Текст книги "Секретная миссия Пиковой дамы. Кукиш с икоркой"

– Так вы их знаете, Наталью и Левика?! – обрадовалась я. – Прошу вас, дайте мне их адрес!

– Чей именно? – уточнил Сан Саныч. – Луковой или Левика?

Я оторопело заморгала, а хозяин Эраста рассказал, что нехорошая женщина Наталья Лукова пару месяцев назад избавилась от своего четвероногого друга Левика. Поначалу была симпатяге шарпею заботливой и любящей хозяйкой, исправно водила его на прививки, покупала самые лучшие корма, собачьи лакомства и игрушки, а потом вдруг позвонила в клуб и попросила помочь ей с продажей Левика!

– Разумеется, мы помогли, – ворчливо сказал Сан Саныч. – Как же иначе? Пес ведь не виноват, что ему досталась такая хозяйка! Люди, подобные этой Луковой, порой просто-напросто выгоняют на улицу животное, которое им наскучило, а то и вовсе усыпляют его! Так что мы приложили определенные усилия и нашли бедному Левику новую семью, правда, в другом городе…

– А как она объяснила свое желание расстаться с собакой? – спросила я.

Любить животное, заботиться о нем, а потом выбросить из своей жизни – такое не укладывалось у меня в голове! Мой кот Тоха, славный перс, шиншилла моя ненаглядная, прожил у меня тринадцать лет. Мне подарили Тошку крошечным котенком, и первое время я вставала ночью, чтобы покормить его молочком из пипетки. Разведясь с первым мужем, я взяла с собой только Тоху, он много лет скитался со мной с места на место, поменял семь квартир и всегда, до самой своей смерти, оставался моим самым лучшим другом!

– Никак не объяснила, – пожал плечами Сан Саныч. – Может, мебель в доме поменяла и выяснила, что шарпей не гармонирует с карельской березой, не знаю! Вообще говоря, я с ней по этому поводу даже не общался, продажей Левика занимался ее муж.

Ага, так муж у загадочной блондинки все-таки есть!

– Пожалуйста, дайте мне адрес этих Луковых, – попросила я. – Я имею в виду Натальи с мужем, координаты Левика мне не нужны.

– Вот как раз координаты Левика у нас есть, а его бывших хозяев – нет, – развел руками Сан Саныч. – Сами посудите, зачем они нам? Мы выкинули их из компьютера, как только они продали собаку и перестали быть членами нашего клуба.

– А архивов у вас разве нет? – подумав, спросила я. – Каких-нибудь амбарных книг с записями, не настолько важными, чтобы переносить их в компьютер, но все-таки подлежащими хранению?

Сан Саныч задумался.

– Пожалуйста, припомните, может, есть какая-то книга жалоб и предложений с подписями и адресами? Или сводная ведомость внесения членских взносов, или, наоборот, список задолжников? – я продолжала настаивать.

Сан Саныч пошевелил бровями и неожиданно для меня гулко стукнул кулаком в стену. Со скрипом отворилась дверь, которую я приняла за дверцу кладовки, и глазу открылась тесная каморка без окна, но с встроенным в стену кондиционером. За обшарпанным столом, занимающим половину комнатенки, сидела полная женщина в очках, дужки которых были заправлены под шерстяную шапочку. Нижней половины дамы я не видела, а верхняя была облачена в свитер-самовязку из грубой пряжи. Похоже, из стопроцентной собачьей шерсти! Женщина работала за компьютером.

– Анна Васильна, вы там у себя Луковых нигде не найдете? – просительно проворковал Сан Саныч.

Дама приспустила на нос очки и строго посмотрела сначала на Сан Саныча, потом на меня, а потом и на Эраста. Песик тихо пискнул и проворно полез под стол. Я преодолела порыв последовать его примеру и мужественно осталась стоять на месте.

– Отчего же не найти? – посмотрев вслед ретирующемуся Эрасту, ворчливо произнесла Анна Васильна.

Она не глядя выдвинула ящик своего стола, пошарила в нем и выудила дешевый фотоальбом в целлофанированном переплете. Потом поправила очки, быстро перелистала альбом и развернула его вверх ногами, сориентировав на нас с Сан Санычем.

– Вот ваша Лукова со своим Левиком.

