Текст книги "Скрипичная рапсодия (сборник)"

«Море сливается с небом…»

 
Море сливается с небом.
Небо целует море
И отправляет на берег
Солнечный поцелуй.
 
 
Его так легко увидеть,
Его почувствовать можно,
Если поплыть к горизонту
В золоте солнечных струй.
 

«Она была его мечтой…»

 
Она была его мечтой
Далекой, нереальной.
Он называл ее судьбой,
Хранимой свято тайной.
 
 
Он знал, пробьет желанный час,
И распахнуться двери.
Она сама придет к нему
Он в это твердо верил.
 

«Возле зеркала сидела…»

 
Возле зеркала сидела
И собою любовалась.
Засиделась, засиделась
Вековухою осталась…
 

«Что я хочу от вас, мальчик мой?…»

 
Что я хочу от вас, мальчик мой?
Что я услышать пытаюсь?
Знаю, одна в дремучем лесу
Я безнадежно скитаюсь.
 
 
Ваше «А-у» издалека летит.
Вам «А-у» отвечаю.
Что я от вас хочу, мальчик мой?
Просто услышать: ску-ча-ю…
 

«Я ску-ча-ю…»

 
Я ску-ча-ю…
 
 
На чай малиновый дую
И рифмую слово «рев-ную»
С ревом волн морских, с белой пеной,
С бесконечной, бескрайней Вселенной,
 
 
С ураганом, поднявшим наверх пыль земную,
С быстротечностью жизни,
Перетекшей в иную.
Рев-ну-ю.
 
 
Чай остыл. И малиновый вкус на губах
Сладковатый, приятный.
Почему на душе так тревожно тогда?
Почему?
 
 
Не-по-нят-но…
 

«Я живу рядом с вами…»

 
Я живу рядом с вами,
В изгибе Москвы-реки.
И бросаю в окошко
Исписанные листки.
 
 
Вы мастерите кораблики
Из этих листков моих,
Задумчиво повторяя,
Вам посвященный стих.
 
 
Вы отыскать не спешите
Автора этих строк.
Знаете, будет встреча
Однажды, в назначенный срок…
 

«В морозном узоре окна…»

 
В морозном узоре окна –
Два профиля, два силуэта.
Ну, что вам стоит, мой друг,
Со мною умчаться в лето?
 
 
Давайте билеты возьмем
И поскорее уедем
От зимних сугробов и глыб,
Похожих на белых медведей.
 
 
Уедем туда, где жара,
Где вечно цветы не вянут,
Где солнцем залитый пляж
До горизонта растянут.
 
 
Ну, что вы молчите, мой друг,
И взгляд устремляете в вечность?
Не стоит меня упрекать
За вот такую беспечность.
 
 
Мне хочется очень тепла.
Душа отогреться стремится.
Ну, что вам стоит, мой друг,
Влюбленным в меня претвориться?
 
 
Немножко мне подыграть,
Сказать про цветущее лето,
Про то, что давным-давно
Вы взяли туда билеты.
 
 
Как только утихнет пурга,
Окошки в домах оттают,
Реальной станет мечта.
Нам все вокруг обещают.
 
 
Ну, а пока, а пока
Любуйтесь узором морозным.
И не грустите, мой друг,
О васильке придорожном.
 
 
Смотрите, как четко видны
Два профиля, два силуэта.
А это значит, что мы
Скоро отправимся в лето!
 

«Сегодня шаги легки…»

 
Сегодня шаги легки.
Не давит на плечи усталость.
Сегодня решилось все,
Что прежде никак не решалось.
 
 
Сегодня – счастливый день,
Его кружочком отмечу.
Сегодня произошла
Наша с тобою встреча!
 

«Спасибо за то, что не было встреч…»

 
Спасибо за то, что не было встреч
Ненужных.
За то, что не было слов и взглядов
Бездушных.
 
 
За то, что метель следы замела,
И прошлая грусть миновала.
 
 
Спасибо за то, что в земной суете
Я душу не потеряла.
Спасибо,
Всевышней Тебе!
 

Таллинн

 
Я люблю этот город
С прожилками улиц,
С тишиной и безмолвьем ночным.
 
 
Я люблю, когда эхо от стен отражаясь
Вдруг сливается
С сердцебиеньем моим.
 
 
И уносится в небо
Далеко-далеко,
Замирая, дробясь и дрожа.
 
 
Вслед за ним,
Сбросив серый, изношенный кокон,
Восхищенная мчится душа.
 

