Текст книги "Марпа и история Карма Кагью: «Жизнеописание Марпы-переводчика» в историческом контексте школы Кагью"

Глава 4

Марпа несет благо существам и Учению Будды, ясно показывая всем свои силы.

Скорбь и отречение Марпы из-за смерти Дармы Доде усиливают практику всех учеников.

Лама Нгогпа и остальные ученики достигли достаточной зрелости и освободились от многих омрачений благодаря посвящениям и практике устных наставлений.

Когда завершилось длительное празднование возвращения Ламы из Индии, большинство учеников и помощников разъехались по домам. Учитель-отец вместе со всеми своими сыновьями ушел в строгое затворничество, выполняя предсказание Наропы. Он расположился на самом верхнем этаже своей башни. Под ним медитировал Дарма Доде. Еще ниже находились комнаты нескольких великих учеников – остальные тоже сосредоточились на практиках совершенствования (садхана) в строгом затворничестве. Жена Марпы, Марпа Голег и Бавачен из Паранга заботились о них.

Марпа передал своему сыну Дарме Доде устные наставления о выбросе и переносе сознания. Сын полностью освоил эту практику и достиг глубокой уверенности.

Как-то раз послышался лай собаки и кто-то постучал в главные ворота. Выглянув в окно, Дарма Доде увидел высокого человека в белых одеждах, вооруженного луком и стрелами. Мать открыла незнакомцу дверь, и тот сообщил:

– Послезавтра начинается ежегодная ярмарка Нгамо Чушул. Твой старший брат оплачивает все торжества. Некоторое время назад мы с почтением пригласили Марпу председательствовать на самой ярмарке и празднике ее открытия. Это большая честь. Теперь я приехал, чтобы сопроводить туда Ламу или его сына. Один из них, у кого есть время, обязательно должен прибыть на открытие.

Он был очень настойчив.

Дагмема угостила его хорошей едой и пивом. Пока он ел и пил, она говорила:

– Замечательно, что вы устраиваете эту ярмарку и все торжества. Но, как я уже сказала тебе, Мастер Марпа должен выполнить предсказание и пожелание Наропы. Это значит, что отцу и сыновьям нужно провести три года в строгом затворничестве. Сейчас прошел только год – поэтому я не думаю, что отец или сын смогут приехать к вам. Нам придется отправить на открытие кого-нибудь из ближайших учеников, – она тоже говорила весьма настойчиво.

– Это должен быть или отец, или сын, – ответил захмелевший гость. – Никто другой не может возглавить праздник. Если бы поехал сам Лама, я остался бы, чтобы сопровождать его. Раз он не поедет, я возвращаюсь к себе. Во всяком случае я передал вам приглашение. Не говорите, что не получали его!

Он резко поднялся, отряхнул подол своей одежды от пыли и ушел.

Сын Марпы подумал: «С точки зрения общества у меня самые выдающиеся родители. Благодаря моей семье, родственникам и помощникам я свободен от печалей и забот, а еще я знаю Дхарму. Значит, я вполне подхожу для того, чтобы возглавить открытие ярмарки в этом году. Но если я спрошу отца или мать, они этого не разрешат. Придется убежать тайком».

Через два дня, начиная с самого рассвета, мимо шло много людей по дороге на ярмарку, все в праздничных одеждах и украшениях. Дарма Доде решил: «Надо уйти так, чтобы никто не услышал». Он встал с постели и приготовился уходить, как вдруг в его уме появились другие мысли: «Пословица гласит: “Чем выше гора, тем глубже пропасть. Чем выше награда, тем больше риск. Чем глубже Дхарма, тем сильнее Мара”. Мой отец жестоко накажет меня. Когда Мара чинит препятствия, опасность очень велика». – Он вернулся и снова лег.

В тот момент мимо проходили три беззубые старухи, с головами седыми, как белоснежные раковины. Они громко говорили:

– Мы столько раз бывали на великой ярмарке Нгамо Чушул в Лходраге, но нам все мало. Неизвестно, когда придет смерть. Кто знает, придется ли еще раз увидеть этот праздник.

