Текст книги "Каменные сердца. Часть 2"

Каменные сердца
Часть 2
Елена Мельникова
Иван Мельников

Дизайнер обложки Елена Мельникова

© Елена Мельникова, 2017

© Иван Мельников, 2017

© Елена Мельникова, дизайн обложки, 2017

ISBN 978-5-4485-3327-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава первая

Я очнулась в своем жилом пузыре под надежными сводами Идэнского купола. Пустоши были грезой, мороком. Мэйби Туморроу никогда не покидала мирную роботскую обитель. Любопытной малышке просто приснился кошмар…

Я ощупала себя, однако следов ранений не обнаружилось, а значит, на подлодке меня не убивали. Отсутствовали мозоли, царапины, синяки, якобы заработанные за время путешествий, ногти оказались ровными и чистыми. Почему тогда я так ярко помню зуд в ладонях от неудачного приземления в куст шипоцвета, запах сигарет, боль от попадания пуль и вкус крови во рту? Наверное, будь я постарше, мой разум загнал бы «ложную» память подальше. Вместо этого он предложил осмотреться.

По заведенному в Идэне порядку я отправилась в столовую. Мне нужен был Срам – уж он-то не соврет! Дед сидел в секции для пожилых. С каких это пор идэнцев делят по возрастным группам? Ай, ладно! Так на моем счету появилось нарушение. Невзирая на предупреждение железной няньки, я вторглась на территорию старичья и назначила Сраму свидание. Полдела сделано, теперь завтракать. На моем столике возвышался гребаный торт – следовательно, Мэйби нынче исполнилось шестнадцать… Ох, да ведь завтра для меня подберут жениха! Час от часу не легче. Ко мне потянулись с поздравлениями доброхоты, претендующие на свой кусочек лакомства. Не вникая в смысл, я выслушивала речи, вяло отвечала на улыбки и вдруг поняла – вокруг каждого человека имелась аура. Но разве способность видеть ее появилась у меня не в тех пустошах из сна?

После еды состоялся разговор со Срамом, не принесший ни капли облегчения и только умноживший количество вопросов. Старик практически ничего не помнил, позабыл даже большинство своих побасенок.

– Порой и вчерашний день заволакивает дымка, Мэйби, – с горечью признался Срам, крепче сжимая переплетенные на коленях узловатые пальцы. – А ты, девочка, просто наслушалась моей брехни, начиталась книг да насмотрелась фильмов. Зря вам, молодым, позволяют шастать в библиотеке и кинозале. Не к добру это. Ты бы обратилась в медблок.

Одно радовало – по утверждению старика, все-таки четыре месяца пролетели и здесь. Впервые мне в голову закралась мысль, что роботы прихватили с подлодки и моих друзей и они тоже томятся в Куполе. Я, как сумела, описала Сраму цыган и попросила сообщить, если он кого-то из них встретит. Дед поглядел на меня с жалостью, правда, обещался исполнить поручение.

Еще оставался аварийный шлюз, через который четыре месяца назад я вылезла наружу, но в стенах не нашлось ни трещинки. Единственная зацепка за мир из моего сна – тувячьи анима-глупости… Судя по всему, мне действительно следовало наведаться в медблок. Однако терять пусть нафантазированные, но яркие и живые воспоминания я не желала. Реальность Идэнского купола похожа на еду, которой тут кормят, – питательную, но безвкусную. Кому, как не мне, знать это.

Вечер я посвятила просиживанию штанов в библиотеке, откуда, к сожалению, пропали многие любимые мною книги. Ну, зато я выяснила наконец все о физиологии взаимоотношений между мужчиной и женщиной, о беременности, родах, детях… Лучше бы я оставалась в счастливом неведении!

На следующее утро ко мне за стол присел мужчина средних лет с физиономией отъявленного мерзавца, изящными нервными руками и высоким слегка хрипловатым голосом. Неужели это мой «жених»?! Угрюмо зыркнув на него, я уткнулась в тарелку и принялась с фальшивым усердием ковырять пластиковой ложечкой белесую кашицу.

– Здравствуй, пупсик! – сладенько воскликнул незнакомец.

