Текст книги "Аквариум для сушеной воблы"

Если хотите, можете для знакомства воспользоваться вот этим, – он достал древнейший ларец с затейливой резьбой, – только, чур, про меня ни слова! Этот ларчик – близнец того, что понравился Сироткину.

– У вас серийное производство? – не удержался от сарказма Аркадий.

Ну ни лох ли, счастье само плывет ему в руки, а он ехидничает!

– Можно сказать и так! – ничуть не обиделся Моисей Маркович.

– . Я наступила Аркашке на ногу, дико вращая глазами, но мою уловку заметил Моисей Маркович, и я покраснела.

– Право, не краснейте, девушка! У вас отличный парень, таких поискать и то не найдешь! Берите и идите на встречу, скажете, что ваш батюшка купил эту вещь втридорога у меня, Моисея Марковича Гершензона, вы в курсе, что эту вещицу якобы ваш батюшка увел из-под его носа, войдя в сговор с этим прощелыгой, то есть со мной. Денег у семьи нет, и вы решили вернуть покупку настоящему ценителю древностей! Как вам моя идея? По-моему, стоит попробовать, других вариантов у вас нет, в казино вам к нему не подобраться, он опасается всяких сомнительных знакомств… – довольно потирал сухонькие ручки Моисей Маркович.

– Отличная идея, но сколько мы должны получить за этот ларчик с господина Сироткина? – быстро согласилась я, пока сомнения не полезли в бескомпромиссную голову Аркадия.

– Он из любителей, поэтому планку завышать не стоит, Пусть будет двадцать две тысячи, да, это хорошая цена! – немного подумав, заключил антикварий.

– Чего двадцать две? – скрестил воинственно на груди руки Аркашка, тон можно было бы и поменять.

– Долларов, конечно! А вы подумали, рублей, хи-хи-хи! На самом деле-то вы правы, молодой человек, и цена этой безделушки копейка, но терять лицо фирмы, нет, увольте! – развеселился Моисей Маркович.

Я открыла ларчик и ахнула:

– Как вам это удается, вон дырки от червей, тряпица на панбархат совсем не похожа, да и замок, пожалуй, будет заедать! Допустим, вы изготавливаете это сами, но где вы достаете такой материал?

– При сносе ветхого дома остается всегда много старого, изъеденного червями дерева, за неимением такового все просто делается заново. Дерево вымачивается в едком растворе, вывешивается в трубе, варится или иным способом обрабатывается, затем в мастерской делаются отверстия в нем, как бы изъеденные червями, иногда простреливаются мелкой дробью, края истачиваются, иногда отламываются и составляются так, чтобы починка бросалась в глаза. Бархат для обивки промывается, бумага для оклейки шкафов изнутри вынимается из старых книг. Железные части искусственным образом покрываются ржавчиной при помощи соляной кислоты и затем для вида подчищаются. Все гениальное просто! Спрос рождает предложение!

– И вас никогда не заподозрили в мошенничестве? – Аркашке все больше не нравился бизнес Моисея Марковича.

– Было дело, только об этом как-нибудь в другой раз! – не хотел признаваться в своих промахах старик. – Кстати, вот телефончик Сироткина, звоните ближе к пяти, позже можете не застать!

– Спасибо, надолго не прощаемся! – схватила я ларец и бегом помчалась вперед, вдруг старикан передумает…

АРКАДИЙ МАМОНТОВ

– Совсем, да? – напустился я на Капку. – Дед использует нас, разуй свои глазки.

Но Капка была неумолима:

– Это наш шанс! – покрепче обняла она ларчик.

– Какой шанс, ну втюхаем мы ему ларец, дальше что, пистолет к виску, мол, колись, браток, куда деньги заныкал, да?

– А что, это идея, жаль пистолета у нас нет, придется у Вовки взаймы попросить, – после этого антиквара у Букашкиной мозги тоже вымокли в каком-то кислотном растворе.

– Просуши мозги, отсырели! – не сдержался я.

