Текст книги "Кагуляры"

Все же я отчего-то рассчитываю, что у меня есть время до 6 февраля, но мне, как и любому человеку, свойственно ошибаться. Меня могут пустить в расход и раньше, даже запросто. Читать в мыслях у генерала де Голля я не способен, так что остаётся лишь надеяться.

Итак, приступаю к изложению того, что же именно натворил у нас Секретный комитет революционного национального действия. Начну, по возможности, с самого начала.

Умер Жак Бэнвиль, вдумчивый историк и пламенный журналист. Произошло это гнилой парижской зимой. 13 февраля 1936 года его хоронили.

За несколько месяцев до смерти он был избран во Французскую академию, так что умер вполне даже бессмертным.

Это был почти наш человек. Не фашист, но крепкий и основательный националист. Ровно 35 лет он дружил с Шарлем Моррасом, ровно 35 лет печатал в газете «Аксьон Франсез» свои исторические статьи, в которых призывал всех нас беречь Францию от её ненавистников.

Главным врагом нашего отечества Бэнвиль, как и Моррас, называл Германию и считал страшной ошибкой то, что по Версальскому договору она не была расчленена, то есть не возвращена к тому административно-территориальному состоянию, в котором находилась в восемнадцатом столетии.

Да, Жак Бэнвиль был настроен совершенно антиарийски, но многие идеи фашизма по сути своей принимал. Например, выступал за приоритет латинской расы и в этом смысле являлся фашистом, но только на наш галльский манер. Такое у нас тогда во Франции встречалось довольно часто, ведь у нас есть свой собственный фашизм, и он, кстати, возник гораздо раньше, чем немецкий.

В общем, мы считали Бэнвиля своим, и я с друзьями решил проводить его в последний путь, но, возможно, не отправился бы на те похороны, если бы знал, что мне придётся стать свидетелем одной малоприятной сцены. Одному мерзкому еврейчику, которого я страстно ненавидел и ненавижу до сих пор, тогда досталось и весьма сильно. Наверное, если бы я прочитал об этом в газетах, то искренне пожалел бы, что ему не досталось ещё сильнее, но видеть всю сцену самому было тяжело. Мои нервы оказались сильно взбудоражены. Судите сами.

Когда траурный кортеж двигался по улице Университетской (это ведь совсем близко от Палаты депутатов), вдруг появился открытый автомобиль, в котором сидел Леон Блюм, еврей, депутат-социалист и политический директор «Попюлер де Пари», главного печатного органа социалистов. Через три месяца этот самый Блюм должен был стать (и, увы, стал) первым евреем – то есть Председателем французского правительства.

Так вот, когда автомобиль с депутатом остановился (ведь траурная процессия запрудила всю улицу), от толпы, идущей за гробом, отделилась группа из четырех человек. Одного из них я узнал сразу: это был Филиоль по прозвищу Убийца, соратник и главный помощник Делонкля.

С ним, как потом мне стало известно, были три его приятеля и ученика из Секретного комитета революционного национального действия, своего рода подмастерья – так сказать, юная поросль начинавшегося кагулярского движения, главная надежда Эжена Шуллера, изобретателя безвредной краски для волос и неизменного вдохновителя кагулярства.

В общем, образовался самый настоящий боевой отряд, вышедший, кажется, на первое задание. Один из троих подмастерьев был Анри Бетанкур – будущий зять Шуллера. Второй – Франсуа де Гросувр, а третий – Франсуа Миттеран.

* * *

Примечание публикатора

После войны Эжен Шуллер, памятуя о кагулярском прошлом, поставил Миттерана директором своего издательского дома, а Бетанкура ввел в высшее руководство компании «Лореаль». Судя по этим и другим поступкам Шуллера, свои кагулярские связи он чтил и сохранял. Должно быть, он, как и многие другие его собратья по ордену, до конца жизни ощущал себя кагуляром, верным клятве на французском знамени и девизу кагуляров: «Ad malorem Galliae gloriam» («К вящей славе Галлии» (лат.).

