Электронная библиотека » Екатерина Казакова » » онлайн чтение - страница 8


  • Текст добавлен: 29 ноября 2013, 02:54


Автор книги: Екатерина Казакова


Жанр: Юмористическое фэнтези, Фэнтези


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Шрифт:
- 100% +

– Что это за реклама хлебобулочного комбината располагается на моей заднице и сиськах?

– Тебе не нравится? – расстроенно спросил Сивка.

Сил орать, топать ногами, материться и в очередной раз разыскивать нож у меня не было, оттого мой прозвучавший ответ вышел каким-то малоэмоциональным:

– Сивка, я тебя очень люблю, местами даже восхищаюсь, но вот твое чувство юмора мне сейчас непонятно. Я просила скромный наряд, который не привлечет к нам никакого внимания, и ты меня уверил, что знаешь толк в женской одежде. А теперь я вижу на себе кошмар портновского искусства, который просто кричит: «Кто-нибудь, трахните меня!» Как ты думаешь, сколько мужиков в городе сегодня заметят появление девки в таком провокационном наряде? Ответа нет? Так слушай: каждый, кто меня в этом увидит. И если меня сегодня не попытаются изнасиловать раз так десять, то я лично сожру этот наряд завтра.

– Дариа, но меня уверили, что это сшито по последней столичной моде, – чуть не плакал длинногривая жертва местных менеджеров по продажам.

– Да тебя банально развели, как на лохотроне! Ты что, не видел, что он весь уже выцвел? – заорал Сосискин. – Да он небось с открытия лавки там пылился и ждал, когда же придет кусок идиота и купит его. – По тону Сосискина чувствовалось, что он весьма расстроен этой покупкой и сейчас он спросит, сколько этот шедевр стоит, произведет понятные только ему расчеты, и я не поставлю и гроша на то, что Сивка не будет зверски покусан.

– Ладно, делать нечего, будем носить то, что имеем, придем в город, и я куплю другое платье, – устало махнула рукой я. – Давай платок, он-то хоть надеюсь без вышивок с амурным уклоном, иначе я не ручаюсь за Сосискина.

К моей радости и безмерному счастью Сивки, платок оказался без вышивки, ну а то, что он был ярко-красным, уже не смогло меня смутить. Идти во всем этом было чревато покушениями на мою девичью честь, но и торчать на дороге не было никакого резона. Идея послать Сивку за еще одним платьем вполне могла бы привести к летальному исходу первого. До полного счастья оказалось, что единорог так спешил обрядить меня в этот наряд местной путанки, что забыл купить корзинку.

Я задумалась и, как всегда в ответственный момент, закурила. В голове крутилась мысль, а мне никак не удавалось схватить ее за хвост. Я курила и злилась, мысль никак не желала оформляться в моей голове, и тут еще Сивка некстати сказал, что если мы не поторопимся, то не успеем снять до ночи комнату на постоялом дворе, потому что завтра свадьба дочери градоначальника и народу в городе прорва. И вот тут я испытала, наверное, то, что испытывал Архимед, когда плюхнулся с короной на башке в ванну.

– Отвлекающий маневр, – прошептала я и стала выбивать пятками пыль из дороги, выплясывая канкан.

Я закончила задирать ноги и открыла рот сообщить друзьям, как мы безболезненно пройдем в город, и вдруг услышала:

– А если пересчитать на золото, сколько ты отдал?

– А, сущие гроши, двадцать золотых, я даже скидку не просил, – видя, что буря миновала, отмахнулся Сивка.

– Двадцать золотых за этот чехол для обморочной глисты?! – подбитым мессером взвыл Сосискин и, подпрыгнув, вцепился зубами в задницу Сивки.

Тот взревел, как слон, и загарцевал на месте, пытаясь скинуть Сосискина. Попытки были безуспешными. Именно сейчас у моего пса проснулась генетическая память предков-охотников, его челюсти сжались намертво, а задница Сивки прочувствовала на себе, что такое мертвая хватка таксы. Я кинулась оттаскивать Сосискина от Сивки, но он так брыкался, что я просто побоялась подойти к нему. На мои крики пес не реагировал. Единорог визжал как резаный, Сосискин болтался на нем, как флаг на ветру, ситуация была аховая. Поняв, что пес добровольно не отцепится, а Сивка сейчас лишится, как минимум, четверти своей филейной части, я заорала:

– Сосискин, колбасу будешь?!

