Текст книги "(За)буду его"

Глава 13

Чуть больше года назад мы с приятелями собрались на неделю на Кипр. Казаринов так рвался с нами, что аж соврал жене, будто бы летит туда в рабочую командировку.

Там мы познакомились с веселой компанией девушек из Болгарии и почти весь отпуск провели с ними. Казаринов мутил там с одной, и засветился на нескольких фото.

Помню, как в самолете он выносил мне мозг, чтобы я удалил все фотографии и даже лично проверил мой мобильник.

Да, фото я тогда удалил. Мне они были ни к чему и тем более я не думал, что этот гад однажды подложит мне такую свинью.

Но, к счастью, несколько фото осталось у его курортной подружки.

Сегодня ночью я нашел ее в соцсети, попросил за небольшое вознаграждение выслать мне фото, и она любезно согласилась.

Я ликовал, получив даже больше, чем ожидал: оказалось у этой девушки есть кадры, где они с Казариновым делают селфи на балконе ее номера, целуясь.

Зная ревнивую жену Казаринова, я полностью убежден: даже одного этого фото будет достаточно, чтобы выписать ему путевку прямиком в преисподнюю. И тут дело не только в разводе: Казаринов занимает высокую должность в компании погибшего отца жены и стоит ей только щелкнуть пальцами, как он сию же секунду останется без денег и крыши над головой.

«Где он там застрял? – вытягиваю я шею. – Парализовало после увиденного?»

Разминаю мышцы, медленно наклоняя голову к одному плечу, затем – к другому и решаю идти в зону с камерами хранения.

Вижу его.

Стоит у открытой ячейки с номером «21» и быстро перебирает фотографии. Мельком смотрит в мою сторону, опускает взгляд обратно на фото, а спустя секунду таращится на меня во все глаза.

– Олега… – Он прикладывает руку к груди, пятится от меня. – Я… я все тебе сейчас объясню.

– Конечно, объяснишь. – Я сжимаю кулаки и киваю в сторону выхода. – Идем?

Жестом руки пропускаю его вперед и иду следом. Казаринов несколько раз оборачивается на меня, в его глазах отчетливо проступает испуг.

Мы выходим из здания вокзала, и я толчками в спину направляю его в сторону своей машины.

– Дружище, это не то, что ты подумал. Я ничего такого не хотел, – нервно смеется он. – Это же шутка, ты чего? Это розыгрыш! Нет, ты всерьез думаешь, что я хотел от тебя денег? Черкасов, ты правда так подумал?

– Садись! – грубо бросаю я, указывая на дверь своей тачки.

С лица Казаринова спадает дебильная улыбка, и теперь он, кажется, понимает, что номер с розыгрышем ни хрена не прокатит.

А как только мы оба оказываемся внутри, хватаю его за горло.

– На кого угодно мог подумать, – сжимаю его шею. – На кого угодно, Казаринов, но только не на тебя.

– У меня не было выбора, – хрипит он и вцепляется пальцами в мою руку. – Я взял телефон Красовской, чтобы найти там что-нибудь на нее, увидел эти фото и…

Он жадно хватает ртом воздух, закатывает глаза, его лицо начинает синеть, и я рывком отпускаю его.

– Прости, Олега… – задыхается от кашля Казаринов, держась обеими руками за покрасневшую шею. – Я не знал, как рассказать жене, что проиграл все деньги на дом. Не знал, где взять такую сумму.

Он кривит лицо и безнадежно мотает головой, но его жалкая попытка продемонстрировать мне глубокое отчаяние нисколько меня не трогает.

– Ты же знаешь мою Алеську… – поджимает он губы. – Она подаст на развод, запретит видеться с детьми, а я…

– А ты останешься на улице с голым задом, – продолжаю за него.

Пристально смотрю в глаза этой сволочи и с трудом подавляю в себе порыв разукрасить его лживую, продажную рожу.

Но зачем пачкать об него руки и вступать с ним в бессмысленную полемику? Он слишком жалок. И к тому же он сам себя наказал. Как минимум тем, что раз и навсегда потерял в моем лице надежный тыл и всяческую поддержку.