Франсуа Миттеран вёл себя похожим образом, ведь когда он стал президентом Франции, то кагуляр Гросувр тоже занял значимое место на политическом Олимпе.

* * *

Я готов поклясться, что видел Гросувра и Миттерана, хотя верят мне далеко не все. Даже те, кто признаёт, что де Гросувр и Миттеран были кагулярами, зачастую не допускает даже мысли, что те участвовали в реальных убийствах. Меня уверяют, что это не доказано, но я-то видел! Видел этих людей собственными глазами на Университетской улице!

Филиоль подбежал прямо к автомобилю, выхватил из-под полы пальто короткий штык, превращённый в подобие ножа с деревянной рукоятью, и метнул, явно целясь в шею Леона Блюма. Шофер мгновенно обернулся и успел выбросить руку, как бы полуобняв Блюма. Острие штыка пронзило шоферскую ладонь, лишь коснувшись шеи еврея-депутата и, увы, не причинив ему сколько-нибудь серьёзного вреда.

Увидев, что Блюм остался жив, Миттеран, Бетанкур и Гросувр вытащили из карманов пиджаков отточенные бритвы, явно собираясь прийти на помощь Филиолю.

Спасение совершенно неожиданно пришло Блюму со стороны рабочих, которые производили ремонт в близстоящем доме. Они спрыгнули с лесов прямо в автомобиль, и тройка кагуляров бросилась назад, в глубь траурной процессии, где сразу благополучно скрылась. Такая вот вышла незадача!

Блюм отделался легким испугом и продолжил свою поездку. Филиоль был в бешенстве и нещадно ругал за нерасторопность тройку своих учеников. Он считал, что если бы они действовали быстрее, Блюм оказался бы уже на том свете.

Как я думаю, это была первая акция Секретного комитета революционного национального действия – проба пера или как вам ещё угодно это назвать. Впереди ожидались кровавые представления, привлекшие внимание всей Франции.

И напоследок – одно мое соображение, но не совсем личное. Это точка зрения многих людей моего политического круга, фашистского круга, касательно Леона Блюма, который явился своего рода катализатором в процессе становления тайного общества кагуляров.

Да, Делонкль, Филиоль и некоторые другие покинули заседание лиги «Аксьон Франсез» после провала фашистской революции 6 февраля 1934 года, потребовав действия. Однако невозможно спорить с тем фактом, что первая попытка действия с их стороны была предпринята в 1936-м, то есть через два года, а реально все началось только в 1937 году.

Что же наконец подвигло кагуляров к действиям? Вопрос интересный, и у меня есть на него ответ – Секретному комитету революционного национального действия чрезвычайно помог Леон Блюм. Да, да, именно он. Уже в 1936-м его стали резко выдвигать на самый верх, а в 1937 году он уже возглавил Кабинет министров.

Еврей – глава Кабинета министров… Этого французская душа просто не в состоянии была вынести и никогда не сможет вынести. Уж поверьте мне! Вот почему терпение членов Секретного комитета лопнуло. Далее сидеть в бездействии, копируя «Аксьон Франсез», было уже никак нельзя. Вот и пришлось срочно, незамедлительно действовать, не задумываясь о законе и морали. В результате национальный протест против засилья евреев в государственных структурах был выражен слишком жестко, но протест был абсолютно естественный. Я и мои друзья в этом полностью убеждены.

Я и сейчас убеждён в том, что кошмарные убийства 1937 года и вообще дикий всплеск кагулярства – это прямая реакция на премьерство Леона Блюма. Конечно, появление правительства «Народного фронта» было для нас крайне неприятно, но всё-таки красной тряпкой для быка-народа явился именно премьер-еврей. Если бы не Леон Блюм, ставший лидером социалистов, а потом и главой Кабинета министров, то, может, ничего бы и не случилось: кагуляры так бы и не проснулись.

