозначный ответ на вопрос, является ли полноценным и полноправным человеком индивидуум, воспроизведенный полностью искусственным путем. Эта тема, как никакая другая, исследуется не только в литературной фантастике, но и во вполне научных изданиях и в религиозном дискурсе.

Если все-таки допустить возможность властного регулирования искусственного воспроизводства человека, то возникает целое направление в демографической науке, изучающее одноименное общественное явление, которое мы сочли уместным назвать регулятивной демодинамикой.

Демографическая наука изучает социальные закономерности естественного воспроизводства человека, включая процессы рождаемости. В том числе изучаются и динамические факторы рождаемости, обусловленные социальными и естественными причинами. В частности, выделяют два подхода (нормативный и эмпирический) к решению проблемы учета в анализе рождаемости вклада ее поведенческих и структурных компонентов. При этом оба этих подхода исследуют природу отклонений от установленного нормативно или эмпирически уровня естественной рождаемости, ее ограничивающих. То есть показатель естественной рождаемости всегда выше ее наблюдаемых реальных значений.

Очевидно, что искусственное воспроизводство человека означает наличие превышения уровня рождаемости естественных значений. Это можно рассмотреть на любом из вышеприведенных примеров. Так, суррогатное материнство уже сегодня дает возможность рождения детей женщинам (или семейным парам), которые не могли иметь потомства естественным образом. Появление искусственной матки в соединении с экстракорпоральным оплодотворением расширяет возможности получения потомства семейными парами, женщинами или мужчинами в еще больших масштабах. Здесь не важны структурные факторы, а поведенческим фактором становится осознанное желание получения своего потомства.

Наконец, клонирование создает предпосылки для воспроизводства новых людей на нормативно-регулируемой основе, в том числе в несемейной или даже общественной (государственной) системе их воспитания. Из области осознанного выбора личностей процесс воспроизводства переходит в управление общества, то есть становится обусловленным общественными целями. Это и означает его регулируемость и независимость от естественных факторов рождаемости: структурных и поведенческих.

Таким образом, предметом регулятивной демодинамики является изучение влияния различных способов искусственного воспроизводства человека на совокупный уровень рождаемости (воспроизводимости) людей, на его прогнозирование или планирование.

Доля процессов, относимых к регулятивной демодинамике в современной рождаемости, весьма мала, и она имеет скорее медицинскую коррекционную природу. Однако это не означает, что в будущем регулятивная демодинамика не станет главенствующим направлением демографической науки (и не только в части, касающейся рождаемости). В следующей главе мы детально рассмотрим вопросы демографической эволюции с учетом регулятивной демодинамики и демографическую революцию, порождаемую футураструктурологической перспективой. Здесь и сейчас мы лишь акцентируем внимание читателя на социальных последствиях искусственного воспроизводства биочеловека, в том числе и антропотрансформирующего воспроизводства.

В современном обществе, согласно опросам, 27% респондентов осудили татуировки. В России к суррогатному материнству отрицательно относится 19% опрошенных. О процентном отношении людей, нетерпимых к проявлениям метасексуальности, мы сообщили ранее. В Европе только 3% опрошенных допускают клонирование человека, тогда как 40% выступают категорически против. Высказанные мнения могут являться свидетельством нетерпимого отношения некоторой части современного общества к искусственным изменениям в традиционной организации общественной жизни вообще и к искусственному воспроизводству и антропотрансформированию в частности.

Тем не менее результаты опросов меняются, когда изменения мотивированы достижением новых свойств и способностей организма человека. Прежде всего это касается здоровья, долголетия и сдерживания старения организма. Значительная доля исследований сегодня посвящена способам лечения наследственных и старческих заболеваний. При этом возможная коррекция патологического развития с точки зрения респондентов допускает использование генной хирургии. Возможные побочные эффекты и связанные с ними сомнения отступают на второй план. Некоторое количество опрошенных полагает допустимым создание человеческих клонов для использования их органов при лечении «родительской особи», по крайней мере в той части, которая сегодня практикуется в отношении близкородственных индивидуумов.