– Не груби. Мамонт, пойдем лучше пообедаем и рискнем набрать номерок! – Капка потащила меня в кафе.

– Я не привык питаться в общепите! – загундосил я. – Поехали к Наташке, она собиралась готовить классный обед!

– Маменьку видеть не могу, ее ужимки меня бесят, – призналась Капитолина.

– Как же, тебя обошла на вороных по экстраординарности! – заметил я.

– Мамонтов, давай не будем ссориться.

Маменька бросила меня на произвол судьбы, когда мне было всего двенадцать!

Меня охватила дрожь от этого признания.

Бедная Букашкина, а я ведь ничего не знал!

– Капка, прости меня, идиота! – замямлил я, желая только одного, только бы девчонка не разревелась.

– Да все нормально, – отмахнулась Капитолина, – пережила я эту беду лет восемь назад, вон смотри, «Макцоналдс», пойдем туда.

В «Макдоналдсе» я взял себе парочку гамбургеров, Капка поступила умнее и взяла фишбургеры, которые оказались намного вкуснее.

– Еще только половина третьего! Когда ждешь, время ползет черепашьими шагами! – с досадой произнесла Капка, ей не терпелось наведаться к Сироткину.

– Давай попробуем позвонить? – мне было ее жалко, тем более после недавнего откровения. Я готов был лезть для нее за звездами на небо, лишь бы она не грустила.

– Давай! – Капка только этого и ждала. – Пойдем в метро карточку на таксофон купим, сотовым все же опасно пока пользоваться!

– Пошли! – я подхватил ларец, завернутый в тряпицу.

Нужно купить пакет, не бродить же по всему городу с этим немыслимым свертком под мышкой. В первом же киоске я купил пакет и пару газет, чтобы скоротать время. Капка побежала в метро звонить. Невдалеке топтался милиционер, он осматривал меня с таким нескрываемым подозрением, как будто я и вправду что-то натворил. Я замер и сосчитал свой пульс. Подобный образ действий не вызвал у милиционера прилива доверия, он смачно сплюнул и направился ко мне.

Но тут пришло спасение в виде запыхавшейся Букашкиной. Как я был ей рад в эту минуту! Ухватив Капку за талию, я поволок ее в подземку.

– Поехали, я и карточки на метро купила, он ждет нас, как услышал про ларчик, так даже голос задрожал! – радостно сообщила мне Капитолина.

– Далеко ехать? – спросил я и перевел дух, мент наметил себе другую жертву.

– Нет, он живет на Соколе, в генеральском доме, помнишь, у церкви?

Счастливые, мы спускались на эскалаторе вниз.

– Да, помню, – ответил я, – он разве не в депутатском доме живет?

– Нет, это квартира его родителей, у него там музей! – поведала Букашкина. И когда только успела разжиться такими подробностями?

– Что ты ему наплела?

– Все, как учил Моисей Маркович, сразу же клюнул. Самое удивительное, что мужик совсем бдительность потерял. Прикинь, домой тащит совсем неизвестных ему людей!

– Вот это-то и подозрительно, может, позвонить еще раз и договориться у церквушки встретиться с ним, осторожность не помешает, – волновался я.

– Да нет, мне показалось, что главное для него сейчас – на ларец взглянуть, видимо, очень долго охотился за таким, – азарт всегда лишал Капку обычной рассудительности, ей хотелось, как ребенку, все заполучить сейчас и немедленно.

На свой страх и риск я согласился.

И все-таки Сироткин проявил смешную осторожность, дверь открылась ровно на пять сантиметров. Цепочку вырвать ничего не стоило, но мы-то пришли не грабить его!

– Сначала покажите, – глазки бегали по сторонам, что за неприятная личность!

Я вытащил из пакета сверток и развернул тряпицу, Сироткин внимательно осмотрел ларец и даже посветил фонариком, чтобы убедиться в оригинальности предмета.

– Откуда вы узнали, что я хотел его приобрести? – подозрительно спросил он у Капитолины.

