Текст книги "Весьма вероятные приключения Морского Конька и его невозможной команды"

Девушка улыбается холодному солнцу. Завтра она продолжит свою историю. Завтра. А сегодня ей приснятся Сэм, Беспечный Танцор и Мануш. Они будут писать письма, запечатывать бутылки воском и бросать их в море. Как всегда.

Глава III

Тот, кто поёт колыбельные

Я знаю, что кит поёт в колыбельных,

Пока мир спит на его спине.

Встретить в море другой корабль – большая редкость. Иногда – большая удача, иногда – большая беда. Зависит от того, кто и зачем тебя на этом корабле встречает.

Однажды Мануш сидел на самом высоком рее грота и чинил снасти. Он любил все чинить. А целый парусник – это много работы. Постоянно нужно что-нибудь обновлять, поправлять, проверять, развязывать, связывать, распутывать и штопать.

Вода в этот день была тихой, лёгкие облака бродили по небу, как стадо выпущенных на вольные травы овец. Когда Мануш бросил взгляд на горизонт, ему показалось, что там вдалеке просто ещё одно маленькое облачко, висящее низко над водой.

Странным было то, что три переплетённых верёвки спустя облачко все ещё было на том же месте и совершенно не изменилось. А значит, это было не облако. Мрачный, как всегда по утрам, ром спустился на палубу и заглянул в капитанскую рубку. Не так давно моряки выменяли найденную в море пустую лодку на подзорную трубу. Кажется, пришла пора опробовать её в деле.

На горизонте был корабль. Сияющее-белый, огромный, с поднятым парусами – он оставался на месте, как приклеенный, и на палубе не было ни единой живой души. Можно было подумать, что корабль стоит на рейде – но кому бы пришло в голову бросать якорь так далеко от берега, да ещё и на всех парусах?

– Тысяча морских собак, – прошептал Мануш, не веря своим глазам.

А потом заорал:

– «Морское облако»! Мы нашли «Морское облако»!

Беспечный Танцор так и подпрыгнул у рулевого колеса от его воплей. А Сэм заспанный выскочил на палубу – босой, лохматый и полуодетый:

– Ты чего?! Пожар?! Пираты?!

Но это были не пожар и не пираты. Это была байка, которую сам Мануш несколько дней назад и рассказал.

В портовой таверне только и было разговоров, что об этом. Будто неделю назад огромный и дорогой пассажирский корабль пропал в море. Не так просто, конечно, пропал. Посреди глубокой воды, где не было ни камней, ни мели – «Морское облако» вдруг встало, как вкопанное. При добром ветре, под поднятыми парусами – судно не двигалось ни на дюйм. Так прошло два дня. Пассажиры волновались в своих роскошных каютах, капитан почёсывал бороду, команда разводила руками – никто не мог ничего сделать, и никто не понимал, что происходит.

В конце концов, всех людей посадили в шлюпки, место, где стояло «Морское облако» отметили на карте – и отправились к берегу. Тем более что до берега было не так далеко.

– На борту не осталось совсем никого, а когда они решили за кораблём вернуться, – страшным голосом рассказывал Манушу старый рыбак, перегнувшись через стол, обдавая его крепким винным духом, – на этом месте не нашли ничего! – он театрально развёл руками. Как фокусник, демонстрирующий, что нет у него в рукаве никакого туза. – И с тех пор все «Морское облако» ищут. Огромную награду за него назначили. Если, конечно, удастся привести его в порт. Но пока никто его не видел. Говорят, что сам Морской Дьявол прибрал его к рукам!

Конечно, эта байка была пересказана экипажу «Морского конька». Конечно, они от души поглумились над глупой командой богатой пассажирской посудины. И гоняться за наградой или пропавшим судном не собирались. Но раз уж оно само идёт к ним в руки… Это совсем другое дело!

И моряки развернули фрегат в сторону лёгкой добычи. Вот она – рукой подать. Сверкающий чистотой корабль с парусами белее снега. Такая чистота «Морскому коньку» и не снилась. Чем ближе они подходили к «Облаку» – тем невероятнее оно выглядело.

Палуба, полностью выстланная драгоценным золотистым кедром. Лестницы из тигрового дерева. Рукоятки штурвала, сделанные из слоновой кости, ручки дверей – из янтаря, фальшборты расписаны серебряной краской, а на парусах не было ни заплатки, ни пятнышка.

Команда «Морского конька» мялась на самом краю палубы, не решаясь ступить на неё грязными босыми ногами. На фоне этого судна они выглядели не просто оборванцами, а распоследними нищими, которых и на паперть не пустили бы.

