Текст книги "Заветные желания"

В этот момент в палату вошла женщина с пакетом в руках, негромко поздоровалась.

– А вот и Оленька! – воскликнула Любовь Ильинична. – Познакомься, Котик, это мой добрый ангел. Просто повезло мне с ней, очень я ее полюбила!

Константин представился по имени-отчеству таким тоном, каким мог бы представиться любому мелкому служащему своего офиса. Ольга Ивановна назвала себя и сразу повернулась к его матери.

– Ну вот, моя дорогая, дождались вы сына. Теперь мои услуги не нужны, а я так к вам привыкла!

– Ну и не спешите отвыкать, – начальственно произнес Константин. – Я буду занят продажей дома, и вы еще понадобитесь, дня два-три, не больше.

– Слушаюсь, – тихо ответила Ольга Ивановна. – Но сегодня не буду вам мешать. В пакете все необходимое.

Она тепло простилась с Любовью Ильиничной и вышла из палаты. Константин вышел за нею, остановил и вытащил из кармана заранее приготовленный конверт с деньгами.

– Вот, возьмите, как договаривались.

Она открыла конверт, заглянула в него, подняла глаза.

– Мои услуги столько не стоят. Я получила удовольствие, общаясь с вашей мамой, и вообще хотела отказаться от денег, достаточно было бы простой благодарности. Но теперь передумала.

– И правильно. Любой труд должен быть оплачен.

Вернувшись в палату, Константин застал мать недовольной и обиженной.

– Ты почему так с людьми разговариваешь? Откуда эти барские манеры? Оля не сиделка. Она работала главным бухгалтером, а потом финансовым директором крупного предприятия, согласилась меня навещать по просьбе Олега, сделала мое пребывание здесь приятным и нескучным, а ты с ней говорил как с рабыней! Вот уж не ожидала от тебя…

– Ну, прости, мам, я же не знал. Знаешь, не хочу тебя огорчать, но у меня такие большие неприятности, что я сам себе не рад. Извинюсь перед ней, если хочешь.

– Хочу. Тем более что собираюсь продолжить дружбу с этой женщиной, она скоро приедет в Питер, у нее там дочь с внучкой. Мы с ней после моей выписки еще здесь по магазинам пройдемся, обновить мне надо гардероб, пообносилась я немного, а Петербург – не шахтерский поселок, нельзя там сына позорить. И в гости к ней мы уже приглашены.

– Ладно, я все понял, только не нервничай. Ты же меня знаешь, я все заглажу. Ну кто устоит перед моим обаянием!

– Расскажи мне, что за неприятности у тебя?

И Константин начал свой рассказ, стараясь по возможности смягчать краски, с оглядкой на мамину болезнь и не желая ее слишком огорчать. Видя реакцию матери и вслушиваясь в собственные слова, он вдруг понял, как некрасиво выглядит его история.

– Мам, ты только не расстраивайся! Ты не поверишь, но я не убит горем из-за своего разорения. Деньги ко мне пришли легко, я жил очень весело и интересно, многое повидал и многое узнал. Мне пришлось отдать практически все, зато я не сел за решетку. Ведь уклонение от уплаты налогов в крупных размерах – это не шутка. Это уголовная ответственность. А честно вести бизнес при нашем законодательстве невозможно. Мой соперник не просто отобрал у меня собственность, он еще и натравил на меня налоговую инспекцию. Поэтому пришлось так много отдать, чтобы замять это дело. Тебе этого не понять, ты не знаешь, на каком уровне решаются такие вопросы и сколько это стоит!

– Ну не такая уж я отсталая, – загадочно отвечала Любовь Ильинична. – И как же ты будешь жить дальше? Тебе же надо еще сыну помогать!

– О, не беспокойся за меня. Во-первых, не все еще потеряно, и есть вероятность вернуть хотя бы часть утраченной собственности. Во-вторых, у меня неплохие связи и голова на плечах довольно умная, что-нибудь придумаю. Знаешь, я стал много думать о своей жизни, и понял, что в ней было много хорошего, но не было чего-то главного. В сущности, какая разница, носить ли фирменный костюм, или просто добротный, жить в большом пустом доме, или в небольшой, но удобной квартире. Главное, получать удовлетворение от жизни. Не удовольствие, а именно удовлетворение. Что-то делать такое, чтобы в душе гордость была за свое дело. Я очень завидую Олегу, он нашел свое призвание, каждый день спасает людей. Мужчина просто обязан найти свое дело в жизни, а я пока не нашел. Пока завод был моим, я ничего толкового не сделал, не обновил оборудование, не улучшил качество продукции, не повысил значительно зарплату рабочим. Если честно, производство – не моя стихия. Зато себе дом выстроил, автомобиль самый дорогой купил, на лучших курортах побывал. Ну, пофорсил перед друзьями, а ведь настоящей радости от этого не испытал!

