Текст книги "Неправильная сказка"

Глава 12

Остаток дня я провела, собирая на полянке травы – в последнее время это весьма меня увлекало, – играя с дорком и размышляя, как скоро удастся попасть домой.

Йонто всегда возвращался прежде, чем мир укроет ночь. Ночи я не боялась. Не в этом лесу. В Эйторре водилась и нечисть, и нежить – порождения мест, отравленных истончившейся Гранью, подобие обитавших за ней тварей, – но здесь было безопасно. Йонто показывал мне охранки, отпугивающие от дома и людей, и хищников, будь они живыми – или не вполне. Прозрачные шарики на тонких ножках едва заметно мерцали и походили на больших светлячков.

Но сейчас тьма сгущалась, лес завел особую ночную песнь, а Йонто все не возвращался. И обычные звуки, казавшиеся раньше успокаивающими, пугали. Я сидела на крыльце, вглядываясь и вслушивась в темноту, и нервничала. А если что-нибудь случилось? Что-нибудь страшное? Чем я могу помочь? Что я вообще могу? Даже найти его не сумею, потому что понятия не имею, куда он ушел!

Я все же поднялась. Дошла до колодца, из которого ныне тянуло прохладой и сыростью, зябкой, покрывшей спину мурашками. И показалось, что там, за границей сторожевых деревьев, кто-то тихонько стонет…

Шаг. Еще.

И стоны, полные боли, становятся громче.

А я почти бегу. Спотыкаюсь, падаю, встаю… Вот мерцают в траве охранки-светлячки, а сразу за ними чернеет чей-то силуэт. Кто-то лежит, скорчившись, тяжело дыша, и говорить-то не в силах.

Кто-то…

Йонто?

Да.

Нет. Нельзя. Нельзя идти. Нельзя слушать. Нельзя…

Но ноги против воли ступают по траве. Голова идет кругом, воздуха не хватает.

Шаг.

Еще.

Нельзя.

Стою, дрожу. Так хочется податься вперед… Но я отступаю.

И ледяная рука сжимает сердце. А горячая – плечо. И такой же горячий шепот обжигает ухо:

– С ума сошла?!

Кто-то по ту сторону невидимой, но ощутимой границы, которую я едва не нарушила, зло шипит. Кто-то… Что-то.

Что-то темное, страшное и голодное. Я впервые вижу такое и… Лучше бы никогда не видеть. Но я глаз не могу отвести…

Меня разворачивают, и я утыкаюсь носом в мягкую ткань, знакомо пахнущую лесом и луной. Откуда я знаю, как пахнет луна? Просто знаю, и все. Она сияет над верхушками деревьев, обливает полянку серебром, и больше нет той тьмы, в которой я потерялась, которая пыталась меня обмануть, оживив прятавшиеся в душе страхи.

И того, что шипело в паре шагов от нас, тоже нет.

Есть только Йонто. Растерянный, испуганный. Злой. Обернуться он не позволил, а когда за нами закрылась дверь дома, прислонился к стене и выдохнул, будто сбросил с плеч что-то тяжелое. И я почувствовала, что стало легче дышать. Показалось даже, что до этого мига я и вовсе не дышала.

Лагерь торговцев оказалось не так-то просто отыскать. Расположение его Йонто помнил весьма приблизительно, и пришлось постараться, чтобы нащупать путеводную ниточку. Потом все было легко и привычно. Кто заметит тень в тенях?

И все же он задержался. И это едва не обернулось трагедией.

Давно подобные твари здесь не рыскали. Столь же давно, сколь и шэты не рвали пространство.

За закрытой дверью было безопасно. Или же так лишь казалось? Не важно. Ярко и вместе с тем мягко сияла пара лунных камней, которые Йонто принес несколько дней назад – сам он привык обходиться без света, а если никак не получалось, то в ход шли свечи. Но с камнями намного лучше. Особенно сейчас.

Ана была бледна. И руки ее дрожали. И…

И нужно было что-то сказать, как-то успокоить, но… Слова не находились.