– Мразь ты Казаринов! – брезгливо усмехаюсь я. – Мразь, которая ради денег готова подставить друга.

– Я удалю все, – трясет головой Казаринов. – Клянусь, сейчас же удалю все до единого фото! – Он суетливо достает из кармана мобильник, снимает его с блокировки.

– Ты за идиота меня держишь? – щурюсь я. – Мы же оба понимаем, что они не только в твоем телефоне.

Я протяжно вздыхаю, изрядно подустав от всего этого и перевожу взгляд в лобовое стекло.

– Впрочем, те фото, которые ты достал из сумки, у меня тоже сохранены на нескольких носителях. Один клик – и они улетят твоей жене, – доходчиво разъясняю я, а спустя секунду Казаринов хватает меня за руку.

– Не надо, умоляю! Не отправляй их Алеське! – заикаясь, тараторит он. – Ты же знаешь, что она никогда мне этого не простит.

Я резко отдергиваю руку, и втягиваю носом воздух.

– Если мои фото с Красовской хоть когда-нибудь где-нибудь выплывут, ты теперь знаешь, чем я тебе отвечу, – не глядя на него, говорю я. – А теперь пошел вон. И постарайся сделать так, чтобы я больше никогда о тебе не слышал.

– Олега… – виноватым голосом изрекает Казаринов. – Братан, я…

– В моей семье братьев нет, – отвечаю я и, впившись в него взглядом, киваю на дверь. – Пошел. Вон!

Казаринов, стыдливо опустив взгляд, выходит из тачки.

Я откидываюсь на спинку сиденья и с облегчением выдыхаю. Чувствую расслабление в мышцах, в мозгу, почерневшим от последних событий, мелькают просветы, но почему-то не могу до конца понять свое состояние.

С одной стороны – наболевший вопрос наконец-то улажен, но с другой…

Дерьмово на душе, короче. Очень дерьмово.

Мне точно понадобится немало времени, чтобы реабилитироваться. А еще, что, скорее всего, после этого случая я еще больше перестану доверять людям.

Ведь получается, что каждый из приближенных ко мне может в любой момент воткнуть нож в спину. Тот, кто еще вчера был вхож в мой дом, с кем я сидел за одним столом, кого я собирался позвать в свидетели на свадьбу, сегодня продается ради каких-то жалких бумаг и грозится разрушить мою личную жизнь и карьеру.

Я еще несколько минут перевариваю в голове последние события, привожу себя в чувство и только теперь трогаюсь с места.

По дороге домой меня в который раз посещает одна и та же мысль: и какого черта меня однажды понесло в этот гребаный ГИТИС? Работал бы себе экономистом в какой-нибудь не особо крупной компании, без всяких «а можно селфи?» передвигался бы по городу и не приходил бы в ярость от бесконечного хайпа в мой адрес.

Иногда так и хочется отмотать время назад и прожить годы после окончания школы совсем иначе.

Совсем…

Я уже не раз подумывал над тем, чтобы через пару лет покончить с актерской карьерой и вместе с Аленой перебраться куда-нибудь, где меня никто не знает.

Купить добротный дом рядом с морем и растить в нем наших детей.

Без камер, сплетен, удивленных взглядов прохожих, отчего я порядочно подустал за последние несколько лет.

Не счесть, столько нервов мне потрепала моя карьера. После расставания с Красовской я чуть не спился, после истории на Бали я вообще на какое-то время перестал существовать, а вся эта эпопея с Казариновым и Красовской лишний раз напоминает мне, что со всем этим пора завязывать.

Останавливаюсь на светофоре, поворачиваю голову в сторону аллеи, и мой взгляд приковывается к молодой парочке, прогуливающейся с коляской.

Наверное, сейчас я бы все отдал за это. Вот так – абсолютно беззаботно гулять по городу со своей семьей, не думая о съемках, встречах, долгих поездках и ночевках со съемочной группой в автобусах.

А может, послать все к чертям собачим и после третьего сезона «Буйного» смотать удочки?