«Любовь – пожар…»

 
Любовь – пожар.
Сгореть в ее огне
Мне было суждено.
 
 
Я стала пеплом, прахом, пылью.
Меня забыли.
Года мои за горизонт уплыли…
 
 
Пускай. Мне все равно.
Я счастлива была,
Хотя в реальном мире не жила.
 
 
Блуждала между небом и землей,
Была с тобой, но не была собой.
Была собой, но не жила с тобой…
 

«По блеснувшей слезе на ресницах…»

 
По блеснувшей слезе на ресницах
Я узнаю так много о вас,
Что не сможет в словах уместиться
Мой сердечный, правдивый рассказ.
 

«Там, за окном осенний день…»

 
Там, за окном осенний день
В небытие уходит.
Там, за окном разлуки тень
Все бродит, бродит, бродит.
 
 
Все ждет, когда решимся мы
Произнести хоть слово.
Но мы молчим и смотрим вдаль.
Ах, в жизни все не ново.
 
 
Сюжет простой: приход, уход,
Рождения, утраты…
Постой, постой, осенний день.
Не уходи. Куда ты?
 
 
Помедли, я тебя прошу.
Прости, коль виновата.
Пообещай, пообещай,
Что ты придешь обратно.
 

«Если вам снятся такие же сны…»

 
Если вам снятся такие же сны,
Значит, что-то происходит
На той стороне Луны…
 

«Вы не поняли меня…»

 
Вы не поняли меня.
Странно.
Видно встреча состоялась
Рано.
Видно были вы еще не готовы.
Слышать посланное с небес
Слово…
 

«Минуты, секунды, мгновения…»

 
Минуты, секунды, мгновения
Сливаются воедино.
Время – железный обруч.
Время – стальная пружина.
 
 
Можно ли с ним поспорить?
Его удержать в ладонях?
Если упустишь время,
Потом ни за что не догонишь.
 
 
Минуты, секунды, мгновения –
Капли в огромной чаше.
Кто бережет их и ценит,
Тому ничего не страшно.
 

«Мы зажжем сегодня свечи…»

 
Мы зажжем сегодня свечи,
О Любви поговорим.
Все невзгоды и тревоги
Станут легкими, как дым,
 
 
Растворятся без остатка
В темном сумраке ночном.
Нам Господь дарует милость,
Защитит от зла наш дом!!!
 

«Оставь печали, тревоги свои…»

 
Оставь печали, тревоги свои.
У водопада Божьей Любви
Воспой! «Аллилуйя!» Возрадуйся свету.
Прими поскорее знамя Победы,
Щит веры и доброе слово благое,
Которым Господь тебя успокоит.
 
 
Он детям своим спасенье дарует
Он их утешает, жалеет, врачует
Он жажду души утолить помогает,
Он всех. Кто к Нему приходит, прощает.
 
 
Чиста и прозрачна вода водопада.
Будь тверд, будь уверен, получишь награду,
Когда воспоешь Творцу «Аллилуйя!»
Когда будешь пить Божью воду живую.
 

Танаис

 
Делаю шаг вам навстречу.
Делаю шаг в бесконечность…
 

Дождь лил не переставая несколько суток. Земля устала впитывать воду. Ее уровень поднялся настолько, что затопил поля и сады. Фруктовые деревья, стоящие по грудь в воде, тянули к небу ветки, усыпанные плодами. Переспевшие апельсины срывались вниз и ныряли в глубину, надеясь обрести пристанище у корней. Но вода выталкивала их наружу. Оранжевые, упругие как мячики фрукты, плавали под деревьями, а дождь нещадно колотил по ним своими прозрачными молоточками. Деревья поднимали руки-ветки все выше и выше, словно молили о пощаде:

– Хватит, хватит, хватит. Мы же захлебнемся. Мы…

Наверно, также кричали люди во время всемирного потопа. Они до последнего момента ждали избавления. Но оно не пришло. Первый мир погиб. Он был затоплен водой. В людском сознании до сих пор устойчив страх перед водной стихией. И не только у людей. Птицы куда-то исчезли. Животные убежали в горы. Да и растения тянутся вверх из последних сил, в надежде быть услышанными…

Он распахнул дверь. Прошел по длинному коридору на веранду, нарочно громко топая. Хотел, чтобы она его услышала, чтобы выбежала навстречу. А она даже не пошевелилась. Так и осталась сидеть в кресле-качалке, наблюдая за длинными струями дождя. Дождь был для нее важнее, чем человек, преодолевший сотни километров в такую непогоду. Он остановился. Постоял немного, переминаясь с ноги на ногу, решительно шагнул вперед. Загородил собою дождь.

