Текст книги "Змееносец Ликише"

– Смотрел и все видел! – отбивая пятками в такт одной известной ирильской песне, тот взялся импровизировать сцену, где ему аплодируют сотни людей.

– Безрассудный старик!!! Взял и все испортил! Думаю, что нарочно!!! Сумаcшедший!

– Это я сумасшедший?! Ликише явился сюда не по приглашению, с Аморфом, а ты говоришь, что все прекрасно шло. Да, да. Не смотри на меня такими глазами. Это лицо, будто весь род Асхаевых собрался в одном лице. Гляди, даже аттарисиса приписал себе. Без трeклятого ордена. Не ошибся ли ты с наследником, прежде чем пообещал Лютосу трон?

–Ты видел его? Смотрел ему в глаза?– вспомнив рассказы отца об Ириле и умершем Змееносце, Гадесис решил покончить с этим глупыми страхами отца. – Ты нашел тетраэдр?

Допивая последнюю чашу вина, Аллель пустил в ответ отчаянный взгляд, что больше означало отрицательный ответ.

– Его в Мириде нет,– уверял себя старик, но что-то внутри подсказывало о его присутствии во дворце.

– Надо все разузнать,– пытался успокоить себя Гадесис.– Если он у твоего внука…

–Он у него! Я знаю это! Я вижу отпечаток Аморфа на плечах этого сосунка! – взревел старый безумец, метнувшись к столику с винными кувшинами, снова наполнил чашу.

Внезапное появление коссеи Фрийи заставило двух мужчин тотчас замолчать. Женщина явно нервничала, и это было особенно броско, как только она кое-как выдернула с головы высокий тяжелый гребень, украшенный самоцветами.

– Дорогая, ты плакала? – первым задал вопрос Гадесис, заметив опухшие от слез глаза жены.– Кто посмел?

– Похоже, все еще напуганы, но я думаю, что все уладится,– Фрийя поспешила перевести разговор на другую тему, но, увидав старого правителя в одной повязке, женщина тут же позабыла о своей сердечной боли.– А почему это наш повелитель в нижней повязке? Снова он за свое? Что на этот раз ждет нас? Смерть тысячей кинжалов или гибель одинокого бедняка?

Женщина как можно удобней расположилась на мягком кресле с бархатной обивкой, демонстрируя внимание к новому спектаклю правителя.

–Свет мой, этот отрывок идет уже больше часа, и ты пропустила картину от самоотверженного царя, – пояснил Гадесис, пытаясь разгадать вымышленный сюжет отца. – Однако я полагаю, что у этой картины будет продолжение до самых первых лучей солнца, так что не трать особо время, дорогая, ступай к себе и отдохни.

Властолюбивый тон супруга уже не смог оказать влияние на женщину, как раньше. Тронутая недавними новостями и событиями, Фрийя уже не видела нужды повиноваться своему мужу, как наставляет тот святозар, что имеет воздействие на послушниц. Та продолжала сидеть на своем месте.

– Ты знаешь, у меня сегодня был не самый приятный вечер,– послышался голос Фрийи, вынуждая супруга произнести правду.– Домой вернулся твой сын. Сорвался прием этих… этих варваров. А что ужасней всего – это то, что вдруг вспыхнул пожар в тех местах, где его не может быть. Да не просто «костерчик», а колоссальная бешеная стихия! Рано или поздно я все равно все узнаю, только вот потом я уже буду вести себя по-другому.

– Как ты любишь говорить – это мой сын. Точнее, уже не мой и не твой. Наш повелитель, наш сарфин сделал очень малоумный ход, рассказав правду Ликише.

–Кому? – лицо Фрийи побелело от страха, а лоб покрылся испариной.

–Ликише! – повторил Гадесис как можно жестче.

–АААА!!! – заверещала коссея, размахивая руками.– Вы что натворили?! Вы и впрямь сумасшедший старик. Этот ваш поступок никак не сходится с тем, что мы тут строим! Скоро у Люцида появится наследник, и нам бы не хотелось снова волноваться за корону, а вы просто взяли и перечеркнули нашу жизнь одним махом!