Дарма Доде смотрел, как они удалялись своей неровной старческой походкой, опираясь на палки. Не догадываясь, что эти три старухи были колдовскими проделками Мары, он подумал: «Даже если такие бабушки идут туда, почему же и мне не пойти? Ведь я молод и я – любимый сын отца и матери!»

Набросив на плечи белую накидку, он стремительно покинул затворничество. В тот момент мать как раз несла ему горячий завтрак, и они столкнулись на лестнице. Она воскликнула:

– Сын, нельзя столь внезапно выходить из затворничества! Куда ты собрался? Возвращайся и продолжай практику.

Дарма Доде боялся, что мать схватит его, и побежал вниз по лестнице. В руках у матери был поднос с едой, и она не могла задержать сына, когда тот пробегал мимо. Внизу сын подумал: «Если мать даст мне совет, я послушаю ее. Но если она захочет меня остановить, я уйду». У ворот, оседлав своего коня, он обернулся.

В это время мать размышляла: «Если сын послушается меня и остановится, надо постараться его задержать. Если же он не подчинится, надо хотя бы дать ему совет».

И она сказала вслух:

– Сын, послушай свою мать. Вернись назад.

– Мама, – отвечал Доде, – пословица гласит: «Когда луна яркая, она находится в первой фазе. Пока родители живы, сын находится в первой фазе». Я не болен, не страдаю. Я прекрасно гожусь для того, чтобы пойти на ярмарку. Пожалуйста, разреши мне пойти туда хотя бы в этот раз.

– Ты посоветовался с отцом? – спросила Дагмема.

– Нет, – ответил Доде, – разве недостаточно, что сейчас я сообщаю об этом тебе?

Видя, что он вот-вот уйдет, мать произнесла:

– Сын, уж если ты уходишь, совсем не слушаясь меня, давай с тобой условимся. Дай мне несколько обещаний и крепко держи их в своем сердце. Сегодня не садись во главе ряда. Не принимай даров как почетный гость. Не говори приветственных речей. Не давай поучений Дхармы. Не пей пива. Не езди верхом. Возвращайся не позднее полудня. Вот семь обетов, о которых мы должны договориться. Соблюдай их!

Сын торопливо ответил:

– Все это будет сделано, – и ускакал.

Тогда Дагмема отправила вслед за сыном четверых ближайших учеников, достойных доверия, во главе с Марпой Голегом и Миларепой, попросив их проследить, чтобы Дарма Доде соблюдал эти семь договоренностей.

Когда мать осталась одна, ее сердце почему-то было особенно неспокойным. Со слезами на глазах она думала: «Раньше, даже когда сын уходил на месяц ради блага других, я так не волновалась. Сегодня же он уехал всего на полдня, а я не нахожу себе места – не значит ли это, что должно произойти какое-то ужасное несчастье?»

Молодой лама и его ближайшие друзья приехали на открытие ярмарки и увидели, что люди там расположились рядами. Они сели в конце ряда учителей, там, где начинался ряд мирян. Мудрые пожилые ламы заволновались и сказали:

– О, неужели это сын Марпы Дарма Доде? – и послали слугу убедиться в этом.

Слуга принес им положительный ответ, и ламы тут же пригласили Доде занять почетное место во главе ряда. Он не хотел садиться туда. Тогда они в один голос сказали так:

– Это неправильно. Неважно, как ты сам на это смотришь, но нам не подобает сидеть впереди сына Мастера Марпы.

И все они, словно стая птиц, поднялись с мест, взяли свои подушки и переместились в задние ряды – так Дарма Доде оказался впереди всех.

В результате ему пришлось быть почетным гостем, принимать дары и произносить приветственную речь. Он также вынужден был давать поучения Дхармы, отвечая на вопросы почтенных лам, и всем стало ясно, что он очень хорошо образован. А после этого каждый из благородных гостей поднес ему пива, и, уступая их настойчивости, он выпил понемногу из каждой кружки.

К тому времени полдень уже миновал, и Миларепа напомнил ему:

– Драгоценный Лама, пословица гласит: «Праздник должен закончиться до того, как он станет слишком хорошим, иначе веселье перейдет в драку». Ты нарушил большинство обещаний, данных твоей матери. Сейчас, когда уже перевалило за полдень, нам пора возвращаться.

– Да, – ответил Дарма Доде, – ты прав, старший брат, Великий Маг.