Я с интересом посмотрела на фотографическую карточку, запечатлевшую копну пшеничных волос, обрамляющую одновременно лицо симпатичной молодой дамы и складчатую щенячью мордаху, которую женщина притиснула к своей щеке.

– Вообще-то я хотел узнать, не сохранился ли у вас ее адрес, – робко произнес Сан Саныч.

Анна Васильна недовольно поджала губы, но от комментариев воздержалась.

– Отчего бы ему не сохраниться? В прошлом году мы выписывали Луковым приглашение на собачью выставку, а они передумали участвовать…

– Пожалели сто двадцать долларов за место! – тихонько пояснил для меня Сан Саныч.

– Попрошу меня не перебивать!

Анна Васильна повысила голос, и я подумала, что она, наверное, много лет проработала в школе. Такой командный голос вырабатывается только у учителей со стажем!

– Я продолжаю. Приглашение осталось у нас, и я его подшила в папочку «Невостребованное». Посмотрите у себя в нижнем ящике стола.

Анна Васильна поднялась на ноги, перегнулась через стол и потянула на себя веревочку, привязанную к ручке двери изнутри. Дверь закрылась. Сан Саныч с непередаваемой интонацией прошептал:

– Анна Васильна! – развел руками, почесал в затылке и исчез из виду, потому что сложился пополам, чтобы заглянуть в нижний ящик стола.

Некоторое время они с Эрастом на пару озабоченно сопели там и шуршали бумажками. Я терпеливо ждала.

– Вот. – Раскрасневшийся Сан Саныч вылез из-под стола, победно потрясая открыткой.

Я потянулась к цветной картонке с изображением какого-то близкого родственника Эраста в декоративных лопухах, но Сан Саныч, опасливо оглянувшись на дверь, прошептал:

– Я бы отдал ее вам, но Анна Васильна будет сердиться!

– Тогда перепишите мне адрес на бумажечку! – таким же шепотом предложила я.

– Это мысль, – согласился Сан Саныч, опять скрываясь под столом – на сей раз, очевидно, в поисках бумажки.

Зажав в пальцах обрывок тетрадного листа в клеточку, на котором Сан Саныч неразборчивым почерком сделал запись, похожую на энцефалограмму с мелкими зубцами, я выскочила из подъезда клуба. Взлетела вверх по лестнице и едва не растянулась на тротуаре, споткнувшись о положенный поперек моего пути костыль.

– Я уже собиралась спускаться! – с претензией сообщила мне Ирка, подтягивая свой ортопедический снаряд поближе к себе.

– И чего тебе на месте не сидится? – посетовала я. – Куда тебя вечно черти несут? То ты на пляж лезешь, то в подвал!

– Ты там битый час сидела! – огрызнулась Ирка, возвращаясь в машину. – Я начала беспокоиться!

– Не преувеличивай, я задержалась минут на десять, не больше, – примирительно сказала я, садясь за руль. – Вот, посмотри, я оказалась права, Левик оказался собакой, и Наталья Лукова была членом клуба.

– А кто такая Наталья Лукова? – перебила меня Ирка.

– Наша Валентина Крякина в миру, – ответила я. – На самом деле ее зовут Наталья Лукова, а так все точно: дама с собачкой, пышноволосая блондинка с шарпеем. Впрочем, собаки уже нет.

– У попа была собака, поп ее любил, она съела кусок мяса, он ее убил? – на одном дыхании протарахтела Ирка.

– Что-то в этом роде, – уклончиво сказала я, осторожно переваливая машину через бровку тротуара. – Ты давай на адрес смотри, будешь штурманом. Куда нам ехать-то?

– Ага, штурманом! Как в анекдоте: «Штурман, карты взял? Нет?! Тьфу, опять по пачке «Беломора» полетим!» – проворчала Ирка. – Ну и почерк, ничего не разберешь! Это кто-то из домашних животных писал, да? Например, курица лапой? Нет, ты смотри на дорогу, я сама разберусь… Ага, по-моему, так: «Ул. Чапаева, восемь, четыре, сорок восемь, шестнадцать, тридцать пять».

– Улица Чапаева – это понятно, знаю такую. А с номерами ты не переборщила? Многовато цифр!

– Последних шесть – явно телефонный номер, – смекнула Ирка. – Слушай, а ведь знакомый телефончик! Сорок восемь – шестнадцать – тридцать пять! Интересно чей?

