Текст книги "Дети Линзы-3: Дети Линзы"

Глава 14
КИННИСОН-ТАЙРОН, НАРКОДЕЛЕЦ

Когда Кимболл Киннисон получил вызов от своего сына, он находился на Ультра-Первой – знаменитой базе Галактического Патруля на Кловии, готовясь войти в свой корабль. На мгновение он остановился, застыв на полушаге. Хотя в его глазах нельзя было ничего прочесть, лейтенант, с которым он говорил, оказался свидетелем многих подобных совещаний Носителей Линзы и знал, что обычно они были важными. Поэтому лейтенант не удивился, когда Киннисон повернулся кругом и направился к выходу.

– Заведите корабль назад, будьте любезны. Я на короткое время отложу вылет, – объяснил Киннисон.

Скоростной аппарат доставил его в стоэтажную громаду из стали и стекла – офис координатора. Он прошел по коридору и вошел в незаметную дверь.

– Привет, Филлис. Шеф здесь?

– Координатор Киннисон! Да, сэр… нет, я хотела сказать… – ошеломленная секретарь прикоснулась к кнопке, и открылась дверь – дверь его личного кабинета.

– Привет, Ким, ты уже вернулся? – вице-координатор Мейтланд тоже был удивлен. Он поднялся из-за массивного стола и дружески пожал Киннисону руку. – Очень хорошо! Принимаешь должность?

– Ни в коем случае. Я забежал, чтобы только воспользоваться твоим экраном, если у тебя есть свободная волна высокой интенсивности. Можно?

– Конечно. Если все волны заняты, освободи одну.

– Связь, – Киннисон прикоснулся к кнопке. – Дайте Фралл, пожалуйста. Научная библиотека, главный библиотекарь Надин Эрнли.

Просьба могла показаться удивительной даже посвященному. Поскольку координатор лично почти никогда не имел дел ни с кем, кроме линзменов, причем чаще только с вольными линзменами, он редко использовал обычные каналы связи. Когда связь была установлена, приглушенное бормотание и шум свидетельствовали о большом возбуждении на другом конце линий.

– Миссис Эрнли будет через секунду, сэр, – сказала связистка. Ее четкий, ясный голос замолк, но шумовой фон заметно усилился.

– Тсс… тсс… тсс! Это сам Серый линзмен! – на Кловии, Теллусе, Фралле и на многих других планетах слова «Серый линзмен» без фамилии имели только одно значение.

– Нет, не Серый линзмен.

– Не может быть!

– Он, точно! Я видела его один раз!

– Дайте мне взглянуть!

– Тсс… Он услышит.

– Включите экран. Если есть время, давайте знакомиться, – предложил Киннисон, и на экране появилось скопление возбужденных и смущенных девушек – блондинок, брюнеток, рыженьких. – Привет, Мэдж! Извините, я не знаком с остальными, но постараюсь встретиться с вами со всеми – и наверное, скоро. Не уходите, вы все мне понадобитесь. – К аппарату подбежала главный библиотекарь. – Привет, Надин! Давно не виделись. Помнишь тех ненормальных, которых ты собрала для меня?

– Помню, сэр, – что за вопрос! Как будто Надин Эрнли, урожденная Хостеттер, могла когда-нибудь забыть свое участие в знаменитом собрании пятидесяти трех величайших умов всей Цивилизации! – Извините, я была в хранилище, когда вы позвонили.

– Ничего. Полагаю, всем нам иногда приходится работать. Я вот насчет чего звоню – у меня есть важное дело для тебя и твоих красавиц. Что-то вроде прежнего, но гораздо важнее. Мне срочно нужна вся информация, какую вы только сможете откопать, о планете Калония. Все сильно усложняется тем, что я никогда даже не слышал о такой планете и не знаю никого, кто бы слышал. На миллионах других планет она может иметь миллионы других названий, но нам неизвестно ни одно из них, – подвел он итог. – Если вы добудете информацию для меня раньше чем за четыре с половиной стандартных дня, я привезу тебе, Надин, манарканскую звездную слезу, а каждая из твоих девушек сможет пойти к Бринлеру и купить часы или любой другой подарок, и я выгравирую на них «С благодарностью. Кимболл Киннисон». Поручение очень важное – мой сын Кит поспорил со мной на десять милло, что нам не удастся выполнить его так быстро.

