Текст книги "Наследник. Моя маленькая тайна"

Глава 11

Настя

Проснулась на рассвете. После препаратов состояние очень странное, но я запомнила, если буду плакать, меня снова отключат. Мне надо встать, выйти отсюда и забрать своего ребенка у этой сволочи.

Гоню от себя мысли, что Даяну там сейчас плохо и страшно. Я сойду с ума, если буду думать об этом.

Плавно сажусь на кровати. Комната кружится. Комкаю простыню пальцами стараясь удержать равновесие. Желудок громко урчит, к горлу подкатывает ком. Часто дышу, поймав взглядом точку опоры – окно на стене напротив.

– Мальчик мой, ты не бойся, я приду за тобой, – бормочу себе под нос опуская на прохладный пол босые ноги.

– Вам еще нельзя вставать, – слышу взволнованный голос пожилой медсестры. Ее я еще здесь не видела. Меня ведет в сторону, стоит твердо встать на ноги. – Ох ты ж, горе мое, – она меня ловит. – Бедная девочка, – причитает.

– Не надо меня жалеть, – все равно не помогает. Только делает хуже и больнее. – Помогите мне, пожалуйста, – прошу ее и делаю первый шаг в сторону окна.

– Врач ругаться будет, – а сама держит меня, чтобы я не упала.

– Мне плевать, – останавливаюсь. Делаю пару судорожных вдохов и иду дальше. Во мне что-то умирает или уже сдохло. Образовавшуюся дыру заполняет обжигающим льдом.

Упрямо иду до подоконника. Упираюсь в него руками, просто дышу глядя на белый пластик. Разворачиваюсь и обратно до кровати.

Сделав несколько кругов туда-обратно, ноги перестают заплетаться, а вестибулярка смирилась, что мы больше не лежим и лекарства не кружат голову.

Спокойно сижу, пью горячий чай, который мне принесла эта очень милая женщина. Она же спрятала в карман таблетки, которые принесла для меня. Тоже мать и бабушка уже. Понимает, сочувствует, но теперь только глазами.

Врач пришел на обход. Осмотрел меня. Даже похвалил. Сказал, что, уколов сегодня не будет, но таблетки надо попить. Покорно соглашаюсь, думая, как мне выйти отсюда сегодня же. И куда бежать? У меня нет ни адреса, ни телефонов.

Звоню Кате.

– Привет, Катюш. Мне очень нужна твоя помощь, только никому ни слова не говори, – прошу бывшую коллегу.

– Я постараюсь. Что нужно? – не лезет она с лишними расспросами. Почему, я даже думать не хочу. Вадим мог наговорить им всего, чего угодно, чтобы унизить, уничтожить меня.

– Мне нужен номер телефона Вадима. Можешь достать? Он должен быть в новых реквизитах и по идее в базе. Посмотри.

Щелкает кнопками и сопит в трубку.

– Да, есть. Сейчас скину. Ты как там? Отошла после увольнения? – спрашивает Катя.

– Все хорошо. Жду номер. Спасибо тебе большое, – сбрасываю вызов.

Следом сразу приходит сообщение. Набираю этот номер.

«Абонент временно недоступен».

Сволочь!

Скидываю номер Виктору, прошу пробить, вдруг зацепка будет. Витя тут же перезванивает.

– Что ты задумала? – строго спрашивает опер. – Ася, мы ищем. Не лезь в это сама.

– Ты своей жене тоже так будешь говорить, если у вас заберут ребенка? – вздрагивает голос, но я беру себя в руки.

– Буду! – рявкает. – Потому что есть специалисты, профессиональная группа, которая занимается такими вещами. Они анализируют, стреляют, понимают психологию. А ты на эмоциях угробишь и себя, и не дай Бог, сына!

– Помоги мне, Вить, – прошу его, забив на то, что мы мало знакомы и еще недавно общались строго на «Вы». Я интуитивно чувствую, что ему можно верить.

– У меня смена заканчивается в шесть. Я приеду к тебе, и мы поговорим. Номер пробью, инфу привезу с собой. Не делай глупостей до вечера, – просит он. Нервно хихикаю этой формулировке.