– Черт! – Я нажала на тормоз, и следующая за нами «Ауди» протестующе заревела. – Да проезжай ты!

«Ауди», водитель которой на ходу выразительно жестикулировал в мой адрес всеми имеющимися у него пальцами, проехала мимо. Я вытерла со лба проступивший на нем пот, повернулась к Ирке, выхватила у нее клетчатый листочек с записью, посмотрела, кивнула и сказала:

– Все точно! Это адрес и телефон нашего знакомого подлеца и убийцы Антуана Валерьевича Тоцкого!

– Оп-ля, – протянула Ирка. – Опять двадцать пять! За что боролись, на то и напоролись!

– Нашим салом нам же по сусалам, – продолжила я перечисление подходящих пословиц. – Круг замкнулся! И что делать будем? В Антуановой квартире я была, и никакой блондинкой Луковой там не пахло! Не говоря уж о том, что там не пахло шарпеем Левиком.

– А у тебя, можно подумать, нюх, как у собаки, а глаз, как у орла! – подруга накинулась на меня. – Чего стоим? Давай трогай! Поехали в Антуановы пенаты, расспросим соседей, может, кто чего расскажет. Квартира-то на первом этаже, там старушки любят селиться, а они любопытные!

Под проливным дождем мы подъехали к знакомой девятиэтажке и сразу увидели сиротливо стоящую у подъезда серебристую «девятку». Значит, Антуанчик дома…

– Кто пойдет в разведку? – спросила я, глядя на радужные водяные пузыри, возникающие и лопающиеся на крыше машины типа. – Честно говоря, мне бы не хотелось идти…

– Промокнуть боишься? – съязвила подруга.

– Боюсь столкнуться с Антуаном!

– Значит, придется мне идти! – Ирка вздохнула, но чувствовалось, что она довольна.

– Погоди, я проведу тебя под зонтом! – я засуетилась вокруг подруги, добровольно отправляющейся на опасное задание.

Впрочем, опасным оно было бы для меня, а Ирку Антуан не знает, никогда ее не видел, даже если столкнется с ней в подъезде – не обратит внимания.

Успокаивая себя таким образом, я препроводила подпрыгивающую на костылях Ирку в подъезд и вернулась в машину, но просидела там совсем недолго. Не выдержала, снова раскрыла зонт и поскакала по лужам к дому – решила, что засяду на знакомой площадке между первым и вторым этажом и буду оттуда подслушивать Иркины беседы с любопытными старушками, если таковые найдутся.

Ага, как бы не так! Ирки в подъезде уже не было! Хромая-колченогая, а проворная, как бурундук! Уже внедрилась в какую-то квартиру! Надеюсь, что хотя бы не в Антуанову.

Изнывая от любопытства и беспокойства, я присела на верхнюю ступеньку лестницы, стараясь держать в поле зрения входные двери сразу всех четырех квартир.

– Подаяния просишь или нужно что? – деловито спросила Ирку маленькая старушка в седых букольках, приоткрыв дверь на длину стальной цепочки.

– Я из библиотеки, ищу Наталью Лукову, – бодро отрапортовала Ирка. – Это не вы будете?

– Увы, не я! – хихикнула бабулька, распахивая дверь. – А жаль! Очень хотелось бы хоть на старости лет побыть миллионершей!

– А Лукова разве миллионерша? – искренне удивилась Ирка.

– Ну, не она, так ейный папенька! Слыхала, наверное, про доктора Лукова? Ну, профессор знаменитый, директор клиники? Аптеки еще у него фирменные, так и называются: «Доктор Луков»? Так Наташка его дочка старшая. – Бабуля внимательно оглядела Ирку с головы до гипса на ноге. – А тебе что, на лечение устроиться требуется?

– Не-а. – Ирка мотнула головой. – Мне Лукова по другому вопросу нужна. Она в нашей библиотеке книжку взяла еще летом, в августе, и до сих пор не вернула. Книжку ей я выдавала, с меня теперь и спрос. Начальство заявление на увольнение не подписывает, пока все задолженности не погашу.

– Проходи, – разрешила старушка, отступая в глубь квартиры, в которой вкусно пахло пирогами.

– С абрикосами? – поинтересовалась Ирка, чутко поведя носом.