Я подняла глаза, намереваясь ответить ему в стиле Тома Мэйби, но слова застряли у меня в горле – ауру этого человека невозможно было с чем-то спутать. Передо мной вальяжно развалился на стуле тот, кто, по мнению Туве, похитил у нее Джо, тот, кто незримо присутствовал на эчеверийской субмарине. Наверное, выражение моего лица подсказало ему, что процесс узнавания идет полным ходом.

– Позволь представиться, Мэйби: Максимилиан Фрай, – мужчина шутливо поклонился, а потом сбросил свою порцию пищи в мусорное ведро. – Не очень приятно жрать эту гадость, а?

Как ни странно, на его действие не отреагировал ни один робот, хотя отказ от еды считался отклонением от нормы, поведением, неподобающим для индивидуума.

– Вы не житель Идэна, – пробормотала я.

– С чего ты взяла, малышка? – ухмыльнувшись, спросил Фрай. – Вдруг я родился вне Купола, как Срам?

– Нет. Здесь все рожи пресные, теперь даже у старика.

– Бинго, карамелька моя! Конечно, я не отсюда! – весело заорал он, опять-таки не вызвав ни малейшего волнения среди робонянек, а потом заговорщицки шепнул: – Я из той реальности, которая приснилась тебе вчера.

Ложка выпала у меня из пальцев, к горлу подступила тошнота. Видимо, до сих пор я не вполне верила в правдивость собственных воспоминаний. Итак, умопомешательство зашло дальше, чем мне показалось сначала, – вот, галлюцинации выбрались наружу средь бела дня.

– О, не погружайся в недра паники, сердце мое! Глюков у тебя нет. И Аксель был, и табор, и взрывы, и огромный сурок в двести пятьдесят четыре кило весом. Твое присутствие в куполе не менее реально. Впрочем, на твоем месте, Мэйби, я бы себе не поверил. Но… – Фрай перегнулся через стол и внес свое первое предложение: – Тебе же не хочется застрять тут навсегда?

Мы условились встретиться вечером в моем жилом пузыре. Целый день я места себе не находила, а после ужина помчалась домой на всех парах. Но отнюдь не из-за стремления поскорей поболтать с Фраем. Просто роботы уже начали сыпать мне в еду стимулятор, заставляющий семейные пары исправно пополнять население Купола. Ведь железные остолопы считали мистера галлюцинацию моим «женихом».

Ворвавшись в пузырь, я с ужасом обнаружила Фрая возлежащим на кровати.

– А вот и ты! Я уж заждался, переволновался даже, – глумливо заявил он, наблюдая, как я жмусь у двери. – Не пойму, чего ты так раскраснелась? Ах да! Дурья моя голова, не предупредил: возбудитель для невесты никто не отменял!

– Так ты этого добивался? – поперхнулась я вопросом, подразумевая предстоящую сцену на брачном ложе.

– Твое предположение оскорбительно для меня, человека высоконравственного и, между прочим, женатого! – с напускной обидой изрек Фрай и ехидно добавил: – Я уважаю глубокие чувства, твои к цыганину – в том числе. Мне просто нужно потолковать с тобой.

– Сейчас конструктивного диалога не получится, – через силу просипела я.

– Ну ладно, твоя правда, рафинадинка. Придется помочь. – Мужчина лениво встал и направился ко мне. – Закрой глаза, открой ротик!

Подобное предложение не могло прийтись мне по вкусу, но выбора-то не было. Что ж, если говнюку взбредет в голову отыметь меня в уста сахарные, я откушу его имелку под самый корешок. Однако на язык мне упал горький кругляш, который Фрай посоветовал незамедлительно проглотить. После чего разрешил открыть глаза.

– Лучше? – участливо поинтересовался он, вновь обосновавшись на кровати.

– Да, – подтвердила я. – Итак?

Сидеть рядом с ним не хотелось, поэтому я плюхнулась прямо на пол у стены. Мужчина усмехнулся, видимо, угадав мою неприязнь, но не прокомментировал. Напротив, его голос лишился малейших намеков на иронию. Он быстро изложил суть дела. Ему нужно было мое сотрудничество при побеге из Купола, когда он завершит дела. О подробностях Фрай умолчал. Я пыталась вяло спорить, но он пригрозил, что оставит меня в Идэне. Пришлось подчиниться.

