Текст книги "Обраслечена поневоле, или Чешуйчатая подстава"

Жозефина всхлипнула и дернулась, но я крепче сжал ее руки. Гардиан только начал, и пока не нашел отклика в хрупком девичьем теле.

− Как давно у тебя были приступы?

− Неделю или две назад, − жалобно простонала она. – Меня осматривали лекари, сказали, что я полностью здорова.

− Человеческая сущность – да, − голос загрубел. Сквозь привычный баритон прорывались рычащие нотки Гардиана. Щеки ощетинивались чешуей, ногти с хрустом вытягивались, впиваясь в нежную кожу Жозефины.

Гардиан, не переходи черту! Тебе всего лишь нужно вытянуть самку Жозефины!

Дракон опомнился, втянул когти и потянулся к сознанию перепуганной и бледной девушки. Она не вопила от ужаса, не пыталась вырваться или убежать. Всего лишь зажмурилась, закусила губу и тихо постанывала от боли. Когда долго ее терпишь, когда боль становится частью тебя, то привыкаешь… Быстро ко всему привыкаешь, и изумрудная покорила меня своей стойкостью.

Человеческое сознание Жозефины настолько сильно задавило драконью сущность, что поначалу я подумал, будто ошибся. Но когда Гардиан уже хотел отступить, промелькнуло что-то звериное. Едва уловимое движение материй, почти неощутимая вибрация, снова и снова. Ледяная кожа под моими пальцами потеплела и загрубела, а на тонком запястье девушки, наконец, проступила чешуя.

Я так и знал! Изумрудная девочка. Дочь Вайцека нашлась!

Девушка пошатнулась. Ее драконица, разбуженная Гардианом, пыталась примериться к новой реальности, а меня повело. Я должен был остановиться, должен был вернуться за стол, пригласить владыку изумрудных, и доложить о новом члене стаи. Но все пошло не по плану. Гардиан не собирался уходить, он тянулся к драконице Жозефины, вытягивая ее сущность наружу.

− Милорд, что происходит? Мне… мне плохо, − испуганно произнесла девушка. – У меня снова приступ, мне больно…

− Дракон… сущность… балкон…

Из последних сил я оттолкнул девчонку и бросился к дверям кабинета. Пытался повернуть ручку, но полуобернувшиеся пальцы с длинными когтями пропарывали деревянное полотно. Щеки болезненно наливались, вот-вот прорвутся роговые наросты, а там до полной боевой трансформации – считанные секунды. Сколько до спальни? Три лестничных пролета и два длинных коридора. Если ее не окажется на месте – разорву. Видит Исконная магия, не выдержу – и разорву!

Отрава, будущее сапфировых в твоих руках!

Эйри

Очередной подарок от ненаглядного оказался еще хлеще. Монашеское облачение с длинными рукавами и воротником-стойкой цвета дохлой мыши полагалось надеть на бал. Да ладно бы просто местные танцульки, так ведь бал по поводу прибытия наследника престола Гардии! Какого именно – в скупой записке женишка не уточняется, но сердце забилось быстрее, чем в мозгу закрутились винтики. Кейлар – последний в недлинной очереди на престол. Перед ним Мирайтель и Ирхель, но всем известно, что наследница не покидает пределы Гардии, а Ирхель слишком занят собой, чтобы отряжать посольства, да тем более драконам. Остается Кейлар. Бесстрашный, инициативный, предприимчивый!

«Будь рядом, но не выделяйся и постарайся не выставить себя на посмешище. Сегодня вечером прибудет посольство из Гардии, и ты должна быть рядом со мной. Настолько далеко, насколько позволяет Шаамни, и так близко, чтобы я мог видеть, что ты делаешь».

− Да, тиран! – прошипела, испепеляя записку гневным взглядом. – Есть, тиран! Как скажете, тиран! Гав, хозяин! Дозволите сесть за стол, или разместите миску у своих ног?

С волос капало и, не стесняясь, я щедро отжимала густые пряди на перину с той стороны кровати, где спит Рейнхарт. Почему-то я знаю, что он спит именно там, и мщу с превеликим удовольствием! Мелкая мстя не достойна Сэйри из замка, а вот хамке из квартала прокаженных – самое то. Хотя, что это я? Как-то слабовато!