– А отчего ты испытал бы радость? У тебя есть заветное желание? – спросила мать.

– Заветное желание? – задумчиво переспросил Константин. – Ну, мам, ты и вопросы задаешь… Я тебе как раз и толкую, что сам не знаю, чего хотел бы добиться! Наверное, что-нибудь создать, чтобы все это оценили, даже если и не мне лавры достанутся, но я бы знал, что без меня это дело не было бы сделано! Но только не ресторан или торговый центр, а, например, спортивный комплекс, которого нет в целом мире, или школу какую-нибудь особенную! Точно не знаю, не придумал. Но пока об этом мечтать рано, нужно думать о хлебе насущном.

– Как знать, может и не рано мечтать, а надо спешить, чтобы не опоздать. Тебе уже скоро сорок восемь, а ты все еще шалопай!

В этот момент в палату вошла медсестра, симпатичная женщина лет тридцати. Константин сразу приосанился, изобразил на лице восторженную улыбку.

– Скажите, девушка, как вас зовут? – Очень приятно, Наташенька, скажите, почему на Украине так много красивых женщин? Нет, правда, просто глаза разбегаются! Кормят вас тут чем-то особенным, что ли?

– Борщ, вареники и сало, – отшутилась медсестра, и, положив на тумбочку лекарства для Любови Ильиничны, вышла из палаты.

Мать укоризненно посмотрела на сына.

– Котик, ты неисправим! В твоем положении людям не до смеха!

– Ну что мне теперь, повеситься? Все образуется, в конце концов. Не бойся, я не сопьюсь. Попробую начать все сначала. Я уже не смогу стать простым малооплачиваемым служащим, привык к обеспеченной жизни.

Константин поселился в той же гостинице, где жил его старший брат. В следующие три дня он развил бурную деятельность, носился по разным инстанциям, щедро раздавая взятки, подарочки и лучшие улыбки из своего арсенала, благодаря чему дом в поселке был быстро продан, вещи отправлены багажом в Петербург, и, наконец, он приобрел билеты на поезд для себя и матери. Любовь Ильиничну к тому времени выписали, она не стала селиться в гостиницу, а приняла приглашение Ольги Ивановны пожить у нее два дня до отъезда. Там, в маленькой двухкомнатной квартирке, и нашел ее Константин. Он с любопытством осмотрел жилье маминой новой подруги и понял, что хозяйка, хоть и занимала довольно высокую должность, большого достатка не нажила, видимо, была действительно честным человеком. Квартира была очень ухоженной, уютной, но небогато обставленной, на стенах висели картины с видами Петербурга, фотографии дочери и внучки.

– У вас очень уютно, Ольга Ивановна, – польстил он хозяйке. – Главное – ничего лишнего, никаких дурацких прибамбасов, это мне очень нравится. А дочь у вас настоящая красавица! Внучка тоже хороша, но совершенно по-другому.

– Вы наблюдательный человек, – отозвалась Ольга Ивановна. – Они действительно очень разные и внешне, и по характеру. Поужинаете с нами?

– Нет, я не голоден. Разве что чашку кофе, если вас не затруднит. И, если можно, я сам сварю.

Оставшись наедине с хозяйкой на кухне, Константин вполголоса сказал:

– Ольга Ивановна, я был не слишком вежлив при нашем знакомстве, простите меня. Я и мой брат, мы оба очень вам благодарны, вы отнеслись к маме как к родному человеку. Это не измеряется деньгами, которые вы честно заработали. Поэтому я не предлагаю вам доплату за дополнительные дни, боюсь вас обидеть.

Ольга Ивановна пристально посмотрела ему в глаза.