– Здравствуй, Танаис, – сказал нежно, несмотря на раздражение, зарождающееся в его душе.

– Здравствуй, Арнис, – улыбнулась она. – Что привело тебя в мой дом?

– Ты прекрасно знаешь ответ, – сказал он.

 
– Меня в дорогу позвала любовь.
И страх с тобою навсегда расстаться.
Что будет, если дождь не прекратится?
Земля уйдет под воду? Все погибнет?
Я должен рядом быть с тобой,
Чтоб защитить, чтобы согреть,
Чтоб подарить последний поцелуй свой. Чтобы…
 

– Мой милый, Арнис, нового потопа не будет. Я знаю это, – сказала она. Встала, взяла его за руку, приказала:

– Смотри внимательно на струи. Что видишь?

– Радугу, – ответил он растерянно. – Но это невозможно. Откуда радуга, когда нет солнца?

– Солнце есть, – Танаис улыбнулась. – Оно за облаками. Скоро мы его увидим. Дождь скоро перестанет, – посмотрела на Арниса. – Нам непогода эта дана для размышлений и для проверки чувств.

– Не слишком ли жестокая проверка? – нахмурился он. – Мне самообладания едва хватило, чтобы проделать этот долгий путь. Чего мне только воображение не рисовало, – поежился. – Я вспоминать об этом не хочу. Все позади. Теперь, когда мы рядом, я спокоен. Я снова слышу голос твой и вижу глаз твоих сиянье. Я знаю, что… – замолчал. Поднес ее прохладные руки к своим губам. – Я знать хочу, ты любишь или нет?

– Люблю, – ответила она смеясь. – Люблю дождя прозрачнейшие струи и песню, что поют проснувшись птицы. И солнца свет, и звезд сиянье, прохладу ночи и жару июля. Еще…

– Я должен знать, меня ты любишь или нет? – прервал он ее.

– Не люблю, – ответил она тем же игривым тоном. – Не обижайся, Арнис. Пойми, по принуждению любить непросто. Вспомни, мы с тобой об этом говорили много раз. Зачем нам в сотый раз все начинать сначала? Прими все так, как есть. Смирись.

– И не подумаю, – сказал он с вызовом. – Я заслужу твою любовь. Я растворюсь в дожде, коль он тебе так мил. Я стану птицей. Я…

– Опомнись, Арнис, – сказала она строго. – Ты родился человеком и должен оставаться им.

– Вздор. Сегодня я могу я быть кем угодно!

Он перепрыгнул через перила веранды, пошел по затопленному водой саду. Надеялся, что Танаис его окликнет, вернет обратно. А она уселась в кресло-качалку, скрестила на груди руки, засмотрелась на дождь. Сквозь прозрачные струи она видела человека, стоящего по грудь в воде с воздетыми к небу руками. Он желал быть услышанным, а она не желала его слушать.

С дерева сорвалось несколько апельсинов. На мгновение они исчезли под водой. Вынырнули и поплыли по течению, весело подпрыгивая.

– Исчезнуть – вот, пожалуй, самый верный выход! – воскликнул Арнис и нырнул.

Он был прекрасным пловцом. Мог находиться под водой довольно долго. Он решил, что вынырнет за пределами сада Танаис и начнет новую жизнь. Он прекрасно понимает, что забыть вздорную возлюбленную будет непросто. Потребуется много сил и времени, чтобы стать другим. Но он не отступит. Он добьется успеха, и тогда Танаис будет молить его о любви и снисхождении, а он…

Арнис вынырнул из-под воды. Дождь перестал. Радуга разделила небо пополам. Арнис улыбнулся, поймал большой апельсин, прижал его к губам, а потом зашвырнул далеко-далеко.

– Все. С прошлым покончено. Если вам не нужны мои чувства, я стану бесчувственным, жестоким, лишенным сострадания. На этом основании строятся все мировые системы. Быть похожим на других – вот главное предназначение человека. Вы своего добились, Танаис. Браво!

Вода начала уходить. Земля быстро высохла. Ребятишки выбежали на улицу, принялись собирать оранжевые фруктовые мячики.

– Как хорошо, что закончился дождь, – сказала девушка, сидящая на веранде, закинула руки за голову и негромко запела.

В дом неслышно вошел человек в черном плаще. Его лицо было скрыто под черной широкополой шляпой. Он прошел на веранду. Качнул кресло, сказал громко, словно выстрелил:

– Прекрасная работа, Лючия.