В сказках так заключают сделки со злыми силами: герой подписывается кровью в конце длинного свитка с мелким текстом, следом на него сыплются блага. Платой, правда, является душа или жизнь, но в моем случае искуситель ничего такого не требовал. Я всего лишь кольнула булавкой палец и мазнула им по чистой бумажке. Вероятно, Фрай взыщет с меня сполна позднее.

Дальше последовали полгода ожидания. Нет ничего тягостнее! А ведь жизнь состоит из бесконечных периодов, когда ждешь чего-то, и коротеньких мгновений, когда получаешь желаемое. И зачастую в эти мгновения испытываешь разочарование…

Моих друзей с неделю продержали в карантинном боксе и выпустили одного за другим, пустоголовых, но наивно счастливых. Не хватало троих. По словам Фрая, Джо и Туве пропали бесследно, а вот Королевский Тушкан угодил в экспериментальную лабораторию, где, ясное дело, ничего хорошего ему не светило. Тогда-то мой благодетель и явил мне бездну своей щедрости. Он согласился спасти Декстера, не выпуская его, впрочем, на основную купольную территорию, подтасовал результаты выбора моей пассии, вписав туда Акселя, объяснил, каким образом подтолкнуть процесс возвращения памяти моим друзьям. Кажется, я все глубже увязала в долгах.

**

– Привет, меня зовут Аксель Грин.

Цыганин появился в столовой с неделю назад, последним. Остальные уже не только вовсю обживались в Куполе, но и, похоже, начали видеть странные сны – из их пустых глаз потихоньку исчезала умиротворенность. Акселевы же голубые блюдца по-прежнему сияли безмятежностью. Сейчас они вперились в мою физиономию – хлоп-хлоп ресницами.

– Я так рад, – смущенно продолжил он, не дождавшись ответа. – Мне уже четыре года ищут пару. Ты симпатичная.

Блин! Память Акселя еще дрыхла где-то в недрах его головы, ничем не выдавая своего присутствия. Ну, волноваться пока было рано – Фрай предупреждал, что у всех индивидуальный период возвращения из небытия.

– Рада знакомству, Акс. Я Мэйби. – Улыбнувшись, я протянула цыганину ладонь.

Он удивленно глянул на меня, потом неуверенно пожал мою руку. Из обихода идэнцев исчезли сленговые словечки, жесты, предполагающие соприкосновение с собеседником, громкие эмоции. Я же изредка позволяла себе нарушать эти правила.

В течение дня я изучала ошметки прежнего великолепия Акселевой личности. Рядом со мной находился вафел, только внешне напоминавший цыганина, мнящий себя фермером и не допускающий мысли о жизни в пустоши.

После ужина, когда нас обоих приперло, а Фрай с таблеточками, надежно спасавшими меня до сего вечера, не пришел, мои нервы сдали, и я разрыдалась. Не подозревая об истинной причине слез, Аксель воспринял их, как боязнь первого раза. Его неуклюжие утешения лишь растравили мою тоску.

Еще утром все представлялось мне игрой, которую я легко завершу, едва надоест. Но перспектива существования рядом с пустой оболочкой любимого (пора бы признать) мужчины испугала меня до дрожи. Тем не менее выгнать Акселя я не могла, равно как и отказать ему. Эх, Туве, теперь-то мне понятно твое отношение к Джо, но я не смирюсь.

Фрай пропадал целый месяц. Мне уже чудилось, что того сна и не было вовсе, когда однажды ночью мерзавец подстерег меня в ванной. Он сидел на крышке унитаза, скучающе выцарапывая ногтем узоры на куске мыла.

– Вот это да! Я уж боялся, вы никогда не кончите. Молодо – зелено, – Фрай осклабился и деловито полюбопытствовал: – Как он тебе, твой ненаглядный жеребец?

– Почему к нему не вернулась память? – процедила я.

– Я рискую слишком многим и не имею права на ошибку. Вдруг тебе покажется, будто старина Фрай не нужен и вы вылезете отсюда сами? Так вот, если ты, сладенькая, сорвешь нашу сделку, твой дружок останется кретином на всю жизнь.

– А ну как ты блефуешь? – я резко прыгнула на него и едва не треснулась лбом о бачок: Фрай очутился позади меня, то ли проявив феноменальную ловкость, то ли свое колдовское могущество.

– Пора бы тебе уразуметь, с кем ты имеешь дело, – он ухватил меня за шкирку и потащил на улицу.