Они уже собирались уходить, как вдруг появился дядя Дармы Доде. Он был самым богатым человеком в Лходраге, но бездетным. Он вел под уздцы прекрасно оседланного коня по имени Белокрылый Ворон – то был самый красивый и быстрый конь в Лходраге.

Дядя заявил:

– Вставай, племянник! Во время приветственной речи и остальной части праздника ты показал отличное знание Дхармы. Теперь отличись-ка в верховой езде. Садись на этого коня!

Сын Марпы ответил:

– Немного позже я попытаюсь как можно лучше исполнить то, о чем ты просишь. Но сегодня не искушай меня верховой ездой. Когда я собирался сюда, моя мать дала мне несколько наказов, и я уже нарушил большинство из них. Если сейчас сяду на коня, я нарушу все.

– Твоя мать Дагмема – очень сильная женщина, – сказал в ответ дядя. – Но она всего лишь моя сестра. Каким бы незначительным я ни был, но я все-таки ее старший брат. Если ты слушаешься свою мать – тем более ты должен послушать меня. Вспомни пословицу: «Даже если твоего дядю уносит река, не хватай его за волосы». Это правда, так что лучше не отказывайся. После того как ты покажешь мастерство в верховой езде, я подарю тебе этого коня вместе с седлом и всей упряжью.

С этими словами дядя потянул Дарму Доде за руку и силой заставил его сесть на коня. Так сыну Марпы не удалось избежать и этого нарушения. Конь поскакал галопом, и Дарма Доде с его величественной посадкой снова показал себя с лучшей стороны. Он был самым лучшим и в духовных, и в мирских делах, и ему несли все больше даров. Некоторое время он чувствовал себя очень довольным.

Миларепа настоятельно просил его:

– Господин, ты нарушил уже все, о чем утром договорился с матерью. Пословица гласит: «Прежде чем сражаться с толпой, обуздай собственного коня». Нам нужно как можно быстрее уезжать – до того как разойдется толпа.

И они выехали домой. Дарма Доде сидел верхом на коне, полученном в дар от дяди, а Миларепа вел этого коня за поводья. Доде заметил:

– Послушай, я не старец и не калека. Я сам справлюсь с этой лошадью. Отпусти поводья и поезжай вперед.

Они проехали большую часть пути и спустились в долину Шен. С одной стороны дороги бурлил стремительный поток, отчего ехать по ней стало опасно. По другую сторону среди скал росли кусты, в которых свили гнезда дикие куропатки. Когда Дарма Доде проезжал мимо гнезда, топот копыт вспугнул куропатку и шестерых ее птенцов. Они закричали и, захлопав крыльями, взмыли в небо. От неожиданности конь метнулся в сторону. Сын Марпы упал на камни, но одна нога его застряла в стремени. Испуганный жеребец протащил его по скалистой тропе на расстояние полета стрелы, и голова Доде разбилась. В трещинах показался мозг, и хлынула кровь.

Миларепа на полном скаку обернулся назад и увидел вдали коня без всадника. «Сын упал с лошади», – подумал он. Сдерживая ветры энергии, Миларепа поскакал назад, поймал коня Доде и, спешившись, привязал его к дереву. Видя, что всадник потерял сознание, Мила сел, положил его голову к себе на бедро и осмотрел ее. Череп был расколот на восемь частей, обнажив мозг, из ран непрерывно текла кровь. Понимая, что ничего сделать нельзя, Миларепа уже не сдерживал слез.

К ним подъехали остальные ближайшие ученики Марпы. Они растирали ладони и ступни Дармы Доде, зовя его по имени. Было очевидно, что на коне его везти нельзя, потому решили сделать носилки. Среди даров, полученных на ярмарке, нашелся рулон шелка – им ученики перевязали голову сына своего Учителя. Пока они сооружали носилки, подул свежий ветер, и Дарма Доде пришел в себя. Открыв глаза и увидев Миларепу, он произнес:

– Брат Великий Маг, как хорошо, что ты пришел. Конь сбросил меня, и я ударился головой. Чем это вы все занимаетесь?

– Лама, ты не сможешь ехать верхом и даже идти, поэтому мы готовим носилки.