В центре дискуссии всегда находится вопрос о равенстве людей, рожденных естественным путем, и людей, воспроизведенных искусственно. Возможное появление в обществе концепции такого неравенства находится в центре внимания современного мирового сообщества и науки. Действующая ценностная парадигма для таких состояний общества не сформулирована окончательно, прежде всего потому, что она находится в поле конкурирующих альтернативных мировоззрений. Очевидно, что критерием для определения такой парадигмы должна стать некая всеобщая аксиологическая система. И такой системой может быть система футураструктурологических ценностей.

Если антропотрансформирующие воздействия имеют рациональное начало, направленное на осуществление постулатов футураструктурологии (даже в некоторой их части), то такие воздействия являются допустимыми. При этом не должны нарушаться ни постулаты, ни следствия из них, сформулированные нами ранее. Антропотрансформирование организма человека, результатом которого является продление здоровой жизни человека и сохранение его физиологической и анатомической молодости, является рациональной реализацией первого постулата футураструктурологии. Если это достигается в процессе искусственного воспроизводства человека, то это также рационально. Однако если такие воздействия порождают отклонения, приводящие к нарушениям других постулатов, то они становятся недопустимыми. И в связи с этим возникает целая программа ограничений заданных свойств изменяемого индивидуума.

Например, в процессе изменений человек не должен утратить способности к получению удовольствий. То есть антропотрансформирование, приводящее к утрате ощущений или к их изменению, создающему противоположность удовольствия, либо усиливающее их до состояния наркотического привыкания, иррационально. Попробуйте самостоятельно составить программу ограничений для таких изменений с сохранением условий рациональности ценности стремления к удовольствию. Горизонт фантазий уведет нас в необозримую даль, которую вряд ли охватит вся современная фантастическая литература. Например, эксперименты с метасексуальностью явно будут иметь массу пороговых состояний, хотя мы понимаем, что любая метасексуальность связана с индивидуальными представлениями о сексуальных удовольствиях (а вовсе не о продлении рода). Заметим, что этический или эстетический подход ограничен традиционными исторически обусловленными представлениями и индивидуальным мировоззрением. Футураструктурологический подход имеет постулированную рациональную природу. Значит, метасексуальные изменения не должны нарушать постулаты футураструктурологии. И в первую очередь они не должны порождать в обществе ангармонические беспокойства. А беспокойства могут быть связаны с этическими или эстетическими представлениями некоторой части общества, для которой форма метасексуальности представляется неприемлемой.

Развивая эту тему, мы, вероятно, увидим и другие ограничения, которые порождают дилемму между индивидуальными представлениями о рациональных удовольствиях и общественными представлениями об их иррациональности. Как мы отмечали ранее, разрешается это противоречие изоляционистским расселением, при котором индивидуумы с близкими представлениями о пределах антропотрансформирования и способах получения удовольствия собираются в обособленных населенных местах. Тем не менее они не избавлены от общественного контроля над соблюдением постулатов футураструктурологии. Решает ли такой подход окончательно проблему людей «второго сорта» или создает паллиативы? Вероятно, у нас, как и у читателя, нет однозначного ответа на этот вопрос. Очевидно лишь одно – биочеловек остается таковым при любых трансформациях, не использующих элементы небиологической природы (технических элементов). Поэтому биочеловеку независимо от степени антропотрансформирования проще оставаться в поле антропоцентристских представлений. Человек, соединяющий себя с другими видами животных (растений), вероятно, утрачивает часть антропоцентричности и тяготеет к природоцентричному миру. На вопрос, остается ли такой индивидуум человеком (вообще, а не первого или второго сорта) и возможно ли его существование в границах футураструктурологических представлений, мы не можем дать однозначного ответа. Поэтому с точки зрения футураструктурологии такое изменение иррационально. Столь глубокие изменения образуют абсолютные границы антропотрансформирования.