– Владимир Владимирович, не дурите, полчаса назад вы уже спрашивали, и я вам сказала, что наш папенька очень радовался, когда перекупил вещицу у вас из-под носа, обзывая вас скупердяем, жмотом и профаном, – смело ответила моя подружка. Вот это да, ай да Капка!

– Не шумите так, соседи могут услышать, а у меня, знаете ли, репутация!.. – засуетился Сироткин от такого напора. – Проходите! – он скинул цепочку, выглянул в коридор в поисках несуществующего врага, а потом захлопнул за нами дверь и запер ее на запор. – Семнадцатый век, служил еще в доме у графа Шереметева! – похвалился запором Сироткин, бизнес Маркыча процветал вовсю. – Давайте скорей, не томите! – выхватил он ларчик у меня из рук.

Мы с Капкой молчали, озираясь по сторонам, столько старья натащить, это ж надо!

У Капки щекотало в носу от вековой пыли на «раритетах», хоть бы домработницу заставил наводить лоск на «древностях» раз в неделю…

– У вас слишком сухой воздух, вам нужен аквариум и нормальная температура для лучшего сохранения ваших «ценностей»! – посоветовал я увлекающейся натуре.

Сироткин перевел бегающие глазки с ларца на меня, но взгляд все равно почему-то был направлен в сторону:

– Да-да, мне уже однажды советовали так поступить, – ответил любитель антиквариата голосом не мужчины, а подростка. Уж не «голубой» ли он часом? Да, нет пожалуй, Найденов говорил, что этот слизняк мадам Занозину обожает.

– Так у меня есть приятельница, вмиг организует вам чудесный аквариум, а кондиционер вы уж сами как-нибудь приобретете! – советы летели из меня один за другим.

– Мне бы хотелось что-нибудь оригинальное, а не просто банку с водой! – заглатывая воздух, выдал свое пожелание Сироткин.

– Есть один старинный аквариум, некогда принадлежавший самому Золотницкому!

– Течет? – моргнул своими бесцветными глазками Сироткин.

– Реставрация требуется, но это за отдельную плату! – во мне проснулся коммерсант аля Маркыч.

– За ценой не постою, только как вы докажете, что он и вправду принадлежал э-э Золотницкому? – беспокоился о родословной аквариума собиратель древностей.

– Бумаги имеются его самого. Записи разные, рекомендации по уходу за рыбами, в них и описан данный резервуар, – врал я дальше, надеясь на не законный бизнес Маркыча.

– О-о, это меняет дело! Давайте разберемся сначала с этим миленьким ларчиком… Этот разбойник Гершензон хотел за него двадцать тысяч, а вашему батюшке продал за двадцать пять, и чтобы ваш батюшка больше не обзывал меня жмотом, я даю за него тридцать! – мы с Капкой открыли рты, за ларец, от которого несло мышиным пометом, тридцать тысяч «зеленых», да здравствует Моисей Маркович!

– Тридцать две, а то папенька потребует вернуть данный раритет! – совсем обнаглела Капка.

– С удовольствием бы, да нет у меня лишних денег сейчас! – начал плакаться о своем бедственном положении «слуга народа».

– Значит, за аквариум приплатите две штуки! – штурмовала Капка Олимп торговли.

– Договорились, Герасим, принеси деньги! – из соседней комнаты появился амбал двухметрового роста. Вот сейчас-то нас и скрутят, пронеслось у меня в голове…

– Важмите! – прошепелявил амбал и протянул к нашему величайшему удивлению три пачки «зеленых» стодолларовыми купюрами.

– Здесь ровно тридцать тысяч, пересчитайте! – посоветовал нам Владимир Владимирович.

– Верим на слово! – и я запихнул деньги в правый карман куртки, ожидая подвоха, неужели все так просто?

– Назовите свою цену за аквариум! – потребовал ВВС.

– С батяней посоветоваться надо, мы вам перезвоним! – стал отступать я в коридор, прикрывая собой Капку.

