Текст книги "Отпечаток сердца. Озарение любовью"

Пример комплексного ортопедического лечения своего морального облика она возложила на стихи, надеясь впоследствии обращаться к ним по мере появления вопросов в личной жизни.

Но насущных, житейских проблем прибавлялось с катастрофической быстротой… Они расширяли пространство и ухудшали взаимоотношения предметов внутриплазменной действительности, облегчая внесения поправок в ритуал следствия и возбуждения уголовного дела для медицинского обследования всех сотрудников почты, чтобы добиться их полного оправдания.

7. Счастливые часов не наблюдают

В тот день Таня Иванова раскладывала на столе свои кубики и выпали цифры, значение которых подтверждало правильность действий относительно убийцы сотрудниц почты. Впереди его ждал длительный срок, но у Алексея были к нему вопросы, поэтому она позвонила и пригласила его прийти в управление на очную ставку со свидетелями и криминалистом, чтобы доказать вменяемость Жеки. Заодно выяснить, кто виноват в убийстве второй жертвы. Ордер на арест и обыск она уже использовала в этих перипетиях судеб.

На следующий день Люся работала с энтузиазмом. Контакт с Алексеем у неё был найден, не сегодня-завтра они собирались пойти сочетаться браком. Она хотела заняться собой, выглядеть привлекательной. Поход по магазинам отложила на воскресенье. Весь рабочий день вместо схем и чертежей в голове вертелись фасоны платьев, обуви и пальто. Приходилось внимательнее смотреть в компьютер, чтобы понять, какие внесены изменения.

Подошла заместитель начальника цеха, по-хозяйски разглядывая современный интерьер конструкторского отдела:

– У тебя уставший вид. Старайся. Если ты больна, иди, лечись.

– Чувствую себя прекрасно, – приукрасила Люся своё самочувствие.

Нина Васильевна отстала. Люся посмотрела на часы: до перерыва оставалось два часа. Она не хотела расслабляться, собралась с мыслями, надеясь, что Торобов не заметит переутомления и не сделает замечания.

– Света, действительно у меня усталый вид? – спросила она подругу в кафе.

– Что-то есть, – назидательно проговорила коллега, надеясь на продолжение.

– Я вчера познакомила своего жениха с отцом, и мы засиделись немного.

– Полагаю, что ты собралась выходить замуж, так? Кто он? Ты беременная?

– Нет, кажется. Он – Алексей Измайлов – мастер-наладчик десятого цеха.

Люся тяжело выдохнула, Света поняла, что она что-то переживает, но расспрашивать дальше не стала. После обеда девушки прогулялись по парку около завода. Светило солнышко, было тепло и тихо. Не хотелось идти в цех. Но работа есть работа. Домой возвращались вместе.

– Люся приходите ко мне в воскресенье в гости, как-нибудь поедем большой компанией на природу. Будут сослуживцы мужа и кое-кто из родственников. Возьми своего жениха с собой.

– Постараюсь прийти. Хочу сшить себе новое платье или заказать у Armani или Valentino, чтобы быть во всеоружии.

По дороге они зашли в супермаркет и купили много вкусных вещей: консервы, сыр, копченую колбасу, кофе, парную телятину, коньяк Хеннесси, конфеты. Обратно шли пешком. Листья на деревьях потемнели и покрывали асфальт лёгким, жёлтым, кружевных узором. Клумбы и цветники в парках потеряли свою летнюю законченность и яркость, но были не менее привлекательные для пытливого взгляда художника. У девушек было радостное настроение.

– Как всё здорово, получается, – наивно рассуждала Люся, – дружба Алексея, твоё приглашение, интересная компания, песни бардов под гитару.

– Дорогая, ты ещё не видела моего мужа и детей.

– Знаешь, если у меня будут дети, когда мы поженимся с Алексеем, то они станут такие же славные как твои, – похвалила Люся.

К вечеру Алексей не звонил. Это огорчило, но она знала, что он позвонит позже после срочного дела или заплыва в заводском бассейне. Она восхищалась его атлетическим сложением, слышала от него, что он употреблял анаболики на основе пантов оленей.

Действительно ходить по магазинам ей одной было скучно, хотелось с кем-то посоветоваться, выбрать дорогую ткань на свадебное платье и раскроить купленный отрез.

