Текст книги "Заветные желания"

Ольга Ивановна

Войдя в квартиру, Ольга Ивановна слегка поежилась – отопление еще не включили, было холодно и как-то сыро, на мебели лежал слой пыли. Когда была жива мама, она всегда старалась в ее отсутствие поддерживать порядок в ее квартире и к ее приезду что-нибудь пекла. Теперь ключи оставляются соседке, которая поливает цветы, а квартира встречает ее запахом заброшенности. Много лет живет Ольга Ивановна одна, но до смерти матери никогда не тяготилась одиночеством, хоть и жили они не вместе. Просто мама была рядом, старенькая и болезненная, ей в любой момент можно было позвонить или зайти к ней – жили они по соседству. Они всегда были большими друзьями, понимали друг друга с полуслова. Когда мама ушла из жизни, образовалась пустота, которую ничем нельзя было заполнить. А теперь еще предстояло принимать решение о переселении в Петербург, где горячо любимая внучка очень нуждалась в присутствии бабушки.

Ольга Ивановна поставила чайник на огонь, включила кондиционер «на подогрев», переоделась в толстый длинный махровый халат, стало чуть теплее и уютнее. «Сумку разложу завтра» – подумала она. – «Сейчас выпью чаю и лягу спать». Но оказалось, что горячая вода есть в трубах, ничто не мешало принять душ, а для этого нужно было кое-что вытащить из сумки, так и провозилась далеко за полночь.

Казалось, что уснет мгновенно, очень устала, но сон долго не приходил. Думала о своем случайном попутчике – как там у него все сложилось? Холодной дождливой ночью ему предстояло добраться до районной больницы, где в это время только дежурный врач, добиться, чтобы пустили к матери, а потом еще ехать в шахтерский поселок ночевать в пустом нетопленом доме. А завтра он, конечно, попытается ее перевезти в кардиологию, но это не так просто, да еще для гражданки другой страны!

Ольга Ивановна представляла мужское лицо в полумраке купе, и думала, что некоторые люди остаются красивыми в любом возрасте, а другие так некрасиво стареют! Олег Дмитриевич, безусловно, красивый мужчина, хотя волосы наполовину седые. Фигура спортивная, и вся манера поведения, как у молодого мужчины. К таким женщины липнут всю жизнь, даже молодая мамаша-попутчица всю дорогу с ним заигрывала. Но он был таким замкнутым, пока не остался наедине с Ольгой Ивановной. «Неужели примерный семьянин? – недоумевала она, – просто невероятно при такой внешности, да еще профессор!» Он ничего не рассказал о своей семье, это означало, что либо эта тема ему неприятна, либо… он холостяк. Ну, этого уж точно быть не может. К тому же в его речи однажды мелькнуло словосочетание «мой сын». Впрочем, какое ей до этого дело, ее приговор мужчинам окончательный и обжалованью не подлежит. Да и стара уже, такие мужчины находят молодых, неопытных длинноногих красавиц.

Невольно вспомнился свой опыт семейной жизни.

После окончания восьмого класса юная Ольга, выросшая в простой рабочей семье, поступила в техникум, хотя была отличницей и могла претендовать на десятилетку и высшее образование. Послушная дочь последовала совету мамы – быстрее получишь специальность, а там можно и в институт поступать при желании. На последнем курсе Оля познакомилась с будущим мужем, который был старше на семь лет, работал художником-оформителем и носил, один из первых в их городе, американские джинсы и длинные волосы, чем и произвел на нее большое впечатление. В тот же год она поступила на заочный факультет института, который благополучно окончила, несмотря на рождение дочери. Брак распался через пять лет из-за пристрастия мужа к алкоголю. После развода супруг уехал в другой город и больше бывшую семью ничем не беспокоил, ни разу не видел подрастающую дочурку, и напоминали о нем лишь мизерные суммы алиментов, приходившие крайне нерегулярно. Ольга с дочерью ни в чем не нуждалась только благодаря своим родителям и собственному трудолюбию.

