Текст книги "Заря страсти"

Рива едва дышала.

– О чем ты говоришь, Фостер?

– О тебе и о твоем счастье, – мягко улыбнулся Фостер.

Рива не могла найти слов. Ее лицо залил яркий румянец, мысли, одна мрачнее другой, бешено закрутились у нее в голове. Боже, если Фостер когда-нибудь узнает, что она сделала, он не простит ее! Любые намеки на то, что она сделала это, чтобы спасти его жизнь, будут приняты им с ненавистью и презрением. Он обязательно скажет, что не хотел получить жизнь ценой чести своей семьи: Рива достаточно хорошо знала своего брата, чтобы предполагать, как он отреагирует на такое. Для нее все это означало только одно: Фостер никогда не должен узнать о ее падении.

Слава небесам, он уже идет на поправку. Даст Бог, скоро его выпишут из госпиталя, и до тех пор она будет мила и нежна с майором Бэнксом, всеми силами убеждая его вступиться за Фостера перед своим руководством.

Зато когда ее брат окажется на свободе, ей больше нечего будет бояться. И незачем будет терпеть присутствие офицера-янки. Она навсегда уедет из Виксберга вместе с Фостером и тетей Тео и начнет новую жизнь, в которой не будет места греху и предательству.

Впрочем, сейчас незачем думать об этом. Фостер еще слишком слаб, ему нужен медицинский уход, так что ей остается только вести себя осторожнее и убедить брата в том, что все слухи, которые ходят в городе о ней и о майоре Бэнксе, не более чем сплетни. Если Фостер так безусловно уверен в ее порядочности, убедить его не верить слухам будет не так уж и сложно. На данный момент, кроме нее и самого Джеффа, правду знал только Чарлз Уайтхолл, но Рива уже поняла, что он не станет выдавать ее тайну. По каким-то причинам Чарлз принял в этой истории ее сторону, хотя ему сложившаяся ситуация, несомненно, приносила невыносимую боль. Порой Рива ловила на себе его странно блуждающий взгляд и тогда не находила ничего лучше, чем тут же заговорить о чем-нибудь несущественном. Он смотрел на нее, как на потерянное сокровище, как на прекрасную райскую птичку, которую ему не удалось удержать в своих раскрытых ладонях, но Рива боялась обнаружить в его взгляде то же презрение, с каким смотрели на нее ее бывшие друзья. Вот только, на ее счастье, Чарлз, по-видимому, ничего такого не чувствовал, и в глубине его спокойных глаз все еще ютилась надежда на то, что однажды все может сложиться иначе.

Однако об этом «однажды» Рива предпочитала не думать.

Отвлекшись от своих невеселых мыслей и переведя взгляд на Чарлза, Рива заметила, что он внезапно побледнел. Стоя возле кровати Фостера, не произнося ни слова, он искоса смотрел на Риву, и, поймав его взгляд, она по привычке быстро отвела глаза.

Тем временем Фостер вдохновенно продолжал:

– Да-да, я все замечаю, друзья мои, хоть и лежу на больничной койке. Ты, сестра, стала избегать общества Чарлза, и все из-за того, что этот чертов майор не дает тебе проходу! Помнишь, как в тот день, когда я отправился на задание, мы пришли к вам в пещеры вместе с Чарлзом? Помнишь, что я тогда сказал тебе?

Рива ничего не ответила, но Фостер и не ждал ответа: его явно волновала какая-то мысль, и он стремился поскорее изложить ее сестре и другу.

– Так вот, сестра, я сказал тебе тогда, что ты можешь во всем рассчитывать на моего лучшего друга Чарлза…

Чарлз попытался что-то сказать, но Фостер умоляюще поднял руку:

– Пожалуйста, не перебивайте меня, друзья. Я не зря напомнил вам тот день накануне падения нашего славного Виксберга. Тогда еще все мы были сплочены и едины, червячок сомнения не прокрался в наши сердца. Подумай, как бы ты тогда отреагировала, если бы кто-то сказал тебе, что всего через несколько недель ты будешь всюду появляться в сопровождении врага, который уверен – и не стесняется демонстрировать этой своей уверенности – в том, что ты должна принадлежать ему душой и телом? Я знаю, что бы ты сказала на такое предположение, милая моя сестренка, – Фостер ласково обвел глазами ее побелевшее лицо, – ты бы рассмеялась в лицо дураку, который посмел бы такое предположить. Но я знаю, что сейчас у тебя нет выхода. Ты вынуждена терпеть наглые ухаживания нежеланного кавалера, чтобы оградить от проблем меня и тетю Тео. Я прекрасно понимаю, что этот хам позволил вам остаться в Лонгворт-Хаусе только в обмен на твою покорность и готовность его слушаться. Разумеется, он надеется на большее, гораздо большее, но никогда этого не получит. Что ж, в твоем лице он увидит, как сильна воля и решимость южан стоять за свое правое дело.

Чарлз покачал головой.

– Боюсь, Фостер, это не лучший способ демонстрировать нашу волю и решимость, – тихо сказал он.

– Ошибаешься, Чарлз! – пламенно отозвался Фостер. – Я знаю, что ты сделал все от тебя зависящее, чтобы защитить Риву, и благодарен тебе за это. Слава Богу, теперь мне уже гораздо лучше, и мы втроем сможем найти наилучший выход из сложившейся невыносимой ситуации.

– Выход? – тихо переспросила Рива. – О чем ты говоришь, брат?

Фостер внимательно посмотрел ей в глаза:

– Этот янки не отпускает тебя ни на минуту, и он шантажирует тебя, верно? – Рива вздрогнула, но Чарлз успокаивающе сжал ее руку, как бы говоря, что не выдаст постыдную тайну. – Ничего, теперь я положу этому конец! – уверенно заключил Фостер.

– Но как? – Рива едва сдерживала слезы. – Что ты собираешься сделать?

– Бежать! Лучшего момента, чем тот, который предоставляется нам сейчас, мы вряд ли дождемся! Необходимо срочно сообщить капитану Холлу, что гарнизон янки уходит из города. Ты, сестра, повяжешь платок на дерево, как вы и договаривались с Джорджем, а когда капитан свяжется с тобой, скажешь ему, что… – Тут он понизил голос, и Рива с Чарлзом, низко наклонившись к постели Фостера, внимательно выслушали его план побега.

Выйдя из больничной палаты, Рива почувствовала сильное головокружение и тошноту. У нее потемнело перед глазами, и если бы не заботливая рука Чарлза, она бы упала.

– Что с тобой? – обеспокоенно спросил Чарлз, помогая ей добраться до дивана в больничном холле.

– Сама не знаю. – Рива покачала головой. – Это длится уже несколько недель. Тошнота по утрам, завтракаю через силу и вообще неважно себя чувствую…

Оглядевшись по сторонам и заметив свободную скамейку в конце коридора, Чарлз настойчиво потянул Риву за собой.

– Не стоит оставаться здесь у всех на глазах, Рива. Весьма возможно, что у майора Бэнкса есть соглядатаи, которым он приказал контролировать каждый твой шаг и даже подслушивать разговоры. Мне нужно серьезно с тобой поговорить, и этот разговор не для посторонних ушей.

Рива бросила на него растерянный взгляд, но подчинилась.

Отойдя в глубь коридора и укрывшись от чужих глаз, они присели на скамью; однако Рива не находила себе места, уже жалея, что сказала Чарлзу о своем нездоровье. Скорее всего это обычное легкое недомогание, не более того, но Чарлз так трепетно к ней относится, что непременно постарается раздуть из мухи слона.

Тем временем Чарлз продолжал внимательно смотреть на нее.

– И как давно у тебя интимная близость с майором Бэнксом? – тихо спросил он.

Рива покраснела.

– Не понимаю, о чем ты…

– ] Думаю, понимаешь, – уверенно произнес Чарлз. – Судя по симптомам, вполне вероятно, что ты беременна от него.

– О нет! – Рива закрыла глаза. – Только не это!

– Скорее всего дела обстоят именно так. – Чарлз был неумолим. – У тебя давно последний раз были месячные?

Рива покачала головой. Впервые в жизни она говорила на такие темы с мужчиной, и, как назло, этим мужчиной оказался Чарлз Уайтхолл. Она уже обсуждала свою задержку женского цикла с тетей, но у той этот факт не вызвал особых подозрений, и Теодора сказала ей, что, учитывая, сколько она нервничала и голодала, организм может выкинуть в ответ любую неприятную шутку. Но даже говоря о таких вещах с тетей, Рива чувствовала неудобство.