Выкройку взяла из журнала мод, отнесла портнихе, заядлой сплетнице. Через два дня платье было готово: очень элегантное, ниспадающее со складками. Оставалось только решить, какой длины сделать платье: удлиненное или чуть за колено. «Удлиненные платья в этом сезоне в моде, но так как ноги у меня ровные, мне можно сшить чуть короче», – рассуждала она, разглядывая себя в зеркало. Так и было решено.

Личная жизнь всегда вызывала зависть подруг, но их связи как-то мало интересовали, за исключением некоторых деталей интимного характера. Чему она отдавала предпочтение, это реакция партнера на измену.

Постоянные модификации в расписании занятий и свиданий с едва уловимым женихом или преподавателем вызывали в ней раздражение и ответную реакцию окунуться в релаксацию или выехать на край света, в Италию или на Кипр, где никого бы не было, кроме солнца, моря и фруктов.

Когда позвонила Алексею, он не отвечал. Решила, что заболел, и ей придётся идти к Свете одной. Она примеряла украшения мамы и восхищалась вкусом: серебряное колье с аметистовыми вставками, сделанное из старинных монет, как цыганское монисто, выглядело восхитительно.

Она хранила это в своём сейфе в виде англо-русского словаря в шкафу, о чём знал только отец. Там же лежало несколько сотен долларов в пачке, дорогое кольцо с брильянтом, серьги и кулон с сапфировыми вставками.

Люся позвонила Алексею ещё раз через два часа, но его так и не было. «Значит, он не выйдет на работу. Праздник будет сорван», – думала она.

Тот ноябрьский рабочий день был сложным. Им предложили билеты из профкома в филармонию прямо на территории актового зала завода. Все с радостью согласились и побежали в перерыв причёсываться в парикмахерскую.

Люся тоже предварительно посетила Салон красоты и уложила волосы в модном стиле. На торжественном собрании объявили о премии за помощь подшефному хозяйству в уборке урожая. Директор предприятия поздравил всех присутствующих с успехами, пожелал всего самого наилучшего в труде и в личной жизни, были вручены грамоты и ценные подарки передовикам.

Следом за торжественной частью был концерт, который продолжался не долго. Во время концерта она случайно заметила во втором ряду Алексея. Люся хотела, чтобы концерт закончился как можно быстрее. Всё внимание переключилось на Измайлова. Через полчаса, после аплодисментов все поднялись с мест и стали проходить к выходу. Она ждала пока Алексей подойдёт ближе, позвала его. Он обернулся, увидел Люсю, глаза её сияли, и он улыбнулся. Выглядел, как никогда, элегантным, и она подумала: «Жаль, что мы знакомы так мало. Почему не встретила его раньше?»

– Меня пригласила моя сотрудница Света Эренгельд к себе в гости. Пойдёшь со мной в качестве жениха?

Вместо ответа он непроизвольно обнял её. Она вся сжалась и притихла.

– Если не возражаешь, в воскресенье встречаемся в шесть у меня дома и едем к Свете, – произнесла Люся, волнуясь.

Алексей кивнул в знак согласия. Ей сделалось так хорошо и радостно, что захотелось расцеловать его, и она едва сдержалась. Домой шли вместе, восхищаясь иллюминацией на заводской территории.

– Мне проводить тебя? – он спросил Люсю в гардеробе, подавая ей плащ.

– Проводи, – коротко ответила она. – Прекрасно выглядишь! Подстригся?

– Разве заметно? – млея от удовольствия, ответил Алексей.

Вечером было прохладно, и Люся куталась в тёплый шарф. Румынские перчатки она спрятала в коричневую, лаковую сумочку под цвет длинных сапог. Алексей держал руки в карманах светлого, английского плаща от Poul Richard. Шли молча.

Опавшие листья шуршали под ногами, и кое-где был виден ледок. Они пару раз прошли мимо дома, возвращались и опять проходили мимо. Так они гуляли до тех пор пока не стемнело. Разговаривать не хотелось, лишь обменивались мало значительными фразами. Наконец, остановились около подъезда, она подняла на него глаза и нежно проговорила:

– Знаешь, кажется, мы стали с тобой родными.

