Текст книги "Секретная миссия Пиковой дамы. Кукиш с икоркой"

Глава 8

– Нет, ну какая же ты все-таки свинья! – заявила Ирка поутру, продолжая вчерашний разговор.

– Обыкновенная, – невозмутимо отозвалась я, осторожно пробуя горячую овсянку. – У меня даже светящихся зеленых глаз нет.

– Вот если бы у тебя еще и языка не было! – Подруга мечтательно зажмурилась и пронесла мимо рта ложку с кашей. – Тьфу, черт, ухо вымазала…

– Вот если бы у тебя не было ушей! – ехидно вставила я.

– Вчера вечером, когда я слушала, как ты разделываешь под орех ни в чем не повинного популярного артиста, мои уши едва не завяли, – не менее ехидно согласилась Ирка.

Противный жирный Тушкан неожиданно для меня оказался ее тайным любимцем, и подруга никак не могла простить мне жестокого обращения с бедным животным – это я про Тушкана.

– Хочешь варенья? – спросила я, чтобы сменить тему.

Ирка неприязненно покосилась на баночку с джемом и отвернулась. Я тихо засмеялась, надеясь, что подруга этого не видит. Ирке впервые на моей памяти пришла блажь посидеть на диете с целью похудания. Обычно она, наоборот, усиленно заботится о том, чтобы не потерять ни единого килограммчика из ста уже имеющихся, потому как ее любимый Моржик уважает корпулентных дам. Однако за неделю вынужденной малоподвижности подруга прибавила в талии аж два сантиметра и перестала помещаться в новую юбку. Расставаться с гардеробом, который она пополнила перед самыми праздниками, экономная Ирка не хотела.

– Овсянка на воде, без сахара и масла – это страшная гадость! – сочувственно сказала я, потихоньку придвигая к подруге баночку с вареньем. – Давай я тебе в кашку хоть грецких орешков насыплю? Смотри, у меня в тарелке тертый шоколад, воздушный рис, орехи, изюм, курага, варенье и взбитые сливки – очень недурственно получается!

– Еще бы! Овсянки-то там, почитай, и нет! – желчно заметила Ирка.

– Ирусик, зачем ты себя изводишь? Вернется Моржик, и ты быстро обретешь былую форму! Супружеская постель при грамотном подходе – самый лучший тренажерный зал! – горячо воскликнула я, мечтательно заводя глаза к потолку. – Кстати говоря, муженек твой наверняка тоже чуток раздобреет, у него в больнице вообще строгий постельный режим, ты-то хоть как-то двигаешься. А юбка твоя дорогая пока полежит в шкафу, все равно она ни по цвету, ни по стилю не сочетается с гипсом…

– Уговорила! – Ирка потянулась и двумя руками придвинула к себе мою тарелку, в которой под наслоениями вкусных добавок овсянка просматривалась с большим трудом.

– Это мой завтрак! – возмутилась я.

– Ты себе еще насыплешь, у тебя нет проблем с передвижением по кухне. – Ирка сладострастно облизнула измазанную вареньем ложку.

Я покорно взяла мисочку с водянистой склизкой кашей «без всего» и путем добавления нужных ингредиентов довела несъедобное блюдо до кондиции. Размешала все в однородную массу и в пятый раз за утро посмотрела на часы, для чего мне пришлось подняться с табурета и сделать три шага к кухонной «стенке». Там, между фарфоровыми мухоморчиками с пряностями, стоит керамический слон с вмонтированными в его отвисшее пузо часами. Блаженно-идиотическая улыбка, прорезающая слоновью морду от одного развесистого уха до другого, полностью оправдывает мнение о том, что счастливые часов не наблюдают: чтобы увидеть собственный хронометр, глиняный Дамбо должен был бы переместить свои глаза на кончик хобота.

– Девять часов тридцать семь минут, – увидев мое движение в сторону слоновьей грибной поляны, сообщила Ирка, сидящая к часам поближе. – Рабочий день уже начался. Доешь кашу – и можешь идти к телефону.

Я проснулась в восьмом часу и с тех пор ждала момента, когда будет «прилично» позвонить в «Вале». Мне не терпелось узнать результаты анализа волоска, накануне отправленного Витей в столичный институт, но я все-таки дотянула до десяти, хотя для этого мне пришлось приложить немало усилий. В основном жевательно-глотательных: я съела кашу-малашу, запила ее двумя стаканами чая с тремя плюшками и таким образом максимально растянула завтрак.

