Текст книги "Пока ещё лето"

7. Капитан

Рассвет встречал нас уже на берегу Атлантического океана.

Рыжий песок с торчащими из него черными камнями, широкие гребни набегающих бесконечных волн и мутноватая зеленая вода – сразу же захотелось поплавать.

Набережная Кафонтина сплошь усеяна длинными лодками, лежащими под пальмами. Рыбаки раскрашивают их яркими узорами красного, желтого и синего цветов на белом фоне.

К недалекому базару рыбаки тащили корзины и мешки с ночным уловом. Стоял жизнерадостный гомон. Местами слышался смех, а местами крики – рынок торговал вовсю. Сморщенный старик фульбе в просторном синем халате и белой панаме продавал плетеные корзины прямо из ржавой потертой тележки. Мощная чернокожая девушка предлагала гигантских розовых рыбин, чьи хвосты свешивались с импровизированного прилавка почти до земли.

Вообще рыбы было очень много. Всех цветов и размеров. Свежая, вяленая, маринованная и копченая с острыми специями.

Продавали горы специй в ящиках, зерно в мешках, разноцветные бусы и амулеты. Торговали фруктами из затертых пластиковых ящиков и пыльных корзин.

С другой стороны рынка пестрело от яркой одежды и тканей.

Тут было очень цветасто, оживленно и энергично – мировой апокалипсис не докатился сюда и мало повлиял на вековой уклад жизни.

Здесь можно было забыть обо всём этом. Здесь жизнь кипела и цвела.

Наши машины были припаркованы недалеко от набережной. Мы объехали кольцо со странной скульптурой из разномастных кубов, сложенных пирамидой, и остановились у бордюра, под гигантским засохшим баобабом.

Монахини и врачи остались около машин. Де Клюс, его помощник и я и разошлись по городу в поисках судна, которое можно было зафрахтовать для перехода к берегам Европы.

Мы понимали, что сделать это будет нелегко – вряд ли кто-то захочет отправляться в долгое и рискованное путешествие длиной в две недели.

Топливо, с которым в последние несколько лет стало совсем туго, обойдется в целое состояние. Да и пираты, которых теперь почти не контролировали, могли напасть на судно в любой точке пути.

Поэтому мы сразу решили, что будем готовы отдать капитану, решившемуся на такую авантюру, три из четырех наших машин. Четвертую следовало продать или сразу обменять на топливо. Задачи эти были не из легких.

Все условились, что в случае провала переговоров, если нам не удастся арендовать судно в Кафонтине, мы отправимся в столицу Сенегала – Дакар. Там был действительно крупный порт с множеством кораблей.

Я прошел весь базар по улицам, засыпанным толстым слоем рыжего песка да мусора, и вышел на берег. Отсюда я пошел туда, где виднелись стоящие на якорях рыбацкие лодки и баркасы.

Солнце уверенно поднималось всё выше и выше. С океана дул соленый освежающий бриз. Местами прямо к воде подходили пальмы. Чуть ближе к рыжим одноэтажным домам торчали два засохших и посеревших остова баобабов – вырубать их было запрещено законом. Под баобабами пышно разрослись фиолетовые цветы. Картину портил только разнообразный мусор, застрявший в траве и кустах.

И всё же вид бесконечного морского побережья и пенных волн был прекрасен.

Становилось жарко, и когда я добрался до суденышек, мне действительно захотелось искупаться. Оглядевшись, я сложил одежду и вещи на берегу, а сам пошел в набегающие волны. Прохладная вода освежала. Я невольно улыбнулся во весь рот и почувствовал соленый вкус на губах.

Первый разговор с широкоплечим мрачноватым рыбаком, беспрерывно курящим сигареты без фильтра, оказался неудачным. То ли он не знал французского, то ли просто не хотел со мной разговаривать, но в любом случае мне пришлось идти дальше и спрашивать о транспорте других рыбаков. Разговаривая с этими крепкими и сильными мужчинами, я невольно чувствовал себя напряженно. Все как один, рыбаки были мускулистыми и чернокожими от палящего солнца. Они воплощали в себе силу и уверенность этого берега.

Почему-то я подумал, что мне не хотелось бы ввязаться в драку ни с одним из них. Боюсь, они меня отделали бы так же легко, как выброшенного на берег осьминога. Не знаю, почему у меня возникла такая аналогия.

