Текст книги "Весьма вероятные приключения Морского Конька и его невозможной команды"

Девушка улыбается холодному солнцу. Завтра она продолжит свою историю. Завтра. А сегодня ей приснятся Сэм, Беспечный Танцор и Мануш. Они будут писать письма, запечатывать бутылки воском и бросать их в море. Как всегда.

Глава III

Тот, кто поёт колыбельные

Я знаю, что кит поёт в колыбельных,

Пока мир спит на его спине.

Встретить в море другой корабль – большая редкость. Иногда – большая удача, иногда – большая беда. Зависит от того, кто и зачем тебя на этом корабле встречает.

Однажды Мануш сидел на самом высоком рее грота и чинил снасти. Он любил все чинить. А целый парусник – это много работы. Постоянно нужно что-нибудь обновлять, поправлять, проверять, развязывать, связывать, распутывать и штопать.

Вода в этот день была тихой, лёгкие облака бродили по небу, как стадо выпущенных на вольные травы овец. Когда Мануш бросил взгляд на горизонт, ему показалось, что там вдалеке просто ещё одно маленькое облачко, висящее низко над водой.

Странным было то, что три переплетённых верёвки спустя облачко все ещё было на том же месте и совершенно не изменилось. А значит, это было не облако. Мрачный, как всегда по утрам, ром спустился на палубу и заглянул в капитанскую рубку. Не так давно моряки выменяли найденную в море пустую лодку на подзорную трубу. Кажется, пришла пора опробовать её в деле.

На горизонте был корабль. Сияющее-белый, огромный, с поднятым парусами – он оставался на месте, как приклеенный, и на палубе не было ни единой живой души. Можно было подумать, что корабль стоит на рейде – но кому бы пришло в голову бросать якорь так далеко от берега, да ещё и на всех парусах?

– Тысяча морских собак, – прошептал Мануш, не веря своим глазам.

А потом заорал:

– «Морское облако»! Мы нашли «Морское облако»!

Беспечный Танцор так и подпрыгнул у рулевого колеса от его воплей. А Сэм заспанный выскочил на палубу – босой, лохматый и полуодетый:

– Ты чего?! Пожар?! Пираты?!

Но это были не пожар и не пираты. Это была байка, которую сам Мануш несколько дней назад и рассказал.

В портовой таверне только и было разговоров, что об этом. Будто неделю назад огромный и дорогой пассажирский корабль пропал в море. Не так просто, конечно, пропал. Посреди глубокой воды, где не было ни камней, ни мели – «Морское облако» вдруг встало, как вкопанное. При добром ветре, под поднятыми парусами – судно не двигалось ни на дюйм. Так прошло два дня. Пассажиры волновались в своих роскошных каютах, капитан почёсывал бороду, команда разводила руками – никто не мог ничего сделать, и никто не понимал, что происходит.

В конце концов, всех людей посадили в шлюпки, место, где стояло «Морское облако» отметили на карте – и отправились к берегу. Тем более что до берега было не так далеко.

– На борту не осталось совсем никого, а когда они решили за кораблём вернуться, – страшным голосом рассказывал Манушу старый рыбак, перегнувшись через стол, обдавая его крепким винным духом, – на этом месте не нашли ничего! – он театрально развёл руками. Как фокусник, демонстрирующий, что нет у него в рукаве никакого туза. – И с тех пор все «Морское облако» ищут. Огромную награду за него назначили. Если, конечно, удастся привести его в порт. Но пока никто его не видел. Говорят, что сам Морской Дьявол прибрал его к рукам!

Конечно, эта байка была пересказана экипажу «Морского конька». Конечно, они от души поглумились над глупой командой богатой пассажирской посудины. И гоняться за наградой или пропавшим судном не собирались. Но раз уж оно само идёт к ним в руки… Это совсем другое дело!

И моряки развернули фрегат в сторону лёгкой добычи. Вот она – рукой подать. Сверкающий чистотой корабль с парусами белее снега. Такая чистота «Морскому коньку» и не снилась. Чем ближе они подходили к «Облаку» – тем невероятнее оно выглядело.