– Десять милло – воскликнули с удивлением сразу несколько девушек.

– Верно, – подтвердил Киннисон с полной серьезностью. – Так что как только найдете нужные сведения, выходите на связь – нет, подождите, я скажу им сам. Связистки, вес на линии, подключитесь! В течение следующих пяти дней я жду звонка из библиотеки. Когда это произойдет, – в любое время дня и ночи – немедленно свяжитесь со мной, так как звонок важнее всех прочих дел во Вселенной. Конец связи! – Экраны погасли, а в Научной библиотеке продолжался спор:

– Он, конечно, шутил!

– Десять милло и звездная слеза – ведь на всем Фралле их не больше дюжины!

– Наручные часы или другой подарок с дарственной надписью от Серого линзмена!

– Тише! – воскликнула Мэдж. – Теперь все ясно. Вот как Надин получила свои часы, которыми она всем пыль в глаза пускает. Но я не понимаю, что за глупое пари на десять милло… а ты, Надин?

– Думаю, что понимаю. Он делает очень милые вещи, которые никому другому не придут в голову. Все вы видели расписку «Рыжего» линзмена у Бринлера, – это было утверждение, а не вопрос. Все они видели и не забыли, что чувствовали. – Как вам понравится, если здесь, в нашем главном зале будет висеть одноцентовая монета в рамке за тысячу кредитов, с надписью «Выиграли у Кристофера Киннисона для Кимболла Киннисона…» – и наши имена?

Последовавший шум показал, что девушки по достоинству оценили ее идею.

– Координатор знал, что теперь мы будем стараться как никогда. Он бы, конечно, и так подарил нам часы и все остальное, но мы не возьмем одноцентовую монету, если не заслужим ее. Так что давайте работать. Выкиньте все из аппаратов – неважно, закончено дело или нет. Мэдж, ты можешь начать с интервью с Ланионом и другими – хотя нет, я сама это сделаю, ты лучше меня знаешь энциклопедию. Внимательно просмотри весь английский блок, начиная с К. Бетти, ты можешь анализировать синонимы, начиная с фраллийского эквивалента для Калонии и далее для других босконских планет. Поставь все на полдюжины токов с преобразователями. Фрэнсис, изучай Преллина и Бронсеку. Джоан, Леона и Эдна возьмут Джолта, Гельмута и Кроунингшилда. Бет, ты наш лучший лингвист, и тебе лучше всего попытаться настроить тек на звуки Калонии, а по-том прогони по многу раз все имеющиеся записи босконских собраний. Сколько нас осталось? Маловато… надо тщательно проанализировать список босконских планет…

Главный библиотекарь Эрнли организовала поиски, по сравнению с которыми найти иглу в стоге сена было бы так же просто, как забросить мяч в корзину объемом в бушель. Эрнли и ее девушки принялись за дело. И как они работали! Вызов Киннисону пришел через четыре дня и три часа. Калония перестала быть загадочной планетой.

– Превосходная работа, девочки! Запишите все на ленту, и я заберу ее.

Получив нужные сведения, Киннисон тут же покинул Кловию. Поскольку Кристофер находился слишком далеко, чтобы они могли встретиться, он попросил сына – после того, как сообщил ему самые важные детали добытой информации, – послать одноцентовую монету к Бринлеру на Фралл с уведомлением о вручении. Бринлеру сказал, что сделать с ней после получения. Затем собственноручно вручил миссис Эрнли манарканскую звездную слезу из собрания Картиффа, встретился с девушками и преподнес каждой из них выбранный ею самой подарок. И снова отбыл.

Оказавшись в открытом космосе, Киннисон проглядел ленту и мрачно нахмурился. Не удивительно, что Кал опия более двадцати лет оставалась неизвестной Цивилизации. На ленте вся информация была собрана, бит за битом, с не-скольких миллиардов карточек из Босконского архива на Фралле, а звуковые записи, которые никогда раньше не проигрывались, оказались действительно очень важными.