С детства мечтавшая о журналистике, работе переводчика, девушка не любила бухгалтерию, но относилась к работе очень ответственно, и со временем начала получать удовольствие от вовремя сданных балансов и отчетов. Она поднималась по ступенькам служебной лестницы быстро и без какой-либо протекции, просто серьезную и способную девушку замечали и продвигали ее начальницы, которые перекладывали на ее плечи бо́льшую часть своей работы. Уже в тридцать лет Ольга стала главным бухгалтером маленького завода, что было в те годы редким случаем – тогда образ главбуха олицетворяли массивные женщины лет пятидесяти, обвешанные золотыми украшениями. Во времена Ольгиной молодости профессия бухгалтера была низкооплачиваемой и не престижной. Зато в годы зарождения частного бизнеса ценность хорошего бухгалтера взлетела на большую высоту. Вот тогда Ольга с ее опытом и хорошей репутацией впервые узнала, что значит получать высокую зарплату и не бояться, что не сможет обеспечить обучение дочери в институте.

Замуж Ольга больше не вышла. Обладая очень привлекательной внешностью, она была слишком серьезной и полностью лишенной кокетства, не каждый мужчина решился бы к ней подойти. Если бы Ольга узнала, какое количество тайных поклонников вздыхали по ней, просто не поверила бы. После развода она долгое время и думать не хотела о каких-либо любовных отношениях, а потом природа взяла свое – в сорок лет у нее появился женатый любовник, который был бы не против уйти из семьи к ней. На это предложение Ольга не согласилась, так как не представляла себя в роли разрушительницы чужой семьи, но продолжала с ним встречаться почти пятнадцать лет, почти до пенсии, после чего мужчина ушел все-таки из семьи, но… не к Ольге. К тому времени их чувства уже иссякли.

Ольга любила свое одиночество, никогда им не тяготилась, а наоборот – наслаждалась им, никогда не скучала. Любые гости через три-четыре часа начинали ее утомлять. Ей уже трудно было бы впустить кого-то в свою жизнь. Ни один из мужчин, встретившихся на ее пути, не оставил хорошей памяти по себе. Как любая женщина, она всю жизнь мечтала о любви и ждала ее, но те романы, которые оказывались очередной ошибкой, сделали привычным и любимым само это ожидание любви, которая придет когда-нибудь…

Дочка Кристина, среди домашних – просто Тина, настоящая красавица и умница, окончила школу с медалью и поступила в институт, вышла замуж, родила дочку Дашу и уехала жить в Петербург, развелась с мужем, и вот теперь Ольга Ивановна всерьез задумалась о переезде в Северную столицу России. Здесь, на Украине, был брат, с которым она общалась нечасто, были подруги, с которыми общалась еще реже, а там – любимые дочка и внучка, которые не очень ладили между собой и нуждались в ее заботе. К сожалению, с дочерью у Ольги Ивановны не было таких отношений, как со своей матерью, но она нежно любила ее и внучку. Ей было страшно покидать свой город, в котором прожила всю жизнь. Хотя и не была эта жизнь удачливой, она была по натуре благодарным человеком, и благодарила Бога за все хорошее, что ей было дано, а о плохом старалась не вспоминать.

Так, перебирая в памяти прошлое, она незаметно уснула.

Утром прибралась в квартире, сходила в супермаркет за продуктами, поставила на огонь кастрюлю, чтобы сварить бульон. А думала о своем попутчике и его матери. Если бы знала его украинский номер мобильного телефона, уже сама бы позвонила, но в визитной карточке были только питерские номера телефонов. Звонок раздался только вечером.

– Добрый вечер, Ольга Ивановна! Вчерашний попутчик беспокоит.

– Ну как ваши дела? Как мама?