Палуба, полностью выстланная драгоценным золотистым кедром. Лестницы из тигрового дерева. Рукоятки штурвала, сделанные из слоновой кости, ручки дверей – из янтаря, фальшборты расписаны серебряной краской, а на парусах не было ни заплатки, ни пятнышка.

Команда «Морского конька» мялась на самом краю палубы, не решаясь ступить на неё грязными босыми ногами. На фоне этого судна они выглядели не просто оборванцами, а распоследними нищими, которых и на паперть не пустили бы.

– Мне кажется, для морских бродяг они слишком часто думают о своём внешнем виде, – замечает первый помощник.

Долгим взглядом из-под полуприкрытых век Кайса окидывает его старый рыбацкий плащ и нелепую шапку с помпоном:

– А может, это я часто думаю об их внешнем виде? Всё мечтаю их переодеть в нормальное?

Но делать было нечего. Раз уж взялись – нужно идти до конца. Или до момента, когда станет скучно. И они шагнули на палубу.

В тот же самый момент корабль вздрогнул и застонал. И звук этот был таким низким, громким, протяжным и тоскливым, что даже у Мануша, который никогда не унывал, сердце сжалось от грусти. Стон длился почти минуту, и все это время судно мягко покачивалось из стороны в сторону, хотя волнения не было. Сэм первым пришёл в себя:

– Какая-то чертовщина.

– Думаете, это призраки? – шёпот Беспечного Танцора звучал таинственно и жутко.

– Раз уж мы здесь – нужно все осмотреть. Есть только один способ проверить, что происходит.

И они отправились изучать брошенный корабль.

Теперь «Морское облако» уже не казалось им таким расчудесным. Ковровые дорожки выглядели не просто красными – а кроваво-алыми. Серебряные приборы на столах, хрустальные люстры, зеркала и отполированные до блеска перила – все множило отражения, двигалось вместе с исследователями, так что постоянно хотелось обернуться. Что там мелькнуло на самом краю видимости? Ах, это очередное отражение пялится на тебя из полутёмной каюты.

Ещё до того, как спуститься по лестнице, они условились, что пойдут все вместе. А как вы думали? Они же не герои готического романа, чтобы разбрестись и затеряться в лабиринтах коридоров, навсегда исчезая по одному, и оставляя своих товарищей в ужасе и неведении. Идти нужно было только вместе.

В каютах царил бардак. Люди покидали судно в спешке – теперь это было видно совершенно ясно. Мануш протянул было руку, чтобы «позаимствовать», как он любил говорить, жемчужные бусы – но так ничего и не взял.

Товарищи воззрились на него с удивлением.

– Если этот корабль прибрал Морской Дьявол, то взять с него что угодно – значит навлечь на себя проклятие. Дьявол – король воров. Он всегда найдёт способ вернуть себе своё, и, будь уверен, тебе этот способ придётся не по душе.

С «Морского облака» они так ничего и не взяли. Сэм тоскливо смотрел на книги по навигации в капитанской каюте. Добротные, толстые, с картинками и схемами. Он о таких и мечтать не смел. Сэм осторожно взял один из томов с полки. Присел в уютное кресло всего на минуточку. И погрузился в чтение.

Беспечный Танцор осторожно потрогал маленькую изящную лютню, висящую на стене в обеденном зале. Она была изукрашена сложной резьбой, а струны переливались медленным лунным сиянием. Лютня издала тихий тревожный звук, будто всхлипнула. Танцор смутился и отдёрнул пальцы. Рядом с лютней на стене висел портрет – девушка в газовом бело-розовом платье. Тонкая, вытянутая в струнку, поднявшая руки в балетном па. Юноша залюбовался этим неземным образом.

Мануш развалился на кровати. Каюта, судя по всему, принадлежала богатой даме. Мягкие перины, шёлковые простыни, запах духов и пудры. Все это убаюкивало и успокаивало. В зубах у рома была неизменная трубка – давно погасшая. Он даже не заметил, как сон укрыл его мягким покрывалом, а трубка упала на подушку рядом с нечёсаной бородой.

