Текст книги "Homo Sapiens. Краткая история эволюции человечества"

Глава девятая
Первая древнейшая профессия

Наверное, нет такого человека, которому хотя бы раз в жизни не довелось заниматься собирательством. Для того, чтобы стать собирателем, не обязательно быть завзятым грибником или ягодником. Сорвали с дерева яблоко или с куста ягоду, и все – можете считать себя собирателем.

Первой древнейшей профессией было собирательство, а не то, что вы могли подумать.

В представлении современного человека собирательство выглядит довольно простым занятием, разновидностью неквалифицированного труда или этаким необременительным хобби. Сами посудите – ну что может быть сложного в том, чтобы собирать с яблонь яблоки или, скажем, со сливовых деревьев сливы и складывать их в корзину. В лес по грибы ходить тоже несложно. Здесь важно знать грибные места, а сам промысел проще простого – высматривай да срезай. Главное, хватать не все подряд, а с разбором, чтобы не отравиться. Но для этого разбора не обязательно становиться ботаником. Достаточно знать основные признаки тех грибов, которые вам нужны, а все, что под эти признаки не подходит, игнорировать. Недаром же грибники шутят: «Жадный грибник – мертвый грибник».

Право граждан на собирательство закреплено в Лесном кодексе Российской Федерации. В пункте 1 статьи 11 говорится: «Граждане имеют право свободно и бесплатно пребывать в лесах и для собственных нужд осуществлять заготовку и сбор дикорастущих плодов, ягод, орехов, грибов, других пригодных для употребления в пищу лесных ресурсов (пищевых лесных ресурсов), а также не древесных лесных ресурсов». Проще говоря, все растительное, что не является деревом, можно спокойно тащить из леса домой и никто вам даже словечка в укор не скажет.

Однако подобное отношение к собирательству как к простому безыскусному делу может помешать правильному пониманию эволюции человека. Так что давайте менять неверное современное отношение на правильное древнее. Для этого нам с вами потребуется немного напрячь воображение и перенестись… Ну, хотя бы на 500 000 лет назад.

Вы не знаете о том, что где-то существует Африка, на юго-востоке которой, между реками Замбези и Лимпопо появились первые люди… А сейчас вы живете в центральной части Западной Европы. Впрочем, названия «Африка», «Замбези», «Лимпопо» и «Европа» появятся много-много лет спустя. Для вас это просто место, в котором обитает ваша община. Или можно сказать иначе – это ваш мир.

Вы живете в пещерах. Жить в пещерах удобнее, чем под открытым небом. Ночью здесь теплее, а днем прохладнее. В пещере удобно хранить запасы пищи. Плоды здесь не так скоро портятся, и животные их не растаскивают. Но сейчас у вашей общины нет никаких запасов, все они съедены. И возле пещер не осталось никакой еды, ваша община все нашла и съела. Надо переходить на новое место, но никому не хочется покидать такое удобное убежище, особенно с учетом того, что сейчас холодно. Но скоро должно стать тепло, вы знаете, что после холодов приходит тепло, а затем опять наступают холода и так без конца. Когда потеплеет, вашему небольшому племени можно будет перейти на новое место. А пока что вам приходится каждый день ходить все дальше и дальше в поисках пищи…

Поклонники творчества Генри Райдера Хаггарда, Томаса Майн Рида или Жюля Верна без особого труда нарисуют в своем воображении жизнь первобытного человека во всей ее первозданной красоте. Но нас с вами интересуют не яркие детали и сногсшибательные подробности, а… как бы это сказать?.. интеллектуальная составляющая первобытного собирательства.

«Первобытного» – обратите внимание на это слово, ибо между первобытным и современным собирательством есть огромная разница. Да что там «огромная»! Невероятная! Собирая дары природы в наше время, будь то профессиональное или любительское собирательство, вам не нужно опасаться за свою жизнь, не нужно пребывать в постоянном напряжении, не нужно то и дело решать задачу «съедобно это или нет»…

Да, разумеется, современный грибник должен отличать съедобные грибы от ядовитых, а профессиональным сборщикам даров природы приходится разделять плоды на качественные и некачественные. Но испорченное яблоко нетрудно отличить от целого, а в помощь грибникам есть множество атласов и справочников, которых не было у первобытного человека.