– Мне кажется, для морских бродяг они слишком часто думают о своём внешнем виде, – замечает первый помощник.

Долгим взглядом из-под полуприкрытых век Кайса окидывает его старый рыбацкий плащ и нелепую шапку с помпоном:

– А может, это я часто думаю об их внешнем виде? Всё мечтаю их переодеть в нормальное?

Но делать было нечего. Раз уж взялись – нужно идти до конца. Или до момента, когда станет скучно. И они шагнули на палубу.

В тот же самый момент корабль вздрогнул и застонал. И звук этот был таким низким, громким, протяжным и тоскливым, что даже у Мануша, который никогда не унывал, сердце сжалось от грусти. Стон длился почти минуту, и все это время судно мягко покачивалось из стороны в сторону, хотя волнения не было. Сэм первым пришёл в себя:

– Какая-то чертовщина.

– Думаете, это призраки? – шёпот Беспечного Танцора звучал таинственно и жутко.

– Раз уж мы здесь – нужно все осмотреть. Есть только один способ проверить, что происходит.

И они отправились изучать брошенный корабль.

Теперь «Морское облако» уже не казалось им таким расчудесным. Ковровые дорожки выглядели не просто красными – а кроваво-алыми. Серебряные приборы на столах, хрустальные люстры, зеркала и отполированные до блеска перила – все множило отражения, двигалось вместе с исследователями, так что постоянно хотелось обернуться. Что там мелькнуло на самом краю видимости? Ах, это очередное отражение пялится на тебя из полутёмной каюты.

Ещё до того, как спуститься по лестнице, они условились, что пойдут все вместе. А как вы думали? Они же не герои готического романа, чтобы разбрестись и затеряться в лабиринтах коридоров, навсегда исчезая по одному, и оставляя своих товарищей в ужасе и неведении. Идти нужно было только вместе.

В каютах царил бардак. Люди покидали судно в спешке – теперь это было видно совершенно ясно. Мануш протянул было руку, чтобы «позаимствовать», как он любил говорить, жемчужные бусы – но так ничего и не взял.

Товарищи воззрились на него с удивлением.

– Если этот корабль прибрал Морской Дьявол, то взять с него что угодно – значит навлечь на себя проклятие. Дьявол – король воров. Он всегда найдёт способ вернуть себе своё, и, будь уверен, тебе этот способ придётся не по душе.

С «Морского облака» они так ничего и не взяли. Сэм тоскливо смотрел на книги по навигации в капитанской каюте. Добротные, толстые, с картинками и схемами. Он о таких и мечтать не смел. Сэм осторожно взял один из томов с полки. Присел в уютное кресло всего на минуточку. И погрузился в чтение.

Беспечный Танцор осторожно потрогал маленькую изящную лютню, висящую на стене в обеденном зале. Она была изукрашена сложной резьбой, а струны переливались медленным лунным сиянием. Лютня издала тихий тревожный звук, будто всхлипнула. Танцор смутился и отдёрнул пальцы. Рядом с лютней на стене висел портрет – девушка в газовом бело-розовом платье. Тонкая, вытянутая в струнку, поднявшая руки в балетном па. Юноша залюбовался этим неземным образом.

Мануш развалился на кровати. Каюта, судя по всему, принадлежала богатой даме. Мягкие перины, шёлковые простыни, запах духов и пудры. Все это убаюкивало и успокаивало. В зубах у рома была неизменная трубка – давно погасшая. Он даже не заметил, как сон укрыл его мягким покрывалом, а трубка упала на подушку рядом с нечёсаной бородой.

Да, экипаж «Морского конька» разделился. И погрузился в странное оцепенение. Минутная стрелка делала круг за кругом, но матросы не замечали времени. Каждый из них был увлечён чем-то своим – тем, чего ему не хватало.

Кайса делает многозначительную паузу. Сегодня ночью ей немного легче – она сидит на палубе, завёрнутая в одеяло, облокотившись о фальшборт.

– Вот любишь ты нагнетать, – первый помощник сверяет курс по компасу и звёздам. Он один умеет это делать.

– Хлебом не корми – дай понагнетать, – соглашается девушка. – Но таков жанр. Вы хотите, вообще, остросюжетности или нет?

– А можно её как-нибудь избежать? – Нильс стоит у рулевого колеса. Его поза выдаёт десятилетия в балетных классах – правая нога отставлена далеко в сторону, спина ровная, ладони легко лежат на деревянных рукоятках. – Ночь и так темна, страшна и голодна.

– Голодна – самое тревожное. – Миклош укладывает плотными кругами толстенную верёвку. Его босые пятки так и сверкают, когда он проходится ими по новому пеньковому завитку, вдавливая его в разрастающийся на палубе верёвочный круг.