Если пораскинуть мозгами, то денег на моих счетах вполне достаточно, чтобы обеспечить своей семье безбедное будущее. Меньше, чем через две недели женюсь и надеюсь, в скором времени стану отцом. А пока Алена будет беременна, я как раз закончу с последней ролью и подыщу нам семейное гнездо где-нибудь подальше от России.

Такие перспективы на будущее заставляют меня воспрять духом. Наверное, я прямо сегодня поделюсь ими с Аленой и уже догадываюсь, какой будет ее реакция: она категорически будет «за».

В мозгу появляется еще больше просветов, и чтобы окончательно оживить его, мне осталось решить всего лишь один вопрос: узнать имя той твари, которая пыталась сорвать нашу свадьбу.

Знаю, из Красовской не так-то просто будет вытянуть информацию. Какой бы сукой она не была, но надо признать: она – человек слова. Если дала кому-то обещание молчать, значит, она его сдержит.

Но у меня кое-что припасено для нее.

Трогаюсь с места и набираю номер.

– Да-да? – игривым голосом отвечает она. – Олежек, ты что-то зачастил. Неужто снова соскучился, а? – смеется в трубку.

– Смотрю, ты не изменяешь привычкам – по-прежнему пьешь в обед, – усмехаюсь я. – Вчера ты сказала, что хочешь загладить передо мной и моей невестой вину, так? Тогда скажи, кто нанял тебя. Я ведь все равно докопаюсь до правды, ты меня знаешь.

– О-о, Черкасов, будь так добр, окажи мне услугу: не дави на совесть, ладно? У меня давно ее нет.

Слышу потрескивание сигареты, затем раздается ее долгий выдох.

– Не задавай мне глупых вопросов, Олежек. Все равно не выдам его. Или ее, – издевается она. – Или их.

– А как там у тебя со съемками? – интересуюсь я. – Вчера Решетников обмолвился, что тебе предложили роль в сериале. Ты ведь в курсе, что я на короткой ноге с тем продюсером? Думаю: а не позвонить ли мне ему, чтобы «замолвить» за тебя словечко.

– Аха-ха, – смеется Красовская. – Браво, Олежек, браво! Какой ход, вы только посмотрите! – не скрывая сарказма, восторгается она. – Но, боюсь, у тебя ничего не выйдет, потому что для меня этот год начался с примирения с Беловым. Так что катись к чертям со своим продюсером и его сериалом. Его предложение уже не актуально и ни-ско-леч-ко мне не интересно. Что-нибудь еще?

– Помирилась с Беловым? – выгибаю я бровь и победно улыбаюсь.

«Что ж, это даже интересней».

– Угу. Представь себе, еще неделю назад проклинал меня на всех языках, а сегодня утром позвонил и попросил за все прощения, – вздыхает она. – Предложил начать наши отношения с чистого листа, все дела.

– Что ж, поздравляю! – торжественно говорю я. – Твоя карьера снова идет в гору.

Я задумчиво стучу пальцем по подбородку, сощуриваю глаза.

– Только вот есть один вопрос: как думаешь, а что скажет Белов, когда узнает, что ты за время разлуки с ним успела со мной переспать.

– Ты о чем, Черкасов? – говорит она уже без своей идиотской усмешки. – Мы же оба знаем, что между нами ничего не было.

– Мы – да. Но Белов-то этого не знает, верно?

– Даже не вздумай, слышишь?! – злобно шипит она. – Только попробуй, Черкасов!

– Скажи имя того, кто хотел сорвать мою свадьбу и спасешь свои гонорары, гастроли и съемки. А если нет, то сможешь называть себя актрисой в прошедшем времени. Уверен, когда Белов увидит наши пикантные фото, он сделает все, чтобы перекрыть тебе кислород на всю оставшуюся жизнь.

– Подожди, подожди… еще вчера ты так трясся над этими фотками и боялся, что однажды их увидит твоя невеста, а сегодня готов отправить их Белову? Ты же понимаешь, что о них узнают все? – снова смеется она. – Черкасов, брать меня на понт – пустая трата времени.

– Мы оба знаем, что между нами ничего не было, так? – спрашиваю я.

