Текст книги "Последний звонок. Следствие ведёт Рязанцева"

Глава третья

Билли Уайлдер, режиссёр фильма «В джазе только девушки», однажды сказал: «У вас должна быть мечта, чтобы вы могли вставать по утрам».

Мечта так же может быть неплохим снотворным, если, закрыв глаза, начать погружаться в неё, как в реальность. Но Лена боялась представлять себе своё морское путешествие, боялась сглазить, спугнуть это маленькое счастье, обещающее перерасти в большое. Она отгоняла сладкие, но пугающие мысли, старалась думать отвлечённо, но образ Махоркина настырно лез в голову, не давая уснуть. Проворочавшись какое-то время, она всё-таки уснула и проспала до девяти часов, что можно было позволить себе только в выходной.

Лена сладко потянулась и заулыбалась, вспоминая вчерашний разговор с Махоркиным. Ах, да, надо же позвонить в больницу.

Чтобы найти номер, пришлось залезть сначала в интернет. Наконец в трубке послышались размеренные длинные гудки, потом мягкий женский голос пропел:

– Регистратура, слушаю.

– Здравствуйте, а как мне связаться с дежурным врачом?

– Минуточку. – В трубке возникла звенящая тишина, абсолютно такая же, как в огромной ракушке, если приложить её к уху. В детстве ей говорили, что это шум моря, но маленькая Лена не верила, так как не могла понять, откуда он там берётся. Пытливый ум не давал покоя. Обнаружив, что такие же звуки издает и пустая кружка, и даже просто сложенная лодочкой ладошка, у неё зародились сомнения в том, что это звуки моря. В пятом классе она специально перелистала в школьной библиотеке энциклопедию, но ответа так и нашла, после чего отправилась с вопросом к преподавателю физики Семён Семёнычу, которого ученики называли Сэмом.

– Есть несколько гипотез, – начал монотонно объяснять учитель, – была даже версия, что эти звуки образуются от циркуляции крови по сосудам головы. На мой взгляд, такая теория не выдерживает никакой критики. Я думаю, всё гораздо проще – любая воздушная замкнутая полость выступает в роли резонатора, где концентрируются разные акустические волны. Отсюда и звуки.

– Ясно, – кивнула Лена, понимая, что ничего ей не ясно. Проще это звучало только для самого Сэма.

Наконец в классе девятом она прочла в интернете правильный (как там утверждалось) ответ на свой вопрос. В большой и умной статье было написано, что шум моря в ракушке – не что иное, как отразившиеся от стенок раковины изменённые звуки окружающей среды. Сложив версию Сэма и прочитанное в интернете, Лена пришла к выводу, что в ракушке действительно слышится шум моря, ведь это и есть та окружающая среда, в которой раковина находилась длительное время. Где-то в глубинах мозга она понимала, что это не совсем так, и звуки эти не совсем шум волн, но так было романтичней, и она периодически прикладывала огромную раковину к уху, чтобы погрузиться в те ощущения, которые ещё помнила.

Мысли о море полностью уже владели её разумом. Вдруг в трубке что-то щёлкнуло, и низкий мужской голос грохнул:

– Слушаю.

– Здравствуйте. Это из милиции. Мы вчера вам привезли травмированного мужчину, фамилия Межинов, я бы хотела узнать, как его состояние.

В трубке молчали, потом раздалась, удивившая Лену, фраза:

– Да я бы и сам хотел узнать его состояние.

– Что? Я не поняла…

– Сбежал ваш пострадавший, вместе со своей подругой.

– Странно, конечно, но раз сбежал, значит, живой и всё у него нормально. – Голос Махоркина был весёлым и, как казалось Лене, нежным. – Так что можете с чувством выполненного долга собирать вещи.

Собирать вещи, отправляясь на отдых, дело приятное. Лену охватило лёгкое возбуждение, называемое в народе «чемоданным настроением». Первым делом надо достать чемодан. Лена прошла в кладовку. Короб на колёсиках, обтянутый красной тканью, был огромен. Для поездки «всей семьёй» – вещь незаменимая, но для неё одной такая махина ни к чему. В спортивную сумку мало что влезет. Значит, без покупки нового чемодана не обойтись. Отправиться прямо сейчас? Нет. Лучше перебрать вещи, вдруг ещё что-нибудь понадобится. А понадобится обязательно. Во-первых, необходим новый купальник, не может она в старом появится перед… перед людьми. К купальнику нужна шляпка, очки, вьетнамки, платье для пляжа. Список необходимых покупок разрастался в геометрической прогрессии.