В кои-то веки он не бросился ко мне за подачкой. Темп скачки Сивки нарастал, а колебания тела пса уже напоминали ковбоя на взбесившемся быке. И тогда я тихо сказала:

– Ну как хочешь, сама съем.

И, о чудо, пес меня услышал и наконец-то отцепился от многострадального зада Сивки. Я опущу подробности, как я дула на лошадиную задницу, когда мазала ее зеленкой, а она щипала, как уговаривала единорога потерпеть и клялась при первой же возможности показать ему паспорт Сосискина, в котором стоит отметка о прививке от бешенства, как я практически валялась у Сосискина в ногах, умоляя меня простить за то, что его жестоко обманула и, подлизываясь, скормила все, что оставалось от батона колбасы… Одним словом, я провела не самое лучшее время в моей жизни.

Наконец они помирились, и я поделилась моими планами по проникновению в Аккон.

Чоповцы-таможенники на воротах на всю жизнь запомнят мое триумфальное появление под стенами этого славного города. Впереди шел, стыдливо прикрывая хвостом место укуса, художественно залитый зеленкой Сивка. Рядом шагала, дергаясь во все стороны, девица, от вида которой местное солнышко спряталось за тучку. Ее неземную красоту подчеркивала трупная бледность (светлая пудра, подаренная мне «заклятой подруженцией», которая использовалась мной, только чтоб зеркало с собой не таскать), под глазами сияли синяки, свидетельствующие об общем недомогании организма (спасибо серым теням), огромный красный нос повествовал окружающим о хроническом алкоголизме (ватные тампоны и чуть-чуть румян). На голову была намотана синяя пыльная тряпка, завязанная на затылке хитроумным узлом, а на лоб, как сопли, свисали сальные пакли (папины штаны и гель для волос могут сотворить и не такие чудеса). На ее щеке игриво подпрыгивала огромная волосатая бородавка (комок жвачки, покрашенный тушью, плюс шерстинки Сосискина). Вышитые булочки на груди распирали огромные буфера, причем правый был значительно больше левого (носки и две упаковки прокладок, засунутые в лифчик от купальника). На фоне груди тростиночкой казалась талия, но ее утяжелял виляющий во все стороны зад (чудом державшаяся в стрингах тельняшка, для надежности засунутая в пакет). А когда она улыбнулась стражникам железными зубами (фольга от конфеты), особо нервные сползли по стеночке, остальные же забыли спросить не только откуда идет эта юная прелестница, но и про плату за вход. Для усиления эффекта краса, застенчиво ковыряясь в коровьей лепешке носком своей туфли, спросила басом:

– Как думаете, почтенные, найду я в вашем городе себе жениха? Меня отец за супругом сюда отправил, сказал, сходи, дочка моя младшая, самая красивая, в город в праздник, туда мужики со всей империи приедут – только успевай хватать да под венец волочь.

Стражники даже не пытались что-то промычать, а только махали рукой: мол, проходи поскорее, чудище лесное. Но эта дивная фея остановилась напротив них и продолжила:

– Но вы мне так все понравились, да и папенька говорил, что у военных людей жалованье хорошее, я прям растерялась, кого из вас я больше хочу в спутники жизни, – и радостно подтянула двумя руками грудь к подбородку.

Когда этот «подоконник» упал на место, она, игриво хихикая, добавила:

– А если вы мне понравитесь, то я своим восьмерым сестричкам старшим письмо напишу да расскажу, каких бравых женихов им тут нашла.

С тихим стоном закатив глаза, отключились от действительности самые стойкие, не заметив, как в ворота быстро проскочила неведомая зверюшка и скрылась в первом переулке.

Глава девятая

Походкой робота, теряющего на ходу отваливающиеся запчасти, я выплыла из ворот и подозвала к себе Сосискина, притаившегося под какой-то телегой. Для усиления шока от нашего появления на его шее переливался стразиками (дизайнерский ход неизвестного китайского производителя) и сверкал шипами (мое креативное мышление) гламурный розовый ошейник, на котором болталась покрытая сусальным золотом косточка. Этот ошейник пес терпеть не мог, но для поддержания легенды временно смирился с его присутствием на своей шее, обещая мне многозначительным взглядом скорую расправу. Сивка оказался честным единорогом и, отказавшись примазываться к моей славе первой красавицы, сказал, что будет рядом, после чего оторвался от нас метров на сто вперед. Без всяких фанфар и ковровых дорожек началось мое, не побоюсь этого слова, победоносное шествие по городу.