Она покачала головой, сказала:

– Я бы воздержалась от похвал. Я собой не довольна. Я чуть было все не испортила. Мне вдруг захотелось стать Танаис, пылко влюбленной в этого глупого мальчишку.

– Что тебе помешало? – спросил он с улыбкой.

– Чары, – ответила она, встала, склонила голову. – Ваши чары, учитель.

– Браво, Лючия! – рассмеялся он, уселся в кресло, закинул ногу на ногу. – Приятно слышать это из твоих уст: «Ваши чары». Но когда-нибудь моя власть над тобой закончится, и тогда наступит вечная ночь, вечный вселенский хаос, от которого не будет спасения.

– Неужели, все так ужасно, мой господин? – спросила она, присев у его ног.

– Все еще ужасней, чем я могу тебе описать, – ответил он. – Но ты не должна ничего бояться. Помни, ты – бесстрашная Танаис, лучезарная Лючия – повелительница грез, – усмехнулся. – Не грез, а гроз и дождя. Но твои грозы и дождь не имеют ничего общего с явлениями природы, потому что я говорю о человеческих страстях и страданиях. Чем больше будет пролито слез, тем сильнее будет моя любовь к тебе, Лючия.

– Тем сильнее, – повторила она, положив голову ему на колени. Он провел рукой по ее волосам, подумал, что слишком к ней привязался. Его предупреждали, что любовь – самое непредсказуемое чувство. Что именно любовь может разрушить все, над чем так упорно трудились черные маги, волшебники и колдуны.

– Пора приниматься за дело, – сказал он слишком резко. Она вздрогнула. Поспешно поднялась. Подумала:

– Мне никогда не стать прежней. Мне не разрушить чары зла. Все мои попытки заканчиваются провалом. Я не знаю, как победить зло. Оно настолько сильно, что проникло в мое сознание. Мои мысли черны, как ночь, а я должна нести свет. Правда порой мне кажется, что мой свет никому не нужен. Люди ждут тьмы. Они радуются ей, как дети…

– Посмотрите, посмотрите, сколько мы набрали апельсинов! – закричали соседские ребятишки. Человек в черном плаще потянулся, встал, оттолкнул ногой кресло-качалку, сказал:

– Твой выход, Лючия. Уверен, ты все сделаешь правильно.

 
Раздай всем вокруг апельсины вражды и раздора.
Их будут вкушать с наслаждением люди.
Они про все на свете забудут,
Кроме желанья быть лучше других.
 
 
А какою ценой, не важно.
Никто не подумает о расплате.
Продавать свои души им будет не страшно.
Мы их купим почти бесплатно.
 
 
Сделаем с ними все, что нам будет угодно.
Пусть люди думают – мы свободны
От запинающего греха.
Мы будем знать, это все – чепуха.
 
 
Нет на земле ни одного святого.
Откровение это не ново. Но…
 

Он взял ее под локоток, заговорил доверительно:

 
– Поиск святых идет постоянно. Это нам на руку.
Святая Лючия, вам предпочтенье отдать захотят
Вельможи и простолюдины.
Будьте с ними милой и нежной.
Не уставайте твердить о любви и надежде.
 
 
Представление начинается.
Пришла пора нам сменить одежды.
Я стану господином в белой сутане.
Нельзя же мне быть черным канцлером рядом с вами.
 

– Нельзя, – подтвердила она, наблюдая за его перевоплощением.

Белые одежды придали его землистому лицу мраморную бледность. Большие черные глаза утратили свой злорадный блеск. Взгляд стал добрым, спокойным.

– Я – ваш отец, ваш добрый пастырь, – сказал он с улыбкой. – Вперед, Лючия, не робейте. Сейте зло, моя голубка. Пусть всходы будут щедрыми, пускай наш урожай богатым будет.

– Пускай, – повторила она, звонко рассмеявшись…

– Трудно поверить, что все это правда, – сказала девочка, очищая апельсин. – Я люблю твои сказки. Я знаю, что ты – великий выдумщик, но все же, мне кажется, что люди, призванные делать добро, не имеют права становиться плохими.

– Не имеют, – согласился с ней юноша. – Но, несмотря на это, они идут на поводу у своих желаний, забывают о своем великом предназначении и становятся настоящими злодеями.

– Нет, нет, нет, так не бывает, – заупрямилась девочка.

