Текст книги "Риффы лестницы в небыль. Новеллы"

Что не так с вещами

Строители потому и остаются строителями с невозможностью преображения в демиурги, что многие вещи используют исключительно неправильно.

Вот, например, возьмем ключ.

Ключами обычно открывают всякие двери, как умные, так и глупые, как нужные, так и бесполезные. Но строителям лабиринта и в голову не приходит, что ключи нужны не для этого.

Ключ потребен в первую очередь как знак, тень, отпечаток, слепок с Истинной вещи. Как образец.

Его нужно взять в руки, на него как следует посмотреть. А затем уже своим сознанием создать в реальности такой ключ, который будет отпирать дверь, открывшуюся только тебе. Откроешь ты ее, а за ней – выход из лабиринта: выходи, не стесняйся.

Или, например, чехлы для смартфона. На самом деле, в них нужно упаковывать не смартфон, а скатанное и спрессованное до состояния небольшой бумажки белое пальто, которое у каждого строителя лабиринта точно имеется. Глядишь, спрячешь такое пальто в чехол – и будет оно там лежать молча, не такое опасное для своего же носителя.

И так почти с каждой вещью. Из-за отсутствия правильно написанных инструкций жители и строители лабиринтов используют предметы не по назначению.

Например, пылесосами они пылесосят, ножами режут, ложками едят еду, а книги читают.

В то время как пылесосы нужны для медитаций, ножи для вложения их в ножны, ложки – для исключения заведомо ложных направлений при строительстве лабиринта. А книги и вовсе, – не для того, чтобы читать, а чтобы их сочинять.

Что тут еще хочется сказать?

Очень неправильно в лабиринтах используются крыши домов, как черепичные, так и рубероидные. Считается, что крыши защищают обитателей домов от дождя – тогда как всем известно, что в лабиринтах дождей никогда не бывает. К тому же при их, лабиринтов, неконтролируемом разрастании, вправо и влево уезжают и сами дома, и их крыши. Крыши едут, – бесполезно это отрицать.

Поэтому правильнее было бы использовать крыши исключительно для танцев и для соревнований там в прыжках в высоту, – так от крыш будет больше пользы, нежели укрываться ими от мифологического дождя.

Особо хочется упомянуть про лестницы. Казалось бы, даже ежу очевидно, что нужны они для того, чтобы подниматься по ним куда-нибудь вверх.

Но лестницы в наших лабиринтных пенатах используют для: развески и сушки на них выстиранного белья и размещения на перекладинах лестниц рекламных объявлений о продаже пуделей и лопат для копки льда в пустыне, сушки чеснока и лука, в качестве трамплина для тренировочных прыжков в пустые бассейны. А также – для семейных посиделок на лестницах в теплую апрельскую пору.

Для чего угодно используются в лабиринте лестницы, – только не для того, чтобы подняться по ним и вылезти уже наконец наружу!

Добавлю и про стиральные машины. В них обычно стирают парашюты для горизонтальных полетов на дальние дистанции, наволочки и занавески. Но это не поможет! Стирать нужно совсем другое. Не буду писать, что именно, а то меня, непризнанного инструктора по сочинению правильных инструкций, совсем никогда не выпустят с последней окраины нашего лабиринта. И не допустят к любимой работе.

Рs. Уважаемые строители лабиринта, верните, пожалуйста, перо и бумагу для написания новых инструкций к предметам, – ради верного и благородного их использованию. И освободите с чердака и одновременно из подвала. Желаю нашему родному лабиринту дальнейшего разрастания и одновременно сворачивания.

Ваш маленький безымянный инструктор.

Лучше один раз увидеть, чем сто раз построить

В чем разница между строителем лабиринта и Наблюдателем? Можно ли сразу проснуться Наблюдателем, минуя стадию беспомощного и заплутавшего среди тупиков и препятствий сновидца?

Чтобы ответить на этот вопрос, сначала надо разобраться, почему большинство из нас живет во сне под названием «строители лабиринта».

Мы одновременно и продолжаем строить ответвления и новые дорожки в лабиринте, и ищем выход из него. Это же абсурд?

Тем не менее, так проходят будни обитателей лабиринта. А он сам в это время разрастается. Усилиями живущих в нем. И одновременно старающимися обнаружить и его центр, то есть сердцевину, – и желающими найти дверь с табличкой «Выход». Открывающую прямоугольник, через который можно вывалиться наружу.