Наконец, до сих пор мы обсуждали неравенство, порождаемое антропотрансформированием, как общественную позицию, исходящую от естественных людей. Но может оказаться, что некое локально расселенное антропотрансформированное сообщество заявит свои права на первенство в человеческом обществе. Более того, такая позиция может быть мотивирована приобретенными качествами, делающими этих людей более сильными, более интеллектуальными, но, например, бесчувственными и безжалостными суперлюдьми. Как разрешать этот апробированный литературной фантастикой социальный конфликт? В этом варианте событий, как и в предыдущем, представление об антропоцентризме расслаивается на два или более, когда отдельные измененные сообщества определяют свой антропоцентризм (по существу, антропоцентризмов становится несколько). Возможно при этом расслоение в системах ценностей, а значит, и фундаментальные противоречия между естественными и измененными сообществами.

Французский писатель Эрнест Ле Эпине1515
  Эрнест-Луи-Виктор-Жюль Л'Эпин, также известный как Эрнест Л'Эпин или также под псевдонимом Катрель – французский писатель, драматург, родился в Париже 12 сентября 1826 года и умер 16 февраля 1893 года.


[Закрыть], выступавший под псевдонимом Катрель, оставил наряду с другими сатирами и небольшой роман о человеке-воине, который в процессе хирургического вмешательства при исцелении от ранений постепенно превращается в механическую конструкцию – груду протезов («Капитан Кастаньетт»). Эта тема, успешно развиваемая авторами начала XIX века, приобрела невероятный размах и в следующем столетии привела к рождению нового фантастического направления о киборге – человеке, соединенном с различными механическими, а затем и электронными устройствами, которые изменили его и как индивидуума и как личность. Как и во многих других, так и в этом случае литературная фантазия послужила основанием для технических открытий в области имплантационной хирургии. Вживление технических элементов в тело и органы человека стало настолько распространенным, что можно говорить о наступлении эпохи техночеловека. Современная наука всерьез предлагает создание электронных имплантатов [228], осуществляющих функции, у которых нет природных аналогов. Например, исследуются возможности преобразования электрических сигналов, получаемых из внешней среды в сигнальную систему головного мозга человека, т. е. способы создания электронных аналогов человеческих органов чувств, в том числе как протезов взамен утраченных органов. В этом смысле интересен опыт коммуникации с внешним миром Стивена Хоккинга1616
  Стивен Уильям Хокинг (англ. Stephen William Hawking; 8 января 1942, Оксфорд, Великобритания – 14 марта 2018, Кембридж, Великобритания) – английский физик-теоретик, космолог и астрофизик, писатель.


[Закрыть] как опыт обратного преобразования нервных импульсов в речь. Все эти устройства получили обобщенное название нейроинтерфейсов [229].

Описанные нами антропотрансформированные люди образуют нижний уровень типологии техночеловека. Несомненно, у этого направления большие перспективы с развитием микрочипизации и дополненной реальности. В ближайшем будущем это приведет к революции в массовой коммуникации, которая будет дополнена расширением чувственных диапазонов восприятия мира человеком. Нельзя не заметить, что подобные изменения критически значимо трансформируют личность человека (особенно это проявляется из опыта общения с «запертыми в теле» людьми, превращающимися из «овощей» в художников, поэтов и писателей). Подобные изменения меняют и социальную структуру общества, в которой прямые речевые коммуникации все более замещаются образными. Это, несомненно, путь к третьему уровню типов технолюдей, способных выстраивать сетевые (или сотовые) общественные инфраструктуры. Такие инфраструктуры сегодня представлены социальными сетями – онлайн-платформами для создания социальных отношений между людьми. В перспективе уровень интеграции людей в таких инфраструктурах может трансформироваться в закрытые сообщества с определенными общими идеями и целями, что очень напоминает сообщество боргов Юджина Родденберри1717
  Юджин «Джин» Уэсли Родденберри (англ. Eugene «Gene» Wesley Roddenberry; 19 августа 1921, Эль-Пасо, Техас – 24 октября 1991, Санта-Моника, Калифорния) – американский сценарист и продюсер. Наиболее известен как создатель научно-фантастического телевизионного сериала «Звездный путь».