– Только не говорите, кому предназначен аквариум, а то ведь упрется еще! – переживал Владимир Владимирович.

– Заметано! – скинув ломик, мы с Букашкиной выскочили за дверь. – До свидания! – хором крикнули мы, сбегая по широкой лестнице вниз.

– А ваш телефон? – спохватился Сироткин.

– Будем держать одностороннюю связь, а то батюшка может вычислить, кому мы сдали ларец!

* * *

Выскочив на улицу, мы перевели дыхание и вытерли вспотевшие лбы. День выдался ласково-теплый, почти жаркий.

– Уф, ну и работенка! Хорошо, что пронесло, в кино все сложнее! – облегченно вздохнул я.

– Подожди еще радоваться, надо эти деньги довезти до Маркыча! Надеюсь, слежки за нами не будет? – у Капитолины проснулся задремавший было разум.

– Надо бы попетлять! – согласился я.

– С такой жизнью придется у Найденова уроки брать! – не теряла присутствия духа Букашкина.

– Да, адреналина получили на неделю вперед, но ничего, деньжатами зато разжились! – радовался я лишним восьми тысячам.

– Остынь, все Маркычу отдадим!

– Зачем, рисковали-то мы! – округлил я глаза.

– За предстоящую работу, сам же напросился с аквариумом, что-то я у тебя не наблюдала старинный резервуар Золотницкого, а про «бумаги» зачем плел? – остудила мои планы насчет денег Капка.

– Вот так всегда! – горько вздохнул я.

– Ты лучше радуйся, что этот почитатель рухляди фамилию нашу не спросил, Маркыч то умолчал о таковой.

– Сейчас мы Маркыча и припрем к стенке!

– Хорошо хоть этого Сироткина к стенке не приперли, только приступили бы к экзекуции, а тут бац!., и Герасим выползает,.

– Как информацию из него тянуть станем?

– Придумаем, – обнадежила меня Капка.

Через час, изрядно поплутав, мы заявились в лавку антиквара. Моисей Маркович встречал нас с распростертыми объятиями, еще бы, как-никак, а тридцать штук заработали.

– Да у вас дар, молодые люди, давайте сотрудничать, обещаю неплохие дивиденды, – потирал свои ручки Маркыч.

– К работе приступаем уже сегодня, заказан аквариум старинной работы, как его сварганить, чтоб выглядел правдоподобно? – Капитолина взяла деда в оборот.

– Пустяшное дело, у меня как раз завалялись где-то несколько старых стекол, вынутых мною из конюшни известного конезаводчика Бергмана, посмотрите, какая роскошь! – он достал из-под прилавка два стекла, которые отливали всеми цветами радуги.

– Полюбуйтесь, таких, пожалуй, не найдешь на самом красивом древнеримском слезнике! – восхищался Маркыч.

– Но их только два! – совершенно справедливо возмутилась Капка, из двух не сварганишь приличного аквариума.

– Эх, молодые люди, какая неопытность, какое нетерпение. Кстати, вы не представились, – заметил, все еще любуясь стеклами, антиквар.

– Капитолина, а это Аркадий! – представила Букашкина себя и меня.

– , Так вот, Капитолина. Эти стекла подлинные, а вот эти… – дед закряхтел и опять полез под прилавок, – вот эти были выдержаны мною пару лет в навозных парниках у моего приятеля в деревне. Была у меня задумка шкафик отличный соорудить… – нашему взору предстали стекла совершенно идентичные первым.

– Вот это да! Откуда же вы знаете столько хитростей? – удивились мы с Капкой.

– О-о, молодые люди, профессия антиквара подразумевает и профессию реставратора, настоящий знаток древностей никогда не доверит другим рукам исправления ценных старинных вещей. Для этого он сам учится отливать формы, склеивать замазкой и столярным клеем, рисовать карандашом и красками, гравировать, выжигать, паять и тому подобное. Но чтобы уметь все это делать, надо быть тонко образованным человеком! – хвалил себя Маркыч. – Может, используем эти парниковые стеклышки, они ничем не хуже, а этими, настоящими, я все же украшу шкафик, и хоть что-то подлинное будет в нем? – предложил Маркыч.

