Текст книги "Скрипичная рапсодия (сборник)"

Леонель остановился, обернулся, глянул на дом. Через пелену дождя он выглядел слишком крошечным и неказистым.

– Марианна права, это место не для нее, – сказал Леонель, развернулся и быстро пошел прочь.

В его душе появилась уверенность в том, что он все делает верно. Поэтому все сомнения, роящиеся в его голове, нужно прогнать. В его сознании должна остаться главная мысль: ему, Леонелю, предначертано великое будущее. Если он сдастся, откажется от борьбы, то никогда не узнает, верное ли направление он выбрал.

Ему давно пора встретиться с губернатором острова. Эта встреча даст ответ на многие вопросы. Леонель остановился, перевел дух, стер с лица дождевые капли, сказал сам себе:

– Волнуюсь, как школяр, не выучивший урока. Трепещу от предчувствия того, что сейчас увижу. Боюсь, что не смогу совладать со своими чувствами. Знаю, что должен переступить черту, разделяющую прошлое и будущее, и делаю это решительно.

Леонель толкнул потайную дверь губернаторского дома, вошел в полутемный коридор. Отсутствие охранников его не удивило. Он знал, что здесь, в коридоре, много ловушек, которые специально приготовлены для непрошенных гостей. Легко миновав их, Леонель остановился у заветной двери, стукнул три раза, повернул круглую ручку. Дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы стоящий за ней человек мог оценить обстановку и привыкнуть к дневному свету.

Комната была пуста. Леонель широко распахнул дверь, вошел, огляделся. В большом, светлом кабинете все было на своих местах. Книжные шкафы упирались в потолок. Между ними стояли круглые столики и округлые кресла. У окна стоял большой диван, обитый кожей бегемота. Чуть поодаль – письменный стол. На нем ровными стопками лежали чистые листы бумаги. Посредине стоял позолоченный прибор для письма, возле него глобус из разноцветных камней, настольная лампа, а перед ней лежала книга. Леонель подошел к столу, прочел ее название: «Сказка странствий», улыбнулся.

– Отец себе не изменяет. Значит, мне нечего бояться. Он обещал встретить меня с должными почестями, если я возьмусь за ум и решу вернуться на остров после долгих скитаний.

Леонель обошел стол, сел в кресло напротив, спросил себя:

– Готов ли ты, Леонель Орнил, возложить на себя ответственность за эту страну, за этот народ?

– Я бы задал вопрос по-другому, – проговорил высокий статный господин, вошедший в комнату. – Я бы спросил: готов ли ты, Леонель Орнил, повелевать этим народом?

Леонель поднялся. Несколько минут царило молчание. Губернатор первым нарушил его:

– Здравствуй, мой сын.

Леонель бросился к нему со словами:

– Прости отец, прости, что так долго не мог усмирить свою гордыню.

– Ты потратил столько времени, сколько было нужно, Леонелью. Пока тебя не было, я о многом размышлял, – проговорил губернатор, обняв сына. – Я пришел к выводу, что безграничная власть портит характер. Я привык повелевать. Я привык слышать только себя. Мне не было никакого дела до того, что происходило вокруг. Я приказал тебе отправиться за море на поиски мудрости, не подумав о том, что она – рядом. «Весьма близко к тебе слово сие: оно в устах твоих и в сердце твоем, чтобы исполнять его»[2]2
  Второзаконие 30:14.


[Закрыть] – написано в книге-книг, которую в семье Орнил передают по наследству. Тебе было достаточно прочитать ее и постараться выполнять то, о чем в ней говорится, – губернатор подошел к столу, достал из верхнего ящика книгу овальной формы в дорогом кожаном переплете, протянул Леонелю.

– Мы привыкли к тому, что круг – замкнутое пространство, – сказал он, усаживаясь в кресло. – Эта книга поможет тебе понять, что все в нашей жизни имеет начальную и конечную точки. Очень часто они совпадают. Раскрой книгу. Видишь, строчки в ней идут по кругу. Лишь дочитав до конца предложение, ты понимаешь его смысл. Круг замыкается. Ты, Леонель, ушел из этой комнаты несколько лет назад, чтобы вновь вернуться сюда, вернуться другим человеком. Я прав?

– Да, отец, я повзрослел. Надеюсь, что поумнел, – ответил Леонель, усевшись напротив. – Я научился слушать и молчать.

