Текст книги "Наследник. Моя маленькая тайна"

– Спасибо, – успеваю ответить прежде, чем рухнуть со стула.

Глава 15

Настя

Старшие Салаевы приезжают сегодня. Эта пытка еще хлеще Самира. Если с ним я научилась огрызаться, защищая себя и сына в этой крепости, то с его матерью такое не пройдет.

– Малыш, – присаживаюсь на корточки перед Даяном. – я очень-очень тебя прошу, посиди с няней. Она тебя не обидит, – сын отрицательно мотает головой. – Ян, – утыкаюсь лбом в его колени. – Так надо. Ты же знаешь, что означает слово «Надо»? – кивает теперь положительно. – Вот сейчас мне надо, – подчеркиваю, – чтобы мой маленький мужчина не капризничал и остался с няней. Я не бросаю тебя. Схожу на разговор с нехорошими людьми и вернусь. Я никогда не брошу тебя, мой хороший, – целую его в щечки.

– Обесяес? – тихо шепчет он, жутко коверкая слово. У меня сердце подскакивает к горлу. Я слышу от него что-то кроме «Мама». Боже! Спасибо!

– Да! Да, мой хороший, – крепко прижимаю его к себе. – Клянусь. Скажи еще что-нибудь, Ян, – прошу его.

– Не плать…плачь, – поправляет сам себя.

– Это я от радости, котенок, – вытираю ладонями слезы. – Ты ж моя умница.

Няня к нам приехала позавчера, но Даян ни на минуту не остался с ней наедине. Самир злился. По дому летала посуда и даже пара стульев пострадали, врезавшись в стену внизу. Но я стойко отстояла свое право не отдавать сына чужой женщине против его воли.

Сейчас ситуация другая. Я не хочу, чтобы моя бывшая свекровь видела малыша. А если потребует отдать его в их семью на воспитание? Даже представить страшно, и Самир ведь отдаст! Ему такой вариант будет только плюсом. Оборонять свои личные границы мне становится все сложнее. Он подбирается слишком близко.

Веду Яна за ручку в комнату няни. Сын прячется за меня, обнимает обеими руками за ногу.

– Мы с ним договорились, – объясняю женщине. – Он будет себя хорошо вести. Без меня ничего ему не давайте, ни лекарства, ни еду.

– Вы думаете, я могу ему навредить? – возмущается она.

– Это мое требование на правах хозяйки, – вспоминаю, как представлял меня Самир своему персоналу. – Когда придут гости, вас вместе с ребенком не должно быть внизу. Уложите его спать, поиграйте. Ян любит, когда ему читают. Только не приводите моего сына туда.

– А если ваш муж потребует?

– Муж… Это не ваша проблема. Все, что мне от вас нужно, я озвучила.

– Хорошо.

Даян неохотно, но подходит к няне, молча упирается взглядом в пол. Мой маленький мужчина держит слово. Умничка. А говорить с ней я его не просила!

Возвращаюсь в нашу с ним комнату. Необходимо максимально хорошо выглядеть. Не хочу дать этой женщине повод хоть в чем-то меня упрекнуть. Она найдет, конечно, но я сама в себе должна быть уверена. Именно поэтому открываю шкаф, достаю черное длинное платье с открытой спиной декольте в форме сердца. Отрываю этикетки, кидаю их на тумбочку у кровати.

Платье идеально садится по фигуре, только по росту немного не подходит, но каблук исправит этот недочет. Распускаю и завиваю на концах волосы. Они красивым каскадом падают на спину закрывая лопатки.

Легкий вечерний макияж дополняет образ.

Так хочется быть такой красивой для Ярослава. Кручусь перед большим зеркалом. Все отлично. Еще бы колени не дрожали и не горели щеки.

В дверь стучат и тут же открывают, не дожидаясь разрешения.

– Ух ты… – выдыхает Самир.