Чтобы успокоиться самому, он шагнул к Ане и быстро снял с нее канш. И прежде, чем она успела отреагировать, протянул ей бледно-голубой, ограненный в форме капли кристалл на затейливо плетенном шнурке.

Ана не жаловалась, но Йонто видел, как она то и дело касается канша, как морщится и вздыхает. И он ее понимал: вроде бы и кожаный, и прилегает неплотно, а все одно неприятно, ошейник есть ошейник.

– Это тот же переводчик, только удобнее, – пояснил он, когда Ана надела кулон.

– Ты за ним ходил? – тихо спросила она, рассеянно поглаживая кристалл. В прозрачной глубине что-то мерцало, словно там спрятали крохотную зажженную свечу.

– И за ним тоже, – кивнул он. – Зачем ты пошла туда? Кого видела?

– Тебя.

Ответ был ожидаем, но он все равно растерялся. Нахмурился, подбирая слова…

– Запомни, со мной ничего не случится. То, что бродит за пределами дома, меня не тронет.

– А если тронет, то просто пожует и выплюнет, но ничего, потому как ты привычный. Да? – вскинулась Ана.

Похоже, подбирать верные слова он пока не научился…

Наверное, не стоило так реагировать, но я слишком испугалась, а Йонто… То, как легкомысленно он относится к опасности, в голове не укладывалось. Вот мои нервы и не выдержали. И быть бы скандалу, да Йонто попросту сбежал, так ничего и не ответив.

Вернулся он, впрочем, быстро, я даже как следует успокоиться не успела. И так же молча протянул мне… мою сумку. Ту, из прошлой, сейчас кажущейся далекой, жизни, яркую, с вышитыми совушками.

И сумка пустой явно не была…

Выдохнув, я села и тут же перевернула сумку. На пол вывалились смартфон, плеер с наушниками, косметичка… и очки. Целые и невредимые.

Божечки-кошечки!

– Как?! – Я смотрела на Йонто снизу вверх, прижимая к груди сумку.

– Просто забрал, – пожал он плечами. – Торговцы ничего не выбрасывают, я нашел их склад, а это было самое странное из всех вещей… Хорошо, что не ошибся.

Я уже забыла о том разговоре, когда он спрашивал про сумку. А оно вон как обернулось…

– Спасибо! – прошептала счастливо.

Вроде бы пустяк, но… Это были ниточки, связывающие меня с моим миром. Подтверждение того, что он существует. Да, в последнем я уже начинала сомневаться…

А теперь могла показать частичку своего мира Йонто.

Конечно же больше всего я обрадовалась очкам. Йонто они тоже заинтересовали, он их даже на нос водрузил, немало повеселив меня своим видом.

– Что за ужас? – скривился он, сняв очки и потерев глаза. – В них же совсем ничего не видно!

– Здоровым глазам они не нужны, – улыбнулась я. – А вот мне помогут наконец-то увидеть крылья чентоля.

– Кстати об этом, – встрепенулся Йонто. – Я заходил в деревню. Мирина велела передать. – Он извлек из кармана и протянул маленький флакончик. – Это для глаз. Она уверяет, что должно помочь. – И добавил, когда я взяла лекарство: – Пара капель, не больше.

Я только фыркнула. Да что ж он то успокоительное все забыть не может!

Осмотр вновь обретенных сокровищ продолжился. Я нашла в плеере любимый плейлист и уговорила Йонто надеть наушники, а пока он с озадаченным видом приобщался к музыкальной культуре Земли, потянулась к смартфону.

Вопреки опасениям, он еще не разрядился. Сигнала конечно же не было, зато была камера. И фотографии. Их-то я и показала Йонто. Да, он и так мне верит, но лишним не будет. А еще хотелось, чтобы он увидел мой мир, пусть и всего лишь на крошечных картинках.

Фотографии его заворожили. Я любила снимать природу, часто ловила интересные кадры, и, кажется, наконец кто-то это оценил.

– Великий предок!

Или же переоценил.

Не припомню, чтобы там были достойные подобных воззваний шедевры.