Через некоторое время рыбаки указали на один из ближних к берегу домов, где было устроено импровизированное кафе под пестрым тентом. Молодой рыбак сказал, что там выпивают и покуривают хозяева судов и капитаны, а также совершают свои сделки перекупщики рыбы и морепродуктов.

Идя по песку к ближайшим столикам, я ловил на себе быстрые оценивающие взгляды кафонтинцев – видимо, белокожие люди редко заходили в рыбацкие районы этого провинциального города.

Вдалеке приметил три баркаса среди остальных лодок. Один из них, белый, с разводами ржавчины на бортах, привлек мое внимание. Он был больше остальных и выглядел добротнее.

Совсем на горизонте я увидел синеющий в дымке силуэт моего сухогруза.

Он так и стоял на мели. За прошедший год он довольно сильно наклонился на правый бок, и даже отсюда было видно, что у его основания бурлили белые волны.

Наконец я зашел под навес и направился к импровизированной барной стойке. Рядом с ней стоял темный, неработающий холодильник с надписью «Кока-Кола». А над самим баром висел маленький старый телевизор.

На экране были смутно видны какие-то музыканты, а из динамиков неслась бодрая местная музыка. На столешнице расставляла бутылки хозяйка заведения, позади неё темнокожий мужчина раскладывал по кучкам вяленую маленькую рыбку к пиву.

Я дружелюбно улыбнулся и, слегка поклонившись, поздоровался с хозяевами заведения. Женщина лучезарно улыбнулась в ответ и тоже поздоровалась со мной. Мужчина приветливо кивнул через плечо.

– Чего вы хотите? – с довольно сильным акцентом спросила барменша.

– Мне бутылочку пива и жареный арахис, – сделал заказ я и для верности показал пальцем на бутылки с пивом.

Пиво было в разномастных бутылках. Мутное, теплое, но при этом очень и очень вкусное. Достать так называемые отдушки для разбавления пива становилось всё сложнее, и его рецепт возвращался к оригиналу. Отлично чувствовался привкус пшена и риса. Арахис пах только орехами и был смешан с крупной морской солью.

С удовольствием выпив половину бутылки, я покивал головой барменше и улыбнулся.

– Мадам, – обратился я к ней по-французски и протянул деньги, – дайте мне ещё две бутылки пива.

Когда она поставила на барную стойку мое пиво, я продолжил:

– Вы можете подсказать, кто из моряков ищет подработку? Точнее, мне нужно поговорить с капитаном одного из тех баркасов, что стоят дальше по берегу.

Я немного повернулся и указал горлышком на виднеющиеся вдалеке корабли. В баре было темно, а стоящие под солнце корабли сияли невыносимо ярким светом.

Женщина посмотрела на меня оценивающим взглядом, затем повернулась к напарнику, думаю, это был её муж, и что-то сказала ему на непонятном мне языке.

Тот тоже посмотрел на меня и, немного подумав, указал на одного из посетителей:

– Спросите у него.

Я кивнул в знак благодарности и, захватив пиво, пошел к указанному столику.

Темнокожий мужчина, сидевший на пожелтевшем пластиковом стуле, был уже немолод. Одет он был в выгоревшую синюю футболку, короткие шорты и дешевые пластиковые шлепанцы. Перед ним стояла пустая тарелка и пепельница с дымящимся окурком. Рядом лежала связка ключей с каким-то брелоком или амулетом.

– Можете дать совет? – несколько туманно спросил я, улыбнулся и протянул ему одну из бутылок пива.

Он смерил меня взглядом и, взяв протянутую бутылку пива, чуть заметно кивнул. Тогда я отодвинул один из стульев, развернул его в сторону солнечного берега и присел к столу.

Было очень хорошо просто сидеть, глядеть на океан и на разноцветные суденышки, качающиеся на волнах.

Я подумал, что океану действительно безразличны трагедии человеческой цивилизации. Он катил свои волны так же, как и сотни миллионов лет назад, и даже не заметил, что людей с их кораблями стало намного меньше. Океан всё так же играл с солнцем в их древнюю игру.

Капитан не спешил начинать разговор и не стал спрашивать, что именно мне нужно от него. Он достал и закурил следующую сигарету, попивая принесенное мной пиво.

В этот момент в баре возникла едва заметная суета, и прозвучало сразу несколько коротких фраз на местном диалекте. Некоторые из посетителей смотрели на берег, явно оживившись.

Я немного повернулся и увидел прекрасную картину – по кромке прибоя шла стройная, длинноногая девушка.