Аксель стоял к ванной в пол-оборота, поправляя смятую постель, и не заметил нас, даже когда я заорала во все горло. Мой супруг преспокойно лег, укрылся одеялом и закрыл глаза, видимо, полагая, что я вздумала понежиться в душе.

– Неплохо, правда? – прошипел мне в ухо Фрай. – Я умею быть незаметным! Если ты, дрянь, откажешься помогать или, чего доброго, станешь мешать, я избавлю тебя от никчемного куска мяса по имени Аксель. Вы оба и пикнуть не успеете! Как?

Фрай увлек меня в ближайшую рощицу, достал из кармана оружие, копию Тайгертова лучемета, и направил его на живую изгородь из лавровых кустов. Верхушки их сбрило фиолетово-розовым потоком, который вдалеке сверкнул по оболочке Купола, не причинив ей вреда.

– Я тут садовничаю, но подрезать кусты секатором долго и муторно, – Фрай словно забыл, зачем привел меня сюда. Он отпустил мою фуфайку и вновь заулыбался.

Ему ничего не стоило уничтожить меня и моих друзей. Хоть всех идэнцев! Да вот беда: выпилить дверь этой штуковиной Фрай, похоже, не мог. Пока не выяснено, какая конкретно помощь ему нужна, это наблюдение ничего не давало, кроме возможности тихонько ехидничать над говнюком. Но проболтаться способен всякий.

Отныне моей задачей стало заморочить Фраю голову притворной кротостью. Он больше не вспоминал о нашей размолвке, часто наведывался в гости, наверное, от безнадежной скуки, подолгу трепался со мной, виртуозно обходя, однако, вопрос нашего сотрудничества.

Его откровенность даже пугала – в фильмах судьба чересчур осведомленных персонажей незавидна.

Как-то я потребовала у Фрая найти мне интересное занятие. И он соизволил «занять размышлениями мою ниточку между ушей, чтобы она не провисла от безделья», не преминув попенять мне за пренебрежение к сборищам анонимных пустошеголиков и к супружеским обязанностям. Как ни хотелось мне надерзить ему, пришлось прикусить язык.

Мы направились к новостройкам.

– Держись поближе, карамелька моя, если не планируешь привлечь всеобщее внимание, – Фрай для надежности взял меня под руку.

Роботы усердно возводили домики, будто готовились к невероятному демографическому взрыву. Помимо того, освободились многие заселенные. Так однажды пропал Срам, да и вообще, стариков становилось все меньше. В нужном нам квартале железяки сновали туда-сюда, а пузыри росли как на дрожжах.

Фрай выбрал законченный домик и завел меня внутрь. Ненадолго отпустив мою руку, он поднял одну из плит напольного покрытия. Под ней между переплетениями проводов и труб имелся приличный зазор, достаточный для меня или моего спутника. Фрай порекомендовал не задевать коммуникации во избежание удара током, застревания и других казусов такого рода. Я, конечно, сразу прикинула шансы пропихнуть сюда Грюна или Ника, но они, пожалуй, толстоваты, а вот остальные – протиснулись бы.

Внизу было душно и темно. Но Фрай отлично ориентировался, и вскоре мы вышли в освещенный коридор.

Устройство подземной части Купола отдаленно напоминало убежище в Шинкэте, даром что помещения приспособляли не для людей. Еще почему-то везде горел свет. Вроде бы, зачем освещение роботам? Кто их разберет! Местами пол устилали кабели, и тогда Фрай искал прогалину среди них либо трубу, по которой мы сумели бы безопасно пройти. Коридоры, комнаты и залы порой располагались на разных уровнях – приходилось карабкаться. Полегче стало, когда мистер глюк «заарканил» сервоублюдка.

– Хватит прогулок пешком. Я слишком стар для этого дерьма! – воскликнул он, усаживаясь на черепашью спину робота и помогая взобраться мне. – И так целыми днями здесь валандаюсь. А все, между прочим, ради вашего освобождения из рая. – Мужчина прижал руки к груди, затем простер их вперед в патетическом жесте.