Весь день Лена пробегала по магазинам и наконец «без ног» свалилась на диван. Рядом на полу стоял новенький чемоданчик и бесчисленное количество пакетов с невесть чем. «О Боже, я совсем забыла про билеты. А ведь начинать надо именно с них. Ну я и балда», – мысленно отругала себя Лена и потянулась к ноутбуку. – «Всё-таки интернет – вещь. И как мы раньше без него обходились? Сколько времени тратилось на очереди в кассу, ужас». Она ненавидела очереди, считала, что они крадут у неё жизнь.

«С чего начинается Родина» – запел «айфоня». «Махоркин. Волнуется», – с нежностью подумала Лена и весёлым голоском пропела в трубку:

– «Я еду к морю, еду… Я еду к ласковой волне».

– Лена, я не хочу портить вам настроение, но тут такое дело… – серьёзным тоном заговорил начальник. – В общем, у нас труп. Мне очень не хочется вас задерживать, но дело в том, что это оказался труп вашего одноклассника Гаврилова. А учитывая вашу личную заинтересованность и участие в некоторых событиях, скорее всего напрямую связанных с этим происшествием, я не могу вас сейчас отпустить в отпуск. Вы являетесь в некотором роде свидетелем, и ваше присутствие необходимо…

– Я всё поняла, Александр Васильевич. Не извиняйтесь. Ну, какой может быть отпуск.

– Тогда жду вас завтра, как всегда, в девять часов на совещании.

– Подождите, а при каких обстоятельствах? Кто обнаружил? Может надо выехать на место…

– Не надо, мы уже там были. Вас я не стал беспокоить, я же не знал, что это один из ваших. Всё случилось там, на Медвежьих озёрах, но у него лицо обгорело, так что личность установили не сразу. Только что. Потому вам и позвонил. Подробности узнаете завтра.

Глава четвёртая

Утреннее солнце в июне напоминает лимон. Его краски ещё не так горячи, как в июле. В июле солнце похоже на апельсин, готовый выплеснуть на мир свой сладкий нектар.

Июньский фрэш, не такой насыщенный, воздух прозрачный, с кислинкой. Краски утра чистые, яркие. Глянцевые. И остаются такими, несмотря ни на что. Любая, даже самая страшная трагедия способна омрачить лишь твой собственный взгляд на внешние факторы, но в масштабах мироздания это ничто, всё равно что капнуть чернил из пипетки в цистерну воды.

В кабинете Рязанцевой, окна которого затеняла густая листва тополя, было комфортно прохладно, не то что в кабинете Махоркина. За день крыша здания накалялась на солнце, а ночью, подгоняемая прохладой, отдавала тепло внутрь помещения, от чего в кабинете начальника душно было даже утром. На жаркий период совещание было решено проводить в кабинете Рязанцевой, до первого этажа тепло не добиралось.

– Нам не сразу сообщили. Первый сигнал поступил в 17.00 в пожарную службу. Оказалось, что масштабы пожара незначительные, источником возгорания послужил костёр, разведённый недалеко от базы отдыха, на опушке возле леса. Рядом с остатками костра обнаружили обгорелое тело мужчины. Первыми на место происшествия выехали Олег с Виктором, мне сообщили в 18.30.

– Нам показалось подозрительным, что обгорело лицо и кисти рук, потому и решили сообщить, – перебил Махоркина Котов. – Мы и не знали, что вы, Елена Аркадьевна, накануне там отдыхали.

– На место пожара мы с Волковым прибыли в 19.00… – продолжил Махоркин, строго поглядев на сотрудника. – Как оказалось, следы обгорания тела действительно не характерны для пострадавшего во время пожара. Мужчина лежал на спине, раскинув руки в разные стороны. По сожжённой траве можно установить, что изначально огонь, как бы двинулся в сторону погибшего, но потом резко изменил направление и до тела так и не добрался. След пожара уходит в сторону базы отдыха. Из чего можно сделать вывод, что пожар возник после гибели человека, и спасло труп от полного сожжения лишь сменившееся направление ветра. О пожаре сообщили ваши одноклассники, Елена Аркадьевна, они же опознали труп. Есть что добавить, Игорь Ильдарович?

