Текст книги "Ведьмины приключения, или Как Сита охотилась на директора"

Продрыхла я, как оказалось, почти до обеда, а проснувшись, обнаружила сидящую у себя в ногах Лизу. Девушка задумчиво разглядывала меня, наклонив голову набок.

– Проснулась, засоня, – заметила Лизавета. – Уже двенадцать часов, сколько можно спать? Ну и сны тебе снятся. Как ужастик посмотрела.

Я вообще не помнила, чтобы мне что-то снилась, и вопросительно уставилась на девчонку.

– Не помнишь? Ну и хорошо! Потому что с тобой такого точно не случится, дядя не допустит. Вот проклятие разрушит и все исправит, – «успокоила» меня подружка.

– Какое проклятие? – насторожилась я.

– А, не важно. Не заморачивайся, ему там всего ничего осталось, два-три дня и снимет с себя эту гадость, – отмахнулась Лиза.

– Нет, подожди, раз уж начала, то договаривай. – Заинтересовала, а теперь в кусты? Не отстану теперь, пока не расскажет.

– Так не могу я больше ничего рассказать, там такая хитрая штука, что дядя никому не может про нее говорить, блок на разглашение стоит. Сама не понимаю, как мне удалось пробиться и подсмотреть, но я тоже рассказать не могу. Вот, – развела руками племяшка.

– Ничего не поняла, но мне уже и не важно. Проводи меня в медпункт, медичка уже должна была вернуться, так что мне здесь делать больше нечего, – решила выбросить из головы Романа, к сожалению, не моего романа и приступить к исполнению составленного вчера плана.

– Ну и правильно, посмотрит дядя Рома, как ты с другими заигрываешь, и с проклятием поторопится, – заявила Лизка.

– Да сколько можно?! – возмутилась я. – Хватит в мою голову без спросу лезть!

– Я не специально, честно. Прости, – устремила на меня невинный взгляд девчонка. Вот только улыбочка у нее при этом была далеко не невинной.

Взгляд моментально опустился к полу, а улыбочка сменилась скорбной гримасой.

«Ты вообще отсюда вылезать собираешься?» – мысленно вопросила у нахалки.

– Одевайся, провожу тебя к фельдшеру, – сменила тему вреднюга.

В квартире больше никого не оказалось, и мы беспрепятственно покинули преподавательский дом.

Медпункт был действительно открыт, нас встретила красивая рыжеволосая женщина лет тридцати в голубом коротком халате и приветливой улыбкой на губах.

– Можете звать меня Екатериной. Роман предупредил, что ты придешь. Сита, да? – высоким мелодичным голосом проговорила она. – Спасибо, Лиза, дальше мы сами справимся. Можешь пока погулять, а позже приходи проведывать подругу.

Лизка недовольно поджала губы, но помахала мне рукой и ушла.

Екатерина провела меня к кушетке и уже без улыбки строго приказала:

– Ложись и ничего не бойся, уколов не будет.

Ага, значит, и о том, что я боюсь иголок, Ромочка тоже предупредил. Ишь какой предупредительный! Интересно, что он еще рассказал этой симпатичной медичке?

Потом я минут двадцать лежала, пялясь в потолок, а Екатерина колдовала над моим сломанным пальцем. Она оказалась ведуньей высшего уровня, вон даже лицензия в рамочке на стене висит! И что специалист такого класса делает в захолустных Ведунах? Пока женщина занималась лечением, я развивала эту мысль. Роман сильный маг, и он здесь скрывается, среди преподавателей полно профессоров и магистров, им бы в университетах да академиях работать, а они тут прозябают. Теперь вот еще и Екатерина со способностями, достойными частной практики в высшем магобществе. Что-то с этой шарагой не чисто, Ромочка здесь прячется, так, может, и остальные тоже? Эдакий лагерь для опальных представителей высшего магического уровня. Или, наоборот, они сами сюда сползаются, чтобы, собравшись вместе, завоевать мир? Что-то меня не туда понесло. И вообще, не мое это дело. Главное, чтобы местные уникумы на студентах свои способности не использовали.

– Пошевели пальцем, – пробурчала Екатерина, продолжая что-то нашептывать над моей ногой.

Я пошевелила и не почувствовала абсолютно никакой боли или дискомфорта. Только тепло по ноге разлилось.