– Извинения приняты, – так же тихо ответила она. – Мы с вами, возможно, еще встретимся, давайте забудем эту мелкую неприятность. Знаете, я сама недавно потеряла мать, она тоже болела и лежала в той же больнице. Дай Бог вам как можно дольше не чувствовать себя сиротой, вы еще не знаете, как будет не хватать старенькой мамы, с которой вы редко видитесь и о которой нечасто вспоминаете – но всегда уверены, что она есть на земле.

– Я буду рад, если вы продолжите дружбу с мамой. У нее остались только сыновья и внуки – одни мужики, с невестками отношения не сложились, сестра умерла, подруги в Москве, а в Питере знакомых женщин нет. Брат занят очень, внук Антон институт заканчивает, тоже загружен своими делами. Боюсь, ей будет одиноко. Вас она полюбила, я же вижу. Знаете, вы даже внешне чем-то похожи. А вы скоро поедете в Петербург?

– Не раньше декабря. Но обязательно буду созваниваться с вашей мамой, а в Питере буду часто приходить к ней в гости. Мы уже планируем несколько экскурсий, если здоровье позволит.

На следующий день Ольга Ивановна проводила новых знакомых на вокзал. Возвращалась домой в глубокой задумчивости. Она все еще переваривала историю, услышанную от Любови Ильиничны, и думала, что посоветовать пожилой женщине, ведь та ждала от нее совета. Перед отъездом тревожно смотрела в глаза Ольги Ивановны и спрашивала:

– Что мне со всем этим делать? Я понимаю, как все это выглядит нереально, мне и теперь до конца не верится, что все это правда и происходит со мной! Но пройдет несколько месяцев, а может, недель, и на меня свалятся эти миллионы, и что? Разве в моем возрасте я смогу распорядиться этими деньгами, ну почему Дима об этом не подумал? Да еще не хочет посвящать детей. Олег, кроме своей медицины, ничего не знает и знать не хочет, не разбирается он в финансах, а Котик, как оказалось, разорился, и, узнав о моем наследстве, тут же захочет восстановить бизнес. У него есть несовершеннолетний сын, которому необходима помощь. Еще у меня есть внук Антон, почти дипломированный юрист, но он очень молод, и я не очень хорошо знаю, что он за человек, не испортят ли его большие деньги. А муж хочет вернуть украденное у государства, и не нашел ничего лучше, чем предоставить мне право распоряжаться таким богатством! При этом хочет и детям своим помочь, исполнить их заветные желания.

– Для начала нужно выяснить, какие у ваших детей заветные желания, – задумчиво сказала Ольга Ивановна. – Мне кажется, дети и внуки, лишившиеся отца и деда, все-таки имеют право на какую-то компенсацию, хотя бы денежную. А остальные деньги… Знаете, я подумаю, а вы попробуйте выведать у своих детей и внуков про их мечты, потом постараюсь дать вам совет. А про то, что их отец жив, вы им скажете? Мне кажется, что они должны это знать.

– Олег, вероятно, прочитал письмо. А если нет, то, конечно, я им скажу, чуть позже.

– А вы сами, Любовь Ильинична, о чем мечтаете?

– Я никогда в жизни не задумывалась о заветных желаниях. Просто жила и была счастлива, потом потеряла мужа и была глубоко несчастна. Потом смирилась со своей судьбой. Вообще, теперь я понимаю, что человеку среди суеты не так-то просто о чем-то мечтать, определиться со своими желаниями. А сейчас, если не считать моих желаний по поводу счастья моих детей и внуков, у меня только одна мечта, но она несбыточная.

– Я догадалась, – тихо произнесла Ольга Ивановна. – Как знать? Может, и ваше заветное желание исполнится.

Антон

Антон стоял в пробке, стараясь не думать о том, что безнадежно опаздывает на консультацию в институт, которая была очень важна для него – он приступал к написанию дипломной работы. Его белый автомобиль вдруг не захотел сразу завестись, хотя мороз был несильный, и в результате хорошее время для выезда было упущено. Пока передвигался пятиметровыми рывками в длинной череде автомашин, думал обо всем сразу – об окончании учебы, об отношениях с любимой девушкой, а больше всего о семейных делах.