Да, экипаж «Морского конька» разделился. И погрузился в странное оцепенение. Минутная стрелка делала круг за кругом, но матросы не замечали времени. Каждый из них был увлечён чем-то своим – тем, чего ему не хватало.

Кайса делает многозначительную паузу. Сегодня ночью ей немного легче – она сидит на палубе, завёрнутая в одеяло, облокотившись о фальшборт.

– Вот любишь ты нагнетать, – первый помощник сверяет курс по компасу и звёздам. Он один умеет это делать.

– Хлебом не корми – дай понагнетать, – соглашается девушка. – Но таков жанр. Вы хотите, вообще, остросюжетности или нет?

– А можно её как-нибудь избежать? – Нильс стоит у рулевого колеса. Его поза выдаёт десятилетия в балетных классах – правая нога отставлена далеко в сторону, спина ровная, ладони легко лежат на деревянных рукоятках. – Ночь и так темна, страшна и голодна.

– Голодна – самое тревожное. – Миклош укладывает плотными кругами толстенную верёвку. Его босые пятки так и сверкают, когда он проходится ими по новому пеньковому завитку, вдавливая его в разрастающийся на палубе верёвочный круг.

– Ладно, – вздыхает рассказчица. – Сегодня обойдёмся без трюма, полного крови, и мёртвых матросов, поднимающихся из глубины. Даже без бледных детских лиц, глядящих из зеркал. Вы хоть представляете, на какие жертвы я ради вас иду?!

– Премного благодарны вам, добрая госпожа, – Нильс приподнимает невидимую шляпу и отвешивает поклон.

Никто не знает, как долго продлилось бы это странное состояние, если бы корабль снова не сотряс стон. «Морское облако» заходило из стороны в сторону, и на этот раз так сильно, что хрустальные люстры закачались под потолком, и фарфоровая посуда на столах обеденного зала опасно заскользила к краю. Экипаж «Морского конька» немедленно пришёл в себя.

Они принялись звать друг друга по именам, пытаясь встретиться – но пассажирское судно было большим, а стон все длился и длился. Отчаявшись найти друг друга, моряки бросились вверх по лестницам и один за другим оказались на палубе.

Море вокруг «Облака» бурлило. Не как бывает, если волны встречают отмель или подводные камни. А так, будто ты открыл крышку кастрюли, давно стоящей на печи. Смотришь, а вода бурлит и ждёт, пока ты посолишь её и начнёшь забрасывать морковку, лук, бараньи потроха и чёрный перец.

Что бы ни происходило, ясно было одно – что-то творится под водой. Теперь стало понятно, что и стон раздаётся оттуда. И было в нем столько медленной, длящейся боли, что всякий слышавший понимал – это просьба о помощи.

– Что это?! – прокричал Мануш, но его никто не услышал. Дальше мореходам пришлось объясняться жестами.

– Это что-то под водой, – сказал Сэм.

– Нужно нырнуть и проверить, – сказал Мануш.

– Да вы с ума сошли, – отвечал Беспечный танцор.

– Кто из нас умеет плавать? – спросил Сэм.

– Лучше всех ныряет Танцор, я знаю точно, – сказал Мануш.

Беспечный Танцор ответил жестом непристойным, но доходчивым.

Долго ли, коротко ли, но нырять всё же пришлось ему. Юноша скинул рубаху, ещё раз посмотрел на свои босые ноги, тяжело вздохнул, бросил на товарищей взгляд, полный безмолвного укора, – и бросился в море.

Хоть и казалось, что вода кипит, как бульон в кастрюле – она была самой обычной. Мокрой, солёной, холодной и неприветливой. Очутившись на глубине, Танцор открыл глаза – и сердце его ушло в пятки. Под килем корабля, в воде, полной поднимающихся ввысь пузырьков, похожих на жемчужные нити, простиралось что-то огромное и чёрное. Больше корабля и уж точно больше обычного камня, который он почему-то надеялся увидеть.

Танцор вынырнул:

– Там что-то огромное, – показал он жестом товарищам, перегнувшимся через борт.

– Нужно понять, что это, – ответил Сэм.

– Обплыви его со всех сторон – тогда будет понятно, – показал Мануш.