До сих пор считалось, что высшие деятели Босконской империи находились на Фралле и что продолжающаяся враждебная деятельность велась по инерции. Киннисон и его друзья сомневались в этом, но у них не было никаких доказательств. Сейчас Серый линзмен знал, что на Фралле никогда не было резиденции верховной власти Босконии. Как и на Калонии. Информация на ленте, несмотря на свою краткость, отрывочность и случайный характер, подтверждала столь ошеломляющий факт. Ни Фралл, ни Колония не находились в подчинении ДРУ У Друга. Ни одна из них не отдавала другой приказы, да и вообще у них было удивительно мало общих дел. Хотя Фралл в прошлом направлял деятельность примерно полумиллиона планет – и Калония, очевидно, делала практически то же самое – поля их деятельности нигде не перекрывались.

Широко прославляемое завоевание Киннисоном Фралла ничего не дало в решении проблемы. Возможно, аналогичным образом можно завоевать и Калению, но что из того? Ровным счетом ничего. С Калонии наверх вело не больше путей, чем с Фралла.

Полный анализ выявил только один реальный путь. В записи, сделанной двадцать один год назад и впервые обнаруженкой Бет – лингвисткой библиотеки, один из собеседников вскользь упомянул, что новый калонианский линзмен хорошо работает, и все согласились с ним. И все. Однако этого может быть достаточно, поскольку вполне вероятно, что линзмен Эдди на самом деле был калонианцем, и даже Черный линзмен должен знать, где он получил свою Линзу. При мысли о попытке посетить босконский эквивалент Эрайзии Киннисон содрогнулся, но лишь на мгновение. Вторжение или просто физическое приближение к ней, конечно, неосуществимы, но любая планета, даже сама Эрайзия, может быть уничтожена. Ему надо найти ее – вероятно, именно этого всегда хотел от него Ментор! Но как?

В своих предыдущих антибосконских предприятиях Кимболл Киннисон был джентльменом-бездельником, докером-забиякой и метеорным старателем, представлял он и многие другие личности. Но для Калонии не подходит ни одна из его уже сыгранных ролей. Кроме того, повторяться было бы слишком примитивно, особенно на таком высоком уровне. Чтобы гарантировать себе безопасность, ему надо стать в некотором роде начальником – не слишком мелким, но и не особенно важным, чтобы не выделяться на общем фоне. Цвильник – настоящий наркоделец с ценным грузом – здесь подойдет лучше всего.

Приняв решение о том, как действовать, Серый линзмен стал рассылать вызовы. Сначала он связался с Китом и имел с ним долгую беседу. Затем переговорил с капитаном своего корабля «Неустрашимый» и дал ему ряд ценных указаний. Киннисон установил связь также с вице-координатором Мейтландом и другими вольными линзменами – специалистами по наркотикам, общественным связям, изучению преступности, навигации, убийствам и многим другим внешне не связанным областям деятельности Галактического Патруля. Наконец после десяти часов изнурительной работы Киннисон плотно поел и сообщил Клариссе, – он связался с ней самой последней, – что собирается лечь спать на всю неделю.

Таким образом, галактика постепенно начала узнавать о Брэдлоу Таирове. Семь или восемь лет это имя находилось во второй половине длинного черного списка Патруля, а сейчас оно стало приближаться к его началу. Знаменитого цвильника и его преступную группу разыскивали по всей Первой галактике. Несколько месяцев считалось, что они уничтожены. Однако теперь точно известно, что Тайрон действует во Второй галактике. Его и всю банду головорезов, оборвавших тысячи жизней своими ядовитыми снадобьями, разыскивают за пиратство, наркоторговлю и убийства. По мнению Галактического Патруля, охота на него почти безнадежна.

Планетографы Патруля нанесли на карту только небольшой процент планет во Второй галактике, и лишь немногие из них были населены приверженцами Цивилизации.