Экскурсия продолжилась. Фрай показал мне родильный зал, медицинский отсек, конвейер переработки. От первого и до последнего вздоха человеческое существо находилось под неусыпным контролем. Я видела, как в Купол подкачивают извне воздух и воду, многократно очищая их. Там подтвердилось, что роботы воздействовали на сознание жителей Идэна, – им стоило только пустить по каналам вентиляции газ или добавить в еду и питье нужные вещества. Причем все высчитывалось с максимальной точностью, исключая практически любые передозировки даже в случае централизованного применения. Как пояснил Фрай, роботы могли погрузить весь Идэн в анабиоз, и при пробуждении никто ничего не вспомнит, вернее, вспомнит, но по-новому. По его мнению, искусственный интеллект, правящий Куполом, «перезагружал» население не раз и не два – в лабораториях имелись предыдущие версии. Попадались там и мои «родственники». А один из залов наполняли точные копии Мэйби Туморроу, по крайней мере, отличий я не обнаружила.

«А если меня вправду убили на подлодке? И теперь я – это не я», – мелькнула гаденькая мысль, тут же поддержанная Фраем.

– Полезно иметь в закромах парочку клонов. Ранило, покалечило, а ты, оп, и заново родился! Хотя я предпочитаю лечиться, ведь огромная часть жизненного опыта хранится не в мозге, – вещал он. Вдруг, после непродолжительной паузы, Фрай с наигранным весельем больно хлопнул меня по плечу: – Нет, ты только посмотри на это великолепие! А собрано-то на коленке, из говна и палок! Как и весь ваш чокнутый мирок!

Фраю было неинтересно углубляться в недра истории, поэтому узнала я немного. По его словам, цивилизация на планете Эос возникла не случайно – после древней Вселенской войны здесь спаслись горстка колонистов и остатки космической эскадры.

Когда закончились противники, боевые роботы, созданные одной из старших рас, оказались не у дел. Они переосмыслили команду «защищать разумную жизнь», решив возродить ее. Эос стала идеальным полигоном. На беду, искусственный интеллект Идэна не вполне понимал своих подопечных. Под начало роботов попали люди, а не эстари – речь о двух родственных, но разных народах. Мне сразу же припомнилась цыганская легенда о Старших Братьях.

– Не могу точно сказать, кого ты именуешь братьями. Вы тут на Эос, скорее, детишечки людей и эстари. Мы посеяли семена по всей Вселенной, а теперь пришло время пожинать урожай, – мистер Фрай самодовольно надул щеки, не сообразив, что сболтнул лишнего.

– Кто «мы»? Ты и себя причисляешь к сеятелям? – я немедля ухватилась за ниточку, вызвав у собеседника страдальческий вздох.

– Поговорку про любопытную Варвару слышала? Хотя куда там! У вас, поди, Тамара или вообще какая-нибудь Бычара, – Фрай взглянул на меня с фальшивым состраданием. – Все тут шиворот-навыворот, – он помолчал, потом шлепнул нашего «скакуна» ладонью и продекламировал: – Я родом с Земли…

– Стой, разве земля и почва – не одно и то же?!

– Не перебивай старших, Мэйби! – окоротил меня Фрай. – Земля – это Колыбель Человечества. Ее история насчитывает тысячелетия, за которые сформировался хомо сапиенс, Человек Разумный, Человек Истинный. А идэнские дуболомы ускорили процесс. Глупая задумка глупо же и закончится. Роботы, как и их гордецы-хозяева, возомнили себя творцами. Вот люди, они никогда не совались в чужие дела… Кстати, эстари, насколько мне известно, исчезли – они вам не помогут. Плачь, если ваше послание отправилось к ним. Земляне же лишь приглядывают за Эос.

– Конечно, зачем помогать? Если мы станем сильными, вам это будет невыгодно! – стало обидно даже, я ведь привыкла к морали цыганской дружбы.

– Сильными?! – Фрай загоготал и чуть не скатился с роботского панциря. – Лапонька, вы погубили свою цивилизацию! Прости, ты-то ни при чем – не участница, даже не родня всем этим кретинам. А они, уж поверь, справятся с организацией пиздеца еще раз, и еще, если понадобится.

– Хм, может, землян заинтересовал эксперимент со мной? – зашла я с другой стороны.

– Нет, я здесь не затем. Прекрати выкручивать мне яйца, Мэйби!

– Скажи спасибо, что не откусываю! – парировала я. – Но если вы лишь наблюдаете, зачем ты вмешиваешься? Кто подначивал Тиану? Кто выкрал Джо? Наконец, кто копался в пульте управления подлодкой?