Её силуэт казался почти черным на фоне солнечных волн. Это было очень красиво.

Девушка поговорила с одним из рыбаков, тот махнул рукой в сторону бара, и девушка повернулась к нам. Только тут я понял, что это Николь.

Вскоре она зашла в бар, огляделась и молча села за наш столик.

– Закажи мне пива, – попросила Николь и достала сигарету.

Они с капитаном лучше поняли друг друга, чем я её. Капитан молча протянул ей зажигалку, а я пошел за пивом, размышляя о том, что бы ей такого высказать об одиночной прогулке по незнакомым местам.

– Тебе не стоило ходить здесь одной, – сказал я по-французски. Николь, естественно, проигнорировала мои слова.

– Вы капитан того белого корабля? – спросила она старика.

– Нет, мадемуазель, – ответил пожилой мужчина, – это судно моего сына. Я управляю вон тем баркасом поменьше.

Он указал сигаретой на один из маленьких зелёных корабликов.

Николь посмотрела на меня, как бы предлагая мне продолжить разговор об аренде транспорта до Франции.

– У нас есть хорошая работа для вашего сына, с хорошей оплатой.

– Что нужно сделать?

– Перевезти тринадцать человек на север. Мы хорошо заплатим, – продолжил я.

– Куда именно на север? – спросил Капитан, как я начал называть его для себя.

– В Бискайский залив. До побережья Франции, – ответил я, понимая, что пытаюсь подбить Капитана на самоубийственный рейд, и простым этот разговор не будет.

– Столько денег, чтобы оплатить мою смерть, у тебя точно не будет. И вы, все тринадцать, там тоже сдохнете, – подытожил Капитан безразлично и встал, показывая, что разговор окончен. Похоже, он не очень-то хотел плыть в такую даль.

Капитан затушил в пепельнице сигарету и взял со стола ключи с амулетом.

– Я дам вам два «Ленд Крузера» в отличном состоянии, – сказал я.

Капитан остановился – это было очень заманчивое предложение за две недели работы. Особенно сейчас. Я знал это. И он знал это тоже.

Мы оба понимали, что в пути нас ждут коррумпированные полицейские и пограничники, потом – пираты и разоренный войной север Африки, где сейчас вообще непонятно что происходит. Дальше – Гибралтарский пролив, где наверняка патрулируют военные корабли, стреляющие по всем, кто пытается добраться до берегов Испании. Это смертельно опасное путешествие. И дорогое.

Тем не менее, мой Капитан остановился и стоял – оплата была действительно сладкой, ведь машин, тем более таких надежных, сейчас было уже не достать.

Наконец он тряхнул головой, сердито взглянул на меня и сделал неприступное лицо.

– Нет, – отрезал Капитан и пошел к выходу.

– Я ещё добавлю микроавтобус, – бросил я ему в спину.

Капитан снова остановился. Наверное, он не замечал, но ключи в его руке безостановочно вращались, перебираемые нервными пальцами. Старик злобно выругался на своем языке. Затем повернулся и так же злобно посмотрел на меня – он осознавал, что сует голову в петлю, но цена была слишком уж привлекательна. Сейчас уже никто не возит машин в Сенегал. Тем более «Ленд Крузеры». Это капитал всей жизни.

Вдруг вмешалась Николь:

– Вы спасете много жизней и сделайте доброе дело, месье!

Это вывело Капитана из ступора.

– Ладно. Идем, – он махнул нам рукой и сразу пошел прочь от берега, в переплетение пыльных улочек и рыжих домов.

Все улицы были покрыты толстым слоем песка. Под стенами валялся мусор. Проехала телега, запряженная ослом. Детишки играли пластиковой бутылкой с песком во что-то похожее на футбол.

Я попытался завести с Николь разговор, но она только нахмурилась и снова закурила сигарету – ненавижу эту ее привычку.

Шли мы совсем недолго, минут десять, и всё это время мне было приятно касаться на ходу её загорелой руки. Сейчас мне очень хотелось обнять Николь. Я не стал думать над тем, что она может сказать или как отреагировать. Я просто придержал её за плечо, повернул к себе и, обняв, поцеловал в губы.

Николь не ответила на мой поцелуй. Но и не отстранилась.

Я отпустил её, и мы пошли догонять Капитана, взявшись за руки.

«Такое вот невербальное общение», – подумал я. И улыбнулся.