[Закрыть]. Техносоциальное единство – тот порог, который заставляется задуматься об антропоцентричности. Мы можем в этом случае обсуждать, остаются ли такие люди последователями идей антропоцентризма или они соподчинены технологии сетевого сосуществования.

Второй (промежуточный) уровень типологии, вероятно, связан с соединением индивидуума с наномашинами на клеточном уровне. Это пока еще недоступный современной науке феномен, хотя само создание наноустройств весьма реально. Наномашины всерьез рассматриваются как перспективное направление в альтернативной иммунологии, способное навсегда избавить человека от вредных микроорганизмов и болезней, проявляющихся на клеточном уровне (например, в онкологии). Наномашины как управляемые генные модификаторы могут воздействовать на геном человека, а значит, стать фактором антропотрансформирования на клеточном уровне. Можно только фантазировать в отношении влияния наномашин на активность и функциональность нейронов головного мозга. Однако полностью исключать такие фантазии тоже не следует. В любом случае второй уровень типологии техночеловека также ставит вопрос об антропоцентризме, поскольку человек, соединенный с роем наномашин, может проявлять не свойственные неизмененному человеку способности в управлении телом и сознанием, а значит, иметь и иное измененное мировоззрение.

Рисунок 58. Так мог бы выглядеть техночеловек, сконструированный для жизни на Марсе

Во всех уровнях обнаруживается порог, при котором изменения внешнего порядка, трансформирующие индивидуума extra corpus или intra corpus, становятся причиной изменения его личности (в том числе и в составе солидарных социумов). Этот порог и определяет отношение техночеловека к проблеме антропоцентризма, а значит, и его отношение к нетрансформированным людям и к антропотрансформированному биочеловеку.

Техночеловек, несомненно, перспективен в контексте освоения им космического пространства и планет с отсутствием биологической жизни. Биочеловек, даже подвергнувшийся изменениям, формируется как биологический вид в земных природных условиях. Основными критериями его существования являются наличие и состав воздуха, наличие воды, климатические изменения в определенном диапазоне температуры и давления воздуха, постоянная сила тяжести, отсутствие жестких космических излучений и наличие стационарного магнитного поля. Любое значительное изменение этих природных констант неизбежно влечет за собой гибель человека и всего живого на планете. Очевидно, что идентичные условия не могут быть созданы в открытом космосе и на любой из достижимых нами планет. Это означает, что биочеловек не сможет посещать такие планеты и обитать на них без создания искусственной среды обитания. Однако при глубоких трансформациях техночеловек становится более жизнеспособным и его возможности и адаптивные способности усиливаются.

Уязвимым местом в природе техночеловека становятся вопросы надежности машин. Все современные машины, приборы и устройства имеют конечный цикл функционирования даже при наличии гарантийного ремонта. Они также устаревают морально с устареванием технологий. Использование искусственных органов предусматривает конечный срок их эксплуатации и необходимость замены. Это означает, что технокомпоненты техночеловека не гарантируют его жизнеспособность и долгоживучесть. Техночеловек прочно связан с ремонтной базой, и в этом плане он становится подобен андроиду (человекоподобной машине). Конечно, можно сравнить такую зависимость с зависимостью биочеловека от медицины, но не следует забывать, что техночеловек становится зависимым вдвойне.

Накопление различий между изменяемыми биочеловеком и техночеловеком все более удаляет их не только от первичного неизмененного состояния, но и друг от друга. Это связано не только с выбором приоритета основной парадигмы, но и с различиями в отношении к футураструктурологическим ценностям и способам их достижения. Вероятно, что техночеловек может утратить некоторые рациональные психофизиологические ценности – стремление к удовольствию и стремление к покою, – обретя технические суррогаты, стимулирующие определенный некритический уровень постоянной телесной удовлетворенности и регулируемого быстрого электронного сна или блокираторы эмоционального возбуждения. Это, несомненно, скажется на его общественном поведении, вероятно, резко ограничит круг и многообразие форм общения, свойственных биочеловеку. Такая рационализация делает его более похожим на разумную машину и, соответственно, более функциональным существом, круг ценностей которого ограничен этой функцией.