– Что? – переполошилась я, заглянула Йонто через плечо… и рассмеялась. – Ну вот чего так орать?! Это платье!

Хотя его понять можно: наряды Светы особой скромностью никогда не отличались.

– Без него и то приличнее было бы, – проворчал он, отдав мне смартфон.

– В моем мире ты бы не выжил, – вздохнула я.

Или же мой мир испортил бы его.

Улучив момент, я украдкой – очень уж хороший кадр получался, естественный – сфотографировала Йонто. Пусть хоть что-то останется на память, когда я отсюда уйду.

Экран мигнул и потемнел. Жаль, что не вышло запечатлеть еще и домик. Но ничего… Его я нарисую.

Не только его. Все, что запомнила. И в первую очередь чентоля.

Надо обязательно посмотреть на эти призрачные крылья, иначе будет обидно…

После ужина Йонто положил на стол лист бумаги и тонкую кисточку, поставил рядом округлую баночку с плотно закручивающейся крышкой. Словно почувствовал, что уснуть я просто не смогу, даже с помощью успокоительного Мирины. А так… отвлекусь. Благо что отвлекало сие занятие превосходно.

Светлая – а на деле скорее уж мутная – мысль научиться писать постучалась в мою голову не столь давно. Уж больно красивыми казались мне местные буквы. И в книге, несмотря на занятия, я видела не строки, а чудесный орнамент. Его сейчас и пыталась повторить, копируя аккуратно написанные Йонто символы. Попытка благодаря кисточке и чернилам превращалась в пытку…

– Вот вы все здесь такие крутые, магия у вас, чудеса… А ручку придумать не можете, – проворчала я, посадив очередную кляксу. Справедливости ради отмечу, что оная смотрелась гораздо симпатичнее моих неловких каракулей.

– Какую еще ручку? – переспросил Йонто, неодобрительно взиравший на мои жалкие успехи в каллиграфии.

– Ну… Это такой стержень, заполненный чернилами… – Да, из меня еще тот прогрессор. Люди, если верить книгам, ядерный реактор на коленке собирают, а я даже внятно объяснить, что такое авторучка, не могу. – А, забудь, – махнула рукой на гиблое дело. – В конце концов, вы должны развиваться по собственному пути, кто я такая, чтобы вмешиваться в естественный ход истории чужого мира?

Прозвучало не в меру пафосно, я аж сама поморщилась, но Йонто улыбнулся и дотронулся пальцем до кончика носа. Я нахмурилась, и он со вздохом протянул мне платок:

– Вытри чернила, о великая, пока не въелись.

– Неправильная сказка, – надулась я, кое-как оттерев нос платком. – Я должна менять мир к лучшему, а вместо этого…

– Мир изменится сам, когда придет его время, – серьезно сказал Йонто. – Ты же в первую очередь должна позаботиться о себе.

– А ты?

– А я буду следить, чтобы твой нос не хранил свидетельств усердной учебы.

Он отнял у меня платок и без особых церемоний вытер то, что я пропустила.

Я замерла. Раньше он никогда не касался меня просто так, а если и приходилось, отдергивал руку столь быстро, словно боялся обжечься. Сейчас же…

Ерунда какая. У меня точно с головой нелады. И вообще, о чем я думаю? И зачем…

Я вернусь домой. Он останется здесь.

И при одной только мысли об этом становилось тяжело дышать.

А потому я решительно ее отогнала. В конце концов, мне есть чем заняться. И, перехватив поудобнее кисточку, вывела на бумаге очередную букву. Далекую от идеала, но уже не такую кривую, как предыдущая.

Ночь окончательно вступила в свои права, когда я наконец-то закончила мучить бумагу, себя и Йонто. Чтобы немного проветрить голову перед сном, вышла на крылечко, всмотрелась в окружающий нас лес… Темно. Тихо. Словно ничего и не случилось.

Я зябко передернула плечами и, несмотря на рассыпавшиеся вдоль позвоночника мурашки, присела на ступеньку. Нельзя дать страху взять над собой верх. Позволю один раз – буду бояться всегда.