–Фрийя, попридержи язык! – подал голос Гадесис, подскакивая к своей супруге, он был готов по привычке дать ей пощёчину. – Перед тобою твой повелитель и мой отец! Имей уважение перед своим сарфином Мириды!

–Нет!!! Нет, я молчать не буду. Зачем? Скажите, зачем вы… это сделали? Он же… убьет его. Убьет нас всех.

– Будем стоять насмерть!– блеснул не самой хорошей идеей Аллель.– Всем святозарам быть наготове. Будем брать числом!

–Вифалай был здесь,– не унималась Фрийя и тут же поделилась свежей новостью.– Город судачит о восставших. Они требуют наследника, и все видели на небе зарево! Они именуют это как знамение! Теперь нам всем конец!

–Что ты имеешь в виду? – более чем настороженно спросил Гадесис.– Какие восставшие? Кто эти глупцы?

– При загадочных обстоятельствах маги и волшебники, колдуны и чародеи, ведьмаки и ведьмы погибают у нас под носом! С ними расправляются обычные люди, не обладающие даром магии! А теперь и это! Скажите, как мы будем защищать свои жизни, если никто не желает заступиться за корону, благодаря вашим причудливым выходкам?

– Мы обязаны обезопасить в первую очередь корсея и мелиссу. Их жизни стоят больше, чем наши! – раздался басистый голос Гадесиса. – Это его выходки. Я знал, что он не отступит!

– Все из-за этой вещи, – добавила коссея, и в знак подтверждения Фрийя умышленно швырнула на стол ту посылку, что принес ей Вифалай.

Лязг звонкого металла пронесся по всей комнате, будто биение колокола на вершине башни. Жуткая вонь, что исходила от нее, заполнила просторную комнату сарфина, наводя на окружающих головокружение и тошноту. Гадесис, как и старый правитель, прикрыли носы платками, дабы не дышать невыносимой вонью. Маленький сверток, что помещался на одной ладони, не имел ничего такого серьезного, что можно вообразить. Однако они сильно ошибались.

– Что это? – первым спросил Гадесис, заметив восторженный взгляд супруги.

– Понятия не имею. Но как мне сказал мой подручный, оно стреляет словно зачарованное. Обычные люди, не обладающие никакой магией, становятся вдруг всесильными с помощью этого. Святозары впервые столкнулись с этим и чуть сами не пали. Говорят, что восставшие закупили это в Жорбане, где рудниковые копи. Этого добра там навалом. Никто не полезет в Жорбану!

– Помню время, когда в наш мир вошли самострелы, пращи и первые глефы. Люди стали охотиться на магов, а маги бежали из крепости в лучшие земли, – вспомнил старый безумец, отдаляясь в край комнаты, едва переводя дух от нахлынувших воспоминаний.– Это я виноват. Я испугался. Приказал всем не описывать все баталии, что пришлось нам перенести. Не слагать песни. Все хранится в строжайшем секрете. Это было мое решение. Мы просто хотели забыть весь тот ужас, что навлёк на нас Змееносец! Применяя магию, мы зачаровали людей, что остались в живых. Никто так и не вспомнил историю старого Ириля. Я полагал, что время пролетит, и все забудется, словно его и не было, однако я ошибался. Как же я ошибался. История повторяется. Мое проклятие, оно всюду преследует меня!

– А как… так могло случиться, что мы не увидели, что творится под самым нашим носом?– яростно прикрикнул Гадесис.

