Текст книги "100 лучших сочинений"

Стихотворение «Я помню чудное мгновенье…» было написано А.С. Пушкиным под влиянием увлечения его юной красавицей, Анной Петровной Керн. Впервые он увидел ее в Петербурге в 1819 году, в доме А.Н. Оленина, жене которого она приходилась племянницей. Затем, несколько лет спустя, им суждено было вновь: имение родственников Керн, Тригорское, было по соседству с Михайловским. Именно тогда и родились эти строки: «Я помню чудное мгновенье: Передо мной явилась ты…». Когда Керн уезжала из Тригорского (в 1825 году), Пушкин принес ей эти стихи. Однако, безусловно, мы не можем рассматривать это послание в чисто биографическом плане – это упрощало бы смысл и содержание его. Да и сам образ героини у Пушкина лишен каких-либо характерных, узнаваемых черт. Некоторые литературоведы (А.И. Белецкий) вообще считали, что основной акцент в содержании стихотворения сделан на творческом вдохновении.

По своему жанру произведение представляет собой послание, традиционно относимое нами к любовной лирике. В произведении присутствуют элементы романтического стиля.

Действие в стихотворении начинается с малого мгновенья, с одной странички в жизни лирического героя:

 
Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
 

Как отмечают многочисленные исследователи, образ Ее здесь обозначен максимально расплывчато, фрагментарно. «Мимолетное виденье», «гений чистой красоты» – перед нами предстает некий идеал, совершенство. Мы видим перед собою не конкретную героиню, а скорее впечатление героя. Сам же образ «гения чистой красоты» был заимствован Пушкиным из стихотворения В.А. Жуковского «Лалла Рук». В интерпретации этих образов у обоих поэтов много общего. Как замечает Т.П. Буслакова, в красавице Жуковского «должны соединяться непорочность», «робкая стыдливость», «младенческая живость» и величие, «глубокость чувства» и безмятежность»[24]24
  Буслакова Т.П. Русская литература XIX века. Учебный минимум для абитуриента. М., 2005, стр.89.


[Закрыть]. Именно таково мировосприятие В.А. Жуковского:

 
Ах, не с вами обитает
Гений чистой красоты;
Лишь порой он навещает
Нас с небесной высоты…
<…>
Чтоб о небе сердце знало
В темной области земной,
Нам туда сквозь покрывало
Он дает взглянуть порой;
 
 
И во всем, что здесь прекрасно,
Что наш мир животворит,
Убедительно и ясно
Он с душою говорит…
 

Строчки Пушкина также передают очарование золотого сна юности, которое лирический герой не смеет и не хочет разрушить. Одновременно «мимолетное виденье» символизирует поэтичность жизни, возможность чуда. Так, в пушкинском послании мы находим романтические элементы.

Через чувства и эмоции мы погружаемся в жизнь лирического героя, в ее дух, в ее атмосферу:

 
В томленьях грусти безнадежной,
В тревогах шумной суеты,
Звучал мне долго голос нежный,
И снились милые черты.
 

В этом четверостишии опять же нет конкретизации, здесь есть лишь определенные намеки, недомолвки, характерные для романтического стиля. Духовный облик героя пока не открывается читателю.

Затем начинает проясняться непростая судьба героя: «Бурь порыв мятежный Рассеял прежние мечты», «В глуши, во мраке заточенья Тянулись тихо дни мои». Стоит заметить, что в этих строках исследователи зачастую ищут намеки на пушкинскую биографию. Так, «тревоги шумной суеты» соотносят с жизнью поэта в Петербурге, «Бурь порыв мятежный» – с южной ссылкой, «мрак заточенья» – с началом ссылки в Михайловское. Однако, думается, послание «А.П. Керн» отнюдь не является опоэтизированной биографией Пушкина. Скорее, речь здесь идет о самом мироощущении его. Жизнь, лишенная любви и красоты, для него может сравниться с «мраком заточенья», с духовным пленом. Характерно, что в исповеди героя о «томленьях грусти безнадежной», о шумной суете жизни, об ударах судьбы везде сохраняются одинаковые, ровные, размеренные интонации. И вдруг судьба посылает нечаянную встречу. И интонации послания постепенно начинают меняться: тихая, покойная радость встречи, сравниваемая с пробуждением души, внезапно переходит в резкий эмоциональный всплеск – все чувства оказываются живы в душе героя, они вырываются и с огромной силой вновь охватывают его. И торжествующий голос влюбленного больше уже не затихает, а устремляется вперед и ввысь, в небеса:

 
И сердце бьется в упоенье,
И для него воскресли вновь
И божество, и вдохновенье,
И жизнь, и слезы, и любовь.
 