– Благородный человек, – отвечал сын, – не опускает своих рогов гаруды, даже если проголодается³⁷. Так гласит пословица. Я попробую сесть на коня. Снимите этот пояс и разорвите его пополам.

Они сделали то, о чем он просил: разорвали пополам его пояс, одной частью еще крепче перемотали ему голову, а другой подвязали одежду.

– Теперь усадите меня на коня.

Когда они сделали и это, он добавил:

– Дядя Голег, ты самый старший из всех, тебе и вести моего коня. Вы двое, поддерживайте меня справа и слева. А ты, старший брат Великий Маг, пойди вперед и расскажи моим родителям о том, что я немного поранился.

Так они потихоньку двинулись к дому.

Миларепа поскакал впереди всех. Достигнув поместья Марпы, он быстро поднялся в комнату Ламы на верхнем этаже башни. Совершив полный поклон, он сказал:

– Драгоценный Лама, я должен тебе кое-что сообщить, но не могу произнести и трех слов.

– Раньше, – ответил Марпа, – когда ты приходил ко мне, я радовался. Сейчас же у меня тяжело на сердце. Что случилось? Говори!

Некоторое время Миларепа не мог заговорить, из глаз его текли слезы. Наконец, собравшись с духом, он рассказал Ламе всю историю.

– Итак, мой сын утром отправился на ярмарку? – переспросил Марпа.

– Да, Лама.

– Где он разбил голову?

– В долине Жен³⁸.

– Ну, что ж, она, видно, не зря так зовется. Ведь он еще жив, правда?

– Он не умер, он приближается сюда.

– Как вы его перевязали?

– Мы разорвали пополам по всей длине его пояс: одной частью мы замотали ему голову, а второй подвязали одежду, – ответил Мила.

– Это знак того, что отца и сына ждет разлука. Прошлой ночью мне приснилось, что пришел черный человек и сказал: «Наропа приказывает тебе вырвать свое сердце и отдать его мне, чтобы я отнес ему». Я подумал: «Нужно выполнить это пожелание Мастера». Вырвав сердце, я отдал его незнакомцу. Довольный, он положил его в чашу из черепа и прикрыл кривым ножом, а затем исчез. Еще мне снилось, что в центре мандалы образовалась дыра, солнце и луна одновременно распались на кусочки посреди неба, и высохло озеро бодхичитты. Даже если я пойду сейчас ему навстречу, это ни к чему не приведет. Тем не менее между нами, отцом и сыном, все еще есть связь самайя. Поэтому из сострадания я должен выйти к нему.

Сказав так, Марпа вышел во двор и вскоре встретил там всю процессию. Сын вымолвил:

– Утром я поехал на ярмарку. Я ударился головой. Посмотри, пожалуйста, серьезна ли моя рана.

Марпа сел, и Доде положил голову ему на бедро. Отец ослабил повязку на голове сына и осмотрел рану. Увидев, что череп разбит на восемь частей, а мозговая оболочка лопнула, обнажив мозг, он подумал: «Мой сын долго не проживет».

Дарма Доде снова потерял сознание. Не убирая головы сына со своего бедра, отец повернул его на бок и прямо на ухо спел песню, проясняющую выброс сознания:

 
Послушай сын, царевич Додебум!
Я, переводчик Марпа,
Трижды ходил в Индию.
С преданностью служил я истинным Учителям —
Мастерам Наропе и Майтрипе —
И получил много тантр, комментариев и устных
наставлений.
Они даровали мне передачу сущности четырех
посвящений.
В частности, я получил методы выброса и переноса
сознания.
Ничего не скрывая, я всему обучил тебя, сын.
Додебум, помнишь ли ты эти тантры
и поучения?
 
 
Все вещи, состоящие из частей,
Непостоянны и тленны.
Сын, это иллюзорное тело не вечно.
Внезапно появились препятствия Мары.
Твой череп разбит, словно белая раковина.
Лопнул белый шелк твоей мозговой оболочки,
Под ней обнажился твой мозг – собрание Будд.
Сын, это правда, что тело бренно.
Твой почтенный отец – мандала Йидамов.
Выведи свое сознание через отверстие Брахмы.
Направь сознание в сердце благородного отца.
 

Так пел Марпа.