Это два разных направления пути. Но строителей лабиринтов такое положение вещей не смущает. Большинство из них уверены, что дорога, по которой они идут – самая правильная. И что ведет она к добру и счастью.

На ямы, сквозь которые можно попасть в соседний лабиринт совершенно другой категории и с совсем другими обитателями, а также на лестницы, поднявшись на которые можно хоть чуть-чуть сменить ракурс сновидческого созерцания, – почти никто не обращает внимания.

А зря, – потому что и снизу, и сверху видно лучше.

Зрение проясняется при выходе из горизонтальной плоскости, про слух и обоняние вообще лучше помалкивать. Иначе все полезут на лестницы. А их не сказать, чтоб сильно много.

Но они есть. А учитывая, что жители лабиринта используют их как перекладины для сушки белья, а то и вовсе ломают, разбирая на части и пуская на рельсы, чтобы построить железную дорогу, лишь усугубляющую горизонтальность их усилий, – судьба лестницы в лабиринте не завидна.

Если какой-нибудь чудак все же уронит прищепки и майку с надписью «Сдвигаю точку сборки», и попробует использовать лестницу по ее верному назначению, то есть поднимется на ней на высоту, достаточную, чтобы покинуть горизонталь лабиринта, – он, во-первых, увидит лабиринт сверху.

А это уже немало.

Спустившись вниз, он сможет нарисовать хотя бы приблизительную карту лабиринта, – кроме того, на высоте у гражданина появляется шанс понять, что лабиринт разрастается исключительно усилиями его строителей. А вовсе не зловредных внешних сил (как в этом уверены многие, находясь внутри).

Во-вторых, наверху возникает привыкание к иным, разреженным и сгущенным формам иллюзорного пространства. Там другие краски, – не только красный и зеленый цвет, знакомые строителям лабиринта.

Есть и синий.

И в третьих, с самой верхней перекладины лестницы, хоть ее и сильно раскачивают ураганы, можно заметить Наблюдателей. Краем глаза.

Они немного похожи на кометы с хвостами. Так что Вам при взгляде на них может показаться, что Вам показалось. Но это не так – они и правда порой притворяются кометами.

Как и можно уже логически догадаться, проснуться Наблюдателем можно, если только ты, будучи жителем лабиринта, хоть немного привык к высоте. Поэтому, вместо того, чтобы строить новые жилые кварталы, чем занимаются тут почти все, лучше уж бросайте все свои дела. И залезайте на крыши.

Конечно, от высоты может закружиться голова, а многие строители лабиринта и вовсе на высоте начинают говорить сами с собой. Притом на неизвестном до этого языке.

Но в данном случае важно стоять ровно, стойко и дисциплинированно, даже если не можешь сдвинуться с места.

Постепенно высота сама прилипнет к Вам, как новая одежда. Высота над нашим лабиринтом не то чтобы избалована вниманием – ей нравится, когда рядом появляется кто-то достаточно отчаянный.

Если поговорите на новом, неизвестном ранее языке с пролетающей мимо рыбой, птицей или бумажным самолетиком из более симпатичных мест, есть шанс, что высота к Вам привыкнет. А Вы – привыкнете к ней.

Тренируйтесь ходить по канату от башни к башне и не падать при этом вниз. А если упали, залезайте на крышу, башню, фонарь или маяк снова. Глядишь, высоте и надоест Вас вниз сбрасывать.

Мне могут справедливо возразить, что падать вниз довольно болезненно. Безусловно, это верное замечание. Тут могу только посоветовать обзавестись каской, а то и броней для смягчения ущерба от неизбежных падений.

Но нельзя не упомянуть и то, что высота не любит чрезмерно осторожных. Ей становится смешно – а я не завидую тому, над кем высота посмеется всерьез. Судьба их выходит за рамки моих полномочий. Высота забирает тех, над кем у нее получилось долго смеяться, очень высоко. Я там пока что не была.

Как еще можно натренировать навыки Наблюдателя?

Находясь на высоте и наблюдая за тем, как братья-строители строят и наращивают свой лабиринт дальше, на восток, запад и даже по направлению к Свану, постарайтесь не лопнуть от гордости за себя. Лучше смиренно поговорите с пролетающей мимо вороной: она Вам быстро и популярно объяснит, кто тут царь вселенной и почем фунт лиха.