Какие-то серые птички, выполняющие тут функцию ворон, завидев меня, падали с заборов. Голодный ценитель женских прелестей, вероятно, прельстившийся караваем, восторженно присвистнул в район моего зада. Я повернулась и, цыкнув через зуб, спросила:

– К тебе или ко мне?

Его падение в лужу и отборная матерщина подняли мою и без того высокую самооценку до заоблачных высот. При виде меня мамаши спешили убрать с улицы детей, а особо нервные бросались закрывать им лица своими фартуками. Вслед нам бравурным маршем несся грохот захлопываемых окон. Первый в моей жизни увиденный эльф, чтобы не ослепнуть от лицезрения небесных черт, попытался прикрыть свои глаза для надежности ушами. Сунувшийся было под ноги покрытый струпьями гоблин, глядя на мое светящееся молодостью и красотой лицо, протянул мне обкусанный пирожок, радостно приговаривая:

– А я еще думал, что урод, – и припустил по направлению к выходу из города.

– Не иначе как поскакал просить руки и сердца первой красавицы империи, – протянул ему в след Сосискин.

У беременной, имевшей глупость не скрыться с моего пути, судя по растекшейся под ней луже, вероятно, отошли воды. Либо она просто не удержала другую жидкость в организме. Глядя на ее заходивший ходуном живот, я, нежно поглаживая свою грудь, авторитетно пробасила:

– Девочка будет, вон как заволновалась при виде конкурентки.

– Почему девочка? Нам сказали, что мальчики-близнецы, – испуганно пролепетал державший ее за талию мужик.

– Обманули, – категорично качнула я бородавкой, – девка, однозначно, а второй пацан – вон как стремится навстречу к прекрасному.

Женщина с тихим стоном обмякла в руках мужа, а я, независимо хмыкнув, пошла дальше. Не успевших попрятаться зевак я отпугивала обворожительней улыбкой и почесыванием задницы. Застывшего, судя по метле в руках, местного таджика-дворника я осчастливила сунутыми под нос грязными ногтями и ласково пожурила, что метет он улицу плохо: вон я слегка почесалась, а под ногтями можно репу сеять. Узрев на противоположной стороне улицы представительницу древнейшей профессии с боевой раскраской и торчащей из фривольного декольте грудью, которая, хихикая, повисла на каком-то громадном волосатом мужике, я поспешила выразить ей свое порицание. Кто ж прям чуть ли не на улице клиента удовлетворяет? Мужика надо затащить в комнату и желательно закрыть на сто замков, чтоб, не дай бог, не сбежал, не заплатив за массаж эротический. Втянув висевшую до подбородка соплю, я ленивой походкой подошла к сладкой парочке и, отечески потрепав девицу по наштукатуренной щеке, наставительно изрекла:

– Не суетись под клиентом, он от этого потеет и выскальзывает.

Потом лениво кинула взгляд ниже пояса мужика и, направив свой коготь на то, что еще минуту назад практически рвало его штаны, разочаровано процокала:

– Облом, подруга, полежать просто так на спине не получится, тут непочатый край работы.

Я еще бы с ними побеседовала на всякие волнующие темы, но тут Сосискнин вцепился мне в подол, привлекая внимание. Оказалось, здесь водились собаки, только все они поголовно были лысые, как жутко дорогие кошки или как мексиканские хохлатые левретки, которые в самой Мексике живут на помойках и составляют конкуренцию крысам. И еще у них было два хвоста и глаза как у покемонов, мечущихся в поисках туалета. Позже Сосискин узнал, что длинная шерсть у них вырастает к осени, а сейчас он с каким-то нездоровым интересом, попахивающий гастрономией, смотрел, как такая кривоногая кишка отделилась от стайки ей подобных недоразумений и пытается открыть на нас пасть. Я оглушительно рыгнула и задумчиво промолвила:

– Мне ее самой завалить или ты размяться хочешь? – И, немного подумав, уточнила: – Когда отгрызешь ей башку, ты ее в сыром виде будешь или подождешь, пока зажарю?