– Не болит, все прошло! – воскликнула, пытаясь встать.

– Подожди, я еще фиксатор не наложила, – остановила меня ведунья.

– А зачем? Прошло же все! – Я была просто в восторге от профессионализма местного медика.

– Я срастила кость, но нужно время, чтобы клетки сами встали на свои места. Никакое волшебство не заменит естественных процессов организма. Чем чаще человек лечится с помощью магии, тем слабее становится его организм. Тебе еще столько нового и интересного предстоит узнать. Завидую, – проговорила женщина, тепло мне улыбаясь.

А я поняла, что ей далеко не тридцать лет. Интересно, а сколько Роману?

– Вот, через пару недель заклинание самоуничтожится, и фиксатор развеется. Теперь можешь встать. Пройдись, – предложила ведунья.

Я встала, прошла по кабинету и даже подпрыгнула.

– Ничего не мешает? – осведомилась Екатерина.

– Нет, все отлично! Спасибо вам огромное! Я могу идти? – Если честно, я сейчас собиралась заняться не сердечными делами, а желудочными. Есть очень хотелось.

– Извини, – как-то виновато проговорила фельдшер, – но тебе придется остаться здесь до начала занятий. Не прямо здесь, конечно, я приготовила для тебя вполне уютную палату, там даже телевизор есть и интернет. Можешь взять мой ноутбук, – затараторила Екатерина, отводя взгляд в сторону.

– Та-а-ак, меня что, от общества изолируют? – кажется, я опять начинаю закипать.

– Ну что ты! Конечно нет. Просто небольшая мера предосторожности. К тебе могут приходить друзья, – потом улыбнулась и добавила: – Ты только намекни про интернет, так от друзей отбою не будет.

– Но я не хочу сидеть в четырех стенах целых три дня! – уверенно направилась к двери. – Ну я ему сейчас устрою больничную палату во всей красе!

– Подожди, Сита. Тебе нельзя волноваться, – засуетилась Екатерина.

– А я и не волнуюсь. Вот сейчас пойду и спокойненько выскажу нашему няшному директору, какой он козел! И тогда вообще буду счастлива, – заявила, распахивая дверь.

Дверь распахнулась, но только на треть, и остановилась, во что-то врезавшись. Выглянула и узрела ухмыляющегося Руслана, удерживающего ее ногой.

– Ногу убери, – недружелюбно буркнула, пытаясь оттолкнуть мужчину этой самой дверью.

– А если не уберу? Тоже козлом няшным назовешь? – совсем счастливо улыбнулся директорский братец.

– Если не уберешь – разозлюсь, – прошипела, действительно начиная злиться.

– А вот это не советую. Чревато… для тебя, – уже без улыбки проговорил Руслан.

– Без вас знаю, – пробурчала, продолжая толкать дверь.

– Да ладно уже, давай на «ты». Все равно у вас с Ромычем петля затягивается на форсаже, так что часто общаться будем, – «осчастливил» меня Руся.

– Сейчас, держи карман шире, пусть твой Ромыч в петлю лезет, а у меня и без этого проблем выше крыши. И твой братец создал бо́льшую их часть, – навалилась на створку посильнее и как рявкну: – А ну ногу убрал, пока не сломала.

А этот гад смотрит на меня и лыбится. Я отошла на пару метров от двери, чтобы подналечь на нее с разгона.

– Может, не надо? – как-то обреченно спросила ведунья.

– «Надо, Федя, надо!» – заявила и понеслась таранить преграду.

А этот братец, чтоб ему в магазинах только дважды уцененные товары попадались, взял и распахнул дверь прямо передо мной. Я конечно же затормозить не смогла и по инерции, пробежав по короткой приемной, вылетела прямо на крыльцо… в объятия поднимающегося по ступенькам Романа Любомировича.

Директор попятился, оступился, но на ногах устоял. И меня удержал… на весу. И вот стоим мы перед медпунктом, точнее, он стоит и меня держит… уткнувшись лицом куда-то в область груди. А я болтаю ногами в полуметре от земли и думаю: «Это как нас так угораздило?» В смысле, как так получилось, что он меня руками обхватил, ну, скажем так, почти за талию? Это если бы его на пути не встретила, то с крыльца бы живописной ласточкой полетела. Вот и была бы мне больничная палата.