– Обещаю, – отвечаю.

– Вот и умница. Не жри там больше ничего. Мне твоя голова свежей нужна.

– Не буду.

Мне бы узнать, как там Ярослав. Аккуратно выхожу из палаты в сторону туалета. Честно захожу в помещение с несколькими кабинками, мою руку. Обратно иду мимо палаты к посту медсестры. Милой женщины нет, сидит другая, чуть помоложе.

– Простите, – обращаюсь к ней облокотившись руками на деревянную стойку. – можно мне как-то узнать, как мой муж? Мне говорили, что он пришел в себя, но больше ничего неизвестно. Я очень волнуюсь.

– Фамилия как?

– Березин. Березин Ярослав Алексеевич, – отвечаю ей. – Он был в реанимации.

Звонит, несет сначала всякую ерунду, про то, что она бедная еще даже чай не пила, так много работы, а потом все же спрашивает про моего Ярика.

– Спасибо, Светуль, – благодарит коллегу на том конце провода.

– Пришел он в себя, но пока в отделение не перевели. Состояние стабильное. Поломали парня, – вздыхает она. – Но у нас хорошие врачи. Подлатают, ты не переживай.

– А мне к нему никак нельзя? Хоть на пару минуточек? – смотрю на нее с надеждой.

– В отделение переведут, будет можно. В реанимацию не пустят. Иди ляг, не ходи тут. Тебе силы восстанавливать надо, – хмурит брови.

– Хорошо, – не спорю.

Скоро Виктор приедет. У него должно получиться провести меня к Ярику. Для него здесь все двери открыты.

Я даже ем. Впихиваю в себя ужин не чувствуя вкуса. Мне нужны силы. Витя приезжает только в половине восьмого. На его куртке капельки воды от подтаявших снежинок. На грубых берцах тоже влага.

– Привет. Номер, что ты скинула, ничего нам не дал. Скорее всего купили специально, чтобы разыграть этот цирк с вашей компанией.

– Столько денег потратить, чтобы уволить меня? Это же бред! – развожу руками.

– Не переживай. Салаев найдет, как вернуть свое и увеличить прибыль за счет нового приобретения. Ты поедешь домой? Ко мне. Чтобы была все время под присмотром, – говорит совершенно серьезно. – Подозреваю, что здесь ты все равно лежать не будешь.

– Не буду, – отвечаю честно. – Я должна забрать у него своего сына, Вить.

– Пойду созвонюсь с врачом, собирайся пока.

– Витя, – зову его. Оглядывается, придерживая пальцами трубку возле уха. – Можешь провести меня к Яру?

***

Собирать особо нечего. У меня из вещей ничего нет. Больничная ночная рубашка и грязное свадебное платье. Растерянно смотрю на еще совсем недавно красивый наряд и понимаю, что поеду в больничной рубашке. Платье оставляю на кровати. Накидываю шубку, втискиваю ноги в жемчужные туфли.

– Ой, ё… – осматривает меня вернувшийся Витя. – Я забыл про одежду. Ладно, тут до машины недалеко, а там печка. Дома тоже тепло. Договорился. Сейчас ненадолго к Яру, потом ко мне.

Спускаемся на лифте на первый этаж. Уходим в крыло реанимации. Там уже предупреждены. Нам выдают бахилы, халаты, даже руки обрабатывают антисептиком. Только после провожают к нему.

Мой Березин весь побитый и перебинтованный. Под глазами синяки, губа разбита, на скулах ссадины.

– Аська, – хрипит Яр. Витя тактично выходит в коридор, чтобы нам не мешать.

– Я здесь, – шепчу ему, наклоняюсь и осторожно прижимаюсь к разбитым губам своим.

– Прости меня Насть, – просит Березин. – Не получилось защитить…

Говорить ему больно и трудно. Он делает передышку.

– Не говори ерунды. Ты ни в чем не виноват, – снова целую его. – Поправляйся быстрее. Ты мне очень-очень нужен, – глажу его по лицу и волосам.

