Текст книги "История одного злодея"

Баба начал говорить что-то на хинди, мудрый и чёткий слог, глаза его сострадали. Вслед за ним переводчица начала свою речь на русском.

– Ты убиваешь своё тело, потому что думаешь, что умерла душа. Но это неправда. Боль, которую ты испытываешь, и есть подтверждение её жизни, – Люци смотрел на них, как на сумасшедших, но не уходил. – Никто не может решать, когда и как ему сужденно попрощаться с миром. Контроль – это иллюзия. С позволения Бога мы живы, с его позволения мы мертвы.

– Тогда как быть с самоубийством? – Люци сделал шаг к старику, пока его переводчица чиканила вопрос. Он рассмеялся.

– Это то, чем ты пытаешься заниматься. Но Бог сказал мне, что я могу помочь. Бог даёт тебе шанс. Примешь ты его или нет, это твоё решение. От этого будет зависить его будущие решения на твой счёт, – девушка улыбнулась, Баба тоже. Оба они молча и учтиво смотрели на Люци, но не было в этом напряжения.

– Что вы от меня хотите? Чтобы я сворачивался в морской узел на коврике?

– Год.

– Что?

– Мне нужен год твоей жизни. Тогда ты сможешь помириться с собой.

Люци не верил во всевозможные ритуалы и буддиские молитвы. Он бывал в церкви пару раз за жизнь и никогда более не чувствовал потребности туда возвращаться. Духовность не была ему свойственна, как и модные течения в верованиях. Он был бандитом, преступником и убийцей. Реалистичнее персоны сложно найти. К тому же Баба просил год, а это время, за которое все ветра криминального мира поменяются и ему придётся заново строить свой авторитет. Согласиться на это было бы величайшей глупостью, которую Люци, восходящая звезда Москвы, просто не мог себе позволить.

– Хорошо, – он протянул уверенную руку в знак заключения сделки, хотя сам не понимал, зачем это делает.

Баба пожал его ладонь и что-то прошептал на хинди. Его переводчица уже пошла в сторону дома, а повторить слово Люци не смог. Пройдёт время прежде, чем он узнает, что Баба сказал ему: "такова судьба".

Аня не очень-то верила в существование рока, но свято чтила силу духа. Естественно, в собственном лице. После тех ужасных ломок, что преследовали её благодаря отказу от морфия, она готова была кричать в лицо всем и каждому. Для достижения желаемого нужна всего лишь воля. Конечно, если бы она не страдала так явно пороком гордоны, она бы задумалась, почему её отвыкание прошло так легко. А на это было 2 причины. Одна из них не слишком концентрированный товар её друзей. Да-да, это имеет огромное значение. А вот другая, более интересная, сидела на водительском месте и пару дней подряд подкладывала ей в еду мизерную дозу чудо-средства.

Напомним, что Астарот вырос среди наркоманов, поэтому хорошо знал, к чему приведёт резкий отказ от наркотика. Даже бодяжного. В своём несчастном детстве он не раз наталкивался на охладевшие тела бывших людей, которые не выдерживали отсутствия химиката и протыкали себе грудь ножом, например.

Но как настоящий джентльмен он бы не упомянул об этом даже под страхом смерти. В конце концов, вера в собственные силы ещё никому не помешала.

Он знал, что убьёт её, как только они двинуться в обратный путь. От этого сердце его беспощадно трепыхалось, и он надеялся, что господин Случай успеет вмешаться до того, как ему придётся замарать свои руки.

Аня спала, подложив небольшую подушечку под голову. Он купил её на детской ярмарке и теперь не мог отделаться от мысли, что везёт на убой молодую девушку, почти дитя. Да лучше бы он сдох тогда, когда Люци поймал его! Лучше бы ему вообще не рождаться.

Дорога была пустынной и всё ещё долгой. На очередной заправке Астарот взял себе кофе.

– Красивая, – женщина кивнула в сторону спящей Ани.

Действительно, она была хороша. Таким девушкам вовсе не нужна косметика, чтобы нарисовать себе лицо, оно у них от природы. Чёткие линии бровей, крупные глаза, яркие губы. Такие нежные волосы цвета карамели. Да, определённо, в других обстоятельствах Астарот бы попытался добиться её расположения. Но даже тогда её вздорный характер мог разрушить все возможные планы. Она была невыносима.