Мать Дармы Доде услышала эту песню из своей комнаты и подумала: «Лама медитировал наверху, но сейчас он внизу, во дворе, поет песню, объясняющую выброс сознания. Неужели с нашим сыном случилось несчастье?»

Она поспешила вниз и во дворе увидела сына, лежащего без сознания, – его окровавленная голова покоилась на бедре отца, сидящего прямо на земле. Дагмема упала без чувств.

Через некоторое время, придя в себя, она обратилась к мужу:

– Ты изучил восемь ступеней медицинской практики. Умрет наш сын или останется в живых?

– Да, я в совершенстве знаю восемь ступеней медицинской практики, но невозможно излечить тело, лишенное головы. Сказано: «Когда созревает карма существ в трех мирах, Будды трех времен бессильны». У меня нет средств его излечить. Если знаешь как – попробуй ты.

Он переложил голову Дармы Доде на колени матери.

– Ты пролила единственную каплю драгоценного масла в котел с водой. Как ты могла отпустить сына на ярмарку прямо посреди его затворничества? Не зря говорят: «Женщина, ведущая собрание; коза, указывающая путь; луговая собачка, стерегущая дом; пирамида, выстроенная из пепла, и масло, оставленное на солнце, – все это не смешно».

Марпа накрыл голову накидкой и сидел не двигаясь.

Мать подумала: «Меня винить не в чем, но сейчас не время спорить, потому что это может повредить практике моего сына. Дарма Доде не направил сознание в сердце отца, почтенного Марпы, который также является его коренным Ламой и давал ему передачу природы ума. Но я – его мать, я дала его уму тело – может быть, он выбросит свое сознание в меня».

И, склонившись к самому уху сына, сдерживая слезы, Дагмема спела ему песню, объясняющую выброс сознания:

 
Драгоценное, высшее, подлинное Тело Воплощения
Всех Будд трех времен,
Переводчик Марпа,
С почтением простираюсь у твоих стоп.
 
 
Послушай, сын Додебум.
Ты сейчас уходишь из этого мира,
И, должно быть, тебе небезразлично
Разрушение этого составного тела.
 
 
Почтенный отец, Переводчик Марпа,
Трижды ходил в Индию.
Не опасаясь за свою жизнь, он искал Дхарму
И учился у многих великих лам.
В частности, Махапандит Наропа
Дал ему устные наставления
Линии передачи шепотом,
Все без исключения.
 
 
Ничего не утаив, отец передал их тебе.
Ясно ли ты помнишь все это сейчас?
Глубоко ли твое доверие
К наставлениям Махапандита Наропы?
Достиг ли ты уверенности
В практике слияния и выброса сознания?
Устойчива ли твоя медитация
В нерожденной Великой Печати?
Прочно ли твое доверие
К устным наставлениям о выбросе и переносе
сознания?
 
 
Это составное тело из плоти и крови
Непостоянно, словно радуга в небе.
Тело-иллюзия никогда не бывает вечным.
Я, твоя мать, – Дагмема, подруга Йидама
Хеваджры.
Я – мать, дающая рождение всем Буддам трех
времен.
На восьмилепестковом лотосе в моем сердце
На львином троне, на дисках солнца и луны
Сидит превосходное существо – переводчик Марпа.
Он – Будда О Алмаз в окружении девяти йогинь.
Сын, отошли сознание через отверстие Брахмы
И направь его в сердце матери.
 

Так пела мать Дармы Доде.

Поскольку его сознание все еще оставалось в теле, она подумала, что он не услышал ни слова, и крупные слезы покатились из ее глаз. Они упали прямо в ухо сына – благодаря этому, а также близкой связи матери и сына Доде пришел в себя и открыл глаза. Он слышал и понял песню выброса сознания, которую спела ему мать. Он проговорил:

– Старший брат Великий Маг, помоги мне встать.

Поднявшись на ноги, он сам перевязал свою голову, расколотую на восемь частей, и попросил:

– Старший брат Великий Маг, вытри мне лицо. Пока Миларепа вытирал ему лицо, сын говорил: – Я думал, что еще в этой жизни смогу отблагодарить родителей за их доброту. А сейчас я не только не отблагодарил, но и причинил им страдание. Поскольку все так вышло, я хочу сказать несколько важных слов, попросить родителей не печалиться. Подпевай мне.