– Только то, что причиной обгорания лица и рук пострадавшего явился не огонь от костра. Это больше похоже на воздействие электрического разряда.

– Разряда? – вопросительно уставилась на Волкова Рязанцева – Откуда там разряд? Не молния же, в самом деле? Грозы ведь не было.

– Какая молния, Рязанцева? – ухмыльнулся судмедэксперт. – Это похоже на выстрел электронной пушки. «Гиперболоид инженера Гарина» читала?

– Читала. – Хлопала глазами Лена. – Но это же фантастический роман.

– Осподя. Да роман-то в каком веке написан? С тех пор уже наука вперёд унеслась – не догонишь. Электрошокерами даже дети пользоваться умеют.

– Так его разряд электрошокера убил?

– Пф… – скорчил уничижительную мину Волков. – Бытовым электрошокером ты только кошку напугать можешь. Тут что-то посерьёзней. Но вот что? Пока неизвестно. Высоковольтной линий электропередач поблизости не было и следов насилия на теле не обнаружено. Так что – загадка.

– Вы, Елена Аркадьевна, можно сказать, почти соучастник преступления, вам и карты в руки. Доставайте «Марусю», будем рисовать картину происшедшего, – распорядился начальник.

Лена пододвинула к столу магнитную доску и открыла маркер.

– А что рисовать? – спросила растерянно.

– Как что? Э… – протянул Махоркин, улыбаясь – да вы, похоже, мыслями всё ещё на море. Соберитесь, пока не разберёмся с этим делом – отпуска вам не видать. Рисуем круг подозреваемых, т.е. всех кто был на встрече выпускников.

Лена секунду подумала и быстро начеркала список из 12 человек:

1. Генка Бутко

2.Олег Межинов,

3. Сеня Дыньков

4. Наташа Артынова

5. Юра Николенко

6. Володя Камышин

7. Таня Ветрова

8. Борис Карпик

9. Альбина Пулько

10. Сергей Трошин

11. Виктор Якубов (Гаврилов)

12. Михаил Табакеркин

На мгновение замерла и приписала 13 номером себя.

– Себя можно было и не указывать. Тем более под 13 номером.

– Ну уж нет, вы сами сказали, что я соучастник. Кстати, состав должен был поменяться, часть ребят собиралась уехать, кто-то оставался на ночёвку с намерением продолжить на следующий день. Домики арендовали на два дня, в воскресенье должны были подъехать ещё несколько человек, так что список неполный.

– Значит, надо его дополнить. Свяжитесь с кем-нибудь из наиболее близких вам…

– У меня только телефон Мишки… ну и Генкин остался… немецкий… германский… я не знаю, как правильно сказать.

– Без разницы. Я понял. Генка ваш улетел. Как почуял, что жареным запахло – сразу слинял, ещё до нашего приезда. Ну ничего, если что, мы его и в Германии достанем. Теперь рассказывайте всё, что знаете.

– Да я ничего и не знаю толком. Генка мне позвонил в четверг вечером, рассказал про мероприятие, настоял, чтобы я тоже была. Мишка встретил его в субботу утром в Шереметьево, потом они заехали за мной. На Медвежьи озёра мы прибыли первыми, вернее, Сеня Дыньков там уже был, продукты выгружал. Постепенно и другие стали подъезжать. Часам к семи вот этот состав… – Лена ткнула в список на доске, – уже был в сборе.

– Что происходило за столом?

– Ничего такого, просто болтали, рассказывали о себе, смеялись, Генка много шутил, ну пили, конечно. Всё было тихо – мирно, ничто не предвещало беды. Потом я решила пройтись, Наташка Артынова вызвалась меня сопровождать. Мы пошли павлинов смотреть. Что там происходило, пока нас не было – я не знаю.

– А сколько по времени вы отсутствовали?

– Минут двадцать где-то. Внезапно услышали женский крик. Кричала, кажется, Альбинка Пулько… и грохот. Когда прибежали, там уже всё произошло. Ну я же вам рассказывала, – обратилась к Махоркину Лена.