– Ненавижу вас, собачьи дети, – показал Беспечный Танцор.

Обплывать это огромное и чёрное пришлось долго. Так долго, что руки и ноги Беспечного Танцора окоченели в холодной воде. Но он продолжал свой путь – выныривая на поверхность, чтобы сделать быстрый вдох, и снова погружаясь, чтобы, в конце концов, увидеть, как на чёрном подводном теле открывается сияющий круг.

Это был глаз. Он был огромный круглый и жёлтый. С вертикальным черным зрачком. Глаз посмотрел прямо на юношу, и море наполнилось новым стоном. Под водой он звучал просто невыносимо.

Этот звук рассказывал историю мирного и древнего существа. Одного из тех, что поют колыбельные, чтобы успокоить бури и предотвратить цунами. Существа, живущего на глубине, но раз в сто семьдесят лет, поднимающегося на поверхность, чтобы спеть свою песню небу – в ту самую ночь, когда все планеты и солнце выстраиваются, чтобы её услышать. Существа, неизвестного ни людям, ни морскому народу – только в легендах, которые рассказывают ребятишкам самые старые и мудрые ундины, можно встретить огромную чёрную тень, поющую о внутренней тишине. Никто не знает его имени, ведь создание это ушло на глубину ещё до того, как Господь сотворил Адама и велел ему дать имена всему, что существует.

Беспечный Танцор парил в воде среди серебристых струек воздуха, тянущихся ввысь. Иногда они казались ниточками, на которых он подвешен, как марионетка. Иногда – сигналами азбуки Морзе, летящими в поднебесный мир – просьбой о помощи. История морского зверя вспыхивала в воображении юноши и гасла – будто свет пульсировал на обратной стороне век, показывая невероятные картины…

В этот самый момент стон смолк, и Сэм с Манушем вытащили Беспечного Танцора из моря.

Он тяжело дышал и выплёвывал солёную воду:

– Что случилось? – его взгляд метался между лицами друзей – бледными, как кислое молоко. – Что?!

– Ты чуть не утонул, – отвечал Сэм. Капитан бросился в море прямо в одежде, и теперь холодные струйки стекали с него на дощатую палубу. – Ты просто нырнул и… и всё. Что произошло?

– Не знаю, – юноша растерянно моргал, – мне кажется, я просто… уснул. И видел невероятный сон.

– Под водой? – Мануш бросил на Сэма быстрый взгляд и покрутил пальцем у виска.

– Что тебе снилось?

И Беспечный Танцор пересказал свой сон. О древнем и мирном подводном звере, поющем колыбельные для бурь.

– А теперь ему больно! – Танцор ухватил Сэма за локоть. – Якорь с «Морского облака» вонзился ему в спину и накрепко застрял. И зверь висит в воде, боясь двинуться, чтобы не потопить корабль – потому что не хочет навредить людям.

Мануш снова принял многозначительный вид, покивал, вытянув губы, и покрутил пальцем у виска. Капитан «Морского конька» только отмахнулся от него:

– Так или иначе, нужно его вызволять!

Дело это оказалось совсем не простым. Теперь моряки ныряли, обвязанные верёвкой. А тот, кто держал эту верёвку за другой конец, внимательно следил за карманными часами – чтобы начать вытаскивать товарища ровно через минуту, на случай, если тот уснул, убаюканный присутствием глубоководного зверя.

В воду погружались теперь по очереди, чтобы не замерзать. Первые пятнадцать погружений мореходы исследовали, что же там случилось: где этот якорь, насколько глубоко он засел в теле чёрной громадины, под каким углом. Вот уж где познания Сэма в геометрии, наконец, пригодились!

Якорь – в некотором смысле, наконечник стрелы, только не заточенный. Вперёд он движется легко, ведомый собственной тяжестью и сужающейся к окончанию формой. Обратно идёт тяжело. Цепляется за всё вокруг развёрнутыми назад рогами, тащит, тянет, не отпускает.

В общем, дело было плохо.

Вода больше не бурлила, и Сэм неподвижно висел над пропастью, глядя в жёлтый разумный глаз.