Директор ослабил хватку, и я начала так ме-э-эдленно сползать по его телу. Да что ж ты делаешь, Роман уже не моего романа! У меня аж голова закружилась. А судя по стремительно изменившемуся рельефу поверхности собственно моего сползания, директору этот процесс тоже понравился!

И вот я уже почти сползла. Вот чуть-чуть осталось, ну самую малость, пальцами ног уже чувствую дорожку, а Ромочка – бах и опять руки сильнее сжал. Ну вот как это называется? Он стоит, я уже почти стою, мне в живот опять «BOSS» упирается, и ниже тоже упирается… А он смотрит прямо в глаза, и я не могу этот взгляд разорвать.

Почему-то волосы в лицо лезть начали, вокруг стало пыльно и в ушах зашумело. А в следующее мгновение что-то больно укололо в пятую точку, над ухом прозвучало ласковое: «Так будет лучше для тебя, девочка», и я отключилась.

Просыпаюсь от зверского голода и первая мысль: «Это где я так напилась, что голова как чугунок и во рту Сахара?» Осмотрелась и обалдела, я в больничной палате, да еще и под капельницей! Ни фига не помню. Как я здесь очутилась, что произошло? Повреждений вроде никаких не чувствую, так зачем тогда капалка?

И тут в палату влетает Лизка. Точно! Лиза, ее папа, дядя и Ведуны. Вспомнила и так обидно стало. Вот гады! Вырубили и заперли в больничку.

– И не говори. Я даже с папой поругалась. А они с дядей уперлись: «Нельзя допустить всплеск фона», и все тут. – Лизавета плюхнулась на кровать у меня в ногах и протянула мне банан. – На вот пока. Сейчас врачиха обед принесет, я прошмыгнула, когда она в столовку пошла. Приду вечером, если от своих улизну.

Девчонка спрыгнула с кровати, махнула мне рукой и выскочила за дверь.

– А как пройдешь-то? Здесь же Екатерина, она, наверное, режим нарушать не позволит, – крикнула ей вслед.

Лиза заглянула, подмигнула и прошептала:

– Так она в преподавательском доме живет, этажом выше. Пока. – И подружка опять скрылась за дверью.

А через пять минут мне принесли совсем не столовский, а очень даже шикарный обед. И вот интересно: это медичкина инициатива или Роман озаботился?

Ужин я съела с удовольствием, а вот Екатерину демонстративно игнорировала. Нечего в меня иголками тыкать, устроила дартс. Еще бы мишень у меня на шортах нарисовала!

Потом было несколько часов скукотищи, я жала на кнопку переключения каналов на пульте от телика и строила коварные планы мести всем вместе, и Ромочке в частности. Хорошо же он решил проблему с источником – запер меня, и все дела. А как же я? Меня вообще не спросили, что я обо всем этом думаю! Захотелось побуянить, разгромить эту ненавистную палату и показать им, что меня не стоит обижать. Но буйство не получалось, не считая обиды и скуки, я была спокойна как удав. Так вот что они мне капали! Меня накачали успокоительным. Вот же… слов просто не хватало, приличных.

Вечером Екатерина принесла замечательный ужин. Я опять все съела и даже спасибо не сказала. Было действительно очень обидно. Потом медичка заглянула, пожелала доброй ночи и, не дождавшись ответа, ушла, оставив на столе ноутбук. Ишь какая добрая, расщедрилась.

Но ноут я конечно же сграбастала, нашла кабель и, подключившись к интернету, пропала на несколько часов в соцсетях. Подружкам навешала лапши, что укатила учиться за бугор к родственникам отца и у меня все отлично. Знали бы они, где я сейчас.

Меня уже начало клонить в сон, а Лизка так и не пришла. Наверное, не смогла улизнуть от родителя. Захлопнула ноут и улеглась спать. Уже начала проваливаться в сон, когда услышала какой-то шорох у окна. Подняла голову и узрела, как ручка сама собой поворачивается, окно открывается, и в палату вваливается Лекс.

– Привет, – помахал он мне рукой, усаживаясь на подоконнике. – Слышал, ты ногу сломала. Вот, решил проведать.