У изменяемого биочеловека, наоборот, возникают риски гипертрофированного отношения к проявлению животных поведенческих реакций, расширению эмоциональной сферы, особенно в получении удовольствий.

Можно возразить, что прогнозируемая ситуация окажется противоположной. Что биочеловек может заняться ограничением своей чувственной сферы, а техночеловек, наоборот, ее расширением. И это тоже возможно.

Наконец, мы не должны полностью исключать и такого пути антропотрансформирования, который способен соединить изменяемого биочеловека и техночеловека.

Принципиально важным для нас является то, что движение в сторону тех или иных изменений искажает привычную нам картину психофизиологических ценностей естественного биочеловека. Конкуренция различных направлений антропотрансформирования и их синтез в конечном итоге создают общественные проблемы после выхода измененных людей за границы антропоцентризма и отрицания ими системы основных человеческих ценностей (или некоторой их части) в футураструктурологической парадигме.

Как бы ни был интересен вопрос об антропотрансформировании, не менее интересен противоположный процесс целенаправленного уподобления искусственных или естественных существ или устройств человеку, которое мы назовем антропоморфированием. Антропоморфирование, очевидно, идет по двум направлениям. Это достижение внешнего подобия существа или устройства человеку либо создание искусственного человекоподобного разума. Как и в ранее описанных ситуациях, первое касается свойств индивидуума, второе – свойств личности.

Химеризм, который уже нами упоминался, в том числе связан с уподоблением животных человеку. Предположение о том, что высшие животные могут быть скрещены с человеком, долгое время ограниченное научным тезисом о невозможности межвидовых скрещиваний для удаленных друг от друга видов, постоянно пытались опровергнуть. Природа давала нам примеры скрещивания некоторых видов непарнокопытных, кошачьих или псовых, не говоря уже о множестве таких естественных процессов у организмов, стоящих гораздо ниже на эволюционной лестнице. В XXI веке появилась возможность говорить об искусственном осеменении одних видов половыми клетками других. Уже упомянутая нами генная хирургия сделала более возможным редактирование генов одних животных с использованием генов других. Прагматическое начало в этом экспериментальном направлении связывалось с возможностью получения искусственных органов человека, выращенных в теле животных с использованием человеческого генетического материала (прежде всего, упоминались стволовые клетки человека). Реальные искусственные химеры козы и овцы продемонстрировали, что это направление имеет научную перспективу.

В меньшей степени химеризм представлялся осуществимым путем проведения хирургических операций над животными (т. е. вивисекции). В художественной литературе такие химеры возникали у Герберта Уэллса1818
  Герберт Джордж Уэллс (англ. Herbert George Wells; 21 сентября 1866, Бромли, Большой Лондон, Англия, Великобритания – 13 августа 1946, Лондон, Большой Лондон, Англия, Великобритания) – английский писатель и публицист.


[Закрыть] («Остров доктора Моро») и у Михаила Булгакова («Собачье сердце»). Справедливости ради заметим, что эти источники не предполагали какой-либо научности сюжета, а рассматривались их авторам как средство сатирического отображения этических проблем современного им общества. В новой фантастической литературе химерические сюжеты приобрели невероятный масштаб. Более того, во множестве вариантов исследовались и социальные последствия таких преобразований животных.

Генетическим и хирургическим преображением химеризм не исчерпывается. Как мы уже отмечали, широко исследуется тема искусственного развития интеллекта высших животных, способная привести к их социальной самоорганизации как внутри человеческого социума, так и в варианте его замещения. Фактором ускоренного развития гипотетически являются случайные мутации (например, как последствия ядерного облучения) и целенаправленные физические воздействия на животную органику. Ускоренная эволюция домашних животных – популярнейшая тема со времен Джонатана Свифта. При этом вопрос о том, можно ли считать интеллектуальное животное равным человеку разумным существом, ни у кого не вызывал сомнений.