На все ушло немало времени, но в конце концов пришло сообщение, которого Киннисон ждал с большим нетерпением: «Довольно известный босконский деятель и главарь наркомафии Харклерой, планета Флестин II, город Нелто, координаты такие-то, недалеко от Калонии». И Киннисон, уже давно выучивший язык этого района, начал действовать.

Прежде всего линзмен удостоверился, что «Неустрашимый» своевременно прибудет по первому его требованию. Затем, сев за коммуникатор своего спидстера, по обычному каналу вызвал на связь босконца.

– Харклерой? У меня есть предложение, которое тебя заинтересует. Когда и где мы можем встретиться?

– Почему ты думаешь, что я вообще захочу тебя видеть? – послышался голос, и на экране появилось крупное злое лицо. – Ты кто, подонок?

– Кто я – не твое дело. А если ты не закроешь пасть, я приду к тебе и запихну кулак в твою глотку так глубоко, что он выйдет наружу с другого конца.

При первом же оскорбительном слове цвильник начал надуваться на глазах, но через несколько секунд узнал Брэдлоу Таирова.

– Я не сразу понял, кто ты, – проговорил Харклерой извиняющимся тоном. – Я согласен с твоим предложением. Что у тебя?

– Кокаин, героин, бентлам, гашиш, нитролаб – практически все, что только может пожелать теплокровное существо, дышащее кислородом. Но главное два килограмма чистого тионита.

– Тионит – два килограмма! – в глазах флестинца появился алчный блеск. – Где и как ты его раздобыл?

– Я попросил линзмена с Тренко приготовить специально для меня.

– Не хочешь говорить, да? – обиделся Харклерой. – Думаю, мы можем поладить. Прилетай прямо сейчас.

– Ладно, но слушай! – И взгляд линзмена уставился в глаза цвильника. – Мне известно, что ты замышляешь, и говорю тебе откровенно – даже не пытайся, если хочешь остаться в живых. Флестин не первая планета, на которой я высаживаюсь, и ты должен знать, сколько ребят умнее тебя пытались меня надуть – а я все еще жив. Так что гляди у меня!

Сразу после посадки линзмен направился в кабинет Харклероя. Он был в космическом скафандре, который выглядел вполне обычным, хотя и немного великоватым. Но на самом деле скафандр не был ни легким, ни обычным: настоящая силовая станция, изготовленная из дуреума толщиной в четверть дюйма. Киннисон на сей раз не шел самостоятельно, а просто управлял батареей двигателей мощностью в две тысячи лошадиных сил. Без такого вспомогательного устройства он не смог бы даже приподнять ногу в скафандре.

Как Киннисон и ожидал, все, кто попадался ему навстречу, носили мыслезащитные экраны, и он не удивился, когда в холле его окликнул громкоговоритель, поскольку лучи цвильника были остановлены в метре от его скафандра.

– Стой! Отключи экраны, или мы пришлепнем тебя на месте!

– Что? Будь поумнее, Харклерой. Я сказал тебе, что у меня есть кое-что в рукаве, кроме руки! Либо я войду так, какой я есть, либо отправлюсь куда-нибудь делать бизнес с тем, кому тионит нужен больше, чем тебе. Может, ты боишься, что у тебя не хватит на меня бластеров?

Насмешка достигла своей цели, и посетителю было разрешено пройти. Однако, войдя в кабинет Харклероя, он увидел, что рука цвильника лежит рядом с кнопкой, нажатием которой можно дать сигнал двум десяткам спрятавшихся солдат испепелить его. Они полагали, что груз либо лично с ним, либо на его корабле снаружи. Времени было мало.

– Я извиняюсь, – так ты на таком приеме настаиваешь, да? – усмехнулся Киннисон, не склонив голову ни на миллиметр. Палец Харклероя коснулся кнопки.

– «Неустрашимый»! Спуск! – мгновенно послал приказ Киннисон.