Вслед за Сашкой в окно вплыл огромный букет белых лилий, пролевитировал до кровати и свалился прямо мне в руки.

– Откуда? – только и смогла произнести, зарываясь носом в любимые цветы.

– Чего не сделаешь для красивой девушки, – пафосно изрек Александр, натолкнулся на мой скептический взгляд и с ходу признался: – В хозблоке сегодня за драку отрабатывал, а у них там в цветнике полно всего, не убудет.

– Я же ведьма, а ты ведьм не любишь, – прищурилась, но букет из рук выпускать не хотелось. Обожаю лилии.

– Ничего, никто не идеален. Я вот, например, храплю, – засмеялся парень и внаглую перекочевал с подоконника на кровать.

Скинул кроссовки и уселся, скрестив ноги, как йог недобитый!

– Ну ты и наглый, – протянула, подтягивая свои, а то еще отдавит.

– Тем и кормимся, – просиял улыбкой Лекс. – Ну, рассказывай, чего с тобой приключилось.

– С чего это? Ты что, психоаналитиком заделался? – не видела смысла откровенничать с наглым кинетиком. – И вообще, уже первый час ночи, а у меня режим. Так что… – развела руками, – спасибо за цветочки. Завтра тортик приноси.

И, демонстративно отвернувшись к стене, начала устраиваться поудобнее.

– С каких это пор у тебя режим? Сам позапрошлой ночью видел, как по территории шаталась, – возмутился глазастый Сашка.

Видел он, видите ли! И чего ему не спалось?

– И ничего я не шаталась, шабаш у меня был. А режим дело такое: сегодня нет – а завтра есть. Я же болею, вот и соблюдаю больничный режим, – пробурчала в подушку, с трудом удерживаясь от того, чтобы не отключиться прямо сейчас. Накачали, гады, какой-то дрянью.

– Вот уж не знал, что у нас в преподской шабаши проводят… на пару с директором, – хохотнул парень.

Я резко развернулась, от чего Лекс подпрыгнул на пружинной кровати, и, недружелюбно глядя, напрямую спросила:

– Чего ты хочешь?

Парень немного помолчал, склонив голову набок и рассматривая меня. Потом растянул губы в загадочной полуулыбке и прошептал:

– Тебя.

– Чей-то? – выдала я реплику одного из мастодонтов отечественного кинематографа, подтягивая ноги к груди и вообще группируясь, чтобы оказаться как можно дальше от претендента на меня любимую.

– Тебя это удивляет? – усмехнулся Алекс. – Ты очень привлекательна и еще не испорчена ведьминским воспитанием. А неиспорченная ведьмочка это так… аппетитно. – И этот озабоченный плавно перетек из положения сидя в нависающую надо мной позицию.

Мамочки, куда я попала? Бабуля-а-а, забери меня отсюда, пока прабабушкой не сделали, моим мнением при этом не поинтересовавшись. А он нависает надо мной весь такой широкоплечий и самоуверенный. Серебристые глаза блестят, как у кота на сметану, на губах усмешка а-ля «возрадуйся, тебе несказанно повезло быть замеченной королем». Вот только широкие скулы напряжены и сам весь как натянутая струна. И, я так подозреваю, это он типа сдерживается, чтобы на меня не наброситься прямо сейчас.

– Э-э-э, Александр, а тебя не смущает, что мы на больничной кровати? – намекнула, что я не расположена к интиму, да и окружающая обстановка этому не способствует.

– Нет, – проникновенный шепот, – в больнице у меня еще не было. А у тебя? – А сам норовит мне ушко облобызать.

– Э! Не наглей, – надоело мне намекать. – Ты, часом, медпункт с бюро интересных услуг не спутал? Вали давай отсюда! – уперлась руками в грудь озабоченного парня.

Грудь, как и все к ней прилагающееся, отталкиваться не хотела, а, наоборот, начала напирать еще сильнее.