Все же, взяв себя в руки, Рива решила, что, поскольку речь идет о ее друге, который, по счастливому стечению обстоятельств, является врачом, она не должна ничего скрывать от него. Хотя его предположение о возможной беременности сначала показалось ей невероятным, но по здравом размышлении она была вынуждена признать, что такой вариант вполне возможен.

Впрочем, одна мысль о том, что она может носить под сердцем ребенка Джеффа, приводила Риву в трепет.

– Так когда у тебя кончились месячные? – настойчиво повторил Чарлз.

– Сразу после осады. Я советовалась с тетей, но она сказала, что этот сбой мог произойти из-за стресса и плохого питания.

– В таком случае к настоящему моменту последствия должны были уже пройти, не так ли?

– О, Чарлз! – Рива порывисто взяла его за руку. – Сейчас я хочу только одного: поскорее сбежать из этого города и от этого ужасного человека. Я хочу навсегда выкинуть из головы все, что мне пришлось пережить!

– Увы, теперь уже слишком поздно. – Чарлз погладил ее по руке.

– Но почему?

– Потому что, даже сбежав из города, ты унесешь в себе частичку Джеффа Бэнкса.

– Не говори так, умоляю, – прошептала Рива.

– Видит Бог, как мне больно говорить тебе это. Я многое бы отдал за то, чтобы ничего подобного никогда не случилось. Я хотел бы быть всегда рядом с тобой, чтобы не позволить майору Бэнксу даже близко к тебе подойти, но…

– О, Чарлз, я совершила ужасную глупость! Что же теперь будет…

Он сильнее сжал ее руку.

– Я хочу тебе сказать еще кое-что. Как бы ни повернулась наша судьба, как бы ни сложились обстоятельства, есть одна вещь, которая всегда останется неизменной. Я люблю тебя, Рива, и всегда буду любить. Я ни о чем не прошу тебя, кроме одного: помни о моей любви, помни всегда…

Он взял ее руку и поднес к губам. Этот простой жест вызвал в сердце девушки волну теплоты и признательности, однако взгляд Чарлза явно говорил о том, что он желал бы другой реакции. Тем не менее, не произнеся больше ни слова, он поднялся со скамьи, подал Риве руку, и они, пройдя через весь город, вернулись в Лонгворт-Хаус.

На крыльце Чарлз распрощался с Ривой – он уже и забыл те прекрасные довоенные времена, когда был в этом доме частым и желанным гостем.

Вернувшись из госпиталя, Рива прямиком направилась в сторону кабинета майора Бэнкса. Ей необходимо было выяснить, разрешит ли майор после своего отъезда пускать в госпиталь Чарлза. Оказалось, что она не зря беспокоилась – Джефф действительно отдал соответствующее распоряжение капитану Адлеру: Рива и Теодора по-прежнему могли в любое время посещать госпиталь, но Чарлзу проход туда был запрещен.

Разговор с Чарлзом в больнице все еще лежал у нее на сердце тяжелым камнем, и Рива не знала, что больше ее потрясло: сама мысль о неожиданной беременности или тот странный факт, что Чарлз не осуждает ее за это. Вот если бы в Джеффе была хоть чуточка благородства Чарлза! Тогда, возможно, все между ними сложилось бы по-другому. Однако ей пришлось решительно отбросить эти мысли, поскольку они лишь отвлекали ее от основной задачи.

Подойдя к кабинету, Рива попросила капрала доложить о своем приходе, и Джефф тут же принял ее.

– Я не слишком отвлекаю тебя? – немного кокетливо спросила она, когда дверь за невозмутимым капралом Греем закрылась.

Джефф сделал навстречу ей несколько быстрых шагов и тут же заключил ее в объятия:

– Милая, ты же знаешь, как я жду наших встреч! – Его взгляд ласкал каждую линию ее изящного стройного молодого тела.

– Понимаешь, мне надо поговорить с тобой.

– Вот как? – Он обнял ее за талию и прижал к себе. – Что же ты хочешь мне сказать, моя дорогая? Может, расскажешь, как сильно ты соскучилась по мне, моя маленькая сладкая кошечка?