– А если я здесь не одета?! – фырчу на него стараясь не сжиматься под взглядом голодного мужчины. Его брюки красноречиво натягиваются в районе ширинки. Становится противно и снова страшно.

– Это было бы шикарно, – подходит слишком близко. Ведет двумя пальцами по обнаженному плечу. По коже бегут мурашки. От озноба грудь съеживается, и соски проступают сквозь ткань платья. – Твою мать… – хрипит Салаев обхватывая меня ладонью за талию и грубо притягивая к себе. – И это все мне, – шепчет в губы и касается их своими. Стараюсь отстраниться как можно дальше, но он больно врезается пальцами мне в кожу. Углубляет свой требовательный, болезненный поцелуй.

– Ненавижу тебя, – дрожу всем телом стараясь прийти в себя.

– Не плач, Асенька. Макияж потечет. Приведи себя в порядок и пойдем вниз. Родители приехали.

Поправляю макияж, заново наношу помаду гася подступающую комом тошноту. Глаза блестят от слез. Я слишком много плачу сегодня. Нервы сдают… Мне начинает казаться, что я не справлюсь с ним, что вот-вот сломаюсь. Если бы не Ян, уже бы сломалась. Держусь за воздух надеясь, что нас скоро заберут отсюда и я вдоволь порыдают у Ярослава на груди вываливая на него весь свой страх.

Самир берет меня за руку, скрещивает наши пальцы и ведет вниз по лестнице.

«Только не упади сейчас, Настя» – даю себе установку. – «Не доставляй этим людям такое удовольствие».

У меня получается спуститься. И темные глаза матери братьев Салаевых впиваются в меня как еще недавно пальцы Самира. Она буквально прожигает меня насквозь.

Ну как же! Один сын на мне женился не послушав ее. Теперь второй притащил ненавистную невестку в свой дом.

Расправляю плечи сводя лопатки до боли. Поднимаю голову выше и не отвожу взгляда. Пусть смотрит на меня. Сына я ей не отдам!

Словно прочитав мои мысли женщина подходит ближе. Нежно целует сына в обе щеки. Подходит ко мне и шипит ядовитой змеей.

– Как ты посмела скрыть от нас внука?

Хлесткая пощечина обжигает мою щеку.

– Мама! – от второй Самир закрывает меня собой.

Щека горит огнем, будто к ней приложили что-то очень – очень холодное. Тело пробирает ознобом от перенапряжения. Все, что я вижу, это спина Самира, обтянутая тонкой тканью рубашки. Если я сейчас же не найду опору, упаду на потеху и для удовольствия бывших родственников.

С этим ударом из меня словно выбили последние силы. И страхи, что я давила в себе все эти дни, вырываются из своей клетки, утягивая меня на самое дно.

«Я должна быть сильной» – вдруг перестало работать.

Этого теперь недостаточно, чтобы выдержать все это.

«Я должна защитить своего ребенка!» – это еще хоть как-то заставляет меня дышать.

Пошатнувшись на высоких каблуках, неосознанно хватаюсь пальцами за рубашку Самира. Он вздрагивает, поворачивается ко мне.

– Падаю, – произношу пересохшими губами.

– Иди сюда, – обнимает за талию, притягивает к себе, держит.

Я ничего не чувствую, просто жду, когда все закончится.

– Как эта немощная может воспитать мужчину? – давит мать Салаевых.

Отец молчит. Он просто наблюдает с дивана за происходящим.

– Мама, я позвал тебя не для того, чтобы ты устраивала сцены в моем доме. Я организовал этот ужин, чтобы сообщить радостную новость: спустя четыре года я нашел Настю. И очень хочу познакомить Вас с вашим внуком.

– Я не понимаю, зачем вообще ты ее искал? – разводит руками эта жестокая женщина. – От нее одни беды в нашей семье. Она погубила Карима!

– Что? – не выдержала я.

Такой версии я еще не слышала. Только на меня не обратили внимания. Пустое место. Украшение к Самиру.