– Как знаете, только нам еще и бумаги нужны, подтверждающие подлинность аквариума! – вспомнила Капка о моей болтовне по поводу бумаг Золотницкого.

– У меня имеется часть подписки на журнал «Естествознание и география» за тысяча восемьсот девяносто шестой год с рубрикой под названием «Аквариумы и террариумы», по тогдашней цене четыре рубля пятьдесят копеек за подписку на год, сейчас эту сумму можно смело поднять в десять раз в у.е., так вот, на полях мы соорудим заметки самого Золотницкого, ну и пару писем из его переписки организуем! – на все был готов ответ у старого мастера.

– Отлично, Моисей Маркович, вы гений! – похвалили мы антиквара.

– Вам удалось узнать что-нибудь по вашему делу? – поинтересовался старый мастер.

– Нет, абсолютно ничего, – сокрушенно покачала Капка головой.

– Мне искренне жаль, – огорчился Маркыч и от досады стал грызть ноготь.

– Но мы не теряем надежды разжиться информацией при установке аквариума, – обнадежил я старика.

– Вам известно, как это делается? – волновался за нас антиквар.

– О, да, это наша основная работа! – захохотали мы с Капкой, подразумевая двойной смысл в ответе – и реальную установку, и выколачивание фактов…

– Четыре дня, да, четырех дней мне будет достаточно, – определил срок работы антиквар.

– А нельзя ли чуть побыстрее, от этого зависит многое! – мы не могли признаться старикану, что милиция наступает нам на пятки.

– О-о, да, я понимаю, молодые люди должны срочно найти настоящего преступника, – ответил понятливый старик, – тогда завтра к вечеру навестите меня.

Почему бы Маркычу не открыть собственное бюро расследований, ну или хотя бы не устроиться на полставки к Найденову? Стоп, а кто сказал, что он не числится у Найденова в секретных агентах? Небось, получая зарплату, расписывается закорючкой в графе «консультант»!

– Тогда до завтра! – попрощались мы с Моисеем Марковичем и покинули лавку.

– Забыли спросить про фамилию «нашего батюшки»! – засмеялась Капка, заходя в метро.

– Завтра узнаем! – ответил я.

КАПИТОЛИНА БУКАШКИНА

Отлично провели день!

Похож ли Сироткин на убийцу? Пожалуй, нет, а вот его Герасим кого хошь утопит!

Нужно позвонить Найденову и узнать, был ли с ним Герасим у загородного дома Задозина…

Сегодня у меня еще свидание с Германом!

Пойти или нет? Решу позднее. Надо бы отправить маменьку назад, в Индию. От нее только мысли путаются, как она собирается помогать мне? Постоянно медитируя, что ли?

…Дома нас встречала одна Наташка, ни Вовки, ни маменьки на горизонте не наблюдалось.

– Где маман? – все же поинтересовалась я.

– Тс-с-с! – Наташка приложила палец к губам. – Там, – махнула она рукой в сторону моей бывшей комнаты, – кажется, спит…

Оригинально! Вместо того чтобы спасать дочурку и носиться с ней в поисках настоящего убийцы, она спокойненько почивает. Ай да маменька! В душе я полила ее ледяным душем порицания, внешне же согласилась с Наташкой:

– Пусть поспит, бедняжка, притомилась от дальней дороги.

– Букашкина, поди сюда! – приказал Аркадий.

Не жена я ему, чтобы так командовать, но все же поплелась на звук его голоса. Мамонтов стоял, набрав в легкие побольше воздуха и драматически сложив руки на груди. При моем приближении он не испустил криков радости, а выразительно посмотрел на аквариум – икры не осталось ни одной штуки, самочка впала в панику!

– Только этого нам сейчас не хватало! – схватилась я за голову.

– Что будем делать? – Аркадий сделался мрачнее тучи.