– На какой же вопрос ответить сначала? – Фрай задумчиво покусал костяшку большого пальца. – Или, не морочась, треснуть тебя по башке? Впрочем, так не интересно. Я люблю баловать детей, терпеть не могу, когда младенчик плачет. Тианочка без взрывов – кто она? Пустышка. А так – яркая личность! Как она наслаждалась каждый раз, когда удавалось что-нибудь поджечь! Касательно Джо, гм-гм… Он в итоге попал не совсем по адресу, но и там пригодился. Без него Тайгерт на субмарине остался бы обычным варваром, а с его помощью обрел власть. Ненадолго, правда, – даже я не всеведущ и не сумел предречь ему вашего появления. Зато какая драма! Сколько действующих лиц, сколько завязок для новых интриг! Каюсь, я порой не отказываю себе в удовольствии подтолкнуть вас к наиболее красочному сюжетному повороту.

– Избалованное дитя становится неуправляемым.

– Да мне насрать. Вы же не мои дети.

Если кто-то утверждает: мол, мне ничего не нужно, следовательно, ему нужно все, – такова старинная мудрость. Однако отыскать в паутине ходов Фрая исток пока не получалось. Он не пер к своей неведомой цели напрямую, а ловко пользовался посредничеством той же Тианы, меня вот, хрен знает кого еще.

В завершение нашего вояжа по катакомбам Фрай окончательно подцепил меня на крючок. Он огласил мои обязанности, после исполнения которых воротится Аксель, и, кроме того, отдал мне в руки судьбу ненавистного Купола. От меня требовалось всего-навсего включить Главный компьютер и запустить некую программу. А в конце я сама решу – быть Идэну или не быть.

**

Я внимательно следила за своими друзьями, подстерегая светлый момент, когда они забросят свои горшки, минипигов, вязание крючком, садовые совочки и гравюры, жен и мужей, наконец. Ну почему чистенькие стены, посыпанные песочком дорожки, белые скамейки раздражают только меня?!

Как я поняла, роботы не стирали личность целиком, а лишь умело перекраивали. Яркие впечатления, радости и печали отсеивались, оставалась серая основа повседневности.

О да, искусственный интеллект внес коррективы в свою политику, касающуюся человеческой памяти и жизненного опыта. Теперь никто не рассказывал баек в духе Срама про веселые старые добрые деньки. Железные ублюдки искоренили у подопечных всякое недовольство существованием в Идэне. Почистили и библиотеку с кинотекой, оставив там беззубые мелодрамы, комедии, исторические хроники, популярные журналы о науке.

Меня от прочистки мозгов уберег Фрай, хотя, по-моему, этот пункт своего плана он продумал плохо: проще же договариваться с Мэйби-паинькой, каковую из меня непременно сделали бы роботы, чем с Мэйби-злючкой. С другой стороны, вести дела с человеком вроде нынешнего Акселя – удовольствие так себе.

Первым «очнулся» Данике, и прозрение так испугало его, что он незамедлительно побежал в медблок. Но вернуть утраченный покой это не помогло. Прошлое ворвалось в настоящее с бесцеремонностью шайки мотоциклистов-головорезов. И док принялся задавать вопросы.

Общая беда быстро объединяет. Некоторое время цыгане просто изумлялись вычурному своеволию подсознания. По предположению Данике, мы стали жертвами некоего психологического эксперимента. Никто с ним не спорил. Но в большей или меньшей степени все поверили своим воспоминаниям, тем паче они были куда интереснее купольных будней. Как справедливо рассудил Ник, реальность того или иного жизненного явления всегда можно подвергнуть сомнению и погрузиться в безумие. Мы сделали допущение и ждали случая, который уничтожит или оправдает его.

Мое возрождение после гибели на подлодке, а также отсутствие привычных Акселя и Тианы на фоне всего остального воспринимались легко. Чудеса мироустройства Идэна намекали, что для роботов нет ничего невозможного. Принадлежность Тома к женскому полу подтвердила Кирна, заметив заодно, что перевоплощение никоим образом не избавляет от возмездия за испорченную шляпу. Которое она, ввиду обстоятельств, решила пока отложить. Впрочем, почему бы роботам не сделать из мальчика девочку? Тоже вариант.