– Одна радость, – продолжает его мать. – от Карима остался малыш. Наследник Салаевых, который должен вырасти таким же сильным и благородным, как его отец. Я хочу познакомиться со своим внуком.

– Нет, – впиваюсь ногтями в мужскую руку.

– Ммм… – морщится Салаев, отцепляет мои пальцы.

– Самир, не надо. Ян только начинает приходить в себя от случившегося, – умоляюще смотрю на него. – Что угодно…

– Это я уже слышал, – усмехается Самир. – но свое слово ты пока не сдержала.

– Я сдержу, – дрожащими пальцами глажу его напряженную руку. – Только не приводи сюда Даяна.

– Что значит «не приводи»?! – снова шипит его мать.

– Это значит, – разворачиваюсь к ней слишком резко. Едва снова не падаю, но Салаев удивительно ловко ловит меня и прижимает спиной к своей груди. Плевать. Всего лишь опора для того, чтобы держать равновесие. – Что Даян только мой сын. Вы выкинули нас с ним на улицу и доходчиво объяснили мне, что я чужая для вашей семьи. На каком основании теперь вы предъявляете права на МОЕГО ребенка?! – поднимаю голову выше и держусь. Я буду стоять на своем, сколько смогу.

– Самир, успокой свою женщину, – подает голос отец. – Ее никто не учил, что со старшими не говорят в таком тоне? Я бы выпорол за такое поведение. И приведи уже внука. Я устал от этого цирка.

– Да пошли вы все! Сборище циничных сволочей! Вам плевать на этого ребенка. А ты, – сдергиваю руки Самира с себя. – Тебе в кайф унижать и ломать меня! Ты и понятия не имеешь о том, что такое любовь. Твой брат умел любить. Мой муж умеет любить. А ты… Чертов эгоист и жестокая тварь!

– Ты всегда видела во мне только эту сторону, – тихо отвечает он. – И вот сейчас передо мной стоит выбор: продолжить быть тем, кем ты меня видишь или все же сделать шаг навстречу тебе? М? – сдавливает пальцами мои щеки. – Оценишь?

– Ты похитил моего ребенка, – напоминаю ему.

– Приведи его сюда, – он отходит от меня на пару шагов. – И мы, наконец, сядем ужинать.

– Нет! – стою на своем.

– Хочешь, чтобы это сделал я? Хватит устраивать сцены, Ася. Даян должен познакомиться со всей своей семьей.

– Ты отдашь его ей, – понимаю, что у меня не выходит сопротивляться. В какую бы сторону я не сделала шаг – везде будет стена.

– Не отдам, – шепчет мне на ухо, чтобы никто не слышал. – если ты перестанешь сопротивляться и сама, добровольно, сегодня придешь ко мне. Я докажу, что далеко не так жесток и эгоистичен, как ты обо мне думаешь.

– Я согласна, но Ян все время будет у меня на руках.

– Вот видишь, маленькая, как просто, оказывается, находить компромиссы. Сходи за сыном, я пока прикажу подавать горячее.

Поднимаюсь наверх, достаю из шкафа туфли на более устойчивом каблуке.

Как смотреть в глаза Ярославу после принятого решения, я не знаю. Сгорю, наверное, дотла. Надежда, что меня вытащат отсюда, умирает с каждым часом. Так долго их нет. Слишком долго. А я не могу больше. Я не нахожу способов защитить сына кроме одного, подчиниться Самиру и сдержать свое слово, данное на коленях у ЗАГСа.

Вытираю слезы, чтобы Ян не испугался. Щека все еще горит. Завтра скорее всего будет синяк. Ужасно. Меня никогда не били по лицу. Это так унизительно.

– Мальчик мой, ну как ты здесь? – присаживаюсь перед сынишкой на корточки в детской.

Даян катает по полу машинку, не притрагиваясь к другим игрушкам. Интересно, почему он выбрал именно ее?

– Хорошо, – тихонечко отвечает сын, радуя меня своим голосом. Говорит.