– С курагой. Иди в кухню, угощу тебя, а то напекла пирогов, как на Маланьину свадьбу, а есть-то их и некому, – посетовала бабулька. – Внуки с детьми живут на другом конце города, меня навещают только по большим праздникам, я все одна да одна…

– А соседи? – Ирка осторожно присела на табуретку. – Говорят, хороший сосед лучше дальнего родственника!

– Так то хороший!

Старушка поставила на стол перед Иркой тарелку с пышными пирожками и старомодный стеклянный стакан в металлическом подстаканнике.

– У меня слева молодожены живут, их никогда не видно, только слышно – ночами! Справа – Зойка Воронина, дважды мамаша-одиночка, шалава рыночная, знай бегает соль да спички стрелять, никогда не отдает…

– А в четвертой квартире? – поторопила Ирка разговорчивую бабулю. – Наталья-то Лукова – нормальная баба или как?

– И-и, спохватилась! – Бабуля отхлебнула из стакана бледно-желтый чаек. – Наташка-то здесь не живет, почитай, полгода уже!

– А где же она живет?

– Кто ж ее знает? – Старушка выразительно пожала худенькими плечиками. – Мы с ей не дружились, чтобы она меня в гости на новую хату звала! Ты, если тебе нужно Наташку отыскать, поспрошай у нового жильца. Он у Наташки с мужем квартиру купил, может, знает, где они теперь живут.

– Это вряд ли, – пробормотала Ирка, дожевывая на удивление вкусный пирожок. – А вы не знаете, у Луковых не было приятелей в этом доме? Таких, которые могут продолжать с ними общаться?

– Я только сегодня в газете прочитала, что у нас, по статистике, тридцать процентов населения живет за чертой бедности и еще шестьдесят процентов с хлеба на квас перебиваются, – заявила начитанная бабуля. – Думаешь, много таких, кто может дружить с богачами? В нашем доме Луковым ровни не было.

– Понятно, – грустно сказала Ирка, торопливо доедая второй пирожок.

Допив чай и еще немного побеседовав с соскучившейся по разговорам старушкой о растущей дороговизне продуктов и лекарств, Ирка чинно распрощалась с хозяйкой и покинула гостеприимный дом.

– Ну, наконец-то!

Увидев выдвигающуюся в дверной проем квартиры номер два гипсовую ногу, я вскочила со ступеньки, на которой успела заледенить себе задницу, и, едва дождавшись, когда пожилая хозяйка квартиры закроет дверь, слетела вниз по лестнице.

– Ой, кто это тут?! – неподдельно испугалась Ирка. – Ленка! Ты с ума сошла? Без всякого предупреждения бросаешься на человека в темном подъезде! Ну, чисто Бэтмен!

– Спятишь тут, – согласилась я, подставляя подруге свое плечо, чтобы помочь спуститься по ступенькам. – Ты вошла, я ушла, потом я пришла, а ты уже ушла! Куда, к кому?

– Зачем и почему, – хихикнула Ирка. – Успокойся, все в порядке. Я побывала в гостях у милой старушки, поела пирожков и узнала, что Наталья Лукова здесь давно уже не живет.

– Ничего себе, «все в порядке»! – недовольно заметила я. – А где она живет, ты узнала?

Я высунулась из подъезда, убедилась, что серебристая «девятка» стоит на том же месте и по-прежнему пустует, и увлекла Ирку за угол блочной башни. Надеюсь, Антуан в этот момент не смотрит в окошко и не увидит, как я волоку неповоротливую подружку, словно работящий муравей дохлую осу!

– Где она живет теперь, я, увы, не узнала!

Ирка сокрушенно развела руками, взмахнув при этом костылями, как маленький лебедь, из-за чего покачнулась и едва не свалилась в лужу.

– Да сядь ты в машину, балерина колченогая! – рявкнула я, распахивая дверцу «шестерки».

Мы забрались в салон машины, устроились на своих местах, отдышались и переглянулись.

– И что теперь? – наверное, уже в десятый раз за последние пару дней спросила я.

– Я ждала этого вопроса, – с достоинством сообщила Ирка, делая хитрую морду.

– Ага, значит, ты все же не зря трескала в гостях пончики с повидлом, – обрадовалась я.