Миларепа отвечал:

– Пожалуйста, не говори так. Это может создать препятствия для твоей жизни.

– Старший брат Великий Маг, о каких препятствиях ты говоришь? Разве это – не препятствие? Настало время пройти великий вселенский Путь, называемый «бардо становления», – долгий и опасный путь, подобный узкому туннелю. Большинство существ переживает там ужасные страдания. Но благодаря доброте моего отца Марпы у меня есть возможность отправиться прямо в место моего следующего рождения, избежав этого бардо становления. Большинство людей, даже получив драгоценное человеческое тело, не практикуют Дхарму. Я сочувствую им всем, но ничего не могу поделать. И потому, родители, прошу вас, не печальтесь. Старший брат, подпевай мне.

И он спел такую песнь-мольбу:

 
Драгоценный Мастер, обладающий тремя
качествами,
Неотделимый от славного Ваджрадхары,
Отец Хеваджра с девятью йогинями
И мать Дагмема, дающая жизнь Буддам!
Я почтительно простираюсь перед вами, отец и
мать.
Даруйте мне ваше благословение и посвящения.
 
 
Уходя из этого мира,
Я не испытываю ни страха, ни тревоги.
Но мне немного грустно,
Оттого что я умираю, не отблагодарив вас за
доброту.
Но эту смерть нельзя было предотвратить.
Родители, прошу, не печальтесь.
 
 
Все тантры и комментарии, которым учил отец,
Сейчас мне помнятся необычайно ясно.
Неколебимо мое доверие
К Пути искусных средств – Шести йогам Наропы.
Я достиг полной уверенности
В устных наставлениях по особым практикам
Слияния и выброса сознания.
Сейчас устойчива моя медитация
 
 
В нерожденной Великой Печати.
Глубоко мое доверие
К особым поучениям о выбросе и переносе сознания.
Родители, прошу, не плачьте.
В нерожденной простоте, Великой Печати,
Все скандхи, основы сознания и опоры
восприятия —
Органы чувств и их объекты —
Видятся ясно как природа Йидамов отцовского и
материнского начал.
То, что выбрасывается, и тот, кто производит
выброс сознания, —
Вне всякой двойственности.
Вот почему я направлю свое сознание
В нерожденную подлинную реальность.
Я не выброшу сознание в сердце отца или матери,
Не направлю сознание вверх.
 
 
Прошу, передавайте тантры и комментарии
Мастеров Наропы и Майтрипы
Нгогтону, Великому Магу
И остальным главным ученикам.
Прошу, распространяйте Учение Будды.
Даже если бы остался в живых,
Я не смог бы сделать большего.
Даже в смерти я не прошу ничего другого.
Не думаю, что мы – отец, мать и сын —
Встретимся еще в этой жизни.
Пожалуйста, давайте встретимся
В Уддияне – блаженной стране.
 

Так пел Дарма Доде.

Марпа сказал ему:

– Сын, если бы ты остался с нами, везде и всегда были бы хорошие урожаи и здоровый домашний скот. Дожди шли бы вовремя. Прекратились бы эпидемии среди людей и животных. Кроме того, устные наставления по выбросу и переносу сознания, которые приносят Просветление без усилий в медитации, расцвели бы в Тибете. Живые существа получили бы пользу, достигая полного блаженства и счастья. Однако неожиданно возникли препятствия, чинимые Марой.

Марпа, Дагмема и ближайшие ученики внесли сына в дом и стояли вокруг него. Благородная Палмо и некоторые другие с надеждой просили его произвести перенос сознания для блага всех существ. Доде отвечал:

– Если вы хотите, чтобы в Тибете процветали учение и устные наставления о выбросе и переносе сознания, приносящие Просветление без усилий в медитации, найдите мне свежий труп юноши без повреждений и ран.

Ближайшие ученики Марпы разбежались во всех четырех направлениях в поисках такого тела. Однако, поскольку устным наставлениям о выбросе и переносе сознания, приносящим Просветление без усилий в медитации, не суждено было распространиться в Тибете, они не нашли ни одного неповрежденного мужского трупа. Один из учеников нашел и принес труп пожилой женщины, умершей от зоба, и просил Дарму Доде перенести в него свое сознание. Тот отказался:

– Это не принесет блага существам. Я не стану переносить сознание в это тело.