– Так.

– И ты готова подтвердить моей невесте, что подсыпала мне снотворное, а потом, когда я спал, ты порвала три упаковки презервативов, оставила следы своей помады на моем теле и легла рядом, верно?

– Верно, – хмыкает она. – Я всегда отвечаю за свои слова. И если появится необходимость, то я ей все расскажу.

– Необходимости нет, – решительно заявляю я. – Ты только что все подтвердила и мой телефон это записал. А твой телефон Лиза – он записывает наш разговор? Нет? Жаль… Что же тогда получается: я смогу показать этот разговор своей невесте, где ты только что подтвердила, что хотела меня подставить и тем самым сохраню наши с ней отношения. А ты что предъявишь Белову в оправдание? Свое честное слово?

– Ах ты тварь… – протягивает она в трубку. – Сволочь! Пошел к черту, Черкасов! Пошел в жопу, урод!

– Там занято, Красовская. Там ты, – сухо отвечаю я и устало вздыхаю. – Даю тебе ровно сутки на то, чтобы озвучить мне имя заказчика.

Не затрудняя себя дальнейшим общением, я скидываю звонок, выруливаю из потока машин, сворачиваю к стоянке первого попавшегося здания и глушу мотор.

Воспроизвожу запись разговора и с облегчением выдыхаю.

Кто бы знал, сколько демонов терзали меня все это время, сколько ночей я не спал и ни о чем не мог думать.

И только сейчас меня понемногу начинает отпускать.

Даже если кому-то снова взбредет в голову шантажировать меня событиями мальчишника, то теперь у меня есть весомое доказательство, что между мной и Красовской ничего не было.

Уверен: совсем скоро она назовет мне имя «доброжелателя», который хотел сорвать свадьбу, я решу с ним вопрос и наконец-то смогу выдохнуть окончательно.

Глава 14

Полгода спустя

Олег

– …День рождения в полном разгаре, – смеется в трубку Алена, а отдаленно доносится несмолкаемый детский визг.

– Весело там у вас, – зевая, говорю я.

– Только что ушли аниматоры, а сейчас Регина будет выносить торт и дарить сыну главный подарок. Ни за что не угадаешь какой, – заговорщицки шепчет она.

– Машину на радиоуправлении? Робота? Самолет? – перебираю возможные варианты подарка для трехгодовалого пацана.

– Они подарят Димке кролика, представляешь? – радостно пищит Алена. – Он такой ми-и-иленький, беленький, пушистенький, ну просто прелесть! Сижу с ним в спальне и контролирую, чтобы сюда никто не заглядывал. А ты где? Далеко еще ехать?

– Буду в Москве примерно в три, потом заберу машину, заскочу куда-нибудь перекусить и сразу за тобой, – отвечаю я, и в очередной раз зеваю на весь автобус.

– Устал? – сочувствующим тоном спрашивает Алена.

– Есть немного.

– Олег, может, я одна все же съезжу, а? Заканчивай все свои дела, не спеша езжай домой и отдыхай.

– Нет уж, солнце, – улыбаюсь в трубку. – Я хочу лично присутствовать на оглашении пола нашего ребенка.

– Другого ответа я и не ожидала, – смеется Алена. – Ладно, милый, Регина сейчас будет выносить торт и она попросила меня заснять это на камеру. Позвони как будешь подъезжать, окей?

Мы прощаемся, я откидываюсь на спинку кресла и прикрываю глаза.

– Черкасов, – тут же подсаживается ко мне коллега. – Я знаю, что ты упертый как баран и тебя сложно переубедить, но сам посуди: тебе предлагают главную роль в двух картинах! Тебе что, деньги не нужны?

– Нужны, Ваня. Деньги всегда нужны, – вздыхаю я, и намеренно помечаю взглядом кольцо. – Но теперь у меня на первом месте семья.

– А семью нужно на что-то кормить, – упрямо продолжает он. – Я бы на твоем месте не торопился отсекать такие предложения. Слишком многое поставлено на кон.

Я разворачиваюсь к нему полубоком.