Рука, кнопка и часть стола исчезли в пламени излучателя Киннисона. В стене открылись амбразуры, излучатели и пулеметы извергали огненные лучи и пули. Киннисон бросился к столу. Стрельба постепенно затихала, и когда он приблизился к босконцу и схватил его, совсем прекратилась. Мощный удар превратил генератор мыслезащитного экрана в расплавленный металл. Харклерой закричал, чтобы охранники продолжали вести огонь, но, прежде чем пуля или луч оборвали жизнь цвильника, Киннисон выяснил все необходимое.

Харклерой знал кое-что про Черного линзмена. Он не имел понятия, откуда появлялись Линзы, но ему было известно, как выбирали людей. Более того, он был лично знаком с линзменом – неким Меласниковым, имевшим офис в Кадсиле, на самой Калонии III.

Киннисон повернулся и побежал – была объявлена тревога, и сюда тащили орудия, слишком тяжелые даже для его доспехов. Но «Неустрашимый» уже спустился, попутно разпушив пять городских кварталов. И пока облаченный в дуреум Серый линзмен выбирался из крепости Харклероя, майор Питер ван Баскирк и целый батальон валерианцев, вооруженных космическими секирами и полуавтоматическими излучателями, начали пробиваться ему навстречу.

Глава 15
ТАЙРОН ИДЕТ ПО СЛЕДУ

Шаг за шагом Киннисон продвигался по усеянному телами коридору. Под ударами смертоносных лучей его защитные экраны сверкали нестерпимым блеском, но не поддавались. Ливень металла стучал по непробиваемому дуреумовому скафандру, но и он держался. Против дуреума – невероятно плотного, прочного и твердого – и против тысяч лошадиных сил, движущих бронескафандр и питающих энергией его экраны, цвильники с таким же успехом могли светить лампами-вспышками и бросать конфетти. Непосредственным противникам не удастся причинить ему вреда, но у босконцев в резерве были мобильные излучатели, энергии которых экраны скафандра не выдержат.

Однако у линзмена было одно большое преимущество перед врагами – чувство восприятия, которое отсутствовало у них. Он мог их видеть, а они его – нет. Все, что ему надо было делать, – спрятаться от них хотя бы за одной непрозрачной стеной, пока он не окажется в безопасности за мобильными экранами, питающимися от гигантских генераторов «Неустрашимого», которые ван Баскирк и валерианцы предусмотрительно тащили с собой. Если под рукой оказывалась дверь, то он проходил через нее, если же двери не было – через стену.

Валерианцы, яростно сражаясь, быстро приближались. Два последних слова применительно к представителям этой расы означают нечто совершенно невероятное для любого, кто никогда не видел валерианцев в бою. Высотой они в среднем немногим меньше двух метров, их средний вес – чуть больше двухсот килограммов, а мышцы, кости и сухожилия рассчитаны на силу притяжения почти втрое больше земной. Самый слабый воин ван Баскирка мог в тяжелом скафандре прыгнуть с места на высоту около четырех метров при теллурианском притяжении и передвигаться с пудовой космической секирой с невероятной скоростью при полном сохранении боеспособности. Более стойких и агрессивных бойцов в рукопашном бою, чем валерианцы, никогда не было. И хотя любому здравомыслящему разуму трудно поверить, они получают наслаждение от такого жестокого боя.

Волна валерианцев докатилась до сражающегося Серого линзмена и сомкнулась вокруг него.

– Эй, ты, малявка теллурианская, здорово! – радостно проревел приветственную мысль майор Питер ван Баскирк в такт с ударами своего неотразимого оружия. Ритм нарушился – его грозная секира застряла. Даже дуреумовая подкладка не могла выдержать удара таких секир, но иногда их было довольно сложно вытащить обратно. Гигант стал тянуть, выворачивая секиру, поставил забрызганную кровью ногу на нагрудник поверженного врага, согнул могучую спину и быстро распрямился. Секира выдернулась так резко, что обычному человеку переломало бы руки, но валерианец даже не заметил. – Разве тебе не весело?!

– Привет, Бас, валерианский бабуин! – послал ему ответную мысль Киннисон. – Я подумал, что ты и твоя банда можете пригодиться – так что тысячу благодарностей. Но сейчас надо отходить назад, и побыстрее!