Первобытный человек был вынужден опираться на свой личный опыт, других «помощников» у него не было. Личный опыт не означает «испробовать все на себе». Если на твоих глазах твои соплеменники умирают после того, как съели какие-то ягоды, то это наблюдение тоже относится к личному опыту.

Наши далекие предки изучали повадки различных животных, тех, которые представляли угрозу для них и тех, которые служили пищей. Без каких-либо приборов и карт наши предки ориентировались на местности. Мало найти новую поляну со съедобными ягодами, нужно еще суметь вернуться «домой», то есть – к своим соплеменникам, с этой радостной вестью. А по пути туда-обратно надо все время быть начеку, надо следить за тем, чтобы никто тебя не ужалил и не съел. А заодно надо примечать различные приметы (простите автору этот неуклюжий каламбур, который сложился сам собой), указывающие на новые источники пищи… Например, следы каких-то зверей или, скажем, растения, которые растут вблизи водоемов, а водоемы – это вкусная рыба и не менее вкусные сочные травы, растущие у берега…

Нет, вы оцените объем информации, который приходилось держать в голове нашим предкам, и сложность задач, которые они постоянно решали. Ну что может грозить современному грибнику? Встреча с гадюкой? Это, пожалуй, самое страшное из всего возможного. Но если гадюку не злить, то есть – не наступить на нее, то она уползет прочь раньше, чем вы успеете ее заметить. Змеи, что бы о них ни думали люди, по своей природе довольно миролюбивы и нападают только тогда, когда оказываются в безвыходном положении. Но даже если вы наступите на змею, будучи обутым в сапоги и одетым в штаны из плотной ткани, то ничего вам эта обиженная змея не сделает – попробует укусить, да уберется восвояси. Да и волк, этот основной хищник средней полосы после повсеместного уничтожения медведей вряд ли станет нападать на грибника… То ли дело саблезубый гомотерий[15]15
  Гомотерии (Homotherium) – вымерший род саблезубых кошек, обитавших в Евразии, Африке и Северной Америке начиная с 3–3,5 миллионов до 10 тысяч лет назад. Рост гомотериев достигал 1,1 м в холке, а вес составлял около 200 кг, что сопоставимо с ростом и весом современных львов.


[Закрыть], которого из-за его размеров часто называют «саблезубым львом». Встреча с этим врагом была равносильна гибели, а таких врагов у наших предков было много. Хочешь выжить – избегай встреч с врагами, умей просчитывать ситуацию как минимум на шаг вперед, знай повадки врагов и режим их дня, знай места их обитания, умей читать их следы…

Вам нравятся квесты? Тогда давайте представим, что ваша жизнь превратилась в сплошной квест – квест, в котором не может быть никакого рестарта. Это же жизнь, а не компьютерная игра – если проиграл, то проиграл окончательно и бесповоротно.

Что в худшем случае грозит современному грибнику или сборщику яблок? Грибник может вернуться со своей «тихой охоты» без добычи, а сборщика может обмануть наниматель, ну, например, заплатит ему меньше оговоренного при найме или же не заплатит совсем.

Сравнение гомотерия и человека

Это неприятно, но не фатально. То есть – не смертельно. Жизнь на этом не заканчивается, поэтому мы с вами можем позволить себе некоторую вольность, то есть – можем позволить себе не пребывать в постоянном напряжении. В конце концов, пустое лукошко или несбывшиеся надежды относительно заработка можно отнести к досадным мелочам, неприятной изнанке жизни. Не более того. А вот встреча с саблезубым хищником или же употребление в пищу ядовитых ягод… Ну, вы понимаете, незачем объяснять.