– Вань, за этот месяц пока я был на съемках у моей жены живот вырос как арбуз. Она даже шнурки самостоятельно завязать не может. А в октябре родит, и что дальше? – вскидываю брови я. – Мотаться по городам и довольствоваться общением с ней и с ребенком по видеосвязи?

– Мы все так живем, – хмыкает Иван. – Я больше месяца своих не видел, и ничего – справляются как-то без меня. Вон, вчера жена такой день рождения закатила младшей, вся школа гуляла на ее празднике. А все благодаря кому? Мне, конечно, – гордо выпрямляется он. – А старшая после выпускного слетала на Мальдивы. Кто оплатил? Папа оплатил.

– Папа, безусловно, молодец, – со вздохом говорю я. – Вот только его не было ни на выпускном, ни на дне рождения своих дочерей. А я так не хочу, – хлопаю его по плечу. – Так что уговаривать меня остаться – пустая трата времени.

– Ну, как знаешь, – спустя паузу, вздыхает он, осуждающе мотает головой и пересаживается обратно на свое место.

Ваня далеко не первый человек, кто печется о моей карьере, но я давно для себя все решил: в конце августа заканчиваются съемки «Буйного» и мы с Аленой переедем в Дубай.

Два месяца назад я купил виллу на одной из веток острова-пальмы. И это однозначно то, что мы искали: два этажа, шесть спален, огромный зеленый сад и что самое главное – тот самый вид на море из окна, о котором мы с Аленой мечтали.

Кто бы знал сколько вариантов мы перебрали, чтобы наконец-то выбрать виллу подходящую нам по всем параметрам.

– Если любите просыпаться рано и встречать рассветы, то вам стоит выбрать нечетный номер дома, – советовал наш риэлтор. – А если предпочитаете понежиться в постели, то мы рассмотрим варианты с четными номерами домов. В таком случае вы каждый вечер будете наслаждаться прекраснейшими длинными закатами.

Даже не мешкая, мы с женой остановились на втором варианте.

– Теплый вечер, бокал вина, вид на утопающее в море солнце, м-м-м, – мечтательно улыбалась Алена.

Она не может дождаться, когда мы переберемся туда. Все время представляет, как мы будем прогуливаться вдоль берега с коляской, как наш ребенок будет строить замки из песка и плескаться в море. Она безумно счастлива, полна энтузиазма, и вдохновлена предстоящей новой жизнью.

Но есть одно «но».

Ее мать все еще не может смириться с мыслью, что мы будем жить настолько далеко.

– Ален, Олег, ну как же так? – расплакалась Мария Андреевна, когда мы сообщили о переезде. – Мы с отцом так ждали, когда хоть одна из дочерей подарит нам внучат, так радовались, что скоро это свершится, а вы собираетесь уехать от нас за тридевять земель?..

– Маш, ну, решили они так, – успокаивал супругу Роман Петрович. – Будем ездить в гости. А что, я кроме Анапы нигде и не был за всю жизнь. А тут мы с тобой в Дубай махнем! – смеялся он. – И прогуляем там всю мою пенсию.

Зато Ира, сестра Алены чуть ли не прыгала от счастья.

– Уи-и-и, – хлопала она в ладоши. – Буду приезжать к вам каждый отпуск и возвращаться оттуда вся в веснушках!

А вот реакцию моих родителей я и вспоминать не хочу.

Нет, их нисколько не волнует сам переезд и отдаленность от меня и их единственного внука. Моих предков заботит одно: мое непоколебимое желание расстаться с актерской карьерой.

Мать до сих пор выносит мне мозг по этому поводу.

– Хочет спокойной жизни он! – фыркала она. – Я понимаю твой отец ушел из театра, когда ему было почти полвека. Но ты еще молод и полон сил, Олег! Ты на пике своей актерской карьеры! Как можно так бездумно все бросить?! Вспомнишь мои слова, когда через пару лет твои счета опустеют и тебе не на что будет кормить семью.