Как я не раз говорил, евреям присуща исключительная самоуверенность, которая часто пересиливает в них страх, и они начинают очень уж высовываться, так что это выводит нас из состояния равновесия и провоцирует на протест. В общем, спасибо неуважаемому мною Леону Блюму за его исключительную наглость. Именно она-то и вынудила Францию очень остро (может, даже слишком остро) реагировать. Именно вынудила! И в этой связи хочу высказать ещё одно соображение.

Конечно, кагуляры – члены Секретного комитета революционного национального действия – вели себя жутко, дико. Но почему они одни должны отвечать за это пред историей? Я считаю, что виноват также и тот, кто вызвал их бешеный гнев, так что моральную ответственность за деятельность Секретного комитета в данном случае должен нести господин Леон Блюм.

Такова моя окончательная позиция – последнее слово приговоренного к казни.

Мне скажут, что это позиция фашиста… Не стану отрицать. Да, позиция фашиста. Но как же может быть иначе? Я ведь фашист, чего никогда и не пытался скрывать. Ну и позиция моя, соответственно, вполне фашистская.

Мне скажут, без сомнения, что я пытаюсь оправдать кагуляров. А вот с таким утверждением я уже никак не могу согласиться. Наоборот, я выступаю обвинителем против них, однако совсем не хочу, чтобы всю вину свалили на одних лишь кагуляров. Евреи не должны действовать безнаказанно, им следует нести свою, соразмерную долю ответственности. Я пекусь только об этом, вернее, призываю к этому.

* * *

Итак, неудачное покушение на Леона Блюма было своего рода прологом к событиям 1937 года, а точнее, это была только первая часть пролога, потому что в 1936 году кагуляры осуществили и вторую акцию – успешную с точки зрения их самих, но отвратительную по мнению многих парижан.

Что же касается лично меня, то я резко настроен против евреев и вообще против изменников всякого рода, но вместе с тем я решительно не одобряю кровавых кагуляровских представлений, считаю их позорными и только порочащими чистые идеалы фашизма.

19 октября 1936 года в Венсенском парке, на лужайке пред симпатичнейшим двухэтажным строением (я имею в виду здание бывших королевских конюшен), было обнаружено лежащее ничком тело молодого человека.

Лицо его было погружено в траву, ещё густую, но уже не зеленую, а желтовато-золотистую. Из шеи молодого человека торчал короткий штык с самодельной рукояткой. Была пробита сонная артерия, так что земля вокруг вся пропиталась густой кровью и образовывала вокруг головы убитого нечто вроде пурпурного нимба. Отвратительное, но по-своему живописное зрелище.

Вскоре личность убитого была установлена. Им оказался некий Леон Жан Батист, студент католического колледжа Сен-Поль. Именно в колледже он сошелся с несколькими молодыми людьми, имевшими непосредственное отношение к кагулярам – в частности, с Габриелем Жеанте и Франсуа Гросувром. Те представили Леона Делонклю и Шуллеру.

Однако пред самым обрядом посвящения в кагуляры кандидат вдруг заявил, что передумал, поскольку собирается плотнее заняться учебой. То есть охотиться на евреев у него, видите ли, не хватало времени, потому что необходимо было читать учебники и готовиться к очередным экзаменам. Глупейшее оправдание!

Разумеется, в Секретном комитете все решили, что неудавшийся кагуляр намерен отправиться в полицию и что отпустить его нельзя, ведь Леон на момент своего отказа вступить в орден уже знал многих кагуляров в лицо. Вот и было принято решение предать молодого человека казни.

Осуществил казнь Филиоль, ассистировали же ему Жеанте и Гросувр, поскольку это они привели в орден неудачного кандидата, за которого поручились, а раз кандидат не оправдал надежд, то Жеанте и Гросувру требовалось понести ответственность за свой опрометчивый выбор.

Я знаю обо всём этом, между прочим, со слов самого Филиоля, то есть из первых рук, а полиция до сих пор ничего не знает. Все знали лишь то, что убийство – дело рук кагуляров и что данное преступление стало второй и окончательной частью пролога к 1937 году, бурному, страшному, кровавому, потрясшему всю Францию.