К сожалению, Тианины изменения оказались сродни Акселевым. Сны ее посещали, однако она яростно их отрицала. Аксель же смирился с необходимостью сопровождать меня на конвенты фантазеров. Он вообще стал на диво кротким – эдакий младший братец, задавленный авторитетом старшей сестры.

И вот однажды на наше сборище пожаловал Фрай собственной персоной, отсутствовавший до того пару месяцев. Он возник из-за жилого пузыря, катя перед собой газонокосилку. Странно, как это мы не услышали его приближения? Фиговина тарахтела, как насквозь проржавевшая машина из пустошей.

– Ребятки, ваши рандеву начинают беспокоить наших металлических друзей, – весело заорал Фрай, выключив садовое чудище и помахав нам рукой.

– Это что за хрен с горы? – Кирна смерила пришельца недобрым взглядом.

– Разве Мэйби вам не рассказала? – мистер мираж с фальшивым огорчением обхватил щеки ладонями и покачал головой. – Я прибыл сюда, чтобы вкусно жрать, сладко спать и между делом спасать ваши задницы.

– Фрай, – коротко бросила я.

Аксель дернул меня за рукав и сердито зыркнул на гостя.

– Кто это?

Я шикнула на супруга. Обычно каждое наше собрание завершалось крикливыми протестами Акселя против кое-чьих извращенных фантазий и планов. Все уже притерпелись к его нытью и к нашим семейным перепалкам. Нынче претензии свелись к страшным взглядам и шепоту – не иначе Фрай напугал Акселя, поэтому он не осмеливался выступать громко.

– Хм, нейробиологический эксперимент выходит на новый уровень, – пробормотал Данике. – Замена или внедрение коллективных воспоминаний уже были, теперь настала очередь галлюцинаций.

– Док, док, тише, – Фрай подошел к нам, извлек из нагрудного кармана пузырек с оранжевыми пилюлями и потряс им перед носом Данике. – Сейчас у вас в мозгах окончательно прояснится.

Мои друзья получили по капсуле и в нерешительности рассматривали «подарки».

– Это почти как ваши «успокойменяшечки», док. Кушайте на здоровье, друзья мои, – Фрай убрал склянку. – А для тебя, Акселечек, я таблетки не припас. – Он развел руками. – Мэйби, наш договор в силе?

– Лично я ему не верю, – проворчал Николас.

– Шел бы ты отсюда, – проворковала Кирна, взвешивая на ладони садовую тяпку. Грюн по-бычьи нагнул голову, хрустнул пальцами. Владилен Михайлович хмурил брови. Упрямый Данике пытался щипками за нос и щеки вывести себя из-под гипноза.

Я ожидала чего-то подобного, но надеялась, что они воспримут Фрая спокойнее. По словам Данике и Владилена, на сей раз вынесших единогласный вердикт, определить, как роботы перекрывают отделы сознания, нереально, настолько широк спектр средств и методов. Акселеву личность надежно пленили, да и у остальных имелись помутнения в памяти, с каковыми, похоже, они решили смириться – не выкинули пилюли только Данике да Николас. Впрочем, раз Фрай почему-то не может выбраться из Идэна без нас (меня), мы пока слегка поартачимся. Хотя напрасно я рассказала ребятам все…

Благодетель обидчиво надулся губы и отчалил. Его фигура маячила на краю поляны немым укором моему коварству.

– Но в одном твой дружок прав, Мэйби, – Валехо поскреб подбородок, – пора отсюда сваливать.

– Куда? – Аксель в ужасе вылупился на Ника.

– Туда, где ты правил караваном и стрелял в людей, старина, – терпеливо, в хрен-знает-какой-раз пояснил инженер.

– Мэйби, это уж слишком! – цыганин капризно отбросил мою руку и ухватил меня за плечи. – Нам пора домой! Мне надоели басни про наши, в том числе мои, «подвиги»! Идэн – единственное место, где может жить нормальный человек!

Это был бунт. Аксель тряс меня как куклу (странно еще, как набивка не посыпалась) и вопил мне в лицо. Но бунт беспомощный и жалкий, мигом пресеченный Кирной, – она треснула цыганина в ухо.

– Поверь, – рыкнула блондинка, – я действительно способна ударить человека!

Та часть историй, где мы калечили, убивали и взрывали, особенно нервировала Акселя, «истинного сына» Идэнского купола. Правда, как и все прочее, он считал ее бредом. Который сейчас прорвался наружу – ухо распухло.