– Нам надо спуститься с тобой вниз. Мы покушаем и познакомимся с новыми людьми. Ты посидишь у меня на коленочках, а потом вернемся в комнату и почитаем сказку. Идем, – поднимаюсь, протягиваю ему руку. Малыш сжимает в руке машинку и вопросительно смотрит на няню.

– Можно, конечно. Это твои игрушки, – улыбается она.

Ян прижимает игрушку к себе, я прижимаю к себе его. Каждый шаг дается мне с огромным трудом, но я все же спускаюсь с ним вниз. Малыш внимательно осматривает гостей.

– Ой, – всплескивает руками моя бывшая свекровь. – Как же он похож на своего отца!

Глава 16

Ярослав

Прихожу в себя в палате. Выворачиваю шею, чтобы посмотреть в окно. На лице темно. Сколько сейчас времени, определить уже невозможно. Может быть шесть вечера, а может и шесть утра.

Радует, что это не реанимация. В вене опять торчит игла от капельницы. В голове приятная ясность. Пытаюсь прочитать этикетку на препарате, что мне капают, но она почти полностью содрана. Шифруются. Зато понятно, куда меня положили.

Ищу кнопку вызова медицинского персонала. Надо все же задать пару вопросов и узнать, где мой телефон. Насколько удалось осмотреться и прощупать кровать, здесь его нет. В карманах тоже пусто.

– Добрый вечер, – ко мне входит женщина неопределенного возраста в медицинской маске.

– Добрый. Скажите, а мобильник мой где? И опер со мной был, Виктор. Где он?

– Ваш телефон забрали сразу, как вы к нам поступили. Просили передать, чтобы восстанавливали силы.

– И все? – приподнимаюсь на локтях и морщусь от неприятного жжения на сгибе. Вытягиваю руку с капельницей так, чтобы снять боль.

– Да. Это закрытый госпиталь, Ярослав Алексеевич. Информация доступна дозировано. Привыкайте. Что мне положено знать и вам доложить, я доложила. Отдыхайте. Скоро принесут ужин.

Класс!!!

Падаю обратно на подушку. Жду, когда докапает этот интересный коктейль, после которого мне и правда значительно легче.

Через час встаю на ноги, хожу по палате в ожидании хоть кого-нибудь, кто знает больше, чем расписание ужинов.

От еды воротит. Хочется выйти отсюда, но я так понимаю, это бесполезно. Не выпустят. Ну Витя! Засранец! Нашел способ сделать так, чтобы я не дергался. Мешаю я вам? Ну сорри. Там моя семья и я нужен ей. За это время с ними могли сделать все что угодно. Я ведь не дурак. Я прекрасно понимаю, зачем Салаеву Настя. И если этот ублюдок затащил ее в свою постель… Об этом лучше не думать. И дело не в том, что там будет физика. Аське будет страшно. Моя девочка будет ненавидеть себя за это. И винить тоже будет себя.

«Настя, не смей!» – шепчу, глядя в темное оконное стекло. – «Только не смей сдаваться и думать, что эта мразь испачкала тебя! Я отмою. И вылечу. Ты не виновата, моя любимая девочка. Это я виноват. Не уберег вас от него.»

Буду повторять ей это долго и упорно, пока не запомнит и снова не начнет улыбаться. Нельзя сейчас об этом думать. В палате становится душно и сердце болезненными ударами пытается прорваться к ней.

Хоть бы у Аси получилось еще раз выйти на связь. Одно сообщение, звонок, что угодно.

– Ты чего бродишь?

Резко разворачиваюсь на голос. От боли в ребрах на мгновение темнеет в глазах, но быстро отпускает.

– Держи, – Витя протягивает мне мой мобильник. – Группа готова. Ждем приказа и выдвигаемся.

– Давно ждете? – крепко сжимаю пальцами телефон.

– Нет, но будем ждать столько, сколько потребуется. Здесь без вариантов, Яр. Мы подчиняемся приказам.