– Пирожки с курагой, – поправила подруга. – Конечно, не зря! Пирожки – они вообще не бывают зря…

– Лишнего не бывает, бывает запасное, – подтвердила я. – Не отвлекайся, пожалуйста. Говори, что узнала!

– Вообще говоря, я узнала немало, но в основном полученные мной сведения относятся к жизни и быту ветеранов труда, – сказала Ирка. – А нас с тобой должны интересовать не пенсионеры, а миллионеры: оказывается, папа Натальи Луковой – сам Луков!

– И что в этом удивительного? Странно было бы, если бы папой Натальи Луковой оказался Саддам Хусейн! – заметила я.

– Ты не поняла, что я сказала? – рассердилась подруга. – Наталья – дочь доктора Лукова, а он светило, знаменитость! Говорят, его в нашем городе каждая собака знает!

– Он что, ветеринар?

– Ветеринар? – Ирка запнулась. – Вряд ли… Я так поняла, что он людей лечит, хотя от каких именно болезней – не знаю. Наверное, от всех разом, раз у него собственная сеть аптек…

– А, так аптеки «Доктор Луков» – это его?! – обрадовалась я. – Слушай, да ведь это замечательно! Давай прямо сейчас закатимся в ближайшую такую луковскую фармацею и узнаем, где и как можно найти нашего папу! То есть, конечно, не нашего, а Наташиного.

– Тогда сворачивай на Белогвардейскую, – скомандовала Ирка, вовремя вспомнив, что она у нас за штурмана. – Ближайшая луковская аптека будет во-он в том сером здании, ты заранее поверни направо, там во дворе можно будет припарковаться.

Я послушно перестроилась в крайний ряд, въехала под арку проходного двора и причалила «шестерку» к перекошенной металлической конструкции, напоминающей разом и сильно помятый стол для малого тенниса, и застывшую в раздумье колченогую корову. Ассоциативно покосившись на хроменькую подруженьку, я спросила:

– В аптеку опять вместе поковыляем?

– Куда это мы с тобой ходили вместе? – резонно возразила Ирка. – Всюду по очереди, то ты, то я. На первый-второй рассчитайсь! Двигай, твоя очередь!

– Ладно.

Я выскочила из машины, но не успела от нее отойти, как додумалась до простой мысли:

– Нет, давай на этот раз пойдем вместе! Ты со своим гипсом в аптеке будешь гораздо более органична, чем я!

– У меня в сумке есть лейкопластырь, – сообщила ехидная Ирка, с готовностью выбираясь из машины. – Хочешь, наклеем тебе на морду пару пластырных полосочек, крест-накрест, как на оконные стекла во времена бомбежек? Будешь дивно органична!

– Ты еще предложи мне глаз подбить для убедительности, – не согласилась я.

– Кстати, о глазах, – подруга неожиданно остановилась. – Я все хочу тебя спросить, почему ты так боялась, что Антуан тебя увидит?

– Как это почему? Если он меня увидит, то обязательно узнает! Думаешь, он уже забыл о своем позорном фиаско в «Америке»? – Я слегка подтолкнула Ирку, побуждая продолжить движение к аптеке.

– А ты думаешь, он не узнал тебя? Как бы он оказался утречком у входа в твою телекомпанию?

Теперь уже я остановилась и озадаченно почесала в затылке, для чего пришлось просунуть руку глубоко под капюшон:

– Откуда же он узнал, что я журналистка с телевидения?

– Ты не журналистка, ты идиотка! – рассердилась подруга, дергая меня за рукав. – Иди давай! Забыла, что ли, как накануне вечером ты устроила кровавую бойню в прямом эфире? Антуанчик наверняка смотрел телевизор, увидел тебя, узнал и хотел встретиться.

– Интересно зачем? – задумчиво пробормотала я. – Неужели просто хотел продолжить перспективное знакомство со звездой экрана?

Ирка громко фыркнула и остановилась перед стеклянной дверью аптеки под вывеской «Доктор Луков». Я распахнула перед ней дверь, пропустила подругу вперед и прошла следом за ней.

– Ну, ты пока изобрази покупательницу, а я в очередной раз использую в личных целях служебное положение, – сказала я Ирке, вытаскивая из кармана свое краснокожее удостоверение.