Подкрепилась тоже в кровати и, конечно же, случайно, опрокинула стакан апельсинового сока на подушку.

− Какая я неловкая, − пробурчала, пережевывая круассан, и вытирая остатки горячего шоколада белоснежной наволочкой ненаглядного. – Ай да ладно, высохнет!

Нехотя выбралась из-под пушистого одеяла и устроилась за трельяжем. Не сразу заметила этот несвойственный мужской спальне предмет интерьера. У кого-то резко изменились интерьерные предпочтения? Еще утром его здесь не было.

Решив, что меня это не волнует, запустила щетку в волосы. Из зеркала на меня смотрела почти прежняя Сэйри, с одним лишь отличием – моя прежняя ночная сорочка стоила как двадцать нынешних. Хотя, если откровенно, простой ситец с васильками и темно-синими рюшечками очарователен. Ткань не просвечивает, достает до пят, да и фасон целомудренно-романтичный, мне понравился. Кто бы ни выбирал наряд – заработал плюсик в моих глазах.

На этой прекрасной ноте двери в комнату слетели с петель. Они с грохотом врезались в стену, и внутрь ураганом ворвалось нечто, смутно напоминающее Рейнхарта, и немного – Гардиана. На улице что-то громыхнуло: не то хлопнуло, не то взорвалось. Небо прошил истеричный вопль-рык, тонущий в стекольном треске.

Я в страхе сжала расческу, как единственное оружие, и суматошно соображала, бежать или нападать? Или притвориться статуей? Присмотрелась к застывшему в дверном проеме «нечто» и опознала-таки в нем наполовину обернувшегося Рейнхарта. У него что, сбились настройки? Застрял между сущностями? Это было бы даже смешно, не будь так страшно!

Обнаружив босую и простоволосую меня возле зеркала, нечто в разорванной рубашке и лохмотьях вместо брюк, кинулось вперед и обожгло лихорадочно-болезненным поцелуем мои губы.

А я, что я… в обморок падать поздно, оттолкнуть – трудно, до канделябра не дотянуться, а расческа – так себе оружие. К тому же, стул грохнулся на пол, он мне теперь не помощник.

Оставалось расслабиться и получать неудовольствие.

Неудовольствие, я сказала!

Всего-то потерпеть немного и… не отвечать. Не сдаваться, не таять под прикосновениями губ, которые из грубых и болезненных стали мягкими, жаждущими, зовущими. Рейнхарт стискивал меня в объятиях, почти умоляя об ответной ласке. Его губы раз за разом обхватывали мои и…

Ну, в конце-то концов, я нормальная здоровая девушка! Грешна – сдалась на волю победителя, и ответила взаимностью. Томительно сладкой, пленительно чарующей, плавящей злобу и ненависть Гардиана, рождающей что-то необъяснимое, теплое, яркое и при этом родное. Мои пальцы прошлись по скулам Рейнхарта, стирая жесткую щетину чешуи, как художник стирает неудачные штрихи со своей картины.

Я окончательно потеряла связь с реальностью, когда поцелуй стал глубоким и страстным. Тишину комнаты разрывало сбивчивое дыхание, вперемешку со стонами и рычанием, наши языки сплелись в обжигающем пламенном танце, а тела скользили друг по другу. Нетерпеливые пальцы коснулись моей груди, выделяющейся под тонкой тканью сорочки. Хмель и даже ментальная магия не так сильно бьют в голову, как звериное желание, втекающее в меня через лихорадочные прикосновения. Треск ткани, и васильки осыпались к моим ногам. Холодный воздух скользнул по изгибам обнаженного тела, податливо пьющего огонь страстных прикосновений, возвращая ясность ума.

Какого мантыра чешуйчатого?! Ментальная магия драконов!

Когда мои ягодицы требовательно сжали, я приготовилась отбиваться, но этого не понадобилось. Нас отшвырнуло друг от друга в разные концы комнаты. И, если я приземлилась в ворох сырых и грязных подушек, то пылкому любовнику повезло меньше – он разбил собой трельяж и улегся под грудой осколков.

Между нами вспыхнул огненный цветок, намекая о нарушении клятвы, и растворился, осыпая магические лепестки.