Детство его было благополучным и хорошо обеспеченным, но вряд ли его можно назвать счастливым, так как отец с матерью жили как чужие люди. Мать всеми способами увиливала от общения с собственным сыном, заботясь о материальном благосостоянии, отец всегда был очень занят, но при этом искренне старался найти время для общения с ребенком. Антон немного помнил прабабушку, которая умерла, когда ему было семь лет, старушка водила его в садик, в спортзал и понемножку учила немецкому и английскому языкам. Московские дедушка с бабушкой внука обожали, забирали к себе на время своих отпусков, возили в Крым, дарили все, о чем мог мечтать маленький мальчик. Потом дедушка погиб, прабабушка не выдержала такого удара и ушла вслед за ним, а бабушка Люба уехала жить на Украину, но раз в год приезжала в гости, несколько раз забирала внука на лето и сумела расположить ребенка к себе. Антону было с нею интересно и очень спокойно, она не давила на него, не читала нотаций и никогда не наказывала, и, главное, интересовалась его делами и принимала участие в его играх, знала, о чем он мечтает – то есть была полной противоположностью его матери.

Мать Антон очень любил, но внешне никак этого не показывал – она не располагала к проявлению нежных чувств и сама их почти не проявляла, он не помнит, чтобы она целовала и тискала его, сюсюкала с ним, как другие матери. Ее любовь выражалась в том, что сын был сыт, чисто и модно одет, хорошо учился в школе – дневник строго контролировался, с учителями был постоянный контакт, не курил, не хулиганил. Надо отдать ей должное – она не наказывала мальчика строго, могла только накричать и уйти, хлопнув дверью, а потом долго с ним не разговаривать. Антон с раннего возраста ощущал недостаток ласки, его детское сердечко тянулось к бабушке и замирало, когда она обнимала его, гладила по голове. Взрослея, он замечал за собой некоторую сентиментальность – на его глазах могли выступить слезы от хорошей музыки или стихов, какого-то трогательного момента в кинофильме, но он этого стыдился и скрывал от окружающих. Очень просил отца разрешить завести собаку или кошку, но все в семье были очень заняты и некому было ухаживать за животными, поэтому мальчик довольствовался общением с друзьями, которые имели собак.

Вообще, друзей у него было немного, а очень близкого друга, единственного за все школьные годы, родители увезли в Германию на ПМЖ. Но было много приятелей по институту и спортзалу, он был желанным гостем во всех студенческих компаниях, потому что обладал веселым нравом, не был высокомерным и не кичился своим отцом профессором. Антон всегда мог найти место, где его с удовольствием примут, только вот близко никого не подпускал, да и досуга у него было немного – он много занимался учебой, спортом, любил почитать. Деньги отец ему давал охотно, но сын не был транжирой, он понимал, что еще ничего не заработал сам, старался не злоупотреблять отцовской щедростью. Тратил в основном на бензин да на обычные молодежные развлечения. Одежду ему покупала мать, всегда очень модную, она же и научила его разбираться в дорогих вещах.

Отец был непререкаемым авторитетом и старшим другом. Они вместе ходили в спортивный зал и бассейн, зимой катались на коньках и лыжах, любовь к спорту была привита чуть ли не с младенчества.

– Всегда держи себя в хорошей форме, это лучшая профилактика любых заболеваний, это я тебе как врач говорю, – часто говорил отец. – А вот в профессиональный спорт идти не советую – очень большие нагрузки рано или поздно приводят к неприятностям, только никому про это не говори! Я всю жизнь занимаюсь для себя, а не для рекордов, и смотри – в моем возрасте еще не стесняюсь раздеться в бане или на пляже. И не зацикливайся на чем-то одном, попробуй разные виды спорта! Надо и стрелять научиться, и себя защитить, и верхом поездить – как красиво!

Сын воспринял советы отца как руководство к действию. И чем только он не занимался! В результате к окончанию школы имел разряды по плаванию, стрельбе, самбо, легкой атлетике и волейболу, участвовал в школьных и районных соревнованиях, благодаря спорту шустрый и непоседливый мальчишка все-таки был дисциплинирован и управляем. Внешне походил на отца, высокий, с отличной спортивной фигурой, мускулистый голубоглазый блондин.

Он долго намеревался стать врачом, как отец, но к окончанию школы передумал, и решил заняться юриспруденцией.

Уход матери из дому не стал для Антона ударом, взрослея, он ожидал чего-то подобного. Домработницы почему-то не держались долго в их доме, одна уволилась через полгода из-за рождения внучки, другая так обхаживала отца, что он избавился от нее уже через два месяца, третья так плохо готовила, что ее выдержали месяца четыре. Наконец им повезло, появилась Раиса Петровна, замужняя женщина лет сорока пяти, живущая в их же доме, которая задержалась в их квартире на три года и стала почти своим человеком, хотя и не безупречно выполняла свои обязанности.