Прежде чем начинать краткую летопись дел Секретного комитета революционного национального действия, несколько слов следует особо сказать о Филиоле.

Много знающие люди уверяли, что он родился в 1909 году (в таком случае мы с Филиолем ровесники), и получается, что к 1936 году этому кагуляру было всего 27 лет. Однако именно он являлся настоящим мотором Секретного комитета, потому что обеспечивал фактическое движение намеченным курсом, то есть совершал свои страшные «подвиги», вызывавшие, кстати, не только у Делонкля, но и у почетных стариков, вслед за Делонклем покинувших «Аксьон Франсез», полнейшее одобрение. Например, маршалы д’Эспере и Петен, генерал Дюсеньер и генерал Вейган воспринимали деяния Филиоля и его молодых подручных как реванш за позорную неудачу королевских молодчиков и ребят из «Боевых крестов» 6 февраля 1934 года. Зато я чем дальше, тем больше приходил в ужас от всего происходящего. Фашистский революционный отряд Филиоля на деле оказывался просто шайкой убийц-садистов.

Кто же был сам Филиоль? На мой взгляд – чистый безумец, настоящий маньяк, хоть и высокий профессионал своего дела. Он был истинный виртуоз, даже маг штыкового удара, хотя мог лихо действовать и бритвой, и кинжалом. У Филиоля была превосходная коллекция бритв, обширная и разнообразная, содержащая лезвия самых причудливых форм. Он ею гордился, однако в первую очередь предпочитал в качестве оружия штык, и до прозвища Убийца кличка его была Штык.

Так вот Филиоль со всеми этими своими способностями лишь ждал часа, чтобы проявиться в полной мере, однако в «Аксьон Франсез» у него не получилось сыграть никакой особой роли. Казалось, что 6 февраля 1934 года наконец подвернулась такая возможность, но снова нет. Вот почему Филиоль взбунтовался и стал одним из кагуляров – ему надоело ждать!

Ещё одним важным обстоятельством для Филиоля явилось то, что он вдруг стал импонировать самому Эжену Шуллеру. Поддержка покровителя Секретного комитета значила в пределах кагулярского круга очень и очень много, а Шуллер обожал личностей чокнутых, способных на всё. И это понятно: он ведь и сам был способен буквально на всё. Пролитая кровь не пугала Шуллера, а скорее наоборот – подбадривала и стимулировала к совершению новых акций. И вот встретились две родственные души – Шуллер и Филиоль.

Так, странноватый молодой человек, а точнее – самый настоящий придурок (уж простите меня за прямоту), довольно долго околачивавшийся на задворках «Аксьон Франсез», бывший тенью Делонкля, вдруг стал очень серьезной политической фигурой. Филиоль вырос в заметную и вполне самостоятельную личность, с совершенно особой репутацией, которая во многих отношениях стала определять облик Секретного комитета революционного национального действия.

Сам же этот человек был маленький, тщедушный, хлипкий. Ручки тоненькие, но при этом необычайно цепкие и гибкие, и двигались они просто с какой-то нечеловеческой быстротой.

О своём проворстве Филиоль говорил мне не раз, и с особою гордостью, между прочим:

– У меня, дорогой Робер, есть свой индивидуальный подход. Надобно подтолкнуть клиента, чтоб он потерял равновесие. Опля! Сзади! Пикнуть не успеешь! Бритвой! Вжик! Перерезать сонную артерию и вену… Два фонтанчика крови… Дело сделано… Одно безупречное движение – и готово.

Также он не раз показывал мастерство владения штыком в редакционной зале «Аксьон Франсез». Филиоль метал штык с необычайной точностью, неизменно попадая в узкую щель меж двумя зеркалами и утверждая, что при этом рисует себе в воображении шею еврея или коммуниста.

Несмотря на то, что я всецело одобряю ненависть к евреям, должен сказать, что у меня вызывал удивление тот факт, что Филиоль при всех своих замашках считал себя добрым католиком. Каждое свое убийство он полностью оправдывал в религиозном смысле и даже видел в этих поступках чуть ли не подвиг во Имя Божие.