«Что за мужик, не может дело до конца довести! Теперь снова волосы из-за него расчесывать!» − раздалось неуместное замечание Шаамни. Если бы знала, где у этой вредины рот, засунула бы туда кусок дегтярного мыла!

Пока любовник-террорист выбирался из-под груды осколков, я наспех замоталась в простыню, за неимением в зоне досягаемости других нарядов.

− Ты что себе позволяешь?!

Благоверный откинул за спину длинные пряди и вскинул на меня усталый взгляд:

− Не заметил особого сопротивления, − усмехнулся он, стирая кровь с щеки и с тенью изумления разглядывая руки. Порезался, бедненький! Ну, то есть, так ему и надо, гаду бессовестному, извергу бессердечному!

Я-таки это сделала! Пока Рейнхарт разглядывал пальцы, будто между ними выросли перепонки, треснула его по голове первым, что попалось под руку. А попалась та самая книга, которую меня просили беречь, холить и лелеять.

Хам обмяк и затих. Знала бы, что его так просто выключить, давно бы выключила! Убрала фолиант на место и, откинув за спину волосы, вскинула подбородок, изображая из себя генерала победивших войск.

Рейнхарт не шевелился, что немного поколебало мой триумф. Через минуту он не шевелился тоже. Кажется, даже не дышал, но я не решалась проверить. Находиться в комнате с трупом еще страшней, поэтому я-таки рискнула.

− Рейн?! – позвала, аккуратно постучав его по плечу. − Рейн!!!

Белый как полотно, дракон лежал неподвижно. Я обратилась к ментальному дару, но не нашла отклика. Оставался вариант, что в голове Рейна настолько пусто, что и откликаться нечему, но там как минимум злоба и ненависть, а уж эти товарищи фонят так, что почувствует даже неопытный менталист. Пытаясь ухватить хотя бы отголоски эмоций, заработала мигрень. Тишина в ответ пугала. Такая же тишина была в пещере, в которой не удалось спасти драконенка.

− Рейн! – взвизгнула, хлопая жениха по изрезанным осколками щекам. – Очнись же! Я не специально, прости меня, пожалуйста! Ну, очнись же ты! Можешь хамить и отпускать гадкие шуточки сколько угодно! Можешь даже с поцелуями приставать, только без языка и распускания рук! Пожалуйста…

Прислушалась к дыханию и совсем отчаялась. Нет-нет-нет! Не может быть!

− Ты же от Триады ушел! От гоблинов-мафиози ушел! Ты ушел даже от Фрейи… Неужели погибнешь от рук какой-то человечки?

− Искусственное дыхание! – подсказал Коргхард, неожиданно отделившись от стены.

Возможно, где-то на висках у меня засеребрилась седина, но я с поразительной скоростью оправилась от испуга:

− А поможет?

− Обязательно, − заверили мне с видом магистра-лекаря первой степени. Да что там, видок был такой, словно высший разряд и награды за особые заслуги лично из лап владыки получил!

Плюхнулась на колени и, уперевшись ладонями в каменную грудь дракона, склонилась к его лицу.

По моим губам скользнуло чужое дыхание:

− Что ты делаешь, человек? – хрипло произнес Рейн. − Не видишь, я не в состоянии удовлетворить твои низменные потребности!

Осознала, в какую нелепую ситуацию попала стараниями Коргхарда. Упомянутый злорадно хохотал, сливаясь с обстановкой комнаты. Ну, каменный, ну попадешься мне!

− Я думала, ты умер!

− Ты еще омерзительней, чем я предполагал. Целовать трупы…

Сжала кулаки, чтобы снова пустить их в дело, но осеклась. Проходили уже, и перепугались знатно!

− Я хотела сделать тебе искусственное дыхание, идиот!

− Для сведения, чтобы меня убить – книги или канделябра, на который ты с такой надеждой поглядываешь, недостаточно.

− Ты мне карт-бланш дал! – обрадовалась, поднимаясь и, как бы невзначай, наступая на грудь мерзавца пяткой. Тот глухо застонал, но проглотил пилюлю. – Кажется, гром-птицы знатно настучали тебе клювами по голове! Мне казалось, я неплохо помогла тебе в гнезде. Совместная драка, спасение дракона и все такое, но у тебя память, что у кошки…

Напомнила для тех, к кому в его немолодые годы коварно подбирается старческая деменция. А вообще, он подозрительно хорошо выглядит! Птицы делали с ним все, о чем я только мечтаю, но не осталось и царапины!