Проделайте небольшой эксперимент. Вернитесь на несколько сотен тысяч лет назад и проведите один день так, как проводили его наши с вами предки. Представьте, что опасность подстерегает вас на каждом шагу. В буквальном смысле. Прежде, чем сделать шаг, смотрите, куда ставите ногу. Прежде, чем свернуть за угол, убедитесь, что там вас не подстерегают враги. Вместо привычного бизнес-ланча сходите на промысел – наберите где-нибудь пару горстей каких-нибудь ягод. Есть их не обязательно или даже нежелательно, если вы не уверены в том, что они съедобны. Дело не в том, чтобы съесть, а в том, чтобы найти. Современному горожанину, привыкшему к обилию заведений общепита, трудно, а порой и невозможно представить, что когда-то давно для того, чтобы утолить голод, приходилось совершать длительные рейды. Вдобавок при этих рейдах нужно было учитывать местонахождение соседних и далеко не всегда дружелюбно настроенных общин или племен. Найти пищу и съесть ее – это полдела, надо еще и обратно живым вернуться.

Современному человеку невозможно представить свою жизнь без разнообразных справочников и хранилищ информации, начиная с Великого Гугла и заканчивая той подборкой, которая постоянно хранится в вашем телефоне. У человека доисторического не было ни справочников, ни письменности. Всю необходимую информацию ему приходилось держать в голове. Тем, кто сейчас снисходительно усмехнулись – мол, сколько ее было там, этой информации? – надо учесть, что информации было очень много. По практическому знанию окружающего мира доисторический человек превосходил любого современного географа или биолога. А как же иначе? А иначе не выживешь. Двоек и «неудов» природа не ставила, ценой ошибок становилась жизнь.

Со временем, когда альтруизм довел наших предков до заботы о стариках, стало немного легче – накопленная информация начала передаваться из поколения в поколение, приумножаясь при этом. А до тех пор весь сбор информации об окружающем мире и всю аналитическую работу каждому человеку приходилось проводить самостоятельно. Ну, может, какие-то азы объясняли родители, а в остальном все приходилось делать самим.

Мы с вами воспринимаем как само собой разумеющееся множество природных процессов, начиная со смены времен года и заканчивая извержением вулканов. Мы, хотя бы в общих чертах, понимаем, почему все происходит именно так, а не иначе. К нашему времени человечество накопило огромный багаж знаний. Пару миллионов лет назад этого багажа не было. Причинно-следственные связи приходилось выводить самостоятельно.

Ну что? Вы осознали, какую умственную работу приходилось совершать нашим далеким предкам, занимавшимся охотой и собирательством?

Принято считать, что жизнь охотника-собирателя легче жизни оседлого земледельца. Земледельцу приходится вкалывать с утра до ночи, а собиратель ведет довольно беззаботную жизнь – не сеет, не пашет, за скотиной не присматривает, а срывает бананы и разное всякое манго с деревьев и ест. Или же птичку какую-нибудь камнем оглушит и тоже съест. Не жизнь, а малина!

Но почему же, с какого перепугу, наши предки вдруг сменили вольную «малинную» жизнь на тяжкую кабалу оседлого земледелия? Что их на это сподвигло и каковы были резоны? Причем давайте не будем забывать, что переход к оседлости и земледелию происходил в разных местах, то есть – в разных популяциях, никак не связанных между собой. Иначе говоря, он был массовым и обусловленным какими-то вескими причинами.

Ответ прост – люди стремились облегчить свою жизнь. На самом деле жизнь охотника-собирателя ТРУДНЕЕ жизни оседлого земледельца. Как бы вам ни хотелось бы верить обратному.

Да, сорвать с дерева плод легко и просто.

Но давайте станем сравнивать правильно, без искажений и передергиваний.

Есть пшеничную кашу или, скажем, хлеб с маслом тоже легко и просто.

Ах, пшеницу сперва надо вырастить и корова требует ухода?