– Вы говорите так же, как все свидетели – «я уже вам рассказывала»… Говорите, Лена, говорите, вытаскивайте из памяти подробности. То, что произошло накануне – возможно как-то связано с убийством Гаврилова. Кстати, а почему вы написали Якубов? У него что, двойная фамилия?

– Девичья, наверное, – хохотнул Волков.

– А чего ты смеёшься, некоторые мужчины сознательно переходят на фамилию жены, если своя не очень благозвучная, – вставил Ревин.

– Да нет, там какая-то история непонятная. Он фамилию целенаправленно сменил, вроде как – чтобы судьбу поменять.

– Чего? – удивился Котов.

– Да я и сама не пойму. Говорят, есть такое поверье, что новое имя меняет судьбу. Вот и решил он, что если фамилию новую выберет, то и жизнь его кардинальным образом изменится.

– Ага, вот и изменил, – ухмыльнулся Волков. – Зажарили, как цыплёнка на гриле.

– Очень смешно, – отреагировала Рязанцева.

– Не отвлекайтесь, – оборвал перепалку Махоркин. – Итак, что вы увидели, когда прибежали на крик?

– Стол был перевёрнут, вокруг валялась битая посуда и остатки еды. Межинов сидел на ступеньке домика с пробитой головой, по лицу текла кровь. Рядом сидела Ветрова – зажимала платком рану, пыталась остановить кровотечение. С другой стороны ребята удерживали Дынькова, у того был порван ворот рубахи. Остальные стояли кто где. Как мне удалось выяснить, стычка произошла из-за того, что Дыньков сказал что-то обидное Межинову. Тот вспылил, выскочил из-за стола, схватил Дынькова за грудки, у Арсения в руках бутылка была, он ею и ударил Межинова по голове, как бы защищаясь. Вот вроде и всё. Потом мы увезли Межинова и Ветрову в больницу, откуда, как стало известно, Межинов сбежал… ну и Ветрова тоже.

– А где находился Гаврилов в то время, когда произошла стычка?

Лена задумалась, брови-чайки сгустились у переносицы.

– Он стоял в стороне… кажется… да, точно в стороне, ближе к мангалу.

– А что такое сказал Дыньков, что Межинов на него набросился? – заинтересованно спросил Ревин.

– Не знаю.

– Надо узнать. – Махоркин расстегнул пиджак. В кабинете становилось жарко. – Предстоит большая работа, надо допросить каждого, узнать подробности. Этим, естественно, займётесь вы, Елена Аркадьевна. Пусть каждый расскажет об этой драке с точным описанием – кто, где находился и что в этот момент делал.

– Но убили же не Дынькова, а Гаврилова? Как это происшествие связано с трупом? – засомневался Волков.

– Вот это и предстоит выяснить. Конечно, это не значит, что мы не будем рассматривать другие версии. Ими займётесь вы. – Махоркин посмотрел на оперативников. – Нужно узнать всё про этого Гаврилова – Якубова. Весь его послужной список, где работал, чем занимался, какие у него связи, родные, семья, друзья и всё остальное. А главное, чем его так не удовлетворяла собственная жизнь, что он решил сменить фамилию. Виктор, ты ищешь всё, что есть о нём в интернете, соцсети могут многое прояснить. Олег, на тебе домашний адрес и ближайшее окружение. При себе у погибшего был телефон, он у меня в сейфе, возьмёшь, пройдёшься по номерам, выяснишь связи. Ну, а вам, Игорь Ильдарович, придётся заняться фантастикой.

– Перечитать Толстого?

– Почему бы и нет, если это поможет установить оружие, которым был убит Гаврилов. А каким он был в школе, этот Гаврилов? – Махоркин снова посмотрел на Лену.

– Да, как вам сказать – ни то, ни сё. Над ним все подсмеивались. Он был, как сейчас говорят, «на своей волне», почти ни с кем не общался, увлекался физикой, вечно пропадал в лаборантской у Сэма… ну это мы так учителя физики звали. Кажется, что-то изобретал. «Вечный двигатель», – посмеивались ребята, и кличку ему соответствующую придумали – «Якулибин». Несмотря на то, что Виктор выигрывал все олимпиады по физике, это не считалось для мальчишек поводом проникнуться к нему уважением. Они постоянно издевались над ним: выбрасывали портфель из окна второго этажа, прятали спортивную форму, разрисовывали дневник цветными фломастерами. Виктор издевательства переносил молча.