Дом нашего Капитана не был ничем примечателен. Двухэтажное здание песочного цвета. Высокие ворота. Тянущиеся от столба провода. Яркими пятнами выглядели лишь зеленые ставни на окнах.

Мы зашли в маленький дворик и увидели, что его полностью занимает старый пыльный седан «Рено» с поднятым капотом, под которым отсутствовал двигатель. Машина давно была мертва. На её крыше стояло старое ведро и лежал толстый слой пыли.

Капитан буркнул что-то невнятное и указал нам на два пластиковых стула под окном. Сам он пошел в дом, и вскоре мы услышали, как внутри начался разговор между ним, мужчиной помоложе и шумной женщиной.

Я подумал, что Капитан уже решил взяться за предложенную нами работу, но жена и сын были против.

Николь закинула ногу на ногу и, как ни в чём не бывало, курила сигарету.

Голоса в доме звучали все громче и громче.

Еще через пару минут из дома вышел мужчина лет сорока и Капитан – они молча уставились на нас.

Я встал и протянул руку для приветствия. Сын Капитана, владелец большого белого баркаса, неохотно пожал мою ладонь. Рука у него была сильная, шершавая и совершенно сухая.

Затем он глянул на Николь, но тут же перевел взгляд обратно на меня. Здороваться с ней он не стал.

– Пошли смотреть твои машины, – проворчал Капитан.

Я кивнул, и мы вчетвером отправились обратно на рынок. Туда, где нас ждал весь госпитальный караван.

Шагая по колоритным, но совершенно незапоминающимся из-за своего однообразия улицам, я думал о том, сколько времени у нас осталось до приезда людей мэра Мбенга.

Справа, между домами, мелькал солнечный сине-зеленый океан. Задувал пахнущий солью бриз и иногда виднелись листья пальм и кусты с белыми цветочками. Это было очень красиво. Но, похоже, только для меня. Мои попутчики даже не взглянули на побережье.

Примерно через полчаса мы вышли на площадь с памятником из поставленных друг на друга кубов и увидели, что возле машин никого нет. Однако наши попутчики тут же нашлись – монахини и врачи сидели под навесом ближайшего кафе и обедали. Столики были пыльные и старые. На лице Амандин де Клюс отражалась крайняя степень отвращения. Зато Жером, сидящий за соседним с ней столом, с удовольствием уплетал свою порцию какой-то похлебки, при этом постоянно жестикулируя и рассказывая что-то сидящим напротив него монашкам.

Мы познакомили Капитана с главврачом и тут же отправились осматривать машины. Николь пошла к столу медсестер.

Капитан и его сын со знанием дела заглядывали под капот, просили завести двигатель и погазовать, осматривали пороги и залазили под днище каждого из автомобилей.

Помощник де Клюса с одним из врачей уехал на четвертом пикапе около часа назад – они нашли покупателя на этот автомобиль.

Капитан и его сын остались довольны осмотром наших автомобилей.

Вчетвером, вместе с де Клюсом, мы прошли за ближайший столик, и я сразу заказал всем по рюмке местного сенегальского виски – цены на него меня в очередной раз порадовали.

Сын Капитана мгновенно выпил свою порцию и, помрачнев, начал объяснять нам, что мы забираем его отца и его корабль в путешествие, из которого не возвращаются. Он повторял то же, что я говорил де Клюсу. Рассказывал про пограничников, военных, пиратов и военную зону на севере Африки. В конце концов, наш Капитан прервал его и сказал, что он согласен отвезти нас, но кроме машин нужно будет заплатить восемьдесят тысяч американских долларов. По его словам эти деньги будут потрачены на топливо для баркаса и взятки пограничникам, а также на то, чтобы его семья не осталась голодной после смерти кормильца.

Де Клюс был просто сражен запросами рыбаков. Он начал возмущенно объяснять, что у нас нет таких денег, и что поездка во Францию раньше не стоила и десятой части этой суммы. Тут к нашему столу подошел Жером и включился в спор, размахивая окорокоподобными руками. Градус переговоров резко подскочил. Крик поднялся на всю площадь и к нам начали подтягиваться зеваки.

Это было даже забавно, по-своему, и я улыбнулся тому, как бурно идут переговоры. Ведь по сути все уже согласились и обсуждали лишь цену.

Пока спор продолжался, я молча встал, пошёл к бармену и заказал еще три рюмки виски. Вернувшись к столику, я молча поставил их перед собой, моим Капитаном и его сыном.