– Бывает. Потому что, это – жизнь во всех ее проявлениях, – сказал он, вздохнув. – К сожалению, миром правит зло. Оно везде. Взгляни вокруг, и ты поймешь, что я прав. Даже маленькие дети впитывают его с материнским молоком. Зло непобедимо.

– Я этому не верю, – сказала она, отшвырнув в сторону апельсин, словно он был в чем-то виноват.

Апельсин ударился о землю, подпрыгнул, как мячик, откатился в сторону. Из травы торчал его обнаженный бок, с которого девочка содрала кожуру. С дерева слетела большая черная галка, клюнула апельсин раз, другой, третий. Помедлила, словно раздумывая, хорош ли плод. По всей видимости, он ей понравился. Она выклевала его полностью. Вернулась на дерево. Девочка повернулась к сказочнику, сказала решительно:

– Знаешь, Арнис, когда я вырасту, я тоже стану сочинительницей удивительных историй. В них будет множество чудес.

– Поосторожней с чудесами, дорогая, – предупредил он. – Чудеса бывают плохими.

– Глупости, – возразила она. – Чудо на то и чу-до, чтобы дарить радость, удивлять, вселять надежду. А все, что со знаком минус – это неприятность. Неприятность не может быть чудом ни при каких обстоятельствах. Жаль, что ты этого не понимаешь. Впрочем, мне не стоит на тебя сердиться, потому что множество людей думает также, как ты.

Людям свойственно все подвергать сомнению, смотреть на все вокруг под кривым углом. Зачем? Вряд ли кто-то ответит вразумительно на этот вопрос.

– Ответ найдешь ты, Танаис, если сможешь пройти все испытания. Если сможешь преодолеть три человеческих порока: гордость, зависть и влечение к мужчине, – сказал Арнис.

– Как странно, – проговорила она задумчиво. – Любовь стоит в ряду пороков.

– Не любовь, а животный инстинкт, влечение тел, – пояснил он. – Сейчас тебе это странно слышать. Но когда ты станешь старше, тогда…

– Кажется, я поняла, о чем ты говоришь! – воскликнула она. – Когда ты рядом, я едва удерживаюсь от желания броситься в твои объятия. Меня останавливает разница в возрасте. Мне тринадцать, тебе… – она посмотрела на него. – Я тебя люблю, Арнис. Ты – мой самый дорогой человек. Я постараюсь быть тебя достойной. Я постараюсь победить пороки, и тогда…

– Не будем торопить время, – проговорил он назидательно. – Стремление к цели – еще не повод праздновать победу. Порой слова с делами несоизмеримы. Сказать легко, а сделать невозможно. Мне двадцать пять. Мне рассуждать несложно и к смыслу здравому взывать пока еще ребенок ты. Что будет дальше?

– Сказка про нас с тобой, – заговорила она с жаром. Ей очень хотелось, чтобы все было так, как она говорит. – В этой сказке все будет прекрасно: и свет, и доброта, и вечная любовь, и нежность, и…

– Я бы не спешил так, Танаис. Ведь между нами все может измениться уже через минуту. Я выйду за ворота и встречу девушку своей мечты. Женюсь. Уеду и тебя забуду, – она насупилась. – Не вешай нос. Все это – жизнь. Она на сказку, к сожаленью, не похожа. Мужайся, Танаис.

– Спасибо за поддержку, – пробубнила она. – Счастливого пути тебе, мой милый Арнис. Знай, что бы ни случилось, я…

– Нет, нет, нет, умоляю, не давай мне никаких обещаний, чтобы не связывать ни себя, ни меня, – попросил он. Поцеловал ее в лоб, убежал.

Она взяла в руки апельсин, подбросила вверх, поймала, оторвала кожуру, зашвырнула апельсин к дереву, на котором сидела галка. Птица слетела вниз, клюнула плод и тут же взлетела вверх.

– Я так и знала, ты навсегда ушел, – Танаис закрыла лицо руками. – Мы попрощались навсегда. На-всег-да. Какое страшное, какое жестокое это слово, если речь идет о расставании. И как оно прекрасно, если речь идет о любви…