А разве съедобные плоды растут на каждом шагу? Далеко не на каждом. И растут они не только для вот этой конкретной общины. Другие группы людей тоже ищут, чего бы им съесть. И животные тоже не прочь полакомиться ягодами или, скажем, дикими яблоками. Птицы любят плоды, и медведи тоже… Иной раз не успеешь порадоваться тому, что нашел несколько увешанных плодами кустов, как на тебя набросятся медведи и вместо вкусного обеда придется спасаться бегством. Нет, знаете ли, в свете всего этого лучше уж вырастить зерно, ссыпать в амбар или погреб и жить спокойно, зная, что еды хватит до следующего урожая. Причем жить не под открытым небом и не в пещере, а в постоянном жилище, выстроенном с учетом всех насущных потребностей. Жизнь в шалаше хороша лишь в том случае, если шалаш является частью пятизвездочного тропического отеля и вы живете в нем в благоприятный период, то есть – не в сезон дождей и не в зимние холода.

Кстати, вот еще один фактор, стимулирующий развитие интеллекта у кочующих собирателей – поиск места для проживания. Такие вопросы, как говорил один комедийный персонаж, с кондачка не решаются. Нужно выбрать не только наиболее удобное, но и максимально безопасное «лежбище», а для этого нужно проделать большую исследовательскую работу на местности. Причем надо учесть, что эта работа проводилась на высоком уровне, с учетом повадок всех обитающих в округе хищников, и вообще с учетом особенностей местной флоры и фауны. В одном месте можно было спокойно переночевать на деревьях, а в другом лучше было устроиться на земле, но оставить на ночь часовых. Бывали и такие места, где во что бы то ни стало следовало найти пещеру и завалить вход в нее камнями, иначе велик был риск стать чьим-то ужином.

Пожалуй, пора закругляться, ибо все важное по этой теме уже сказано, а впереди нас ждет множество других тем. Вот вам заключительный вопрос – способны ли вы во время путешествий по незнакомым городам и вообще по незнакомым локациям обходиться без карты?

Вопрос кажется глупым?

Как можно ходить по незнакомым местам без карты?

Нет, вы все же попробуйте и оцените полученные впечатления. А затем вспомните, что у наших доисторических пращуров не было никаких карт. Разум и инстинкты позволяли им осваивать новые территории без карт и справочников.

Неплохой, надо сказать, тренировкой интеллекта была эта кочевая собирательская жизнь. Тренировкой интенсивной и постоянной.

Но надо сделать одно важное уточнение – собирательство (и охота тоже) способствовало интеллектуальному развитию только в определенных условиях, только в том случае, когда пищу приходилось добывать со значительными усилиями. Когда пищи мало, мозг напряженно работает, решая задачи по ее поиску. Когда пищи завались – мозг отдыхает. А любой долго отдыхающий орган, как известно, атрофируется.

Скажите, почему на протяжении первых 2 000 000 лет своего существования наши предки прогрессировали медленно, переходили на следующие ступени эволюционного развития очень неторопливо? Да и ступени эти, образно говоря, были не очень высокими.

Наши предки собирали плоды, добывали мозг из костей животных, оставшихся после пиршеств крупных хищников, предки охотились, причем – на мелких животных, потому что крупные были им «не по зубам», но не прогрессировали. Не переходили к оседлому образу жизни, не обрабатывали землю, не изобретали колеса и мельницы, не пытались приручать диких коз.

2 000 000 лет условного «застоя» в одной и той же экологической нише без рывков и скачков.

А потом человек вдруг ка-а-ак рванул! То есть – начал весьма интенсивно развиваться интеллектуально. «Прогрессивный» этап в истории человечества примерно в пять раз меньше «застойного» этапа.

До сих пор не существует единого мнения о том, что именно послужило толчком к столь интенсивному развитию после столь длительного «застоя». 2 000 000 лет без интенсивного развития – это же ужас ужасный. Человечество рисковало навсегда остаться там, где провело столь длительный срок, в той же экологической нише, на том же уровне экологической пирамиды. И не думайте, пожалуйста, что такое невозможно. Если у наших ближайших родственников шимпанзе это получилось, то почему не могло получиться у нас?