Бальзамом на наши нервы стал ее истеричный визг и тылы товарок с позорно поджатыми под брюхо хвостами. Сосискин развязно подмигнул мне и тявкнул:

– Я на дичь, похожую на кошачьих, пусть и дорогостоящих, не охочусь, и вообще мясо, не прошедшее санитарный контроль, в пасть не беру.

На мелочи типа сбросившего с себя всадника и умчавшегося, судя по скорости, к психиатру коня; падающие из рук прохожих всяческие кошелки и корзинки; забывших, как говорить, двух кумушек у колодца мы попросту не обращали внимания. Красоте, молодости, здоровому цвету лица, сиянию волос, белизне зубов, волнующей походке и просто божественной фигуре завидовали всегда.

Наконец Сивка остановился у какого-то заборчика и, открыв копытцем калитку, протиснулся в нее. Мы, не мешкая, сунулись за ним и оказались во дворе довольно ветхого домишки. На скрип калитки из дома вышла такая же скрипящая всеми суставами старуха с видом склочницы со стажем, но, приняв меня за смерть, шепча молитвы и пятясь задом, быстро скрылась за дверью, гремя засовами и задергивая занавески на окнах. По моему мнению, старушка решила отсидеться в подполе. Как оказалось, я слегка недооценила пенсионерку. Не успели мы перевести дух, как бормотание стихло, одна из занавесок зашевелилась, и в окне мелькнул ее затянутый бельмом глаз. Пришлось, чтобы старая любительница последних новостей не расслаблялась, громко откашляться и заорать:

– Я не ошиблась! Вон хозяйка как приветливо на меня смотрит, вот что значит, человек праведную жизнь вел, даже казни лютой не боится.

С тихим писком родственница старухи Шапокляк отползла от окна, и из дома стали доносится ритмичные удары лба об пол. Не теряя времени, я быстро стала давать команды:

– Сивка, судя по виду этой милой старушки, она никогда не была чересчур религиозной особой. Поэтому, пока она вспоминает все те немногочисленные молитвы, что учила в церковно-приходской школе, ты возьмешь Сосискина, и вы в темпе вальса метнетесь и купите мне нормальные вещи, платок и корзинку. Что не понял, Сосискин по дороге переведет.

– Дашка, а мне обязательно с ним идти. У меня нервы разыгрались. Может, я с тобой его тут подожду? – Пес явно нацелился подремать в тенечке.

Мне совершено не хотелось и дальше шокировать народ своим видом, поэтому доверить Сивке покупку очередного дамского туалета было бы не гуманно с моей стороны. Я здраво рассудила, что отправить его одного значило бы добавить работы местным гробовщикам, а завтра в городе праздник, чего мужикам работы-то подваливать? К счастью, я знала, на какую мозоль нужно надавить:

– Ты хочешь, чтобы он еще двадцать золотых профукал и купил корзинку, в которой тебе будет тесно? Да и денег на колбасу может не хватить, – невзначай проговорила я, и уже через секунду видела исчезающие в калитке хвосты.

Пока они совершали набег на местный торговый комплекс, я умылась, вытащила все лишние вещи, имитировавшие до этого мои барханы и буфера, и распихала их по сумкам. Чтобы бабка не забывала читать молитвы и не вздумала высунуть свой нос, через каждую минуту я покрикивала:

– Вот сейчас отдохну и загляну на огонек к милой хозяйке!

Не прошло и года, как мои компаньоны вернулись. Сразу чувствовалось, что на этот раз в выборе одежды участвовал обладающий невероятным вкусом и еще более невероятной щедростью индивидуум. Извлеченный из корзинки с крышкой сарафан («Мода тут такая», – глядя на мое вытянутое лицо, быстро пояснил Сивка) явно прикрывал деревянные мощи пугала на ближайшем огороде. Подозреваю, что первоначально его цвет был насыщенно-фиолетовый, но дожди и солнце оставили следы пребывания на этой великолепной половой тряпке.

«В таком бальном платье тебя не пустят даже на порог ночлежки для бездомных», – грустно произнес мой эстетический вкус.

Я тоскливо вздохнула и, приоткрыв крышку, сунула свой нос в недра корзинки в робкой надежде, что там притаилось какое-нибудь милое платьице в горошек.

«Вот на покупку корзиночки Сосискин денег не пожалел», – ядовито прошипела моя зависть.