Йонто сказал, что здесь безопасно. Что никакая ночная тварь не пройдет сквозь охранки. Вот выманить может, да. Но сейчас я уже знала, чего ожидать, и больше на такие фокусы покупаться не собиралась.

Вытащив надоевшие шпильки, с наслаждением запустила руки в волосы. Да-а-а… Хорошо-то как! Чуть слышно скрипнула, открываясь, дверь. Кажется, Йонто тоже решил подышать свежим воздухом. Но смотрел он вовсе не на лес… Почувствовав взгляд, я обернулась и подозрительно поинтересовалась:

– Что?

– Ничего, – тут же отвернулся он. А я в свою очередь засмотрелась на его волосы. Захотелось стащить шнурок и…

– Что? – не оборачиваясь, спросил Йонто.

– У тебя глаза на затылке? – растерялась я.

Он только фыркнул в ответ. Конь невоспитанный…

В следующий миг на мои плечи опустилась теплая накидка.

…зато заботливый.

Спала я плохо. Стоило только начать проваливаться в сон, как мерещилось всякое, и я испуганно вздрагивала, приподнималась на локте, вслушиваясь в разбавленную приглушенными звуками леса тишину дома. Не выдержав, открыла дверь, полюбовалась, как безмятежно спит Йонто, и, успокоившись, вновь легла. И даже смогла заснуть… Вот только ненадолго.

Разбудил меня плач. Тоненький, больше похожий на писк. Широко распахнув глаза, я затаила дыхание.

Показалось?

Плач стал громче и отчетливее, и я почувствовала, как на затылке шевелятся волосы.

Лежать и дальше не было никаких сил. Я вскочила и, придерживая подол длинной рубашки, выбежала из своей комнаты. Застыла, настороженно глядя на спящего Йонто. Неужели он ничего не слышит?

Вновь раздалось жалобное хныканье. Прямо за окном. А потом в стекло тихо поцарапались…

Цепенея от страха, я медленно двинулась к окну. Не могу так больше. Мне надо увидеть, что там происходит, иначе сойду с ума.

Но до цели я не дошла. За край моей рубашки сильно дернули, и, не устояв на ногах, я шлепнулась на пол. Точнее – на постель Йонто, мало его не придавив. Но даже пикнуть не успела, как он, не открывая глаз, подгреб меня к себе, прижал, словно большого плюшевого зайца, и руку не убрал.

– Спи, – пробормотал сонно. – Тебе туда не надо.

– Но…

– Спи, – повторил Йонто и задышал медленно, глубоко, подавая личный пример.

Причем подневольные объятия не разомкнул, и, как я ни дергалась, выпутаться не получилось.

Спи! Легко сказать! Он-то сопит как ни в чем не бывало, а я тут… А мне…

Пришлось зажмуриться и, сосредоточившись на мерном дыхании Йонто, попытаться уснуть.

Получилось на удивление легко. И даже плач, не стихавший ни на миг, но уже совершенно не пугавший, не помешал.

Глава 13

Рыжий наглец прочно обосновался во дворце. Вместе со своей многочисленной свитой занял чуть ли не все гостевое крыло. Канро его не приглашал, но и на то, что намек будет истолкован верно, не надеялся, а потому с незваным гостем смирился быстро. Осталось потерпеть его три недели. Если повезет, они и вовсе не пересекутся.

Наглый мальчишка. Неужели он, Канро, выглядит настолько слабым, раз такой неопытный юнец осмелился бросить ему вызов?

Шэт-шан вплотную подошел к зеркалу и внимательно вгляделся в отражение, не нашел ни единого изъяна и улыбнулся. Улыбка получилась кривоватой и совершенно невеселой. Своим безупречным видом он может обмануть кого угодно, но не себя самого.