Дозвониться до «Вале» удалось только с шестой попытки, уже около одиннадцати часов.

– Витька, вы чем там занимаетесь, массово скальпируете население? – закричала я в трубку, невоспитанно опустив слова приветствия. – Я звоню, звоню, а у вас телефон все занят и занят! Народ записывается к вам в очередь на прием?

– Нет, это я в Интернете сидел, – честно признался Витя. – Тихо, не рычи! Я для тебя же старался, электронную почту проверял!

– Есть результат?!

– Есть. Тебе как, с подробностями или можно изложить в общих чертах?

– Лучше, конечно, с подробностями!

– С подробностями не смогу, – огорчился Витя. – Тут полно всяких формул и таких значков, как в таблице Менделеева, а я в этом не силен. Давай я тебе только заключение прочитаю?

– Ну, давай заключение, – согласилась я. – Мне таблица Менделеева тоже не родная!

Витя откашлялся и зачитал мне резюме, из которого следовало, что Валентина Мафусаиловна Крякина, тридцати лет от роду, давно и безнадежно больна сахарным диабетом в инсулинозависимой форме, в связи с чем лаборант, производивший анализ, позволил себя выразить некоторое удивление. Мол, какого лешего эта дамочка жаждет диагностировать у себя назревающие неведомые болезни? Ей что, имеющегося диабета мало?! А если без эмоций, то у гражданки в скором будущем ожидаются проблемы с желудочно-кишечным трактом и репродуктивными органами, а также со зрением – но это как раз вследствие диабета…

– Сахарный диабет! – повторила я.

– Тебе этого довольно? – спросил Витя, переставая шуршать невидимой мне бумажкой.

– Думаю, да!

– Тогда с тебя причитается! – быстро сказал Витя. – Между прочим, наша собачка уже беременна! Ждем как минимум тройню!

– Разберемся, – пообещала я.

– Я слышала, у волоска нашли сахарный диабет? – уточнила Ирка.

– Не у волоска, а у его хозяйки, Валентины Мафусаиловны Крякиной, – поправила я, вновь снимая трубку и набирая номер своего рабочего телефона.

– Ты даже знаешь, как ее зовут?! – изумилась подружка. – Откуда? Неужели имя было выгравировано на волосине?

– Ты спятила? – я покрутила трубкой у виска. – Это условное имя! Я его придумала только для того, чтобы заполнить формуляр… Алло! Наташа, это ты? Это Лена. Скажи, пожа…

– Ты почему не на работе?! – не дослушав, закричала на меня обычно вежливая и спокойная коллега.

– У меня отгулы…

– У тебя отгулы, а у нас геморрой! – зарычала трубка голосом Вадика.

Я поняла, что он схватил параллельный телефон.

– Могу посоветовать хорошего проктолога, – хладнокровно сказала я. – Помнишь, мы снимали с тобой сюжет в клинике «Проктолайн»?

– Геморрой у нас виртуальный, – немного успокоившись, сказала Наташа. – Вадик так образно определил проблему, которая возникла в связи со вчерашним прямым эфиром. Видишь, мы вынуждены сидеть на телефоне и наперебой отвечать на звонки, потому что граждане звонят беспрерывно. Тебе, между прочим, звонят!

– А, понятно, – кивнула я. – Запоздалая реакция на свежевание тушки звезды?

– Угадала, – пробасил Вадик. – С девяти часов позвонили восемь человек. Четверо хотели пожать твою мужественную руку, и еще четверо – надавать тебе по этим самым рукам и не только по ним. Причем и пожать, и надавать хотят за одно и то же! За то, как мастерски ты вчера произвела прижизненное вскрытие Тушкана.

– Без наркоза, – закончила Наташа.

– Наркоз был! Я дала ему Вадикову буратиноманговую газировку! – не согласилась я.

– За это к числу желающих тебе наподдать присоединяюсь и я! – обиженно сообщил Вадик.

– Пять – четыре! – подвела счет Наташа. – Это если не считать того мужика, который караулит тебя у входа в своей машине, его намерения пока непонятны. Он не вступает с нами в переговоры, хотя Вадик пытался побеседовать с ним на тему о том, как нехорошо парковать частный транспорт на служебной автостоянке.

– Если он не вступает в разговоры, с чего вы взяли, что он караулит меня? – резонно спросила я.