– Он же говорил, что заложники – первостепенная задача. Чего они ждут? – не понимаю.

– Мне не доложили. Не мой уровень. Скажи спасибо, что здесь не оставляют и нас обоих берут с собой. Могли бы запереть тебя в палате, меня загрузить любыми делами или тупо закрыть в камере, чтоб не мешался под ногами. Я же говорил тебе, здесь замешаны крупные птицы. Поешь, – кивает на тарелку с пюре и котлетой. – Должны вроде еще какую-то «вкусняшку» тебе вколоть, чтобы ты не рухнул по дороге.

– Отлично. Осталось не чокнуться в ожидании, – беру вилку и не чувствуя вкуса быстро пережевываю ужин.

– Не думаю, что будут долго держать заряженный боевой отряд. А чтобы не сходить с ума, думай о хорошем, – вскидываю бровь и едва не давлюсь от смеха. – Да-да, – кивает Витя, – вот такой банальный совет. Думай не о том, что там сейчас с ними происходит, а о том, что скоро все это должно закончиться. Ты обнимешь Настю, возьмешь на руки Даяна.

– Я пытаюсь.

Закрываю глаза, откидываюсь на прохладную стену. Выстраиваю в своей голове мысли так, чтобы вперед вытащить хоть что-то положительное.

Приходит уже знакомая мне женщина. Получаю от нее два укола. Что за препараты, мне снова не говорят, но через полчаса я ощущаю их действие. Надеюсь, что эффект не временный и золушка не превратится в тыкву в полночь.

– Ваша форма, – к нам заходит уже другая женщина, помоложе и без маски. – можно переодеться.

– Спасибо!

Безликий черный комплект, состоящий из штанов, футболки, куртки и высоких ботинок, садится как влитой. Чувствую себя в нем абсолютно комфортно. С собой из личных вещей ничего не беру. Только телефон, выставленный на беззвучный режим.

Вите на мобильник приходит сообщение.

– Идем, Березин, – кивает опер. – тебя ждет инструктаж. Слушай внимательно. Что непонятно, спрашивай.

– Принято.

Инструктаж предельно понятный. Если коротко: сиди тихо, никуда не лезь, пусть работают профессионалы. Не догнать может только дебил.

После занимательных инструкций, выдали броник и отправили снова ждать. Сколько, кого – неизвестно. Бойцы тихо перебрасываются шутками, играют в шахматы и пьют кофе. Я бесконечно смотрю на часы, пытаюсь занять себя чтением, но буквы на экране мобильного не хотят складываться в слова. Это раздражает. Убираю его в карман.

– Сыграем? – предлагает один из парней. – Давай-давай, доктор. Мы можем до утра так просидеть, пока там наверху вопросы решают. Хоть голову переключишь.

Настя

Сейчас, когда на нас с сыном изучающе смотрит три пары глаз и пытаются тянуть к нам руки, я особенно остро чувствую свою клетку. Она сужается до размеров стула, на котором я сижу. Еще немного и меня просто раздавит грубыми металлическими прутьями.

Мне кажется, я больше никогда в жизни не смогу пойти в зоопарк. Теперь я отлично знаю, как чувствуют себя животные, в которых изо дня в день тычут пальцами посетители.

Страшная беспомощность и теплый комочек, прижимающийся всем телом, надеясь получить защиту от матери, продолжают меня ломать. Как могу, закрываю Даяна руками.

– Дикая, – будто зная, о чем я думаю, выплевывает мать Самира. – И эту ненормальную ты хочешь видеть рядом с собой? – обращается она к сыну.

– Хочу. Я смогу перевоспитать Настю. Она станет покорной женой и послушной дочерью. Кариму не хватало характера и времени, чтобы сделать это. У меня получится. И воспитанием племянника еще не поздно заняться.

– Думаю, будет лучше, если мы заберем мальчика к нам, – все же настаивает моя бывшая свекровь. – Им займемся мы с папой, а ты…

– Нет, мама! – жестко отрезает он. – Даян пока останется здесь, но двери моего дома для вас всегда открыты. Я буду рад, если вы будете приезжать и проводить время с внуком здесь.