– Якорь засел глубоко, и если тянуть – будет совсем плохо. Нам придётся сделать два глубоких надреза, чтобы вынуть его, не вырвав кусок

мяса, – он изо всех сил концентрировался на этих мыслях. Но они были слишком сложными. – Будет больно. Потом боль станет меньше. Мы поможем, – так было легче. Он повторял это снова и снова, глядя в полновесную жёлтую луну с чёрной полосой посередине, пока его не дёрнули за верёвку наверх.

Следующие тридцать погружений они проводили сложную операцию. Самыми острыми ножами вспарывали гладкую чёрную шкуру – глубже, глубже, до самых изогнутых рогов якоря. Вначале зверь оглушительно ревел, но так и не двигался с места. Потом просто стонал – безнадёжно, устало, как давно болеющая и предчувствующая смерть собака, пришедшая в гостиную и положившая голову на колени хозяина.

– Скоро станет легче. Мы поможем. Скоро это кончится. Скоро ты отправишься домой, – шептал Сэм, перегнувшись через борт.

Кровь у зверя была красной. Как у человека. Она вырывалась из раны и клубилась, как кучевые облака в самый жаркий летний день. А потом облака постепенно расползались, бледнели, из кучевых становясь перьевыми, потом просто туманом, а потом лёгкой дымкой вокруг корпуса корабля.

Солнце уже клонилось к закату, когда голова Мануша показалась над водой.

– Кажется, готово, – прокричал он. – Можно тащить!

И Сэм с Беспечным Танцором потащили!

Якорь медленно двигался через сделанные для него прорези. Как не старались моряки – он сопротивлялся. Морской зверь издавал странный звук – высокий и нетерпеливый, будто закипающий чайник. Минута за минутой, дюйм за дюймом, они продвигались к спасению.

А потом что-то дёрнулось, вздрогнуло, натянулось – и якорь пошёл совсем легко, рассекая уже одну только воду, а не плоть морского чудовища. Кажется, звук прокатился раскатом грома от горизонта до горизонта – это был вздох облегчения.

Якорь подняли на корабль и трое друзей зачарованно глядели, как огромная чёрная тень выросла на поверхности ночного моря. Увенчанная парой лунных сияющих глаз, она застыла и время остановилось. Солёные капли стекали по влажной гладкой шкуре, звёзды в небе двигались, закручиваясь в спирали. А потом существо беззвучно раскрыло широкую пасть, в два ряда наполненную мелкими ровными зубами – совсем человеческими, а от того, ещё более пугающими – и начало петь.

Мореходы один за другим опустились на палубу, погруженные в сон. Самый прекрасный, мирный и целебный сон в их жизни. Полный отступившей тревоги и благодарности. И ещё удивительных откровений об устройстве мира, прошлом и будущем, которые они, увы, не смогут пронести с собой в реальный мир, когда проснутся.

Завтра. Завтра они узнают, что «Морское облако» теперь свободно как ветер. Завтра они приведут его в порт и получат огромную награду. Завтра в знак благодарности капитан «Облака» позволит каждому из них взять с корабля то, что им больше всего понравилось. Завтра Сэм обзаведётся толстыми книгами по навигации, Беспечный Танцор повесит в своём углу портрет неизвестной девушки, а Мануш, презрев жемчуга и серебро, выберет в качестве награды лучший столярный набор для починки корабля. Завтра они будут смеяться и не верить своему счастью. Завтра во всех тавернах на все лады будут судачить о приключениях «Морского конька».

Все это – завтра. А сегодня они спали. И полная луна умывала медленным светом их спокойные и красивые лица.

Глава IV

Держаться корней

Возьми меня с собой —

Куда мне домой

С такой чумной головой?

В океане «Морскому коньку» приходилось тяжеловато. Иногда Сэм, конечно, думал, что сам чёрт дёрнул их выйти из моря и отправиться в океан. Их фрегат был совершенно не предназначен для таких условий: он трещал, кряхтел, издавал звуки, похожие на кашель, и только что не жаловался, что раньше было лучше.

Но чего уж лукавить – каждый из них мечтал увидеть Океан.

Океан был другим. На вид – различий почти никаких. Вода себе и вода. От горизонта до горизонта. Но спутать ощущения оказалось невозможно.