А я даже разбушеваться не могу, состояние как у недоваренной морковки из-за снотворного. Эдак он меня сейчас… того, а я и защититься не смогу. И кричать бесполезно, медпункт-то на отшибе стоит, никто не услышит. А Лекс уже одной рукой за подбородок схватил и к губам тянется. И я сделала единственное, что пришло в голову в экстренной ситуации. Зажмурилась и изо всех сил мысленно закричала: «Лиза-а-а! Помоги-и-и! Насилую-у-у-т!». Лекс настойчиво пытался просунуть свой язык в мои плотно сжатые губы, а я не менее настойчиво пыталась его оттолкнуть руками. Ноги мне этот козел коленом придавил. Еще и нашептывал в перерывах между поцелуями всякую ересь вроде: «Ну что ты ломаешься, я же тебе нравлюсь» или «Расслабься, детка, не пожалеешь». А последний его перл вообще добил. Этот придурок посмотрел мне в глаза и заявил:

– Обещаю, что со мной тебе понравится больше, чем с Любомирычем.

Ну вообще! У меня слов не было, только мысли, причем от «криков» о помощи я уже перешла к угрозам и обещанию отравить жизнь и самой менталистке, и всей ее семейке. В процессе обдумывания мести директору – как ни крути, а в этой палате я по его инициативе торчу, расцарапала насильнику рожу и укусила за губу.

– Какая ты страстная, – простонал Лекс, слизывая выступившие в месте укуса капельки крови.

Стоп! Да он даже не понимает, что я сопротивляюсь!

– Саша-а-а, Сашка, Лекс! Да посмотри ты на меня! – схватила парня руками за волосы и отодрала от своей шеи.

Вгляделась в глаза – так и есть! По краю радужки едва заметная грязно-зеленая полосочка, расползающаяся сеточкой мельчайших сосудиков по белку. Он где-то Юржика подцепил! А это значит, что если Лизка меня не услышит, то мне конец. Юржик – это мелкая подземная нечисть, которая вселяется в мужчину – и все, маньяк высшей пробы готов к труду и обороне. Насилует, убивает и частично поедает жертву. Судя по незамутненному зрачку, эта пакость еще даже корни не до конца пустила, это-то меня и спасло от жестокого избиения. Хотя все еще впереди!

«Лизка-а-а, зараза! Убиваюу-у-ут меня!!!» – орала мысленно, вцепившись руками в пижамные шорты, выданные заботливой медичкой. И ведь действительно сейчас оприходует, прикопает то, что останется, и утром даже не вспомнит. А следующей ночью опять на охоту выйдет.

И вот в эпический момент разрывания шортиков и попадания моей пятки в челюсть одержимого Лекса с треском распахивается дверь, и на пороге появляется… Руслан.

– Весело у вас тут, однако, – усмехнулся мужчина.

Вразвалочку подошел к ничего не замечающему и продолжающему дорывать условно мою одежку Сашке и, схватив довольно крупного парня за плечо, отбросил его к стене как котенка.

Я забралась под одеяло и, слегка постукивая зубами, почему-то спросила:

– А где директор?

– А моя кандидатура на роль спасителя тебя не устраивает? Ну так я пойду? – хохотнул Ромочкин братец.

– Нет! – взвизгнула, косясь на несостоявшегося насильника.

Лекс лежал у стены и не подавал признаков жизни, Руслан подошел и приложил два пальца к его шее, видимо, проверяя, живой или нет.

– Ну как? – прошептала, кутаясь в одеяло.

– Жить будет, – махнул рукой Руслан. – Ты мне лучше скажи, что с ним сейчас делать? – Кивок на бессознательного парня. – К магкомиссии сейчас обращаться вообще не вариант. Тебя сразу засекут, а без показаний жертвы нам ему нечего предъявить.

– Не надо магкомиссию. Он под контролем Юржика. Ведьмин круг надо собирать и изгонять, – авторитетно заявила я.

– Хм, и откуда такие познания у необученной ведьмочки? – хмыкнул Руся.

– Я с бабушкой в командировки по деревням ездила, когда она в магкомиссии контролером работала, – пробурчала, сползая с кровати и крадучись подходя к несчастному Саньку.

– Ясно, – уже серьезно проговорил Руслан, – сейчас одеваешься и пулей к нам. Там Лизка, наверное, извелась вся. Вот ключи, – протянул мне брелок в виде русалки с одним ключом, – пришлось запереть. Напугала ты своим криком девочку.

– Ну уж извините, меня тут вообще-то планировали изнасиловать, убить и съесть, – язвительно ответила немного пришедшая в себя и снова обросшая шипами ведьмочка.