Здесь возникает мотив вновь обретенного вдохновенья, восторга, вновь обретенной способности радоваться жизни. Божество, вдохновение, жизнь, слезы, любовь поставлены в один ряд, однако любовь, безусловно, доминирует над всеми человеческими чувствами, определяя душевное состояние героя.

Композиционно в стихотворении выделяются три части. Первая часть – это воспоминание о чуде. Вторая часть – это непростая судьба героя, его жизнь «в глуши, во мраке заточенья», «томленье грусти безнадежной». В той жизни лирического героя было утрачено это воспоминание о чуде («И я забыл твой голос нежный, Твои небесные черты»). Третья часть – это «пробуждение души», вдохновения, реальное воплощение «чудного мгновенья».

Одни и те же строки («Как мимолетное виденье, Как гений чистой красоты») повторяются в первой и пятой строфе. Повтор эпитета («голос нежный») присутствует во второй и третьей строфе. Замечаем сходство эпитетов во второй и третьей строфе: «милые черты» – «небесные черты». Кроме того, отметим повтор слов в четвертой и шестой строфе. В прошлом жизнь героя была мрачной и унылой, «Без божества, без вдохновенья, Без слез, без жизни, без любви», – в настоящем же все чувства оживают, в сердце воскресает «И божество, и вдохновенье, И жизнь, и слезы, и любовь». Это повторение уже подчеркивает контраст прошлого и настоящего героя. Однако в финале это противопоставление снимается, благодаря повторению сюжетной ситуации начала. В этом смысле мы можем говорить о кольцевой композиции.

Стихотворение написано четырехстопным ямбом, катренами, рифмовка – перекрестная. В послании использованы метафоры («Бурь порыв мятежный Рассеял прежние мечты), инверсия («передо мной явилась ты»), сравнения и эмоциональные эпитеты («Как мимолетное виденье», «как гений чистой красоты», «небесные черты», «голос нежный», «шумной суеты»), бессоюзие («Без божества, без вдохновенья, Без слез, без жизни, без любви»), многосоюзие («И божество, и вдохновенье, И жизнь, и слезы, и любовь»), бессоюзные сложные и сложносочиненные предложения. Анализируя фонетический строй стихотворения, отметим аллитерации («Бурь порыв мятежный Рассеял прежние мечты») и ассонансы (И сердце бьется в упоенье, И для него воскресли вновь»).

«Я помню чудное мгновенье» – это шедевр пушкинской любовной лирики. Это стихотворение о вечной загадке Женщины, о красоте, о тайнах человеческого сердца. Но это еще и размышление о суетном и вечном, дума о прихотливости судьбы, о капризах счастья. «Тревоги шумной суеты» – это рутина повседневности, поглощающая собой чувства и впечатления лирического героя, наслаивающая в сознании его новые и новые эмоции. Любовь, красота и вдохновенье – это то, что вечно и неизменно.

Стихотворение «Вновь я посетил…» было написано А.С. Пушкиным в Михайловском в 1835 году. 25 сентября 1835 года Пушкин писал жене: «…Вообрази, что до сих пор не написал я ни строчки; а все потому что не спокоен. В Михайловском нашел я все по-старому, кроме того, что нет уж в нем няни моей и что около знакомых старых сосен поднялась, во время моего отсутствия, молодая сосновая семья, на которую досадно мне смотреть, как иногда досадно мне видеть молодых кавалергардов на балах, на которых уже не пляшу. Но делать нечего; все кругом меня говорит, что я старею, иногда даже чистым русским языком. Например, вчера мне встретилась знакомая баба, которой не мог не я сказать, что она переменилась. А она мне: да и ты, мой кормилец, состарился, да и подурнел»[25]25
  См.: Пушкин А.С. Собр. соч. в 10 т., т.10, М., 1962.


[Закрыть]. Принято считать, что эти строки легли в основу содержания стихотворения. В.А. Жуковский опубликовал его в V томе «Современника» под произвольным названием «Отрывок» уже после смерти поэта.

«Вновь я посетил…» – произведение реалистического стиля, мы можем отнести его к философской лирике. Основная тема произведения – скоротечность времени, закон вечного обновления жизни.

В начале стихотворения в рассказ о настоящем вкрапляется мысль-воспоминание:

 
…Вновь я посетил
Тот уголок земли, где я провел
Изгнанником два года незаметных.
 

«Уголок земли» – это определение говорит об особой привязанности, любви к этому месту. Себя же автор называет «изгнанником», точно характеризуя обстоятельства жизни опального поэта. И уже здесь звучит мотив быстротечности времени, «общего закона», которому подвластен человек:

 
Уж десять лет ушло с тех пор – и много
Переменилось в жизни для меня,
И сам, покорный общему закону,
Переменился я…
 

Поэт чувствует мудрость этого «общего закона», потому что благодаря его действию поддерживается вечное торжество жизни. Однако знакомый «уголок земли», его природа, мерный, однообразный ритм жизни – все это, казалось бы, неподвластно времени. На первый взгляд тут все осталось по-прежнему. С легкой грустью вспоминая о прошлом, поэт узнает знакомые места: «опальный домик», где жил «с бедной нянею», «холм лесистый», «озеро», с «отлогими брегами», «мельница», «нивы златые», «три сосны». Здесь у Пушкина как бы сливаются два времени – прошлое и настоящее: «Минувшее меня объемлет живо». Некоторые реалии прошлого существуют в настоящей реальности, остальные – живут в сознании поэта, в его благодарной памяти. Здесь же возникает едва ощутимый мотив смерти, бренности человеческого бытия. «Опальный домик» одинок: «бедной няни» уже нет в живых, не слышно больше ее «шагов тяжелых».

Таким образом, тема «общего закона бытия» и тема «вечной жизни природы» здесь как будто противоборствуют на протяжении всей данной части стихотворения: подчиняясь ходу времени, изменился сам поэт, уже нет няни, но знакомый «уголок земли», кажется, не только неподвластен времени, но застыл в неподвижности. Прошлое оказывается «живо» в настоящем. «Минувшее» в точности такое же, как и ранее, пока поэт не замечает здесь никаких изменений. Синея, «стелется широко» озеро, рыбак неизменно тянет за собой «убогий невод», за деревнями «скривилась мельница», в «гору подымается дорога», три сосны «стоят поодаль» – все эти картины совпадают и в воспоминаниях поэта, и в его новом впечатлении. Но вот, проезжая мимо трех старых сосен, он замечает изменения в природном мире:

 
…Они все те же,
Все тот же их, знакомый уху, шорох —
Но около корней их устарелых
(Там некогда все было пусто, голо)
Теперь младая роща разрослась,
Зеленая семья; кусты теснятся
Под сенью их, как дети…
 

Образ трех сосен – центральный образ стихотворения. Именно этот образ воплощает основную пушкинскую идею – мудрость закона вечного обновления жизни. Природа у Пушкина олицетворена. Молодые сосны поэт называет «зеленой семьей». Возле старых корней могучих сосен молодые «кусты теснятся», «как дети». А одинокая сосна уподоблена «старому холостяку», лишенному потомства:

 
А вдали
Стоит один угрюмый их товарищ,
Как старый холостяк, и вкруг него
По-прежнему все пусто.
 

Здесь мотив противостояния человека и природы внезапно приглушается, а затем незаметно переходит в противоположный – мотив единства человека и природы. Природа, как и человек, подвержена влиянию времени. Человек осознается здесь частицей природы, живущей по тем же законам. В этом у поэта величайшая мудрость вечного обновления жизни, вечного торжества юности. Здесь возникает мотив будущего, «младого, незнакомого племени»:

 
Здравствуй, племя
Младое, незнакомое! не я
Увижу твой могучий поздний возраст…
Но пусть мой внук
Услышит ваш приветный шум, когда,
С приятельской беседы возвращаясь,
Веселых и приятных мыслей полон,
Пройдет он мимо вас во мраке ночи
И обо мне вспомянет.
 

Темы прошлого, настоящего и будущего сливаются в жизнеутверждающей интонации финала стихотворения.

Композиционно произведение делится на три части. Первая часть – это настоящее время, приезд поэта в Михайловское. Вторая часть – картины природы и воспоминания о прошлом, сравнение прошлого и настоящего. Третья часть – мысли о будущем. Композиция стихотворения нашла свое отражение в языковых средствах.

Стихотворение написано безрифменным пятистопным ямбом. Размышления поэта сохраняют естественность разговорной интонации, которая подчеркивается отсутствием рифм, сочетанием стихов, содержащих цезуру и лишенных ее. Непринужденность речи и одновременно эмоциональность ее создаются обилием синтаксических переносов. В произведении мы можем отметить скромные, точные, уместные эпитеты («опальный домик», «шагов ее тяжелых», «кропотливого ее дозора», «убогий невод», «нив златых», «пажитей зеленых»), метафору («Зеленая семья; кусты теснятся Под сенью их, как дети»). В третьей части употреблены глаголы в форме будущего времени: «увижу», «перерастешь», «услышит», «пройдет», «вспомянет». Противостояние прошлого и настоящего, перетекающего в будущее, нашло свое отражение и в синтаксисе. Так, в сложных предложениях мы часто встречаем тире, подчеркивающее контрастное сравнение времен, жизненных периодов. Лексика стихотворения разнообразна: здесь есть слова и разговорно-бытового, «низкого» стиля («насилу», «сиживал», «вспомянет»), и «высокого» стиля («объемлет», «под сенью»), и славянизмы («по брегам», «младая», «главу»). В произведении есть аллитерации и ассонансы: «вечор еще бродил Я в этих рощах», «Знакомым шумом шорох их вершин», «ворочая при ветре».

Стихотворение «Вновь я посетил…» как нельзя лучше характеризует духовный облик поэта. Человек смертен, но жизнь вечна, она принадлежит будущим поколениям, и в этом есть и смысл, и надежда – такова основная идея стихотворения. Сходные мысли мы находим и в других произведениях Пушкина. Так, в стихотворении «Брожу ли я вдоль улиц шумных» поэт замечает:

 
Младенца ль милого ласкаю,
Уже я думаю: прости!
Тебе я место уступаю:
Мне время тлеть, тебе цвести.
 

Об этом же поэт пишет и в письме П.А. Плетневу в 1831 году: «Опять хандришь. Эй, смотри: хандра хуже холеры, одна убивает только тело, другая убивает душу. Дельвиг умер, Молчанов умер; погоди, умрет и Жуковский, умрем и мы. Но жизнь все еще богата; мы встретим еще новых знакомцев, новые созреют нам друзья, дочь у тебя будет расти, вырастет невестой, мы будем старые хрычи, жены наши – старые хрычовки, а детки будут славные, молодые, веселые ребята; а мальчики станут повесничать, а девчонки сентиментальничать; а нам то и любо. Вздор, душа моя; не хандри – холера на днях пройдет, были бы мы живы, будем когда-нибудь и веселы»[26]26
  См.: Пушкин А.С. Собр. соч. в 10 т. Т.10, М., 1962.


[Закрыть]. Таким образом, в лирике Пушкина 30-х годов человек включен в жизнь предшествующих и грядущих поколений. Оптимистическое мировосприятие, вера в разумность жизни, в конечную победу света над мраком – все это нашло свое отражение в данном произведении.

Стихотворение «Осень» было написано А.С. Пушкиным в 1833 году, когда поэт приехал в Болдино на обратном пути с Урала. Этот период был очень плодотворным в творчестве Пушкина (так называемая вторая Болдинская осень). За полтора месяца он завершает работу над «Историей Пугачева» и «Песнями западных славян», начинает писать «Пиковую даму», создает поэмы «Анджело» и «Медный всадник», «Сказку о рыбаке и рыбке» и «Сказку о мертвой царевне и семи богатырях», стихотворение «Осень».

Жанр произведения – отрывок, стиль – реалистический. Мы можем отнести «Осень» и к пейзажной лирике, в которой присутствуют элементы философской медитации. Как отмечают многие литературоведы, содержание отрывка синтезирует сферу значительного, прекрасного и сферу обыденного, бытового.

Эпиграф отрывка отсылает нас к стихотворению Г.Р. Державина «Евгению. Жизнь званская». Пушкин в своем стихотворении как бы продолжает развивать некоторые темы, звучащие у его предшественника. Герой Державина обретает покой в уединенной сельской жизни, в кругу своей семьи:

 
Возможно ли сравнять что с вольностью златой,
С уединением и тишиной на Званке?
Довольство, здравие, согласие с женой,
Покой мне нужен – дней в останке.
 

Он наслаждается отдыхом на лоне прекрасной природы:

 
Дыша невинностью, пью воздух, влагу рос,
Зрю на багрянец зарь, на солнце восходяще,
Ищу красивых мест между лилей и роз,
Средь сада храм жезлом чертяще.
 

Вполне закономерно здесь возникает мотив творчества:

 
Оттуда прихожу в святилище я муз,
И с Флакком, Пиндаром, богов восседши в пире,
К царям, к друзьям моим, иль к небу возношусь,
Иль славлю сельску жизнь на лире.
 

Аналогичное развертывание темы (от природы к творчеству) находим мы и в стихотворении Пушкина.

Об осени писал и другой поэт – Е.А. Баратынский. У него есть стихотворение с таким же названием. В своем произведении Баратынский уподобляет осень поре зрелости в человеческой жизни. Это время «сбора плодов, урожая», того, что человек приобрел в своей духовной и нравственной жизни. Однако какой же урожай собирает лирический герой Баратынского? Жизненный опыт, включающий в себя и негативные моменты: презренье к «мечтам, страстям, трудам мирским», «язвительный, неотразимый стыд», «обманы и обиды». Под конец жизни он с горечью осознает собственное одиночество, испытывает мрачную тоску:

 
Ты, некогда всех увлечений друг,
Сочувствий пламенный искатель,
Блистательных туманов царь – и вдруг
Бесплодных дебрей созерцатель,
Один с тоской, которой смертный стон
Едва твоей гордыней задушен.
 

Открытие истины не проходит даром для человеческой души. Горький опыт способен уничтожить душу человека или же привести его к богу. Однако человек никому не может передать этот свои духовные открытия. Снег заметает у Баратынского все надежды, чаяния, преемственность личностного и духовного опыта. Завершающие строки стихотворения поражают нас своей безысходностью:

 
Со смертью жизнь, богатство с нищетой —
Все образы годины бывшей
Сравняются под снежной пеленой,
Однообразно их покрывшей, —
Перед тобой таков отныне свет,
Но в нем тебе грядущей жатвы нет!
 

У Пушкина же, напротив, осенняя тема связана с оптимизмом, бодростью духа, радостью творчества: «И с каждой осенью я расцветаю вновь…». Отрывок начинается скромным и натуралистичным описанием осенней поры:

 
Октябрь уж наступил – уж роща отряхает
Последние листы с нагих своих ветвей;
Дохнул осенний хлад – дорога промерзает.
Журча еще бежит за мельницу ручей…
 

Далее герой сравнивает осень с другими временами года. И признается в своей нелюбви к весне, которая порождает в душе его неясную тоску:

 
Теперь моя пора: я не люблю весны;
Скучна мне оттепель; вонь, грязь – весной я болен;
Кровь бродит, чувства, ум тоскою стеснены.
 

Зимняя пора угнетает его своим затянувшимся однообразием:

 
Но надо знать и честь; полгода снег да снег,
Все это наконец и жителю берлоги,
Медведю, надоест.
 

Лето же приносит с собой природные явления, которые угнетают физическое и душевное состояние героя:

 
Ох, лето красное! любил бы я тебя,
Когда б не зной, да пыль, да комары, да мухи.
Ты, все душевные способности губя,
Нас мучишь; как поля, мы страждем от засухи;
Лишь как бы напоить да освежить себя —
Иной в нас мысли нет, и жаль зимы старухи…
 

Затем герой признается в своей любви к осени:

 
Унылая пора! очей очарованье!
Приятна мне твоя прощальная краса —
Люблю я пышное природы увяданье,
В багрец и золото одетые леса.
 

Он начинает анализировать свои чувства и сравнивает осень с «чахоточной девой», кротко воспринимающей собственную смерть. И здесь мысль поэта обретает философскую глубину: осень, пора подведения итогов, вбирает в себя черты всех годовых времен. Если метафорически перенести это на состояние лирического героя, его возраст, то жизненный опыт, пройденные душою его «весна» и «лето» не тяготят его, в отличие от героя Баратынского. Напротив, все это порождает в нем любовь к жизни, желание насладиться ее дарами. А за всем этим стоит вера в ее разумность и смирение.

 
И с каждой осенью я расцветаю вновь;
Здоровью моему полезен русский холод;
К привычкам бытия я чувствую любовь:
Чредой слетает сон, чредой находит голод;
Легко и радостно играет в сердце кровь,
Желания кипят – я снова счастлив, молод,
Я снова жизни полн…
 

Таким образом, в подтексте стихотворения мы угадываем мысль о мудрости жизни, проявляющейся в смене времен года. Этот то же вечный закон, которому подвластен человек и о котором поэт рассуждает в стихотворении «Вновь я посетил». Радостные эмоции, гармоничное состояние души порождают в герое творческое вдохновенье:

 
И забываю мир, и в сладкой тишине
Я сладко усыплен моим воображеньем,
И пробуждается поэзия во мне…
 

Композиционно в отрывке выделим три части. Первая часть – скромный осенний пейзаж. Вторая часть – картины весенней, зимней и летней природы. В третьей части лирический герой вновь возвращается к теме осени и анализирует свое отношение к этой поре года. Здесь же возникает мотив творчества, поэтического вдохновенья, которое герой сравнивает с кораблем-громадой. Заканчивается стихотворение открытым вопросом: «Плывет. Куда ж нам плыть?». Вопрос этот тематически перекликается с эпиграфом из стихотворения Державина: «Чего в мой дремлющий тогда не входит ум?». Таким образом, мы имеем кольцевую композицию.

«Осень» написана октавами. В шести строчках из восьми использованы две рифмы в перекрестной рифмовке, две последние строки объединены парной рифмой. Чередование женских и мужских рифм меняется через строфу. В произведении использованы разнообразные средства художественной выразительности: метафоры («дохнул осенний хлад», «роща отряхает Последние листы») «в багрец и золото одетые леса»), эпитеты («красою тихою», «блестящие тревоги», «свежее дыхание», «прощальная краса», «в сладкой тишине»), оксюморон («пышное…увяданье»), инверсию («Люблю я пышное природы увяданье») анафоры («И мглой волнистою покрыты небеса, И редкий солнца луч, и первые морозы, И отдаленные седой зимы угрозы»), синтаксический параллелизм («Чредой слетает сон, чредой находит голод»), аллитерации и ассонансы («Унылая пора! очей очарованье! Приятна мне твоя прощальная краса», «В их сенях ветра шум и свежее дыханье»). Слова высокого стиля («хлад», «мучишь») соседствуют в произведении с прозаизмами («организм»).

Место произведения в творчестве поэта определяется синтезом в нем лирического и эпического планов. Сюжета как такового в «Осени» нет, но мы отмечаем в ней эпичность временных и пространственных масштабов. Исследователи сравнивали отрывок с пушкинским романом в стихах, находя в них общие черты: реалистический стиль, синтез эпического и лирического, общность авторской манеры (разговор с читателем). Стихотворение «Осень» вызывает неизменный интерес критиков и литературоведов.