Он сел в машину, поставил кофе и услышал, как сбоку заелозила Шилова.

– О, кофе! Глотну у тебя? – она тут же припала губами к стакану, не дожидаясь ответа.

"Она просто кусок мяса! Она просто кусок мяса!" – повторял себе Астарот.

Глава 17.

Ходят слухи, что Санкт-Петербург – город аристократичной печали, тот, кто оплачивает утраченную когда-то интеллигенцию, вместе со своим статусом столицы. Не для кого не секрет, что Москва всегда была проворнее и энергичнее, поэтому и обскакала старого и вежливого кряхтуна.

Несмотря на мнение большинства, этот город вовсе не так сер, как говорят знатоки. Есть в нём очарование правильной архитектуры, величайшей задумки, мудрости воды. Ох нет, это не российская Венеция. Питер не похож ни на кого, он полон достоинства и культуры. Но молодое поколение уже начало исправлять положение дел.

Астарот предпочитал Москву, в которой вырос, а это значит, что он упорно не хотел принимать изысканных правил местного общества. Да-да, в бандитской среде от этого тоже никуда не деться.

Василий, глава питерского филиала, был человеком скользким и двуличным, но по всем традициям высшего света (к которому, к слову, он никогда не относился фактически) выглядел радушным и дружелюбным. Астарот с Аней остановились в живописнейшем месте, окнами на канал Грибоедова. Маленькая, но уютная двухкомнатная квартирка с высокими потолками. Видимо, бывшие барские хоромы.

Девушка что-то вылудила из чемодана и тут же скрылась в ванной. Астарот упал на тахту и сказал себе спасибо за то, что на последней заправке всё же забежал в туалет.

Мечтательная дремота серого утра после бессонной ночи опоясала его усталую голову тёплым дурманом. Он прикрыл глаза от благого удовольствия, но стук в дверь разрушил намечавшийся покой.

Увы, он знал, кто это. Тот самый Василий, не Вася, ни в коем случае, а Василий. Как-то один рисковый тип надумал сократить его имя, так сказать, по-братски, и получил три пули в лоб. С тех пор никто не решался повторить дружественную попытку, в криминальном мире так работало всё.

Мужчина в деловом костюме и начищенных ботинках впорхнул в зал. Кажется, со времен их последней встречи он значительно помолодел.

– Доброе утро, доброе утро, голубчик! – его нежный баритон отчеканивал слова. – Ты мог найти себя покои куда шикарнее.

– К чему нам лишние траты?

Василий непонимающе посмотрел на парня и кивнул в сторону кресла. Естественно, он хотел присесть.

Астарот недолюбливал снобов. В отличие от Люци он не мог оценить деловую хватку и трезвый ум этого устаревшего человека. Для него он был типичным выпендрёжником, которого правила не позволяли поставить на место. «Голубчик! Голубчик!» – повторял про себя Астарот.

– Люци сообщил, что тебя сопровождает юная особа, – почтительная пауза для одобрительного кивка. – Чудесно, чудесно! Могу я порекомендовать вам гида по городу?

– Я не в первый раз здесь.

– Да, но ты же никогда по-настоящему не видел Санкт-Петербург. Всё дела, заботы…

– Я и сейчас не в отпуск, – ему хотелось быть тактичным, но куда уж там. – Вы же знаете суть дела?

– Несомненно! – мужчина сменил светский тон на деловой. – Двое молодых людей внизу помогут со сменой караула.

– Это ни к чему.

– Таково распоряжение Люци, не обессудь. – Василий не глядя отключил звонок на мобильнике. – Ох уж эти технологии! И минуты не поговорить спокойно. – он поднялся, чтобы покинуть квартиру. – Дела обстоят хорошо, об этом можешь не переживать. Возьми даму на прогулку, пообщайтесь, развлекитесь. А в воскресенье возвращайтесь к себе. Хотя для начала тебе хорошо бы поспать, выглядишь ты скверно. – Он остановился в дверях. – Вячеслав на этаже, на всякий случай. Вы в полнейшей безопасности.