Повторим, что какое-то развитие было, эволюция не умеет стоять на месте. Постепенно увеличивался головной мозг, увеличивался рост, тверже становилась походка, «смягчались» черты лица… Но образ жизни оставался прежним – небольшие группы людей промышляли собирательством и охотой.

В наше время большинство ученых сходится на том, что главной причиной Большого Эволюционного Скачка, сделавшего нас такими, какие мы есть, является перенаселение благодатных мест обитания, вынудившее наших предков к миграции на менее «качественные» территории. То есть на территории, меньше пригодные для обитания. Ну а что еще прикажете делать, если благословенная колыбель человечества – Экваториальная и тропическая Африка оказалась перенаселенной? Когда становится тесно, нужно вставать и идти туда, где свободнее. Туда, где не надо драться с другими за каждый найденный банан.

Человек встал и пошел. А если точнее, то одни люди прогнали других, потому что еды на всех уже не хватало.

Шел человек, шел и со временем дошел до северных территорий, на которых сезонные изменения климата были резко выраженными. Вообще, по мере продвижения на север, с каждым шагом выживать становилось все труднее и труднее. Если вблизи экватора и в тропиках в течение круглого года можно найти что-то съедобное, то уже в субтропиках зимой еды становится значительно меньше, а в умеренном поясе – и того меньше.

Резко выраженные сезонные изменения климата были крайне неприятным сюрпризом и весьма суровым испытанием. Чем хуже условия внешней среды, тем активнее к ним нужно приспосабливаться. Чем хуже условия, тем больше требований предъявляют они к человеку. В суровых условиях выживают только сильнейшие и умнейшие.

Большой Эволюционный Скачок был вызван заменой «мягкого» тропического естественного отбора «жестким» северным вариантом. Если бы люди до сих пор жили бы только в Экваториальной и тропической Африке, то вряд ли бы они сильно отличались от шимпанзе, потому что благоприятные климатические условия и избыток пищи не побуждают к развитию интеллекта. Зачем заставлять себя думать и о чем вообще думать, если можно протянуть руку, сорвать какое-нибудь манго и съесть его? А затем повторить процесс…

Кстати говоря, вопрос о местонахождении «благословенной колыбели человечества» тоже является спорным. Подавляющее большинство антропологов считает, что колыбель эта находилась в Восточной Африке, но есть гипотеза о том, что человек появился в тропическом поясе Евразии, где-то на крайнем юге материка. Однако сторонников у этой гипотезы немного, поскольку она не подкреплена в полной мере соответствующими археологическими находками. Впрочем, на сегодняшний день найдено далеко не все, что можно найти. Считается, что 90 % находок ждут своего часа. Но все же в науке принято исходить из тех фактов, которые имеются в распоряжении здесь и сейчас.

Могли ли шимпанзе эволюционировать в разумных существ?

Однозначно – могли. Наш пример доказывает, что определенные задатки для этого у предков современных шимпанзе имелись. Если бы интенсивное размножение вынудило бы этих протошимпанзе к миграции на север, то дело вполне могло дойти до появления биологического вида Pan sapiens – Шимпанзе разумный. Увы, Фортуна и Эволюция не благоволили к шимпанзе. На сегодняшний день оба вида наших «кузенов» – и обыкновенный шимпанзе, и карликовый шимпанзе находятся под угрозой вымирания. Виной тому вырубка лесов, лишающая шимпанзе привычной среды обитания, и браконьерство. Если не будут приняты срочные меры, то к середине текущего века оба вида могут совсем исчезнуть и человечество останется без близких родственников.

Глава десятая
Ячейка общества

Продолжим разговор о наших близких родственниках.