И вот в октябре дядя Костя привез наконец бабушку Любу, которая, оценив стряпню Раисы Петровны, решительно отстранила ее от кухни, но не настаивала на ее увольнении, оставив за ней уборку большой квартиры, походы в магазины и глажку белья. По комнатам профессорской квартиры поплыли умопомрачительные запахи украинского борща и домашней выпечки, Олег Дмитриевич и Антон, отвыкшие от домашнего уюта, который может создать только любящая женщина, блаженствовали и старались приходить пораньше, и больше бывать дома. Антон быстро привык к присутствию бабушки, охотно делился с ней новостями и планами на будущее.

– А девушка у тебя есть? – спросила бабушка в первый же день после приезда.

В отношениях с девочками Антон был гораздо смелее и раскованнее, чем отец в молодости, часто увлекался, но серьезные отношения начались уже в институте. На третьем курсе влюбился в Карину, дочь проректора, только поступившую в его институт, и встречался с нею уже полтора года. Девушка была яркой и красивой брюнеткой, очень веселой, избалованной, но неглупой. Наполовину армянка, она воспитывалась в строгих правилах и к мужчинам относилась почтительно, никогда не позволяла себе даже малейшего пренебрежения к старшим, но и себе цену знала, друзей и подруг выбирала из семей с достатком и положением. Этот ее снобизм вызывал у Антона легкую улыбку, сам-то он оценивал людей по другим критериям, но идеальных людей нет, и он прощал девушке этот недостаток, он вообще был неконфликтным человеком.

В последнее время Карина как-то изменилась, стала грустить, задумываться, и Антон даже подумал, уж не огорошит ли она его новостью о беременности. Несмотря на строгое воспитание, Карина не была излишне скромной, хотя перед родителями лицемерно изображала ангельскую невинность. Близкие отношения между молодыми людьми начались через три месяца после знакомства, и инициатором был не Антон. Не имея большого сексуального опыта, Антон все же старался быть осторожным, чтобы избежать нежелательных последствий.

Знакомство с родителями Карины состоялось весной, но после этого Антон был в их доме всего пару раз, когда заезжал за девушкой перед походом в театр или ресторан. Родители Карины, по-видимому, не были в восторге от избранника дочери, надеясь на более солидную партию для дочки, но и не возражали против профессорского сына. В их семье считалось, что девушка должна выходить замуж рано, чтобы не разбаловалась. Несколько дней назад Карина передала Антону от родителей приглашение на встречу Нового года.

– Будут только близкие друзья, родственники, все люди с положением – пояснила она. – Скучно не будет!

И Антон понял, что переходит в ранг жениха. Это не то чтобы испугало его, но в ближайшие планы не входило. Как и большинство мужчин, он вообще не хотел брать на себя каких бы то ни было обязательств, а уважительных причин для этого было множество. Ему всего двадцать два года, нужно окончить институт, начать зарабатывать, а потом видно будет. Он не мог твердо сказать себе, что любит Карину, что жить без нее не может. Но терять ее не хотел. А больше всего не хотел встречать новый год с ее семьей.

За неделю до праздника он завез девушку к себе домой и познакомил с бабушкой. Попили чаю, немного поболтали, потом он отвез Карину домой. Вечером спросил, какое впечатление произвела она на бабушку.

– Очень красивая. Хорошо воспитана, непринужденно ведет себя, совершенно не смущается, – ответила Любовь Ильинична. – Но, знаешь… Мне показалось… Впрочем, в таких делах советы давать нельзя.

– Нет уж, говори как есть, – настаивал Антон.

– Что-то в ней есть неискреннее, как будто она играет хорошо подготовленную роль. Слишком старается казаться безупречной, просто не к чему придраться. И еще… мне кажется, она тебя не любит, но очень хочет заполучить.

Антон был очень удивлен, он не ожидал от старой бабушки такой прозорливости, хотя и не был с ней согласен (как это Карина его не любит? Все наоборот!)

Вообще бабушка часто удивляла его, и скоро он понял, что у старушки на душе лежит какой-то груз, какая-то тайна. Она задавала ему неожиданные вопросы.