И поискала глазами подходящий для контакта объект. Три девицы под окном – каждая под своим собственным, прорезанным в стекле витрины, – были заняты с покупателями. Зато у стены напротив сидела за столом симпатичная щекастая тетушка в белом халате и голубенькой шапочке. Рядом на полу стояли весы, а на столе – аппарат для измерения давления. Тут же была табличка с лаконичным текстом: «Бесплатно». Интересно, только взвешивание и измерение давления бесплатно или тетушка вообще вся такая бескорыстная? Потребует она с меня дежурный полтинник за ценную информацию или расскажет все, что мне нужно, за просто так? Постараюсь сэкономить, зря, что ли, мне журналистское удостоверение дадено.

– Здравствуйте, – вежливо сказала я, нависая над столом. – Не будете ли вы так любезны мне помочь?

– Садитесь, закатывайте рукав, – не поднимая головы, отозвалась тетка.

Я вытянула шею и увидела, что на коленях у нее лежит книжка в пестрой обложке. Серия «Иронический детектив»! Ага, наш человек!

– Мне нужна ваша помощь для небольшого, но очень важного журналистского расследования, – доверительно сообщила я милой даме.

– Что вы говорите?! – восторженно ахнула она, вылупив на меня маленькие серые глазки, похожие на оловянные пуговки.

– Тише, не будем привлекать к себе внимания! – я конспиративно понизила голос. – Вы знакомы с доктором Луковым?

– О да!

– Замечательно! – я непритворно обрадовалась. – И что вы, как женщина несомненно проницательная и умудренная жизненным опытом, можете сказать о нем?

Дамочка зарделась, явно польщенная комплиментом.

– Андрей Вадимович – в высшей степени достойный человек, – поправив очки на носу, сообщила она.

– Стало быть, вы лично ему симпатизируете? Я так и думала. В таком случае вас, наверное, не оставит равнодушной информация о том, что Андрею Вадимовичу грозит серьезная опасность?

Глазки-пуговки засверкали, как драгоценные каменья! Тетушка кивнула так энергично, что голубенькая шапочка поехала по рыжим кудряшкам, как кораблик по волнам. Придержав и поправив ее, моя собеседница шепотом спросила:

– Какого рода опасность?

– А вот этого я не могу вам сказать, – веско ответила я. – Просто не имею права! Единственное, о чем я вас попрошу, – сообщите мне, пожалуйста, координаты Андрея Вадимовича, чтобы я могла незамедлительно вступить с ним в контакт.

– Незамедлительно – это по телефону? – деловито уточнила тетушка.

– Адрес, телефоны, электронная почта – все сгодится, – кивнула я.

– Хотите, дам вам визитку клиники? – подумав, предложила любительница детективов. – Там указан телефон директора, это он и есть, Луков Андрей Вадимович.

– Давайте, – разрешила я.

– Ленка, ты еще долго будешь копаться? – от окошка выдачи ко мне скакнула хромоногая Ирка с пакетом, полным неведомых снадобий.

Этот бесцеремонный окрик нарушил полную таинственности атмосферу, в которой рыжекудрая аптекарша дышала полной грудью. Умолкнув на полуслове, она посмотрела на меня внимательно и даже с подозрением.

– Это мое прикрытие, – через плечо показав пальцем на Ирку, шепнула я милой даме, одновременно выхватывая обещанную визитную карточку.

«Прикрытие» с грохотом толкнуло дверь и кое-как вывалилось из аптеки.

– Спасибо за помощь! – сказала я, выпадая следом.

С трудом удержалась, чтобы не добавить: «Родина вас не забудет!»

В клинику, где директорствовал Луков, я позвонила из дома, не особенно надеясь на успех, потому как рабочий день давно закончился. Как и следовало ожидать, к телефону никто не подошел, поэтому мы с Иркой решили повторить попытку на следующий день, прямо с утра.

– Часиков в девять – девять тридцать будет самое то, – авторитетно сказала я. – С утра в таких богоугодных заведениях обычно планерка, начальство раздает подчиненным руководящие указания, пинки и подзатыльники, а потом вполне может смыться куда-нибудь в крайздрав.

– Или удалиться в операционную, – согласилась Ирка, вертя в пальцах визитку, которую я не успела толком рассмотреть: подруга отняла ее у меня, едва мы вышли из аптеки. – Не исключено, что наш доктор оперирует самолично, тогда застать его в кабинете будет особенно трудно.

В моей голове заворочалась какая-то мысль. Чтобы ее не спугнуть, я затаила дыхание.