Волны были огромными, медленными и величественными. Каждая – выше человеческого роста. И даже в относительно спокойные дни, вода часто перехлёстывала через борт и заливала палубу – играючи, без намёка на шторм или непогоду.

Сэм часто думал о том, что понимание океана ведёт к пониманию бога. Ведь если прикинуть, то морская вода – это та же влага, из которой сделаны облака, ручьи, озёра, сосновая смола, человеческая кровь и белое сухое вино. А значит, все в мире этой водой связано. И значит, все от неё зависит. Убери влагу из любого живого существа – что от него останется? Иссушенная тушка на раскалённом песке. Мумия в осыпающейся пирамиде. Выходит, вода – это и есть жизнь? А ведь жизнь – это и есть бог? А где может быть больше воды, чем в океане?

Но предаваться этим размышлениям у него было совсем немного времени. На «Морском коньке» всегда что-нибудь происходило. Например, сегодня Мануш – большой специалист в кораблестроении – инспектировал фрегат.

– Ай-яй-яй! – закричал самый элегантный ром на три морских мили в округе с верхушки грот мачты. – Мать моя цыганская женщина!

Дальнейших комментариев не последовало. Сэм стоял у штурвала, задрав голову и наблюдая за тем, как его друг ловко спускается по вантам. Спрашивать Мануша о чем-то сейчас было бесполезно. Но как только босые пятки ударили о палубу, капитан задал вопрос:

– Что там?

– Морские черви! – моряк сделал страшные глаза. – Я не понимаю, как такое возможно! Обычно они жрут обшивку, но у нас они сожрали главную мачту! Прямо изнутри!

Это, действительно, было странно. Древесные черви – это моллюски, которые селятся в обшивке корабля и не спеша ею лакомятся до тех пор, пока она не рассыпется на кусочки. Однако, за недели, проведённые на борту «Морского конька», Сэм перестал удивляться чему бы то ни было.

– Нужно немедленно что-то делать, – волновался Мануш. – Так мачта просто сломается. Она теперь хрупкая, как богемское стекло. Лёгкий ветерок – и вдребезги, – он показал пальцами, как именно вдребезги.

– Не могут древесные черви сожрать мачту, – осторожно вставляет первый помощник. – Да, она сделана из мягких и гибких пород дерева. Корабельной сосны, например. Но червям туда никак не попасть. Они живут в море. А мачта с водой никогда так долго не контактирует, чтобы черви в ней поселились. Я понимаю, что это сказка. Но это так, для информации. Вдруг, ты однажды решишь написать об этом книгу. Чтобы потом старые морские волки не падали в обморок от твоих фантазий, если этот опус прочтут.

– Я уверена, что старые морские волки как-нибудь переживут, – хмурится Кайса. – В этой истории кровь из носу нужны черви!

Нильс и Миклош смеются. Первый помощник только качает головой.

Как назло, ровно в эту ночь разразилась буря. Ветер выл, как стая бешеных собак. Гром грохотал, как марширующий оркестр, стремительно шагающий по узким улочкам старого города. Молнии прорезали небо без малейшего колебания, как бабушка режет именинный пирог для любимого внука в его четвёртый день рождения.

И где-то в самый разгар этого буйства стихии раздался леденящий душу треск.

Грот-мачта.

Сломалась.

Беспечный Танцор схватился за сердце, которого у него не было. Сэм так и замер с раскрытым ртом. Мануш рвал на себе волосы. Это была катастрофа.

Верхняя часть мачты повисла на тросах и болталась из стороны в сторону, как белый лотос в проруби. Корабль ревел разъярённым зверем, облака зловеще выстраивались в неприступные вражеские крепости…

– Господи Иисусе, – вскидывает руки Миклош. – Завязывай ты уже с описанием бурь. Я не суеверен, но так можно и накликать!

Утро встретило «Морской конёк» спокойным морем. Истерзанные ночной схваткой со стихией, мореходы мрачно пили кофе на палубе. Обломки сломанной мачты, осторожно срезанные и освобождённые от снастей, лежали перед ними на палубе.