Алексей наклонился и поцеловал впервые в губы. На улице было тихо, прохожих не было, расставаться не хотели. Она опомнилась и строго сказала:

– Мне пора. Жду тебя ровно в шесть.

Её каблучки застучали по асфальту. Он постоял ещё минуту и поспешил домой. Гулять по ночному городу было страшновато. «Жаль, что мы расстались. Наверно я напугал, надеюсь не до смерти, она так быстро убежала. Будет рада моему присутствию как и сегодня, когда мы встретимся на заводе».

До дома решил идти пешком. Изредка попадались влюблённые пары, и он размышлял: «Почему Люся ушла? Может быть, она вспомнила, что ей что-то надо сделать, возможно, отец болен. Даже не поинтересовался, не спросил у неё об отце. Любая девушка поступила бы именно так, просто я невоспитанный нахал, не умею ухаживать за девушками».

Алексей вспомнил детство. Вспомнил как мама по воскресеньям пекла блины. Он ел их со сметаной и с вареньем сразу. Варенье текло по рукам, так как накладывал на один блин больше сметаны, чтобы наесться. Мама ругала его, что он весь перепачкался, и он вместо того, чтобы пойти, помыть руки, вытирал их об себя и затем начинал плакать, поняв, что перепачкал воскресную одежду.

Она переодевала его, и Алёша выбегал на улицу уже в старых брючках и рубашке, где ждали друзья: такой же белобрысый, как он, Сергей и рыжий Вовка. Они были в ещё более старых брючках и рубашках, и втроём начинали гоняться по улице в поисках новых развлечений.

Дома Алексей как обычно поужинал в одиночестве, убрал посуду, аккуратно стёр со стола и лег спать. Ноябрьское утро было на редкость туманное и холодное.

Алексею долго не пришлось собираться. У него всё было готово заранее. Костюм и рубашка отглажены, ботинки начищены. Надушился одеколоном, подаренным невестой, надел плащ и вышел.

Было прохладно. Он заторопился. В восемь подошёл к заводской проходной, где толпился народ. Начальник отдела кадров вручал новые пропуска делегации из КНР.

Алексей заметил Люсю. Видимо, она пришла раньше и стояла, дожидаясь его. Выглядела необыкновенно в красивом, светлом пальто, меховой шапочке и коротеньких, кожаных ботильонах на каблуке от Prada. С ноутбуком в руках. Алексей окликнул. Она обернулась, подошла к нему и улыбнулась.

– Как настроение? – поинтересовалась она машинально.

– Прекрасное, – он ответил чуть с хрипотцой и переспросил: – А у тебя?

– А у меня лучше всех. Папа вспоминал тебя и передавал привет. Приглашал в обязательном порядке в гости.

– Буду. Мы же договорились встретиться сегодня у тебя в шесть. Я не забыл.

Заводская колонна служащих, спешивших на производство, напоминала бурлящую, разноголосую реку. Кто-то стоял и ждал своих друзей. Слышались певучие, женские голоса. Настроение было приподнятое.

К ним подошёл Торобов. Он давно присматривался к Люсе, и она ему явно нравилась. Они втроём прошли через вертушку и зашли каждый в свой цех.

После работы Люся встретила Алексея в его цехе, она немного волновалась.

– Ты очень устала? – спросил он, когда они собрались идти к остановке.

– Да. Хотелось бы посидеть где-нибудь отдохнуть, – она тяжело вздохнула.

– Пойдем ко мне. Я живу недалеко отсюда, в десяти минутах ходьбы.

– Ну, что ж, не возражаю.

– Хорошо, нужно купить что-то. Пиво будешь? – пошутил он.

Они зашли в ближайший ларек и купили обычный набор еды на ужин, начиная с сосисок и картофеля и кончая сливочным маслом.

Алексей жил в девятиэтажном доме на шестом этаже, в однокомнатной квартире. Комната была небольшой, но уютной. Обстановка: диван, письменный стол, два стула, две книжные полки, кресло.

На стене висела репродукция картины Пикассо «Голубка», на полу лежал палас светло-коричневой расцветки. Вся комната была выдержана в коричневых тонах – гардины на окнах и обивка мебели. Книг у Алексея было много. Они лежали везде: на письменном столе, на полу, на подоконнике.