Таких проливных дождей давно не было, поэтому у Танаис не было повода вспоминать прошлое. Давно-давно ушедшее прошлое. И вот – повод нашелся. Она сидит на веранде своего дома одна. Она никого не ждет, потому что без надобности в такой ливень никто из дома не выйдет. А дождь и не думает прекращаться. Он льет сплошным потоком, словно небо прохудилось. Танаис смотрит на серую прозрачность воды и видит радугу. Видит свое детство. Слышит шаги Арниса. Она не шевелится, потому что все это – обман. Ее воображение желает создать, воссоздать то, чего на самом деле не было и быть не может. Ей уже не тринадцать лет. Ей намного-намного больше. Она стала взрослой, рассудительной дамой, утратила веру в чудеса. Она не стала сказочницей, как того хотела. Она не смогла победить три главных порока. Она запуталась. Почему? Возможно потому, что слишком старалась угодить другим. Поздно поняла, что этого делать не следует. Людям угодить невозможно. Их потребности бесконечны. Бес…

Танаис укуталась в плед. Подумала о том, что когда Арнис был рядом, она считала себя человеком, наделенным сверхъестественными способностями. Все деревца и цветы, которые она сажала, цвели и плодоносили. В их саду росли самые сладкие апельсины, отведать которые приходили люди из других мест. Танаис собственноручно срывала плоды и протягивала чужестранцам.

Неизменным спутником Танаис была черная галка. Она сидела на ее плече и внимательно следила за гостем. Если человек приходил с добром, галка вела себя спокойно. Если нет, – нападала.

Однажды она чуть не выклевала глаза милому старичку, вошедшему в сад. Если бы не Танаис, неизвестно, чем бы все закончилось. К счастью, девушка подоспела вовремя, отогнала птицу, увела старичка в дом. Смыла кровь с его лица, напоила чаем. А когда он глянул на нее, она поняла, что он не так добр, как ей показалось. От его взгляда у нее мороз побежал по коже.

– Твоя птица очень умное существо, – сказал старик. Голос у него был неприятный, словно проводили металлом по стеклу. – Продай ее мне.

– Нет, господин, я не сделаю этого, – сказала Танаис решительно. – Моя птица – свободное существо. Она живет в моем саду – это верно. Но я не имею права распоряжаться ее судьбой. Если она захочет улететь, я не стану ее удерживать, хотя без нее мне будет очень-очень плохо. Мы с ней подружились. Я полюбила ее.

– Я советую тебе не доверять черной птице, – сказал старик. – В один прекрасный день она может наброситься на тебя или на кого-то из твоих близких.

– Может, если я стану такой же злой, как вы, господин странник, – проговорила Танаис и убежала в дальнюю часть сада, чтобы не видеть этого двуличного человека.

Галка тоже куда-то исчезла. Это огорчило Танаис больше, чем выговор родителей. Они были расстроены из-за ее недостойного поведения. Танаис пообещала впредь быть учтивее. Пошла бродить по саду. Сорвала апельсин, содрала с него кожуру, надкусила. Отшвырнула. Апельсин был ужасно кислым. Танаис сорвала плод с другого дерева. Он оказался еще кислее. Она остолбенела.

– Неужели, этот старик – колдун? – воскликнула она. – Зачем он испортил наш сад? Как мы теперь будем жить? Что делать с урожаем?

– Сударыня, позвольте мне отведать ваши чудо-апельсины, – раздался за ее спиной громкий голос.

– Арнис! – обрадовалась Танаис. – Как хорошо, что ты пришел. С нашим садом случилась беда. Злой колдун заколдовал все апельсиновые деревья. Наши апельсины стали кислее лимонов. Попробуй.

Он очистил апельсин, положил дольку в рот. Улыбнулся.

– Ты решила меня разыграть, да? Апельсины стали еще слаще, чем прежде.

Он протянул ей дольку. Она растерянно на нее посмотрела, надкусила с опаской. Сморщилась. Арнис рассмеялся. Выхватил у нее надкушенную дольку, съел.

– Ах, какая вкуснота! Мед, а не апельсин.

– Арнис, погоди, – рассердилась Танаис. – Тебе, в самом деле, нравятся апельсины?

– Да. Они сладкие, сочные и очень аппетитные.

– Значит, колдун сделал так, чтобы вкус испортился только у меня, – сказала Танаис растерянно. – Но зачем?

– О чем ты говоришь, дитя мое? Где ты видела колдуна? – спросил Арнис, доедая апельсин.

– Он приходил в наш сад, – ответила она. – Галка набросилась на него, чуть не выклевала ему глаза. Я ему нагрубила. Он рассердился и заколдовал меня. Да еще и галка куда-то исчезла. Я не знаю, что теперь с нами будет.

– С вами все будет хорошо, – сказал Арнис с улыбкой. – Ты забыла, что я умею разрушать чары зла. Я спасу тебя, милое дитя, и верну тебе твою птичку.