Хотя валерианцы не любят отступать, особенно после успешной операции, они безропотно подчинились. Всего через несколько минут валерианцы почти в полном составе – потери были небольшие – собрались на «Неустрашимом».

– Ты подобрал мой катер, Фрэнк? – обратился Киннисон к молодому линзмену, сидящему за «большой панелью».

– Конечно, сэр. Они быстро собирают силы, но не проявляют враждебность, как вы и предполагали, – он беззаботно кивнул на экран, на котором было изображено небо, усеянное военными кораблями.

– Никаких истребителей?

– Пока не обнаружено, сэр.

– Хорошо. Выполняй полученные приказы. При появлении первого истребителя начинай операцию «Возможность». Сообщи всем, что, хотя объявление операции немедленно и автоматически отстранит меня от командования, до ее начала я сам буду отдавать приказы. Какими они будут – у меня нет ни малейшего понятия. Все зависит от того, что решит делать Его Милость в борьбе с Брэдлоу Тайроном – ход за ним.

Последняя фраза послужила как бы искрой – из громкоговорителя вырвался поток шума. Члены команды, которые не были линзменами, смогли разобрать только слова «Брэдлоу Таиров». Однако имя объясняло, почему их пока не атаковали. На Калении много слышали о непреклонном и упрямом пирате и небывалой мощи его корабля. Киннисон был уверен в том, что «Неустрашимый» интересовал калонианцев гораздо больше, чем он сам.

– Я не понимаю вас! – пролаял Серый линзмен на языке который лишь недавно выучил. Хорошо. Я вижу, что ты действительно Брэдлоу Таиров. Что ты хочешь сказать своей возмутительной атакой? Сдавайся! Пусть твои люди сложат оружие, снимут скафандры и выйдут из корабля – или мы распылим тебя на месте! С тобой говорит вице-адмирал Мендонаи!

– Я извиняюсь, – Киннисон-Тайрон наклонил свою упрямую голову примерно на полтора миллиметра, не собираясь выполнять лаконичные приказы. Затем он спросил с жаром:

– Что за дьявольская планета? Я прибыл сюда, чтобы встретиться с Харклероем, – мой приятель говорил, что он большая шишка, и с ним можно делать бизнес. И я предупредил этого кретина – сказал, что у меня много людей, и если он попытается надуть, то прихлопну как муху. И что же? Несмотря на все предупреждения, он попытался обвести меня вокруг пальца, вот я и отправил Харклероя в ад, где его давно заждались. Тогда являетесь вы со своими жестянками, как будто я нарушил какой-то закон. В конце концов, кто вы такие? Какое имеете право соваться в мои личные дела?

– Но я не слышал такой версии! – на экране появилось изображение типичного калонианца – голубое, холодное и жестокое лицо с проницательным взглядом. – Говоришь, что Харклерой был предупрежден? Точно?

– Куда уж точнее! Спросите любого цвильника в его офисе. Многие из них остались в живых и должны были слышать.

Экран померк, из громкоговорителя опять полилась тарабарщина. Однако линзмен знал, что командир парящего над ними флота расспрашивает телохранителей убитого цвильника. Он был уверен, что все сказанное им полностью подтвердится.

– Ты меня заинтересовал, – язык босконца опять стал понятен для всех. – Мы забудем Харклероя – глупость всегда получает свое, а разрушения нас сейчас не интересуют. Насколько мне удалось узнать, ты никогда не принадлежал к так называемой Цивилизации и никогда не был одним из нас. Как ты смог остаться в живых? И почему ты действуешь в одиночку?

– Как? – довольно просто: надо хотя бы на один шаг обгонять другого так я и поступил с твоим приятелем – и быть достаточно умным, чтобы держать хороших инженеров, которые приспособят к моему кораблю любое известное или разработанное ими самими изобретение. Почему? – тоже просто. Я никому не доверяю. Если никто не будет знать о моих планах, то никто не всадит мне в спину нож – ясно? Пока что мой метод себя оправдывает. Я все еще жив и здоров. А того, кто доверял другим, уже нет.