Не успев даже очиститься от крови очередной своей жертвы, Филиоль, говорят, падал на колени и истово молился:

– Господи, поведай мне, ради наступления Царствия Твоего, надобно ли, чтобы я ещё кому-нибудь перерезал глотку? Вокруг столько евреев, столько предателей Франции! Я готов это совершить во Имя Твое, Господи. Всех, кто не угодны Тебе, я готов залить их же собственной кровью.

В самом деле, он был готов, и множество раз почти уже механически совершал свои убийства. Раз – и удар кинжалом или штыком в сонную артерию! Вжик – и четырёхгранное лезвие бритвы разрезает шею!

Вы полагаете, я слишком уж сгущаю краски? Тогда предоставлю слово самому Филиолю. Да, есть такая возможность. У меня в блокнотике сохранилась крошечная заметка. Это текст, написанный Филиолем по моему заказу для «Я везде» («Je Suis Partout»). Я напечатал его и вырезку сохранил для истории. Это что-то вроде листовки. Привожу целиком.

Жан Филиоль

Советы палача

(Как быстро расправиться с коммунистами и евреями)

Французские патриоты!

Имейте в виду, что у любого человека самое уязвимое место – шея. Именно в шее сосредоточены такие магистральные кровеносные сосуды, как сонная артерия и яремная вена, повреждение которых приводит к смерти мозга.

Помните! Остановить кровотечение из таких сосудов практически невозможно.

Самый верный способ быстро расправиться с врагами нашего народа таков – уничтожим каждого по одному, в единоборстве.

Первый этап. Станьте сзади, схватите коммуниста или еврея за волосы и резко дерните назад, чтобы задрался подбородок.

Второй этап. Нанесите хлесткий режущий удар в боковую поверхность шеи. Это должно перерезать не только сосуды, но и блуждающий нерв, что может привести к остановке сердца.

В любом случае враг будет повержен. После такого удара он останется лежать бездыханным на месте поединка. На одного нашего противника сразу станет меньше.

Крови не бойтесь. Её вытечет достаточно, но уверяю: после десятого – пятнадцатого удара вы перестанете обращать на неё внимание. Главное расправиться для начала хотя бы с десятью евреями и коммунистами.

Для удара лучше всего использовать кинжал или стилет с узким и не очень длинным лезвием. Я лично предпочитаю укороченный штык, но на самом деле хорошо любое колющее средство.

СМЕРТЬ ВРАГАМ ФРАНЦУЗСКОГО НАРОДА!

Но это ещё не всё. Филиоль даже взрывами не брезговал. Так в октябре 1941 года, когда Секретного комитета уже не было и в помине – он был разгромлен в 1938 году – Филиоль при содействии Делонкля и руководства СС устроил в Париже взрывы в семи синагогах… но возвращаемся пока что в 1937 год, когда благодаря усилиям кагуляров были опозорены, оклеветаны идеи чистого и благородного французского фашизма.

Конечно, я понимаю, что кагуляры хотели лишь приструнить французское общество, слишком уж сильно начавшее кривиться влево, в сторону социалистов, но на деле никого приструнить не вышло. Получилось лишь напугать всех до смерти, причём большинство французов так и не поняли, в чём же состоит суть преподанного им урока.

Терпеть не могу Булонского леса, да и в целом самой нынешней Булони, напичканной русскими эмигрантами. Я предпочитаю Венсенский королевский парк и тихие, благополучные Венсен и Сен-Манде, где, слава богу, почти нет никаких эмигрантов.

Однако сейчас я вынужден совершить воображаемую прогулку именно в Булонь, представляя себе, что нынче не 28 января 1945 года, а 25 января 1937-го.

Солидный и вместе с тем чрезвычайно элегантный мужчина, выгуляв в Булонском лесу двух собачек (рыжего спаниеля и белого фокса) возвращался домой. В одной руке мужчина держал концы собачьих поводков, а в другой – трость-шпагу, с которой никогда не расставался. Боялся нападений? Очевидно, да. Но как сейчас увидим, не уберёгся.