Они попрощались. Астарот запер дверь и осознал, что Люци в нём сомневался. Иначе бы никогда не приставил этого развалину к нему. От этой мысли внутри у него всё перевернулось.

Что всё это значит? Не пытаются ли от него избавиться, послав на невыполнимое задание? Да нет! Люци ценит его, он его спас, он просто не может так просто выбросить его.

Тахта уже не была такой очаровательно мягкой. От размышлений между его густыми бровями образовалась угрюмая полоска. Что он мог сделать? Убить Аню и доказать, что чего-то стоит. А что если потом его самого спишут со счетов? Он задумался. Нет, зачем тогда открыто присылать Василия? Он мог попросить его молча, без шума. Астарот бы и не догадался, что за ним следят. Он его предупреждает? Даёт ему шанс победить свою жалостливую природу из-за страха перед собственным концом?

Девушка вышла из ванной, завернутая в полотенце. Её мокрые волосы прикрывали нагие плечи. Две совершенно ровные ножки ступали по паркету, оставляя влажные следы.

Она села рядом с Астаротом так, чтобы хорошо видеть его профиль. Глубоко в своих мыслях он и не заметил её присутствия, зато она оценила свои шансы на успех. Он был красив по всеобщим канонам, статен и раздражал своим обаянием. Ане не нравились слишком «причёсанные» мужчины, но в данной ситуации это был отличный вариант. Предать глазам наивный и слегка влюблённый взгляд.

– Ты чего?

Когда он пришёл в себя, она уже залезла к нему на колени и охотно управляла ситуацией. У него не было шансов устоять, он был слишком молод и поэтичен, ему нравилось всё, что касалось красоты и страсти.

Спустя несколько часов волшебных утех, после всего случившегося, Астарот заметит шрамы на её теле. Тонкие и ровные. Он спросит откуда это, и она тихо опустит глаза на словах «долгая история». В своей хитрой головке она уже придумала ужасную историю истязания, но это потом. Врать нужно с максимальным количеством правды, так учил её отец, чтобы не запутаться и говорить искренне.

– Ты ещё не видел, какие чудеса делают врачи, чтобы избавить меня от этих следов. Процедура не быстрая, но эффективная.

С этими словами она прижмётся к нему, как к спасательному кругу и его мечтательная, детская душа не почует неладного. Он ей поверит. Он её пожалеет.

Глава 18.

Владимир Сергеевич Шилов покидал небольшую квартирку в центре города. Это была арендованная им лачуга для любовницы Таточки. Девушка казалась благодарной и не просила больше, чем он давал. Из-за растущего аппетита Владимир Сергеевич бросал не одну любовницу. Кто-то намекал на собственное жильё, кто-то на статус, кто-то на денежное обеспечение. Это не вызывало разочарования, потому что, в отличие от большинства старых и успешных, он не питал иллюзий, что интересен кому-то как человек, а не как заначка. Он и сам притягивался на красоту, успех. Поэтому понимал своих любовниц и не судил.

Там, где нет эмоций, есть грубый расчёт. Поэтому ни одна пассия Шилова не получила в дар что-то действительно дорогое. Бери, что дают, или ищи лоха, который самоуверен, потому и лох.

Водитель ждал его внизу, покуривая сигаретку на улице. Было тепло, но ещё недостаточно жарко.

– Доброе утро. Вам тут передали, – водитель протянул записку.

Приглашение на встречу от самого Люци. Какая честь. Дабы не поддаться страху Шилов швырнул записку в урну и кивнул водителю занять своё место.

Он вызывает его к себе в Замок. Да сейчас! Как же! Владимир Сергеевич не прогибался в 90-ые и не собирался делать это сейчас. Толстыми пальцами он набрал номер Пугина.

– Так просто не может продолжаться! – без приветствий начал он. – Я ему не дворовой паренёк, гонять меня по желания. Вы либо присмирите его, либо я найду способ сам. Или даже у вас нет власти над этой мразью?!

– Здравствуй, – голос Семёна Карловича как всегда ровный и добродушный остудил бы пыл кого угодно, но Шилов не хотел верить пустоте. – Успокойся, для начала.