– Ну и морда у тебя, Шарапов! – Ирка передернула плечами, уронив с ложечки кусок малинового желе.

Красный сгусток шлепнулся на стол и задрожал, как живой.

– Вот оно! – я встрепенулась и показала пальцем.

– Оно называется «малиновое желе», – доброжелательно подсказала Ирка, ожидая продолжения.

– Забудь про желе, – отмахнулась я. – Оно просто похоже на то, о чем я как раз сейчас думала.

– На что же? – подруга наклонилась, рассматривая обиженно вздрагивающий желатиновый комочек.

– Не к столу будет сказано – на эмбрион!

– Да что ты?! – Ирка ужаснулась. – И я это ем?!

– Успокойся, пожалуйста! Ты ешь всего-навсего малиновое желе! Просто его внешний вид – ну, цвет, консистенция, эти подрагивания – напомнил мне… Ладно, проехали.

– Нет уж, давай разберемся! – Ирка отодвинула в сторону мисочку с недоеденным желе и постучала ложечкой по столу. – Объясни толком!

– Объясняю. – Я поднялась, переставила грязную посуду в мойку, протерла стол влажной тряпочкой и потянулась за трубкой телефона, висящего рядом с дверным проемом. – Имя доктора Лукова я слышала от одной своей знакомой как раз в связи с операцией. Или это не операция была? В общем, такая хитрая медицинская манипуляция, называется… дай бог памяти… ага, «экстракорпоральное оплодотворение»!

– Второе слово мне понятно, – вставила Ирка.

– А первое, насколько я помню, латынь, означает «вне тела». По-другому это еще называют «зачатие в пробирке»… Черт, да что ж никто трубку не берет? Неужели никого нет дома? – Я с досадой вслушивалась в долгие гудки. – Странно…

– Продолжай, пожалуйста, – попросила Ирка.

– Так вот, эта моя знакомая, Анечкой ее зовут, никак не могла обзавестись потомком нормальным путем, как это делают все женщины…

– А муж у нее был?

– Разумеется, был, она же не идиотка! У нее, если хочешь знать, аж три мужа было!

– Разом?! – восхитилась Ирка.

– Нет, поочередно! Но ни с одним ей не удавалось добиться желаемого результата, хотя каждый новый муж очень старался, не говоря уж о самой Анечке. В конце концов выяснилось, что у нее какая-то непростая анатомия, труднопроходимая для сперматозоидов, настоящий бег с препятствиями! Тогда она обратилась в клинику доктора Лукова, и там ей предложили сделать это самое экстракорпоральное оплодотворение… Алло! Анечка, это ты? – Телефон наконец ожил, и я обрадованно завопила в трубку: – Привет, это Лена! Как поживаете?

– Весело поживаем, только что обкакались, навалили прямо в штаны! – отрапортовала приятельница.

– Все втроем?

– Нет, только Васенька! – Голос у Анечки был на удивление бодрый. – Пришлось срочно мыть попу, стирать штанишки и переодеваться, поэтому я не сразу подошла к телефону, уж извини!

– Пустяки, я все понимаю, ситуация знакомая, – усмехнулась я. – Твоему Васеньке сколько уже?

– Васенька – это девочка! – засмеялась Анечка. – Василиса Микулишна, то бишь Николаевна! Ей год и два, хотя все принимают ее за полуторагодовалую, она у нас крупненькая, в папу!

Васенькиного папочку, третьего мужа Анечки, я не помнила вовсе, поэтому перешла прямо к интересующему меня вопросу.

– Анютка, у меня к тебе вопрос: помнишь, ты говорила мне про какого-то доктора Лукова? – спросила я. – Вроде бы это ему ты обязана счастьем материнства?

– Ему, именно ему! – голос приятельницы зазвенел благодарностью. – Если бы не Андрей Вадимович, не было бы у меня Васеньки! Он просто чудотворец, гениальный доктор и человек замечательный! Как он меня поддерживал, как убеждал не бросать попытки!