Другой ученик, пастух, нашел тушку голубя в развалинах храма. Голубь умер от истощения сил, спасаясь от ястреба. Пастух принес мертвую птицу сыну Марпы и просил его перенести свое сознание в это тело.

– Перенос сознания в тело животного, – ответил тот, – не принесет пользы существам. Неужели вы хотите отправить меня в такую низкую сферу существования? Я не стану переносить сознание в тело голубя.

Видя, как Дарма Доде отказывается использовать все эти возможности, пастух и некоторые другие ученики чуть не разуверились в Учении Будды. Они сказали:

– Великий переводчик Марпа утверждает, будто обладает поучениями, приносящими Просветление за одну жизнь. Но, похоже, это не так. Должно быть, все чудеса, что сам Марпа демонстрировал раньше, были обычными фокусами.

– Разве возможно, – отвечал сын, – чтобы все поучения, собранные в Индии, были ненастоящими? А точнее, разве возможно, чтобы поучения, передаваемые моим отцом, были подделкой? Не теряйте доверия к Мастеру. Это прямая дорога в нижние миры. И сейчас, чтобы распространять Учение Будды и доказать подлинность поучений, данных моим великим отцом, а также для того, чтобы вы, пастух и остальные, не попали в нижние сферы, я перенесу свое сознание в голубя. Сейчас я нахожусь в фазе развития. Когда настанет фаза свершения, я совершу выброс сознания. Если вывести сознание в фазе развития, совершаешь коренной проступок – убийство Йидама. Так что сначала я растворю все в фазе свершения. Положите голубя ко мне на подушку и приготовьте дары.

Они так и сделали. Когда сын усилил сосредоточение в фазе развития, все, даже обычные люди, увидели Будду О Алмаза с девятью Йидамами в женском облике – ясно и отчетливо. Когда Дарма Доде растворил все в фазе свершения и выбросил сознание, его лицо помертвело, а голубь шевельнул крыльями. Когда же сын полностью покинул тело, птица поднялась и встряхнулась. Казалось, голубь кланяется отцу и матери. Затем он трижды облетел вокруг них по часовой стрелке и направился в верхнюю часть долины Трово. Отец крикнул:

– Сын, вернись!

Голубь вернулся и облетел башню. Затем он опустился на правое плечо отца и уже больше не улетал. Марпа молвил:

– Дагмема, обстоятельства таковы, что мы должны будем обращаться с этим голубем, как со своим сыном. Давай отнесем его в алтарную комнату и сделаем подношения.

Родители отнесли голубя на верхний этаж башни, в зал для медитаций, и оставили его там. Они решили вместе провести церемонию кремации и поминальный пир. Вначале соорудили костер. Когда разжигали огонь, из четырех главных и четырех промежуточных сторон света появились разноцветные лучи и вошли в пламя. Послышалась музыка богов и полубогов, и с неба пошел дождь из цветов, чему все были свидетелями.

Затем голубя, в которого Дарма Доде перенес свое сознание, на шелковом платке отнесли к месту кремации. Отец сказал ему:

– Сын, облети этот костер.

Голубь послушался. Видя это, все присутствующие поклонились Марпе и его сыну как самим Буддам.

В этот момент появилась Дагмема. Она рванулась прямо к огню, но ученики задержали ее. Она воскликнула:

– Я могла бы броситься в костер! Но я хочу обойти его в знак почтения к моему сыну.

Дагмема несколько раз обошла кругом погребальный костер, поддерживаемая ближайшими учениками, – плача, она неустанно повторяла слова любви и скорби. При виде этого никто в Лходраге не мог удержаться от слез. Мастер Марпа также не скрывал своей печали.

В их местности жила пожилая пара, у которой недавно умер единственный сын. Когда это произошло, Марпа навестил осиротевших родителей и, чтобы облегчить их скорбь, дал самые основные поучения Дхармы, касающиеся жизни и смерти. В частности, он сказал им тогда:

– Если бы вам приснилось, что у вас был сын, который потом умер, во сне вы переживали бы глубокую печаль. Но на самом деле вы страдали бы из-за смерти кого-то, кто и не рождался. Ваша сегодняшняя скорбь по сыну ничем по сути не отличается от скорби во сне. Посмотрите на это как на сон, как на иллюзию и не отчаивайтесь.