Наблюдайте за своей созерцательной позицией отстраненно, спокойно и как бы со стороны. В особо примечательную минуту Вы поймете, что один из строителей лабиринта, глядя на Вас снизу, принял Вашу неподвижную фигуру за огородное пугало с вороной на плече. Которое зачем-то установили не на огороде, а на крыше.

Но и это ничего. Пусть. Зато, может, через пару тысяч лет Вам повезет, и Вы проснетесь тут уже не строителем лабиринта, а Наблюдателем.

Рутина: король – голый

Данная инструкция предназначена для тебя, – если ты строитель лабиринта. И очень устал работать. До состояния крепкой рутинности.

Слово «рутина» неслучайно на латыни значит: разбитая дорога. Обрати внимание на слово «разбитая». Это намекает вот на что – опостылевшую тебе колею повседневности нужно взять и разбить. Она сама тебя об этом просит!

Поэтому, если рутина тебя отчаянно бесит, просто возьми и стукни ей со всей силы крылышком по голове. Она ошалеет от такой наглости и немного скукожится. Осторожно: скучные зубы рутины ядовиты.

Вплотную не приближайся – лучше подбегай к ней со спины, можно легкими перебежками, – дал ей по тыкве, и дёру.

Беседы о том, как извлечь из рутины и скуки ресурс, оставь для обеспеченных холодных блондинок. А ты очень бедный и совсем маленький, – тебе хотя бы слегка пнуть рутину и сразу убежать будет сладко и упоительно.

Ведь польза в чем? Здесь срабатывает контраст. Ты настолько скучаешь в компании повседневных задач, что дуреешь, превращаешься в холодец и начинаешь гипнотизировать сам себя: в глазах вращаются спирали, из ушей летят искры. И вот именно в эту минуту скорби ты с легкостью оттолкнешься от рутины в сторону ее противоположности.

Маятник сам потащит тебя к полюсу Вдохновения.

Только маятник не сломай, он тоже не железный.

В грамотных букварях рекомендуется на полюсе вдохновения и оставаться. А не сверкать солнечным зайчиком туда и сюда. У Наблюдателей от этого рябит в глазах, и они уходят на обеденный перерыв.

Да и тем более, что с плеча вдохновения можно сверху пялиться на потрескавшийся бетон рутины без риска для глаз – она с такого расстояния напоминает пустыню Гоби на закате. И даже зубы ее не видно. К тому же, тут они уже для тебя и не опасны.

Р.S. Изложенная выше информация, кроме строителей, еще и особо пригодится Орфею. И заодно всевозможным поэтам, даже самым маленьким.

Вдруг какой-то старичок-паучок…

К паукам и паутине многие из нас относятся сугубо отрицательно. На паука можно с легкостью навесить все грехи нашего мира. Ведь паук плетет сеть, чтобы ловить и есть насекомых, птиц, рыб и себе подобных. Одно слово – злодей.

Арахна из греческого мифа была мастерицей, превзошедшей в искусстве ткачества саму Афину. Она возгордилась и вызвала богиню на поединок, за что тут же получила в лоб. И была наказана – и за дерзость, и за гордыню. Афина превратила девушку в паука.

Когда порой на паутинку в лесу падает солнечный луч, высвечивая капли росы и утонченное, изысканное хитросплетение паучьих нитей, глаз наблюдателя обманывается. И может признать это сооружение красивым.

Если смотреть на паутину с точки зрения графического совершенства линий, нельзя не восхититься грациозностью и изяществом этой конструкции.

Смотришь на паутину и забываешь, что перед тобой – ловушка. Обеденный стол паука.

Можно ли увидеть в паутине и «хорошую» сторону? Ведь всё тут имеет как положительное, так и отрицательное значение, игроки в карты таро меня поймут.

Пытаясь увидеть в паутине плюсы, можно додуматься и до того, что лабиринт мы все используем для тренировки, в поисках выхода из него. Ходим на этих паучьих нитях, как канатаходцы на канате. Выйти невозможно. Упасть вниз – всегда пожалуйста.

Кто-то из угодивших сюда намеренно раскачивает паутину, чтобы использовать ее, как батут: вот создал ты вибрацию или волну, оттолкнулся с нижней точки, и прыгнул. Вверх. Если у тебя в руках имеется нечто вроде зонтика, и если ты себе изобрел из веточек и листиков механические крылья, то, может, и повезет. Выберешься.