− Помогла так помогла! – выругался он, рывком поднимаясь с пола и подтверждая мои догадки: магия исцеления! У него в друзьях архангелы, не меньше, только им под силу моментальные исцеления. Стеклянное крошево осыпалось ледяными осколками с моего мучителя, по которым он прошел босыми ногами. – Век не забуду!

− И вообще, чего ты на меня накинулся? Совсем разума лишился?

Рейн сделал вид, будто к нему обращается кресло.

− Может, мне спросить Гардиана?

Комнату наполнило звериное рычание, а морда, ну, то есть лицо моего нареченного ощетинилась роговыми наростами и сапфировой чешуей. Нехорошо пялиться на людей с открытым ртом, за такое в нашем квартале можно и глаз лишиться, но…

− Подожди, − произнесла оторопело, прикрывая рот ладонью. Просто он отказывался подчиняться разуму и закрываться. – Так ты теряешь контроль?

Рейнхарт сжал кулаки, чтобы спрятать звериные когти, но они продолжали расти, вспарывая его кожу. Оборот усиливался! Круглые зрачки вытянулись, а блестящая жемчужно-синяя чешуя затягивала гладкую кожу человека, превращая его в дракона.

Я знаю, что бывает с людьми, которые не могут держать под контролем дракона – они сходят с ума, а потом ближайшие города и села захлебываются в драконьем пламени… От одной только мысли, что Гардиан причинит кому-то вред, меня залихорадило. Обиды на Рейна стали такими неважными! Все потеряло значение. Я подошла к нему и взяла уже не человеческую руку, но еще и не драконью лапу. Он застрял меж двух ипостасей и, судя по набухшим венам на шее и испарине на лбу, из последних сил сдерживал перерождение.

Ему нужна опора. Я отчетливо понимала, чувствовала нутром, что Гардиану нужна опора. Дракон и человек уравновешивают друг друга. Слепая звериная ярость первого смиряется рассудительностью второго, но Гардиан больше не верил своему человеку. Да что там! Он желал разорвать Рейнхарта на куски! С прикосновением наших рук в меня хлынул поток звериной ярости, от которого бросило в жар, словно я нависла над костром. Необузданная, необъяснимая, всепоглощающая ярость, граничащая с безумием! И с этим приходится бороться Рейнхарту?! Это же невыносимо!

Насилу улыбнулась и мягко сжала грубые руки-лапы, погладила их. Буйство зверя отступало, а чешуя, в том месте, где я проходила пальцами, впитывалась в кожу, возвращая ей человеческий вид. Поразительно!

Рейн-Гардиан замер и едва дышал, настороженно наблюдая за моими движениями. Так дикая собака наблюдает за человеком: обидит или нет? Напасть или подойти? Я провела пальцами по руке, плечу, шее Рейнхарта, коснулась щеки. У меня в руках словно был магический ластик, который стирал дракона, обнажая его человечность.

Хотя, чего это я. Рейнхарт куда больший зверь, чем Гардиан, раз уж на то пошло!

− Ты теряешь контроль, − повторила негромко, завороженно наблюдая, как под моими пальцами тают последние чешуйки на щеках мужчины. − А я помогаю его обрести?

Рейнхарт закрыл глаза, накрыв мою ладонь своей, и вдохнул, возвращая самообладание. На короткий миг показалось, что он откроет глаза и между нами наступит перемирие. Но кому-то не помешает губозакатывательный артефакт.

− Чушь! – резко выдохнул он, стряхивая с лица мою руку и отворачиваясь.

− Рейн! Кого ты пытаешься обмануть? Я понимаю, что на тебя действует Шаамни, но мы не враги! Я не желала ее, и, поверь, больше всего мечтаю оказаться подальше от тебя и всей этой истории. У меня своя жизнь, свои планы, и ты с раздутым самомнением, в них не входишь ни в какой вселенной!

Злобный смешок и в меня впился ядовитый взгляд.

− Прошу, оставим вражду. Мы на одной стороне…

− Хотелось бы в это верить. Но в твоей истории, невестушка, слишком много темных пятен. Мне не шестнадцать, чтобы верить в совпадения. Случайно оказалась там, где и Шаамни, случайно оказалась менталистом, случайно надела ее, случайно поняла, что можешь на меня влиять и, конечно же, совершенно случайно знаешь имя моего дракона!