– О как! – присвистнул Руслан Любомирович. – А ты с диагнозом не ошиблась? Как-то вяло он тебя убивать собирался.

– Просто Юржик еще корни не до конца пустил, – объяснила, поднимая с кровати слегка помятый букет. – Недавно вселился, наверное, когда Лекс цветы рвал.

– О-о-о, так ты его знаешь? Интере-э-эсно. Нужно будет брату рассказать, – протянул Руся, отворачиваясь. – Переодевайся давай, а то сейчас твой кавалер очнется и придется опять его обидеть.

Пока я одевалась, Руслан чем-то шелестел у стола.

– Все, можете поворачиваться, – оповестила, засовывая в карман ключ и подхватывая временно уложенный на тумбочку букет.

Лизкин папочка повернулся и протянул мне сложенный вдвое блокнотный листок со словами:

– Зайдешь в сорок первую к Екатерине, это на третьем этаже, и отдашь записку. А потом к нам. Успокой Лизу – и спать. Можешь занять Ромкину спальню, он все равно только утром вернется. Все, беги. – Меня бесцеремонно вытолкали за дверь.

Я прибежала к преподавательскому дому, забралась на третий этаж, нашла нужную квартиру и держала кнопку звонка, пока не послышался щелчок отпираемого замка. Ждать, к слову, пришлось не более полуминуты. Екатерина была заспанной, но собранной и встревоженной. Сразу видно, что к работе относится ответственно.

– Что случилось? – взволнованно спросила ведунья, завязывая пояс халата.

Молча протянула ей записку и пожала плечами. Говорить было проблематично, ибо после пробежки я дышала как загнанная лошадь.

Быстро прочитав записку, ведунья взглянула на меня и строго спросила:

– Точно Юржик?

– На все сто, – отрапортовала я.

– Ясно.

И женщина поспешно скрылась за дверью своей квартиры, а я поплелась успокаивать Лизку.

Подружка встретила меня с визгом и слезами на глазах.

– Я так испугалась за тебя. Жуть просто, – причитала она, повиснув на моей шее.

– Да все нормально уже, – успокоила я ее.

Лиза немного помолчала, сосредоточенно глядя на меня, а потом выдала:

– Ну ни фига себе! Это что за тварюшка такая?

– Да ну тебя. Опять в голову лезешь. Пошли лучше спать, – махнула я на нее рукой.

– Ладно, утром поговорим, – смилостивилась любопытная Варвара. – Тебе туда, – и с подозрительно ласковой улыбочкой указала в направлении той комнаты, в которой я провела прошлую ночь.

Я решила плюнуть на все подозрения и завалиться в кровать. Мне было уже не важно где, главное – поспать, потому что, вопреки ожиданиям, адреналин не выжег из крови снотворное, и я чувствовала себя слегка пьяной.

Добрела до уже знакомой кровати и не раздеваясь повалилась на нее. Кажется, я уснула еще в полете. Во всяком случае, как моя голова встретилась с подушкой, я уже не помнила.

– Это уже не петля, а виселица какая-то, – прошипел кто-то рядом с кроватью.

Я приоткрыла один глаз и узрела усталого и злющего, но такого красивого Романа моей мечты. Утро, кстати, еще только обещало начаться, скудно освещая спальню предрассветными сумерками.

– Я сейчас уйду, – пробормотала непослушными губами, пытаясь оторвать голову от подушки.

– Спи, – как-то обреченно проговорил Роман, схватил со спинки стула халат и утопал, наверное, в ванную. А я опять отключилась.

Проснулась от неприятного ощущения, что на меня кто-то смотрит. Этот кто-то сидел в кресле рядом с кроватью, облаченный в банный халат, и переводил недовольный взгляд с меня на лежащий на соседней подушке, уже подвядший букет и обратно на меня. На букет, на меня, на букет, на меня.

– Ну что? – не выдержала я метаний его взгляда.

– Откуда это? – сощурившись, кивнул на букет директор.

Я улыбнулась во все тридцать два и выдала:

– От пылкого поклонника. Вот, решила последовать вашему совету и срочно влюбиться. Не вечно же принца ждать, будем мастерить из подручного материала.

– Кого? – не понял Роман Любомирович.