– О, это редкая способность, – сказал губернатор. – Мама будет тобой гордиться. Пойдем к ней.

– Не сейчас, отец, – Леонель поднялся. – Я должен сообщить тебе нечто важное. Я приехал на остров не один. Я привез сюда свою возлюбленную. Я хочу, чтобы она стала моей женой. Не знаю, понравится ли эта новость госпоже Орнил.

– Я тоже не знаю, каким будет ее настроение, – усмехнулся губернатор. – Зато про твою возлюбленную мы наслышаны. Мы знаем, что девушку зовут Марианна, что вы живете на окраине острова, в доме, который раньше принадлежал служителю маяка. Этот человек исчез при загадочных обстоятельствах. Дом долго пустовал. Люди боялись подходить к нему, поговаривали о магии и колдовстве. Все разговоры прекратились после того, как в доме поселилась милая, добрая женщина с синеоким взглядом по имени Юлая.

Несколько дней назад она приходила ко мне на прием. Она вошла, остановилась в нескольких шагах от стола, долго смотрела в мои глаза, словно пыталась разглядеть то, что скрыто в глубине моей души. Не знаю, удалось ли ей там что-то разглядеть, но мне от ее взгляда стало теплее, душа оттаяла. Все внутри размякло, ожило, как земля после дождя. А когда она сказала, что ты стал моей точной копией, я возликовал. Не скрою, мне хотелось тут же помчаться к тебе и заключить тебя в свои объятия. Но я решил, что спешить не стоит. Будет лучше, если ты сам придешь сюда. И вот ты здесь. Я счастлив. Я горжусь тобой, мой сын!

Теперь тебе предстоит свыкнуться с мыслью, что ты – повелитель этой маленькой земли, окруженной со всех сторон океаном. Ты вступишь в свои права тогда, когда сам того пожелаешь. Я готов уступить тебе престол уже сегодня. Я сделаю это с легкостью. Как видишь, время изменило и меня, – он подошел к сыну, обнял его.

– Если бы ты знал, как мы скучали без тебя. Нам не хватало твоих шалостей, твоего голоса, похожего на сильный ветер, – разжал объятия. – Ты возмужал и окреп, Леонель. Мама будет счастлива увидеть тебя в добром здравии. Пойдем скорее к ней.

Руфина Орнил встретила сына так, словно они расстались несколько часов назад. Природная холодность матери Леонеля огорчила. Он мечтал прижаться к ее груди, хотел почувствовать себя мальчишкой, у которого все еще впереди. Ему хотелось забыть обо всех невзгодах, ссорах и испытаниях, через которые ему пришлось пройти. Хотелось прошептать:

– Мамочка, как я соскучился. Как мне хорошо подле тебя.

Но вместо этих слов он произнес другие. Произнес их слишком официально. Руфина поморщилась, напомнила сыну, что фальши не выносит.

– Ты возвратился насовсем или заглянул к нам на часок? – спросила она, усаживаясь в свое любимое высокое кресло с округлыми подлокотниками.

Леонель сел напротив на низкую банкетку. Губернатор Арджан Орнил остался стоять посредине комнаты. Он был похож на восковую фигуру, оставленную здесь случайно. Слишком не подходил его ярко-красный, расшитый золотом мундир к романтической обстановке спальни Руфины.

Хозяйку вид губернатора не смущал. Казалось даже, что стоящий со скрещенными на груди руками супруг, ей совершенно неинтересен. О нем она знает все, она читает его мысли, она повелевает им. Она ведет все государственные дела, а глупые подданные думают, что страной управляет губернатор.

Руфина посмотрела на сына, улыбнулась, подумав о том, что теперь его будущее зависти от нее. Она сделает все, чтобы Леонель не стал марионеткой в руках своей новой избранницы. Руфина знает, как вывести на чистую воду любую плутовку. Она раскрыла не один заговор. Она мастерица распутывать сети интриганов. Она любит Леонеля эгоистичной любовью. Она никак не желает смириться с тем, что мальчик давно вырос и готов стать главой семьи.