Отвел взгляд и молчит. Я не умею его утешать. Всегда было наоборот. Я знаю Ярослава совсем другим. Уверенным в себе, сильным, улыбчивым. Это я всегда плакала у него на груди, а он парой правильных слов сушил мои слезы.

Что говорить? И разве мои слова помогут?

Знаю, какие помогут. Те, что так тяжело мне даются.

– Ярик, – беру в свои ладони его. Костяшки сбиты, два пальца в гипсе. Сломали, уроды! – Яр, я…

– Не надо из жалости, – перебивает он.

– Дурак ты, Березин! – фыркаю. – Люблю тебя, – выдыхаю. Получилось.

Молчит, засранец.

Долго молчит. Смотрит на меня, будто ищет подвох в этих словах. Нет там подвоха. Просто страшно. Однажды я говорила эти слова и потеряла своего мужчину. И сейчас чуть не потеряла, но поняла, что дело не в словах. В людях, которые творят страшные вещи.

– Люблю, – снова наклоняюсь к его губам. Прикасаюсь. Яр осторожно отвечает.

– И я тебя, моя маленькая.

К нам возвращается Витя. Пишет на диктофон показания Березина о нападении, избиении. Все, на что сейчас хватает у Яра сил, опер фиксирует. Жмет ему руку и дает нам еще пару минут наедине.

– Я поеду с ним, – говорю Ярику. – Буду к тебе приезжать. Не могу здесь больше находиться.

– Понимаю, – его мутные зеленые глаза плавно закрываются.

– Не смей прощаться со мной! – шиплю на него. Именно это читается в его тоне. – Мы семья теперь и ты не виноват ни в чем.

– Я не прощаюсь, – гладит мизинцем мою ладонь. – Просто понимаю, что ты приняла решение и пойдешь за Даяном куда угодно. Даже в лапы Самира. Он ведь этого хочет. Сломать и забрать тебя. Но я найду, вытащу и соберу тебя обратно. Опыт в этом у меня уже есть.

– Спасибо, – кладу голову ему на живот и рисую пальцем узоры на одеяле.

Меня подгоняет медсестра. Не слушаю ее. Сижу с Яром до тех пор, пока он не уснет. Оставляю поцелуй на его щеке вкладывая в него всю нежность, на которую я сейчас способна.

Ухожу с Виктором.

Он везет меня в свою квартиру. Маленькая, простенькая двушка, как была у нас с Яном. Уютно, пахнет приятно.

– Аня, у нас гости, – кричит он с порога.

– Здравствуйте, – из комнаты появляется симпатичная девушка, на вид немного младше меня. Не так я представляла его жену, ну да ладно. Не мое это дело. Просто немного растерялась от неожиданности.

– Здравствуй, – киваю.

– Насть, это Аня, моя младшая сестра. Студентка первого курса нашего медицинского. Пока учится, забрал к себе, чтобы в общаге не ошивалась, – знакомит нас Витя.

– Сестра? – сняв туфли, топчусь босиком на теплом паркете.

– Да. Ты чего так удивилась? – смеется он. – Проходи. Она сейчас даст тебе что-то из своей одежды. Если хочешь, там душ, показывает мне на дверь. В шкафу над раковиной есть чистые полотенца. Аня, задачу поняла? – обращается к сестре.

– Угу, – кивает девушка, продолжая рассматривать мой странный вид.

– Не удивляюсь, – отвечаю Вите. – Думала, у тебя жена, дети. Вот и растерялась немного.

– Ну… – тянет он. – жена у меня есть. И дочь. Но уже пару лет как формально. Мы не живем вместе. Никак не разведемся. Не каждая женщина может выдержать жизнь рядом с ментом, – грустно улыбается он. – Я ужин разогрею. Поедим и поговорим. Иди пока в душ и переодевайся.

Захожу в ванную, кладу на раковину мобильник, снимаю с себя рубашку, нижнее белье. Открываю воду, подставляю лицо под теплые струйки. Сквозь шум воды слышу, как звонит телефон. На экране незнакомый номер. Хватаюсь мокрыми руками за трубку, скольжу пальцами по экрану. С третьего раза получается принять вызов.