– Ясно. Жестоко, но убедительно. Чем больше я тебя узнаю, тем больше верю, что ты будешь ценным дополнением к нашим силам…

– Так дело не пойдет, Мендонаи, – прервал Киннисон, покачав лохматой головой. – Мне никогда не приказывал и не будет приказывать ни один чертов босс!

– Ты не так понял меня, Тайрон, – цвильник был необычно терпелив и сдержан. Ведь то, что Киннисон подчеркнуто не упоминал его титул, считалось оскорблением. – Я думал о тебе не как о подчиненном, а как о союзнике. Полностью независимом союзнике, работающем с нами в некоторых взаимовыгодных предприятиях.

– Например? – Киннисон позволил себе выказать заинтересованность. – Может, ты и прав, но что это мне даст? Поверь, я не занимаюсь мелочами.

– Речь идет не о мелочах. С твоими возможностями и нашей поддержкой каждую неделю ты будешь получать столько же, сколько получал за год.

– Да ну? Люди вроде тебя любят раздавать обещания Скажи лучше, что ты сам будешь иметь? – поинтересовался Киннисон и отправил быструю мысль своему подчиненному за пультом:

– Смотри в оба, Фрэнк! Он что-то темнит, и могу поклясться – дело в истребителях.

– Пока ничего не обнаружено, сэр.

– Мы тоже заработаем, конечно, – признался пират без запинки. – Например, твой корабль обладает такими качествами, которые могут – я только предполагаю и говорю в качестве примера – заинтересовать наших конструкторов. Еще мы слышали, что у тебя есть необычно мощная батарея первичных излучателей. Ты можешь рассказать мне о некоторых из устройств или по крайней мере перефокусировать свой экран, чтобы я мог увидеть еще что-нибудь, помимо твоего лица.

– Я не собираюсь ничего рассказывать. То, что здесь есть – только мое, и я его никому не отдам.

– Так вот каков твой ответ на мое предложение о сотрудничестве? – голос командира пока еще был тихим и ровным, но в нем послышались угрожающие нотки.

– Сотрудничество, черт побери! – на Киннисона угроза не произвела никакого впечатления. – Может, я и расскажу тебе что-нибудь – раз ты так хочешь – после того, как заработаю на твоем предложении, но ни секундой раньше!

Командир взорвался.

– Мне надоело! Наверняка ты не стоишь наших хлопот. Я могу уничтожить тебя в любой момент. Ты, конечно, не хуже меня это знаешь.

– Неужели? – Киннисон засмеялся. – Не прикидывайся наивным, приятель. Как я сказал тому дураку Харклерою, Флестин не первая планета, на которую я сажусь, и она не будет последней. И не зови истребителей, – добавил линзмен когда рука босконского офицера потянулась к кнопкам. – Как только мы увидим первый истребитель на своих экранах, сразу же откроем огонь – излучатели уже сейчас в полной боевой готовности.

– Ты откроешь огонь? – удивление цвильника было неподдельным, но его рука замерла на месте.

– Да, я. Жестянки, которые уже здесь, ни капли не волнуют меня, но с истребителями мне не справиться, и я не боюсь тебе признаться, да ты скорее всего сам знаешь. Но слушай в оба уха: я могу скрыться от них, и, уверяю, что лично ты ничего не увидишь – твой корабль я испепелю первым. А когда остальные твои лодчонки попытаются остановить меня, я уничтожу не меньше двадцати пяти, пока приблизятся твои истребители. Итак, если у тебя мозги сделаны из того же дерьма, что и у Харклероя, можешь начинать!

– Раз ты такой всемогущий, как утверждаешь, то почему не открываешь огонь? – спросил Мендонаи.

– Потому что не хочу – вот почему. Пошевели лучше мозгами, приятель. Мне пришлось покинуть Первую галактику, так как там для меня становилось жарковато, а здесь, во Второй галактике, у меня нет никаких связей. Вы нуждаетесь кое в чем, что есть у меня, а мне нужно то, чем располагаете вы. Так что, если хочешь, мы можем делать бизнес вместе. Вот почему я пришел повидать Харклероя, как и говорил тебе. Я хотел бы иметь дело с кем-нибудь из вас, но мне недавно пришлось туговато, и поэтому на сей раз нужна твердая гарантия, что вы не собираетесь меня надуть. Ясно?