– Принца, кого ж еще, – пожала плечами, оглаживая букетик. Букетик был в плачевном состоянии, но… чем богаты.

– Убери это, – с явной злостью произнес Ромочка.

– Это почему? Мне нравится. – И ресничками бяк-бяк-бяк-бяк.

– А мне нет. Я сказал, убери.

Странный он какой-то. Сам же сказал, чтобы в другого влюбилась, а теперь недоволен.

– А если не уберу? – Ага, нарываюсь. А нечего мне указывать, я сама себе хозяйка.

– Лучше убери, – натурально так зарычал директор.

– Пойдем-ка мы отсюда. Иди ко мне, мой хороший, – сграбастала букет и начала подниматься с кровати.

Не успела. Роман подскочил с кресла, как на пружине, выдернул у меня из рук многострадальный веник и, отшвырнув его в сторону, толкнул меня обратно на подушку. И, нависая надо мной, я бы сказала, слишком уж близко, нос к носу, прошептал:

– Не провоцируй меня, девочка. Я не мальчишка, и безграничное терпение не входит в число моих добродетелей.

Я уже даже почти придумала, что ответить. Почти, потому что думать, когда он так близко, было проблематично, а он подался вперед и поцеловал, практически укладываясь на меня сверху.

Целует, значит, меня мужчина моей мечты, а я быстренько так та-а-аю. И совсем неправду в книжках пишут. Там все девицы поголовно тают ме-э-эдленно. Перемороженные они какие-то, что ли? Да под таким напором не то что растаешь, подкоптиться местами не мудрено. А поцелуи становятся просто-таки экстремальными, чувствую себя как на американских горках. Ну и стараюсь конечно же принимать посильное участие в процессе. Опыту-то у меня нет, а вот инстинкты срабатывают на уровне. А на Романе ничего, кроме халата, нет, и я это отчетливо обнаженной ногой чувствую. М-да, шорты наше все! И вот где-то между стягиванием мной халата с плеч Романа, кажется, все же моего романа и разрыванием им моей маечки я отключилась и продолжила функционировать на автопилоте. Ну и испортила все, простонав в макушку целующего мою грудь директора его имя. И главное, так красиво получилось, с придыханием «Рома-а-ан».

Он замер, а потом и вовсе отскочил от меня как от прокаженной. А так хорошо все начиналось, даже ветра не было, так, кровать слегка на месте подпрыгивала.

– Нет, два дня, осталось два дня, – бормотал директор моего облома, завязывая пояс на халате.

Потом посмотрел на меня, пошарил глазами вокруг и, не найдя ничего лучше, прикрыл мою грудь валяющимся у себя в ногах букетом.

– Ты мне еще свечку в руки дай! – возмутилась так и оставшаяся невинной ведьма. Это же позор! Девятнадцатый год ведьме, а она ни одного мужика не соблазнила. Хорошо хоть студенты местные не в курсе, а то затюкали бы.

А директор развернулся и потопал к выходу. Конец всему!

– Э, а я? А мне? – обидно-то как. – Да ну вас! Достали все! Пойду к Сашке, может, из него еще Юржика не вытащили. Хоть помру осчастливленной!

И букетом в директорскую спину запустила. За дверью кто-то сдавленно хрюкнул, и послышался довольный голос Руси:

– И там облом. Уже изгнали.

Роман вышел за дверь, а я осталась лежать памятником мужской несостоятельности. А счастье было так близко… ногой его чувствовала! И ведь вполне такое состоятельное счастье. А теперь все тело ломит и живот болит. Все, точно пойду Лекса соблазнять! Надо же утешить пострадавшего.

Повалявшись немного и совладав с разбушевавшимися гормонами, пошла грабить директорский гардероб. Не в неглиже же мне ходить, чай, не обеднеет. Нечего было рвать одну из моих любимых маечек. Попросил бы – сама сняла. Выбрала одну из белых рубашек, а их там штук десять совершенно одинаковых на вешалках болталось, и принялась мастерить себе креативный наряд. Подвернула рукава до локтя, застегнула три пуговицы посередине, а полы завязала симпатичным бантиком так, чтобы пупок видно было. И в таком виде вышла из спальни, предварительно умывшись и причесавшись рукой. Семейство Голдиных изволило трапезничать.