– И где мы теперь? – Беспечный Танцор улыбался, несмотря ни на что. Но какой-то слабой и растерянной улыбкой.

Сэм сидел, обложившись картами, секстантом, компасом и одному богу известно, какими ещё приборами для вычисления координат:

– Я понятия не имею. Там, где мы сейчас находимся, судя по моим приборам, уже давно должен быть виден берег.

Но берега не было. Час за часом моряки вглядывались в горизонт, пока не заметили чёрную точку над водой.

– Зееееемляяя, – радостно закричал остроглазый Мануш.

И он был чертовски прав. Через некоторое время, они увидели берег. Но не материк, как ожидали. А остров.

Сэм хмуро глядел на карты, прикладывался к секстанту. Вертел головой, следуя за солнцем.

– Не может здесь быть острова! Здесь должен быть либо приличный берег – либо открытое море! – он укладывал компас на ладонь и поворачивал его так и эдак.

Беспечный Танцор и Мануш никак это не комментировали. Но если они что-то и знали наверняка – так это то, что нет никого на свете надёжнее в расчётах, чем Сэм.

И все же остров был. Зелёный, с густыми кронами деревьев и стаями птиц, парящими над ними. Его не было на картах, и от того он был похож на рай. Ведь рай никогда не бывает нанесён на карты.

– Здесь мы можем найти дерево, чтобы починить грот, – экспертно заявил Мануш, когда они приблизились к земле. Он стоял, прищурив один глаз и прикидывая высоту дерева, вытянув вперёд руку с поднятым большим пальцем. Уж ему-то не нужны были никакие приборы, чтобы понять – годится ствол для мачты или нет.

Команда «Морского конька» медленно брела от моря вглубь острова. У края пляжа их встретил густой лес.

– Ах, какие красавцы! – приплясывал от радости Мануш. – Вы посмотрите, какие ровные, какие гладкие стволы! Почти каждое! Почти каждое годится на мачту.

И правда, деревья уносились далеко вверх – прямые, без единой ветви или сучка. И только где-то высоко над головами распускались пышной зеленью крон. Кора была красноватой и гладкой, будто уже ошкуренной и отполированной.

– Что это за порода? Я никогда не видел таких. Они такие красивые, – Беспечный Танцор ласково погладил ближайший к нему ствол.

И дерево рассмеялось.

Если вы когда-нибудь видели, как кошки смешно подпрыгивают, оттолкнувшись от пола всеми четырьмя лапами, выгнув спину и распушив хвост – то вы примерно можете представить, как отреагировала на этот смех команда «Морского конька».

Они отпрыгнули от дерева и уставились на него в величайшем изумлении. И тут же, со всех сторон деревья принялись смеяться – разными голосами, громко и тихо, сдержанно и взахлёб, весело и злорадно.

В ужасе мореходы выбежали обратно на пляж и попадали на песок.

– Это ещё что такое? – Сэм пытался отдышаться. – Я готов поклясться, что деревья смеялись!

– А может, это кто-то сидел на деревьях и смеялся? – Беспечный Танцор через плечо оглянулся на лес.

– Вот уж нет. Ты видел, как высоко кроны? А звук был совсем рядом!

– На Песочном архипелаге ходят поверья, что когда-то в нём был ещё один остров. И жили на этом острове разумные деревья. Они умели говорить и обожали подшучивать над людьми. – Мануш знал все на свете легенды.

– И что же случилось? Почему остров «был»? – Сэма эта история немедленно увлекла.

– Потому что однажды этот остров исчез. Говорят, он был плавучий и держался на месте только потому, что корни деревьев приковывали его ко дну. А в один прекрасный день, корни отпустили дно, и остров унесло волнами!

Мореходы сидели на пляже в задумчивом молчании.

– Что же нам теперь делать? – Беспечный Танцор провёл ладонью по лицу, будто смахивая невидимую паутину.

– Нам в любом случае нужна новая мачта, – пожал плечами Сэм. – Но рубить живые деревья мы не можем.

– Да, срубить живое дерево – значит попросту убить его, – согласно закивал Мануш. – Этого мы точно делать не будем.