− Вот именно! Слу-чай-но!

Он поджал губы, а потом со злостью объявил:

− Любая случайность – тщательно спланированная закономерность. Не знаю, какую игру ты ведешь, но я обязательно все выясню. И, если ты думаешь, что сможешь через Шаамни влиять на меня или принимаемые мной решения – ты сильно ошибаешься! Я отвечаю за безопасность стаи и не позволю какой-то человечке поставить будущее драконов в опасность!

А какая-то человечка на это способна? Нет, правда, все понимаю: и сложное прошлое, и проблемы с доверием, и высокую должность, в комплекте с нервными срывами, депрессиями и недосыпом, но нельзя же быть настолько подозрительным!

− Ты говоришь, что отвечаешь за безопасность стаи, но как ты можешь защищать других, если не способен отличить врага от друга?

У Рейнхарта заходили желваки. Сквозь бледную кожу пытались проступить чешуйки, но Гардиан, недовольный происходящим, подчинялся воле человека.

− Перефразирую, если непонятно: я тебе не враг.

− Но и не друг.

− Но и не враг! – повысила голос, по-детски топнув ногой. Это уже невыносимо!

Похоже, твердолобость можно прошибить только еще большей твердолобостью или волшебным ритуалом с резким опусканием руки и фразой «а пошло оно все к мантыру собачьему!».

Меня смерили долгим изучающим взглядом, а потом…

Дверь в уборную громыхнула так, словно за ней что-то взорвалось. И что, спрашивается, с ним опять не так?! Я веду себя как примерная жена (хотя, для справки – я ему вовсе не жена!), соблюдаю наши договоренности (вынужденно, но все же), берегу Шаамни (хотя, честное слово, уже подумываю о минусах жизни без руки). Ну, да, порой у меня сдают нервы, и я швыряюсь в негодника чем ни попадя, ну так ведь спонсор моих занятий вольными бросками – его наглейшество и чешуйчество!

Ррр, ненавижу!!!

Обмоталась простыней по подбородок и прошлась из стороны в сторону. Что мне, снова наряжаться в занавеску или в монашеское одеяние? Может, позаимствовать рубашку ненаглядного?

Упомянутый вышел так неожиданно, словно у него ментальная сигнализация на рубашки. Только подумал позаимствовать, а хозяин уже тут как тут. Да и ладно, не больно-то и хотелось! У меня все равно грудь меньше, по размеру не подойдет!

− Как Ева?

Спина Рейнхарта, выбиравшего рубашку, напряглась, резко очертив треугольник развитых мышц. Хорошая попытка сбить меня с толку, но не сработает.

− Я могу ее увидеть?

Мужчина медленно повернулся и прищурился:

− Издеваешься?!

Да ни в одном глазу! Разве что в левом немножко, но не в отношении Евы.

− Я бы хотела ее увидеть!

Не лучшая половина моего Гардиана усмехнулся и, выудив из пузатого шифоньера рубашку, накинул ее на плечи.

− Если малышка не обернется в ближайшие несколько дней, ты обязательно увидишь. Решетки темницы в долине хрустальных драконов! Поверь, ни я, ни даже Шаамни тебя от этого не уберегут.

Я икнула. Темница?

− За что?! Что я такого сделала?!

− Ты заставила драконенка обернуться человеком! – прошипел Рейн. – Че-ло-ве-ком!!! Драконы, рожденные в человеческом обличье, нежизнеспособны! Они погибают в первые несколько дней и, откровенно говоря, девочка не создает впечатление здоровой. Она постоянно вопит!

− Не удивительно, я тоже готова вопить всякий раз, когда вижу твое лицо, но это не значит, что я не здорова!

Он ткнул в меня пальцем и хотел что-то добавить (наверняка по поводу моего здоровья!), но осекся.

− Что? Слова кончились? Может, ребенку необходима ласка и человеческое тепло, это не приходило в твою голову?

Губы Рейна искривились в жесткой ухмылке. Он повернулся ко мне спиной и вместо ответа снял с бедер полотенце. Не сразу поняла, что глазею на голую задницу жениха, а когда поняла…

− Ну ты и… омерзителен!