Я слушаю и только крепче сжимаю сына в руках. Наверное, ему уже больно, но мой маленький мужчина, в котором уже мужчины больше чем в Самире, сидит очень тихо. Дрожит только. Надо унести его наверх.

– Самир, – решаюсь обратиться. – Яну пора спать. Он еще не до конца здоров, ты ведь знаешь. Разреши мне отнести его к няне.

– Ты же помнишь наш уговор? – взгляд темных глаз прожигает во мне дыру.

– Да, – покорно опускаю голову. Я уже согласилась. Глупо сейчас сопротивляться и показывать зубы. Пусть наслаждается. Он ведь этого хотел.

– Уложи ребенка спать и оставайся в комнате. Я сам провожу родителей, потом позову тебя.

– Спасибо, – выдавливаю из последних сил.

Молюсь, чтобы не упасть на ватных ногах. С трудом перебирая ими поднимаюсь по лестнице, усаживаю Яна на свою кровать. Быстро сбегаю к няне, прошу, чтобы сходила на кухню и попросила для сына каши у поварихи. Возвращаюсь к своему малышу. Делаю ему горячую ванну. Купаю, стараюсь улыбаться, надуваю мыльные пузыри. Они переливающимися прозрачными шариками разлетаются вокруг нас. Один приземляется прямо ему на нос. Лопается, брызгает в глаза. Ян трет их кулачками и хохочет. Наконец-то! На сердце становится чуточку легче.

Мою ему волосики, смываю под душем мыльную пенку, заворачиваю в мягкое полотенце.

Няня как раз успела принести и оставить на тумбочке у кровати немного овсяной каши со свежими ягодами и стакан теплого молока.

– Ммм, вкусняшка, – пробую сначала сама, потом протягиваю ложку сыну.

Он клюет носом, но послушно ест ложку за ложкой. Запивает молоком. Ложится на подушку и мгновенно засыпает. Укрываю его одеялом, подкладываю под руку мягкого плюшевого мышонка, взятого в детской.

– Спи, мой родной. Мама сделает все, чтобы защитить тебя.

Тоже иду в душ. Долго стою под водой чувствуя внутри лишь пустоту. Пусть Самир забирает тело. Свою душу я ему не отдам. А сердце уже поделили между собой мои самые дорогие мужчины – Ярослав и Даян.

Выбираю в шкафу тонкий пеньюар длиной до самого пола. Срываю бирку, бросаю ее под ноги.

Прохладный шелк заструился по коже. Мелкие волоски на руках встают дыбом от диких мурашек, разбегающихся по всему телу в разные стороны. Сверху накидываю халат от этого же комплекта. Нижнее белье не надеваю. В нем сегодня нет необходимости.

Сажусь у зеркала и медленно расчесываю влажные волосы. Взгляд потерянный, заторможенный. Под глазами синяки от постоянных слез и недосыпа. Кожа синюшно-бледная. Сквозь ее тонкое полотно просвечивает паутинка темных венок. Я похожа сейчас на фарфоровую куклу. Такая же красивая, пустая и безжизненная.

В своих мыслях прошу прощения у Ярослава. Стараюсь делать это чисто, искренне, чтобы до него долетело. Не могу думать о том, как он там? Смог ли встать на ноги? Заберёт ли меня отсюда?

Дверь распахивается, громко ударяется о стену ручкой. В отражение вижу, что пришел Самир. Темные волосы влажные и растрёпанные после душа. Хорошо раскаченный торс с легкими очертаниями кубиков пресса заканчивается широкой резинкой светлых тонких брюк.

Старший Салаев бесспорно красив.

Хищный взгляд смотрит в самую душу, пробирается по позвоночнику вниз, к копчику и закручивает все внизу живота в тугой болезненный узел. Стискиваю зубы, чтобы не показать ему ни свою боль, ни свой страх. Ровно держу спину, продолжаю механическими движениями водить расческой по волосам.