Было заметно, что чтение в его жизни играло главную роль, в основном фолианты технического содержания: по стали, металлам, станкам и автоматике. Художественная литература: приключения, детективы и военные мемуары.

– Люся, хочешь чаю? – спросил Алексей, когда она прошла в комнату.

– Конечно, хочу. Я замерзла, надо немного отогреться, что-то похолодало на улице. Наверно в этом году рано выпадет снег.

– Знаешь что, у меня есть суп и жареный картофель с колбасой, давай пообедаем как следует. Пойдём на кухню, – предложил он воодушевлённо.

Она прошла за ним на необычайно чистую и уютную кухню.

Пахло чем-то вкусным. Мебель была белого цвета с различными приспособлениями, мощным холодильником, воздухоочистителем фирмы Fiore и посудомоечной машиной.

– Алексей, я помогу тебе, – проговорила она, по-хозяйски разожгла плиту, поставила на горелку чайник, кастрюлю с супом и сковороду с картофелем.

Он расставлял тарелки, резал хлеб.

– Люблю готовить пищу, – приукрасила она сгоряча. – Когда нашу группу посылали на уборочные работы, была поваром. Готовила для всей бригады с моей подругой. Ребята остались довольны, даже цветы нам преподнесли. Она дала почитать, а потом подарила копию своих стихов «Озарение любовью».

После еды никуда не хотели идти, Алексей включил телевизор. Передавали концерт с участием популярных артистов.

Люся села в кресло, на минуту расслабилась, выключила звук, началось реалити-шоу, что можно было смотреть и без звука.

Алексей убирал на кухне. Вернулся с бутылкой красного вина. Налил в стоящие на столе хрустальные бокалы до середины. Они коснулись краями рюмок.

– За что пьем? – произнёс он и провёл рукой по её колену, когда сел на стоящий рядом стул. – Предлагаю за любовь…

Они выпили и занялись любовью, как и прежде, с энтузиазмом и страстью, что напоминало их первое свидание. Она прислонилась к его плечу, но он молча прикоснулся губами к её груди и прошептал:

– Пойду приму душ, посиди здесь и помечтай о нашем счастье.

Не успел он вернуться, как она громко сказала, чтобы её слышали:

– Почитаю это озарение. Ношу всегда с собой, – достала что-то из сумки. – Говорят, что счастливые часов не наблюдают.

– Полностью за. Читай, – он выключил сильный напор воды.

 
   Слово о рок-музыке
Гремят гитары оголтело.
Стучит ударник на весь зал.
Моё сознание онемело.
Аккорды делают финал.
 
 
И тишина… Как будто кто-то
Хотел сказать и замолчал.
Но снова свист, и визг, и рокот,
Едва припев лишь заиграл.
 
 
Простое дело стало сложным,
Звучит законом непреложным.
От страха сердце замирает:
Что будет, если всё сыграет?
 
 
Огни, цветы, шум песнопения…
Рассыпался полночный гвалт.
И муза умерла от удивления.
Её убил гитарный шквал.
 
 
Так грустно стало и тревожно.
Ведь для чего-то мы живём.
Да, в нашем мире всё возможно…
Мы видим это день за днём.
 
 
Пора привыкнуть, ну так что же?
Обманом тешиться нельзя.
«Увы», – лишь можем подытожить.
«Восьмое чудо – не изъян».
 

– Браво, – он захлопал, когда вернулся и сел на диван, накрывшись пледом.

– Вот ещё послушай, – произнесла она, укрывшись шёлковой простынёю, и села на край дивана, как древнеримская весталка в тоге во время жертвоприношения:

 
             Век компьютеров
Наскальные рисунки далёкого творца
Вливают энергию без конца.
Древние были умнее. Вот срам!
Предсказывали компьютеризацию нам.
 
 
Ну, что же и это отныне будет
Заветом в будущем. Никто не забудет
Ни линий, ни образов наших идей,
Ни мыслей отцов, ни снов матерей!
 

Прекратила чтение и хотела спрятать тетрадь назад в сумку, но он остановил, и они обменялись страстными объятиями и поцелуями. Выпили еще немного вина и разгорячились.

– Красиво и современно. Береги отца, подари своей подруге что-то ценное от себя. Она будет довольна, – изрёк Алексей и провёл рукой по изгибу её спины.