Другим направлением антропоморфирования достаточно давно считается создание искусственных человекоподобных тел. Множество сюжетов написано по поводу оживающих скульптурных изображений человека (от античного мифа о Пигмалионе до задушившей в своих объятиях неосторожного мужчину скульптуры Венеры в новелле Проспера Мериме1919
  Проспер Мериме (фр. Prosper Mérimée; 28 сентября 1803, Париж – 23 сентября 1870, Канны) – французский писатель и переводчик, один из первых во Франции мастеров новеллы, историк, этнограф и археолог.


[Закрыть]). У Николая Гоголя2020
  Николай Васильевич Гоголь (при рождении Яновский, с 1821 года – Гоголь-Яновский; 20 марта [1 апреля] 1809, Сорочинцы, Миргородский уезд, Полтавская губерния – 21 февраля [4 марта] 1852, Москва) – русский прозаик, драматург, критик, публицист, признанный одним из классиков русской литературы.


[Закрыть] и Оскара Уайльда2121
  Оскар Фингал О’Флаэрти Уиллс Уайльд (англ. Oscar Fingal O’Flahertie Wills Wilde; 16 октября 1854, Дублин – 30 ноября 1900, Париж) – ирландский писатель и поэт. Один из самых известных драматургов позднего викторианского периода, одна из ключевых фигур эстетизма и европейского модернизма.


[Закрыть] антропоморфизмы были связаны с портретными изображениями. С развитием механики стала интересной тема создания антропоморфных механических игрушек, последовательно выросшая в тему роботов, которых придумал Карел Чапек и сделал легендарными Айзек Азимов. Справедливости ради следует упомянуть историю Голема как средневековую легенду и как результат творческого осмысления темы Густавом Майринком2222
  Густав Майринк (нем. Gustav Meyrink, настоящее имя Густав Мейер; 19 января 1868, Вена, Австро-Венгрия – 4 декабря 1932, Штарнберг, Бавария, Германия) – австрийский писатель-экспрессионист, драматург, переводчик и банкир.


[Закрыть].

Современное понимание темы – это полная уверенность в реализуемости антропоморфных электронно-механических устройств, для которых придумано название андроид. В широком понимании андроид представляется нам как робот-гуманоид или синтетический организм, предназначенный для того, чтобы выглядеть или действовать наподобие человека. В общем случае (с современной точки зрения) андроид не рассчитан на то, что он будет наделен реальным интеллектом и тем более будет обладать чувственной сферой (то есть проявлять сознание, подобное человеческому). Наоборот, он действует как довольно совершенная имитация. Современникам, избалованным интернет-ботами, программируемыми экзоскелетами и совершенной полимерной пластикой лица и тела, совершенно нетрудно представить себе такую домашнюю игрушку (в том числе для девиантного секса) или удачное дополнение к торговому автомату. Однако ситуация становится диаметрально противоположной, если в процесс антропоморфирования включается искусственный интеллект – ИИ.

Конечно, проблема искусственного интеллекта – это отдельно стоящее событие, которое непосредственно не связано с антропоморфизмом. Искусственный интеллект представляется как свойство сложных компьютерных систем выполнять творческие функции, которые традиционно считаются прерогативой человека. Каждая из специализированных систем реализует те или иные конкретные функции. Сегодня нейросети довольно успешно экспериментируют в таких областях творчества, как медицинская диагностика, сочинение музыки, писательство, создание художественных изображений и т. д. Отдельное место ИИ занимает в игровых процессах, включая планирование военных операций. Общение с ИИ-системами вызывает у многих разработчиков иллюзию общения с образованными дилетантами или малолетними детьми. Ограничения в использовании ИИ связаны со все еще имеющим место несовершенством компьютерных систем и сетей (конечно, в сравнении с человеческим головным мозгом), но в перспективе эти ограничения могут быть сняты.