Я не бюро советов. Мне нечего было сказать, тем более такому рыбному асу. И все же я попыталась хоть как-то разрешить этот сложный вопрос:

– Немедленно посади самочку к остальным! – предложила я.

– Но что мы скажем Вовану? – Аркашку больше заботило душевное равновесие Цветова, а не наше жалкое положение!

– Мы не нанимались нянчиться с его выводком, – отрезала я и пошла на кухню ужинать. Аркадий решительно потопал за мной, еще бы, из кухни неслись волнующие запахи, а отсутствием аппетита Мамонтов не страдал ни при каких условиях. Я давно заметила, что мужчины по своей сути жалки, но они отлично скрывают это при помощи самолюбия и хорошего аппетита.

Мы не успели прикончить свой ужин, как заявился Вовка Цветов. Все встретили его гробовым молчанием, обломились ему «щенки»!

Реакция Вована была необычной: он даже не вздохнул, просто стоял и смотрел на беспокойную самочку.

Дурак Мамонтов хотел разрядить обстановку и попытался бросить хоть пятнышко света на уныло-серый ландшафт Вовкиной души:

– Вован, все будет нормально, сейчас я посажу нашу «девочку» к «мальчикам», – он схватился за сачок, – и ей станет повеселее, а там глядишь и на новое икрометание сподобится! – суетился Аркашка.

Но Вован не произнес ни слова, даже любимое «блин!» потерялось где-то в закоулках его раненой души. Он просто отошел от аквариума, плюхнулся в кресло и стал бездумно переключать каналы телевизора. Никто не нашелся, что ему сказать.

Наташка тихонько вытирала слезы краем фартука, даже шмыгнуть носом она не рискнула в присутствии Вовки, отправилась на кухню реветь. Только я надумала припустить за ней, как ко мне обратился Вован:

– Капитолина, а не помрут мои «собаки», скажи только честно?!

– Что ты, Вовчик, – попыталась я его успокоить, – я пошутила тогда. Конечно, иногда рыбы заболевают и умирают, никто не застрахован от этого. Но от того, что умрет одна, другие не помирают, они продолжают жить, плодиться… Так и «собаки»! Пойми, Вовка, я не знала тебя еще тогда, вот и прикололась таким образом, не подумав даже, что ты так прикипишь к рыбкам. Такое редко бывает! Да, люди любуются рыбами, заботятся о них, но не воспринимают потерю икринок как трагедию всей жизни.

Вовка встал, выключил телевизор, еще раз подошел к аквариуму, но уже пустому, Аркашка успел отсадить нервную самочку в другой к совершенно здоровым в отношении психики «собакам», постоял, раскачиваясь с пятки на носок, и вдруг произнес:

– Вы так ничего и не поняли! Пойдемте, помянем «не родившихся»… – У Цветова, даже при всем моем уважении, стало сносить «крышу».

– Пойдемте! – не стали мы перечить Вовану.

Наташка быстро накрыла на стол, слава богу, никому не пришло в голову звать на «поминки» маменьку! За столом было слишком грустно, поэтому я постаралась побыстрее улизнуть в свой чуланчик. Никто не возражал…

Я стала костерить себя на все корки, и почему я не разбираюсь в людях, вон Вовка какой тонкой натурой оказался, а разве по нему скажешь? Когда я увидела его впервые, так вообще приняла за придурка, который получал в жизни инструкции только из своего тугого кошелька! Я стала молиться за самочку, она вызывала опасения, если ей удастся протянуть хотя бы три дня – это будет большой удачей!

Вскоре ко мне пришел спасительный сон…

Без сновидений не обошлось и на этот раз.

Снился мне опять Герман, он плавал лицом вверх на зыбкой глади воды, лицо его было мертвенно бледным, а глаза глядели в одну точку на небе, наблюдая за приближающимся стервятником…

Как от удара электрического тока, я подпрыгнула на кровати, Герке угрожает опасность, у нас с ним свидание сегодня в одиннадцать, но я проспала!