– Она уже в кардиологическом центре. А я в гостинице. Знаете, я здесь никого не знаю и мне не к кому обратиться. Нужна ваша помощь. Если хотите, я вам все расскажу. Но только, если вы не заняты! Слава Богу, инфаркта у мамы действительно нет, но приступ стенокардии был серьезный. Спасибо соседке, у нее нашелся нитроглицерин, и «Скорую помощь» она вызвала сразу, невзирая на мамины протесты. Знаете, я втихомолку радовался, что у мамы для ее возраста крепкое здоровье. И мне кажется, этот приступ не на ровном месте. Ее что-то сильно расстроило, но она не признается, что именно. К счастью, нашелся у соседки родственник, который помог перевезти маму в ваш город. Она ведь гражданка России, это создало сложности. Но все решилось. Правда, я совсем не спал. Жить буду в гостинице, чтобы быть ближе к больнице. Боюсь, придется здесь задержаться, ведь навещать маму некому. Соседка тоже пожилая, да и своих забот у нее хватает, не говоря уже о десятикилометровом расстоянии. У меня к вам такая просьба. Маму ведь забрали неожиданно, она ничего с собой не взяла, а условия ваших стационаров вы знаете. Я завтра поеду в поселок, составьте мне компанию! Вы женщина, поможете мне собрать все необходимое, ну там постельное белье, халат, тапочки. Я сам в этом доме был давно, как-то теряюсь. А соседку мама почему-то просила не привлекать.

– Конечно, я согласна.

Следующим утром они приехали в поселок. Ключ взяли у соседки, которая бесцеремонно разглядывала приезжих. Ольгу Ивановну приятно удивила чистота и уют деревенского дома. Она довольно быстро нашла необходимые вещи, сложила в клетчатую сумку. Поправила сбившийся плед на диване, и тут заметила конверт, уголок которого высунулся из-под подушки. Подписи на конверте не было, он слегка помялся, видимо его спешно спрятали от чужих глаз. Олег Дмитриевич в это время был во дворе. Ольга Ивановна стала разглядывать фотографии на стенах, потом протянула конверт вошедшему Олегу Дмитриевичу.

– Вот, смотрите. Ваша мама получила от кого-то письмо, может, оно ее и расстроило.

– Не знаю. Я, пожалуй, его заберу, отдам ей, когда пойдет на поправку.

Сидя в такси и провожая взглядом осенние пейзажи за окном, Ольга Ивановна думала, будет ли правильно понято, если она предложит свою помощь в дальнейшем, но все-таки не решилась. Когда подъехали к ее подъезду, Олег Дмитриевич помог ей выйти из машины.

– Простите меня за беспокойство, очень вам благодарен. Можно, я еще вам как-нибудь позвоню? Обещаю не злоупотреблять вашим добрым отношением.

– Звоните, буду рада. Желаю вашей маме скорейшего выздоровления.

Он пробыл в городе неделю. Звонил каждый день, докладывал о своих делах.

– Знаете, я подружился с главврачом, отличный мужик оказался, он читал некоторые мои публикации. Целый день нахожусь рядом с мамой, ну и консультирую помаленьку. Я уже почти в штате (шучу, конечно).

– Как там с питанием? – расспрашивала Ольга Ивановна. – Может, вашей маме хочется домашней еды, так вы не стесняйтесь, я могу приготовить.

– Ну, что вы, я не посмею вас так обременять. Маму кормят хорошо, все, что нужно, у нее есть. Скучает немного, она ведь одна в палате, но, главное, кардиограмма улучшилась. Я думаю, послезавтра уже смогу заняться оформлением документов на продажу дома. Маму еще дней десять нельзя перевозить, как раз закончу все эти дела, и можно будет ехать.

Но в конце недели Олег Дмитриевич, уже решившийся пригласить Ольгу Ивановну на свидание, получил известие, что ему необходимо срочно выезжать обратно в Санкт-Петербург. Ему предстояло провести операцию очень важной персоне, а также несколько плановых операций, которые готовились еще до отъезда, но были отложены из-за его непредвиденной задержки на Украине. Он созвонился с братом, объяснил ему ситуацию, попросил приехать и подменить его, а затем сопроводить мать в Петербург. Котик, воодушевленный известием об улучшении состояния здоровья матери, сразу начал выкручиваться.