− Уверена, что хотела сказать именно это слово?

− Нет, я хотела сказать, что ты раскурхыр грохжотастый, но смысл? Ты ведь все равно меня не поймешь!

На меня бросили не то изумленный, не то задумчивый взгляд через плечо. Нет, я вовсе не подглядывала! Скажем, мой ментальный дар за последние дни не только стабилизировался, он несколько видоизменился, отчасти даже усилился.

− Если вы не способны справиться с ребенком, я готова ухаживать за ней. Рейнхарт, я могу помочь. Ты ненавидишь меня, я могу понять, − осеклась и нахмурилась. − А что, собственно, понимать-то? Совсем не понимаю, но не суть. Дело касается ребенка и…

Неистовый рев оборвал на полуслове. Солнце моргнуло, заслоненное чем-то огромным. Драконы развлекаются?

− Что это?

− Твоя подруга веселится, − отрезал Рейнхарт, поправив воротник-стойку. – Возможно, в твоих словах что-то есть, самка, − сообщили мне невозмутимо.

У меня кончились слова, а брови поплыли вверх − в противоположном от челюсти направлении. Рейн нахмурился и нехотя поправился, глядя на меня через зеркало:

− Хамка. Я имел в виду – хамка.

− Мхм, − хмыкнула, на всякий случай натягивая свою хлипкую, с позволения сказать, одежонку, по самый нос.

− Если Ева выживет, возможно…

Очередной драконий крик закончился глухим ударом. Пол дрогнул, и я устояла на ногах только благодаря порывистым объятиям Рейнхарта.

− Ты в порядке? − его пальцы скользнули по моему лицу, шее, плечам, будто выискивая несуществующие повреждения. Так и хотелось съязвить, что браслет находится ниже, но еще успеется. В лишенном человеческих эмоций взгляде вдруг проскользнуло что-то, отдаленно напоминающее заботу, но через пресловутые три секунды огонек интереса угас, вернув холодный лед безразличия.

− Кажется, этому дракону нужна помощь?

На самом деле, мысли о драконе ютились где-то на задворках сознания, твердившего, что тяжесть мужских рук на моей талии, прикрытой всего лишь тонким слоем ткани, уже неуместна.

Нехотя кивнув, жених помог мне опуститься на козетку.

− Не заставляй меня жалеть, что я не отрезал тебе руку. Не опозорься вечером! Лучше ничего не ешь – скажи, что не голодна. И не танцуй – ты, повредила ногу. И ни с кем не разговаривай – сделайся больной, вы, девушки, это умеете. Сошлись, например…

− На женские недомогания? – уточнила с премиленькой улыбкой, за которой желание сомкнуть тонкие пальцы на чьей-то сильной шее! – Инфлюэнцу?

− Да, на… них, − на меня посмотрели с любопытством, но злополучный расшалившийся дракон за окном не дал подозрению Рейнхарта развиться.

− А у меня идея! Может, я сделаю вид, что повреждена рассудком? Учитывая, с кем я живу под одной крышей, мне даже не придется играть, − предложила степенно, сложив руки на коленях, как послушная жена. Глуповатая улыбка, восторженный взгляд − я использовала все инструменты, чтобы дернуть дракона за хвост. Метафорически, разумеется.

И у меня получилось! Дернула так, что у Рейнхарта потемнел взгляд. Ох, сколько обещаний в нем отразилось, и одно лучше другого. Спасибо неугомонному дракону за окном.

− Мы еще вернемся к этому разговору! − заверили меня после очередного удара в стену.

Решив, что грозного обещания хватит для острастки, Рейнхарт меня покинул. Увы, временно.

Вернется он к разговору, видите ли! Пожалуйста, в любое время дня и ночи готова обсудить варианты совместного проживания и раздела занимаемой жилой площади, коя теперь недосчитывается дверного проема! И как, прости Исконная магия, мне жить без двери?!

− Здрасьте, − неловко улыбнулась обомлевшей горничной. Значит, девицы в простынях и двери, снятые с петель в замке в диковинку, уже хорошо. – Вы не могли бы решить дверной вопрос?

− У-гу… − заторможено хмыкнула она, и убежала, то ли выполнять поручение, то ли пить успокоительный настой.