– Ладно, – вздыхает рассказчица. – Сегодня обойдёмся без трюма, полного крови, и мёртвых матросов, поднимающихся из глубины. Даже без бледных детских лиц, глядящих из зеркал. Вы хоть представляете, на какие жертвы я ради вас иду?!

– Премного благодарны вам, добрая госпожа, – Нильс приподнимает невидимую шляпу и отвешивает поклон.

Никто не знает, как долго продлилось бы это странное состояние, если бы корабль снова не сотряс стон. «Морское облако» заходило из стороны в сторону, и на этот раз так сильно, что хрустальные люстры закачались под потолком, и фарфоровая посуда на столах обеденного зала опасно заскользила к краю. Экипаж «Морского конька» немедленно пришёл в себя.

Они принялись звать друг друга по именам, пытаясь встретиться – но пассажирское судно было большим, а стон все длился и длился. Отчаявшись найти друг друга, моряки бросились вверх по лестницам и один за другим оказались на палубе.

Море вокруг «Облака» бурлило. Не как бывает, если волны встречают отмель или подводные камни. А так, будто ты открыл крышку кастрюли, давно стоящей на печи. Смотришь, а вода бурлит и ждёт, пока ты посолишь её и начнёшь забрасывать морковку, лук, бараньи потроха и чёрный перец.

Что бы ни происходило, ясно было одно – что-то творится под водой. Теперь стало понятно, что и стон раздаётся оттуда. И было в нем столько медленной, длящейся боли, что всякий слышавший понимал – это просьба о помощи.

– Что это?! – прокричал Мануш, но его никто не услышал. Дальше мореходам пришлось объясняться жестами.

– Это что-то под водой, – сказал Сэм.

– Нужно нырнуть и проверить, – сказал Мануш.

– Да вы с ума сошли, – отвечал Беспечный танцор.

– Кто из нас умеет плавать? – спросил Сэм.

– Лучше всех ныряет Танцор, я знаю точно, – сказал Мануш.

Беспечный Танцор ответил жестом непристойным, но доходчивым.

Долго ли, коротко ли, но нырять всё же пришлось ему. Юноша скинул рубаху, ещё раз посмотрел на свои босые ноги, тяжело вздохнул, бросил на товарищей взгляд, полный безмолвного укора, – и бросился в море.

Хоть и казалось, что вода кипит, как бульон в кастрюле – она была самой обычной. Мокрой, солёной, холодной и неприветливой. Очутившись на глубине, Танцор открыл глаза – и сердце его ушло в пятки. Под килем корабля, в воде, полной поднимающихся ввысь пузырьков, похожих на жемчужные нити, простиралось что-то огромное и чёрное. Больше корабля и уж точно больше обычного камня, который он почему-то надеялся увидеть.

Танцор вынырнул:

– Там что-то огромное, – показал он жестом товарищам, перегнувшимся через борт.

– Нужно понять, что это, – ответил Сэм.

– Обплыви его со всех сторон – тогда будет понятно, – показал Мануш.

– Ненавижу вас, собачьи дети, – показал Беспечный Танцор.

Обплывать это огромное и чёрное пришлось долго. Так долго, что руки и ноги Беспечного Танцора окоченели в холодной воде. Но он продолжал свой путь – выныривая на поверхность, чтобы сделать быстрый вдох, и снова погружаясь, чтобы, в конце концов, увидеть, как на чёрном подводном теле открывается сияющий круг.

Это был глаз. Он был огромный круглый и жёлтый. С вертикальным черным зрачком. Глаз посмотрел прямо на юношу, и море наполнилось новым стоном. Под водой он звучал просто невыносимо.

Этот звук рассказывал историю мирного и древнего существа. Одного из тех, что поют колыбельные, чтобы успокоить бури и предотвратить цунами. Существа, живущего на глубине, но раз в сто семьдесят лет, поднимающегося на поверхность, чтобы спеть свою песню небу – в ту самую ночь, когда все планеты и солнце выстраиваются, чтобы её услышать. Существа, неизвестного ни людям, ни морскому народу – только в легендах, которые рассказывают ребятишкам самые старые и мудрые ундины, можно встретить огромную чёрную тень, поющую о внутренней тишине. Никто не знает его имени, ведь создание это ушло на глубину ещё до того, как Господь сотворил Адама и велел ему дать имена всему, что существует.