– Олег, я сейчас не смогу! Очень важное дело, потом объясню! – кричал он в трубку, – Но через неделю, обещаю, приеду, дом продам и маму к тебе привезу! А пока найми ей сиделку! Что? Ну, договорись с какой-нибудь женщиной, чтоб навещала, носила ей еду и все, что нужно! Я очень хорошо заплачу! Пообещай пятьсот долларов за неделю! И оставь ей деньги на лекарства и продукты!

В тот же день Олег Дмитриевич встретился с Ольгой Ивановной, впервые после поездки в поселок, и поведал ей о своей проблеме, попросил найти подходящую женщину. Она сразу сама предложила свою кандидатуру, и он представил ее Любови Ильиничне. А ночью он уехал в Петербург, пообещав звонить ежедневно.

Его возвращение было далеко не таким приятным, как путь на Украину. Попутчики его раздражали, и еще он страшно злился на себя, что не сумел сблизиться с Ольгой Ивановной. Ведь уже знал, что она не замужем, живет одна, ведь думал о ней постоянно, но ничего не предпринял. «Но и она не дала мне никакого повода для ухаживаний, даже маленького! – оправдывал он себя. – Спокойная и невозмутимая, слишком вежливая, разочарованная в жизни и мужчинах, да ну ее!» Но никакого «ну» не получалось. Подъезжая к Петербургу, Олег Дмитриевич, всю жизнь избегавший женского внимания, с ужасом понял, что влюбился впервые в жизни – и это открытие надолго выбило его из колеи. И еще он понял, что пожилым людям гораздо сложнее, чем молодым, вступать в любовные отношения, мучает стыд и неуверенность в себе, особенно непросто ему, с его небогатым любовным опытом. Он так привык отбиваться от женского внимания, что стал с опаской относиться вообще ко всем женщинам, и уж, во всяком случае, никогда не страдал ни по одной из них, кроме той, первой. А теперь он приходил в уныние от одной мысли, что больше не увидит свою новую знакомую.

За эту неделю до приезда Константина женщины очень подружились. Любовь Ильинична чувствовала себя гораздо лучше, ей даже разрешили немного гулять. Ольга Ивановна приносила ей домашнюю еду, забирала в стирку белье, они вместе гуляли, шурша листьями в больничном сквере, и болтали без умолку. Сначала разговоры были о погоде, политике, ценах, потом о книгах, фильмах, телепередачах, потом о воспитании детей. Пожилую женщину интересовало все. Она расспрашивала Ольгу Ивановну о родителях, бывшем муже, дочери, внучке. О своих детях говорила с большой нежностью, рассказала об их семейной жизни. Ольга Ивановна знала вкратце о муже Любови Ильиничны и ожидала рассказов о нем, но Любовь Ильинична старательно обходила эту тему, и если в разговоре касалась погибшего мужа, то сразу мрачнела и как-то горько задумывалась.

Потом начались дожди, и женщины подолгу общались в палате, где Любовь Ильинична была одна, палата была очень хорошая, даже с санузлом, телевизором и холодильником – главврач постарался для нового друга и коллеги. Однажды в разговоре зашла речь о деньгах, о богатых людях, и Любовь Ильинична спросила:

– А скажите, Оля, как вы относитесь к большим деньгам? Вы бы хотели иметь, ну, скажем, миллион долларов?

– О, нет! – засмеялась Ольга Ивановна. – Однажды мы с подругой пытались посчитать, сколько нам нужно денег для полного счастья. Нашей фантазии хватило на пятьдесят тысяч долларов. Большие деньги – это такая головная боль! Их надо правильно вкладывать и приумножать, надо все время думать об их сохранности, бояться за жизнь своих близких. История больших состояний не свидетельствует о счастливой жизни их владельцев, не говоря уже о том, что ни один значительный капитал не был получен честным путем. И потом, помните роман Джека Лондона «Время не ждет»? Достаточно прочитать только его, и сразу все становится понятно про большие деньги. Есть и реальные примеры. Наследница огромного состояниях Онасиса (был такой греческий миллиардер) собирается отказаться от наследства, и жить спокойно. Такая умница, а ведь совсем молодая девушка!

– Ну, все-таки! – допытывалась Любовь Ильинична. – Что бы вы стали делать, если бы получили, например, миллионное наследство? Может, у вас есть заветное желание?

– Есть, – подумав, ответила Ольга Ивановна, – только его исполнение не зависит от денег. Его исполнение можно только выпросить у Бога, если заслужишь. А я много грешила. Поздно уже. Мои желания больше касаются дочери и внучки.

– Вы очень религиозны?

– Если говорить об исполнении церковных обрядов, то нет. Я думаю, Божий храм должен быть в душе у человека. Я искренне верю в Бога и молюсь каждый день, но вот жить праведно не всегда получалось, – видно было, что эта тема для Ольги Ивановны слишком интимная, чтобы ее с кем-либо обсуждать, и она вернулась к прежнему разговору. – А если бы свалились на меня большие деньги, я перебралась бы в Питер, поближе к девочкам, свозила бы внучку в путешествие, а остальное отдала бы на благотворительность. Построила бы хороший детский дом или дом престарелых.

С каждым днем отношения двух женщин становились все теплее и доверительнее. Однажды Любовь Ильинична сказала:

– Знаете, Оля, так получилось, что у меня в жизни не осталось ни одной женщины, с которой я могла бы поговорить по душам. В Москве были две близкие подруги, мы долго поддерживали отношения, они даже ко мне сюда приезжали по пути в Крым, а потом обе умерли, одна за другой. Сестра Наташа, самый родной человек, умерла полгода назад. Среди соседок никто к сердцу не пришелся. Я вообще нелегко схожусь с людьми. А вот с вами сразу нашла общий язык. Смотрю на вас и впервые в жизни жалею, что нет у меня дочери.

– Я тоже очень к вам привязалась. После смерти мамы такой сиротой себя чувствую, хотя сама уже бабушка. Я ведь с вами много времени провожу, потому что дома очень тоскливо, а у вас побываю и как будто с мамой пообщалась. Она у меня была замечательная.

– Надеюсь, наше знакомство продолжится в Петербурге. Кстати, а что вам мешает туда перебраться?

Ольга Ивановна помолчала, потом нехотя ответила:

– Продав свою квартиру, я смогу в Питере разве что комнатку в коммуналке приобрести, да и то не факт, что мне не придется к девчонкам два часа добираться. Жизнь там дорогая, моя пенсия покажется крохотной. Гражданства нет, даже лечить никто не станет в случае болезни. А жить вместе с дочерью я не хочу. Очень ее люблю, но мы слишком разные люди, будем друг друга раздражать, слишком привыкли жить каждая по-своему. Здесь я всю жизнь прожила, есть друзья, родственники, а там…

– Я все поняла, – перебила ее Любовь Ильинична. – Мы еще вернемся к этому разговору. Послезавтра приезжает мой младший сын, а до его приезда мне необходимо, чтобы вы побывали в моем поселке. Ключи я вам дам. Это очень важно для меня, Оля, выполните мою просьбу?

– А что там нужно сделать?

– Привезти одну вещь. Там, под подушкой на диване…

– …лежит конверт! – закончила Ольга Ивановна. – Не беспокойтесь, я его случайно обнаружила, когда мы с Олегом Дмитриевичем ездили за вашими вещами, и он его забрал.

– Что? – разволновалась Любовь Ильинична. – Он что, прочитал письмо?

Ольга Ивановна взглянула на нее с удивлением.

– Этого я не знаю. При мне он конверт не вскрывал. Вы хотели бы скрыть от него письмо?

Любовь Ильинична сидела, закрыв глаза, не отвечая. Потом встрепенулась, в упор посмотрела в глаза собеседнице:

– Оля, послушайте меня. Я хочу вам кое-что рассказать, мне нужно с кем-то посоветоваться. Но обещайте без моего разрешения никому ни слова не говорить о том, что услышите.

Константин

Константин Дмитриевич собирался на Украину, билет был куплен, такси заказано. В последнее время на него свалилось столько неприятностей, что он остро ощущал свое одиночество. Не с кем было посоветоваться, некому было довериться. И это при огромном количестве друзей и знакомых! Но ведь именно люди, которых он считал друзьями, и привели его к печальному итогу. Не все, конечно, а только некоторые из них, но доверять он перестал всем. И понял, что значат в жизни родные люди. Но и с ними он не мог быть откровенным. Брат пришел бы в ужас, если бы узнал о его делах, мать и подавно, а любимый племянник слишком молод, да и не нужна ему такая информация о дяде. Но, видимо, кое-что придется им поведать, иначе как объяснить потерю дома, автомобиля и привычного денежного изобилия.

Как и его брат Олег, он ехал к матери поездом, и так же вспоминал свою жизнь, лежа на полке в вагоне.

Сейчас ему казалось, что он так и не нашел в жизни свое предназначение, в отличие от брата. В юности он был так жизнелюбив, ему так было интересно все, что он не сумел выделить чего-то главного. Просто жил радостно и интересно, имел множество друзей и подружек, в бизнес попал скорее за компанию с приятелями, замирая от их смелости (если не сказать наглости) в изменившихся условиях жизни. Они организовали молодежное техническое объединение, наладили оптовую торговлю компьютерами, потом спиртными напитками, потом создали банк, при этом умудрялись обходить границы дозволенного, не нарушая явно законов.

Для этого приходилось налаживать связи с чиновниками всех уровней, делиться с ними частью доходов. Константин попал в этот круг почти случайно, из-за общих ресторанных столов, но, обладая природной сообразительностью, очень быстро понял, какие это общение сулит перспективы. Правда, на душе было неспокойно, он все время как будто ждал, что придет кто-то правильный и скажет: «Да что же вы творите! Безобразие!» Но никто не приходил, денег становилось все больше, он мог позволить себе то, о чем раньше даже не мечтал. Купил небольшую квартиру, потом хороший автомобиль, побывал на дорогих заграничных курортах, потом построил дом в престижном Подмосковье.

Он был управляющим филиала одного из первых частных банков, потом сотрудничал с инвестиционным фондом, участвовавшим в залоговых аукционах, при этом он не был экономистом, банкиром по специальности, а просто умел ладить с нужными людьми и находить отличных специалистов. В первые годы своей деятельности он еще пытался советоваться с отцом, но тот смотрел на него недовольно и чаще всего отвечал:

– Не лез бы ты в это дерьмо! Все это на грани криминала. Всех денег не заработаешь, а загреметь за решетку очень даже можешь. В этой среде волчьи законы, никто не посмотрит на то, что ты симпатичный парень и давний друг, подставят в любой момент, спасая свою шкуру.

Жизнь опровергала слова отца, дела шли все лучше, и Константин перестал посвящать его в свои проблемы. Но что-то в глубине сознания все равно тревожило, молодая жизнерадостность куда-то ушла, а криминальные разборки по переделу сфер влияния происходили все чаще. Тогда он решил постепенно отойти от опасных дел, приобрел акции небольшого завода, два хороших магазина в Москве, и этого хватало на обеспеченную жизнь.

Он не стремился стать олигархом. Его бизнес (который хоть и не был крупным, а все же требовал от него много усилий) приносил достаточно большой доход, но ведь и расходы были немалые. Содержание большого дома, помощь сыну, дорогие путешествия. А оплата прислуги, шофера, охраны! Он любил жизнь, развлечения, друзей, женщин, он был весельчак и душа любой компании, поэтому подобрал отличный штат, который и без его личного присутствия справлялся с любыми вопросами, но контролировать было необходимо.