– А вот слушай, это для наших детей без названия:

 
Творить, созидать и строить
Наверно пришла пора.
Хотим мы сила утроить,
Работать до утра.
 
 
Забыть о болезнях и распрях,
Об отпуске невпопад.
Чтоб в головах вихрастых
Зрели большие дела.
 
 
Принять надо массу решений.
Исполнить много проблем.
И нет разногласия мнений,
И нет сплошных дилемм.
 
 
Такое будет, я знаю.
Зачем хитрить и лгать.
Любить страну завещаю.
Счастье своё доказать!
 

– Она умерла? – его вопрос вызвал недоумение у Люси.

– Нет, но перенесла тяжёлую травму черепа. Ты отдыхай. Я наверно пойду.

– Провожу тебя, – предложил он, одеваясь. – Дочитаем после.

– Это обнадёживает, я почти готова. Идём, – сказала она, стоя у двери и поправляя пальто.

8. Вечеринка

На другой день было воскресенье. Алексей явился ровно в шесть к ней домой, как они договаривались. Он поздоровался с отцом. Люся переоделась. Надела своё выходное платье, переделанное из старого, шёлкового, маминого.

– Дорогой папа, мы приглашены в гости к нашей сотруднице. Возможно, задержусь, – предупредила Люся, глядя на Алексея, когда отец слушал что-то по радиоприёмнику.

Света проживала совершенно в другом конце города, поэтому пришлось взять такси.

Они подъехали к высокому, четырнадцатиэтажному зданию современной архитектуры с двумя скоростными лифтами.

Квартира на последнем этаже состояла из трёх комнат, улучшенной планировки. Люся с Алексеем пришли раньше других.

Света провела гостей по всем комнатам, даже не забыла лоджию. Комнаты были большие и светлые. Гостям всё понравилось.

– Света, тебе помочь накрыть на стол, – предложила Люся, участливо.

– Да, помоги. Вот фартук, – она протянула сложенный вдвое предмет. – Уложу детей спать.

Гостья занялась сервировкой стола. У Светы была красивая посуда: чешский столовый сервиз на двенадцать персон, много хрусталя, мельхиоровые вилки и ложки. Подошла хозяйка, ей понравилась, как Люся накрыла стол.

Постепенно стали собираться гости. Они представлялись. Люся познакомилась с другом мужа Светы и его женой. Они работали в другом цехе. Ждали появления младшего брата Светы Якова из Риги, но тот позвонил и сообщил, чтобы садились за стол без него, его вылет задерживался в связи с нелётной погодой.

Света очень расстроилась, но тут же пригласила всех к столу и повеселела:

– Мы с тобой отличные хозяйки, – похвалила она Люсю. – Ты мне помогла, – тихо обратилась она к ней, – бери из холодильника салаты и накладывай на тарелки, а я порежу хлеб и разложу салфетки.

– Я тебе так завидую, – тоже чуть слышно произнесла Люся. – У тебя прекрасная семья, симпатичные дети, квартира. Ты наверно счастлива?

– Да, конечно. Но это пришло не всё сразу. Когда мы с Робертом поженились, у нас ничего этого не было.

Гости расселись по парам. Рядом с Люсей с правой стороны сидел Алексей, а слева Роберт – муж Светы. Первый тост предложил хозяин квартиры: «За мир и дружбу между народами».

Второй тост предложил Алексей: «За прекрасный пол». Началось всеобщее веселье: танцевали, смеялись, шутили. Алексей не отходил от Люси весь вечер, но на один танец пригласил Свету в знак уважения к хозяйке дома. Под конец вечера обильный стол с несколькими видами салатов, горячим, заливной рыбой, гранатами и минеральной водой опустел. Гости начинали расходиться. Первой заторопилась Люся:

– Света, мне нужно идти.

– Конечно, конечно. Я понимаю уже поздно.

Света одёрнула красивое, трикотажное платье и вскинула голову в знак согласия. Красивые, густые, светлые волосы волнами рассыпались по плечам.

– И мне нужно идти. Люся, пойдем вместе, – Алексей тоже заторопился.

– Подожду тебя, пока ты оденешься, – ответила она красноречиво.