Дорога в башню заняла непривычно много времени. Фонари – полые кружевные шары, внутри которых мерцали светлячки, – наполняли коридоры и террасы причудливыми тенями. Сладко пахло розами. Поздний вечер был невероятно хорош, и всем не терпелось им насладиться – владетелю то и дело приходилось отступать за колонны или нырять в ниши, дабы не столкнуться с очередной парочкой или же томно вздыхающими на луну дамами. Настроение самого Канро ничуть не вязалось с чудесной ночью, и попадаться на глаза кому бы то ни было не хотелось. Впрочем, можно пройти по коридорам, распугивая подданных алым блеском глаз и мрачным выражением лица, но сплетен не хотелось еще больше. Зато к концу дороги окрепло желание кого-нибудь убить. Лучше бы Таныла. Прямо сейчас, не дожидаясь положенного срока.

Под самой крышей башни было тихо и темно. Лишь звездный свет озарял комнату, падал на поверхность большого зеркала… и бесследно в нем растворялся. Зеркало шэт-шана не интересовало. Он прошел мимо к стоящему у стены длинному сундуку, сдернул тяжелую ткань и откинул крышку. Вспыхнули ослепительно-белые символы, коими щедро расписали темное дерево, и тут же погасли. Канро скользнул ладонью по толстой книге в кожаной обложке, на которой распростер крылья нарисованный чентоль, огладил прозрачный сосуд, на дне которого мерцала золотистая пыльца.

Осталось так мало…

На поединок хватит точно, и рассчитывать на победу Танылу не стоит. Но что дальше?

Владетель с грохотом захлопнул крышку. Вытянул руку, рассеянно полюбовался, как звездный свет играет на кончиках выдвинувшихся когтей.

Если Совет заподозрит, что он все чаще теряет над собой контроль… Даже о непрекращающихся распрях позабудет.

Нет. Этому не бывать.

На обратной дороге Канро махнул рукой на сплетни и шепотки за спиной, и к сонному звездочету, уже обрядившемуся в ночную рубашку и смешной колпак, явился грозный шэт-шан во всей своей пугающей красе.

– Найди тех следопытов, – полыхая алым взором, приказал он растерянно сощурившемуся Агрийо. – И доставь сюда Паллира.

– Но, мой господин, он же… – пробормотал звездочет.

– Во что бы то ни стало доставь, – не повышая голоса, нахмурился Канро и, выдержав паузу, добавил: – Его дочь живет в тихой деревушке на границе. Полагаю, он не захочет, чтобы я лично ее навестил.

Девчонку старик спрятал хорошо. Но не настолько, чтобы шэт-шан ее не отыскал. Конечно, двадцать лет назад Канро великодушно позволил Паллиру покинуть дворец, но… От клятвы верности владетелю не освобождал.

Самое время проверить, чего она стоит на деле, а не на словах.

Утро зазвенело беззаботным птичьим щебетом, скользнуло по ресницам теплым солнечным лучиком, пощекотало нос ароматом умытых росой трав.

Я улыбнулась, потянулась, не открывая глаз, и застыла, не нащупав за головой стены. Да и лежать было жестковато… И где мое уютное теплое одеяло? Распахнув глаза, я вскочила на ноги, запуталась в широком подоле собственной рубашки и вновь рухнула на пол. Вот же… Как я здесь оказалась?!

Проснувшаяся позже меня память услужливо подсказала, и я прижала ладони к вспыхнувшим щекам. Какой кошмар… Я ведь едва не вышла из дома, в объятия изнывающей от голода нежити! Стыдно… До чего же стыдно!

Йонто в комнате не было. Ну и слава их Великому предку! Это ночью от страха я совершенно не соображала, теперь же… А что теперь? Не я его с плюшевым зайцем перепутала! Хотя лучше быть плюшевым зайцем, чем закуской для нечисти. Однозначно лучше.

Я быстро привела себя в порядок, переоделась и замерла у выхода. Коленки предательски подрагивали, дыхание сбилось, и захотелось спрятаться и никуда не идти. Пусть и белый день на дворе, но… То, что случилось ночью, было слишком свежо в памяти. Оно же прямо под окнами ходило! И в стекла царапалось…

Страх я подавила уже проверенным способом – резко распахнула дверь и шагнула на крыльцо.

На полянке Йонто тоже не было. Куда же он делся?