– Эти штуки были замечены и в других городах и поселениях. Я думаю, нас нарочно путают. Жорбана имеет сотни копeй, но там нет таких мастеров, чтобы производить такое великолепие. Менкар и Луры – место темных дел. А ведь эти земли граничат с Миридой. Вы представляете, какое это соседство? Эти жуткие города собирают весь мусор Элиды. Там живут настоящие воры и убийцы, которые считают, что они и есть правосудие. Эти люди – давно уже не люди. Монстры в телах невинных людей. Нечто страшнее самой тьмы! Хоть их достопочтенные представители городищ утверждают иное, я полагаю, что это очередная интрига. Луров не пугает смерть, потому как она сама обходит их мимо. Менкар – город мертвых пустот. Голодная бездна! Оттуда льется вся грязь! По ошибке заблудившиеся люди попадают в хаос! « Никто уже не станет прежним» – слова одного скитальца, чудом возвратившегося оттуда, – продолжила Фрийя и тем самым ошеломила супруга своей осведомленностью.– Меня уже проинформировали насчет замеченных Пустот в Мириде, но как я могу распоряжаться Миридой, если у меня нет таких полномочий? Мой брат вечно шатается по городу с оборотнями, что стали охотиться на людей ради забавы. Псы нам не повинуются, уничтожая местное население.

Все трое переглянулись в надежде услышать любые предложения. Минута страшного молчания затянулась. Ужасно было оказаться правыми, ведь у всех была одна и та же мысль. Безумный сарфин долго думал, и его решение было таким же тяжелым, как и в тот день, когда его жадность обрушилась на брата. Отпустив все свои мировоззрения, сарфин снял корону с невысокого пьедестала, где «восседали» и другие его яркие украшения. Всеми желанная корона выглядела потрясающе: здесь среди мириадов цветных камней глубокими рельефами в виде лепестков финиковых пальм кроется поистине жемчужина всей Мириды. Скрытый ото всех глаз обруч самого Змееносца, который носила при жизни божественная сущность. Именно этот бесценный артефакт давал власть над землями Ириля. Об этом правитель знал, но догадывался ли его сын об этом?

В знак отступления, Аллель протянул корону своему сыну:

– Я даже не мог себе представить, что такое произойдёт. Я не желал ему зла, я просто… это тут,– с запоздалым сожалением старик пустил слезы.– Оно каждый день меня подталкивало к этому шагу. Все это время я искал тот окаянный камень Октаэдра, хотя в глубине души я знал, что он давно не во дворце. Он был с ним! Я испугался. Я боюсь его, и все слова вырвались не сами по себе, а от того, что мне… страшно! Последние слова покойной Валентианы… Он тоже любил ее. Но я не смог пережить ее отказ и сделал то, за что мы сейчас отвечаем. Это ужасно, но я и на секунду не забывал, как все произошло. Кошмары, которые снятся мне каждую ночь уже много-много лет, не дают забыть мне ту битву в Ириле! Покойный Изимат, проклята его душа, бывает здесь чаще, чем слуги выносят мой горшок! Он ищет своих детей. О, Гадесис, эти призраки никогда не уйдут! И нет покоя мне в загробной жизни!

Слова сарфина пробуждали жалость, однако правитель никогда не просил сострадания, словно он знал, за что ему такие муки. Для отжившего свое старика это тяжкое бремя судьбы отразилoсь на его лице, переутомлённом тяжкой долей. Насколько мертвой оказалась его жизнь. Пустая. За что он выживал, боролся в этом безумном, полном тайн и интриг мире. Возможно, он о многом умалчивал, не говорил своему сыну правды, но время откровений давно в прошлом. Гадесис не желал слушать тяжёлую ересь умалишённого старика, считая это очередными выдумками.

– Слуги! – властным тоном воскликнул Гадесис, отстраняясь подальше от отца. – Уложите правителя в его постель. Поите специальными настойками, что оставил нам добродушный доктор. И помните, не пропускать время приема настойки! Это очень важно для здоровья нашего блаженного повелителя.

По велению регента, пять молоденьких девушек и особо приближенный слуга с бережностью взялись за сарфина: провели старика его к большой кровати с богатым балдахином, взбили мягкие подушки, под ноги расстелили вышитую золотой нитью скатерть, что передала в руки сама коссея Фрийя. Тот небольшой рисунчатый кусок ткани служил для того, чтобы старый правитель смог переступить порог мира Элиды и вступить в мир мёртвых в Синих Водах, где обретают только покой предки всех альхидов. Потому растерявшиеся прислужницы, принимая скатерть из рук госпожи, немедленно постелили её под ноги больного господина.