– Месье де Клюс, – обратился я к главврачу, – позвольте я продолжу разговор с нашими друзьями тет-а-тет.

Де Клюс возмущенно фыркнул и, бормоча себе что-то под нос, удалился к своему столику. Жером в легкой растерянности замер у стола, переводя взгляд с нас на своего шефа.

Пользуясь этим моментом, я протянул рюмку в сторону Капитана, мы чокнулись и залпом выпили до дна. Рыбаки заново начали объяснять мне все сложности общения с пограничниками, но я остановил их, подняв вверх ладони.

– Вы же знаете, что новых машин в Сенегале больше не будет. Можно сказать, что теперь это артефакты минувшей эпохи, – сказал я. – И мы готовы заплатить вам все имеющиеся у нас деньги. И это хорошая сумма – примерно десять тысяч долларов.

Именно такую сумму я ожидал получить от продажи нашего четвертого автомобиля. Если помощник главврача принесет меньше денег, то я вынужден буду трясти госпитальную кассу или собирать разницу со всех участников экспедиции. Честно говоря, я думал, что мы соберем и больше, но эти деньги нам ещё могли понадобиться.

Дальше мы с моряками несколько раз повторили друг другу все свои аргументы по кругу. Они упоминали стоимость топлива и размеры взяток. Я напирал на то, что больше у нас просто нет. Я видел, что они согласятся на предложенную цену.

Минут через пять я попросил меня извинить и снова сходил к бару.

Когда я вернулся к нашему столику, Капитан заявил:

– Отплываем вечером, когда сядет солнце.

Он мрачно выпил свой виски, ни с кем не чокнувшись.

Его сын встал, выпил свою рюмку и сказал мне:

– Нам нужны деньги на солярку. И одна машина. Это аванс.

Идея мне не нравилась, ведь мы будем платить наперед, но их требование было вполне логичным, и мне пришлось согласиться.

Ещё некоторое время мы ждали возвращения помощника де Клюса с деньгами. Дальше я забрал из одной машины документы, а ключи отдал сыну капитана.

– Поедем за топливом вместе, – заявил я твердо.

И, достав автомат, сел в машину, которую мы отдавали Капитану. Его сын возмущенно сказал, что они не бандиты и немного удивленно посмотрел на автомат. Я ответил, что мы тоже не бандиты, что им нечего боятся, что я просто охранник. Наконец мы поехали.

Пока вся госпитальная миссия добиралась до причала напротив нашего транспортного корабля, я контролировал подготовку к дальнему пути.

У Капитана оказалось ещё несколько сыновей и пара работников – все они споро загружали на баркас воду, солярку и вещи для путешествия; заряжали аккумуляторы и сносили на берег рыболовные сети. Также они занесли мешок с пустыми бутылками, которые я по дешевке купил в баре, – у меня была одна идея, как мы можем их использовать в будущем.

Всё это время я нервно смотрел во все стороны сразу, не выпуская из рук автомат. Я всё ещё опасался, что в последний момент за нами явится полиция или люди мэра. Наш Капитан сидел в рубке над картами и старым лэптопом.

Погрузка шла вовсю, и я сообщил врачам и монашкам матушки Кристел, что у них есть немного времени, чтобы в последний раз взглянуть на Сенегал и попрощаться с этим краями навсегда. Попросил лишь не отходить дальше ста метров. Французы разошлись по набережной маленькими группками и тихо говорили друг с другом.

Солнце опустилось к самой воде и нарисовало яркую солнечную дорожку, когда ко мне подошел Капитан и сказал лишь одно слово:

– Грузитесь.

Он снова был мрачен и курил сигареты одну за другой.

Пока участники экспедиции грузились на баркас, я смотрел, как к причалу вышла большая семья Капитана и начала прощаться с ним. Сперва он о чем-то поспорил с сыном, потом прервал плач жены и поцеловал внуков.

На меня смотрели неприязненно, давая понять, что я забираю их кормильца на верную смерть.

Я развернулся и стал подниматься по короткому трапу, думая о том, что никто силой не заставлял Капитана плыть с нами. Всё делалось ради трех машин и денег.

Но персонализировать в моем лице все свои страхи и злобу было очень удобно. Что ж, я был не против. Так нужно.

Я прошел на нос корабля, отыскал глазами Николь, подошел и обнял ее сзади за плечи.

Вскоре мы отчалили.