Руфина Орнил в ужасе от того, что ее Леонель спит с посторонней женщиной, целует ее в губы, прижимается к ее груди. Делая это, он становится чужим, отдаляется от нее. Она не может преодолеть чувства брезгливости, не может обнять сына, хотя страстно этого желает. Она отгораживается от него, прикрывшись маской высокомерия, но не может погасить пылающий в груди огонь. Он разгорается все сильней. Щеки Руфины пылают. А лицо Леонеля очень бледное.

Он сидит потупив взор. Видно, что он страдает из-за вакуума, образовавшегося между ними. Руфина должна заговорить первой, но она не может этого сделать, потому что непрошенные слезы комком застряли в горле. Она не ожидала, что Леонель станет точной копией Арждана. Он напоминает ей о счастливой, беззаботной юности. Он – свидетель ее старости, с которой она не желает мириться. Она ведет непримиримую борьбу с любыми признаками старения на своем лице, поэтому она так моложава и привлекательна до сих пор. Высокий лоб без единой морщины. Карие миндалевидные глаза. Густые черные брови. Прямой нос. Мягкий овал лица. Черные от природы волосы без признаков седины. Коралловые губы, которые она никогда не красит, ее гордость. Такого цвета губ нет ни у одной женщины на острове. Фигура у Руфины тоже безукоризненная. Нет сомнения, что эта женщина рождена на свет для того, чтобы стать королевой. Она ею и стала.

Их с Арджаном обвенчали в раннем детстве. Ему было десять лет, ей – семь. Но уже тогда она понимала, какое положение ей придется занять. Она шла к алтарю, высоко подняв голову. На священника, совершавшего обряд венчания, она смотрела свысока. Он что-то сказал ей насчет смирения и стыдливости, но не увидел никакого результата. Девочку его слова не смутили. Она еще выше подняла голову, а в глазах вспыхнули огоньки презрения.

– Впервые вижу такого удивительного ребенка, – сказал священник, помазав мирровым маслом ее лоб. Он помазал ее первой, хотя должен был отдать право первенства Арджану. Спохватился. Мазнул лоб Руфины во второй раз. Она посчитала это знаком свыше. Подумала:

– Я получила двойное благословение на право стать королевой. Значит, я буду повелевать вечно!

С тех пор прошло немало времени. Руфина-девочка уступила место девушке, женщине, матери и лишь потом появилась повелительница. Она сидит в высоком кресле с округлыми подлокотниками и смотрит на юношу, благодаря которому она пережила и радость, и боль.

Их взгляды встречаются. Леонель бросается к ногам матери, утыкается лицом в ее колени и стонет:

– Ма-моч-ка, ми-лая мо-я, прос-ти, прос-ти ме-ня.

Водопад слез выплескивается из глаз Руфины. Она наклоняется, целует сына, гладит его по вздрагивающей спине, говорит:

– Все хорошо, мой мальчик. Все хорошо. Все позади. Мы снова вместе.

Восковая фигура губернатора оживает. Он подходит к жене и сыну, гладит их и смущенно басит:

– Полно вам, полно. Воды и так повсюду полно, мы же на острове.

Руфина запрокидывает голову и звонко смеется.

– Да-да, Арджан, я совершенно забыла, что слезы портят внешность. Мне не следует их лить. Пусть возвращаются обратно, в глаза. Или нет, пусть навсегда высохнут. У нас больше не будет повода для слез. Никогда. Так ведь, Леонель?

– Так, – ответил он, поднявшись. – Слез не будет, если ты позволишь мне привести в дом Марианну?

Руфина перестала смеяться. Вновь стала холодной, неприступной повелительницей.

– Нет. Я этого не желаю, – сказала она слишком резко.

– Дорогая, – вступился за сына Арджан. – Мы должны ее принять. Люди давно говорят о том, что мы прогнали единственного сына, что…

Руфина поднялась, посмотрела на мужа, проговорила с вызовом:

– Арджан, люди всегда что-то говорят. Им больше нечего делать. Их интересует все, что происходит вокруг, они мастера собирать сплетни вместо того, чтобы отыскивать бревна в своих глазах. Мнение обывателей мне неинтересно. Здесь, в этом доме, решающее слово за мной!