И действительно, корзинка была довольно большая, обшитая изнутри мягкой тканью, а на дне ее лежала весьма толстая подушка. А вот платьица там, к большому сожалению, не оказалось, впрочем, как и рубашки без батончиков.

– Значит, мне платьишко мы с чьего-то забора или порога уперли, а себе корзиночку с перинкой приобрели? – Зло сощурив глаза, я уставилась на патологического жадину.

– Дашк, ну чего ты, – сразу залебезил он в ответ. – Тебе это платье только до магазина дойти, а там сама себе выберешь, что тебе надо. Зачем деньги-то на ветер зря кидать? Сама же говорила, что на колбасу не хватает. А корзиночка мне на время всего пребывания тут пригодится, и потом ее с собой можно забрать будет, в нее знаешь сколько грибов влезет. А на перинке я у твоей кровати спать могу.

Но я была неумолима:

– Или через пять минут ты, экономный эконом хренов, мне приносишь нормальное платье и рубашку, или все оставшееся время проводишь на овсяной каше, сваренной на воде, а если тут нет овсянки, я найду, чем ее заменить, и, поверь, это будет не паштет.

Взглянув в мои глаза, Сосискин торопливо кивнул и, подталкивая мордой Сивку под коленки, резво выскочил на улицу. Назад они вернулись ровно через пять минут – я специально засекла по вытащенным из сумки часам. На сей раз угроза традиционного английского завтрака почти победила жабу Сосискина. Третий по счету туалет был кричащего оранжевого цвета, а в комплекте к нему шли зеленая рубашка, серый плащ и коричневый платок. Успокаивая себя тем, что, согласно научным исследованиям, все животные являются дальтониками, я молча переоделась в эту мечту клоуна-алкоголика, который пропил свой гардероб и теперь вынужден выступать в этом костюме, собранном с миру по нитке. Перед выходом на улицу Сосискин, недовольно ворча, влез в корзинку, а я проорала на прощанье:

– Извините, хозяйка, обозналась, но я к вам на днях зайду! – И горной козочкой выскочила со двора.

Сивка, бодро потряхивая притороченными сумками, вел меня, с трудом тащившую корзинку, на постоялый двор к своему старому знакомому. Там он собирался нас сдать в надежные руки, а сам сбегать к градоправителю и узнать план мероприятий на завтра.

Пока мы шли в местную избу-едальню и по совместительству нумера, я наконец-то смогла спокойно рассмотреть Аккон. Создавалось впечатление, что я попала в старинный европейский городок. Все улицы были чистенькими, в воздухе витали ароматы свежего хлеба и чего-то напоминающее шоколад, дома сияли свежей краской и вымытыми окошками, кругом росли деревья и цвели цветы. Все прохожие были аккуратно одетыми, с улыбающимися лицами – и это несмотря на длящуюся уже прорву лет войну. Одним словом, идиллия, но мне до чесотки в носу… Захотелось понюхать выхлопных газов, вляпаться ногой в собачью какашку, ободрать носки туфель о брошенную бутылку, чтобы в автобусе мне кто-нибудь наступил на ногу и обматерил, короче, меня со страшной силой потянуло на родину. Наверное, я действительно по-настоящему люблю свою родину, ненавидя при этом свое государство. Ведь недаром стоит мне оказаться за границей и почти сразу я начинаю считать дни до возращения. Сидящий в глубине меня патриотизм молча высказал мне свое одобрение, а Сивка наконец-то сообщил, что мы прибыли. Представший перед нами «Хилтон» местного образца напомнил мне о первых частных гостиницах в Крыму.

– Да, это не пять звезд, – тоном колхозника, впервые попавшего в Турцию, но строящего из себя утомленного деньгами олигарха, презрительно протянул высунувший на мгновение свой нос из корзины Сосискин.

– Ну, и как называется этот салун в виде притона? – удрученно спросила я и взялась за ручку двери.

– «Спотыкач», – отпихивая меня от двери, проинформировал Сивка.

– А почему «Спотыкач»? – растерялась я. – Тут что, хозяин гном, а фирменный напиток самогон?

– Нет, – нетерпеливо зацокал копытцами Сивка. – «Спотыкач» – потому что тут порожек высокий и все спотыкаются, а самогон у нас эльфы гонят. – И, оттеснив меня боком, первым протиснулся в дверь.

Через секунду мое упавшее тело констатировало, что автор названия этой чертовой дыры совершенно с ним не промахнулся. При падении я выпустила из рук корзинку, и немногочисленные сидящие в зале могли разглядеть Сосискина – во всей красе, от души поливающего меня матом. Наконец он замолчал, и воцарилась мхатовская пауза. Все, включая даже какую-то рыбку в пузатой склянке, пялились на нас.

– Э-э-э, уважаемые, здрасте, – заблеяла я и без перехода заголосила голосом бабки, которая в какой-то детской сказке перед началом фильма из окошка высовывалась: – Горе-то какое у нас приключилось! Влюбилась колдунья черная да в братца моего меньшего, говорит, женись на мне добрый молодец, будем жить с тобой поживать, сладко кушать на пирах княжеских, да на перинах лебяжьих ночевать, да Темному лорду прислуживать. Вскипела тут кровушка молодецкая у братца моего милого, огнем сверкнули его сини оченьки, скинул с кудрей своих да пшеничных шапку новую, разомкнул уста свои сахарные да молвил с гневом в голосе: «Негоже светлым молодцам жениться на колдуньях темных да в холуях у Темного лорда хаживать». Взял он востру сабельку дедову, с фронтов принесенную, да снес голову колдунье проклятой. Покатилась голова ее да по сырой земле да в сторону замка черного – и услыхали мы: «Что б ты козлом стал, идеалист хренов, что б ты жил на одну свою зарплату. Чтоб ты ездил всю жизнь на «жигулях», а в жены чтоб тебе блондинка классическая досталась и теща была вечная и проживала с тобой на одной жилплощади». Сверкнула молния, прогремел громушка, набежали тучи мрачные, опустилась ночь страшная. А когда взошло ясно солнышко, то увидели мы вместо братика козленочка маленького. Зарыдала сизой горлицей наша матушка, закручинился богатырь-батюшка, а колдун наш, за прогулы из школы отчисленный, только и смог обратить козленочка в зверюшку странную. А чтоб говорить мог братец мой, повесил на шею амулет чудодейственный. И пошла я искать волшебника, чтоб расколдовал он братца милого. Семь хлебов железных сгрызла я, семь посохов чугунных об нечесть поганую переломала я, семь сапог каменных стоптала – все волшебника ищуще. Да не нашла того кудесника, что поможет горю горькому. Вот теперь идем мы с ним в Столицу к магам тамошним, – может, там падет заклятие мерзкое.

Проговорив скороговоркой всю эту ахинею, молясь, чтобы хоть половина из нее была понятна окружающим, я, размазывая сопли и слюни, пошла к стойке, у которой тусовался Сивка. Сосискин, уныло свесив уши, плелся за мной, чуя спинным мозгом, что в ближайшее время комфортабельные прогулки в корзиночке за такой провал ему не светят.

– Знакомься, Дариа, это мой друг Яфор, а это ее… – Сивка запнулся, а я быстро кивнула в сторону Сосискина:

– Брат мой, Такс. – И сунула свою ладошку для поцелуя.

Пока мужик растерянно крутил мою конечность в своей совковой лопате, по недоразумению называющейся «рука», я быстро кинула на него оценивающий взгляд. Выше среднего роста, чуть загорелый, волосы и борода пепельные, резкие черты лица. Вопреки расхожему мнению о владельцах питейных заведений, никакой «подушки безопасности» в виде жировых отложений от усиленного потребления пива у него не имелось. Наоборот, он был весь какой-то крепкий, напоминая скорей крестьянина, чем утонченного бармена. Про таких как раз и говорят: «Крепко на ногах стоит». Короче, мужик как мужик, ничего для меня возбудительного, если бы не его глаза. Когда он закончил любоваться на мой маникюр и кинул на меня взгляд, я увидела вертикальный зрачок.

– Когти-то ненастоящие, – усмехнулся в бороду он.

«Оборотень», – выдвинул гипотезу мозг.

«Точно оборотень, вон и запах псины присутствует», – подтвердило колотящееся в районе пяток сердце.

«Ну подумаешь оборотень, не сожрет же он тебя, в конце концов, прям сразу, а даст сначала помыться и продаст миску супа», – философски заметили голод и чистоплотность.

– Военные трофеи, – ответно усмехнулась я и поинтересовалась наличием номера, супа, лохани с горячей водой и туалета.