– Да?

Глава 12

Самир

– Привет.

Здороваюсь. Голос севший, потерянный. На заднем фоне льется вода и эхо такое специфическое, ммм… Бурная фантазия уже рисует образ обнажённой хрупкой фигурки под душем.

– Как проходит медовый месяц? – ухмыляюсь, вспоминая ее полные слез глаза. Нет, они меня не радуют, просто доставляют некоторое удовлетворение, приносят чувство справедливости.

– Где мой сын? Я хочу его услышать, – требует Ася, восхищая меня своей стойкостью и смелостью.

– Смотри, какая ирония, – игнорирую ее вопросы. —Ты второй раз выходишь замуж не за того и второй раз теряешь нечто очень дорогое для себя. Я бы задумался над таким «кричащим» совпадении. Мы всегда несем ответственность за свой выбор, правильный он или нет. Ты опять сделала неправильный, Настя.

– Самир, если ты думаешь, что мне интересно твое мнение, то очень сильно ошибаешься. Верни моего сына! Ты не знаешь, на что способна женщина, у которой отобрали ребенка! – шипит она.  – Я же найду тебя, Салаев. Душу дьяволу продам, если понадобится, но из-под земли достану и ты ответишь за то, что разрушил мою жизнь!

– Как страшно! – смеюсь, раскручиваясь на компьютерном кресле в полупустой съемной квартире.  – Говорить с сыном я тебе не дам. Грубая, невоспитанная девочка. Хотел, но ты мне нахамила, я обиделся. Позвоню завтра. Если хорошо извинишься, возможно я передумаю и дам вам не только поговорить, даже в гости тебя приглашу, чтобы вы увиделись. Хочешь?

– Самир… – всхлипывает.  – Самир, не клади трубку! – кричит она. Слышу какой-то грохот. – Пожалуйста. Он маленький совсем. Ему страшно, я знаю. Ну чего ты хочешь? Зачем все это?

На самом деле ломать ее так я не планировал. Просто все слишком удачно сложилось, и Аська сама подвела ситуацию к тому, какой она сейчас является. Ее новый муж в больнице. К нему приставили ментов. Велик соблазн, конечно, окончательно убрать его с дороги, но руки пачкать не хочется. Ему от моих парней и так хорошо досталось.

– Адрес скину позже. Ты же понимаешь, что должна приехать без сопровождения?

– Конечно.

– Ну вот и умница. Скоро увидимся, – скидываю звонок.

Зубы сжимаются до скрипа. Почему ты довела до этого, Настя? Зачем ты столько бегала от меня? Маленькая, глупая девочка! Я всегда беру то, что хочу. Теперь ты это точно усвоила.

Захожу в соседнюю комнату. Пацан спит, съежившись в комочек на старом диване. Наконец-то есть несколько минут тишины. С момента, как его сюда привезли, он отказывается даже от воды. Все время плачет и зовет мать.

Неправильный Салаев, весь в отца. Я бы даже засомневался, что это ребенок Карима, но мы успели довольно быстро сделать тест ДНК, чтобы подтвердить родство. Малой действительно мой кровный племянник. Надеюсь, еще не все потеряно. Из него еще можно сделать сильного представителя фамилии.

– Закажи еды нормальной, – прошу зависающего в телефоне Вадима.  – и для нас, и для ребенка. Заберем Настю и поедем домой. Не могу я больше торчать в этой дыре. Она достаточно пострадала за то, что я ее искал столько времени. Кукла с поломанной психикой мне не нужна.

– Да я вообще не понимаю, на кой хрен она тебе нужна, – Вадим смотрит на меня исподлобья. – Красивых девок вокруг мало? Почему именно она?

– Ты просто никогда не влюблялся так сильно, что дышать больно, когда она с другим на свидания бегает.

– Надеюсь, мне это не грозит, – усмехается Вадим и делает заказ из ресторана через приложение.

– Мама, – всхлипывает Даян и открывает глазки.

– Скоро приедет твоя мама, – сажусь рядом с ним, он съеживается еще больше.