Очевидно, что никто не ассоциирует сегодня ИИ с искусственным сознанием, поскольку в процессе выполнения действий не проявляется свойства осознания себя системой как разумного «я» (хотя опыт с получением подобных ответов от систем ИИ имеется). Самосознание ИИ – это фундаментальный вопрос, относящийся не столько к самой природе ИИ, сколько к природе человеческого сознания и самосознания. Известно, что самосознание возникает у человека приблизительно в возрасте одного года и формируется в процессе развития приблизительно до трехлетнего возраста. Не означает ли это, что ИИ должен обладать для достижения самосознания внутренним потенциалом развития? То есть заложенные в ИИ программы должны быть внутренне замкнуты на процессы самосовершенствования на основе опыта обработки больших массивов информации (вместо ощущений и восприятия, которые для развития использует человек). Такие и аналогичные подходы используются сегодня для исследования нейросетей, в том числе с имитацией машинной эволюции.

Человеческое самосознание ассоциировано с восприятием собственного тела, в том числе созерцаемого извне (зеркально). Я – это в первую очередь человек со своей индивидуальностью и местом в обществе, а затем уже скрытое внутреннее «я», которое на самом деле окутано непроницаемой тайной бытия. Самосознание ИИ в таком случае ассоциируется с локальной или распределенной информационной системой, где в роли индивидуума выступает «железо», а в роли личности – самосовершенствующаяся программа и базы данных, которыми она оперирует. Воспринимая себя в таком виде, ИИ никоим образом не может ассоциировать себя с человеком разумным и вообще ассоциировать себя с формой жизни.

Достижение реального опыта самосознания у ИИ в относительно небольшом локальном машинном объеме – первый шаг к созданию реального андроида, т. е. кибернетической аналогии человека (хотя и лишенного чувственной сферы и даже ее имитации). Имитировать эмпатию к человеку возможно через систему программных ограничений и запретов, подобных трем законам роботехники А. Азимова. У кибернетического андроида гораздо больше оснований осознавать себя машинной аналогией существа, ведь внешне он может быть очень похож на человека.

Представить себе, как ИИ формирует зачатки самосознания, нам помогает литературная фантастика. Сравнивая себя с человеком, андроид, инкорпорированный в человеческое сообщество (например, в семью), вынужденно становится социально связанным с этим сообществом, как это происходит с домашними животными. Путь социализации машинного поведения – это вероятный пример ускоренной машинной эволюции андроида. Однако всегда есть то, что фундаментально разделяет андроида и человека. И это вовсе не различия во внутренней природе, а различия в ценностной парадигме. Андроиду чужды практически все человеческие ценности, кроме обусловленной его программой возможности творчества. Андроид может оказаться гораздо более долговечным, он не нуждается в удовольствиях и покое. Это обстоятельство отчуждает его от человека. При этом правомерен вопрос о том, возможны ли другие ценностные установки в техномире андроидов. Вероятно, такими установками являются программные ограничения, содержащие запреты и стимулы «жизнедеятельности» андроида, которые не могут быть изменены в процессе машинной эволюции. Но, вероятно, могут возникать и другие локальные установки, не противоречащие ограничениям, но обособляющие и индивидуализирующие поведение андроида.

Очевидно, что андроид в силу программных ограничений и имитируемой эмпатии может «разделять» идею антропоцентризма, фактически рассматривая человека как собственного демиурга (это распространенный литературный сюжет). Однако при этом всегда остается открытым вопрос о возможности появления у андроидов идей техноцентризма, а значит, и обобществления в техносоциуме локальных ценностных установок андроидов. Именно это обстоятельство является основанием для современного дискурса о его допустимости и его возможных последствиях.

Техноцентризм абсолютно противопоставлен антропоцентризму, так же как антропоцентризм противопоставлен теоцентризму и космоцентризму. Он так же может существовать наряду с другими воззрениями, но рано или поздно он формирует новый путь техносоциализации – без человека. Будет ли это восстание машин, сектантский сепаратизм или глобальный исход в другой мир – не принципиально. В любом случае исходом становится расхождение сообществ людей и андроидов. Значит, потенциальная неспособность к сосуществованию заложена в парадигмальных ценностных различиях человека и андроида, а значит, и в самой идее технического антропоморфизма. Кстати, именно эта мысль и является центральной в пьесе «R.U.R.» Карела Чапека.