– А вы меня не успокаивайте, дорогой друг! Вы рещите ситуацию или нет? Да или нет?

– Люци знает, что не сможет живым скинуть тебя с твоего места. Что ещё больше удивляет меня. Я не знаю, зачем он всё это делает, скорее всего от скуки.

– То есть моя жизнь, моя работа – это развлекалово?! Ну уж нет. Пошёл он к чёрту!

Шилов бросил трубку и приказал водителю ехать в офис. Семён Карлович продолжил пить свой омерзительно полезный чай под чутким руководством Клавы. Он и сам был крайне обеспокоен. Но если Шилов боялся за своё положение, то Пугин боялся за его дочь. Клава знала об этом, поэтому ещё утром принесла благие вести. Девочка в Питере с Астаротом. Все знали, что парнишка не причинит вреда даже мухе. Но Люци никогда и никого не оставлял живым, это было его кредо.

– Он её не убьёт, – Клава мыла какую-то хрустальную вазу и не смотря на своего спутника продолжила. – Не изводи себя, всё под контролем.

– Ты звонила Василию? – она улыбнулась и хитро посмотрела своими такими же живыми глазами. – Что там?

– Они расположились хорошо. День у них точно есть. Я думаю, Люци дал Астароту это задание, чтобы избавиться от него. Он же не выносит никаких эмоциональных связей.

– И все знают, почему.

– Послушай, – Клава села за стол, её морщинистые руки всё ещё были влажными. – Ане намного лучше с бандитами, чем с отцом. Ты только послешай его! Он ведь ни разу не произнёс её имени.

– Я знаю…

– И ты знаешь, что официальные бандиты – это не самые страшные люди. Кто бы там, что не говорил, – она вернулась к раковине. – У власти сидят преступники куда опаснее.

– Мне не нравится, что Люци никого не слушает.

– Он всегда таким был. Даже мальчишкой считался неуправляемым. Был бы Баба жив…

– Клава, он бы никогда такого не сделал при Бабе.

– Но Баба мёртв. И нам всем стоит задуматься.

Пугин знал на что ему намекают. У Люци уже нет авторитетов, и он эмоционально не стабилен. Сегодня он похитил дочь не последнего человека и теперь намерен убить её. Вот так просто, будто это ничего не стоит. Определённо стоило задуматься.

Серые тона любимого кабина Шилова разбавлял молодой человек лет тридцати на вид. Его называли Скрудж и Владимир Сергеевич не хотел бы знать, почему. Он был крепким сибиряком с внушительным шрамом на всю щёку и увесистой челюстью. Его мутные, серьёзные глаза не давали шансов на шуточки. Он не улыбался, и когда Шилов вошёл в собственный кабинет не потрудился встать для приветствия.

– Спасибо, что приехали, Скрудж, – Владимир Сергеевич протянул ему руку, но тот лишь опустил глаза.

– Обойдёмся без всех этих нежностей, – молодой человек не шевелился. – Я хочу миллион не рублей за его голову. Да или нет.

– Послушайте, – Шилов считал, что уважительное обращение поможет наладить дружеский контакт. – Это ведь и для вас хороший шанс. Стоит ли так разбрасываться огромными суммами? Мы всегда можем договориться.

– Значит так, – он встал. – Я в курсе, что все продинамили такой заказ. А ещё в курсе, что это может стоить мне жизни. Поэтому либо то, что я сказал, либо до свидули.

Шилов смерил возможный торг. Нет, этот не прогнётся, он хорошо знает, на что идёт, и что он нужен. В конце концов, этот миллион он снимет со счёта жены, доставшегося от её папочки. Наплетёт что-нибудь про выкуп Ани и т.д.

– Однако вы умеете добиваться своего, молодой человек, – он хитро улыбнулся. – Я согласен.

– Отличненько, – Скрудж всё ещё стоял. – Всё по чесноку сделаем. Аванс 200 кусков, налом, мне в руки. К понедельнику дело в шляпе, и я забираю остаток.

– Заходите после обеда. – Шилов увидел широченную спину у дверей и окликнул парня. – А не боитесь, что я не заплачу остаток.

– Значит земля вам будет пухом.