Щеки розовые, волосы влажные. Прикладываю руку к его лбу. Горячий. Ну твою мать! Только этого мне не хватает. – Вадим.

– Мм? – поднимает на меня взгляд.

– Ты знаешь, чем лечат таких маленьких детей? – спрашиваю у него.

– Откуда? Температура? – киваю.  – Кидай адрес Насте, поеду встречать. Мы ж не звери.

– Я иногда в этом сомневаюсь, – смотрю в поплывшие красные глаза ребенка и во мне очень некстати начинает шевелиться что-то человеческое.

«Сквер напротив центральной больницы» – пишу сообщение Насте. – «Через час у входа».

Разворачиваю телефон экраном к Вадиму. Читает, кивком подтверждает, что принял информацию. Собирается, а я иду на кухню и по дороге пытаюсь вспомнить, что делала мать, когда мы с братом болели в детстве.

Первое, что приходит в голову, это намочить полотенце прохладной водой. Так и делаю. В чашку наливаю фильтрованной, не такой холодной. Мокрое полотенце складываю, кладу на лоб ребенка.

– Пить хочешь? – молчит. Он вообще кроме «Мама» ничего не говорит. – Давай немного попьем, – хочу помочь ему подняться, но он тут же начинает плакать. – Все. Не трогаю.

Привезли еду. Кусок в горло не лезет. Как зверь в клетке, мечусь по этой пустой квартире в ожидании, когда же Вадим привезет мою Настю. Прошло уже больше часа, но их все нет. Звоню ему.

– Скоро будем, – отвечает. – в аптеке.

– Понял. Жду.

Еще долгих пятнадцать минут. Даян тяжело дышит, хлюпает носом. Встряхиваю полотенце с его головы, переворачиваю прохладной стороной и снова кладу на лоб.

Щелкает дверной замок. Иду встречать.

– Где он? – облизывая пересохшие губы первым делом спрашивает Настя.

Настя

Самир прожигает меня взглядом, но молча отходит в сторону и машет рукой в направлении одной из комнат огромной, холодной и неуютной даже по ощущениям, квартиры

– Мой маленький, – падаю на колени перед сыном.

По щекам текут слезы. Даже не стараюсь стирать их. Мне плевать, если Салаев увидит.

– Мама, – едва слышно зовет меня Ян.

– Здесь. Я здесь моя крошечка. Сейчас тебе станет лучше. Сейчас, моя звездочка.

Дрожащими руками высыпаю на пол лекарства. Сразу даю ему жаропонижающее, препарат от обезвоживания и витамин С. Губки пересохшие, глазки закрыты, дышит тяжело.

Меряю температуру и мне хочется выть.

– Самир!!! – срываюсь на ублюдка. Подскакиваю ногами и тычу ему в лицо инфракрасный термометр. – Посмотри! Посмотри, сволочь, до чего ты его довел! Сорок почти! Ненавижу тебя! Воды мне принеси в тазу и в стакане!

Понимаю, что скорую вызывать никто не будет. И на руки брать Даяна нельзя. От меня нагреется, будет только хуже. Аккуратно раздеваю его до трусиков. Все тело покрывается мурашками.

Салаев с недовольной рожей ставит передо мной таз с водой. Смачиваю полотенце, осторожно обтираю сына, чтобы быстрее охладить.

– Вот так, мой котенок. Мы же с тобой не в первый раз так влипаем, – улыбаюсь малышу. – Сейчас станет легче.

Повторяю обтирание несколько раз. Приподнимаю голову сына, даю ему пить из чашки.

– Вот так. Маленькими глоточками. Ты умеешь.

Его тошнит прямо на пол. Вадим кривится от брезгливости. Самир молчит. Пусть лучше молчит. Мне кажется, во мне столько злой силы сейчас, что я удавлю его голыми руками.

– Давай еще попьем, – прошу сына. Крутит головой. – Надо, Ян. Пару глотков.

Послушно пьет и ложится на подушку. Сажусь рядом с ним, глажу по ножкам и не даю укрыться. Температура стремительно падает. Они его еще и перегрели, уроды. Зачем хватать ребенка, если ты ничего о нем не знаешь?!