Он подходит очень близко. Между нами всего пара сантиметров. Я чувствую жар его тела, слышу, как Самир дышит. Забирает у меня расческу, рассыпает длинные волосы по спине и расчесывает их сам, глядя в мои глаза через зеркало.

Собирает волосы в хвост. Накручивает его на кулак, оттягивает голову назад, наклоняется к уху:

– Ты нереально красивая, Настя… – обдает кожу горячим дыханием. – Я так долго искал тебя. Думал о тебе по ночам. Злился, ненавидел и сгорал от желания быть с тобой. Ты научишься любить меня, моя девочка, а я дам тебе все, что ты захочешь…

– Это очень неосторожные слова, Самир, – перебиваю его.

– Когда мы придем к этому, ты перестанешь меня бояться и не будешь так яро желать свободы. Она будет тебе не нужна. Я буду твоей свободой. Усыновлю Даяна. Найму для него лучших педагогов. Потом он пойдет учиться в лучший ВУЗ. Неужели ты не хочешь всего этого для своего ребенка? Что ты смогла дать ему за эти три года? М?

– Любовь, заботу…

– Это не делает его сильным мужчиной! – рявкает Самир, дернув меня за волосы. Жмурюсь. Больно…

– Зато он никогда не вырастет таким, как ты, – отвечаю, не открывая глаз.

– Через десять минут жду тебя в своей спальне, – он отпускает мои волосы, цепляет пальцами ворот халата. – Это лишнее. Оставь здесь.

Кутаюсь в этот дурацкий халат, как в свою последнюю защиту. Смотрю на сладко сопящего Даяна. Малыш поджал под себя ножки, крепко обнимает игрушку. Реснички дрожат. Личико осунулось.

– Мой родной, – веду пальцами по воздуху над его щекой. Боюсь прикасаться. Малыш может проснуться. – Спи сладко до самого утра.

Капаю по паре капель духов на запястья. Медленно растираю лёгкий, чуть сладковатый аромат по коже. Это не для Самира, для себя. Мне нравится тонкий запах этого парфюма. В нем улавливается что-то очень знакомое из моего детства. Мама… Мамочка. Не смотри на меня сейчас сверху. Мне страшно и стыдно. А если все же смотришь, умоляю тебя, не осуждай. У меня нет выбора.

Роняю на пол халат. Отталкиваю его в сторону босой ступней. Ещё раз оглядываюсь на сына и делаю решительный шаг из комнаты.

Спальня Самира слишком близко. Я упираясь взглядом в его дверь. Меня начинает мутить. Противный склизкий ком встаёт в горле вызывая рвотные позывы. Голова кружится, уши закладывает. Цепляюсь пальцами за перила, чтобы не упасть.

Глубокий вдох… Еще один… Пульс отсчитывает резво убегающие секунды. Так быстро.

Не хочу туда идти! Не хочу!

Закрываю глаза. Снова глубоко дышу.

Раз… два… стараюсь замедлить сердце, бьющееся в агонии настоящего животного ужаса.

Три… четыре… Вдох. Шаг. Выдох на месте. Вдох. Шаг.

Колени дрожат, ноги подгибаются. Здесь расстояние от перил до двери можно преодолеть в три шага. Я сделала уже два. Последний – самый сложный. Он станет той точкой отсчета, когда я окончательно потеряю себя. А если не сделаю, то потеряю сына.

Делать следующий вдох больно. Он застревает в груди, горло сдавливает спазмом. Перед глазами моргает свет, будто неизвестный все время щелкает выключателем.

Вдох… Шаг…

Меня ведёт в сторону. Не успеваю схватиться за дверную ручку. Лечу на пол…

– Держу, – родной голос врывается в мой личный бред. – Я здесь. Я держу.

И голова не бьется об пол. Ее удерживают теплые ладони.