Я прошла до колодца, обернулась – и сдавленно охнула, зажав рот обеими руками.

Дверь была исполосована чьими-то внушительными когтями. Основательно так, глубоко…

Зажмурившись, потрясла головой, открыла глаза… И не увидела на темном дереве ни следа.

Что за чертовщина?

Дверь я только что под микроскопом не изучила, и то лишь из-за его отсутствия. Я как раз ощупывала створку, подозревая, что после капель Мирины моим глазам и вовсе доверять нельзя, когда за моей спиной хрипло поинтересовались:

– Ты чего делаешь?

Я подпрыгнула и чуть не упала с крылечка, но меня вовремя поддержали… и успокоилась я раньше, чем обернулась.

– Что это было?! – вместо приветствия выдохнула я, глядя на осунувшегося, бледного Йонто.

– Тебе не нужно это знать, – поморщился он, поправляя криво висевшую на левом плече безрукавку.

– А давай я сама решу, что мне нужно, а что нет! – вспыхнула я. – Ты и так ничего не говоришь! Или говоришь одно, а на деле выясняется другое…

– И когда такое было? – прищурился Йонто.

– Ты сказал, что здесь безопасно, – насупилась я.

– Здесь безопасно, – с непроницаемым лицом подтвердил он.

– Но то существо… – вскинулась было я.

– Оно не прошло сквозь охранки, – перебил Йонто. – Ты сама бы вышла к нему. Это нигу. Или попросту манок. Он вызывает тревогу и беспокойство, усиливает их, заставляет видеть того, за кого ты в тот момент переживаешь, больным, нуждающимся в помощи… или выманивает иными способами. А если жертву удается спасти, то возвращается за ней позже. И не отступается, пока до нее не доберется. Или пока его не уничтожат.

– И ты ничего не сказал?!

– Не хотел заранее пугать. В конце концов, ничего же не случилось.

Действительно. Подумаешь, я едва не выбежала из дома, ерунда какая! И вообще, если все было лишь игрой с моим разумом, то как объяснить царапины на двери?!

– Ты и сейчас их видишь? – спокойно спросил Йонто, когда я выпалила это.

– Нет, – призналась я. – Но совершенно точно видела!

– Верю, – кивнул он. – Мороки нигу идеальны. Твой разум не полностью освободился, потому ты все еще можешь видеть следы его присутствия…

– Он еще раз придет?! – испугалась я и невольно схватилась за рукав Йонто.

– Нет, – улыбнулся он. – Больше не придет. Я уничтожил его.

– Ты… что сделал? – сглотнула я.

Перед глазами словно наяву встало существо, сотканное из тьмы и ужаса, от которого хотелось бежать не разбирая дороги. А Йонто… Как?!

– Уничтожил, – спокойно повторил он, но послышались в голосе странные нотки. – Как только ты уснула. Он меня не ждал. Вернее, ждал не меня… – Йонто усмехнулся и добавил задумчиво: – Пожалуй, это оказалось даже легче, чем я предполагал.

Легче? Он что же, не шутит? Он действительно вышел ночью к смертельно опасной твари? И не просто вышел, а намереваясь ее убить?

У него и мысли не возникло, что могут убить его самого?!

Картинка, где я нахожу поутру его растерзанное тело, получилась настолько яркой, что меня затрясло.

– Эй, да что с тобой не так?! – зло выдохнула я. – Ты… ты вообще с головой не дружишь?! Да ты этому… нигу… на пол-укуса! А если бы… Если бы!..

Слова кончились, зато глаза зажгло от подступивших слез. Проклятье! Не буду я при нем реветь! Все равно ведь не поймет…

– Ана… – растерянно позвал Йонто и, перехватив мой беспомощный взгляд, примирительно улыбнулся: – Не ругайся и не бойся. Я правда ничем не рисковал, не первый же раз, у меня есть знания и опыт, и на рожон больше положенного я не лезу… Сейчас точно не лез, клянусь. Это моя работа.

Его… работа?

Я притихла, осознавая сказанное. Так что же, получается, что он…

– Ты убиваешь нечисть за деньги? – потрясенно спросила я.

– Да. Тебя это смущает? И… Что ты так смотришь?

Поначалу в каждом его слове сквозило напряжение и готовность к явно ненормальной реакции с моей стороны. Зато под конец он растерялся. Еще бы… Представляю, какой у меня был взгляд!

– Ну… прикидываю, пошли бы тебе белые волосы, шрам на лице и два меча за спиной, – мечтательно протянула я, не сводя с него глаз, в которых наверняка зажглись алчные огоньки.

– Что? – явно потерял нить беседы Йонто.

– Не обращай внимания, – усилием воли стряхнула с себя фанатский восторг я.

– Опять твои иномирные штучки, – хмыкнул он и задумчиво добавил: – Второй меч, кстати, раздобыть не проблема. Да и шрамы – дело наживное. И не удивлюсь, если скоро обзаведусь белыми волосами. С тобой поседеть немудрено.

– Я что, страшнее твоих жутиков? – нахмурилась я.

– Иногда – намного, – усмехнулся Йонто и болезненно поморщился, отчего я вмиг позабыла о том, что собиралась обидеться.

Безрукавка все-таки сползла, открыв потрясающий вид на разодранную и окровавленную рубашку.

Легче, чем он предполагал? Это к чему же он изначально готовился? К перегрызенной шее?!

– Сядь, – не терпящим возражений тоном сказала я, указывая на крылечко. – Я посмотрю, что там у тебя…

– Плечо там у меня, – проворчал он, тем не менее присев на край ступеньки и распустив шнуровку рубашки.

– Пожеванное, судя по всему, – пробормотала я, коря себя за то, что устроила разбор полетов вместо того, чтобы помочь. А ведь могла бы догадаться, что ему досталось, вон какой бледный!

Где хранятся различные снадобья, я уже знала. Забежала в дом, вытащила из стоящего в углу сундука небольшой ящичек и вышла с ним на улицу. Что и как применять – разберусь по ходу. Для начала не свалиться бы в позорный обморок… Ткань с плеча Йонто я сдвигала осторожно, борясь с желанием зажмуриться. Нет уж, напросилась в целительницы, так не жалуйся. Обозрела длинную рваную рану, закусила губу и задержала дыхание. Главное, не паниковать. Не паниковать, я сказала!

– Я сам, – попытался вывернуться из-под моей дрожащей ладони Йонто. – Ты… Тебе не надо…

Не надо? Да если бы не я, нигу здесь нечего было бы ловить. А значит, Йонто не пришлось бы его уничтожать… И он не пострадал бы. Из-за меня.

– Мне надо, – справившись с собой, возразила я и потянулась к открытому ящичку.

Промыть. Обезболить. Зашить. Наложить заживляющую мазь. Глаза боятся, а руки делают.

И ведь сделали в итоге, и весьма неплохо. И шов аккуратный получился. Я настолько сосредоточилась на задаче, что даже пальцы не тряслись. Наложив повязку, выдохнула с облегчением и села прямо на землю, потому как ноги вдруг ослабли.

– Ты как? – сочувственно спросил Йонто, за все время не издавший ни звука.

Герой.

Бестолковый, правда, совсем…

– В следующий раз, прежде чем дать себя ранить, подумай, каково мне будет снова тебя зашивать, – проворчала я и наконец посмотрела на подневольного пациента.

И тут же пропала.

Ворот сполз почти до локтя, открывая шикарный вид на татуировки. В прошлый раз я и не заметила, что они серебристые, словно нарисованные морозом узоры. И я очертила их сначала взглядом, а потом и кончиками пальцев.

– Вот же! – Йонто поспешно встал и даже отошел на пару шагов, на ходу поправляя ворот и лишая меня чудесного зрелища. Жадина. – Совсем не боишься?!

– Тебя? – удивилась я. – Нет.

Какой еще страх? Рядом с Йонто было хорошо. Спокойно.

– Ненормальная…

Возможно. Нормальные из автобусов в иные миры не вываливаются.