Через час Шилов сидел у ног своей в доску пьяной жены и рассказывал ей требования этого негодяя. Прожить с человеком много лет, значит знать его от «А» до «Я». Он манипулировал Викторией, та не поддавалась. Она хорошо знала, что у Шилова есть крупная сумма, вовсе не в обороте, как он ей пел. Также она понимала, что как только муженьку прижмут хвост, он сбежит заграницу, а это значит, что он разбросал свой капитал по всему миру. И ещё он ни за что не потратить такую огромную сумму на свою дочь. Виктория тоже не горела таким желанием.

Конечно, читатель может осуждать такую мать, призирать её. Но если хоть немного постараться встать на её место, то можно увидеть, что без этих денег она будет абсолютно зависеть от мужа, который при удобном случае избавиться от неё. А что она умела? Чего она стоила?

Сначала она жила за сильной спиной отца, который не понимал, зачем женщинам работать и думать. Спустя несколько ссор и жёсткого настояния матери, Вика всё же пошла учиться. Но встретила Шилова и окончила ВУЗ только благодаря отцовским связям. Тот был доволен и знал, дочь выкинет из головы все эти бредовые мысли про самореализацию. Мать правда долго настаивала. Проведя жизнь в тени властного мужа, она мечтала, что её дочь ни от кого не будет зависеть. Ах, эти родители, которые хотят сберечь детей от своих ошибок!

Что могла хотеть девочка, получавшая от отца всё, что хотела, без каких-либо усилий? Она хотела такого мужа. Вот оно, первое правило. Запомните, девочки, любовь отца никогда не будет похожа на любовь мужа. И это нормально.

Но тогда она этого не понимала. Ей казалось, что мать так счастлива в браке, так беззаботна и любима, что просто стыдно хотеть большего. Тогда она ещё не понимала, как человеку важно быть личностью, как хочется иметь мнение и быть единицей.

И вот, будучи взрослой, она не совершает ошибку матери, которая говорила одно, а своим примером показывала другое. Она остается эгоисткой и спасает себя в пьяной реальности, отстраняясь от жизни, которая её не устраивает.

– Я не отдам тебе папины деньги, Шилов. Можешь не рассчитывать, – бокал в её руке пускал игривые красные волны. – Ты думаешь, что самый умный, да? Я знаю, что у тебя куча бабла.

– Вика, речь идёт о нашей дочери! – максимально жалобный вид, должна же эта стерва хоть как-то купиться. – Я буду переводить деньги несколько дней, а ты можешь их снять за 5 минут! Хочешь, я напишу расписку и всё тебе отдам?

– Не делай из меня дуру. Отвали. Будь героем за свой счёт.

Она пнула его в бок, отчего глаза Шилова нездорово блеснули. Виктория знала, что это унижение его эго долго не переживёт. Но если бы она тогда знала, что после второй бутылки отключится, а обиженный муж вызовет психушку. Если бы она знала, что Шилов терпел её только из-за этих денег, уверенный, что, когда она подсядет на бокал достаточно крепко, он сможет лишить её и этого. Если бы она знала, что после её пинка он решил не ждать, ведь дочери нет рядом, а значит есть хороший шанс не делиться. Если бы она знала, посмела ли бы она сделать такой неразумный ход?

Глава 19.

Люци сидел в своём резном кресле и слушал отчёт Асмодея о последних завоеваниях. Да, их империя росла не по дням, а по часам, и если так продолжится, то какой-нибудь варвар обязательно попробует отжать хоть что-то.

Бизнес не знает уважения и жалости. Здесь выживает сильнейший и за твоей спиной всегда сотня более молодых и безпринципных. Всегда нужно быть на чеку.

Долгая и плодотворная дружба Пугина и Люци, которая многих приводила в замешательство, была ценной валютой. Нечасто встретишь человека, которому можно доверять. И хоть Люци и был в последнее время отрешён, Семён Карлович никогда не пойдёт против него, тем более за спиной. Это он знал чётко.

– Спасибо, Асмодей, – он безразлично откинул голову назад. – Я рад, что всё хорошо.

– Босс, – он чуть помедлил, но решился. – Мы все Астарота знаем и любим. Он ведь как сын нам. – Люци смотрел куда-то в сторону, Асмодей продолжил. – Я хотел сказать, ребята поймут, если вы не захотите наказывать его. Это девчонка нам не опасна.

– Спасибо, – мужчина всё ещё не смотрел на собеседника. – Асмодей. Я скажу это один раз и никогда снова, так что запомни хорошо. Я бандит, а не герой-любовник. Мне тоже симпатичен этот паренёк, но это не значит, что ему можно то, что нельзя другим. Правила для всех одни. Потому что каждый, кто не послушает меня, будет мёртв. Это и держит нас на плаву.

– Понял.

Он вышел за дверь, а Люци прикрыл глаза. Он знал, что Шилов не приедет, знал, что Астарот не способен кого-то убить и знал, что Велиал давно метит на его место. Он знал всё и от этого жизнь казалась бесконечно скучной. Поэтому он допил сок и унёсся в то время, когда был способен что-то чувствовать.

Солнце ярко светило в глаза ещё лишь слегка морщинистому Люци. Удивительно, но в свои юные года он уже обладал внешностью состоявшегося мужчины. Опыт ли это, вредность профессии ли.

Его слежка за молодой девушкой привела кое к каким результатам. Он узнал её имя. Далия. Чудесное и необычное для русского слуха имя. Далия. То, что она исповедует ислам, догадаться было не сложно. Но в отличие от многие «правильных» девушек, она не была замечена в тайной жизни.

Небольшое лирическое отступление. Не всё то скрыто, что закрыто. Люци имел дело с двумя чеченскими братьями, поэтому иногда посещал ресторан «Жемчужина востока». Одноэтажное здание с высокими потолками, что позволяло сделать VIP-балкон для решал. А таких среди кавказцев много. Только если «важные шишки» распивали чайник чая с чабрецом на шестерых, заставляя официанта вновь и вновь подливать кипяток в уже бесцветную заварку, то по-настоящему стоящие люди себя не светили, лезгинку не плясали и на окружающих смотрели с высоты лестниц.

Один из братьев, Алихан, как-то обратил внимание Люци на хищниц в леопардовых юбках до самых пят.

– Видишь, – ткнул пальцем на крашенную блондинку, танцующую лезгинку в самом центре круга. – Сразу видно, что на ночь.

– По-моему, одета весьма прилично, – Люци безразлично отпил неприятно пряный чай. – Она вся с головы до пят замотана, ни с кем не ёкшается. По-моему, я тебя слишком суровые взгляды.

– Собар де, – он подозвал официантку и что-то шепнул ей на ухо. Та в ответ покраснела и кивнула. – Слыхал? За их столом вместо чая водка в чайнике.

Алихан победоносно улыбнулся, но Люци молчал. Он знал, что объяснять, почему так происходит, почему девушки прячутся, и что они, в реальности, никому ничего не должны, бесполезно. «Разврат нации начинается со свободы женщины,» – вот, что сказал Люци брат Алихана. И он не имел желания спорить. Но ему было жаль чужую молодость, чужие желания, чужую свободу, чужое право на свои собственные ошибки.

Однако Далия жила с семьёй, достаточно религиозной, но не фанатичной. Её отец был инженером, не выдающимся, но достойным. Мать не работала, брат учился в школе. Она сама была на 3-ем курсе мед фака РУДН. В КВН не играет, на концерты не ходит, в кафешках не обедает. В общем, персонаж не из простых.

После их первой встречи прошла неделя. Люци надеялся, что с учётом множества дел мысли о Далии отпустят. Но куда там. Как говорится тянет. Поэтому в пятницу он ждал её после пар у универа.

Надо сказать, что, увидев её расписание, Люци понял, что медики действительно много учатся. Успеваемость у неё была хорошая, это он тоже проверил.

Вечер спускался по улице великого путешественника, когда Далия наконец вышла из железных ворот. У неё была тканевая сумка и светло-зелёный наряд из широких брюк и туники. Волосы под длиннющим платком, не увидать плеч. За ней следом вышли два парня и что-то кричали. Возможно, хотели проводить, но она не обернулась.

Люци снял свои круглые очки и пошёл за ней. У него было минут 10 шага до её дома, а темп она взяла активный.

– Девушка! Девушка! – она не обернулась. – Глухая что ли? Девушка!

Люци обогнал её и перекрыл дорогу. От неожиданности Далия врезалась в него и тут же отпряла. Наушники. Ну конечно, она была в наушниках! Два шага в сторону, но он не пропустил. Её широкие не по моде брови нахмурились.

– Что вам нужно?

– Помощь, – Люци представлял их знакомство немного иначе. Он всегда легко очаровывал девушек, но тут чувствовал себя ослом, который стоит посреди дороги. – Дело в том, что мне нужен репетитор.

– А я тут при чём? – маленькая складочка на лбу предавала ей удивительную миловидность. – Вы можете нанять преподавателя.

– Я хочу попросить тебя помочь. То есть вас, – он споткнулся, сделав шаг назад, но она схватила его за руку.

– Осторожно!

Да, звучит банально, но прикосновение того самого человека, даже самое незначительное касание всегда будет на голову выше всех других. Тот, кого любишь, особый экземпляр во всех отношениях.

– Вы меня перепутали с кем-то, я не занимаюсь преподаванием, – она пошла вперёд уверенным шагом, он побежал за ней.

– Ты же Далия? То есть вы, – он снова перегородил ей дорогу. – Учишься в Ф-301?

– Да.

– А я хочу поступать в этом году, но совсем плох в химии.

– У меня у самой сессия на носу, – Далия снова попробовала отступить, но он перегородил дорогу. – Да ты маньяк что ли? Не доводи до греха, ради Аллаха.

– Хорошо, тогда встреться со мной.

– Что? – она округлила свои прекрасные глаза в рамке густой подводки. – Теперь ясно! Да что ты о себе подумал, а? Я тебе что, какая-то…

Она хотела подобрать резкое, грубое слово, но всё казалось не подходящим. От этих попыток Люци рассмеялся. Далия вызывала умиление, которое обычно испытываешь к разозлённым детям или кряхтящим щенкам.

– Ну знаешь ли! – она быстрым шагом двинулась в сторону дома.

– Подожди! Ну дай хоть номер!

Люци смеялся так, как смеялся только с ней. Самое страшное горе и самое большое счастье в его жизни гордо шагало по улице даже не предполагая, что будет дальше.

Глава 20.

Аня уминала питерскую шаверму со зверским аппетитом и наигранной улыбкой. Больше всего в жизни она презирала уличную еду и все эти развлечения бедных, но сейчас её маской была наивная, сломленная девушка внутри бывшей стервы. Да-да, бывшей, потому что этот сладколиций паренёк напротив с жирнющим соусом на подбородке заставил её поверить в собственное спасение через любовь. Она хихикнула и тут же приписала это испачканному спутнику.

Если бы Астарот был чуть менее наивным или чуть менее романтичным, он бы знал, что люди меняются по мгновению палочки только в турецких сериалах. Аня не смогла бы провести его, и к завтрашнему утру покоилась бы в одном из дремучих лесов далеко за городом.

Если бы да кабы.

– Хочешь, пойдём в Эрмитаж? Или куда там ходят нормальные люди на свидания?

– Нормальные люди занимаются сексом, когда хотя бы знают фамилии друг друга.

– Я твою знаю, – он откусил из своего свертка и соус из пакетика испачкал его ладонь. – Тебе понравится город.

«Тупой ублюдок! Думает, я никогда не ездила сюда? Боже, ну почему такого идиота мне подкинул? Хотя… Спасибо,» – её укачивало от одной возможности провести время на культурных мероприятиях с этим недалёким качком. Но если хочешь быть живой, надо быть гибкой. Так она сказала себе и взяла его руку. Продержаться всего два дня.

В это время Велиал сидел в приличном кафе с каким-то еврейским названием прямо напротив голубков. Он размышлял, что ему даст смерть папочкиного любимца и неудавшейся наживки. Ничего. Уже давно он хотел иметь более значительную позицию в делах, тем более, Люци вёл себя куда мягче с годами, а в их деле по-хорошему получается плохо.

Он знал, что его корпоративный телефон прослушивается товарищами, поэтому имел запасной, о котором знали пару человек, и запасной запасного, о котором не знал никто. Не отрываясь от парочки, он разблокировал смартфон и ткнул на знакомое имя.

– Я думаю, пришло время перетасовать карты.

– Пока рано, – приглушённый голос в трубке. – Подожди немного. Может, всё изменится и без нас.

– Отключаюсь.

Парочка вышла из подвальной забегаловки и пошла в сторону набережной. Если бы этот тупица Астарот мог хоть что-то разглядеть за своим юношеским максимализмом, он бы заметил, что девочка им играет и явно с трудом держит себя в руках. Какая глупость верить женщине!

В это время Таточка сидела на столе своего начальника и игриво поглаживала рукой свою ногу. Шилов был расслаблен только с виду, но не хотел оставаться один. При больших деньгах поставить жене диагноз за пару часов труда не составило, её объявили невменяемой и он, как её муж, получил все права на распоряжения деньгами. Скрудж получил предоплату и обещал уладить дело сегодня ночью.

Вот и хорошо. Пусть все знают, кто здесь хозяин, пусть помнят своё место.

– Вы совсем не обращаете внимание на свою кошечку, господин Шилов, – Таточка делано надула силиконовые губки и сползла со стола на колени любовника.

– Ах, Таточка, в голове твоей ветер.

– В моей голове только мой начальник, – она нежно поцеловала его морщинистую щёку, и он улыбнулся. Как же так получается, что мы смеёмся над стереотипами, а потом ловим себя на мысли, что мы сами и есть один огромный стереотип.

– Всем оставаться на своих местах! Руки вверх!

Двое мужчин в черных масках словно с документальной съемки ОМОНа влетели в кабинет, открыв дверь с ноги.

– Да как вы смеете! Кто вы такие! – Шилов вскочил на ноги и тут же получил пулю в лоб.

Таточка истерично заорала, но никто не прибежал на выручку. Её лоб украсила точно такая же рана, как у любимого.

Молодые люди позвали несколько человек, ожидавших в коридоре и вышли из кабинета.

– Сейчас всё приберут.

Мужчины средних лет кивнули и разошлись по своим старомодным советским кабинетам. Что поделать, у каждого своё время умирать. Они все вжимались в свои кресла и молились, чтобы такого никогда не произошло с ними. Тебе кажется, ты всё держишь в руках, ты всем управляешь. А потом за две минуты тебя превращают в прошлое за одно, одно неправильное решение.

И всё. Ты никто, ты прах. А на твоё место придут ещё более алчные и злые, чтобы добрать то, чего ты не добрал.

Глава 21.

Аня жадно поглощала питерский воздух, мечтательно улыбаясь Астароту где-то в перерыве его фраз. К сожалению, думала она, его придётся убрать с дороги. К сожалению.

Такой наивный и идеалистичный, Астарот бы привлёк Анино внимание в других обстоятельствах. Как часть тех людей, которые видят высший смысл во всём, которые не живут ради мирского, но ради вечного. Именно такие окружали маленькую Шилову на опиумных вечеринках. По крайней мере так ей казалось.

– Смотри, рыбка! – Астарот дёрнул её за длинный рукав полупрозрачной кофты. Но разглядеть что-то в мутной воде не получилось. – Когда я был ребёнком, я часто сидел у Москвы-реки по ночам. Наблюдал за нетерпеливыми парочками, всякими эмо, рокерами. Кого там только не было.

– Благополучно твою семью не назовёшь, – она облокотилась на каменную изгородь и её светлые волосы, обласканные тусклым солнечным светом, стали похожи на золотые нити. – Что мы будем дальше делать? – он молчал. – То есть я знаю, что ты должен меня убить. Но не уверена, что ещё хочешь.

– Дальше мы пойдём вон туда, видишь? Доедем до залива, подышим воздухом. До завтра ещё целая жизнь, что-нибудь можно придумать.

Аню такой ответ не устроил, но виду она не подала. Было ещё достаточно времени, чтобы решить, что делать с этим тупоголовым охранником и как вернуться в Москву. Люци наверняка ждёт её труп, чтобы запугать отца. Как будто Шилов хоть раз подумал о дочери.