Он сделал несколько кругообразных движений над ее головой, поцеловал в лоб, приказал поднять голову к небесам и досчитать до десяти. Когда Танаис опустила голову, то увидела прямо перед собой черную галку. Птица издала громкий звук, описала над головой Танаис круг, уселась на ее плечо.

– Спасибо, Арнис, ты спас нас. Мы твои верные друзья. Можешь рассчитывать на нашу помощь, – проговорила Танаис.

– Отлично, – улыбнулся он. – Отнеси мою записку Мариленне.

– Мариленне? – Танаис покачала головой. – О нет, Арнис, только не ей. Прости, что высказываю свое мнение, но я считаю, что она не достойна тебя. Она тебе не пара.

– Ты еще ребенок, Танаис. Ты еще не вправе рассуждать, кто кому подходит, – сказал он раздраженно. Развернулся и ушел. Не появлялся несколько дней.

Танаис подумала, что их дружбе пришел конец. Расстроилась ужасно из-за того, что красавица Мариленна заняла в сердце Арниса главное место, что она завладела его мыслями и чувствами. Но огорчение ее было напрасным. Мариленна была слишком самовлюбленной и эгоистичной девушкой. Она не посчитала нужным обращать внимание на простолюдина по имени Арнис. Откуда ей было знать, что у Арниса прекрасное будущее. Что его расположения будут искать самые богатые невесты. Но он не обратит на них никакого внимания. Он выберет себе в жены скромную девушку с чистой душой. Но пока об этом никто не знает. Жизнь течет в своем привычном русле…

Арниса не было несколько дней, а когда он пришел и уселся под деревом, галка подняла страшный шум. Танаис побежала в сад узнать, в чем дело.

– Добрый день, сударыня. Угостите меня вашими чудо-апельсинами? – спросил Арнис вставая.

– Арнис, как я рада, что ты пришел! – воскликнула Танаис. Сорвала апельсин, протянула ему. Галка опустилась ей на плечо, затихла. Арнис очистил плод, разделил его пополам. Протянул половину Танаис, сказал:

– Прости, что усомнился в твоей правоте. Мариленна не та девушка, которая мне нужна, – поморщился. – Ты не находишь, что апельсин ужасно кислый?

– Ужасно, – подтвердила она, звонко рассмеявшись.

– Если бы ты была постарше, я бы назвал тебя девушкой своей мечты. Но… – Арнис вздохнул. – Мне нужно подыскать кого-то подстать себе.

– Подстать – странное слово. Его, пожалуй, можно сравнить с Прокрустовым ложем. Ты не думал об этом? – спросила Танаис.

– Нет, – покачал он головой. – Ты вновь на высоте, Танаис. Ты – не только повелительница птиц, ты еще и великий провидец.

– Никакая я не повелительница, – нахмурилась Танаис. – Мы с галкой друзья. Она выпала из гнезда. Я нашла ее, выходила, полюбила. Думаю, наша любовь взаимна. За добро воздается добром. Это закономерно.

– Так бывает не всегда, – сказал Арнис, обняв ее за плечи. – Чаще за добро воздают злом, потому что зло делать проще. Ты в этом убедишься, когда подрастешь…

Танаис потерла виски, посмотрела на длинные дождевые струи. Повторила:

– Зло делать проще. Ты, Арнис, был прав. Я в этом убедилась. Зло неистребимо. Мир погряз во зле и разврате. Наверно поэтому дождь льет уже несколько дней кряду. Возможно, он призывает нас остановиться, задуматься и сделать попытку что-то изменить в себе, вокруг себя. Но готовы ли мы к изменениям? – она улыбнулась. – Только сейчас поняла, что слова измена и изменить – однокоренные. Каждый из нас должен понять, что мы делаем: изменяем Создателю, сотворившему нас по своему подобию или изменяемся, продав лукавому свою душу. И тогда станет ясно, готовы ли мы к тому, чтобы все изменить, чтобы жить по-иному.

Танаис встала, подставила руки под струи дождя.

– Сегодня я слишком много думаю о противостоянии добра и зла. О вечном выборе, каким путем идти, чтобы добиться цели. Ужели, этому конца не будет?

– Будет, – выдохнул ветер, заставив струи дождя забраться под навес. Танаис пришлось спасаться бегством. Ее длинная юбка намокла. Это ее развеселило. Она приподняла намокший подол, отвела руку в сторону и закружилась, напевая венгерскую мелодию. Юбка взлетала вверх-вниз, каблучки стучали, сердце Танаис вторило им. Когда она повалилась на диван, раздались довольно громкие аплодисменты. Танаис встала, медленно повернула голову, увидела в дверях того, кого видеть не желала. Более того, она страшилась этой встречи.