На улице было темно. Погода разгулялась. Дул холодный, резкий ветер. Небо совсем чёрное и не видно было ни одной звёздочки. Пока они танцевали, прошёл дождь, ещё не совсем прекратился, моросил мелкими каплями. Повсюду стояли лужи. С порывами ветра потоки воды усиливались. Алексей поднял воротник.

– Пойдем скорее, Алёша, а то ты простудишься. Почему ты ничего не надел на голову? – она, тревожась, начала проявлять материнскую заботу.

– Не волнуйся. Я закалённый. Ты смотри, не промочи ноги…

Вдруг дождь полил с такой силой, что трудно было различить что-либо перед собой.

– Давай зайдём под навес, – она указала на щит около магазина, – или в подъезд, переждём, пока идёт дождь, – предложила она пылко и с любовью.

– Ты не боишься, что тебя съедят серые волки, – пошутил он. – Зайчонок.

– Ты всё шутишь, а мне не до шуток, я уже промокла до ниточки. Вот потрогай, какие холодные у меня руки.

Алексей дотронулся до рук Люси. Да, на самом деле, они были холодные.

– Ты – моя ледышка, пойдём скорее вот сюда, а то я боюсь, ты, правда, простудишься.

Они забежали в ближайший открытый подъезд. Там было сыро и холодно, но основное преимущество состояло в том, что сверху не лилась холодная вода. Алексей стряхнул с плаща и с головы капли дождя.

– Разреши поухаживать за тобой и стряхнуть с плеч воду.

– Да, пожалуйста, а то я на самом деле боюсь простудиться. Мне болеть совсем не хочется.

Дождь всё усиливался. Люся встала у открытой двери. Дождевые потоки густо пересекали воздух. На лицо и на протянутые вперед ладони стекала вода. Она стояла, смотрела, как ладошка наполнялась водой и декламировала, запомнившиеся строки из тетради подруги «Озарение любовью»:

 
                                Осень
Листья жёлтые летят и ложатся на асфальт.
Ветер воет, ветки гнёт… Что сейчас произойдёт?
Но отпустит, снова тихо. Замирает всё вокруг.
Мелкий дождик мороси. Злые будни уноси.
 

– Что ты шепчешь? – спросил Алексей испуганно откуда-то сверху, присев на ступеньку лестницы и продолжая стряхивать с плаща воду.

– Вот если бы не холодный ветер, то… – она не договорила, как будто что-то хотела сказать и передумала, так и стояла и о чём-то напряженно думала.

– Сейчас поймаю такси. Дождь будет лить всю ночь, не можем же мы здесь торчать. Заночуем в другой раз.

Он вышел из подъезда, но как назло ни одна машина не проносилась мимо. Вдруг в отдалении появилась Mazda, сверкая мокрой крышей. Алексей замахал руками. Машина остановилась, из окна выглянул водитель и кратко сказал:

– Садись.

Алексей вызвал Люсю. Она выбежала из подъезда, ловко открыла заднюю дверцу и села в угол, следом за ней Алексей. Он назвал адрес.

– Как себя чувствуешь? Продрогла?

– Терпимо.

Автомобиль загудел и дёрнулся с места. Водитель включил приёмник. Передавали прогноз погоды: «Ожидается тёплая погода с кратковременными осадками».

– Да, хорошо бы, – проговорил водитель. – Что-то мало верится.

Парочка молча поддержала его. Водитель крутил ручку приёмника, нашёл пикантную музыку. Тёплая рука Алексея лежала на её плече, и страх совсем прошёл. Доехали за двадцать минут. Она вышла из машины.

– Алёша, я пошла, а ты езжай, а то опять стоять и ловить такси.

– Завтра на работе увидимся.

Алексей сказал шофёру свой адрес, и тот с неохотой согласился.

– Хороший хозяин в такую погоду собаку не выгонит на улицу, – заметил пассажир.

Водитель улыбнулся, ему стало жаль Алексея:

– С каждым бывает, почему не помочь человеку?

Около дома Алексея такси остановилось, он порылся в бумажнике, достал какую-то сумму и сунул водителю в руку, тот одобрительно кивнул.

Алексей вылез из машины и забежал в подъезд. Лифт медленно поднялся на его этаж. Он вышел, открыл дверь и вошёл в квартиру. Там было темно, одиноко и неуютно. Он вспомнил, что скоро будет суд, и судья объявит приговор убийце его тёти.