Шимпанзе, как вы уже знаете, живут группами-общинами, организованными по строгому иерархическому принципу. Все самцы могут свободно спариваться со всеми самками. Да, разумеется, в спаривании играют роль статус и личные предпочтения. Самка может проигнорировать ухаживания не понравившегося ей самца или альфа-самец может воспрепятствовать спариванию рядового самца с той самкой, которая нравится ему самому. Но в целом и общем шимпанзе придерживаются свободных взглядов на сексуальные связи и не склонны к образованию устойчивых пар. Собственно, устойчивую пару шимпанзе можно наблюдать только в зоопарке, в искусственных условиях. Если в вольере содержатся только самец и самка, то они вынужденно станут парой. Но как только подрастут их дети, то есть – увеличится численность членов общины, все вернется «на круги своя», то есть к свободной общинной любви.

Главная цель жизни самца шимпанзе – оплодотворить как можно больше самок. Статус самца в общине в первую очередь является показателем «широты» его спаривания. Если альфа-самцу ни одна самка не вправе отказать в спаривании, то самец, находящийся в самом низу иерархической пирамиды, может вообще остаться без секса или иметь его изредка.

А знаете ли вы о том, что конкуренция между самцами может выражаться не только в поединках и прочих видах открытой конкуренции, но и скрытно, подспудно? Да – скрытно. Конкурировать, оказывается, могут не только самцы, но и их сперматозоиды!

В середине 90-х годов прошлого века была создана теория спермовых войн, объясняющая феномен конкуренции спермы у видов, спаривающихся по промискуитетному[16]16
  Промискуитетом (от латинского «промискуус» – «без разбора» или «общий») называется беспорядочные, ничем не ограниченные половые связи со многими партнерами.


[Закрыть] типу, в частности – у приматов и человека.

Давно было замечено, что у разных видов обезьян прослеживается четкая связь между степенью выраженности полигинии и размером семенников у самцов. Размер семенников определяет объем выделяемой спермы, то есть чем больше семенники, тем больше сперматозоидов в них образуется. А сперматозоиды, оказывается, подразделяются на несколько типов по своим функциям. «Истинных» оплодотворителей, которые доставляют генетический материал самца к яйцеклетке самки, среди сперматозоидов очень мало – около 1 %. На этот самый процент работают остальные 99 % – сперматозоиды-блокировщики и сперматозоиды-камикадзе.

Блокировщики, как следует из их названия, блокируют (заполняют собой, можно сказать – закупоривают) половые пути самки, преграждая сперматозоидам других самцов путь к яйцеклетке. А камикадзе атакуют чужие сперматозоиды, и те, которые уже находились в половых путях самки, и те, которые появятся позднее.

У самцов «промискуитетных» шимпанзе размеры семенников огромны. Они примерно в 10 раз превосходят семенники человека. Соответственно и спермы у шимпанзе во время полового акта выбрасывается в 10 раз больше. Ее количество у самцов-«чемпионов» может доходить до 100 мл. У человека при половом акте в среднем выделяется от 3 до 5 мл спермы, но ее количество зависит от индивидуальных особенностей и может колебаться от 1 до 10 мл. Но дело не столько в количестве спермы, сколько в количестве сперматозоидов в 1 мл спермы. У человека оно варьируется в пределах 60–120 000 000, а у шимпанзе составляет около 600 000 000! У самцов горилл, склонных к «гаремному» образу жизни и не допускающих к своим самкам других самцов, в 1 мл спермы содержится «всего-навсего» 50 000 000 сперматозоидов. И семенники у самцов горилл меньше, чем у человека.

Такое «промежуточное» положение человека между шимпанзе и гориллой свидетельствует о том, что наши далекие предки довольно рано («рано» по меркам эволюции) перешли от свободных отношений к парным. Впрочем, есть мнение, что естественный отбор «развернул» человека в другую сторону – увеличил размер пениса. Лучше меньше выработать, но зато доставить дальше, как можно ближе к яйцеклетке. Пенис человека длиннее и толще пенисов человекообразных обезьян. Если в состоянии эрекции средняя длина пениса человека составляет 12 см, то у шимпанзе – около 7 см, а у горилл и орангутанов – всего 3–4 см. Размер пениса имеет большое значение в спермовых войнах, ведь чем ближе к яйцеклетке оказываются сперматозоиды, тем больше шансов на оплодотворение. Успех – это успеть.