Звали солидного мужчину Дмитрий Сергеевич Навашин. Был он когда-то не очень удачливым поэтом, а затем стал преуспевающим банкиром, и этот новый род занятий отчасти объясняет нам, почему человек опасливый, носивший с собой трость-шпагу, подпустил к себе своего убийцу. Навашин боялся грабителей, ведь охотники напасть на банкира найдутся всегда, но его убийца совсем не походил на преступника – он тоже выглядел вполне респектабельно, и это усыпило бдительность Навашина.

Когда банкир уже находился на проспекте Парк де Пренс, к нему приблизился хорошо одетый молодой человек, самой приметной чертой которого были очки в роговой оправе. За спиной молодого человека находились ещё трое юнцов, которые мигом вытащили пистолеты и выстрелили холостыми патронами в воздух. Собачки испугались и рванули. Было это так неожиданно, что хозяин не смог удержать поводки. Его мысли были всецело поглощены убегающими собаками, а троих юнцов с пистолетами он совсем не опасался, решив, что это обычные шутники – любители поиздеваться над солидными и респектабельными людьми. Навашин даже отвернулся от них, готовясь догонять собак, и сделал это совершенно зря, потому что молодой человек в очках вдруг приблизился к банкиру сзади и нанёс один-два удара кинжалом в область сердца.

Однако Филиолю (а это был именно он) показалось, что такой раны недостаточно, и он нанес Навашину всё тем же оружием ещё три режущих удара по лицу. Навашин упал, обливаясь собственной кровью. Что делали трое друзей, явившихся с Филиолем, в точности неизвестно. Может, пырнули по разочку Навашина, а может, смотрели, перенимая опыт у своего учителя-виртуоза.

Так Навашин и лежал в луже крови, пока на место происшествия не прибыли флики. Филиоля же с тремя спутниками, ясное дело, давно и след простыл. После недолгого расследования убийство было объявлено загадочным и не подлежащим раскрытию, что неудивительно, ведь для болванов-фликов почти всё загадочно. Из-за своей тупости, а также легендарной лени они никогда не узнали, кто совершил это преступление. Мне же доподлинно известно, что Навашина убил Филиоль (знаю от самого Филиоля), а помогали ему (ассистировали, так сказать) юные кагуляры Миттеран, Бетанкур и Гросувр.

Что же, собственно, случилось? Чем не угодил Навашин Секретному комитету революционного национального действия? Вопрос это непростой.

Между прочим, русские парижские газеты увидели в убийстве Навашина руку НКВД, что довольно глупо, как мне кажется. Даже умник Троцкий тут же откликнулся из Мексики, написав, что Навашин слишком много знал о проходившем в это время в Москве судебном процессе против так называемых «троцкистов», и это замечание, конечно, было воспринято как подтверждение эмигрантской версии о кровавой руке НКВД. Мол, много знал, оттого и пришили. Я же считаю – полная чушь!

Возможно, Навашин неплохо знал Пятакова, Сокольникова и Серебрякова, которые одно время курировали советские экономические операции за границей, а в 1937 году оказались под судом, но вот «вся правда» Навашину в Париже вряд ли была доступна.

Даже хваленый журнал «Таймс» клюнул на эти бредни и напечатал (прямиком вслед заявлению Троцкого!), что Навашин был убит за несколько дней до выступления с лекцией «Правда о московском процессе».

Лишь вдова Навашина, урожденная княжна Щербатова, сделала предположение совсем не глупое, хоть и невнятное. Она заявила, что на проспекте Парк де Пренс произошло не убийство, а казнь, и это, конечно, соответствует действительности. Но вот кто же казнил Навашина и почему, никто толком не разобрался, а нам, чтобы разобраться в этом, нужно для начала вспомнить, кем же был убитый.

* * *

Знаю доподлинно, что Навашин родился на территории Российской империи, в городе Киеве, в семье учёного-ботаника, будущего советского академика. В общем, в семье изменника, который предал российскую монархию и продался коммунистам за учёные регалии!