Беспечный Танцор парил в воде среди серебристых струек воздуха, тянущихся ввысь. Иногда они казались ниточками, на которых он подвешен, как марионетка. Иногда – сигналами азбуки Морзе, летящими в поднебесный мир – просьбой о помощи. История морского зверя вспыхивала в воображении юноши и гасла – будто свет пульсировал на обратной стороне век, показывая невероятные картины…

В этот самый момент стон смолк, и Сэм с Манушем вытащили Беспечного Танцора из моря.

Он тяжело дышал и выплёвывал солёную воду:

– Что случилось? – его взгляд метался между лицами друзей – бледными, как кислое молоко. – Что?!

– Ты чуть не утонул, – отвечал Сэм. Капитан бросился в море прямо в одежде, и теперь холодные струйки стекали с него на дощатую палубу. – Ты просто нырнул и… и всё. Что произошло?

– Не знаю, – юноша растерянно моргал, – мне кажется, я просто… уснул. И видел невероятный сон.

– Под водой? – Мануш бросил на Сэма быстрый взгляд и покрутил пальцем у виска.

– Что тебе снилось?

И Беспечный Танцор пересказал свой сон. О древнем и мирном подводном звере, поющем колыбельные для бурь.

– А теперь ему больно! – Танцор ухватил Сэма за локоть. – Якорь с «Морского облака» вонзился ему в спину и накрепко застрял. И зверь висит в воде, боясь двинуться, чтобы не потопить корабль – потому что не хочет навредить людям.

Мануш снова принял многозначительный вид, покивал, вытянув губы, и покрутил пальцем у виска. Капитан «Морского конька» только отмахнулся от него:

– Так или иначе, нужно его вызволять!

Дело это оказалось совсем не простым. Теперь моряки ныряли, обвязанные верёвкой. А тот, кто держал эту верёвку за другой конец, внимательно следил за карманными часами – чтобы начать вытаскивать товарища ровно через минуту, на случай, если тот уснул, убаюканный присутствием глубоководного зверя.

В воду погружались теперь по очереди, чтобы не замерзать. Первые пятнадцать погружений мореходы исследовали, что же там случилось: где этот якорь, насколько глубоко он засел в теле чёрной громадины, под каким углом. Вот уж где познания Сэма в геометрии, наконец, пригодились!

Якорь – в некотором смысле, наконечник стрелы, только не заточенный. Вперёд он движется легко, ведомый собственной тяжестью и сужающейся к окончанию формой. Обратно идёт тяжело. Цепляется за всё вокруг развёрнутыми назад рогами, тащит, тянет, не отпускает.

В общем, дело было плохо.

Вода больше не бурлила, и Сэм неподвижно висел над пропастью, глядя в жёлтый разумный глаз.

– Якорь засел глубоко, и если тянуть – будет совсем плохо. Нам придётся сделать два глубоких надреза, чтобы вынуть его, не вырвав кусок

мяса, – он изо всех сил концентрировался на этих мыслях. Но они были слишком сложными. – Будет больно. Потом боль станет меньше. Мы поможем, – так было легче. Он повторял это снова и снова, глядя в полновесную жёлтую луну с чёрной полосой посередине, пока его не дёрнули за верёвку наверх.

Следующие тридцать погружений они проводили сложную операцию. Самыми острыми ножами вспарывали гладкую чёрную шкуру – глубже, глубже, до самых изогнутых рогов якоря. Вначале зверь оглушительно ревел, но так и не двигался с места. Потом просто стонал – безнадёжно, устало, как давно болеющая и предчувствующая смерть собака, пришедшая в гостиную и положившая голову на колени хозяина.

– Скоро станет легче. Мы поможем. Скоро это кончится. Скоро ты отправишься домой, – шептал Сэм, перегнувшись через борт.

Кровь у зверя была красной. Как у человека. Она вырывалась из раны и клубилась, как кучевые облака в самый жаркий летний день. А потом облака постепенно расползались, бледнели, из кучевых становясь перьевыми, потом просто туманом, а потом лёгкой дымкой вокруг корпуса корабля.

Солнце уже клонилось к закату, когда голова Мануша показалась над водой.

– Кажется, готово, – прокричал он. – Можно тащить!

И Сэм с Беспечным Танцором потащили!

Якорь медленно двигался через сделанные для него прорези. Как не старались моряки – он сопротивлялся. Морской зверь издавал странный звук – высокий и нетерпеливый, будто закипающий чайник. Минута за минутой, дюйм за дюймом, они продвигались к спасению.

А потом что-то дёрнулось, вздрогнуло, натянулось – и якорь пошёл совсем легко, рассекая уже одну только воду, а не плоть морского чудовища. Кажется, звук прокатился раскатом грома от горизонта до горизонта – это был вздох облегчения.