На ходу я влезла в джинсы и свитер, ураганом выскочила из квартиры и понеслась на Наташкином «Смарте» в сторону Немчиновки…

* * *

Ах, милый Герка, но почему я тебя презирала? Я давно знала, что мужчины по большей части свиньи, но ведь и женщины тоже бывают ангелами лишь символически! Кто мне дал право судить, что человек делает хорошо, а что плохо? Я просто обливалась горючими слезами, не надеясь застать Герку живым…

Так и есть, калитка открыта…

Зловещая тишина звенела набатом у меня в голове, даже привычный фонарь у ворот не горел, на ощупь я добралась до крыльца и толкнула дверь. И здесь не заперто, на ватных ногах я вползла в холл и продолжила исследования в гостиной на предмет Геркиного, еще не остывшего трупа. Пусто. Я чувствовала себя бесполезной, словно булавка, лишенная своей головки… Надежда еще тлела во мне, я собралась с духом и поползла на второй этаж.

Поднявшись наверх, я перевела дух и прислушалась. Тишину нарушали лишь удары моего сердца и мерное посапывание, доносившееся из Геркиной спальни. Вихрем я влетела в комнату и бросилась к кровати в поисках живого Герки.

Вдруг истошный женский вопль заполонил всю комнату. Зажегся свет настольной лампы, и перед моим взором предстала пышногрудая блондинка. Это была мадам Занозина собственной персоной, закусившая зубами краешек простыни. Рядом с ней сидел Герман Штольц.

Он выглядел потрясающе с обнаженным торсом, но меня это уже не впечатлило. Герман сразу понял, в чем дело, и попытался было оправдаться. Но его слова ничего не рождали во мне, кроме смеха. Удивительно, что его бестолковые извинения вызвали у вдовы не ревность, а лишь удивление и восхищение:

– Герман, как ты красиво излагаешь! – защебетала Занозина.

Спасение пришло неожиданно с появлением запыхавшегося Мамонтова. На мое счастье, Аркашка не встал в позу Отелло и не, стал отчитывать меня на людях, да еще столь развращенных, он просто схватил меня в охапку и потащил вниз по узкой лестнице, прикладывая ко всем острым углам, наверное, в отместку.

Со второго этажа донеслось позднее приглашение:

– Может, выпьем кофе и все обсудим? – Герка не терял надежды затащить и меня в свою еще не остывшую постель.

– Даже и не думай! – ухватил меня покрепче Аркашка и семимильными прыжками бросился вон из дома.

Освободиться от него не было никакой возможности. Мамонтов впихнул меня в Наташкин «Смарт», и я, вместо того чтобы броситься ему на шею, принялась тут же его отчитывать:

– Каким ветром тебя сюда принесло! Все так славно начиналось, я могла добыть ворох полезной информации. Твое глупое вторжение все испортило! У-у! – со злости я газанула так, что завизжала совершенно невинная резина на покрышках.

– Если еще раз, – начало Аркашкиной проповеди выглядело зловеще, особенно его тон, заставивший меня вжаться в кресло, – повторяю, если еще раз ты убежишь из дома одна, да еще на ночь глядя, я не посмотрю, что мы друзья, я отхожу тебя ремнем так, как тебя положено было охаживать им раз в месяц в детстве, чтобы выбить всю дурь, засевшую у тебя в голове! – сказал Мамонтов и сразу пришел в хорошее расположение духа. Он всегда заметно веселел, испортив настроение мне!

За всю дорогу мы не произнесли больше ни слова. Дома я удалилась в свой чуланчик штопать свою потрепанную честь, только такой дуре, как я, могло прийти в голову спасать Герку от воображаемых врагов. Да этот хамелеон нигде не пропадет, такое не тонет! Четыре часа утра… Как Аркашка нашел меня, на чем он добрался до Немчиновки? Неблагодарная, я даже не спросила у него об этом! Вся моя любовь, скопленная за годы одиночества, полилась водопадом на верного Мамонтова, жаль, его рядом не было…