– Серьезно подумай, нужно ли брать этого увальня с собой, – заметила Кирна.

– А ты бы оставила здесь Сагерта? – ответила я.

Девица неопределенно хмыкнула.

Тем временем Ник разработал план: поймать робота, разобрать его, найти фотоэлемент (или нечто заменяющее его), открывающий двери, и выйти. Вот это «и выйти» виделось мне самым слабым пунктом замысла – где ж та дверь, которая ведет на свободу? Мне же Валехо дал особое задание – скормить хоть одну пилюлю Акселю. Естественно, упрашивать упрямца пришлось долго. Пока я обхаживала супруга, цыгане изловили робота-няньку и ознакомились с его богатым внутренним миром. Николас воспользовался стремлением жестянок поспешать на помощь любому страждущему. Инсценировали падение Владилена. Роняла дедулю Кирна, поэтому заголосил он ну очень натурально. Уже через несколько секунд над Птицыным завис шар, пропиликал нечто, наверное, успокаивающее, и протянул к нему щупальце. Тут на робота накинули загодя приготовленную Никову фуфайку. Робот запищал громче, дернулся. Кирну, державшую ловушку, приподняло от земли и потащило. Грюн с ревом бросился на помощь, вцепился в фуфайку, вырвал ее из рук девицы и, хорошенько замахнувшись, треснул роботом о скамейку. Шар затих. Охотники развернули ткань.

– А он чувствует боль? – полюбопытствовала Кирна.

– Нет, только неисправности, – ответил ей Ник, внимательно исследуя поверхность сферы.

– Жаль. – Девица сразу потеряла интерес к железке.

Видимых сочленений на сфере не нашлось, и Ник в поисках шва принялся колупать ее садовыми ножницами. Наконец лезвие попало в совершенно незаметную глазу выемку. Инженер пристукнул по ручке кулаком и робот раскрылся.

– Леденчик мой, – обратился ко мне Фрай, подкравшись поближе, – я бы на твоем месте не позволял своим сумасшедшим друзьям решать судьбу Акселя. Занятно, конечно, чем закончатся ваши попытки сбежать отсюда самостоятельно, но мое терпение не безгранично. Не забывай, я могу снять с вашей компании защиту, тогда железяки оживятся, сцапают вас и, вероятно, отправят на конвейер. Сделка аннулируется, но тебя-то я заставлю соблюсти все детали.

Мужчина явно нервничал, но виртуозно скрывал волнение. Я, однако, достаточно хорошо его изучила.

– Фрай, дай ребятам поиграться. Разумеется, им хочется сделать все самим. Кстати, направлять нас исподволь тебе никто не мешал.

Ой-вай, уши под лапшу подставлять успевай! Интересно только, у кого лапши в запасе больше? Тем не менее мистер глюк поостыл.

– Предположим. Но помни, я с тебя глаз не спускаю! Между прочим, зря вы цыгану таблеточку отдали. Не в коня корм! – Фрай хохотнул и убрел под сень яблонь неподалеку, предоставив нам мнимую свободу действий.

Для начала мы направились к уже проверенному мною аварийному шлюзу. Там ничего не изменилось – по-прежнему голая ровная стена. Зато, как предположил Николас, сюда когда-то подвели кабели, которые остались на месте и сейчас. Он пошерудил в мешанине проводков, лампочек, пластинок и другой дребедени внутри «убитого» робота, что-то с чем-то соединил и провел получившейся штуковиной у стыка стены с грунтом. Мигнул огонек. Забыв про осторожность, Валехо радостно гикнул и направился к библиотеке, поманив нас за собой. Не пройдя и десяти метров, мы притормозили перед кустом сирени. Николас побродил вокруг и заявил, что именно отсюда выныривает пучок проводов, питавших когда-то механизм шлюза. Предстояло выкорчевать растение. Валехо с преувеличенным усердием принялся ковыряться в своем «инструменте», как бы намекая – садовником он быть перестал, в нем снова возобладал инженер, и копание отныне вне его компетенции. Грюн чуть не сломал совочек и потянул спину, применив давно простаивавшую силушку чересчур рьяно. Мы с Кирной уже приготовились включиться в борьбу с зелеными насаждениями, когда Владилен Михайлович, поплевав на ладони, потребовал пустить его.