А так, в основном, одна из распространенных стратегий: притвориться неподвижным, незаметным, маленьким – глядишь, паук и прошляпит. Пробежит мимо тебя, такого тихого и скромного, пока другие орут во всю глотку, машут конечностями или иным образом активно шевелятся.

Только прикинуться ветошью, если ты – уже в лабиринте паутины, – стратегия всё равно провальная.

Рано или поздно паук проверит все объекты. И неподвижные. И молчаливые. И кричащие.

Времени у него навалом.

Однако стратегия незаметности имеет всё-таки некоторые плюсы – она позволяет и мошке выиграть хоть немного времени. Чтобы придумать, что делать.

Итак, что же у нас такое на выходе получается? Паутина – абсолютное зло? И нет в ней никакой двойственности, и бесполезно пытаться «оправдать» существование данной конструкции?

Пауку не нужно ничего оправдывать. Для хозяина паутины она – добро. Воплощение совершенства и красоты. Такой же взгляд на нее выплетатель паутины может внушить и угодившим в нее мотылькам, впрыскивая им особые химические инъекции счастья. Чтобы они не волновались и не рвали сеть. А радовались. Были счастливыми.

Не мешали пауку обедать.

Далее очень мелким шрифтов для самых внимательных написана пара вариантов побега, а по сути – это один и тот же вариант, только написанный разными словами.

Можно самому сплести маленький кусочек паутины и предложить ее пауку вместо себя. Пока он увлечется этой обманкой-копией, – ускользнуть.

У паутины есть и свои пустые места – то есть дыры, через которые можно попробовать из нее выйти. Это те самые пустоты, которые находятся между нитями, сплетенными пауком.

Через дыры можно вывалиться вовне, став абсолютно невкусным и неинтересным для паука – способы сделать это имеются в наличии у каждого мотылька. Какие именно способы, каждый должен придумать сам – готовые рецепты тут не годятся.

Если смотреть на паутину как на иллюзию, поняв, что нет ни нитей, ни дыр, ни даже паука, ни Вас самих, – остается только провалиться в пустоту, и всё. Иван Царевич был таков, как говорится.

Ищи-свищи.

О чем недоговаривают ницшеанцы

Однажды фонарщик, который каждый вечер зажигал фонари в нашем лабиринте, просто уснул.

Произошло это потому, что он сильно утомился.

Каждый вечер каждого и любого дня он выходил из дома, шел по всем закоулкам и мостам лабиринта, залезал на маленькую раскладную лесенку возле всякого фонаря. И зажигал внутри стеклянной фонарной колбы свет с помощью своего дыхания.

Сначала, когда ему только доверили эту работу, он очень старался.

Он вдыхал в стеклянные фонари свои лучшие озарения, влюбленности и стихотворения. Он рассказывал фонарям самые драгоценные сны. Из-за этого свечение и мерцание любого и всякого фонаря получалось необычным. Ни на что не похожим.

Фонарь возле Парка Мечтателей светил синим цветом. А у фонаря на берегу Реки Честных зеркальных осколков возникало такое танцевальное и хаотическое свечение, что свет буквально выпрыгивал из хрустальной колбы.

Фонарщик так отлично работал, что на улицах нашего лабиринта не было ни одного похожего на другой фонаря.

Любуясь на их оттенки из окон или во время прогулок, строители лабиринта впадали в мечтательность и не обижали друг друга. Их обнимало вдохновение.

Но постепенно строители лабиринта привыкли и стали воспринимать свет фонарей как должное.

Никто даже и не заметил, что в какой-то день фонари стали светится одинаковым ровным свечением, бледным и невыразительным. Некоторые из фонарей и вовсе потускнели.

Но чтобы пройти по мостовой на работу, не налетев на дом и на столб, такого света вполне хватало. И никто из строителей лабиринта и не подумал о фонарщике.

Строители лабиринта не просто не уделяли ежедневному приятному свету внимания, но могли даже из озорства разбить какой-нибудь фонарь. Погнуть его ножку. Или написать на основании фонаря «Макрон – дурак!». И прочее свое сверхценное мнение об устройстве мироздания.

Вместо того, чтобы завязать фонарю на шею теплый шерстяной шарфик и уберечь от холода.