– Давай я помогу, – еще один голос. Незнакомый.

Я слышу топот тяжелых шагов, лязг металла, перед глазами снова мерцает свет, фоном в заложенных ушах звучит еще много странных голосов. Я точно сошла с ума. Это нервный срыв. Возможно, я в обмороке и все происходящее мне просто кажется.

Чувствую невесомость и чужой, но точно мужской парфюм. Меня несут? Кажется да. Только глаза открыть я больше не могу. Веки стали свинцовыми, конечности неподъемными, а мысли текут очень медленно, как под сильным успокоительным. Помню, когда Карима не стало, Ярослав колол мне что-то такое…

– Нашли мальчика, – говорит один из голосов.

– В машину, – командует другой. – Салаева забираем и валим отсюда.

Я снова плыву по воздуху. Хочется закричать, но язык не слушается.

Громкий удар. Это дверь? Так закрываются раздвижные двери на Газелях. Ничего не понимаю. Меня утягивает все дальше в темноту. Нельзя спать. Там Ян. Мне надо к нему.

– Ччч, Ася, это Яр. Все хорошо. Дай себе поспать. Мы забрали Даяна. Едем домой.

– Яр… – с огромным трудом даются такие простые звуки.

– Да. Я здесь, – на меня натягивают что-то теплое. Узнаю одеяло. И запах Березина. Тот самый, с нотками сигаретного дыма, мороза и его самого, такого настоящего. – Спи, любимая.

Здравствуй уютная темнота, наполненная запахом моего мужчины. В ней больше ничего нет. Тепло, спокойно и пахнет надежностью, защитой. Им.

Сквозь нее настырно пробивается яркий свет. Он щекочет в носу и режет глаза. Вытягиваю затекшие ноги. Так хорошо… Хорошо?!

Глаза распахиваются. Резко сажусь на кровати и тут же падаю обратно на подушки от сильнейшего головокружения. Впиваюсь пальцами в простыню по бокам от себя. Держусь за кровать, пока не отпустит.

Я точно в спальне. В чьей? Что происходит? Мне снился Ярослав. Я дышала им. Делаю глубокий вдох, улавливаю в комнате этот же запах. Снова его. Не приснилось?

Сердце сходит с ума. Подгоняет меня встать и найти Даяна. Потом разберусь, что творится и чем накачал меня Салаев, что я никак не приду в себя. В голове все смешалось.

Дверь открывается. Дергаю на себя одеяло, натягивая его по самую шею, и не верю своим глазам.

– Ну привет что ли, – тепло улыбается Березин.

– Скажи, что ты мне не снишься, – хриплю и тут же кашляю. Горло дерет, словно я наелась битого стекла.

– Не снюсь. Держи, – вкладывает мне в руку стакан, сверху накрывает своей большой и теплой ладонью. – Пей, – помогает поднести к губам. Делаю пару глотков странного настоя. – Не кривись, ты пила его уже. Сейчас станет легче.

Через несколько минут и правда отпускает. В голове проясняется, память возвращается странными урывками.

– Где Ян? – смотрю в родные зеленые глаза.

– В гостиной мультики смотрит.

– А где мы? – еще раз осматриваю светлую и очень уютную спальню.

– Еще в Столице. Мы поживем здесь некоторое время. Будет расследование о гибели Карима и захвате вас с Даяном старшим Салаевым. Нам дали охрану, так что мы в безопасности, – коротко рассказывает Яр.

– Обними меня, – голос снова дрожит. Начинают просыпаться эмоции. – Хочу почувствовать, что это и правда ты.

Ярослав забирается с ногами на кровать, поднимает выше подушку, тянет меня на себя и устраивает между ног облокотив спиной на свою груди. Берет в руки мои ладони, перебирает пальчики, тяжело дышит. Я чувствую, как сильно бьется его сердце.

– Думал, что с ума сойду без тебя, – его крепкие руки напрягаются, на запястьях набухают темные вены. – Прости, что не смог защитить…