Проскользнуть мимо распахнутой двери в столовую мне не удалось.

– Сита, иди завтракать! Уже остыло, наверное, все, пока ты прихорашивалась, – елейным голоском проговорил Руслан Любомирович.

Я идти не хотела, а вот мой желудок был очень даже «за», и пришлось пойти на поводу у забившегося в истерике от доносящихся из столовой ароматов шантажиста.

Роман подчеркнуто не замечал меня. Ишь какой подчеркивающий! Ну и пусть, я его тоже буду игнорировать. Так мы и ели в полной тишине. И я была рада, что мой аппетит непробиваем и от плохой атмосферы за столом страдать не приучен.

Съев наивкуснейший завтрак, я вежливо поблагодарила… Руслана. У него же и спросила:

– Я могу вернуться в свою комнату?

– Пока нет, – ответил мужчина, прихлебывая чай, – там еще чистящее заклинание стоит. Завтра перед отъездом сниму, тогда и вернешься.

– А куда мне учебники тащить? – возмутилась я. – Через два дня занятия, а я еще в библиотеке не была!

– Я лично принесу тебе всю необходимую литературу перед занятиями, – проговорил Роман, продолжая смотреть куда угодно, только не на меня.

– Вот спасибочки! – вспылила, разозлившись на такое откровенное игнорирование. – Сама как-нибудь разберусь.

И гордо вышла из столовой. На лестнице меня догнала Лизка.

– Ты чего так быстро сбежала-то? Дядя на тебя не смотрел, потому что ему… слишком нравится вид его рубашки на тебе. Так слишком, что снять хочет, – покраснела дядина заступница.

– Вот! Он еще и жмот! Рубашку пожалел, а у него их как в магазине, – заявила я.

– А можно я с тобой к этому твоему другу пойду? – сменила Лиза тему.

– К Лексу, что ли? Так я не знаю, пустят к нему или нет, – пожала плечами. – Пошли, все равно мне податься некуда. Я до завтра бомжик. А почему твой отец так быстро уезжает? – Да, я тоже умею тему менять.

– У него жутко серьезная работа в министерстве магии, – поведала мне Лизок. – Его отправляют куда-то за границу, а меня не пропускают как социально неадаптированную. Вот и пришлось к дяде обратиться. А мама умерла три года назад. Сосуд в голове лопнул.

Мне так неудобно стало, я только подумала про ее мать и спрашивать не собиралась, а Лиза опять мои мысли услышала.

– Да не переживай ты так. Все нормально, мы заранее знали, мама еще в детстве у видящих карту жизни заказала. Она из богатой семьи была, бабушка с дедушкой могли себе позволить такую роскошь.

И она так спокойно говорит о смерти самого близкого человека! Вот что значит воспитание в магической среде. Мы с бусей хоть и ведьмы, но живем как обычные люди. Бабуля способностями только на работе пользуется, хоть у нее и расширенная лицензия на бытовое применение. И меня тоже приучила жить как обычного человека. С моими-то «талантами» только и пользоваться ведьминской силой. Разве что заранее вызвать МЧС, пожарных и «скорую», нет, лучше две. Я на мелочи не размениваюсь.

Пока болтали, дошли до медпункта. Как ни странно, к Саше нас пустили. Только он был совершенно измотан и даже голову от подушки не поднял, когда мы вошли в палату.

– Привет, страдалец, – весело поздоровалась, усаживаясь на подоконник. – Познакомься, это Лиза, племянница нашего директора.

– Привет, – прохрипел парень. Да, кричал он, видно, знатно, раз так голос сорвал. Сильный Юржик попался, наверное, не в первый раз вселялся.

Лиза смущенно помахала ручкой и, перекинув волосы через плечо, начала заплетать косички. Чего это она так разволновалась?

– Ну как ты? – спросила я у бедолаги, Лизка никуда не денется, потом у нее спрошу.

– Хреново, – честно признался Сашка. – А что со мной случилось-то? Андреевна молчит как партизан.

Это хорошо, что он не помнит, а то будет потом виноватым себя чувствовать и прощения просить, и нам обоим будет неудобно.

– А что ты помнишь? – начала с осторожного вопроса, решив, что легенду можно и на ходу состряпать.