Рива почувствовала, как у нее в жилах закипает кровь, но, собрав все свои силы, попыталась сдержаться.

– Джефф, прошу тебя, отнесись к моим словам серьезно… – пролепетала она.

– М-м… – Он прижался щекой к ее щеке и прошептал почти в самое ухо: – Ты находишь, что я недостаточно серьезен, моя радость?

– Послушай, Джефф!.. – Рива попыталась отстраниться, но не тут-то было: горячей ладонью он ласкал ее шею и полуобнаженные плечи, и она чувствовала, что с каждой секундой теряет способность сопротивляться его натиску.

К счастью, в этот момент ей вспомнилось лицо Фостера. Если сейчас ей не удастся взять себя в руки, план побега ее брата с треском провалится, поскольку Чарлз не будет иметь доступа в федеральный госпиталь во время отсутствия Джеффа в городе.

Внезапно Рива почувствовала, что к горлу ее подступает дурнота, и если бы не Джефф, она бы попросту упала на пол.

«Третий раз за день! – пронеслась у нее в голове тревожная мысль. – Неужели беременность – это так тяжело?» Хорошо хоть, что в присутствии Чарлза все дело ограничилось только головокружением, но и с майором Бэнксом ей сейчас меньше всего хотелось объясняться относительно состояния своего здоровья.

– Тебе нехорошо, милая? – заботливо спросил майор, поднося ей стакан воды и нежно заглядывая в глаза. – Ты так побледнела…

– Нет-нет, все в порядке. – Рива отпила маленький глоток и вернула стакан Джеффу. – Просто… в комнате очень душно, – быстро нашлась она.

Джефф задумчиво покачал головой.

– Пожалуй, ты права. Или, – он игриво улыбнулся ей, – это от того, что я слишком сильно сжимал тебя в своих страстных объятиях?

Рива зарделась.

– Ну вот так-то лучше. – Джефф усмехнулся. – Твой румянец нравится мне гораздо больше благородной бледности. Так о чем ты хотела поговорить со мной?

– Джефф, – осторожно начала Рива, – дело в том, что Чарлз…

– Что-о? – Майор нахмурился. – Не вижу здесь темы для разговора. – В его взгляде появился ледяной холод.

– О нет, Джефф, ты неправильно меня понял, – быстро поправилась Рива. – Речь идет о том, чтобы ты позволил Чарлзу бывать в госпитале у Фостера, пока тебя не будет в городе.

– Это еще зачем?

– Но, дорогой… – Рива попыталась улыбнуться, но это у нее, кажется, не очень получилось. – Ты же понимаешь, что мне будет спокойнее, если Чарлз сможет наблюдать за состоянием здоровья моего брата. По крайней мере я ему доверяю.

– А доктору Райту, который вытащил твоего брата с того света, ты не доверяешь? – мрачно поинтересовался Джефф.

– Нет, я вовсе не о том, – отмахнулась Рива. – Чарлза я знаю с детства, и поэтому…

– …и поэтому я не хочу, чтобы он крутился возле тебя в мое отсутствие. Мне будет гораздо спокойнее, пока я уверен, что вы не встречаетесь.

– Но ты же знаешь, Джефф, – взмолилась Рива, – я верна нашему договору с тобой, а с Чарлзом мы просто друзья.

– Не забывай, – Джефф снова нахмурился, – я был свидетелем вашего поцелуя. Поверь моему опыту, женщину, которую считают только другом, так не целуют…

– Ах, ты все не так понял…

– Послушай меня, моя девочка, – прервал ее майор Бэнкс. – Я очень рад, что твой брат пошел на поправку, но его здоровье как таковое, как ты понимаешь, меня совершенно не интересует. В данном случае меня волнуешь только ты – твое спокойствие и хорошее расположение духа. Я вижу, что в последнее время ты начала оправляться от того ужасного состояния, в котором пребывала после осады Виксберга. Ты стала нормально питаться, выглядишь более спокойной, уравновешенной, и меня радует этот факт, даже в рамках установившейся между нами договоренности, как ты ее называешь.

– В таком случае ты тем более должен разрешить Чарлзу бывать в федеральном госпитале, Джефф, – упрямо повторила Рива. – Как я тебе уже говорила, это необходимо для скорейшего выздоровления моего брата.