Сам Дмитрий Навашин в юности пытался снискать славу как поэт. Судить о его стихах не могу, потому что сочинял он не на французском языке, а на русском, но сами русские мне говорили, что Навашин в поэзии полнейшее ничтожество и что ещё до революции 1917 года был российской печатью нещадно разруган.

В результате этот рифмоплёт бросил баловаться стишками и нашел для себя другое занятие – стал вполне приличным финансистом и даже выпустил увесистое сочинение в двух томах «Кризис и экономическая Европа». На французском языке на этот раз! Я пробовал читать, но мало что понял. Вернее, понял одно – Навашин пророчит Европе гибель. Вот подонок! И к тому же ещё сам подтачивал Европе корни, помогая красным. Да, Навашин связался с кремлевскими выродками и ревностно служил им с начала 1920-х, с самого своего приезда в Париж.

Навашин прибыл в наш несравненный город, чтобы работать в советском банке, который действовал по французским законам, но капитал всецело принадлежал Советам. Называлось это учреждение «Коммерческий банк для Северной Европы», а создано оно было специально для советских финансовых операций за границей. Навашин работал там сначала помощником директора, а затем директором, но являлся не просто банкиром, а ещё и вражеским агентом. К моему величайшему сожалению, это был один из тех людей, кто ускорил постыдное дипломатическое признание Францией Страны Советов.

Навашин не афишировал свою красную ориентацию. Для отвода глаз он якшался с парижскими монархистами, а также приятельствовал с самим графом Франсуа де ля Роком и в пору «Боевых крестов», и после, когда граф возглавил Социальную партию, но этим список знакомств Навашина отнюдь не исчерпывался. Этот агент пытался пролезть буквально всюду. Поговаривали даже, что он стал экономическим советником нашего гнусного правительства «Народного фронта».

Но главное совсем не это! Главное, что именно через Навашина из Франции шло финансирование антифашистской оппозиции в Италии. Без всякого сомнения, такие делишки должны были особо не понравиться кагулярам, горой стоявшим за итальянский фашизм. К тому же Секретный комитет революционного национального действия был связан с ближайшим окружением Муссолини, а значит – и с самим Муссолини. Как я знаю, именно из этих кругов поступила «просьба» к кагулярам избавиться от братьев Росселли, поэтому вполне могла поступить и «просьба» на счёт Дмитрия Навашина.

В любом случае для меня совершенно очевидно – как раз за финансирование антифашисткой оппозиции в Италии Секретный комитет Делонкля-Шуллера решил предать Навашина казни, а Муссолини, конечно, оказался благодарен.

* * *

В 1930 году, за четыре года до гибели, Навашин оставил свой пост советского банкира и всюду начал трезвонить, что стал невозвращенцем. Поверили в это немногие, но кое-кто поверил – в частности, русская идиотка Нина Берберова, из эмигрантов, купилась сразу же и стала подпевать Навашину.

Меня всегда поражали эти русские эмигранты в Париже. Они жили в каком-то воображаемом пространстве, тешили себя всякими побасенками собственного сочинения, а Франция для них была загадочным объектом, где все события так или иначе связаны с Москвой. Как будто у французов своей жизни нет.

Очень странные эти русские, что ясно видно по истории с Навашиным, ведь Берберова после его смерти заявляла не раз, что у Навашина якобы хранились секретные финансовые фонды троцкистов. Чушь собачья!

Я знаю, что у этой Берберовой репутация серьезной литературной дамы, но, уж поверьте мне – можно разбираться в литературе и ни черта не понимать в современной европейской политике. Заподозрить Берберову в том, что она болтала не по дурости, а была подкуплена красными, я не могу, но Советам её поведение оказалось очень даже на руку – таково моё мнение.