Существует и другое объяснение крупных размеров человеческого пениса, связывающее этот признак не со спермовыми войнами, а с прямохождением. Оплодотворение яйцеклетки происходит спустя несколько часов после эякуляции, в среднем через 3–4 часа, но иногда этот интервал растягивается до 7–8 часов. Это время нужно сперматозоидам, точнее – одному «счастливчику» для того, чтобы достичь яйцеклетки. При вертикальном положении тела часть спермы из половых органов женщины может вылиться наружу под действием силы тяжести. Потому-то так важно ввести сперму как можно ближе к яйцеклетке.

Если сравнить внешний вид женщины и самки шимпанзе (да простят автору все читательницы такое кощунство, но сравнение это делается исключительно в научных целях), то можно заметить одно очень важное отличие. Женщина никак не демонстрирует внешне свою готовность к зачатию. Уточним, что речь идет не о кокетстве и прочих способах обольщения мужчин, а о внешних признаках. По виду женщины невозможно догадаться о том, что происходит в данный момент с ее овуляцией и насколько она готова к зачатию. Также женщина не «афиширует» того, что она находится в процессе кормления грудью. Да, у кормящих женщин грудь увеличивается в размерах, но ненамного.

А вот у кормящей самки шимпанзе грудь хорошо заметна, она просто бросается в глаза и отпугивает самцов, которые избегают спариваться «вхолостую», то есть избегают самок, не способных к зачатию. Если кто не в курсе, то у шимпанзе и вообще у всех обезьян выработка молока в молочных железах сопровождается гормональным сдвигом, тормозящим овуляцию. Вне периода кормления грудь самки шимпанзе уменьшается практически «до нуля».

С половыми органами у самок шимпанзе происходят еще более выраженные метаморфозы. В благоприятную для зачатия фазу менструального цикла (попросту говоря – во время течки) кожа в аногенитальной области самки резко краснеет, одновременно здесь начинает образовываться припухлость, которая постепенно увеличивается и становится наиболее выраженной в период овуляции. Мимо такого призывного сигнала пройти невозможно. Самцы и не проходят.

Продолжительность менструального цикла у шимпанзе составляет от 4 до 6 недель, а течка длится около 10 дней. Во время течки самки спариваются примерно каждые 5 часов со всеми или почти со всеми самцами из общины. Общины у шимпанзе невелики, в среднем в них бывает по дюжине взрослых особей, но «течная» самка не будет страдать от недостатка внимания даже при малом количестве самцов в общине, потому что самцы шимпанзе практически постоянно готовы к спариванию (разумеется, за исключением того времени, которое они тратят на сон).

А теперь вопрос – зачем естественный отбор сделал женщин такими, какие они есть? Почему женщины не демонстрируют напоказ свою готовность к зачатию? Если вдуматься, то можно увидеть здесь «эволюционный парадокс» – закрепление вредного признака. Судите сами – если женщина скрывает свою готовность к зачатию, то она тем самым уменьшает вероятность зачатия. Меньше вероятность зачатия – меньше потомства… Дальше, наверное, эту логическую цепочку продолжать не нужно, и так все ясно. Ясно, что естественный отбор едва не привел нас к вымиранию…

На самом деле слова «эволюционный парадокс» не случайно были взяты в кавычки. Нет никакого парадокса! Подобная «скрытность» женщин стала следствием перехода от полигамных отношений к моногамным. Перейдя к моногамным отношениям, наши предки начали адаптироваться к ним. Женщины стали скромнее, а мужчины – добрее. Все разбились на пары и начали дружить. Ну, если не дружить, то хотя бы договариваться и кооперироваться с другими соплеменниками, а не отгонять их от своих женщин своей женщины.