– Я предупреждал тебя, Танаис, что тебе от меня не скрыться. Ты должна выполнить все, что обещала. Все! – громом обрушился на нее строгий голос.

Танаис почувствовала, как земля ушла из-под ног. Она полетела вниз, в бездну. Нет, не полетела, ушла под воду. Утонула вместе с другими людьми во время всемирного потопа…

Жизнь в маленьком городке Масис ничем не отличалась от жизни других городков средиземноморского побережья. Рыбаки ловили рыбу. Пастухи пасли стада. Садоводы выращивали фруктовые деревья. Земледельцы распахивали пашни. Торговцы торговали. Люди влюблялись, женились, рожали детей, умирали. Поклонялись разным богам. Совершали обряды. Верили в предсказания. Звезды предсказывали благоденствие и процветание. Но можно ли верить звездам? В Масисе на этот вопрос отвечали однозначно: нужно! Ибо только звезды говорят правду. Только ли? Да. Они еще ни разу не обманули народ, поклоняющийся небесному воинству. Жизнь в маленьком Масисе потому такая счастливая, что главный звездочет Мехмар постоянно приносит богатые дары на жертвенный алтарь. Никого не удивляет, что потребности небесного воинства год от года возрастают, жители знают, что платят за свое спокойствие, за мир и счастье своих детей, своего народа.

Мехмар самый главный человек в Масисе. Он живет на горе, в доме со стреловидными башнями, увенчанными звездами. В расщелине горы находится жертвенник, видеть который не позволено никому. Даже слуги Мехмара не желают испытывать судьбу. Они оставляют приношения у каменных выступов в горе, по которым в одиночку поднимается главный звездочет. Когда он доходит до последней ступени, со всех сторон в него летит град огненных стрел. Они его не ранят. Они создают вокруг него огненную защиту, показывая, как важно проявлять послушание, чтобы не быть сожженным заживо.

У Мехмара нет последователей, нет учеников. Он свято хранит свои тайны, утверждая, что будет жить вечно. Возможно ли это? Да. Он, Мехмар – один из воинов, покинувший небесный свод, ради спасения людей. Пока они повинуются ему, им ничего не угрожает. Но если они начнут роптать, он покинет Масис, и тогда наступит вечная ночь. Тьма поглотит все живое. Однажды такое уже было. Жители Масиса не желают повторения.

Они пребывают в суеверном страхе. Этот страх помогает Мехмару подчинять людей своей воле, превращает их в безликое стадо овец, идущих за пастухом. Никто не желает изменений. Изменения пугают людей. Зачем что-то менять, если столько столетий их предки жили именно так и были самыми счастливыми людьми. Откуда это известно? Эту истину поведали звезды. Они знают больше, чем люди. Они смотрят на мир с высоты. Они видят человеческий муравейник. Они знают о каждом из нас столько, сколько мы о себе не знаем. Иногда они раскрывают свои тайны тем, кто заслужил их особое расположение, кто был старательным, не скупился на приношения. Вот и стараются горожане попасть в разряд избранных. Стараются сохранять мир и покой.

Но, несмотря на их старания, спокойная жизнь Масиса все же изменилась. Однажды море выбросило на берег громадную рыбу, из чрева которой вытащили юношу. Он был еще жив, но так напуган, что не мог говорить. Он издавал лишь странные гортанные звуки и ловил ртом воздух, словно у него вместо легких были жабры. Никто не решался помочь чужеземцу. Самой смелой оказалась дочь садовода Сиана. Она напоила юношу, приказала своим братьям унести его в тень апельсиновых деревьев. Велела братьям раздеть его, обмыть тело чистой теплой водой, укутать в белую ткань так, чтобы осталось видно только лицо.

Спеленанный по рукам и ногам юноша лежал на земле с закрытыми глазами. Сиана встала перед ним на колени, натерла щеки маслом граната, что-то зашептала. Никто не слышал, что. Но все поняли, что девушка владеет тайной врачевания, потому что лицо юноши порозовело. Он открыл глаза, улыбнулся. Легко высвободил руки, ноги, встал. Его красивое крепкое тело привлекло всеобщее внимание. Ни у кого в Масисе не было такой сильной мускулатуры. Юноша был прекрасно сложен. Его бронзовая кожа поблескивала на солнце. Казалось, что он одет в металлические доспехи. Люди зашептались: