Текст книги "Заветные желания"

Семейный совет

На следующий день, после позднего завтрака, Любовь Ильинична попросила сыновей и внука собраться в гостиной. Антон порывался уйти из дома вместе с Константином, но бабушка так строго взглянула на него, что он смирился с ее просьбой.

Когда все уселись, она долго молчала. Потом подняла глаза и заговорила.

– У меня к вам два важных дела. Начну с того, что попроще. Вчера приходила Марина. Ее личная жизнь дала трещину, гражданский муж уезжает за рубеж, надолго, и не может взять ее с собой. Мне показалось, что она что-то недоговаривает, но, если честно, и не очень интересуют ее дела. Проблема в том, что ей негде жить, они жили в его квартире, а теперь это жилье нужно освободить, так как его взрослая дочь выходит замуж и собирается эту квартиру занять. Поэтому Марина намерена жить по месту своей прописки, то есть здесь. Брак с Олегом не расторгнут, она имеет право на комнату. Не знаю, как мы здесь разместимся.

– Не будет она здесь жить, – вмешался Олег. – Я куплю ей квартиру. Хотел Антону купить, но придется тебе, сынок, подождать.

– Да у матери есть своя квартира в Москве! – возразил Константин. – Пусть переезжает. Они с Мариной никогда друг друга не любили, вряд ли уживутся. А тебе, Олег, давно пора было оформить развод. Хотя твоя супруга при разводе все равно стала бы делить квартиру, а это нерационально. Такую классную квартиру терять глупо. Старой постройки, почти в центре, четыре просторные комнаты! Как ты думаешь, Антон? Ты уже не ребенок, имеешь право на свое мнение.

– Она моя мать, – сказал Антон, – и я ее люблю. Хоть она меня и не ласкала, но все же заботилась обо мне, как умела. Я считаю, что жизнь у нее сложилась несчастливо, пусть хоть на старости лет у нее будет свой угол.

Любовь Ильинична одобрительно посмотрела на внука.

– Я рада, что ты вырос правильным человеком. А в Москву я не поеду по многим причинам. Думаю, жилищный вопрос мы решим. А теперь… – она помолчала, потом продолжила: – Я вам должна сообщить очень важную вещь. Даже не знаю, как вам это сказать… короче говоря, ваш отец и дед жив.

Повисла длинная пауза. Потом братья переглянулись, и Олег с тревогой спросил:

– Мама, ты хорошо себя чувствуешь?

– Не волнуйтесь, ребята, я не выжила из ума. Три месяца назад я получила от него письмо. Да, Олег, потому и в больницу попала, сердце такой новости не выдержало. Помнишь, вы с Олей нашли у меня в поселке конверт? Ты даже не полюбопытствовал, что в нем. Просто мне его вернул, даже не спросил, от кого письмо без адреса. Все-таки нельзя до такой степени зацикливаться на работе, рядом с тобой близкие люди! Вот сейчас я вам его прочту, наизусть уже выучила.

Пока Любовь Ильинична читала письмо, потрясенные мужчины даже друг на друга не решались взглянуть. Потом посыпались вопросы.

– Почему ты так долго молчала? Что за дядя у нас за границей? Он еще жив? Что будешь делать с деньгами, если это все правда?

– Вот потому и молчала, что долго не могла во все это поверить, – вздохнув, произнесла Любовь Ильинична. – Если честно, я и сейчас сомневаюсь. Я написала брату письмо, попросила помочь мне разыскать мужа, но ответа не получила, хотя сообщила ему ленинградский адрес. А вот если все это окажется правдой, то давайте вместе думать, что будем делать с наследством.

Константин вскочил и забегал по комнате. В голове роились мысли, он не мог их даже упорядочить. Олег сидел, прикрыв глаза рукой. Антон смотрел на бабушку широко открытыми глазами, ему казалось, что он участвует в каком-то блокбастере и сейчас все рассмеются веселому розыгрышу.

– Я надеюсь, вы понимаете, что нельзя никому рассказывать об истинном происхождении этих денег! – вновь заговорила Любовь Ильинична. – Ваш отец, хоть и сыграл неблаговидную роль, очень жестоко за это поплатился и заслуживает хотя бы сохранения доброго имени. Вы вообще представляете, каково ему пришлось – лишиться в таком возрасте семьи, родины, даже имени своего! Мне его очень жаль, и я не знаю, как теперь жить.

– Отца обязательно надо найти, – твердо сказал Олег. – Не хочет возвращаться, не надо. Я его понимаю. Множество знакомых и в Москве, и в Питере. Как объяснить свое отсутствие в течение стольких лет? Но мы могли бы его навещать иногда. Кот, сможешь найти его?

– Не знаю, – пожал плечами Константин, – исходных данных – нуль! Мамин брат мог бы помочь, если еще жив.

– Может мне к нему съездить? – заволновалась Любовь Ильинична.

– И речи быть не может! – отрезал Олег. – Такие перелеты не для твоего здоровья!

– А никому другому он ничего не скажет, Дима об этом позаботился, – разочарованно сказала мать. – Я бы его уговорила.

Константин уже начинал строить планы.

– Семизначная цифра – это в пределах десяти миллионов. Может, один! Ничего грандиозного на них не сделаешь, а на раскрутку бизнеса совсем неплохо. Можно замутить прибыльное дельце.

– Ты уже замутил однажды, и что получилось? Не забыл, на что эти деньги предназначены? – возразил Олег. – Отец хочет как-то искупить свою вину, и нам еще что-то при этом подарить. Надо хорошо подумать.

Все надолго замолчали. Олег думал, что хорошо бы эти деньги направить на оказание медицинской помощи малоимущим. Но как? Может, купить самое лучшее оборудование и подарить какой-нибудь больнице?

Константин подумал, что без него, с его знанием современных условий ведения бизнеса, его мать и брат все равно не обойдутся. Вот все успокоится, и он потихоньку начнет их обрабатывать по одному, что глупо такой шанс упускать, второй раз так уже никогда не повезет.

Антон вспоминал вопросы бабушки о заветном желании и понимал, что такого желания у него нет, хотя от собственной квартиры, например, он бы не отказался. И вообще деньги лишними не бывают!

– Ну, в общем, курочка в гнезде… – сказала Любовь Ильинична. – Денег еще нет, а если и будут, то сумма неизвестна. Вы подумайте пока обо всем этом, и будем ждать известий.

– Подожди, мама, – вдруг вспомнил Константин, – а что за женщина, что за фотографии?

Пришлось рассказать историю с фотографиями.

– Знаете, – медленно произнес Олег, – надо нам все это переварить, свыкнуться с этой новостью, а потом еще раз вместе собраться и все обсудить.

Братья решили пройтись, звали с собой Антона, но он отказался. Уйдя в свою комнату, он набрал номер Карины. Девушка ответила сразу, как будто ждала его звонка.

– Ну ты и загулял! – хрипловато, но весело проговорила она. – Не ожидала такого отношения от тебя! С Новым годом!

– И тебя с новым годом! – облегченно засмеялся Антон. – Ты прости меня, пожалуйста, ко мне родственник приехал, гости к бабушке пришли, закрутился. Не сердишься?

– Ладно уж, ты же не виноват, что я заболела. Думаю, завтра сможешь меня навестить, температура уже упала. Скучаю по тебе!

– Я тоже скучаю. До завтра!

Антон лег на диван, закрыл глаза. И сразу стал думать о Даше. Он ясно представил ее в трикотажной зеленой тунике, словно обсыпанной инеем, черных узких брючках, с пушистыми светлыми волосами. А глаза, просто невероятные глаза! Если бы перед незнакомым человеком поставить рядом Карину и Дашу, он, конечно, первым делом обратил бы внимание на Карину и целую минуту восхищенно ее рассматривал, как экзотическую птицу, а потом перевел бы взгляд на Дашу и смотрел на нее долго-долго… Он вспомнил, что несколько раз фотографировал Дашу и всех остальных гостей. Надо немедленно сделать снимки! Хотя нет, сегодня же праздник, все фотостудии закрыты, а вот в компьютер можно сбросить.

Когда на экране компьютера появились новогодние фотоснимки, Антон долго их рассматривал. Один был особенно хорош – Даша смотрела прямо в объектив без улыбки, задумчиво, такая взрослая и очень красивая. «Фотогеничная» – констатировал Антон.

Он еще не знал, что будет дальше, но уже понимал, что не сможет забыть эту девочку, что Карина уже давно не слишком его привлекает, и теперь надо как-то благородно выйти из этой ситуации. Ничего оригинального в голову не пришло, он решил, как большинство мужчин, уклоняться от встреч, реже звонить, авось Карина обидится и постепенно его забудет.

Сложнее было решить, как установить контакт с Дашей. Ведь она еще школьница, несовершеннолетняя, у нее строгая мать и еще у нее есть этот Вик! А тут дипломом надо заниматься. Еще эта семейная история! И мать начнет на него давить, чтоб поддержал ее в вопросе переселения в их квартиру.

Вздохнув, Антон побрел на кухню. Бабушка заваривала чай.

– Тебе чаю налить? После всех этих деликатесов хочется просто горячего крепкого чаю. Ну, что приуныл? Никак не опомнишься от новости о дедушке? Ты его хоть помнишь?

– Конечно, мне уже семь было, когда он… пропал. Фантастическая история! Я, честно говоря, еще не полностью осознал. Скажи, а что ты знаешь об этой семье, ну, Ольги Ивановны твоей?

Любовь Ильинична внимательно посмотрела на него.

– Я заметила, что тебе Даша очень понравилась. Но боюсь, много не смогу тебе рассказать про них, Оля не очень любит обсуждать свою дочь, что-то у них там не ладится. А внучку просто обожает, и это взаимно. Иногда мне кажется, что Даша не слишком привязана к матери, а Ольга смягчает их отношения. Так что в этом, в смысле матерей, у вас с Дашей ситуация похожая. Я всегда удивлялась, почему ты так раздражал Марину, когда был маленьким. А сейчас у вас какие отношения?

Антон невесело усмехнулся.

– Можно сказать, никакие. Она звонит, иногда мы видимся, только говорить не о чем. Спрашивает про учебу, но в подробности не вникает. Выпытывает про отца, особенно последнее время. В гостях у нее я никогда не был, хотя она приглашала. Просто как чужой человек. Но зла я на нее не держу. Иногда вижу, как в других семьях матери любят своих детей, и понимаю, что чего-то в жизни недополучил. Отец у меня отличный, и любит меня, но он всегда так занят… Хорошо, что есть ты.

Олег с Котиком гуляли по улицам, потом мороз загнал их в кафе, к счастью, почти пустое в этот первый вечер года. Видимо, после бессонной ночи немного было желающих посещать кафе. Заказав бутылку коньяка и закуски, братья начали обсуждать сложившуюся ситуацию.

– Олег, неужели мы действительно получим кучу денег? – воодушевленно спрашивал Константин. – Ну и батя, ну и учудил!

– Во-первых, получим не мы, а мама, – укоризненно поправил Олег. – Не сбрасывай ее со счетов, она у нас еще бодрая старушка и с характером. Во-вторых, тебя, я смотрю, только деньги интересуют, а судьба отца совсем не волнует!

– Нет, конечно, волнует! Но кто же виноват в этой истории? – развел руками Константин, – Я отлично помню те времена, такое творилось! Так что полностью считать отца виноватым не могу, может, у него не было выбора. Просто так сложились обстоятельства, и он испугался. Не только за себя, но и за нас, за маму. Поверь, мне его очень жаль, и я попытаюсь что-нибудь предпринять, только пока не вижу ни одной зацепки. Он так засекретился, что даже не знаю, с чего начать. Попробую разыскать друзей того Бизнесмена, прощупать, знают ли они о пропаже денег с зарубежных счетов, подозревают ли в чем-то отца. Это небезопасно, потому что если подозрения остались и они узнают о мамином наследстве, то могут это увязать.

– Твой интерес к тем давним событиям может показаться им подозрительным, – возразил Олег. – И если до этого не подозревали, то начнут.

– Я не так глуп, и у меня есть друзья. Настоящие, хотя их немного. Еще будет время обдумать все как следует. Но если все-таки наследство будет получено, неужели отдадим все на благотворительность? Ты знаешь, я банкрот. Надо на что-то жить, сын еще школьник. А тут такая возможность восстановить бизнес! Я же не собираюсь все захапать, пусть это будет семейный бизнес, в равных долях! А, Олег?

Олег задумчиво смотрел в окно, на серебристую от снега улицу.

– Ты знаешь, я человек не бедный, – помолчав, ответил он брату. – Публикации мои и лекции дают хорошую добавку к зарплате, потребности у меня скромные, да и сын, слава богу, не избалован, к тому же скоро начнет зарабатывать. Разве что квартиру купить надо Марине, чтоб отстала, а потом и Антону. Но сейчас и кредит можно взять. Я вот что думаю… Ты на ровном месте заимел неплохой бизнес, дом, машину, жил на широкую ногу. А счастья не было. Семья не сложилась, и теперь потерял все, что имел. Возможно, это закономерно, как пришло – так и ушло. Если сейчас восстановишь бизнес на эти бандитские деньги, что изменится? Я хорошо понял мысль отца в этом письме. Нельзя в жизни все время только получать, это неинтересно, это развращает, это путь в никуда. За все приходится расплачиваться. Долги надо отдавать.

– Какие долги? Кому?

– Тем, кому меньше повезло. Хоть что-то сделать, чтобы был баланс справедливости. Чтобы было меньше зла. Чтобы было удовлетворение от приложения своих сил. Знаю, что справедливости нет, но я ее хочу. Ты знаешь, я не философ, к политике равнодушен. Но точно знаю, что начинать путь к чему-то хорошему надо с себя. Наверное, сумбурно говорю, но я пытаюсь тебе объяснить, почему не хочу отдавать эти деньги на бизнес, тем более что никто из нас, в сущности, не имеет на них права. Опять как придет, так и уйдет.

Константин слушал, опустив глаза.

– Я понял. Ну а ты что предлагаешь? Отдать их детским домам? И ты думаешь, не разворуют половину этих денег, пока они дойдут до детей?

Олег смотрел куда-то мимо брата. Константин оглянулся. В кафе вошел незнакомый мужчина, неопрятный и небритый. Он подошел к барной стойке, взял бутылку водки, сел за соседний столик. Шапку он снял, но остался в пальто. У него было слегка отекшее лицо, красные глаза.

– Ковалев! – вдруг окликнул его Олег.

Мужчина уставился на него и долго напряженно рассматривал, потом, видимо, вспомнил.

– Здравствуйте, доктор! – с глубоким презрением произнес нетрезвый посетитель. – С Новым годом! Как поживаете? Совесть не мучает?

– Мучает, – ответил Олег. – А вас не мучает?

В кафе вошел паренек лет пятнадцати в легкой, не по сезону куртке, без шапки. Замерзшие уши покраснели, глаза слезились. Он подошел к мужчине, тронул за рукав.

– Папа, пойдем домой!

Мужчина повернул к нему голову.

– Сынок, ну не могу я домой! Мне там… плохо. Хочешь, выпей со мной!

Парень молча сел рядом с отцом, к водке не прикоснулся. Он смотрел куда-то в сторону, и ждал, когда сможет увести отца домой. Мужчина посидел недолго, потом, захватив недопитую бутылку, встал и медленно побрел к выходу. Сын последовал за ним.

– Кто такие? – спросил Константин.

– Муж моей пациентки, – невесело усмехнулся Олег. – Она умерла месяц назад. Так глупо, так нелепо! Этот идиот ревновал ее ко мне, вместо того чтобы добиваться квоты на операцию. А она доверяла только мне, только на меня надеялась! Я согласился нарушить все правила, прооперировать ее без квоты, уговорил свою команду, только надо было подождать несколько дней. А этот муженек устроил ей сцену ревности, потом сказал, что я отказался ее оперировать без денег. Женщина так расстроилась, что даже не позвонила мне, у нее случился обширный инфаркт и ее не спасли. Мальчишку жалко, теперь он с папашей возится, а тот заливает горе водкой. Видишь, какая у меня замечательная работа.

– А что за квота такая?

– Кот, нельзя быть таким бессовестно здоровым и таким дремучим! Кардиологические операции так дороги, что у простых людей нет возможности их оплатить, поэтому государство предоставляет квоту – часть операций производится бесплатно. Но, как ты понимаешь, эта квота совершенно недостаточна, и получить ее не так просто. А оформить бумаги – это хождение по мукам, то есть по инстанциям, которые находятся в разных районах города. А потом еще ждать несколько недель, а то и месяцев. Не каждый дождется.

– Ужас какой! – возмутился Константин. – Я на парнишку смотрел, он на моего Сашку чем-то похож. Не дай Бог такое горе пережить. Что его ждет с таким отцом!

По дороге домой братья, не сговариваясь, оставили тему наследства до лучших времен. Константин не любил говорить с братом о женщинах, но тут все же решился:

– Слушай, Олег, мне показалось или ты запал на эту Ольгу? Я никогда не видел тебя таким оживленным, как вчера, и смотришь ты на нее влюбленно!

– Тебя это чем-то не устраивает? – напрягся Олег.

– Да нет, что ты, – примирительно протянул Константин, – хотя не понимаю, что ты в ней нашел. По тебе такие красотки сохли, и ты нуль внимания, а тут… Она, конечно, симпатичная женщина, и неглупая, но ведь в возрасте. Я знаю твое отношение к женщинам, вернее, отсутствие отношений… Неужели это серьезно?

Олег остановился, выдохнул морозный воздух.

– Это очень серьезно. Я впервые в жизни хочу быть рядом именно с этой женщиной! Я ни разу никого не добивался. Почему она? Да разве это можно объяснить! Такой Казанова, как ты, вообще не сможет это понять. Беда в том, что она не хочет. Она считает, что все это поздно и не нужно, что уже о душе пора подумать. Ей в жизни не встретился ни один порядочный мужик, она никому не верит, говорит, что стала гораздо счастливее с тех пор, как перестала надеяться встретить настоящую любовь.

– Олег, не будь ребенком! Мало ли что она говорит! А какая вчера была нарядная, с прической, с макияжем! По-твоему, она для мамы старалась? Знаешь, я бы очень хотел, чтобы ты был счастлив, ты так этого заслуживаешь! Хочешь, я сам с ней поговорю? Скажу, что мы с мамой будем рады, если вы соединитесь, а с Мариной ты быстро все решишь.

– Не вмешивайся, ты только все испортишь. Я надеюсь, что еще способен сам решать свои проблемы. Только я знаю одно – если мне не удастся ее уговорить, я больше никогда ни с одной женщиной не свяжусь. Видимо, я однолюб, как наш отец, только поздновато нашел свою любовь, и мне страшно – вдруг не смогу сделать ее счастливой, ты же знаешь, я неинтересный человек, кроме работы ничего не вижу. И вообще, давай оставим этот разговор.

Константин промолчал, а про себя подумал: «Хоть ты и старший брат, а в женщинах ничего не смыслишь! Ольга просто не верит своему счастью, такой красавец, да еще профессор! Если не дура, своего не упустит! Вот повезло бабе, и в таком возрасте! Правда, что пути Господни неисповедимы!»

Через два дня Антон провожал Константина на вокзал. Они стояли на перроне в ожидании поезда и негромко переговаривались.

– А почему ты не пригласил Дашу меня проводить? – спросил Константин, который был необычно серьезен. – Ты не упускай эту девочку, в ней что-то такое есть. Пока она подрастет, и ты возмужаешь.

– Честно говоря, даже не знаю, как к ней подступиться, – признался Антон. – Она же еще школьница, тихоня, и мать у нее строгая. Да еще кавалера имеет!

– Никакая она не тихоня, – возразил Константин. – Молчаливостью не отличается, чувство юмора присутствует, по крайней мере смеется в нужных местах. И танцует вполне сексуально. В тихом болоте, знаешь, кто водится? А вот с мамой обязательно надо познакомиться. И на кавалера не мешает взглянуть. Но события торопить не нужно. Главное, не отступайся. Женщины любят настойчивых. Скорее бы ты окончил институт, нам свой юрист скоро понадобится!

У вагона дядя с племянником обнялись.

– Я так рад, что ты у нас побывал! – шепнул Антон. – Спасибо тебе за все! Хотел бы видеться с тобой чаще!

– Я тоже тебя люблю, – смутился Константин. – Ты держи меня в курсе всего, ладно?

Поезд медленно тронулся, в окне вагона проплыло лицо Константина, и Антон еще долго смотрел на удаляющиеся огоньки.

В Москве, середина девяностых

Борис Вайсман плохо учился в школе, не отличался и хорошим поведением. Немного спасало положение, что родители с первого класса приобщили его к спорту, он регулярно посещал спортивный зал, а там требовали хорошей успеваемости. Учителя слегка «натягивали» оценки участнику школьных и районных соревнований, поэтому среднюю школу он окончил благополучно, но вытянуть и высшее образование на спортивных достижениях не рассчитывал. Его отец, Марк Григорьевич был в замешательстве, он тогда не располагал такими деньгами, чтобы купить сыну-разгильдяю институтский диплом постоянными взятками, да и не видел в этом смысла. Тогда на семейном совете было решено, что Борис станет зубным техником, то есть приобретет надежную специальность и всегда сможет заработать себе на кусок хлеба. Сынок покорился родительской воле, окончил медицинский техникум и стал неплохо зарабатывать. Кроме основной работы, он еще подвизался массажистом в спортзале. По советским временам доход был очень приличный, Борис весело проводил время, не задумываясь о будущем.

С приходом перестройки Борис Маркович начал зарабатывать все больше денег и понял, что недостаток образования очень мешает ему в развитии бизнеса. Он научился в новых условиях зарабатывать большие деньги, но при этом не имел высшего образования и не чувствовал себя уверенно в юридических и финансовых вопросах, не говоря уже о том, что в те годы даже опытные юристы терялись в законодательной неразберихе.

Марк Григорьевич платил большие деньги наемным специалистам, но никогда им не доверял. Ему всегда казалось, что все норовят его обдурить. В Штатах жил его родной брат, туда хотел выехать и Марк Григорьевич с семьей. Тогда он задумал отослать своего еще достаточно молодого сына к дяде, чтобы он адаптировался в новой среде, изучил язык и поступил в колледж, желательно на юридический факультет. А вот если сын выучится, то можно будет смело выехать на постоянное место жительства в Штаты, и там, в правовом государстве, которое умеет защищать собственность своих граждан, чувствовать себя уверенно. А пока Борис учится, нужно создать хорошую материальную базу для будущей счастливой жизни. Марк Григорьевич не привлекал сына к участию в своем бизнесе только из соображений безопасности, время тогда было лихое.

Но человек предполагает, а Бог располагает, не всем мечтам суждено сбыться. Любимый сынок не оправдал отцовских надежд, и уже через два года вернулся домой к огромной радости американских родственников. Правда, пользу из своего пребывания в Штатах он все-таки извлек – в совершенстве овладел языком и компьютерной грамотой, к которой наши граждане только начинали подступаться. Но он также пристрастился к спиртному, азартным играм и доступным женщинам. Кроме того, он хорошо уяснил, что получить высшее образование с помощью взяток он сможет только на родине, а трудиться в поте лица не в его правилах.

Его возвращение совпало с неприятностями в жизни его отца, это спасло его от родительского гнева. Марк Григорьевич даже обрадовался появлению непутевого отпрыска, ему в создавшейся ситуации был нужен надежный человек. Пришлось посвятить сына в некоторые свои проблемы.

А ситуация сложилась непростая.

Когда началась перестройка, Марк Григорьевич работал в строительном тресте снабженцем, был обременен семьей в составе ленивой и бесхозяйственной жены, двоих детей – сына и дочери, а также престарелой матери. Денег катастрофически не хватало, хотя, кроме зарплаты, отец семейства умудрялся иметь небольшие «левые» доходы. Перемены в стране навеяли новые возможности, и он с двумя друзьями, Сашкой Булатовым (по кличке Булат) и Мишкой Колесником, развил бурную деятельность. Чем только они не занимались! Попробовали «челночничать», потом открыли, одни из первых, кооператив по пошиву сумок и косметичек, потом стали закупать белые трикотажные футболки и наносить на них модные картинки, потом начали торговать дешевой косметикой в упаковках с названиями известных фирм, джинсами… Быстро поняли, что торговать намного легче и прибыльнее, чем производить, и что в родном государстве без контакта с чиновниками и правоохранительными органами, при таком расплывчатом законодательстве, очень велика вероятность не просто потерять свой бизнес, но и загреметь за решетку.

Дальше – больше. Стартовый капитал за несколько лет был накоплен приличный, а тут развалился СССР, и друзья, обогащенные драгоценным опытом предпринимательства и хорошими связями, бодро погрузились в раздел всенародной собственности. Впрочем, стать новоявленными олигархами они вряд ли смогли бы – все же уровень их связей был недостаточен, но половить крупную рыбку в мутной воде правовой неразберихи они сумели в полной мере. От новых масштабов захватывало дух, партнеры почувствовали вкус не просто денег, а очень больших денег. Скупая разные виды сырья, в том числе и стратегического, по символическим ценам, они отправляли его за рубежи нашей родины, получая при этом огромную прибыль, значительная часть которой оседала на зарубежных счетах. В России же было создано акционерное общество, где акции были разделены между друзьями, и небольшим куском владел один из членов правительства через дальнего родственника. Доходы, поступающие на счет этого предприятия, добросовестно облагались налогами, ни одна проверка не находила существенных нарушений в его деятельности.

Правда, и проблем прибавилось. Не одни они оказались умными и смелыми. Свое право на жирный кусок приходилось отстаивать в очень жестких условиях, иногда рискуя жизнью. И, главное, все трое поняли, что в родной стране сохранить нажитое и красиво им воспользоваться практически невозможно, надо выезжать за границу. Тогда и началась перекачка огромных доходов в офшорные зоны, где открывались фирмы, оформленные на несуществующих в природе, но имеющих паспорта, подставных лиц.

Необходим был строгий учет и контроль, а друзья не имели не только достаточных знаний, но и времени, поэтому приходилось доверяться нанятым для этой цели людям, а это никому из них не нравилось. Напряженность росла, и началось недовольство друг другом. Все трое осознавали, что нужно разделить нажитое и идти каждый своим путем. При этом каждый надеялся на честность друзей, ведь все наживалось сообща и поделено должно было быть поровну. Но каждый в глубине души считал свои заслуги в общем деле более весомыми, чем остальных. Вообще, трудно угадать, о чем думал каждый из троих друзей. Ясно только, что за несколько лет они познали вкус обеспеченной жизни, привыкли жить на широкую ногу, швырять деньгами, и не собирались от этого отказываться.

Предусмотреть все при такой бурной деятельности невозможно, как и купить всех в правоохранительных органах, и гром грянул.

Мишка Колесник был единственный холостяк из всей троицы, поэтому и взял на себя вину за незаконный вывоз сырья, который был проведен через филиал, где он числился директором. Несмотря на все взятки, осудили его достаточно строго, это было хищение в особо крупном размере, он сел на восемь лет. Друзья твердо пообещали ему организовать побег из зоны и вывезти за границу с надежными документами из чувства крепкой дружбы, и в награду за то, что он вывел их из-под удара, дал показания про их полную неосведомленность и, соответственно, невиновность.

Несмотря на щедрые вознаграждения чиновникам и всевозможным органам, тучи над друзьями сгущались. Нужно было спешно сворачивать деятельность и уезжать как можно дальше. Марк Григорьевич и Булатов совещались, как это можно осуществить, напрягая всю свою изворотливость. Номера заграничных банковских счетов, кроме них, знали бухгалтер и юрист, эти люди были опасны, поэтому от них необходимо было избавиться. Это был самый неприятный вопрос, решение которого друзья решили оставить на самый последний момент. Деятельность свернули, начали процедуру ликвидации всех предприятий, соответственно начались проверки. Офис продали. Всех специалистов в кратчайший срок уволили с хорошим выходным пособием, всю документацию Булат держал в сейфе в загородном доме, который хорошо охранялся. С одной стороны, это было хорошо для Марка Григорьевича, снимало с него ответственность за сохранность, а с другой стороны, будило в нем сильные подозрения. Нервная обстановка последних месяцев окончательно разрушила его доверие к кому бы то ни было.

Булат настаивал на скорейшем вызволении Колесника из тюрьмы, так как без него нельзя было уезжать – он мог заподозрить друзей в измене и в любой момент прервать свое молчание. Пока он активно организовывал побег, Марк Григорьевич все больше задумывался о том, насколько безопаснее было бы выбираться из этой ситуации одному.

В это время и вернулся из Штатов блудный сын. Наслушавшись его рассказов о пребывании в этой великой державе, отец немедленно приобрел самый лучший на тот момент компьютер и велел сыну внести в него все документы, отобранные у бухгалтера и юриста. Булат это позволил с недовольством, он считал, что лишнюю информацию тоже придется охранять, но Вайсман так заморочил ему голову рассказами о шифрах и паролях, которыми будет гарантирована секретность внесенных в компьютер данных, что он согласился. Решающим аргументом стало опасение пожара в загородном доме, ведь в этом случае ничего не останется, и восстановить будет невозможно. Но в целом разговор был очень неприятным, отношения между друзьями ухудшались с каждым днем. Обычно общие проблемы сближают людей, а здесь все было наоборот, оба друга почему-то страшно нервничали, разговаривали короткими отрывочными фразами, во взглядах читалась чуть ли не ненависть. Булат стал избегать встреч с партнером по бизнесу, придумывая различные отговорки, поведение его было загадочным.

Заподозрив неладное, Марк Григорьевич решил дать сыну поручение.

– Завтра возьмешь у моего охранника Петра его машину, белые «Жигули» и поезди за Булатом. Он тебя года два не видел, вряд ли узнает, ты волосы отпустил. Надень темные очки.

– А зачем мне ездить на такой раздолбайке? – поинтересовался сын.

– А затем, чтоб тебя не узнали! – разозлился отец. – Последи за ним, ясно? Близко не приближайся, а потом просто мне расскажешь весь его маршрут за день, по минутам – где был, с кем встречался, сколько времени где провел.

– А нельзя кого-нибудь для этого нанять?

– Если б можно было, я бы к тебе не обратился! Не задавай мне лишних вопросов!

Детектив из Бориса получился неважный. Не имея большого опыта вождения автомобиля, он долго мыкался в поисках парковки, быстро уставал, был невнимательным. Понял, что слежка в реальной жизни совсем не такое легкое дело, как в приключенческих фильмах. Его хватило всего на три дня. По вечерам он докладывал отцу о передвижениях Булата. Марк Григорьевич слушал внимательно, иногда кивал, иногда удивленно поднимал брови, но ничего не комментировал. Только однажды уточнил:

– А что за рыжая женщина? Где живет?

– Я не следил за ней, не знаю! – огрызнулся сын. – Они только вместе ужинали в кабаке, еще мужик какой-то с ними был, а на следующий день Булат с ней одной встречался, минут пятнадцать сидели на скамейке в сквере, а потом она ушла, а он пошел к машине.