– Какую же специальность приобретешь?

– Выбрал международно-правовую специализацию, мне это интересно. А там как получится. Но ни в прокуроры, ни в судьи не пойду. Возможно, стану юристом-хозяйственником или просто адвокатом.

– Ну а мечта у тебя есть? Какое-нибудь заветное желание? Цель какая в жизни?

Внук задумался. Великой цели у него не было. Просто хотелось заниматься интересным делом, хорошо зарабатывать и иногда шикарно отдыхать в дальних странах.

– Полететь в космос и посмотреть оттуда на землю, – бодро ответил он бабушке. – И еще победить международный терроризм. Повоевать за правое дело.

– Дурацкими шутками ты напоминаешь мне своего родного дядю, – улыбнулась Любовь Ильинична. – Просто не знаешь что ответить. Дожились! Ладно мы, старики, но чтобы у молодежи не было заветных желаний! Слишком хорошо живете, даже помечтать не о чем, все и так имеете.

– Ты права, бабушка. Я очень мечтал об автомобиле, и если б отец мне его не подарил, наверное, несколько лет зарабатывал бы на него деньги. Это и правда была большая мечта, я до сих пор радуюсь, не хочу вылезать из-за руля. Хотел побывать за рубежом, и в прошлом году со студенческой делегацией поехал в Лондон. А летом с отцом в Турции отдыхали. Все замечательно складывается. Но ты меня озадачила. Я подумаю над этим.

А еще у бабушки появилась подружка, землячка с Украины. Приятная миловидная женщина, которую звали Ольга Ивановна, за месяц побывала дважды у них в гостях, и ежедневно с бабушкой созванивалась. Они о чем-то шушукались, вместе что-то готовили на кухне. В первый раз гостья ушла до прихода отца с работы (он часто приходил поздно), а когда бабушка сообщила о ее визите, отец очень разволновался.

– Мама, ну что же ты мне не позвонила, что она придет! – упрекал он мать. – Ведь знала же заранее. Очень хотелось бы повидаться с Ольгой Ивановной, лично поблагодарить за внимание к тебе. Я сам ей звонил еще на Украину, а потом закрутился, а потом у нее телефон не отвечал.

– Кто хочет, тот находит возможности! – отвечала бабушка. – Я ведь ее здешний номер знаю, спросил бы у меня. Ладно уж, в следующий раз постараюсь тебя предупредить.

Через пару недель Антон застал дома чаепитие в составе отца, бабушки и Ольги Ивановны. Отец был очень оживлен, все время улыбался и много говорил, потом пошел провожать гостью и явился поздно. Антон был удивлен, зная обычную отцовскую нелюдимость. В тот вечер он случайно услышал, как отец говорил с бабушкой о предстоящем празднике.

– А что если Ольгу Ивановну пригласить к нам встречать Новый год? Дочь и внучка разбегутся, что она будет скучать в одиночестве!

– Я тоже об этом думала, поговорю с нею завтра же. Только вот я пригласила Котика, и хочу предложить Антону привести к нам свою девушку. Не будет ли Ольге Ивановне неловко, ведь она их почти не знает.

– И что, Котик согласился приехать? Невероятно! Как ты его заманила?

– У него сейчас не лучшие времена, ты же знаешь, кажется, он даже обрадовался, что уедет из Москвы на несколько дней. И потом, у меня есть к вам серьезный разговор, но пока не скажу о чем.

Новый год стремительно приближался, а Антон все не мог придумать, как отвертеться от похода к родителям Карины. Он передал ей приглашение бабушки, но девушка бурно запротестовала, потому что твердо пообещала домашним привести Антона к себе домой. И тут вмешалась судьба. Разгоряченная танцами на институтском новогоднем вечере, Карина выбегала на крыльцо в легком костюме и серьезно простудилась. Тридцать первого декабря она по телефону сообщила Антону, что лежит с высокой температурой, просила ее пока не навещать и ограничиться поздравлением по телефону. Антон сперва обрадовался, а потом призадумался – куда же пойти встречать Новый год? Приглашали его в несколько мест, но он не любил шумные компании, спиртное переносил плохо, заранее представлял утреннее похмелье и решил впервые за несколько лет провести эту ночь дома. Тем более что приедет дядя Костя, который всегда был большим другом Антона, будет возможность наговориться вдоволь.