Ну, про пару лет она, конечно, сильно преувеличила – мое состояние позволяет безбедно существовать гораздо дольше. И к тому же я не собираюсь сидеть сложа руки. У меня уже нарисовалась парочка интересных предложений от коллег режиссеров, над которыми я сейчас серьезно размышляю. Удаленная работа – как раз то, что мне будет нужно. Тем более, если она творческая и довольно-таки прибыльная.

– По-моему не хватает эмоций.

– А я думаю – было! – раздается с задних кресел спор.

– Нет, Леш! Смотри еще раз. Видишь, с каким лицом он разворачивается к регистратору и как спокойно берет за руку невесту. Ни капли волнения! Как будто он уже в пятый раз женится. Я как Станиславский заявляю: не верю!

– Олег, – подсаживается ко мне Света. – Глянь сцену с репетиции в загсе. – Она сует мне в руки планшет и включает видео. – Скажи, что неубедительно?

– Согласен, – спустя пару минут, резюмирую я. – Нужно еще раз прогнать.

– Вот и я об этом! – поправляет очки Света и возвращается к Алексею. – Черкасов у нас недавно женился и у него свежи воспоминания о свадьбе. Так что волнения Леша, побольше волнения!

«Побольше волнения…» – повторяю про себя слова Светы, вспомнив свое состояние в день свадьбы.

Как стоял в ресторане напротив большой плазмы и обнимая Алену во второй раз смотрел ее видео-поздравление.

Я без особого труда умею перевоплощаться в разные образы, но надо признать: роль жениха, которому нужно наигранно удивляться, мне далась вовсе непросто.

Алена со счастливыми глазами наблюдала за моей реакцией, а я уже заведомо знал: в каком из «наших мест» она появится на следующем кадре, в какой момент прослезится, и когда попросит развернуться к гостям и крикнет «Горько!»

За неделю до свадьбы она нашла предлог, чтобы съездить на дачу, сказав, что ей нужно забрать там пакет с вещами. Но я догадывался, что она едет туда вовсе не за этим, а за подарком для меня.

Помню, как по дороге на дачу меня накрыло: сначала Алена увидит пугало, на котором в ту ночь был лифчик и берет Красовской, потом войдет в дом и все вспомнит.

Но этого не произошло.

Алена спокойно ходила по дому и улыбалась со словами: «наконец-то он снова в нашем распоряжении!»

Я очень надеюсь, что она никогда не вспомнит, что видела в ту ночь.

Потому что сейчас мне нечего предъявить ей в свое оправдание…

Меня не покидает чувство, что я в чем-то очень сильно провинился перед богом. Только все стало налаживаться: вопрос с фотками был закрыт, я получил запись разговора с Красовской, которая подтверждала подставу, и на тебе – мой мобильник в тот же вечер канул в ванну, наполненную водой.

Всего-то нагнулся, чтобы достать пробку и телефон выскользнул из нагрудного кармана рубашки.

В итоге у меня теперь нет ни записи, ни самой Красовской, которая снова поругалась с Беловым, свалила жить на Бали, и удалила свои аккаунты из всех соцсетей.

И хрен знает, смогу ли я найти ее в тот момент, когда она мне понадобится…

Я не раз порывался рассказать Алене обо всем по порядку. Сначала мне тупо не хватало духу, но, когда каждый квадратный сантиметр моего мозга покрылся плотным слоем угрызений совести, и я созрел во всем ей сознаться, Алена забеременела.

И разговор пришлось отложить в долгий ящик.

Я не хочу, чтобы она испытывала стресс во время беременности. Даже если она мне поверит, простит за то, что я впустил в дом Красовскую, и за то, что отчасти по моей вине она попала в аварию, я на сто процентов уверен: без последствий все равно не обойдется. Алена будет думать обо всем случившемся и не спать ночами. Я знаю ее.

«А что, если она вспомнит обо всем сама?» – снова терзаю себя этой мыслью.

Ладно, я снова загоняюсь.

Есть целый ряд примеров, когда после травмы к людям не возвращается память до конца жизни. Надеюсь, и моя жена не вспомнит, что произошло за несколько минут до аварии.

По крайней мере, пока она носит под сердцем нашего ребенка…