Теперь же эта пожилая пара пришла на кремацию тела Дармы Доде. Старики сказали Марпе:

– Господин, когда умер наш единственный сын, ты успокаивал нас: «Не расстраивайтесь, это всего лишь иллюзия, это сон». Сейчас, когда погиб Дарма Доде, у тебя осталось еще шесть сыновей во главе со старшим из них – Дарма Самтеном. Кроме того, ведь смерть твоего сына – это не более чем иллюзия. Почему же ты так печален?

Лама отвечал им:

– Я объяснил Дхарму согласно вашей ситуации в тот момент. Все это верно. Но я сейчас расстроен не из-за того, что привязан к явлениям как реальным. Если бы ваш сын продолжал жить, он сначала лишил бы вас сил и покоя. Потом он отобрал бы ваше состояние и оставил бы вас без пропитания. Наконец, он столкнул бы вас в три низшие сферы существования. С моим сыном было бы иначе. Останься Дарма Доде в живых, он принес бы пользу Учению Будды и всем существам. Это был бы сон, но один из самых лучших снов. Самая превосходная из всех иллюзий.

Когда закончились церемонии дарения, Марпа остался в медитации. Он искал место, где его сын смог бы принести больше всего пользы существам, и понял, что это должна быть Индия. Он поднес голубю дары и дал советы. Затем на глазах у всей толпы он показал сыну направление, и тот улетел в Индию.

Марпа еще некоторое время оставался в медитации, а затем произнес:

– Дагмема, собери старые дары и принеси новые. Мой сын заблудился. – Он хлопнул в ладоши, накрыл голову накидкой и снова погрузился в медитацию.

Вечером вернулся усталый голубь. Он опустился на колени к отцу, и Марпа сказал:

– Отнесите голубя в алтарную комнату и совершите подношения.

Ученики так и сделали.

Утром голубя вынесли во двор, где собралось много людей. Отец поведал:

– Сын, тот путь, что ты выбрал вчера, был неверным. Если ты снова полетишь вдоль горного хребта, напоминающего сползающую вниз ядовитую змею, ты попадешь в страну людей, не признающих Учение Будды. Тебе туда не нужно. Справа ты увидишь горную гряду, похожую на слона, лежащего на боку. Лети вдоль этой гряды. В конце ее ты увидишь свет Йидама, который укажет тебе дальнейший путь. Следуй за этим светом. На кладбище в Прохладной Роще ты найдешь только что оставленный там свежий труп тринадцатилетнего мальчика из семьи брахманов. Перенеси в него свое сознание и работай для блага всех существ.

Голубь в знак почтения трижды облетел отца и мать, а затем трижды поклонился им на прощание. Потом он улетел в указанном направлении. Все собравшиеся прослезились и почувствовали еще больше доверия к переносу сознания. Они смотрели на Марпу как на самого Будду.

Голубь летел, в точности следуя совету отца, и без труда нашел кладбище в Прохладной Роще. Там действительно лежал труп мальчика-брахмана – его только что принесли туда скорбящие родители. Родственники как раз готовились к похоронам. Дарма Доде незамедлительно перенес свое сознание в тело мальчика, и тот поднялся на ноги. Все задрожали от ужаса.

Дарма Доде в юности изучал индийские языки и мог объясниться. Он сказал им:

– Я не дух и не ходячий труп. Просто ко мне вернулась жизнь. Пойдемте домой.

Вне себя от удивления и радости родственники повели его в родительский дом. Дети, его товарищи по играм, бежали к нему крича:

– Он не умер!

Соседи смотрели на процессию и говорили:

– Оказывается, самое лучшее лекарство – это побывать на кладбище.

Родители, едва увидев мальчика, кинулись обнимать его и чуть не лишились чувств. Придя в себя, они не могли найти себе места от радости, ведь их единственный ребенок только что восстал из мертвых. Они стали расспрашивать родственников, что вернуло их сына к жизни.

– К телу мальчика подлетел голубь, – отвечали те. – Он склонил голову и умер, а ваш сын тут же ожил.