Ну вот, снова вернулись к тому, от чего ушли. Отношения с будущим мнимым мужем не ладятся, а я опять в неглиже.

− Снова в занавеску?

Перспектива щеголять в темно-синей портьере не радовала. Да и цвет, откровенно говоря, не мой.

− Тебе не говорили, что лучший наряд женщины – нагота? – от козетки раздался грубоватый женский голос.

Меня столько раз пугали за последние дни, взять хотя бы Коргхарда, что появление незнакомой девицы в комнате со снятой дверью даже не тронуло. Любовница Рейнхарта? Судя по самоуверенной физиономии, вполне возможно.

− А тебе не говорили, что существует дверь, и в нее даже можно стучать?

− Дверь?

− Да. С дверью нехорошо получилось…

Незнакомка картинно постучала по стенке платяного шкафа военным кулачищем с застарелыми шрамами. Обращение на «ты» застряло в горле болезненным комом. Неужели, и тут до нас добрались? Рейн же сказал, что в его доме безопасно! Я осмотрелась в поисках Коргхарда, но тот не спешил мне на помощь.

− Ищешь гаркуна? – коварно улыбнулась незнакомка, откидывая за спину белоснежную косу. Я сглотнула.

Красно-черное платье гостьи имело настолько необычный фасон, что и платьем-то его назвать язык не поворачивался. Полупрозрачная юбка мало того, что без подъюбников, так еще и с разрезами по бокам до самых бедер, к которым кожаными ремнями крепились кортики и замысловатое оружие, похожее на плеть. О черных лакированных сапогах на высоких каблуках и вовсе молчу. Единственное нормальное, что на ней было – корсет. Обычный туго зашнурованный корсет с металлическими вставками.

Виски заломило от набирающего силу дара. Я не чувствовала смертельной опасности, но от незнакомки веяло такой силой и смертью, холодным промозглым ветром, пропитанным гнилью, как из ямы с зимними соленьями, что заставляло невольно ее бояться.

− Ой, да ладно тебе, Сэйри, − отмахнулась женщина и, сжала ладонь в кулак.

Моя сила исчезла. Точнее, ее заблокировали! Я чувствовала, как она плещется в голове, желая найти выход, но ее будто муху накрыли прозрачным стаканом и, сколько ни бейся в стекло, все равно не выбраться.

− Как вы это сделали?!

− Детские игры. Будем знакомиться. Я – Фрейя.

Когда мне протянули широченную ладонь, я уже догадалась, кто передо мной. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сложить два плюс два и опознать в странноватых и неправдоподобных картинках из учебников по мироустройству, богиню войны и любви. Впрочем, когда это картинки в учебниках были правдоподобными?

− Эйри Т’Аркан, − представилась обычным именем и, храбрясь, сжала ладонь богини – горячую и каменную.

− Ариана Корделия Сэйри Илсе Мейендорф Т’аркан Аркхарган, − поправила Фрейя и насладилась растущей величиной моего рта. – Твоя сестра широко известна в наших кругах. Натворила она дел, но мои валькирии в долгу перед ней, поэтому тайну касательно Рейна, я храню за семью печатями.

Она плутовато улыбнулась и сделала вид, словно закрывает рот на замочек.

− Моя сестра? – переспросила, едва освободив ладонь из стальной хватки.

Лирей, первая красавица и мамина любимица, которую сватают за Кейлара? Или Кайра, сбежавшая из дома раньше меня? Насколько знаю, она подалась в наемницы и несколько раз присылала нам с Жози деньги. Или мне хотелось думать, что они от Кайры. Если не от нее, то от кого тогда?

− Я же говорю – тайна за семью печатями.

Богиня войны и случайно проболталась? А у меня, случаем, не вырос хвост в неподходящих для этого местах?

Как мои сестры связаны с валькириями или Рейнхартом? Лирей никого кроме Кейлара не замечает, а Кайра, сколько себя помню, мечтала уничтожать демонов и нежить, ей до мур-мурных дел никакого интереса.

− Зачем вы появились? Что вам от меня нужно?

− Вот это я понимаю, деловой подход! – одобрительно хмыкнула Фрейя и, сбросив с кресла мое потрепанное платье, вольготно развалилась. – Рейнхарт. Ты же понимаешь, что у вас с ним нет будущего?