– Но пойми, дорогая, мы… – заговорил Арджан не очень уверенно. Руфина его перебила:

– Мы примем эту девушку тогда, когда я этого пожелаю! Пока у меня нет настроения общаться с ней. Я еще не налюбовалась сыном. Леонель слишком долго был в разлуке с нами. Мне необходимо узнать все, что с ним произошло за эти годы. Я не считаю нужным посвящать чужого человека в наши семейные тайны. Потом, когда все встанет на свои места, когда воцарится мир в наших сердцах, тогда мы встретим избранницу Леонеля с надлежащими почестями.

– Ты права, Руфина, – Арджан поцеловал ее холеную руку. – Позволь мне заняться делами?

– Ступай, – проговорила она с улыбкой. – Нам с Леонелем есть о чем посекретничать.

Губернатор поклонился и вышел. Руфина указала сыну на стул, сама уселась в свое любимое кресло.

– Хочу узнать, известно ли твоей избраннице, чей ты сын?

– Нет, мама, – ответил он. – Я сказал ей только о том, что наша жизнь на острове будет особенной, потому что я вхож в губернаторский дом.

– А кто первым сделал шаг к сближению? – задала новый вопрос Руфина.

– Она, – улыбнулся Леонель, вспомнив цветущий луг и счастливые глаза Марианны.

– Твоя избранница коварная особа, – Руфина нахмурилась.

– Нет, мама. Марианна – милейшее создание. Она… – он осекся, увидев, как почернели глаза матери. И тут же вспомнил злое лицо Марианны, когда она выгнала его из дома.

– Прости, я от любви потерял рассудок, – сказал Леонель, потерев виски. – Позволь мне остаться с вами. Я переночую в своей комнате. Мне нужно о многом подумать, посмотреть на все со стороны. Очень часто мы приукрашиваем реальность, видим совсем не то, что есть на самом деле. К сожалению, прозрение приходит к нам с опозданием. Хочу, чтобы меня эта участь миновала. Ты поможешь мне принять верное решение, мама? – она кивнула. Он опустился к ее ногам, положил голову ей на колени.

– Мой милый мальчик, как я рада слышать такие мудрые речи. Как хорошо, что ты внимаешь голосу разума. Значит, мои старания не пропали даром. Зерна, которые я посадила, дают всходы. Как я рада, что ты вернулся, Леонель!

Марианна тщетно прождала Леонеля весь день. Он не вернулся и тогда, когда на землю спустилась ночь. Марианна ходила из угла в угол и твердила:

– Зачем? Зачем? Зачем?

В этом вопросе было все: и боль, и обида, и отчаяние, и растерянность, и страх. В комнату заглянула хозяйка дома Юлая, спросила участливо:

– Что-то случилось, дорогая?

Марианна залилась слезами. Хозяйка обняла ее за плечи, усадила на диван, подала воды. Немного успокоившись, Марианна рассказала ей, что Леонель ушел на рассвете в дом губернатора, чтобы уладить какие-то дела, и пропал. И теперь она не знает, что делать. Обратиться за помощью и советом ей не к кому.

– Думаю, тебе нужно выпить горячего чая и лечь спать, – сказала Юлая мягким голосом. – Ничего плохого в доме губернатора не случилось, я уверена. Господин Арджан – очень чуткий человек. Мы все его любим. Советую тебе о плохом не думать. Подумай лучше о том, что хорошее известие воспринимается с большей радостью, если ты долго его ждешь. Людям не случайно дается время на раздумье. Они должны осознать, что все добытое с легкостью, портит характер. А трудности характер укрепляют, помогают быть терпеливыми и не паниковать без надобности. Только через преодоление препятствий возможно достижение успеха. Легкая победа не приносит радости. То, что легко пришло, легко и уйдет. А то, что досталось с большим трудом, ты будешь ценить.

Марианна поблагодарила хозяйку за урок мудрости. Мысленно отругала себя за непростительное поведение. Запоздало подумала о том, что ей не следовало показывать Леонель свою строптивость, свой вздорный характер. Он может отказаться от намерения стать ее мужем. Или еще чего хуже, поступить также, как родной отец Марианны, которого она никогда не видела. Много раз она задавала матери вопрос, почему его нет рядом с ними, но та все время отвечала невпопад. Марианна ничего не могла понять. Тогда она решила, что отец их бросил, оставил на произвол судьбы. Эти мысли ее огорчали, но говорить с матерью о своих переживаниях она не решалась. Та тоже никогда не говорила Марианне о своих переживаниях.

– Скажи, Юлая, а ты знала прежних хозяев этого дома? – спросила Марианна, приняв из рук хозяйки чашку горячего чая.

– Да, – ответила та. – Здесь жил смотритель маяка старый Юзос. Он был добрейшим человеком. Я помогала ему по хозяйству. Он сильно сдал после ухода жены. Она закрутила роман с капитаном одного из судов, забрала дочь и исчезла. Да, такое в жизни случается. – Юлая покачала головой. – Правда, если быть откровенной до конца, то нужно сказать о том, что Юзос никогда не был женат на этой юной особе, которая пришла в его дом ночью и попросила спрятать ее от преследователей. Юзос ее принял. Он не ожидал, что привяжется к девушке, что не захочет с ней расставаться. Он был одинок и несчастен. Она была слаба и беззащитна. Они нуждались друг в друге. С ее приходом жизнь в доме Юзоса совершенно изменилась. А потом появилась малышка. Юзос не сомневался, что это его ребенок, потому что девушка не выходила из его дома, – Юлая вздохнула. – Сомнения возникли у меня, когда я нашла письма. Не знаю, почему беглянка их не уничтожила?

– А где эти письма? – поинтересовалась Марианна.

– Я сожгла их, – ответила Юлая раздраженно. – Сожгла, чтобы разрушить цепочку проклятий, которая из-за них началась.

– А ты знаешь имя той женщины, которая жила здесь? – спросила Марианна, стараясь быть спокойной.

– Знаю. Ее звали Ийя, – ответила Юлая.

Сердце Марианны учащенно забилось. Ийя – второе имя ее матери. Правда, она предпочитает его не называть. Все зовут ее Тария Марелли, а она Тария Ийя. Да и Марианну прежде звали Рианой или Риной. Это имя придумал старый Юзос. Он качал ее на руках, пел ей морские колыбельные песни, рассказывал о далеких странах и отважных моряках, для которых светит в ночи его маяк.

Он так много рассказывал о маяке, что Марианна загорелась желанием побывать там ночью. Юзос долго не соглашался, приводил убедительные доводы, почему детям нельзя приходить на маяк ночью. Но Марианну его убедительные доводы заставили думать о том, что на маяк она должна попасть непременно. Мечта ее вскоре исполнилась. Юзос уступил, хотя у него было странное, недоброе предчувствие.

– Лучше бы тебе не смотреть в глаза Левиафану, чтобы не стать его жертвой, – сказал он, нахмурясь.

Он думал, что девочка испугается. Но упоминание о Левиафане ее лишь подзадорило. Она сама выбрала ночь, которая должна была стать для нее судьбоносной.

Та ночь и впрямь была незабываемой. Небо и океан словно слились воедино. Звезды упали с неба вниз и были похожи на драгоценные камни, сверкающие в свете маяка. Столп яркого света, исходящий от маяка, разрезал пространство на ровные треугольники то с одной, то с другой стороны. Изредка в эти треугольники попадали белые корабли, и тогда пространство наполнялось протяжным звуком – голосом приветствия, летящим к земле.

Это зрелище было завораживающим, но Марианне нетерпелось увидеть Левиафана, который на встречу с ней не торопился. Тогда она, улучив момент, побежала вниз, пробралась на самый край утеса и громко крикнула:

– Где ты, Левиафан? Где ты?

Несколько сильных волн ударило в камень, на котором она стояла. Брызги долетели до Марианны, охладили ее решимость. Она попятилась. Вода была слишком холодной, да и ветер делал свое дело.

– Ты трус, Левиафан! – крикнула Марианна рассерженно. – Ты трус, трус, трус!

– Нет, моя милая, я не трус, – раздался совсем рядом громкий голос. Марианна вздрогнула, медленно повернула голову. Никого. Она сделала несколько шагов в сторону, столкнулась с человеком высоченного роста. Он был одет в черный плащ с капюшоном. Марианне стало не по себе.

– Что ты делаешь здесь одна? – спросил человек, присев на корточки, чтобы лучше видеть лицо девочки.

– Жду Левиафана, – ответила она, разглядывая собеседника. Его большие внимательные глаза улыбались. Да и голос был добрым.

– Зачем тебе понадобился этот господин? – задал он новый вопрос.

– Юзос сказал, что Левиафан не любит маленьких детей, – ответила Марианна, по-своему истолковав слова старика. – Я решила проверить, так ли это.

Человек в плаще рассмеялся, подхватил Марианну на руки, сказал:

– Левиафаном мы называем океан. Он может быть грозным. Он легко может смыть с лица земли наш остров. Он может быть тихим, спокойным, как сейчас. Но он всегда, всегда непредсказуем. С ним никогда нельзя играть, как с добрым другом. С ним следует быть на «вы», тогда он отплатит добром. Поэтому советую тебе немедленно извиниться перед Левиафаном за свою дерзость, – он поставил Марианну на камень. Та вытянула ручонки вперед и громко крикнула:

– Милый господин Левиафан, я люблю вас, люблю, люб-лю!!! – спрыгнула с камня, схватила горсть камешков, бросила в воду, повернулась к человеку в плаще, спросила:

– Теперь хорошо?

– Очень хорошо, – сказал тот, взял Марианну за руку. – Позволь мне проводить тебя. Юным особам ни к чему оставаться один на один со стихией.

Он довел девочку до дверей маяка, возле которого стоял растерянный Юзос.

– Господин губернатор, где вы ее нашли? – воскликнул он, бросившись к Марианне.

– Над обрывом, – ответил тот. – Ваша девочка стояла на огромном валуне и признавалась в любви Левиафану. Отчаянный поступок, – Юзос кивнул. – Думаю, будет лучше, если девочка отправится домой. Я отвезу ее, если вы не против.

– Мы почтем это за честь, господин губернатор, – сказал Юзос. – Мой дом неподалеку. Ийя будет рада, что малышка вернулась. Она не хотела ее отпускать. Это все моя вина, я прошу прощения… Я знаю, что маяк не место для забав и детских шалостей, но Риана так просила меня, что я не смог ей отказать. У вас растет сын, вам известно, что такое детские слезы, вы должны меня понять, господин губернатор.

– Я понимаю тебя, старик, – сказал губернатор. – Понимаю… поэтому не стану наказывать тебя. Не стану ради этой отчаянной малышки, бросившей вызов самому Левиафану.

– Вы сказали, что Риана бросила ему вызов, я не ослышался? – спросил Юзос испуганно.

– Ты не ослышался, – ответил губернатор. – Вначале девочка пристыдила его, а потом призналась в любви.

– Значит, вызов все же был, – проговорил Юзос растерянно. – Будем надеяться, что все обойдется.

– Не стоит так драматизировать события, милейший, займись лучше своим делом, – сказал губернатор с улыбкой. – Прощай.

Он взял девочку за руку, повел к экипажу. Юзос дождался, когда карета скроется из вида, повернулся к океану. Небо стало совсем черным, звезды исчезли, ветер усилился.

– Будет шторм. Будет сильнейший шторм, – проговорил Юзос, плотно закрывая дверь на маяке.

Экипаж остановился возле одинокого домика на краю острова. Губернатор взял девочку на руки. Она обхватила его шею ручонками, сказала:

– Вот было бы здорово, если бы ты был моим папой.

– А разве Юзос плохой отец? – удивился губернатор.

– Юзос старый, а ты молодой и очень-очень красивый, – ответила девочка. – Моя мама влюбится в тебя, уверяю. Она тоже молодая и очень-очень красивая. Она…

Распахнулась дверь, на пороге появилась Ийя. Она замерла в растерянности, увидев человека в черном плаще. Все внутри похолодело. Ийе показалось, что она превращается в ледяную глыбу. Она надеялась, что никогда больше не встретится с этим человеком, но провидению было угодно устроить новую встречу.

– Добрый вечер, – сказал человек в черном плаще, опуская девочку на землю.

– Мама, мамочка, господин губернатор был так любезен, что… – малышка запнулась, поняв, что происходит что-то странное. Ийя как-то неправдоподобно улыбнулась, присела на корточки, прижала ее к себе, проговорила странным, чужим голосом:

– Благодарю вас, ваша честь.

Девочка обхватила ее шею руками, заговорила:

– Мамочка, мама, не волнуйся, все будет хорошо. Господин губернатор сказал, что не станет наказывать Юзоса. А я пообещала, что больше никогда-никогда не пойду на маяк.

– Спасибо вам, ваша честь, – сказала Ийя, поднявшись. – Доброй вам ночи.

Она развернулась и пошла в дом. Думала, что губернатор уйдет, а он пошел следом.

– Вы не будете против, если я посижу у камина, мне нужно отогреться? – спросил он, когда Ийя обернулась. Она кивнула.

– Чувствуйте себя, как дома, господин губернатор, – воскликнула малышка. Он рассмеялся.

– Доброй ночи, проказница.

– Доброй ночи, добрый человек.

Ийя принесла девочку в спальню, плотно закрыла дверь, пробурчала раздраженно:

– И как тебя только угораздило впутаться в такую ужасную историю? Что мне теперь делать? Как спастись из рук Левиафана?

– Мама, о чем ты говоришь? – изумилась девочка. – Разве ты не знаешь, что Левиафан – это океан. У него нет рук.

– У него нет, а у губернатора есть, – сказала Ийя, накрыв дочку одеялом. – Спи, воительница.

– Мамочка, позови губернатора сюда, хочу, чтобы он поцеловал меня на прощание, – попросила Марианна.

– Прекрати болтать вздор, – рассердилась Ийя. – Он уже пожелал тебе доброй ночи, довольно.

– Нет, – Марианна поднялась, глянула на мать с презрением. – Позови его или я закричу.

– Негодная девчонка, – процедила сквозь зубы Ийя. – Немедленно накройся одеялом и…

Марианна закричала что есть силы. Ийя зажала уши. Дверь распахнулась, в комнату вошел губернатор.

– Что случилось, дитя мое? – спросил он участливо. – Кто напугал тебя?

– Никто, – ответила Марианна, укладываясь в постель. – Пожалуйста, поцелуй меня, чтобы мне было не страшно отправляться в страну грез.

– Я выполню твою просьбу, но и ты должна пообещать, что больше никогда не будешь так кричать из-за пустяков, – сказал он.

– Обещаю, ваша честь, – ответила Марианна, глянув на мать. Та покачала головой.

Губернатор поправил одеяло, нагнулся, поцеловал Марианну в лоб и вышел. Ийя поцеловала ее в тоже место и вышла, плотно закрыв дверь.

– Уверена, что эти двое полюбили друг друга с первого взгляда, – сказала Марианна, повернулась на бок, положила руки под щечку и крепко уснула.

Она не знала, что губернатор покинул их дом лишь на рассвете. Она не ведала о том, что произошло между этими людьми. Но она была недалека от истины…

Ийя вошла в комнату. Губернатор, стоявший спиной к двери, обернулся, порывисто обнял ее. Его объятия были такими крепкими и страстными, что Ийя едва не лишилась чувств. Он вовремя ослабил объятия, заговорил с укором:

– Откуда в тебе столько жестокости, Ийя? Как ты могла? Как ты посмела так поступить со мной? Почему ты исчезла? Почему ничего не сообщила о себе? Почему скрыла от меня рождение дочери?

– Риана не твоя дочь, Арждан, – проговорила Ийя, отстранившись.

– Не смей мне врать, – приказал он, крепко сжав ее руку. – Эта девочка точная копия моего сына, моего Леонеля. Она моя, моя, моя.

– Нет, Арджан, нет, – простонала Ийя. – Нет. Маленькие дети похожи друг на друга, это верно. Но со временем это сходство исчезает. Прошу тебя, не придумывай того, чего нет и быть не может. Пройдет время, и ты поймешь, что между девочкой и мальчиком нет ничего общего.

– Зачем, зачем ты мучаешь меня, Ийя? – спросил он со вздохом.

– Ты прекрасно знаешь ответ, Арджан, – сказал она, старясь быть спокойной. – Ты – губернатор. У тебя прекрасная жена, сын. А я всего лишь горничная, которой ты увлекся. Я поддалась твоему напору, твоей страсти, я была околдована тобой. А потом чуть не лишилась жизни, – Ийя вытерла слезы. – Госпожа Руфина пригрозила, что нашлет на меня магическое проклятие, если я не исчезну. Я исчезла. Меня приютил Юзос. Я стала его женой. У нас родилась дочка. Мы…

– Он слишком стар, чтобы иметь детей, – перебил ее Арджан. – Я уверен, что за эти годы ты ни разу не легла в его постель. Потому что мечтала о другом мужчине…

Он заключил ее в свои объятия, зашептал исступленно:

– Люблю, люблю, люблю. Люблю всем сердцем. Люблю так, как никогда никого не любил и любить не буду. Лишусь рассудка, если ты вновь исчезнешь. Умоляю, не исчезай. Умоляю, будь моей, Ийя…

– Да-да, мой милый, я никогда не покину тебя, никогда, – отозвалась она. – Я тоже люблю тебя. Схожу с ума от этой любви. Я никогда никого не буду любить сильнее, чем тебя. Ты – моя единственная любовь, помни это, Арджан.

– Принеси мне бумагу и перо, – приказал Арджан.

– Зачем? – удивилась она.

– Я хочу, чтобы мы с тобой записали на бумаге наши признания, – ответил он. Она покачала головой, спросила:

– Зачем, зачем доверять бумаге то, чем полно твое сердце?

– Я так желаю, – ответил он. Она подала ему лист бумаги. Он взял перо написал размашисто:

«Моя дорогая Ийя, люблю тебя сильнее жизни. Благодарю судьбу за эту встречу. Спасибо тебе за нашу дочь, за милое создание по имени Риана. Все богатства мира я готов положить к вашим ногам. Навеки ваш Арджан Орнил».

Ийя написала только одно слово «ЛЮБЛЮ», свернула лист, вложила его в одну из книг, стоящих на книжной полке, сказала:

– Когда-нибудь мы раскроем этот томик стихов, чтобы вспомнить, какими мы были счастливыми.

Губернатор ушел полный веры в то, что теперь все будет так, как он пожелает. Он не мог предположить, что Ийя навсегда исчезнет из его жизни.

Рано утром она собрала девочку и ушла из дома. Она покинула остров, уплыла за горизонт, чтобы никогда больше не встречаться со своей безумной страстью и безумной болью по имени Арджан. Она знала, что губернатор будет искать их, поэтому сделала все, чтобы он не смог их найти. Не знала Ийя, что из-за упорства и настойчивости губернатора погибнет старый добрый Юзос, а по острову поползут разные слухи. Тогда-то и появится в доме, принадлежащем смотрителю маяка, женщина по имени Юлая. Ее в этот дом приведет сам губернатор, в надежде, что когда-нибудь маленькая Риана вернется. Ждать известий ему придется долго. А когда, наконец-то в его кабинет прибежит Юлая, он растеряется, услышав ее слова.

– Господин губернатор, в моем доме поселились двое, – сказала она прямо с порога. – Они прибыли с материка. Его зовут Леонель, ее – Марианна. Лицо девушки мне незнакомо. А вот юноша, – она улыбнулась, – это ваш сын, господин губернатор.

– Ты не ошиблась? – спросил он, сдвинув брови.

– Нет, – улыбнулась она. – Он даже хмурится также, как вы.

Губернатор поднялся, долго ходил по кабинету. Юлая сидела на стуле и терпеливо ждала его приказаний.

– Я должен встретиться с этой девушкой, но так, чтобы ни у кого не вызвать подозрения, – решил губернатор. – Нужно, чтобы она пришла на маяк, там-то все и откроется. Юлая поможет мне. Она преданный человек…

– Как думаешь, Юлая, могу я прогуляться к маяку? – спросила Марианна, поставив на стол чашку.

– Думаю, прогулка на свежем воздухе пойдет тебе на пользу, – ответила та. – Сегодня удивительно тихая звездная ночь. Океан споет тебе свою колыбельную, и ты совершенно успокоишься.

Марианна встала из-за стола, набросила на плечи шаль, пошла к маяку. Чем ближе она к нему подходила, тем сильнее волновалась. Странное предчувствие теснило ее грудь. Картинки прошлого отчетливо возникали в ее сознании. Она вспоминала растерянно огорченное лицо старого Юзоса, когда он узнал, что она бросила вызов Левиафану. Вспомнила смеющиеся глаза губернатора и испуганные мамины глаза. Вспомнила их поспешное бегство из дома. Тогда мама уверила ее, что в доме старика она была прислугой, а не хозяйкой, поэтому им и пришлось уехать. А вот о том, что произошло между ней и губернатором, она не сказала ни слова. Однажды его имя случайно сорвалось с ее уст. Марианна запомнила только первые буквы «Ар». Но сейчас, шагая по камешкам к маяку, она отчетливо слышит это имя.