– Терпило значит, – хохотнул Волков.

– Странно, что он пришёл на эту встречу? Неужели забыл обиду? – не обращая внимания на глупые шуточки судмедэксперта, спросил Махоркин.

– Возможно, что и забыл, а может, чтоб доказать что-то нам всем. – Лена вновь сгустила брови – свидетельство крайней сосредоточенности. – Он, что-то такое говорил… точно не помню… но что-то вроде – вот, вы все думали, Якубов никчёмный, а мне может Нобелевку дадут.

– Нобелевку? – присвистнул Котов. – А за что?

– Я особо не вслушивалась, но, возможно, он наконец что-то изобрёл. Точно не знаю.

– Надо было слушать, Рязанцева. Ты же следователь, – вставил «шпильку» Волков.

– Да откуда же я знала, что надо… – Лена растеряно обвела взглядом коллег. Ей казалось, что все с укором сморят на неё. – Да его никто не слушал… – попыталась оправдаться, но многозначительное молчание коллег разозлило. – Ну да… я такая… плохая… невнимательная к людям… что вы так на меня смотрите… – Лена чуть не плакала. – Сами давно судьбой своих одноклассников интересовались?

– Что вы так разволновались, Елена Аркадьевна, никто вас ни осуждает. Волкову только повод дай, чтоб вас позлить. Пора бы уже привыкнуть к его подколкам. Давайте лучше накидаем версий. У кого какие по этому поводу будут размышления. – Махоркин протянул Рязанцевой маркер. – Записывайте.

– Да что тут размышлять, кто-то из бывших его кокнул? – не унимался Волков в своём сарказме.

– Другие предположения есть? – Махоркин посмотрел на оперативников.

– Кто-то из не бывших, – выдвинул версию Котов.

– Вряд ли. Место происшествия подтверждает, что я прав, – Волков вытянул вверх худой длинный палец, указывая куда-то в потолок.

– Случайный прохожий, – Лена слабо верила в выдвинутую ею же самой версию, но и такой вариант исключать было нельзя.

– Ну тогда я добавлю, как вариант – самоубийство.

– Ты смеёшься, Махоркин? Какое на фиг самоубийство. – Искривленный рот Волкова делал его похожим на клоуна, но не весёлого, как в цирке, а страшного, как в ужастике. – Если это самоубийство, то ваш Гаврилов – большой оригинал.

– Понимаю, что моя версия кажется нелепой, но на всякий случай запишем и её. Пока работаем по первым двум, как наиболее вероятным. Всё. По местам.

Глава пятая

Пусть это прозвучит мало романтично, но в семейных отношениях главную роль играет не столько любовь, сколько удобство. Что такое удобный партнёр? Видимо, тот, который подходит лично тебе. Тот, с кем удобно жить, которого хочется обнимать, советоваться, идти под ручку. Тот, с кем можно болтать, как ни о чём, так и о проблемах, или просто молчать и не мешать заниматься как делами, так и бездельем. Тот, кто ценит твои чувства и кому можно без стеснения о них рассказать. Тот, о ком хочется заботиться, даже когда он болеет и у него от насморка раздутый некрасивый нос.

С Мишкой у неё всё было не так. С ним ей было неудобно. Настолько неудобно, что он очень быстро начал раздражать. Но ведь он в этом не виноват. А кто виноват? Ну, конечно, она, кто ещё. Чёрствый, невнимательный человек, которого мало волнуют чужие чувства.

К самобичеванию прибавилась злость.

А интересно, если бы она не разорвала эти отношения, если бы вышла за него замуж, то, сколько бы она смогла терпеть присутствие этого человека рядом с собой?

Звонить Мишке ужас, как не хотелось, но ничего не поделаешь – начать следствие предстоит именно с него. Отбросив внутренние терзания, Лена набрала номер своего несостоявшегося мужа. Мишка ответил сразу, как будто только и ждал её звонка.

– Здравствуй, любимая!

– Миша, перестань, – Лена скривилась, – я звоню тебе по делу… по делу об убийстве Вити Якубова.

– А это что – убийство?

– По всей видимости, да, и есть предположение, что это мог сделать кто-то из наших. Из тех, кто был на той вечеринке. Давай встретимся в кафе «Коптильня» в 17.00. Ты сможешь?

Забавный интерьер кафе, соответствовал не только его названию, но и неожиданно совпал по теме с последними событиями. Это было первое, о чём подумала Лена. Тёмно-коричневые стены полукруглого зала казались подкопчёнными, то ли от этого доминирующего оттенка, то ли от запаха, разлитого в помещении. Не резкий, еле уловимый аромат дымка не раздражал, а вызывал обильный прилив слюны. И всё-таки это случайное совпадение коробило – было в нём что-то от Волкова, который бы точно не упустил возможность сострить про подкопчённого Гаврилова. Но почему именно это кафе пришло ей на ум? Бессознательно? А что это меняет? Значит где-то уже сидит эта циничность, уже прижилась и ни сегодня – завтра вылезет наружу вполне осознано.

– Прости за задержку, – Михаил сел напротив. – В пробке стоял полчаса. Ты что-нибудь заказала?

После десятиминутного самобичевания аппетит пропал.

– Нет, я, пожалуй, только кофе и бутерброд с сёмгой.

– А я поем, целый день мотаюсь, даже перекусить некогда.

Лена подумала, что ради приличия надо бы спросить, как у него дела, и где он так мотается, что даже поесть не успевает. Но всё это было ей совершенно неинтересно, более того, она с раздражением подумала, что, вот, он сейчас начнёт ей всё это рассказывать, не дожидаясь вопроса, но Мишка подозвал официанта, сделал заказ и, развалившись на стуле, весело спросил:

– Ну что там у вас?

– Почему у нас? – растерялась Лена.

– Рязанцева, ты зачем меня позвала? Вопросы задавать? Вот и задавай. А не хочешь, тогда просто о тебе поговорим. Мне всё равно о чём, а тебе приятно, – заулыбался Мишка.

– Миш, давай без шуточек. Я ведь могла тебя и повесткой вызвать к себе в кабинет…

– Ух, ты. А что? Я у тебя в кабинете, кстати, ни разу не был. К себе в кабинет… – нараспев проговорил Мишка, – звучит романтично, я бы даже сказал, эротично.

– Перестань. Давай о деле. Расскажи мне, что там произошло, пока мы с Наташкой гуляли. В чём причина ссоры, кто начал, и какое участие принял в этой потасовке каждый из присутствующих? Мне нужно точное описание картины происшествия.

– Да я сам не пойму – кому там змея под шлейф попала. Всё водка проклятая, напились, ну и давай меряться, кто круче. Ясно же, что Дыньчик самый крутой, чо спорить-то, за его же счёт гуляли. Вот Сенька и начал там нос к верху задирать, типа, он всё может, у него всё схвачено. Честно говоря, звучало это противно, он не столько себя восхвалял, сколько нас унижал, при этом на Альбинку поглядывал, он же за ней бегал в школе, вот, видимо, и начал рисоваться, хотел, чтоб она пожалела, что за него замуж не вышла. Первым не выдержал Борька Карпик, что-то буркнул в сторону Севки, но видно было, что это завистью продиктовано. Сенька его тут же и заткнул, типа не завидуй. Потом Межинов начал, типа, меня не купишь, я за себя сам расплачусь, даже бумажник достал. Сенька ему: «Ты бы не дёргался, дрыщ». – Миша замолчал, подумал пару секунд и продолжил. – Сенька ещё что-то такое сказал, типа, – «ты на зоне опущенный». Петух, короче. Тут Межинов и подскочил, стол опрокинул, он же с краю сидел и на Дыньчика набросился, за грудки схватил, а у Сеньки в руках бутылка, ну он ею Межинова по голове и огрел. Может быть просто по инерции получилось. Тут мы и бросились их разнимать.

– Ясно, а теперь подробно, кто кого держал?

– Ленк, я лично к Сеньке бросился, и Генка тоже, за это могу поручиться, а вот кто Межинова держал – я не видел, спиной стоял. Потом, когда повернулся, Межинова Танька Ветрова усаживала на ступеньку.

– Миш, а что было после того, как мы уехали?

– Да, в общем-то, ничего. Навели порядок и спать пошли. Пулько уехала. Около часа ночи вернулась Ветрова. Наутро уже все про всё забыли, продолжили застолье.

– Хорошо, а на следующий день кто-то приехал? Какой был состав участников?

– Да там приехало-то всего два человека. Ян Зверев с «А» класса и Ирка Харитошина.

– А Якубов? Как он оказался на опушке, в стороне от базы отдыха?

– Якубов позавтракал, потом вдруг сказал, что ему нужно зачем-то в город, уехал, вернулся через пару часов. Снова за столом посидели, кто-то из ребят спать завалился, кто-то рыбачить пошёл, там же в пруду искусственно рыбу выращивают, а мы с Генкой в настольный теннис пошли играть. За столом все собрались только в пять. Якубова, кстати, уже не было. Что-то не припомню я его. А… и девчонки все уехали, одни ребята оставались. Потом Генка заметил клубы дыма, пошли посмотреть – откуда… а там пожар… ну не сильный такой, но подбирался уже к домикам, опасно было. Мы пожарных вызвали, ну и сами стали воду носить из пруда. Вот вроде и всё.

– Миш, а ты про Якубова что-нибудь знаешь, чем он занимался всё это время? Помнишь, он в школе всё что-то изобретал.

– Ага, помню.

– Он за столом сказал, что ему Нобелевку могут дать, ты знаешь, о чём он говорил?

Миша пожал плечами.

– Нет, не знаю. Врёт он всё.

– Ты думаешь?

– Да уверен. У него же на лбу написано большими буквами – неудачник. Думал фамилию сменит, так и фартить ему начнёт. Это же надо такое придумать.

– Миш, мне нужны телефоны всех тех, кто был на встрече, у тебя есть?

– Кое-кто есть, не все, конечно, но там по цепочке созванивались. – Миша достал телефон и просмотрел список контактов. – Вот, у меня Камышин, Карпик, Трошин, Ветрова и Пулько. Ну и Генка. Этих я обзванивал, а они уже остальных.

– Хорошо, давай я себе их забью.

– Слушай, а вы кого подозреваете? – заговорщицки прошептал Мишка, перегнувшись через столик, как будто кто-то мог их подслушивать.

– Тебя, – выпалила Лена, которой склонённая голова мешала набирать цифры на телефоне.

– Да ладно. – Отпрянул Мишка. – Я-то тут причём?

– А чего ты испугался, если не виновен? – Сохраняя на лице серьёзность, пристально посмотрела ему в глаза Лена.

– Ну и шуточки у тебя… – Мишка подцепил на вилку розовый с подкопчённой рыжиной кусок форели, – … ментовские.

– Так я и есть мент.

Вечером в летнем парке какофония шума повышена, потому что завезли карусели и вся выпущенная на волю каникулами детвора, с упоением окунулась в свободу кружения, взлётов и падений.

Наверное, не очень удачное место для разговора, но сидеть на скамейке и наблюдать за этой весёлой круговертью Лене нравилось. Вдруг вспомнилось, что в детстве она очень боялась высоты, но во втором классе прочла книжку «Четвёртая высота» про Гулю Королёву и поняла, что любой страх надо покорять, как Эверест. И покоряла. Брала зонтик, карабкалась на почти двухметровый забор, раскрывала зонт и прыгала. Страх был побеждён – раскрытых зонтиков она бояться перестала.

Яркая, красивая, дерзкая Таня Ветрова грациозной походкой вошла в ворота парка и направилась вдоль аллеи, проходя мимо засаженных розами клумб и конкурируя с ними по красоте. Розы проигрывали. Их нежная красота блекла, рядом с экспрессией девушки. Хищность развивающегося на ветру шифона смягчали удачные вкраплёния голубых разводов в леопардовый принт, от чего платье не казалось таким уж вызывающим, но взоры окружающих всё-таки притягивало.

– Приветик. – Таня опустилась на скамейку, словно бабочка на цветок. – Что-то случилось или просто так поболтать захотелось?

– И то, и другое.

«Знает или нет о гибели Якубова? На момент пожара никого из девчонок не было, но такие новости распространяются быстро. Хотя… если спрашивает, значит, скорее всего, не знает». – Лена решила пока не говорить о пожаре.