– Раз нельзя посмотреть, скажи, откуда они и что означают, – все еще не теряя надежды, попросила я.

– Нет, – наотрез отказался он.

– Так нечестно! – возмутилась я. – Я тебе все рассказываю, а ты…

– И много бы ты рассказала, если бы не перебрала тогда с лекарством? – уточнил Йонто.

– И чего ты такой умный, – надулась я. Немного помолчала и нарочито небрежно заметила: – А охотники на нечисть не шикуют. Судя по тому, что ты не можешь позволить себе что-то лучше, чем это…

Не то чтобы «это» мне не нравилось. Очень даже нравилось, но… Захотелось его подразнить. За все свои волнения, ночные и утренние.

– Я могу, – возразил Йонто. – Но не хочу.

– Смотрю, ты много чего не хочешь, – задумчиво протянула я. – Есть хоть что-то, что тебе нужно?

– Именно это ты и обещала найти, – улыбнувшись, напомнил он.

– Знала бы, насколько невыполнима задача, предпочла бы остаться в гордом одиночестве, – посетовала я.

– Знал бы, какие хлопоты на меня свалятся… – вздохнул Йонто.

– Не вернулся бы за мной? – печально предположила я, не сомневаясь в ответе, и очень удивилась, услышав:

– Вернулся бы.

– Зачем? – вырвалось у меня.

– Без тебя было скучно, – пожал он плечами, поморщился, потревожив рану, и кивнул на дом: – Идем. Я принес еду.

– С этого и надо было начинать, – оживилась смутившаяся я.

Завтракали молча. Я обдумывала новую информацию, Йонто тоже о чем-то размышлял, время от времени бросая на меня странные взгляды. И снова появилось ощущение, что он чего-то ждал, но так и не дождался… Чего именно?

– Почему сразу не сказал, чем занимаешься? – не выдержала я. – Не разбойник же, в конце концов…

– А ты меня в этом подозревала? – отложил кусок хлеба Йонто.

– Вот еще. Уж прости, но на работника ножа и топора ты не тянешь, – фыркнула я. – Ну так что?

– Не хотел тебя пугать.

– Меня пугает наличие нечисти. Те, кто ее уничтожает, меня успокаивают, – возразила я.

– Есть поверье, что мы мало чем друг от друга отличаемся, – вновь вцепившись в хлеб и глядя на него, сказал Йонто. – Души нет ни у тех, кто приходит в ночи, ни у тех, кто за ними охотится. Кто захочет с таким связаться… Ай! Ты чего?

А чего я? А ничего я! Было бы под рукой что-то тяжелее полотенца, не задумываясь швырнула бы!

– И ты всерьез думал, что я поверю в эту чушь?! Да я о ней даже не знала! А если бы и знала…

– Я не хотел рисковать, – хмуро сказал Йонто. И от стола немного отодвинулся. Наивный. Будто я при желании не дотянусь! – Если бы ты испугалась и убежала… Что тогда?

– Выдохнул бы с облегчением и жил бы припеваючи, – усмехнулась я, успокаиваясь. – Зачем тебе дура, верящая в несусветный бред?

– А может, и не бред вовсе? Ты мало знаешь о нашем мире. Вдруг это правда?

Не поняла. Он хочет убедить меня в том, что ничем не лучше нечисти?

– А даже если и так. Сколько я уже здесь? И почему-то все еще жива. Нечисть из тебя человечнее некоторых людей вышла.

Йонто промолчал. Но смотрел так, что сердце перевернулось. Ну что за наказание… Даже ругаться расхотелось. Зато захотелось обнять этого настороженного, вечно взъерошенного парня, убедить в том, что мир вовсе не полон врагов и достоин хотя бы капли доверия и любви.

– Тебе нужно отдохнуть, – поднявшись, сказала я и кивнула на свою комнату. – Иди-иди, я пока приберусь, а потом травами займусь.

Да и с собственными странными желаниями разобраться не мешало бы. Мне о доме думать надо, а не о том, что кое в чьих глазах утонуть можно… Эдак и в самом деле утонешь, и никакие водолазы не достанут.