Прямохождение сделало нас людьми, с этим никто не спорит. Но у этого чудесного эволюционного превращения имелись дополнительные «рычаги». Один из них – переход к парным отношениям, к созданию семьи, которая, как известно, является ячейкой общества.

Если самцы и самки мужчины и женщины разбились на пары, то демонстрация способности к зачатию перестает быть полезным признаком и становится вредным. Самец и без этой демонстрации оплодотворит свою самку, а до чужих ему не должно быть дела. Точно так же, как другим самцам не должно быть дела до его самки. Демонстрация не только не нужна, но и нежелательна, поскольку ни один самец не захочет, чтобы в его отсутствие самка привлекала внимание чужаков. Да и самке, постоянно живущей с одним самцом, невыгодно выставлять напоказ свою овуляцию. У каждого явления есть обратная сторона. Выделяя и всячески выставляя напоказ благоприятный период для спаривания, самка одновременно дает понять, что вне этого периода она к спариванию не готова. В общине, где есть несколько самок, эта проблема решается относительно легко по принципу «сегодня – одна, завтра – другая». Но самке, живущей в моногамных отношениях, невыгодно, чтобы ее самец имел отношения с другими самками. «Левак», то есть отношения на стороне, способствует разрушению брака. Да и интересно ли самцу кормить самку, с которой в данный момент нельзя спариваться? Поэтому при моногамии для самки предпочтительнее всегда быть готовой к спариванию, всегда быть способной удовлетворять потребность самца. Не надо всячески выставлять напоказ свою овуляцию и о ее отсутствии в данный момент кричать не нужно. Сдержаннее надо быть, ровнее, спокойнее… Как говорится – лучше сорок раз по разу, чем ни разу сорок раз. И длительные периоды воздержания во время кормления грудью при моногамных отношениях не нужны потому что самец не захочет надолго оставаться без секса – найдет себе другую самку. Лучше до такого «радикализма» не доводить.

«Правильная», то есть эволюционно одобряемая моногамная самка всегда (или почти всегда) доступна для спаривания со своим заботливым кормильцем. А «правильный» самец не склонен уточнять насчет наличия или отсутствия овуляции. Самка идет навстречу его желаниям, так нечего в мелочах копаться. Существует мнение, причем – весьма заслуживающее внимания, согласно которому снижение остроты обоняния у человека было вызвано переходом к моногамным отношениям.

Так и хочется воскликнуть: «Где имение и где наводнение?!» Ну какая связь может быть между моногамным браком и остротой обоняния? Да очень простая. Самка может никак не демонстрировать внешне наличие или отсутствие овуляции, но запах может выдать ее с головой. В разные периоды цикла самки пахнут по-разному, мы с вами просто не ощущаем этих изменений.

Каким образом естественный отбор ухудшал обоняние наших далеких предков? Дело в том, что «разборчивые» самцы, то есть – самцы с развитым обонянием, спаривались со своими самками только в благоприятный для зачатия период овуляции. К этому их побуждали инстинкты. А «неразборчивые», которым обоняние не посылало сигналов «можно» и «нельзя», спаривались со своими самками постоянно, без продолжительных перерывов. Чем чаще спаривание, тем выше вероятность наступления очередной беременности, тем больше беременностей и, соответственно, больше потомства. «Неразборчивые» размножались активнее, постепенно они начали доминировать в популяции, а затем полностью вытеснили «разборчивых». Регресс обоняния затормозился на том уровне, который есть у нас сейчас, но совсем мы обоняния не утратили. Совсем без обоняния жить трудно, точнее даже опасно, поскольку именно обоняние помогает нам отличать съедобные продукты от несъедобных, испорченных. Вспомните, как это происходило в вашей жизни – вроде бы на вид продукт выглядит нормально, а запашок от него настораживает.