Ощущая под собою неземное наслаждение, сознание старика только что отступилось от этого мира, устремляясь пустым, предсмертным взглядом в неизвестное пространство. Похоже, что повелитель Мириды снова канул в давно минувшее время, когда на склоне холма из хризолита, в самой долине Змей, стоял великий Ириль, где в воздухе витал такой знакомый аромат свежих карамельных фруктов, в саду подрастали душистые молодые деревья, а солнце ласкало каждый золотистый листочек сахарных пальм. Где беззаботные ирильцы, прогуливаясь по узким улочкам, одаривали друг друга счастливыми улыбками, пожелав хорошего дня всякому, кто встретится у них на пути. Где, воссоединившись со своим братом, два пустобородых молодых юнца, сыновья сарфина Даория, резво носятся по узким каменистым улочкам их любимого города Ириля.

Покидая покои правителя, Гадесис со своею супругою обменялись счастливыми взглядами, держа в руках увесистый цилиндр с древней, едва протертой надписью: « …только сын бога». Сам цилиндр ничего не значил. Даже россыпь дорогих камней, что создавали затейливый узор. А скорее напротив – обруч с двумя неприглядными гладкими камешками, что были так похожи на крохотные глазки змей, основывал желанный венец. Навряд ли супруги знали тайну основного обруча из крепкого камня в золотой короне. Эту тайну унесли в могилу далёкие предки альхидов, возможно, даже и первый сарфин, что сплотил вокруг себя божественных сынов, преподнеся им просвещение. И лишь только в руках сына бога, Змееносца, этот обруч стал настоящим магическим артефактом, который мог одарить своего носителя божественной силой, о которой можно только мечтать.

Гадесис и Фрийя скорым шагом понеслись по длинным коридорам в сторону покоев Люцида. Оглядываясь по сторонам, супруги убедились, что их разговор никто не услышит. Конечно, в мраморных коридорах никого не было, но это было ошибочное мнение Гадесиса.

– Я полагал, что мне придётся отбирать ее силой, а он лично в руки ее отдал. Однако этот вопрос скоро сам разрешится. Ему недолго осталось в этом мире.

–Не спеши, кое-кто здесь хочет увидеть эту корону первым,– напомнила коссея своему супругу о давнем уговоре, который обязывал их с неким всесильным святозаром. – Ты, надеюсь, не забыл о нашем уговоре?

– Что ты? Об этом и думать не смею, но только в руках у Люцида, – завораживающая красота камней поманила ненасытное сердце Гадесиса. В их отражении регент увидел себя на невиданном доселе троне с долгожданным венцом, отдавая приказания на все стороны света.– Жду, когда Визерия и Авилон станут перед нами на колени! Нам нужен наследник, который сможет управлять двумя странами. Осмелюсь поделиться своими планами: что, если Лютос не может иметь детей?

– Что ты такое говоришь, безумец?!– ужаснулась Фрийя, не узнав в лице своего мужа.– Лютос будет править альянсом и Авилонией! Его род будут славить столетиями!

–Лют слаб, и ты об это знаешь. Он не сможет дать нам надежду! – ужасающий голос, исходящий из гортани Гадесиса, явно не принадлежал регенту, словно его ртом говорилo неведомое чудовище, которое вот– вот изобличит себя. Фрийя готова была упасть в обморок. Тяжёлая правда для матери своего дитя, однако она избегала этой правды как могла. Сотни наложниц, и ни одна так и не понесла от ее сына, подобно сухому сосуду с песком, а не с живой водой.– Варварка должна понести ребёнка от мага!

–Ты с ума сошел! – воскликнула Фрийя– Лют… Не было еще той наложницы, что даровала нам счастье, что же нам делать?

– Смотря насколько нам нужен этот ребенок, – призадумался Гадесис, придавая голосу таинственности.– Представь себе, дитя рода альхидского, сын живого бога. Кровь горного короля! Ему не будет равных!

– Это ужасная идея. Она мне не нравится!

– А ты, наверное, хочешь, чтобы это сделал я?

– Не говори такого, иначе я заколю твое сердце!