– А я, напротив, полагаю, что никакой необходимости в этом нет.

– О, Джефф, – в отчаянии воскликнула она, – ты обещал, что с твоим отъездом в моей жизни ничего не изменится, что я буду чувствовать себя так же спокойно и уверенно, как и рядом с тобой! Однако теперь твое поведение…

– Что – мое поведение? – тихо поинтересовался Джефф.

– Если я не буду уверена, что Фостеру оказывается вся необходимая медицинская помощь, я не смогу спокойно спать по ночам…

– Ты хочешь сказать мне, что в таком случае станешь искать себе другого защитника?

– Вовсе нет. Я пытаюсь убедить тебя в том, что мне действительно необходимо, чтобы Чарлз был рядом с моим братом. Если ему и не нужна дополнительная медицинская помощь, то помощь друга сейчас ему точно не помешает. Он один среди врагов, над ним нависло обвинение в шпионаже… Неужели ты думаешь, что в такой обстановке он будет быстро выздоравливать?

Джефф сокрушенно вздохнул.

– В который раз я ловлю себя на том, что рядом с тобой становлюсь другим человеком, Рива. Я же прекрасно понимаю, что Фостеру не нужна сейчас ничья помощь, но противостоять твоей просьбе все же не могу…

Рива перевела дыхание.

– И это значит, что…

– Это значит, что ты силой вырвала у меня обещание сделать нужное тебе и совершенно ненужное мне.

– О, Джефф! – Рива стремительно кинулась к майору, и тот, ничуть не смущаясь ее внезапным порывом, обнял ее и прикоснулся губами к ее губам.

– Что ж, пожалуй, я не прогадал, – негромко пробормотал он. – Награда меня вполне устраивает.

Рива подумала, что Джефф имеет в виду свои ночные визиты, и зарделась, в то время как он, слегка отстранившись от нее, произнес:

– К сожалению, я не смогу прийти к тебе сегодня ночью: мы уезжаем с первыми лучами зари, но мне будет приятно, если ты выйдешь меня проводить. Впрочем, я понимаю, это может повредить твоей ре-пу-та-ции. – Он вновь заключил ее в объятия. – Запомни одно: буду ли я рядом с тобой или далеко от тебя, ты всегда в моем сердце, Рива Синклер. Я не прошу тебя отвечать мне взаимностью, но не забывай о том, что ты принадлежишь только мне – отныне и навсегда.

Дрожащим голосом Рива проговорила:

– Ты всегда так ревностно охраняешь то, что тебе принадлежит?

Джефф неожиданно улыбнулся:

– Еще ни разу в жизни у меня не было такой необходимости. Ты первая женщина, которую мне хочется заставить оставаться рядом любой ценой; раньше все было как раз наоборот.

Не желая развивать эту тему, Рива осторожно выскользнула из его объятий и, наскоро распрощавшись, выскочила из библиотеки.

Разговор с Джеффом оставил в ее душе неприятный осадок, однако она была рада хотя бы тому, что ей удалось уговорить майора изменить свое решение. Убедившись, что теперь исполнению плана Фостера ничего не грозит, она направилась в свою комнату, и все же мысли о возможной беременности не давали ей полностью посвятить себя подготовке побега. То и дело она случайным движением касалась живота, в котором еще ничто не выдавало зарождения новой жизни. Неужели все это происходит именно с ней? Впрочем, Чарлз наверняка прав, и ей пора смириться с мыслью о том, что честное имя Синклер навсегда будет опорочено рождением внебрачного ребенка.

Услышав стук в дверь, она обернулась…

– Рива, милая, я могу войти? – раздался из-за двери ласковый голос Теодоры.

– Да, входи, тетя.

Переступив порог, Теодора устремила тревожный взгляд на бледное лицо племянницы:

– Скажи, радость моя, ты действительно в последние дни плохо себя чувствуешь?

Рива сделала глубокий вдох. Боже, разве может она рассказать тете о своем позоре?

– Да, мне что-то нездоровится…

– Это моя вина, – горестно всплеснула руками Теодора.