К утру дождь прекратился. Листья почти все облетели с деревьев. Голые стволы качались на ветру и ждали, когда природа оденет их в белый наряд.

Алексей отправился на работу. Порывистый ветер дул в лицо. Он вскочил в автобус и через две остановки стоял около проходной, но Люси не было. Он отправился в свой цех перелопатить целый ворох чертежей и проектов, чтобы создать наиболее удачный. В перерыв звонил Люсе, но трубку взял отец. Объяснил, что приходил врач, нашёл, что она больна и сейчас спит.

К полудню ветер стих, выглянуло солнце, но теплее не стало.

– Привет, дорогой, кажется, немного простудилась. Болит горло и высокая температура, – ответила сама Люся, когда Алексей снова позвонил подруге.

– Пей горячий чай с мёдом, аспирин и ложись в кровать. Зайду позже. Лечись, – он порекомендовал с пристрастием. – Встретимся, поговорим.

Вечером Люся забыла, что Алексей обещал навестить, отец зашёл к соседям по лестничной площадке. Вдруг неожиданно раздался звонок в дверь.

– Кто? – спросила она, подойдя к двери.

Она пропустила Алексея в комнату. Он снял плащ, порылся в карманах и вынул оттуда лекарство.

– Вот возьми.

– Спасибо, не стоило беспокоиться. У меня всё есть.

– Ты знаешь, сейчас я шёл по улице и подумал, а почему бы нам вместе не взять отгулы и не поехать куда-нибудь дня на два, на три?

– Разве сейчас я в состоянии куда-либо ехать?

– Не сейчас, а как выздоровеешь.

– Вот выздоровею и тогда посмотрим. Конечно, было бы замечательно. Хотелось бы в Санкт-Петербург, Ригу, Таллинн или другой город. Можно Киев, Одессу или Львов. Там я не разу не была. Извини, лягу, у меня что-то сильно разболелась голова.

Она, не раздеваясь, легла и накрылась тёплым, ватным одеялом, сверху накинула плед.

Он впервые как следует рассмотрел её комнату. Мебель была простая, без излишней вычурности, тёмная, полированная. Стол, четыре стула, сервант, тумбочка швейной машинки, торшер, пианино. Над музыкальным инструментом висела копия картины Айвазовского «Девятый вал» в красивой золочёной раме. Он точно не знал автора и названия картины, но ему нравилось содержание картины, мужество спасающихся от бури и шторма моряков.

Уют и чистоту подчёркивала скатерть с красно-белыми клеточками, бледно-розовые стены, хрустальная люстра, состоящая из двух тяжёлых плафонов.

Над диваном висел большой портрет хозяйки. Она была в оранжевом свитере и смотрела на гостя в пол-оборота и улыбалась. Он сравнил оригинал и фото. Решил, что снимок сделан недавно, так как демонстрировал абсолютную точность.

– Давно снималась?

– Нет, недавно. Меня фотографировал наш заводской специалист на пропуск. Предложил сделать портфолио, я согласилась. У меня штук десять фотографий, все различные. Хочешь посмотреть?

Люся полезла в шкаф, достала фото и стала показывать ему. Он с интересом рассматривал различные ракурсы лица и случайно уронил одну карточку. Поднял и положил на стул.

– Вот эта девушка нравится мне больше, – сказал он и с любовью припечатал поцелуй к одному из фото, так как ему хотелось взять себе одну из карточек, но она молчала, а спросить он стеснялся. – А в купальнике или без всего у тебя есть? Хочешь, сфотографирую обнажённой?

– Мне трудно дышать. Горло болит. Папа скоро придёт.

– А мы пить минералку не будем. Отец будет отдыхать в своей комнате. Потом почитаем ему стихи, хочешь? Снимай халат. Можно прямо на кровати.

Он поднёс ай-пад к её лицу и сделал снимок. Голова у неё кружилась, но она нехотя сняла тонкий, ситцевый халат, стянула светлые колготки и белье, кинула на стул, легла на спину, затем перевернулась несколько раз, приняла эротическую позу, выставляя грудь.

Выглядела она красиво, бело-розовая кожа сверкала перламутром. Бёдра чересчур округлые придавали ей задорный вид, но маленькие плечи, острые лопатки, твёрдые ключицы были сравнимы с видом ребёнка-подростка.