Из банка Навашин и в самом деле ушёл, но продолжал преспокойно платить за особняк, в котором жил, двадцать тысяч в год и на остальное тратил ничуть не меньше, чем прежде. Источник дохода-то оставался тот же – красные, а если бы Навашин ушёл с их службы, то начал бы жить скромнее. Вот я и думаю, что невозвращенцем он не стал, а просто получил новое задание.

Через два года после его загадочного убийства парижские «Последние новости» (газета издавалась таким вроде бы серьезным человеком, как Петр Милюков) опубликовали статью, где было заявлено, что Навашина убили агенты НКВД. Это лишнее доказательство, что наивные и вздорные белые эмигранты, выбравшие местом обитания Париж, искренне верили в свои фантазии.

Мне гораздо ближе позиция русской варшавской газеты «Меч», где в одной из статеек было сказано, что Навашин не только являлся агентом НКВД, но еще и личным другом знаменитого чекиста Артура Артузова. Вот это куда ближе к истине!

Правда, тут же в «Мече» было добавлено, что Навашин одновременно являлся английским шпионом, сотрудником британской Секретной разведывательной службы, работавшим под номером 178. Ну и фантазеры же эти русские! Это же надо! И секретный номер вездесущему «Мечу» известен! Ну, насмешили ребята! Вот так всегда – если уж в русских эмигрантских головах и мелькнёт здравая мысль, то тут же скроется под целой кучей бредовых фантазий.

Конечно же никакого отношения к английской разведке Навашин никогда не имел. А если бы вдруг имел, то варшавской газете «Меч» не удалось бы узнать его секретный номер. А вот на Кремль Навашин честно и долго работал – это ни для кого не секрет. Более того – я абсолютно уверен, что Навашин был убит как агент НКВД за то, что через него французское правительство «Народного фронта» финансировало антифашистов в Италии (он ведь был экономический советник «Народного фронта»!). Да за это Навашина просто не могли не прикончить!

Да, Шуллер и Делонкль, безо всякого сомнения, разобрались в Навашине гораздо лучше здешних русских, сумели собрать верные сведения, и тогда на заседании Секретного комитета было принято решение о незамедлительной ликвидации Навашина. И Филиоль не подвёл, выполнил полученный приказ виртуозно, хотя и чересчур жестоко, тем самым окончательно определив кровавую стилистику дальнейших «казней».

* * *

С убийства Дмитрия Навашина началась реальная, практическая работа тайного ордена кагуляров, но почему Секретный комитет выбрал этого человека в качестве первой жертвы?

Думаю, что тут не было никакой случайности, ведь к тому времени во Франции развелось слишком много русских, и слишком уж шумно, дерзко они себя вели, так что следовало припугнуть их, напомнить, что они только гости, а не хозяева. Ошибка кагуляров состояла лишь в том, что указать на причастность ордена к этому убийству требовалось более явно. Тогда эту акцию устрашения не приписали бы сотрудникам НКВД. Кагуляры не учли, что русским в Париже очень хотелось видеть Навашина именно в роли невозвращенца и врага Советов, а не в роли советского агента. Истинный облик Навашина русскую эмиграцию не интересовал. Ну а главной причиной, из-за которой именно Навашин стал первой жертвой кагуляров, следует считать заказ, полученный от Муссолини.

Как я уже говорил, доказательства того, что Навашин был убит по просьбе Муссолини, у меня есть только косвенные, но вполне серьёзные. Во-первых, сам Филиоль как-то проболтался мне, что Делонкль и его люди имели контакты с генералом Роатта, возглавлявшим при Муссолини итальянскую разведку. Во-вторых, мне известно, что сам дуче вёл переговоры с кагулярами через своего зятя, графа Галеаццо Чиано, являвшегося министром иностранных дел Италии. Мне известно, что в качестве вознаграждения за убийство братьев Росселли (об этом преступлении я подробно расскажу чуть позже) Муссолини прислал для Секретного комитета сто пистолетов-пулемётов (их ещё называют автоматами) «Беретта». К тому же мы знаем, что Навашин сильно мешал итальянским фашистам. Так почему бы Муссолини не воспользоваться услугами кагуляров, если была причина и возможность для этого?