Номер, на наше счастье, оказался в наличии, обед обещали подать в ближайшее время, правда, заранее извинились за его скудность: кухарка сейчас готовила завтрашний пир и должна вернуться только к ужину. Вот с лоханью меня ждал большой облом. По причине лета помыться предложили в обмывальнике и, подведя меня к закопченному окну, гордо показали на будочку во дворе. Обмывальник сразу же напомнил мне построенный папой у нас на даче душ – такой же весь кривобокий и непонятно как еще не рухнувший, только вместо железного бака наверху стояла бочка с водой. Нам, суровым туристам с двухдневным опытом мытья различных частей тела с помощью кружки, не к лицу было привередничать, поэтому я радостно закивала, всем своим видом показывая восхищение инженерным гением неведомого строителя. Еще я попросила принести мне какое-нибудь корыто (желательно с теплой водой) для стирки. От предложенных услуг прачки я отказалась: мол, не белоручка там какая-то, сама свое бельишко постираю. Скептически поглядев на мои руки, Яфор крикнул сынишке, чтобы тот показал нам номер.

Вихрастрый мальчишка провел нас по лестнице на второй этаж и приглашающе распахнул последнюю дверь по коридору. Номер оказался довольно просторным, с широкой кроватью. На одной из стен висел полированный лист металла, заменяющий в этом мире зеркало. У окна стоял огромный сундук с торчащим из крышки ключом, пара стульев, столик типа нашего журнального был сервирован на двоих очень красивой глиняной посудой. Еще в комнате наличествовала ширма, за которой я нашла большую круглую чашу с дыркой, стоящую на кованой трехногой подставке (их ответ нашей раковине), под которой стояло ведро, полочка с двумя кувшинами с водой и стыдливо прикрытая крышечкой ночная ваза.

– Просто и без изысков, – подвела итог моя притязательность.

Закончив осматривать наши временные хоромы, я сказала мальчишке спасибо и сделала жест рукой по направлению к двери: мол, давай, пацан, вали отсюда, тетка сейчас заголяться будет. Коридорный, вместо того чтобы скрыться с моего горизонта, выжидательно стоял и смотрел на меня. Тут до меня дошло, что ему требуется дать на чай. Рука потянулась к сумке, в которую я убрала кошелек, но на полпути застыла, услышав рассерженный голос Сосискина:

– Ты, пацан, чего стоишь-то? Ждешь у моря погоды, что ли? Давай вали отсюда, вон тебя там папка зовет, свиньям пора давать. И на руку ее не смотри, это она за ремнем в сумку полезла попрошаек всяких отгонять.

После этой фразы парнишка испарился, а Сосискин прочел мне целую лекцию о том, как вредно развращать людей деньгами.

– Вот за что ему деньги давать? Сумки ты сама перла, он даже корзинку пустую не прихватил, а сопровождение постояльцев входит в стоимость номера. Такие, как ты, только балуют персонал, а потом жалуются, что полотенца не вовремя меняют, что белье серое и обслуживание номеров хромает. А все почему? Потому что привыкают к шальным деньгам и начинают халатно относиться к своим обязанностям. Чего им стараться-то? Зарплату все равно какая-нибудь дурочка подкинет на пиво и сигареты.

Ввиду близкой возможности помыться я даже не стала вступать с ним в дискуссию. Покидав в сундук вещи, предварительно оставив грязные, я собрала сумку с банно-прачечными принадлежностями и направилась к обмывальнику. Уже на выходе меня поймал Сосискин и затребовал, чтобы закрыла сундук на ключ, а ключ повесила ему на ошейник, к которому впоследствии присоединился и ключ от номера.

Для начала я посетила нормальный туалет, ну, относительно нормальный, хорошо-хорошо, обычный деревенский сортир. Мне было плевать на эстетику, посиделки под кустом в ожидании того, что сейчас кто-то выскочит из соседних зарослей с криком: «Не ждали, а мы приперлись!», а я, можно сказать, не при параде, меня порядком утомили. А потом, поставив Сосискина в почетный караул, я долго и с наслаждением мылась. Заключительным аккордом моему гимну чистоте стало постиранное белье. Думаю, долгими осенними ночами видевшие его жители будут гадать: зачем нужны эти кружевные лоскуты на веревочках, от каких злых духов отпугивает футболка с портретом Че Гевары и какой зверь еще недавно бегал в такой замечательной полосатой шкуре?

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8
  • 4.5 Оценок: 10

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации