Текст книги "Кредо содержанки"

Через два месяца Рина сидела на том же диване и растерянно смотрела на Киру. Дуська уехала в Голландию и написала по имейлу всего один раз, но, судя по количеству грамматических ошибок в послании и бестолковости стиля, все у нее пока хорошо. Кира стала меньше бывать на работе и немного успокоилась, уверившись, что ребенок развивается нормально. Однако она всячески избегала встреч с Вадимом и никак не могла решить: говорить ему, что это его сына она носит, или нет.

А Рина, Рина сидела обхватив руками гудящую голову и не знала, что ей делать. Она выпила уже полбутылки вина (под завистливым взглядом Киры), и долгожданная ясность мыслей не наступала.

– Давай расскажи все еще раз, только спокойно, – приказала Кира, наливая себе ромашковый чай и усаживаясь в кресло.

– Еще раз? – Рина вздохнула. Кира немного злорадно подумала, что безмятежное чело подруги слишком сильно контрастирует со смятением в глазах и неверными движениями рук. – Ладно, рассказываю. Я была с Иваном Александровичем на одной встрече. Он, похоже, опять пошел в гору, какой-то суперпроект они там провернули с продажей земли, и он ждет назначения на пост главы края. И вот после встречи завозит он меня в ресторан, достает из кармана очередную бархатную коробочку… но, когда он ее открыл, я сразу поняла, что это не просто подарок. Там был та-акой желтый солитер… карата на два, на три.

– Солитер? – удивленно переспросила Кира. – Я думала, это червяк такой, типа глиста.

– Насчет глистов не знаю, но так принято называть камень, крупный бриллиант.

– Ладно-ладно, и что потом?

– И он сделал мне предложение. Мол, как человеку отныне публичному и во власти, ему нужна соответствующая жена. Умная, красивая, которая возьмет на себя представительские функции. Благотворительность, приемы и все такое.

– Обалдеть, – подытожила Кира. – Почти как супруга президента… И ты что?

– А я представила лицо его сына, – протянула Рина.

Кира внимательно взглянула на подругу. Интонацию, с какой была произнесена последняя фраза, идентифицировать оказалось трудновато.

– Сын у него кто? – осторожно спросила она.

– Сын у него, с моей точки зрения, сволочь, – ответила Рина, и губы ее скривились в улыбке. – Он как-то обидел меня… И я представила, какой у него будет вид, когда папочка объявит о своем решении на мне жениться.

– То есть ты согласилась?

– Нет. Я взяла тайм-аут. Сказала, что в нашем с ним возрасте такие решения не принимают с бухты-барахты. Он, само собой, был разочарован. Мужики всегда уверены, что для любой женщины брак – предел мечтаний.

– Точно, тут они впадают в какой-то средневековый маразм, – поддержала подругу Кира. – То есть я так поняла, что ты замуж за него не жаждешь и надираешься, чтобы помочь подсознанию освободиться и принять верное решение?

– Не совсем. – Рина поморщилась, но бокал с вином из рук не выпустила. – Дело в том, что вчера вечером ко мне явился Кирилл. Все как положено: с букетом, бутылкой вина и…

– И солитером?

– Нет, и с тортом. У него, знаешь, на бриллианты денег не очень.

– И он тоже сделал тебе предложение?

– Да.

– Офигеть!

– Да я уже.

– И теперь ты не знаешь, что тебе выбрать – милого и обеспеченного старика или бурный секс и чистую любовь небогатого, но молодого и перспективного?

Рина молчала. Потом отставила пустой бокал и задумчиво протянула:

– Я словно выбираю между французским вином и грузинским, в то время как мне хочется водки.

– У меня нет водки, – растерянно произнесла Кира. – Коньяк только.

– Да я не про спиртное! Я про жизнь! Это метафора, понимаешь?

– Ага. – Кира хмыкнула. – И кто же у нас в меню выполняет роль крепкого и высокоградусного спиртного напитка?

Рина искоса взглянула на подругу. Вот и жалуйся на жизнь, кроме насмешек ничего в ответ не получишь. «Впрочем, – тут же одернула она себя, – не надо бога гневить – на что мне жаловаться-то?»

– Его зовут Павел Генрихович, – неохотно отозвалась она. – Мы познакомились недавно на выставке. Ну, на последней ярмарке миллионеров. Иван Александрович что-то очередной раз обсуждал, а я пошла смотреть украшения.

Рина вспомнила, как остановилась подле одной из витрин. Украшения были хороши классической простотой и чистыми камнями. Впрочем, вон те серьги выиграли бы, если для оправы использовать не золото семьсот пятидесятой пробы, яркое и блестящее, а тусклую платину. Она лишь оттенила бы красоту редких турмалинов.

– Вам нравится?

Рина подняла глаза и оглядела возникшего перед ней мужчину. От него исходила та энергия и уверенность, которую дают только очень большие деньги. Олигарх какой-нибудь, решила женщина. Сдержанно улыбнувшись, она озвучила свои мысли о камнях, ничуть не сомневаясь, что он либо отойдет, разочарованный предметностью разговора, либо постарается сменить тему. Но мужчина не сделал ничего подобного. Его темные брови сошлись на переносице, губы сжались недовольно, и он некоторое время внимательнейшим образом разглядывал серьги. Затем тяжелый взгляд темных глаз опять остановился на Рине.

– Вы правы, – нехотя протянул мужчина. – В платине они выиграли бы. А что вы думаете об этом?

Жестом он указал на соседнюю стойку. Рина, не спеша, разглядывала сет. Колье, браслет и серьги. Витые оправы обнимали крупный серый и розовый жемчуг.

– Очень красиво, – вежливо ответила она.

Мужчина нахмурился.

– А это? – Он шагнул к следующей витрине.

Рина бросила беглый взгляд на украшения, буквально брызгавшие во все стороны блеском многочисленных бриллиантов.

– Скажите. – Она улыбнулась мужчине, пытаясь развеять его явно испортившееся настроение. – Вы пытаетесь выбрать кому-то подарок? Я не отказываюсь помочь, просто скажите, сколько ей лет и…

– А что бы вы выбрали для себя? – спросил он.

Рина пожала плечами и пошла вдоль витрин. Один раз она уже выбирала подарок в ювелирном магазине, и сегодняшняя ситуация сперва создала странное ощущение дежавю. Впрочем, этот человек совсем не похож на Ивана Александровича. Он моложе, лет сорок пять, наверное, может, сорок семь. Темные с редкой проседью волосы, густые брови, полные губы. Весь он был массивный и крепкий, и костюм сидит на нем отлично. Она думала о своем, скользя взглядом по витринам, иной раз протягивала руку, и незаметный, но весьма услужливый продавец тут же подавал требуемую вещь. Рина мерила, смотрела, потом осторожно возвращала вещь на подушечку темного бархата и шла дальше. Она почти забыла про недовольного мужчину, втянувшись в игру с выбором, любуясь камнями и с удовольствием ощущая прикосновение прохладного металла к коже.

Меж тем мужчина следил за ней очень внимательно. Ему понравился ее вкус, ее платье в стиле японского кимоно, открывающее сзади нежную шею, высоко поднятый узел каштановых волос и внимательный взгляд зеленых глаз. Редкая женщина, подумал он. Женщина со вкусом. И то, что она верно оценила те турмалины, задело его за живое. Он ведь и сам хотел вставить их в платину, но повелся на мнение ювелира сделать более «живенько».

– Вот. Эту вещь я бы купила, – сказала наконец Рина, любуясь перстнем, украшенным розовым сапфиром. – И еще мне очень понравилась коллекция в стиле ардеко.

Чело мужчины прояснилось.

– Правда? Я опасался, что немного старомодный узор не найдет отклика в сердцах наших дам. На Западе это сейчас очень модно и потому востребовано, но у нас…

– Ну что вы, думаю, все наши модницы в курсе самых последних трендов, – улыбнулась Рина. – Значит, это ваши вещи? Вы дизайнер?

– Нет, всего лишь делец. Я в основном занимаюсь камнями и общим руководством. – Он протянул ей визитку, Рина с интересом взглянула на нее.

– Очень приятно познакомиться, Павел Генрихович, – сказала она. – И не наговаривайте на себя: вы не просто делец, вы человек с тонким вкусом и художник… даже если сами не граните камни и не льете оправы. Да-да. – Ее пальцы коснулись рукава его пиджака, и он удержал готовый сорваться с губ протест. – Иначе вы не болели бы так за совершенство.

– Что ж, возможно, в чем-то вы и правы… – Он склонил голову, и Рина усмехнулась про себя: как и все мужики, этот повелся на лесть.

– Скажите, а что вы думаете о последней коллекции Кеннета Лейна? – спросила она.

– Интересно, но это действительно штучная работа, и мы такие вещи делаем чаще всего под заказ.

Они провели в приятной беседе еще некоторое время, а потом у Рины в крохотной сумочке звякнул телефон, и она извинилась и сказала, что ей пора.

– Муж? – понимающе усмехнулся Павел Генрихович.

– Нет. – Она улыбалась ему безмятежно. – Я не замужем. Кстати, я тоже по мере сил стараюсь привнести красоту в окружающий мир, хоть мои шедевры и не столь долговечны и дороги, как ваши.

С этими словами Рина протянула ювелиру свою визитку и попрощалась. Она шла по проходу и спиной чувствовала его взгляд. И сердце вдруг ускорило ритм. Оглянуться или нет? Рина не оглянулась, но через несколько шагов оказалась напротив зеркала и, не удержавшись, взглянула в него, отыскивая глазами фигуру Павла Генриховича. Он стоял на том же месте и смотрел ей вслед. В полированной глубине зеркала взгляды их встретились, и Рина почувствовала, как щеки вспыхнули румянцем. С ума сошла, как девочка просто. Непроизвольно коснувшись щеки, она пошла дальше, а ювелир спрятал ее визитку в нагрудный карман.

Они встретились всего пару раз, но Рина обнаружила, что именно этого мужчину ей хочется удержать. И не только потому, что он обладал деньгами и властью, все это имеется и у Ивана Александровича. Но Павел открывал перед ней возможность прикоснуться к миру камней и драгоценных металлов, о которых она мечтала еще в юности. Всю последнюю встречу они провели в постели, но большую часть времени занял отнюдь не секс. Павел Генрихович принес кучу журналов, и они обсуждали его будущую коллекцию. Рина даже набросала кое-что и была польщена, когда он проявил заинтересованность ее идеями и предложил приехать в мастерскую, чтобы встретиться с дизайнером – основным разработчиком коллекции.

И вот теперь… Что теперь? Замужество? Кого бы она ни выбрала – Кирилла или Ивана Александровича – все ее поддержат и одобрят. Свекор и свекровь будут рады. Дуська изойдет на сентиментальные слезы. Вот и Кира смотрит выжидающе.

Рина поднялась.

– Мне надо подумать, – заявила она, направляясь к выходу.

– Эй, подруга, а ты не забыла, что выпила почти бутылку вина? Давай я тебе такси вызову, на улице уже вечер.

– Может, лучше пройтись? Погода хорошая, и голову проветрю, – протянула Рина.

Она подошла к окну. Погода и правда радовала: светлое небо и неяркое предзакатное солнышко обещали вполне комфортную прогулку.

Машин немного, напротив дома припаркован серебристый джип, как у Антона. Рина нахмурилась. Дался ей этот Антон. Обыкновенный дурак. «Вот выйду замуж за его отца и испорчу ему жизнь».

– Слушай, ты так и не сказала, кого выберешь! – воскликнула Кира. – Нельзя же так мучить беременную подругу. Я теперь ночь спать не буду.

– Ну, не знаю. Давай будем действовать поэтапно, – решилась Рина. – Я точно не хочу замуж за Кирилла. Но сказать ему об этом по телефону было бы слишком жестоко. Пожалуй, совместим неприятное с полезным. Я позвоню ему, попрошу встретить и проводить меня, а дома и поговорим.

Не прошло и часа, как она увидела подъезжающую машину Кирилла, бордовый кроссовер «ниссан». Рина чмокнула Киру в щечку и поспешила на улицу.

Кирилл ждал у подъезда. Он взял ее за руку, потянул было к себе, но тут неизвестно откуда рядом возникли двое мужчин, одетых в тренировочные костюмы. Один оттолкнул Кирилла, и тот впечатался лопатками в стену дома. Второй схватил Рину за руку.

– Вы с ума сошли? – Она повернулась… и осеклась, увидев перед собой Антона. Он вышел из серебристого джипа и теперь стоял у тротуара, глядя на женщину. Лицо его было белым от ярости. Зрачки светлых глаз – как булавочные головки.

– Я всегда знал, что ты б… – сказал он. – Но отец не хочет ничему верить.

– Защищаешь свое наследство? – фыркнула Рина. – Успокойся, я не собираюсь за Ивана Александровича замуж.

– Да уж, я так и поверил. Ты, значит, предпочитаешь главе края этого нищего? – Он мотнул головой в сторону Кирилла. – А как же твоя любовь к драгоценностям? Думаешь, я не знаю? Я все про тебя выяснил… умненькая и расчетливая стерва. Но я сделаю так, что ты уже не будешь годиться для представительских функций. Мой папаша на старости лет стал тяготеть к совершенству… Ну так мы его попортим… – Он повернулся к громилам: – Бейте так, чтобы на лицо пришлось швы накладывать. – С этими словами он отвернулся и пошел к машине.

Рина дернулась. Но один бандит держал ее за руки, а второй не спеша встал перед ней и завел руку для удара. Рина с ужасом смотрела в его лицо. Она знала, что красива, что похожа сейчас на беззащитную русалку, и умоляюще прошептала сквозь сжавший горло спазм:

– Не надо, пожалуйста, не надо…

Но на лице стоявшего перед ней детины не отразилось ничего, кроме сосредоточенности. Он получил задание от хозяина и собирался выполнить его добросовестно, отрабатывая пайку и теплую подстилку.

Рина хотела закрыть глаза, чтобы не видеть того, что через несколько секунд навсегда сломает ее жизнь. Но тело сковало оцепенением ужаса, и потому она видела, как метнулась к громиле тень от стены дома, как большое тело детины в тренировочном костюме врезалось в стоящий у обочины автомобиль, и дико завопила сигнализация дорогого БМВ. Тип, стальными тисками державший ее руки, недоуменно протянул:

– Это чёй-то?

И в ту же секунду Рина упала на колени, потому что он не держал ее больше, а ноги стали как ватные. Она в немом изумлении видела, как Кирилл повернулся навстречу второму громиле, а за его спиной оседал на землю первый, с удивленно-обиженным выражением на лице. Антон, который дошел уже до своей машины, обернулся и сделал было шаг назад, но из окна третьего этажа высунулся здоровый бритоголовый тип и крыл всех собравшихся отборным матом за свой потревоженный БМВ, и где-то на горизонте уже завывали сирены ментов (вызванных, как потом выяснилось, Кирой). А Кирилл поднырнул под выброшенный громилой кулак и в следующий момент рубанул его по шее, а потом уже, крутнувшись как в кино, добавил ногой в живот. Громила рухнул навзничь, и затихшая было иномарка опять взвыла дурным мявом на пару с хозяином.

Бросив взгляд в конец улицы, где появились мигалки милиции, Кирилл подхватил Рину на руки и нырнул в подъезд, дверь ему распахнула консьержка. На лестнице он поставил женщину на ноги, но поддерживал, пока они поднимались по ступеням и в лифте.

А потом Рина лежала на диване, и он заставлял ее выпить тот самый, уже помянутый сегодня Кирой коньяк. Потом Рину тошнило, и она отсиживалась в ванной. Кирилл устроился в кресле, а Кира торчала у окна и рассказывала, что Антон уехал сразу же, как появилась милиция, что менты погрузили в уазик громил, надавав им по дороге тумаков, и тоже отбыли, а один мент все пытался расспросить консьержку о чем-то, но та лишь мотала головой и пожимала плечами, всем своим видом демонстрируя полную неосведомленность.

Вот казалось бы, думала Кира, ведь и Рина, и Кирилл были жертвами нападения, которые вправе рассчитывать на защиту закона. Но ни она, ни он не пожелали связываться с милицией, справедливо полагая, что Антон своих громил отмажет, а от ментов ничего хорошего ждать все равно не приходится. Когда улица опустела, Кира занялась неожиданным гостем. Поила его чаем и допрашивала. Кирилл признался, что с детства занимается карате, правда, сейчас перешел на кунг-фу и даже больше на оздоровительную гимнастику, но боевые навыки все же остались.

Рина осталась ночевать у Киры, отказавшись выйти из дома даже под охраной Кирилла. Она позвонила Ивану Александровичу и рассказала ему о случившемся, не выдержала и разревелась так, что разговор пришлось заканчивать Кире.

Он приехал к ней домой на следующее утро, выслушал сбивчивый рассказ, за которым опять последовали слезы. Рина первый раз видела его в гневе и поняла вдруг, что они с сыном очень похожи. У Ивана Александровича так же побелело лицо и глаза стали бесцветными от ярости.

– Упеку поганца в такую глушь, что кроме коров и бодаться не с кем будет… – прошипел он. – Мало я с ним неприятностей имел. И долги его оплачивал, и с бизнесом разбирался…

Иван Александрович опомнился, совладал с лицом и попытался уговорить Рину не разрывать отношения, но та стояла на своем.

– Вы же понимаете, что я всегда буду бояться за себя, за свою жизнь, – говорила она. – Не хочу стать жертвой несчастного случая или еще чего-нибудь.