Усмехнулась и закатила глаза:

− Я с ним и настоящего иметь не хочу! Жду не дождусь дня, когда наши пути разойдутся!

− Вот как? – богиня изменилась в лице. – И что, никаких воплей, истерик, даже драки из-за мужика?

Я заломила бровь.

− Может, хотя бы маленькую потасовочку?

− С богиней войны? Я пока в своем уме!

− Тебя только это останавливает? – в ее голосе теплилась надежда.

− Жаль разочаровывать, но Рейн всецело ваш! И чем раньше у него наладится личная жизнь – тем лучше. Поговаривают, он собирается созвать всенародный гарем, и моя подруга рискует повредиться рассудком, ввязываясь в эту игру. Вы бы сделали мне большое одолжение, обеспечив ему насыщенную программу за закрытыми… − я посмотрела в дверной проем и поправилась, − за открытыми дверьми спальной комнаты. Но вас-то вряд ли остановит это маленькое недоразумение.

− Хм, − Фрейя пожевала губу и по-деловому произнесла: − Я предлагала. Но он очарован тобой, и не желает ввязываться в новые отношения, пока на тебе это.

К слову об «этом». Оно молчало в тряпочку. Или вернее сказать, молчало мне в запястье.

− Рейнхарт очарован мной? – я истерично хихикнула и осела на кровать. – Очень смешно. Ему важен только артефакт. А мне – оказаться на свободе, и больше никогда-никогда не встречаться с этим дегенератом!

− Тогда я предлагаю сделку! Ты отдашь Шаамни мне, а взамен получишь полное покровительство. Поверь, Рейн выкинет тебя, как только освободишься от побрякушки, но всем, кто за ней охотятся, об этом не доложат. Хочешь знать, сколько на черном рынке стоит твоя голова?

Хочу ли?

− А рука?

Хлопнула ресницами.

− А сердце?

Икнула.

− Что, кто-то позарился на мое сердце? − спросила вкрадчиво.

− Отдельно от тела, − пояснила стальная леди.

− И вы меня защитите от всех? Даже от Триады?

− Эти пацаны у меня на побегушках. Мои валькирии держат их за яй… Ну, ты меня поняла. Как тебе?

− Если Шаамни так просто снять, почему вы не сделали этого раньше?

− Потому что Рейн все время крутится вокруг тебя. Он наивно полагает, будто мне нужна эта безделушка.

− А вам не нужна? − прижала к себе простынь.

− У меня и без нее игрушек хватает. Дело не в ней, дело в Рейнхарте.

Я усмехнулась. Такая шикарная женщина и не может добиться внимания мужчины?

− Чтобы богиня бегала за смертным? Слабо верится.

− Никогда не слышала про азарт охотника?

− Я не любитель игр, где сильный издевается над слабым. Считаю, что нужно выбирать жертву себе под стать.

− Верно, − улыбнулась Фрейя. – Поэтому единицы ходят на медведя или дикого яка. А Рейнхарт – он даже не дикий як, он тигр. Он… − богиня мечтательно задумалась в поисках подходящего эпитета, а потом резко сменила тему: − так ты согласна?

Согласна ли я? Да, да, да!!! Где подписать?!

Только почему настырный червячок сомнения с видом старухи-брюзги нашептывает, что где-то здесь кроется грандиозное обманулово, как любят говаривать у нас на районе?

− Мне нужно подумать.

− О чем тут думать? Соглашайся и дело с концом.

Как бы этот конец не стал моим.

− И все же…

Женщина порывисто встала и одобряюще улыбнулась:

− Тактическая пауза. Желаешь взвесить риски, и совершить стратегически верный ход. Похвально. Я помогу тебе принять решение, напомнив, что только мое покровительство даст тебе возможность выжить и, как приятный бонус, ты даже сохранишь руку.

А вот это действительно приятно. У меня на руку большие планы! Нам с ней еще к эльфам бежать, учиться, влюбляться, замуж выходить, детей рожать… Хотя, походишь в невестах столь ценного кадра, и навек забудешь о матримониальных поползновениях.

− Дайте мне пару дней, и я…

− У тебя шесть часов.

Летящую ко мне монету перехватила в последний момент. Увесистый золотой с изображением богини едва не проскользнул между пальцами.