– Вполне. Идея хорошая, но ее реализация может оказаться затруднительной. Я мог бы поручиться своим словом, которое, уверяю тебя, никогда не нарушал.

– Не смеши, – фыркнул Киннисон. – Может, мое возьмешь?

– Это другое дело. Я бы не взял. Но у тебя есть веские основания сомневаться. Как насчет защиты высшим судом? Я дам тебе гарантию от имени любого суда, какой ты назовешь.

– Ну да, – не согласился Серый линзмен, – я еще не видел суда, который бы не плясал под дудку важных персон, которые платят судьям, а адвокаты – самые прожженные крючкотворы во Вселенной. Лучше придумай что-нибудь понадежней, приятель.

– Ну тогда как насчет линзмена? Ты ведь знаешь про линзменов, не так ли?

– Линзмена! – задохнулся Киннисон и энергично затряс головой. – Ты совсем как бревно, – или меня таким спитаешь? Я знаю линзменов, друг мой. Однажды линзмен гнался за мной от Альзакана до Вандемара, и, если бы мне случайно не повезло, я бы ему достался. Линзмены выгнали меня из Первой галактики – почему, черт возьми, я оказался здесь? Пораскинь-ка мозгами, мистер!

– Ты думаешь о линзменах Цивилизации – особенно о Серых линзменах, – Мендонаи упивался яростью Тайрона. – А наши линзмены – совсем другие. Силы у них не меньше, а может, и больше, но используют они ее иначе и действуют непосредственно вместе с нами.

– Ты имеешь в виду, что он бы мог открыть, например, твой и мой разумы так, чтобы каждый из нас увидел, что другой не замышляет играть краплеными картами? И будет вроде судьи? А ты знаешь какого-нибудь линзмена?

– Знаю одного лично. Он может выполнить все, что нужно. Его фамилия – Меласников, а офис находится на Третьей, недалеко отсюда. Линзмена может не быть сейчас, но он явится сразу, как только его вызову. Ну что, вызвать?

– Не торопись! Похоже, что дело пойдет на лад, если мы сможем разработать процедуру. Не думаю, чтобы вы с ним поднялись ко мне на борт в космосе.

– Конечно. Ведь ты не ждешь такого поступка от нас, верно?

– Было бы глупо с вашей стороны. Но поскольку я хочу иметь с вами дело, то предлагаю встретиться на полпути. Пойдет? Ты уберешь свои корабли. Мой корабль остановится прямо над офисом твоего линзмена. Я спущусь в катере и внутри офиса встречусь с вами. На мне будет броня – а когда я говорю, что настоящая броня, то совсем не шучу.

– Вижу только одно небольшое упущение. – Босконец действительно пытался прийти к взаимоприемлемому решению. – Линзмен откроет наши разумы в доказательство того, что мы не намерены вводить в бой истребители или другие тяжелые аппараты, пока будем совещаться.

– Вот тогда ты и убедишься, что лучше бы тебе так не делать, – по-волчьи оскалился Кипнисон.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Мендонаи.

– У меня на борту достаточно атомных супербомб, чтобы превратить планету в сущий ад, и мои ребята без раздумий сбросят их в ту же секунду, как только ты шевельнешься. Мне придется рискнуть, но мой риск совсем невелик, потому что если я умру, то и ты, приятель, тоже. А вместе с тобой – твой линзмен, флот и все-живое на вашей дьявольской планете. А твои боссы все равно ничего не узнают о моем корабле. Так что держу пари – ты не захочешь такого обмена.

– Конечно, нет, – несмотря на отсутствие чувствительности Мендонаи был потрясен. – Предложенная процедура меня вполне удовлетворяет.

– Хорошо. Ты готов лететь?

– Да.

– Тогда вызывай своего линзмена и показывай путь. Ребята, поднимаемся!