Через двадцать минут на градуснике допустимые тридцать восемь и восемь. Выдыхаю, прошу у Самира простыню вместо покрывала. Накрываю сынишку до середины груди, он крепко держит меня за руку. Засыпает.

Осторожно встаю, собираю лекарства с пола. Не обращая внимания на мужчин, сама нахожу кухню, мою чашку, наливаю чистой кипяченой воды. Воду в тазике тоже меняю. В ванной нахожу ведро и черную рубашку с брендовым лейблом. Стаскиваю ее с сушилки, бросаю в ведро. За сыном надо прибрать.

У дивана хорошенько мочу свою шикарную половую тряпку, мою полы.

– Эй, ты какого хрена творишь?! – рявкает Вадим. – Да ты знаешь, сколько она стоит?!!

– Надеюсь, что очень дорого! – зло ухмыляюсь ему.

Уношу все, кроме самого необходимого. Сажусь на диван, вкладываю свой палец в ладошку Даяна, чтобы чувствовал, я теперь рядом. Еще раз измеряю температуру. Падает…

– Доволен? – смотрю на Самира. – Увидел племянника, унизил меня, чуть не убил моего мужа. Дальше что?

– В столицу со мной поедете, – отвечает он.

– А если я откажусь? Насильно повезешь? В чемодане?

– Ты сама поедешь. Как сюда пришла, так и поедешь. За сыном. Твой сын принадлежит моей семье по праву крови…

– Ты застрял не в том веке, Самир! Это мой сын! Он Семенов, а совсем скоро станет Березиным. У него будет самый лучший отец, – задеваю его за самолюбие. Каждое мое слово искажает его лицо ревнивой гримасой. – Ты всегда был сволочью. А сейчас…. В моем лексиконе даже слов таких нет.

Даян открывает поплывшие глазки. Тут же даю ему еще воды. Прихлебывает с жадностью, кашляет.

– Тише, не торопись, – помогаю ему удерживать голову одной рукой, второй крепко держу чашку. Малыш ложится, натягивает на себя простыню так, чтобы было видно только глазки и молчит.

– Ты три года скрывала его от семьи.

– Эта семья вышвырнула меня на улицу, как только не стало Карима! Мне даже оплакать мужа не дали! Выбросили как вещь. Об этой семье ты говоришь? Если да, то мне жаль, что ты не знаешь, что такое настоящая семья, Салаев.

– Вадим! – кричит он, не отпуская меня взглядом.

Мне плевать. Внутри все застыло ледяной глыбой. Витя обещал, что поможет, но я буду верить пока только себе и тому, что вижу перед собой. Сейчас передо мной ребенок, нуждающийся в матери и Самир прав, за Яном я поеду куда угодно.

– Завтра домой. Закончи сегодня, что там осталось по местной компании. А я билеты закажу и соберу вещи.

– Юхуу! – довольно улыбается еще один монстр. – Наконец-то!

А Даян все молчит. Сын пьет лекарства молча. Молча ест свое любимое детское питание. Все, что я слышу от сына, это «Мама, мамочка». Сердцу больно, но оно сильное. Оно обязательно выдержит.

У меня в джинсах звонит телефон. Я совсем забыла про него. Все забыли. Было не до обыска. И пока мы тихо пытаемся немного поспать с малышом, шепотом отвечаю на вызов.

– Как Ян? – спрашивает Ярослав. Витя уже рассказал ему. Я же просила сделать это позже.

– Лучше, – отвечаю очень тихо. – Нас завтра увозят в столицу. Я не знаю куда именно, Ярик. Я справлюсь, обещаю тебе. И ты тоже. Люблю тебя… Ай! – из моих рук резко вырывают мобильник. – Идиот! – шиплю на Самира.

– Да, я увожу твою жену в столицу. Живи теперь с этим, – он открывает форточку и швыряет мой телефон на проезжую часть. Я не слышу, как он бьется, только представляю куски пластика, разлетевшиеся под колесами чьей-то машины.