– Но вдруг у них на острове есть обычные деревья? Или уже мёртвые? – голос Беспечного Танцора был полон надежды. Но как только они представили себе труп мёртвого разумного дерева, торчащий посреди палубы вместо мачты, всем троим стало не по себе.

– Что же мы будем делать? – моряки вопросительно смотрели на своего капитана.

Голос Сэма был полон решимости:

– Мы будем делать то, что делает всякий взрослый человек, берущий на себя бремя ответственности за принятые им решения. То, что делает всякий, кто смел, силён, непоколебимо уверен в своей правоте и не собирается прогибаться под обстоятельства! И сам дьявол не остановит меня!

Товарищи смотрели на Сэма в гробовом молчании, и он объяснил:

– Мы поговорим с ними. Наверняка, они могут дать хороший совет.

Так они и сделали. В этот раз моряки решительно шли вглубь леса. Не ясно, почему, но им казалось, что именно там должен жить какой-нибудь древесный вождь, старейшина или мудрец. И что если попросить его вежливо, он обязательно что-нибудь да придумает. Деревья хихикали и шептались вокруг них, но первым никто не заговаривал. Наверное, это и к лучшему. Кто знает, сколько можно проболтать с этими странными существами, которые только и умеют, что тянуться к солнцу и разговаривать.

В глубине леса, прямо в центре острова обнаружилось маленькое озеро. Идеальной круглой формы, с прохладной прозрачной водой. Ровно в его центре располагался маленький идеально круглый остров. На островке росло одно единственное дерево – выше и толще всех прочих. Удивительная тишина царила вокруг. Не было слышно ни зверей, ни птиц, ни даже насекомых. Только ветер шумел в ветвях далеко вверху.

Друзья немного постояли молча, потом Сэм неловко кашлянул:

– Кхм… Простите. Ваше Высочество…

– Какое такое он тебе высочество, пёс! – зашипел ему на ухо Мануш. – Он дерево! С чего вдруг высочество?

– Должен же я как-то к нему обратиться, – зашипел в ответ капитан. – К тому же, он самый высокий! Значит, «высочество» должно подходить!

Мануш только закатил глаза и принялся беззвучно ругаться на одному ему понятном языке.

Сэм снова начал:

– Ваше Вы… – тут он бросил быстрый взгляд на товарища и исправился. – Многоуважаемое дерево! Мы пришли к вам с миром. Но пришли в затруднительном положении, – ему никто не отвечал. – Видите ли… У нас сломалась мачта. И нам очень нужно её починить, чтобы отправиться дальше.

– И как же вы намерены её починить, многоуважаемый человек?

Голос был глухой и скрипучий. Почему-то представлялось, что говорит глубокий старик. Хотя, конечно же, говорило дерево.

– Даже не пытайся, – Кайса предостерегающе поднимает палец ещё до того, как первый помощник раскроет рот. – Это очень сильная природная магия. Умение говорить без языка и лёгких.

– Да я и не собирался, – первый помощник вскидывает руки, демонстрируя пустые ладони и мирные намерения. – Я просто хотел попросить Нильса сменить меня за штурвалом.

Девушка смотрит на первого помощника подозрительно. Не нужно знать этого человека сто лет, чтобы понять: он СОБИРАЛСЯ!

– Нам нужно заменить часть мачты или даже всю её, – смущаясь, ответил Сэм.

– И из чего же, позвольте спросить, сделана ваша мачта? – ветви пышной зелёной кроны нервно задвигались, хотя голос оставался очень спокойным и вежливым.

– Из дерева, – растерянно произнёс капитан «Морского конька».

И, кажется, все таинственные жители острова разом заорали:

– Из дерева! Убийцы! Не может быть! Да как же!…

Крики продлились почти минуту, и моряки уже стали прикидывать, что могут с ними сделать говорящие деревья. Они же не могут их схватить? Или могут? Они, вообще, передвигаются? Используют корни, как ноги? Летают над землёй? Что они, кстати, такое?

А потом раздался громогласный хохот.

Деревья только что не покатывались со смеха – листья их тряслись, на стволах выступали капли сока, ветви ходили ходуном.