Ни мать, ни брат ничего о нем не знали, они были из другого теста, хотя очень его любили. Он отвечал им взаимностью, но рассказать о своем бизнесе никогда бы не решился – никогда эти идеалисты его не поняли бы. В племяннике Константин души не чаял, баловал его дорогими подарками, брал с собой в путешествия. Именно общение с мальчиком толкнуло его на женитьбу, так захотелось своих детей.

Так как к тому времени ему перевалило за тридцать, он благоразумно не женился на девушке модельной внешности, как это было модно среди «новых русских», а присмотрел невесту из простых, студентку непрестижного вуза, приехавшую из провинции и проживавшую в общежитии. Эту идею ему навеяла история знакомства родителей. Ему нужна была хорошая хозяйка и мать будущих детей, материально зависимая от него. Лариса казалась именно такой, к тому же обладала яркой внешностью и веселым нравом, но при этом была далека от стандартов фотомодели. Ее слегка полноватая фигура нравилась Константину, пресытившемуся модными худышками. Любовь Ильинична, приехав к сыну, познакомилась с девушкой и одобрила его выбор.

– Мам, я строю хороший дом, там и тебе место найдется! Переедешь? Можешь и тетю Наташу взять с собой. – звал Константин.

– Посмотрим, – уклончиво ответила мать. – Вот родите мне внуков, тогда приеду помогать нянчить. Девушка мне понравилась, но ведь невесты все хороши, откуда только берутся сварливые жены!

Долгие холостяцкие годы не прошли даром. Константин не привык считаться с кем-либо, кроме себя. После пышной свадьбы и свадебного путешествия, он погрузился в работу, задерживаясь до позднего вечера. Молодая жена воодушевленно готовила домашнюю еду, хлопотала по хозяйству, не понимала присутствия домработницы в доме. Она старалась выглядеть соответственно своему положению, училась жить на широкую ногу. Но как ни старалась, стать «новорусской женой» так и не смогла. Не смирилась с тем, что мужа почти не видит и мало что знает о его повседневных делах. Ее представления о семье были отличными от его представлений. Жены его друзей смотрели на нее свысока и тихонько настраивали против мужа. Начались претензии, которые переросли в шумные скандалы. Константин обнаружил, что рядом с ним живет мелочная и злобная женщина, которая потеряла несколько килограммов веса и свое природное добродушие. Он пытался задобрить ее дорогими украшениями и шубами, но отсутствие любви ничто не может заменить. Озлобляясь, он уходил из дому в любимые рестораны, к прежним подружкам. И, главное, она никак не могла забеременеть.

Через два года Лариса от него ушла, уехала из Москвы в родной город, не оформляя развода, и там родила сына. Константин узнал об этом, когда мальчику исполнился годик. Он постоянно посылал Ларисе деньги, а однажды платеж задержался, и она позвонила ему:

– В чем дело? – мрачно осведомилась она, пропуская приветствие. – Почему до сих пор нет денег?

– Завтра получишь! – так же нелюбезно ответил муж. – Хотя я не обязан тебя содержать!

– А сына своего тоже? Так я у тебя полдома отсужу, приобретен в браке!

– Какого сына? – ошеломленно спросил Константин.

– Твоего! Черненький такой, отзывается на имя Саша.

– Ты бредишь? Какой сын? Даже ты не способна на такую подлость…

– Как видишь, даже я умею делать больно так же, как ты мне делал!

На следующий день Константин примчался к ней. Малыш был очарователен, как все годовалые дети, но к отцу на руки не пошел, расплакался. По сроку рождения он мог быть сыном Константина, хотя никакого внешнего сходства не наблюдалось. Мелькнула мысль о генетической экспертизе, которую он сразу отбросил. Предложил Ларисе забыть все обиды, начать все сначала, вместе воспитывать сына.

– Поздно, – ответила жена, – ничего у нас не выйдет. Но жить ребенок будет в Москве. Отдай нам свою холостяцкую квартиру, а лучше родительскую – она больше, назначь приличное обеспечение и можешь быть свободен.