Она подняла руки вверх, а потом, согнув, подложила под голову. Каждое положение он снимал, медленно раздеваясь, контролируя эмоции.

Ему хотелось взять полный ракурс: шею, талию, живот, спину, ноги, но она каждый раз отстранялась. Эти фото вышли особенно чётко, без мутной пелены. Они стали целоваться, обниматься в упоении и лёгкой усталости.

– Давай сделаю тебе массаж спины, – скромно преложила она, разглядывая себя, провоцируя его на новые, более изощрённые ласки. – Полезно…

– Сделай, – сказал он, лёг на спину на диван, где они только что занимались любовью. – Можешь на меня надеяться, фото оставлю тебе в ноутбуке, будешь любоваться, когда захочешь. Выздоравливай скорее. Разреши показать своему другу, тому, которого ты видела в ресторане? – спросил он бесцеремонно.

– Нет. Оставь себе на память, – ответила она, сдерживая дыхание и кашель.

Отец появился внезапно и спросил, когда Алексей осторожно, в голом виде собирал одежду с пола, атлетической фигурой напоминая греческого бога:

– Лёшка, ты пришёл? Люся напоила тебя чаем, а меня нет.

Отец ушёл на кухню, где знал досконально расположение предметов. Налил горячей воды в стакан с подстаканником. Алексей в женском халате добавил ему заварки. Они стали пить чай с печеньем, принесённым Алексеем вместе с лекарством, а Люся в красном пеньюаре глотала таблетки.

– Папа, Лёша обещал почитать нам стихи, которые, помнишь, ты спрашивал, кто написал, – тихо произнесла она, закутавшись в одеяло.

– Согласен, – ответил Алексей, возвращаясь из зала, застёгивая рубашку и одёргивая джинсы на ходу. Красивый, новый ремень был вставлен в шлевки и представлял собой произведение искусств в его простом гардеробе.

– На. Выбери на свой вкус, – она дала ему папку, сшитую дыроколом.

Он посмотрел на часы. Было около семи. Перелистал страницы и прочёл:

 
                              Футбол
Для футбола нет предела. Он охватывает мир
Крепче, чем ночной зефир.
Только кончился финал.
Марадона не устал.
 
 
Снова кубок кубков нам сулит всех благ.
И хотя мы знаем поле, нет сплошных атак.
Голова заболит не сразу,
Сначала Ювентус выиграет у всех по разу.
 
 
Отнимет очки у Спартака.
А тренер скажет наверняка:
«Заниматься спортом
Надо на теннисных кортах.
 
 
Трудно тем, кто начинает, убегает,
Прибегает, скачет, прыгает, ныряет.
Лучший способ заниматься: обливаться, обтираться.
Будет чемпионат. Нужен новый адресат!»
 

Алексей читал достаточно громко, чтобы слышал отец, удивляясь правильности расстановки ударения и приоритетов.

Люся села на стул, а он продолжал читать без паузы на одном дыхании, проглатывая слова как чаинки. Отец достал начатую бутылку водки, Люся поставила граненые, хрустальные рюмки. Алексей осторожно разлил в две. Она стала пить чай и доедать груши, купленные ей на рынке у одного яркого кавказца. Мужчины выпили по разу, и разговор приобрел поэтический характер.

Измайлов прочитал бы следом ещё один шедевр собственного сочинения, но продолжил поэтическую тему тем, что было в наличии, откладывая прочитанные страницы в сторону. Он громко продекламировал, наполняя текст собственными воспоминаниями:

 
                        Проводы в армию
Так повелось у народа дважды в году отмечать
Проводы в армию, чтобы разлуки не замечать.
Грустно порою бывает сидеть за столом и молчать.
Мама слезу утирает, дни начинает считать.
 
 
У друзей свои мотивы. Им простор души давай:
«Пусть мы молоды, игривы, но и нас не забывай!»
Пролетели годы быстро. Писем целый хоровод.
Что-то сердце биться стало, порывается в поход.
 

Между молодыми в связи с болезнью Люси возникла какая-то пропасть. Ему хотелось помочь ей, облегчить боль, так как она сильно кашляла. Он чувствовал, что в силах это сделать.