– Я думала, что вы это дело замяли? Вроде как всё успокоилось. – Внешне Таня была спокойна, даже беззаботна.

– Не получилось замять. – Лена на секунду умолкла, обдумывая с какой стороны ей подойти к главному. – Таня, а почему Межинов сбежал из больницы?

– Так ему же всё сделали что нужно было. Чувствовал он себя нормально, сказал, что дело у него какое-то незавершенное и некогда ему разлёживаться.

– А что за дело?

– Не знаю. Он же неразговорчивый всегда был.

– А из-за чего у них конфликт с Сенькой возник?

– Ой, ну ты же Дыньчика знаешь – сплошные понты. Если честно, даже мне тошно было его слушать. Да и остальным, наверняка, тоже, но все терпели, потому что на халяву-то гуляли. Получается Дыньчик этой халявой всем рот и заткнул, не выдержал только Олег. Он Сеньке сказал, что терпеть унижения не собирается и готов деньги за банкет отдать. А тот ему в ответ: «Сиди уже, откуда у тебя деньги, на зоне не платят».

– На зоне? Это он про что?

– Не знаю. Говорю же – неразговорчивый он.

– Ну вы вроде рядом сидели, и ты потом его сопровождала, неужели так ничего он о себе и не сказал?

– Не-а. Мы о нём, как и о тебе ничего не знали. Три года назад, когда собирались, его не было. Я вообще не знаю, откуда он про встречу узнал. Он ведь, как и ты – соцсетями не пользуется.

– А ты откуда про встречу узнала?

– Мне Генка позвонил. Он сбором занимался.

– Таня, я знаю, что ты после больницы вернулась на Медвежьи озёра и осталась там ночевать, а уехала только на следующий день. Расскажи, что там всё это время происходило?

– Да ничего такого… Я почти сразу спать ушла. Утром немного посидела, потом мне скучно стало, я такси вызвала и уехала.

– Во сколько?

– Часов в двенадцать.

– А Виктор Якубов там ещё был?

– Витька? Ну да. А что? Витька-то тут причём?

– Скажи, а о пожаре ты знаешь?

– О каком пожаре? – Таня распахнула огромные, как у японских анимашек глаза.

– Там, неподалёку, случился пожар, ребята бросились тушить.

– Да? Ну геройские у нас пацаны, ничего не скажешь. – В голосе Татьяны Лена уловила лёгкий сарказм.

– В этом пожаре погиб Витя Якубов.

– Как? – Таня снова включила анимашку.

– Да. Было обнаружено его обгоревшее тело.

– Ничего себе! Да… – протянула девушка. – Кто бы мог подумать… погиб, как герой.

– Дело в том, что погиб он не во время тушения. Похоже, что пожар-то и начался с него.

– Ничего не понимаю.

– У нас есть подозрение, что Виктора убили, а пожар устроили, чтобы скрыть следы преступления. Сымитировали гибель от костра. Как будто он уснул, ветер разнёс огонь, и спящий заживо сгорел.

– А разве так не могло быть?

– Не могло. Ветер поменял направление, и огонь ушёл в другую сторону.

– Тогда как он погиб?

Лена подумала, что увлеклась и слишком много рассказала свидетельнице. Она допустила ошибку. Ведь всё должно быть наоборот, вопросы должна задавать она, а отвечать Ветрова. И от Ветровой ей нужна была информация, а получилось, что она всё сама ей разболтала. «Как это у неё так получилось?» – вдруг опомнилась Рязанцева и от досады прикусила губу.

– Пока неизвестно. Расследование только начато, поэтому мне нужно узнать побольше о Якубове.

– Ты думаешь это как-то связано с тем, что случилось на встрече? – снова задала вопрос Ветрова, но на этот раз Лена была начеку и потому сразу задала встречный вопрос:

– А какое участие Якубов принимал в стычке?

Теперь задумалась Татьяна.

– Да, в общем-то, никакого. Как и все, кинулся разнимать.

– А где конкретно находился?

– Кажется, он удерживал Межинова.

– Точно или кажется?

Таня снова задумалась, уперев взгляд в невидимую стену перед собой.

– Точно. Он удерживал Межинова за руку, оттаскивал его к домикам. И он же усадил его на крыльцо. Я потом подскочила, когда кровь увидела.