– Ха, кровожадная женщина, опоила приворотным зельем и наслаждаешься! – зло хмыкнул Гадесис, напомнив супруге о постыдном. – Ты лжешь самой себе, если надеешься, что боги простят нас и подарят нашему сыну наследника.

– Я не верю в это!

– Тебе придётся признаться, иначе мы потеряем все! Но это не самое худшее в нашей с тобой жизни.

– А что, есть и «худшее»?

–Что, если мой отец прав? И какой-то мифический Аморф существует, что будет с нами? Ты подумала?

Фрия задумалась. Сложившаяся картина их казни или изгнания необычно заиграла в ее воображении. Женщина ощутила, как леденеют от страха ее ноги. По спине пробежал холод, которого она раньше никогда не испытывала. Идея супруга представилась как избавление от жуткой смерти. Возможно, это единственный выход из сложившeйся ситуации.

– Я надеюсь, что ты приняла решение? Ведь все уже готово!

–Что готово? – Фрийя задалась догадками.

– Мы скроем ребенка в другом мире: подальше от Ликише. Существуют разные миры, но этот уникален в своем роде. Место, где магия – это сказки для детей, а какие-либо ее проявления называют мистикой. В том мире такие, как мы, считаются нормальными, а маги – это изгои.

– О, Боги! Об этом можно только мечтать! – воссияла женщина.

– Верно, дорогая, мы сможем уберечь будущего сарфина в другом мире, воспитав дитя как своего! Ребенка вырастит сиделка Пилата. Женщина рада воспитать чужого ребенка, пока мы будем отстаивать его права здесь.

– Почему я об этом не знала?

– Признаться, я ожидал от тебя чего угодно, но не осмысления. Я предполагал, что ты станешь бить меня кулаками, доказывая обратное, но вижу, разум взял верх над эмоциями, чему я рад. И кстати, еще кое-что, что меня волнует больше, чем наш коварный план. Я хотел бы, чтобы твой святозар о нашем плане не догадывался.

– Это будет сложно. Никто, по сути, не знает, как он выглядит, он многолик. Это его дар. Если он примет твое лицо и станет выуживать из меня все наши планы?

– Тогда этот разговор мы закрываем и ведём себя так, словно ничего не произошло. Я дам тебе знак, когда надо действовать.

Глава 12

После того злосчастного вечера Ликише долго не мог оправиться. Целая коллегия целителей и врачей ни на секунду не отходила от кровати больного. Внезапный всплеск магии привел к тому, что заклинание, что он складывал, злополучно сработало против него самого. Внутри у корсея все еще пылал тот огонь, что вырвался наружу. Ни святозары, ни докучливые доктора никак не могли заглушить тот очаг возгорания в сердце наследника. Сам же Ликише непрерывно вспыхивал диким пламенем, сгорая дотла, оставляя за собою обугленную кучку пепла, а после наставал тот момент, когда человеческий облик снова возвращался к нему, наращивая живые ткани. С таким побочным эффектом магии святозары не могли ничего поделать. Непонятная бурлящая жидкость, похожая на лаву, от которой он и воспламенялся, проходила по венам, заменяя ему кровь. Святозары тем временем, создав магическое заклинание, смогли продлить жизнь корсею, затягивая время. Страшные и смертельно опасные муки переносил Змееносец, о котором молва не сходила с уст. Время от времени душераздирающиe крики боли и страданий наследника заполняли все коридоры, залы, выходили за пределы дворцовых стен. Слухи и домыслы о проклятии корсея быстро расползлись по улицам Мириды. Каждый, кто осмеливался объяснить происхождение убийственной магии, становился первым подозреваемым в преступлении против правящей династии. Потому молчали. Унять беспокойство супруга осмелилась только Фрийя, дав указания святозарам пресечь всю ложь, что несут непутёвые миридийцы. Оттого на очерченных стенах покоев корсея бросались в глаза магические иероглифы, развешанные на шкафах, торшерах, стульях и столах редчайшие амулеты защищали покои Ликише.

–Моя сарфина,– обратился к Фрийе один из целителей местного лазарета, так же, как и Вифалай, употребив высший титул. – Ваш сын… он долго не протянет. Сердце с каждым разом все сильнее воспламеняется. Никому не под силу погасить его, если это не последствия чего-то другого, душевной раны или терзания, из-за которого он сам себя проклял. К тому же, тот яд который он источает может погубить нас! Никто большене рискует войти в комнату.

Услышав вердикт лекаря, коссея чрезвычайно обрадовалась, хотя женщина старалась не подавать виду, однако это ей удавалось плохо. Она хотела уже объявить о неминуемой трагедии, как вдруг в голове вспомнился разговор с мужем, что состоялся поздно ночью.

Покои корсея были заполнены святозарами, коллегией более важных лекарей и магистрами. Здесь не обошлось и без вольного святозара Улема. Он усердно надзирал за женщиной, осуждая ее за бессердечное и непростительное отношение к сыну. Безысходная ситуация сложилась и для самого Улема. Назойливого святозара не особо приветствовали во дворце, но случись что с Ликише, святозару придется попрощаться с жизнью так же, как и с остальными несогласными.

– Ну что ж,– прислушиваясь к нестерпимым крикам сына, женщина, укрыв лицо руками, иронично блеснула слезинками.– Необходимо приготовиться и держаться вместе, когда Змееносец оставит нас и отойдёт к предкам.

«Если Ликише умрёт, то многие наши проблемы уйдут вместе с ним! И этого отвратительного духа больше не будет! Он не возродится среди других альхидов! Нет подходящего сосуда! Необходимо протянуть время, и этo существо нaвеки оставит Элиду!» – вопреки всем осуждениям, Фрийя шла к намеченной цели.

– Но существует иной путь,– целитель, снимая кругловатые монокли, сложил их пополам и аккуратно подцепил на навёрнутый вокруг головы тюрбан, как незатейливую брошь, загадочным голосом добавил. – У вас в гостях авилонцы. Их холодная кровь сможет остудить сердце вашего сына. Я думаю, что если свести две противоположные магии… Я думаю, это правильная мысль. Авилонцы не посмеют отказать вам, ведь речь идёт о вашем сыне!

–Я знаю, о ком идет речь! – вскипела женщина, ощущая давление со стороны лекаря.– Как вы смеете со мною так разговаривать? Вы хотите, чтобы я проявила материнские чувства ко второму сыну? Я его мать! И не меньше вас хочу скорого выздоровления молодого корсея!

– Если они позволят использовать себя. Ведь это пламя проклятое, – в разговор вмешался Улем – вероятно, больше других волновался за своего друга. – Осмеливаюсь вам посоветовать, лучше переговорить с ними. Объясните ситуацию. Здесь, за стеной, умирает страшной смертью последний Змееносец! Под ударом измены стоят самые близкие, и это именно тот случай, когда кто-то все же ответит. В этот раз никто не уйдёт от справедливости. Корсей проклял сам себя, но за что?

– Вы разрешаете себе многое, Улем! Вы ответите за все!– яростно прошипела женщина, бросая на святозара ожесточённый взгляд.– Как бы там вы себе ни думали, я не причастна к проклятию. Я не владею магией, чтобы сотворить такое!

– О, моя госпожа, как я смею думать об этом! При всём я вольный святозар и вправе решать, что мне делать и где находиться и выражать своё мнение.

– Это пока ты вольный,– не дав закончить Улему, Фрийя была готова растерзать обидчика. – Придёт рассвет моего сына, и ты первый склонишь свою голову перед ним.

– Буду рад склонить колено законному магу, – рискнул ужалить женщину в самое сердце святозар. – Однако это не меняет того, что здесь умирает наш наследник! Маг и Змееносец!

– Это время Иивлика. Сердце нашего корсея пылает сильнее, чем леденящая кровь севера. Я смею предположить, что один из северян может сгореть так же, как сам корсей, – предостерёг обоих лекарь. Невольно став свидетелем спора святозара и властительницы дворца, лекарь поспешил предложить свой вариант: – Но что, если временно нанести печать? Это первый день активности его Змея, а ко дню Змеевика и вовсе может обезуметь! Мало ли что взбредёт ему в голову…

– Что вы имеете в виду? – воспрянула духом Фрийя.

Убедив себя, что это один-единственный и самый надёжный выход, чтобы спасти корсея от гибели, Улем зарёкся оберегать его как родного сына. Вероятно, конец Ликише уже совсем близок. Раз за разом его тело подвергалось невыносимой пытке, когда пожирающее пламя испепеляло человеческое тело. Да, его ждал конец. Без славы и чести не на том поле боя, о котором он мечтал посмертно сложить руки на груди, а как бедняга, лёжа на дорогих перинах, проклиная свою кровь и кровь альхидов.

–Северяне, ваша светлость,– продолжил Улем, изредка прокашливаясь.– Они знают такие заклинания, которые у нас считаются преступлением, и они соответственно наказуемые, по приказу нашего повелителя. Однако северяне не ставили запрет на подобное. Им по сути все равно, что творилось в нашем мире, и они вправе использовать бесценный запас знаний.

– Вы хотите лишить Змееносца силы? – в глазах Фрийи просияли лукавые проблески. – До безвредного уровня?

– Нет! Что вы?! Лишить жизни Бога, который живёт вечностью невозможно или боги умирают вместе с нашей с паматью!– лекарь с осмотрительностью перешёл на шепот.– Я бы хотел сказать, чтобы убавить до уровня безвредного самому себе и окружающим. Временно.

– До безвредного уровня?! – повторила Фрийя.– На некоторое время?!

– Но силы все же будут при нем,– поспешил обезопасить святозар своего друга.– Хватит одного лишь толчка, чтобы вновь пробудить в нем силы. Ирильцы тысячелетиями боготворили Змея, чтили непомерную мощь бога и не будили его гнев зазря! Они верили, что он способен на разрушения больше, чем творения! Даровали ему дорогие жертвы и молили о здравии. Повторюсь, это время Иивлика – его время. Никто не может точно сказать, как долго его сущность будет дремать и не вырвется снова наружу при смертельной опасности для самого Ликише и отравит нас всех ядом.

– А нам больше и не надо, – не удержалась женщина и выдала все свои намерения одним маленьким смешком.

Теперь Фрийя серьёзно позаботится о том, чтобы ее названый «второй» больше не препятствовал ее обожаемому сыну! Ее уже не заботили брошенные слова Улема о силе бога. Не столь важно то время, о котором многие твердят, призывая поберечь себя. Женщине все казалось, что время пришло. Вот оно, возмездие! Коссея уже ликовала. Радовалась, что вскоре она ощутит тишину и покой. Оставив все сомнения, быстрым шагом пересекая длинные коридоры, парадные лестницы, женщина оказалась в своих покоях.

Уединившись ото всех, Фрийя смогла расслабиться. Поддаваясь эмоциям, женщина бросилась к заколдованному кристальному шару, с помощью которого она общалась со своим покровителем:

–Святозар, у меня хорошие новости!

– Змееносец уже мертв? – раздался живой голос из магического шара, от которого исходило удивительное яркое свечение.

– Нет, к сожалению, но мне предложили вариант, как запечатать его силы, – ответила Фрийя, вглядываясь сквозь туман, в котором прорисовывался едва зримый образ святозара.

– Как ты могла упустить этот шанс? – прозвучал хрипучий голос святозара. – Ты не представляешь, на что он способен. Такая мощь не должна скапливаться в одном маге. Она губительна для Элиды!

– Я… я… я не могу! Он же бессмертный Змееносец! – оправдываясь перед покровителем, Фрийя старалась быть уверенной в себе, стоять на своём, однако этот голос действовал на нее подавляюще.– Я не могу убить его, потому, что Улем… Он хочет вести расследование. Он что-то знает, я уверена в этом!

– Оставь Улема мне, а ты делай, что тебе велено, иначе Лютос никогда не станет сарфином!

Подобно раскату грома пронеслись в ушах Фрийи самые ненавистные для нее слова. От страха что-то защемило в груди и сдавливало горло, будто беспощадная человеческая рука сжимала шею.

– Слушай, что я говорю, и весь мир ответит за твои обиды!

– Нет! Не могу. Трудно дышать!

Дрожа от страха, женщина закрыла лицо руками.

– Не гневи меня, женщина из Диодона! Помни, чем ты мне обязана! Твоя мать отдала мне свою душу ради того, чтобы ты стала коссеей. Не забывай об этом!

– Но… но… это время Иивлика! До самого дня Змеевика его безудержный дух страшен в гневе. Однако мы сможем временно усмирить его необузданность. Покровитель, мы не можем так рисковать! Мы должны вовремя обвенчать Лютоса и северянку. Мы не сможем больше ждать! А смерть одного из членов сарфинской семьи требуют особых обычаев! Время – роскошь для нас!

– Хм, ты права как никогда. Время дорого обходится, ведь скоро он…

– Кто «он»?

Впервые за столько времени святозар согласился с ней и даже оговорился, но тут же перевёл разговор. – Саржа, где этот несносный червь? Именно когда он так необходим, его как след простыл!

– От него давно не было вестей, – с подозрением отнеслась Фрийя к странному случаю. – Мне кажется, он сделал свой выбор!

– Думаешь, твой брат совершил предательство?

– В последнее время он странно себя ведет, словно чего-то очень боится. Его стоит сразу убрать, после церемонии вместе с его Змееносцем.

– Не думал, что услышу от тебя нечто подобное, – послышались заветные слова тайного покровителя Фрийи.– Видимо, ты решила бесповоротно привести своего сына к трону?

– Да,– удовлетворённым голосом ответила Фрийя.– Это не просто. Саржа здесь лишний игрок. Этот подлый и двуличный лицемер заслуживает смерти.

– Не спеши,– прозвучал голос из шара.– Он нам еще понадобится.

– Я… – Фрийя хотела закончить беседу с шаром, подчеркнув ее какой-нибудь помпезной речью, но святозар решил закончить ее первым, и магический шар завершил связь.

Этот жест мог означать только одно: святозар не имел никаких возражений к плану, как бы жутко он ни выглядел. Конечно, для Фрийи это что-то означало, но его отношение к ней приводило её в смятение. Никогда прежде святозар не касался её личной жизни с собственным шпионом Вифалаем, не имел привычки соглашаться с нею, что бы ни пришло ей в голову. С самого начала беседы через шар анонимный собеседник призывал полного повествования о делах. Всегда интересовался Лютосом, но что изменилось сейчас? И этот голос звучал не так, как раньше. Старик явно чего-то боялся.

Глава 13

Уже в холодной башне, где находились временные покои северян, Фрийя быстрым шагом неслась на встречу к бореям. Ранее высокое здание использовали как резервуар для пресной воды, и здесь всегда было холодно, но со временем вода ушла из колодцев и башня так и осталась без надобности до этого времени. Резервуар соединили с главным зданием – построили арочный мост, добавили широкий тамбур, где смогли уместиться служанки и оруженосцы королевской семьи.

За короткое время башня пережила значительные перемены. Монолитные стены украшала геометрическая мозаика. Потрясали сложным орнаментом ковры. Ошеломляющая величины статуя женщины, перед которой замирало сердце, была создана из светонепроницаемого камня нефрита и удерживала шатровую крышу резервуара. Нельзя было пройти мимо и не оценить исполинский мегалит. Роскошная женственная фигура больше походила на греческую канефору, однако утварь, что должна была бы украсить ее образ, лепнина в виде кувшина изобилия, тянулась вверх по лестнице, рассыпая богатство урожая вокруг богини.

Фрийя подобно метеору пролетела сквозь леденящую душу зловещую вахту севера. На вид грозные, гигантские саблезубые тигры -смилодоны, вселяя смертельный страх, стали на ее пути у подножья исполинской статуи. Дикие кошки с белоснежным мехом вселяли не только ужас, но и вынуждали восхищатся ими. Два метра в холке, огромные монстры охраняли покой короля и королевы. Всё же Фрийе было все равно, как выглядят саблезубые и какую угрозу они представляют, позабыв обо всех приличиях, или она так хорошо играла свою роль, пронеслась по лестнице вверх, ворвалась в покои короля и королевы.