Анечка участвовала в программе «Дитя из пробирки» не то три, не то четыре раза и всякий раз выкладывала за свой шанс кругленькую сумму в американских долларах. Официально процедура стоила около полутора тысяч баксов, а еще наверняка приходилось приплачивать «сверху» врачам и медсестрам! Я вспомнила, что Анечка продала свою двухкомнатную квартиру в центре города и купила недостроенное жилье на окраине, чтобы всю разницу потратить на луковские эксперименты. Конечно, замечательно, что опыты увенчались успехом, но сейчас Анечка с семейством живет в девятиэтажке, которая еще не сдана в эксплуатацию, и поэтому там нет газа и парового отопления. Вторую зиму подряд Анечка с малышкой поднимается на седьмой этаж без лифта и топит в квартире буржуйку. Хорошо еще, в доме уже есть вода и газ, а на рожденье ребенка коллеги по работе подарили Анюте мобильный телефон. В связи с этим деятельность доктора Лукова вызывает у меня двойственное чувство: спасибо, конечно, врачам за их труды, но для пациенток участие в программе «Дитя из пробирки» – дорогое удовольствие. А сам-то Луков, если верить тому, что говорят люди, стал чуть ли не миллионером!

– Он святой! – убежденно сказала Анечка, словно подслушав мои мысли. – Ты знаешь, что у него восемь детей?

– Ничего себе праведник! – я не удержалась от шпильки. – Восемь детей! Доктор явно не чужд плотских утех!

– Ну и что? – Анечка немного обиделась. – Он всем им дал жизнь, а теперь дает хорошее воспитание и образование! Можешь не сомневаться, детки у Луковых замечательные, образцово-показательные, не какое-нибудь хулиганье! Что такое хорошо, что такое плохо, знают не понаслышке. Андрей Вадимович сам человек очень строгих правил, высоконравственный и принципиальный!

– Больше католик, чем сам папа римский, – тихонько пробормотала я, начиная подозревать незнакомого мне Лукова в лицемерии и ханжестве и чувствуя к нему растущую неприязнь. – Анюта, а ты не можешь дать мне домашний адрес или телефончик этого святого человека? Раз он был твоим лечащим доктором, ты, наверное, сохранила какие-то контакты?

– А тебе зачем? – удивилась приятельница. – У тебя же уже есть сынишка?

– Это не для меня, для одной моей подруги, – соврала я. – Ты помнишь Ирку? Они с мужем не прочь стать родителями.

Ирка поперхнулась чаем и мучительно закашлялась.

– Диктуй, я записываю!

Не найдя под рукой пишущего прибора, я ногтем процарапала на побелке стены шестизначный номер домашнего телефона Луковых, поблагодарила Анечку и положила трубку.

– Что ты там сказала о нашем с Моржиком размножении? – грозно поигрывая костылем, поинтересовалась Ирка.

– Не обращай внимания, это так, к слову пришлось. – Я снова сняла трубку и набрала луковский номер.

– Алле-о? – отозвался приятный девичий голос.

Очевидно, это отроковица из числа восьми докторских потомков, решила я.

– Добрый вечер, – вежливо сказала я. – Извините, могу ли я услышать Андрея Вадимовича? Он дома?

– Папа, тебя! – прокричала барышня в сторону. – Подождите, пожалуйста, он сейчас подойдет.

Я терпеливо подождала секунд тридцать. Где, интересно, ходит доктор? По километровым коридорам своего многоэтажного особняка? Приставным шагом с палочкой?

Я успела так живо вообразить себе дряхлого дедуську в теплом халате на вате и профессорской шапочке, торопливо шаркающего шлепанцами к телефону, что немного растерялась, когда в трубке послышался приятный мужской и вовсе не стариковский голос:

– Луков слушает.

Надо же, и не запыхался вовсе…

Поспешно смяв в мягкий пластилиновый комок воображаемого старичка в тапках, я вылепила из него респектабельного мужчину средних лет – в демократичном шерстяном джемпере, с благородной сединой и дорогими очками на мясистом носу.

– Добрый день, – сказала я. – То есть добрый вечер. Здравствуйте.

– Скажи еще: «Привет!», «Хэллоу!» и «Здоровеньки булы!» – сердито прошипела подслушивающая Ирка.

Я отмахнулась от нее.

– Андрей Вадимович, вас беспокоят с телевидения, – сообщила я, надеясь таким образом расположить собеседника к разговору. – Меня зовут Елена, я журналист, готовлю материал для программы «Отцы и дети». Мне посоветовали пригласить вас к нам в студию в качестве гостя – разумеется, как отца.