– Я хочу растить своего сына!

– Будешь с ним видеться, когда захочешь.

Он согласился, но все вышло совсем иначе. Через год после возвращения в Москву Лариса вышла замуж за известного музыканта, старше ее на двадцать лет, он полюбил Сашу как родного сына, и Константин скоро почувствовал себя лишним. Сына видел редко, а бабушку и дядю Олега мальчик знал только понаслышке, Лариса ясно дала понять, что не нуждается в родственниках со стороны бывшего мужа. При разводе она не предъявила материальных претензий, что очень удивляло Константина и его друзей.

Эта история положила конец его матримониальным планам, мысли о семейной жизни вызывали отвращение. Он продолжал жить, как до женитьбы, недостатка в женщинах не испытывал, но с годами в нем нарастало чувство неудовлетворенности. Как-то все прискучило, он все чаще отказывался от привычных развлечений, а дома его никто не ждал. Сын приходил редко, душевный контакт с ним так и не получился. Мальчик снисходительно принимал дорогие подарки, на вопросы отвечал односложно, ничего о себе не рассказывал, чаще сидел за компьютером.

А потом грянул гром. В бизнесе нельзя расслабляться, нельзя никому слишком доверять, но Константин понял это поздно, хотя верные друзья предупреждали его об опасности. Судьба много лет была к нему благосклонна, и он даже не предполагал, что может быть иначе. Его заводик ранее был частью производственного комплекса, и владелец остальных частей решил восстановить целое, предложил Константину выкупить у него завод. Это предложение было категорически отвергнуто. Тогда соперник пошел другим путем. Он, переждав некоторое время, втянул Константина в недобросовестную сделку. Чтобы выпутаться, пришлось взять крупный кредит под залог недвижимости. Да еще нагрянули проверки. В конце концов дело зашло так далеко, приняло такой опасный оборот, что Константин лишился не только завода, но и магазинов, дома и очень дорогого автомобиля. Часть потерянного имущества можно было вернуть, но для этого нужен был хороший адвокат, а хороший – значит, очень дорогой. Среди огромного количества друзей-приятелей, конечно, нашлись бы настоящие, которые помогли бы, но Константин уже ни в ком не был уверен, тем более что хорошо знал – все любят дружить с успешными людьми, а не с неудачниками.

Выселив квартирантов, он вернулся в родительскую квартиру и понял, что полностью разорен. Никогда он не был жадным, богатство когда-то приобрел играючи, но за долгие годы привык к определенному образу жизни и теперь по-настоящему страдал, хотя даже слово «бизнес» стал презирать. Кое-что у него оставалось, этого хватило бы в лучшем случае на полгода его привычной жизни, на пару лет – в режиме строгой экономии. Сын еще нуждался в его помощи – он заканчивал школу.

Впервые в жизни Константин решил посоветоваться с братом, матерью, и тут получил известие от Олега о болезни мамы. «Беда одна не ходит», – подумал он. Мелькнула предательская мыслишка, что если матери не станет, они с братом получат в наследство дорогую московскую квартиру, это может помочь ему опять подняться. Он испугался ее, и подумал: «Вот что делает с людьми бедность! Ужас какой! Как мне это в голову пришло! Да пусть мама живет сто лет, ничто не стоит дороже близких людей! И так выкручусь!»

Он приехал на Украину в полдень, больницу отыскал быстро. Мама показалась ему вполне здоровой, она очень радовалась его приезду, все время улыбалась и любовно трепала его по голове. Главврач о состоянии больной высказался оптимистично, готов был выписать Любовь Ильиничну через пару дней.

– Ну и отлично! Нужно срочно заняться продажей дома, – решил Константин. – Сегодня же найду нотариуса, надо же доверенность сделать. Давай мне ключи, скажи адрес покупателей, и нужно определиться с твоими вещами – что ты хочешь забрать в Питер.

– Заберу только личные вещи – одежду, обувь, документы, фотографии. Остальное все оставлю новым хозяевам, мы так договорились.