Фонарщик, конечно, замечал такое обидное пренебрежение к плодам своих усилий. Скрипел зубами, но молча – ведь он старался не только для людей, но и для фонарей: любому фонарю хочется светить, а не стоять унылым обесцвеченным столбом.

Старался он и для домов – им приятно, когда их освещают в темноте.

Старался и для деревьев – по вечерам они любят смотреть на то, как мотыльки вьются у фонаря, и тихонько качать ветками туда-сюда. Всё – развлечение.

Но старания стараниями, а усталость однажды взяла свое. И главный фонарщик лабиринта уснул. И не вышел на работу.

Две недели фонари во всем лабиринте не горели. Местность погрузилась во тьму.

Но строители этого даже и не заметили: они продолжали расширять свой лабиринт во все стороны, натыкаясь друг на друга, фыркая и набивая шишки. Они были очень старательные. Но не все.

Может, так и случилось бы, что фонари остались бы без света на веки вечные, если бы не один строитель-лентяй. По фамилии Ницше.

Обычно во время строительства он всячески отлынивал от работы, хитро прятал под лыжи молоток и напильник. И развлекался тем, что разглядывал птичьи следы на снегу.

Тут то он и заметил, что по вечерам уже две недели никаких следов на снегу и не видно. Ни птичьих, ни даже от шасси самолета. И снега самого не видно тоже. Потому что на улицах лабиринта стало крайне темно.

Лентяй связал в уме А и Б. И догадался, что фонари не горят, потому что фонарщик не выходит на работу.

– Граждане строители лабиринта! – воскликнул он. – Обращаю ваше внимание, что мы сидим без света. И притом продолжаем строить. Как Вы понимаете, без освещения наш лабиринт станет совсем кривобок. А он и так не блещет красотой.

Строители оглянулись по сторонам, где было не видно не зги, и поняли, что лентяй то прав. Перефразируя известную фразу, строители лабиринта могли бы даже сказать: нам Ницше друг, но истина дороже.

Ничего им не оставалось другого – только одеться, обуться и пойти будить фонарщика.

И пели они, и плясали, и даже плакали. Поднесли к носу фонарщика кастрюльку с горячим ароматным борщом – никакой реакции.

Фонарщик продолжал спать, и очень крепко. Просыпаться он не собирался – всё потому, что за две недели он так и не увидел ни одного сна.

Тогда все строители окружили его кровать, взявшись за руки, и каждый постарался подумать о чем-то очень хорошем и ласковом. Один подумал о теплых варежках, другой – о лете, третий – о ком-то, кто живет далеко-далеко отсюда. Одна девочка в красках представила себе урчание своего кота и изо всех сил старалась передать этот успокоительный звук фонарщику.

И тогда главный фонарщик увидел наконец правильный сон.

В этом сне лабиринта, который все они строили и в котором давным-давно заблудились, просто не было и в помине.

А еще фонари там никто не бил.

Ведь невозможно разбить то, что создано из света.

Отречемся от старого мира, отряхнем его прах с наших ног

Как уже было однажды рассказано, некоторые обитатели лабиринта иногда очень стараются из него выйти. Прорвавшись из поисков выхода на горизонтальной оси – в ось вертикальную. Это логично, хоть и непросто.

Если ты ищешь выход, обшаривая закоулки и тупики лабиринта, пребывая на его уровне, ты неизбежно потратишь на поиски выхода уйму времени.

Почему?

Во-первых, на выходе нет надписи «Выход». Любое место может оказаться Выходом – окно, дверь в прачечную и даже обычная лужа. Лужи никто не проверяет на проходимость, чем они успешно и пользуются, выстраивая внутри себя зеркальные дороги и порталы в иные миры.

В качестве тренировки такая спятившая и слетевшая с катушек лужа может сначала построить зеркальную дорогу к луже на соседней улице, – так что не спешите проверять каждую лужу на предмет того, чтобы выйти через нее из лабиринта: может получится так, что просто вылезете на улице Герцена. И только промокните зря.

Едем дальше. Во-вторых, горизонтальные поиски дверей и лазеек наружу плохо годятся, потому что лабиринт огромен и едва ли не бесконечен. Он простирается своими кварталами, оперными театрами и заборами на юг, северо-юг и даже в восточную традесканцию.

Из-за таких расползающихся во все стороны размеров лабиринта поиски спасения из него в горизонтальном направлении могут занять у вас тысячу с половиной лет. Если располагаете этим временем, то и хорошо. А если нет, – логично было бы обратиться к вертикальной оси координат.