Когда он ушел, Рина без сил опустилась на кровать. Укоризненно взглянула на Будду, но тот улыбался невозмутимо, и Рине стало неловко. Собственно, если не считать шока, то она весьма легко отделалась. Весь день она дремала, к вечеру ее одолело беспокойство и стало понятно, что спать она будет плохо. Сперва Рина читала, потом работала, потом писала письма – бодрые и веселые, ни словом не упомянув вчерашнюю историю – Машке и Дуське. Потом все же забылась сном на несколько часов и проснулась как от толчка или словно ее кто-то позвал по имени.

Часы показывали время вполне утреннее – шесть часов. Но над Москвой все еще висело зимнее темное небо. За окнами – несмотря на приближающуюся Масленицу и середину февраля – стояли вполне крещенские морозы, и небо это было ясным и глубоким. Оно имело глубину и бархатистость, словно плащ волшебника. Кое-где на нем посверкивали звезды – загадочно и непостоянно, как и положено, когда речь идет о колдовстве и тайне. Плащ небесный сколот был пряжкой стареющего месяца. Это было, судя по всему, весьма старинное украшение, тускло блестел он на небе, как платина, подернутая благородным облачком времени. Рама делила окно на две половинки, и через недолгое время стало казаться, что картинка разделилась надвое. Правая сторона все еще чернела ночью, но левая обрела глубину и оттенок синего бархата, словно платье благородной дамы. Вскоре и месяц решил соответствовать стилю и возрасту и блеснул белым золотом на сапфировом фоне. Текли минуты, и подол бархатного платья ночи посветлел и обрел лазоревость, не идущую благородным сединам и аристократизму. Наверное, над землей краски восхода были куда богаче, там солнце забавлялось, в который раз перебирая свои кораллы и турмалины, но жители городов не вольны любоваться этими дарами когда вздумается. Мы видим небо по-над крышами соседних домов.

Лазоревая яркость сместилась влево, но небо не желало останавливаться, и теперь его одежда своей бирюзовостью походила на платье молодой женщины, которая собралась поразить нарядом всех своих подруг и кавалеров. И уж наверное женщина эта была блондинкой, раз месяц согласился на роль стильной сережки в маленьком ушке, чтобы соседствовать с золотистым локоном…

Времени прошло немного – часы показали девять с небольшим, но зимнее небо над Москвой обрело оттенок выгоревшего летнего сарафанчика беззаботной девчонки, – блеклая голубизна, кое-где даже с намечавшимися белесыми разводами. Месяц стушевался и не знал, как себя вести, а потому стал бледным-бледным, словно временная татушка, которой недолго уже осталось украшать хрупкое плечо.

Утро принесло столь желанную ясность мыслей и желаний. Рина умылась, подкрасилась и, прежде чем ехать на работу, позвонила Павлу Генриховичу.

И все сложилось самым замечательным образом: он сказал, что дизайнер, который живет в Италии, посмотрел ее работы и горит желанием встретиться. Лететь надо через два дня.

– На тебя билет брать?

– Конечно! – воскликнула Рина.

На душе стало легко. Павел женат, она видела его жену на фотографии в одном из модных журналов. Милая молодая женщина, она уже родила мужу ребенка и, кажется, ждет второго. Павел к ним очень привязан и потому не станет звать замуж. И слава богу. Рина станет для него большим, чем штамп в паспорте, – подругой, любовницей, коллегой.

Рина подошла к бронзовому Будде, наклонилась, заглядывая в темно-обсидиановые глаза, и тихонько прошептала:

– Спасибо.

Рина шла к посадочному тоннелю, следуя за Павлом, который нес сумку с эскизами, ноутбуком и прочими сокровищами. В ее дамской сумочке зазвонил телефон. Мужчина оглянулся, и Рина махнула ему рукой:

– Иди, я догоню.

Когда нужно, телефон всегда умудряется куда-то завалиться. Ну, где же? Она наконец нашла трубку.

– Да? Машка, что случилось?

– Случилось замечательное! – возвестил звонкий Машкин голосок. – Мамочка, ты скоро станешь бабушкой!

Рина встала как вкопанная, не обращая внимания на пассажиров, которые огибали ее, поглядывая удивленно.

– Ты себя хорошо чувствуешь? – встревоженно спросила она.

– Да! Прекрасно!

– Я тебе позвоню вечером, – твердо сказала Рина и быстро отключила телефон, увидев идущего к ней Павла Генриховича.

– Кто там, дорогая?

– Подруга звонила. – Она улыбнулась мужчине, глядя в его темные глаза безмятежным взглядом.

– Что-то срочное?

– О нет, просто… поболтать хотела. Позвоню ей вечером.

«Черт, может, выдать Машку за сестру? Убью того, кто произнесет вслух слово бабушка!»