– Так он спрашивал у вахтерши, пришла ли ты на работу! Та сказала: «Увы, Леночка нас покинула». Дурацкая манера выражаться, правда? Черт знает что можно подумать! Мужик, наверное, растерялся, потому что до сих пор сидит в своей «девятке», как улитка, и перегораживает подъезд служебному транспорту! – посетовал Вадик.

Я насторожилась:

– Ты сказал – «девятка»? А какого цвета?

– Как мой новый лак для ногтей, – ответила мне Наташа. – Помнишь, серо-стальной, с металлическим блеском?

– Серебристая «девятка»! – воскликнула я.

Ирка со стуком уронила на пол книжку и заскрипела диваном, пытаясь перейти из лежачего положения в сидячее.

– Это твой знакомый? – в голосе Вадика мне почудились нотки ревности.

– Вадька, расслабься! – отмахнулась я. – Ты же знаешь мою позицию: самые лучшие мужики ходят пешком и ездят на трамваях. Чем круче тачка, тем поганее тот, кто за рулем. «Мужчинские» качества обратно пропорциональны стоимости автомобиля.

– Одобряю, – сказал Вадик. – Слышь, Наташка? Вот, есть женщины в русских селеньях! Не все рассматривают дорогую тачку как главное мужское достоинство!

– Наташка, ты к этому типу в «девятке» не подходи! – заволновалась я. – Это жуткая сволочь, подлец, каких мало!

– Люблю подлецов! – мечтательно протянула Наташа.

– Наташка, это не такой подлец, каких ты любишь! Вадик, придумай что-нибудь и прогони эту «девятку» от нашего подъезда! И, главное, девчонок наших к ней не подпускай, там внутри сидит редкостный гад, он самый настоящий преступник!

Я сердито отпихнула тяжело сопящую Ирку, норовящую прижаться ко мне поближе, чтобы услышать голоса в трубке, и вспомнила, зачем вообще позвонила:

– Наташа! Скажи мне, пожалуйста, как человек, в окружении которого есть больной сахарным диабетом! У таких больных нет чего-нибудь вроде клуба, где они все собираются?

– Разве что лаборатория, где делают анализ мочи на сахар, – хмыкнула Наташа.

– Лаборатория не годится… Мне бы какое-нибудь тусовочное место, где все диабетики друг друга знают…

Я огорчилась: мне уже не казалось, что отыскать гипотетическую Валентину Мафусаиловну по диагнозу будет легко.

– Слушай, я знаю! – вдруг оживилась Наташа. – Диабетикам нельзя есть сладкое. Вернее, можно только то, что приготовлено на сахарозаменителе.

– Помню, я видела в магазине плитки «Сорбит», – заметила я.

– Забудь про «Сорбит»! Сейчас выпускается множество сладостей для диабетиков: есть и специальный шоколад, и конфеты, и даже газированная вода! – воскликнула Наташа. – Конечно, в обычном продмаге или супермаркете ничего такого не купишь, но есть в нашем городе один магазин, где ассортимент лакомств для диабетиков очень широкий. Это кондитерская «Гуд-Гуд» на Зеленой, в самом центре! Недешевое заведение, но моя тетя, когда хочет сделать дяде приятное, всегда покупает там диабетический грильяж в шоколаде…

– Наташа, ты умница! – в полном восторге вскричала я. – Обещаю непременно познакомить тебя с каким-нибудь отличным подлецом, и не на поганой «девятке», а на «Мерседесе»!

– А меня? – обиженно вякнул забытый Вадик.

– А тебе могу подарить прелестного мохнатого щеночка, – предложила я, вспомнив, что обещала Вите пристроить в хорошие руки очередных Тяпиных отпрысков.

Увидев, что я положила трубку, Ирка, уже некоторое время нетерпеливо ожидающая возможности вставить слово, сообщила:

– Я знаю, где этот «Гуд-Гуд»! Там продают обалденно вкусные шоколадные пирожные.

– Что может быть лучше пары обалденно вкусных шоколадных пирожных в промозглый зимний день? – риторически вопросила я, выглядывая в окно.

– Поправочка: не пары, а дюжины пирожных, и не в промозглый, а в дождливый зимний день, – заметила Ирка, выглядывая из-за моего плеча. – Прежде чем ты пойдешь за машиной, выверни свой двуликий тулуп непромокашкой наружу, потому что зонт у меня только один и он понадобится мне самой.