Некоторые практикуют просто прыжки в высоту. Но для этого потребуется крайне нестандартное мышление: выпрыгнуть отсюда за секунду и с концами удается лишь у единиц.

Большинство же, обращаясь к вертикальному способу бегства, лезет на высоту. А для пребывания на ней уже использует различные тренировки, чтобы привыкнуть и не падать постоянно вниз, обнуляя все усилия.

Что первое приходит на ум, если ты намерен освоить высоту? Правильно, лестница. О разновидностях лестниц будет отдельный разговор, – а сейчас прямое побуждение к действию.

Просто найди в своей кладовке или на улице любую высокую лестницу. Тщательно освободи ее от всякой дребедени и рухляди, которой в наших пенатах так любят захламлять лестницы. А именно: от старых пластиковых пакетов, использованных водопроводных смесителей, просроченных аптечных рецептов. Связок лука и грибов, развешанных на перекладины лестницы для сушки.

После такого триумфального освобождения лестницы от хлама (она будет рада!) сделать тебе останется совсем мало: просто поставь лестницу вертикально и поднимайся по ней на высоту.

Поднявшись и отдышавшись, с высоты ты увидишь выход не только из своего родного, но и вообще из любых лабиринтов. Разве не замечательно?

Замечательно то замечательно, вот только на высоте у многих появляются побочные эффекты в организме. Они бледнеют, теряют равновесие, а то и вовсе падают обратно – туда, откуда поднялись. Это относится даже и к тем счастливчикам, которые возносятся на высоту с помощью ковра-самолета или кота-воздушного шара.

Высота – она и в Африке высота, и никаких исключений не для кого она не делает. Только ты залез высоко-высоко, и высота – тут как тут, и сразу коварно пытается тебя расшатать и спихнуть. Обратно, вниз! Высота как материя относится к разряду веселых кракозябр, а это значит, что она очень любит шутить сама с собой посредством нас, людей.

Обижаться на высоту не надо. Как ей прикажете еще веселиться, кроме как сбрасывая вниз дуралеев, забирающихся на крыши, верхушки деревьев и башни?

Вот она и веселится.

И наконец, перейдем к главному. Какие тренировки помогут оставаться в высоком расположении духа, раз уж ты влез на крышу, на облако, а может быть, даже и еще куда повыше?

Во-первых, тренируйте себя в изучении языка ворон, неустанно, днем и ночью. Казалось бы, занятие это на первый взгляд трудоемкое и бесполезное, но – между воронами и высотой заключен негласный договор. И если Вы научитесь понимать ворон, вы поймете и высоту. А высота любит тех, кто ее понимает. Она в таком случае не будет Вас сильно шатать и толкать, чтобы Вы с крыши упали.

Во-вторых, тренируйтесь правильно взмахивать руками – чтобы разгонять на высоте туманы и комаров, а заодно – тех строителей, кто случайно увидит Вас снизу, с улицы. Привыкайте к такому вниманию – не каждый день строители лабиринта видят чудика, который залез на крышу, да еще и руками зачем-то машет. Они будут на Вас смотреть, вертеть пальцем у виска и очень возможно, что вызовут милицию и скорую пожарную помощь.

А Вам того и надо – Вы точно привыкнете к воздуху высоты, перестанете бледнеть. Наоборот, покраснеете и будете искать новую лестницу, чтобы залезть куда-то еще выше, подальше от пожарных и спасателей.

В третьих, от головокружения на высоте помогает настой репейника. Просто возьмите пузырек с собой, перед тем, как лезть наверх. Когда на уровне сто тысяч лет над Землей голова у Вас вдруг закружится, начните самостоятельно вращаться в противоположном направлении.

Таким образом, в пространстве возникнет воронка. Если повезет, и Вы успеете выпить весь настой из всего репейника, собранный со всего лабиринта, точно провалитесь в эту воронку, и – привет!

Прощай, родная сторона, как говорится. Но это строго засекреченная информация, я Вам ничего не сообщала, Вы ничего не слышали.

И еще. Будете выбираться из лабиринта и подниматься на крышу, – передайте высоте и тому ворону, который так любит рассказывать анекдоты про строителей коммунизма, от меня привет. А то я давно уже нахожусь в другом месте.