– Твоя? – удивилась Рива. – О чем ты говоришь? Ты здесь совершенно ни при чем, это все напряжение последних дней…

– Вот об этом я и хотела с тобой поговорить, – печально улыбнулась Теодора. – Я ведь совсем тебе не помогаю…

– Ну что ты, тетя… – Рива нежно обняла пожилую леди.

– Ох, моя девочка. – Теодора огорченно вздохнула. – Мне кажется, что на тебя свалилось слишком много всего сразу, и твои хрупкие плечики могут не вынести такой ноши. К счастью, скоро мы будем далеко отсюда, и тебе удастся наконец забыть и майора Бэнкса, и все, что пришлось из-за него перенести.

Тут уж Рива не сдержалась и горько зарыдала. Не догадываясь о причине ее слез, Теодора нежно гладила племянницу по голове и бормотала утешительные слова, а Рива все не могла придумать, как сказать тете о том, что с ней случилось.

– Мне нужно поговорить с тобой, – неуверенно начала она, но Теодора прервала ее решительным жестом:

– Хватит разговоров на сегодня, моя дорогая, у нас еще будет время поговорить обо всем, что наболело.

На следующее утро, едва рассвело, Рива и Теодора одновременно вышли из своих комнат, чтобы попрощаться с майором Бэнксом. Риве необходимо было убедиться, что федеральные войска действительно уходят из города, но она не хотела оставаться с майором наедине и поэтому попросила тетю пойти вместе с ней.

Однако не только это заставило ее подняться на рассвете: какое-то странное чувство щемящей тоски всю ночь не давало ей уснуть. Рива не понимала, с чем это связано. Казалось бы, она должна только радоваться, что из-за необходимости раннего отбытия Джефф не смог нанести ей свой обычный ночной визит, и тем не менее она совершенно отчетливо ощущала, что этой ночью ей его очень не хватало: не хватало его страстных объятий, его нежных слов, его уверенных движений вдоль ее тела, его умелых ласк, его трепетных взглядов. Сколько Рива ни заставляла себя думать только о предстоящем побеге брата, воспоминания о страстных ночах то и дело врывались в ее мысли, сметая все на своем пути.

Увидев на лестнице обеих женщин, майор Бэнкс замер, как будто кто-то неожиданно ударил его под дых.

Она все-таки пришла проводить его!

Сердце его ликовало, но еще больше ликовала его плоть в предвкушении того, что перед отъездом он сможет еще раз притронуться к любимой женщине. В результате случилось именно то, чего больше всего боялась Рива. Даже присутствие тети не удержало Джеффа от бурного прощания: порывисто бросившись к ней, он заключил ее в жаркие объятия, а когда она попыталась вырваться, только крепче сжал ее и самодовольно прошептал на ухо:

– Каждый человек в этом доме и в этом городе должен знать, что ты принадлежишь мне, вне зависимости от того, где я нахожусь!

И все же Джефф хотел большего, гораздо большего! Он хотел бы выйти от нее на рассвете, ни от кого не скрываясь, чтобы иметь право сколь угодно страстно целовать и ласкать ее, хотел, чтобы однажды у него пропала необходимость каждым своим движением, каждым поступком заявлять права на нее, получив это священное право от самой Ривы.

Однако всему свое время. Если сейчас он начнет говорить ей о своих чувствах, она воспримет это исключительно как попытку заморочить ей голову и скомпрометировать ее в глазах окружающих. К тому же прежде чем заговаривать о серьезных перспективах в их отношениях, ему необходимо наведаться в Вашингтон и лично объяснить ситуацию Марше Симпсон и ее отцу; пока он официально помолвлен, так что не имеет права давать каких бы то ни было обещаний другой женщине.

– Джефф, я… – робко подала голос Рива.

– Ничего не говори, любимая, – снова прошептал он ей на ухо. – Я вернусь, и тогда мы обо всем поговорим.

Скрепив свои слова пламенным поцелуем, майор неохотно отпустил ее и, вежливо поклонившись мисс JIонтворт, исчез за дверью.

Едва он вышел, как Рива тут же бросилась к Теодоре, безмолвно застывшей на верхней ступеньке лестницы.

– Теперь нам надо проследить из окна, когда колонна выйдет за городские ворота, чтобы оповестить капитана Холла!

– Конечно, моя дорогая. Но ты уверена, что это единственная причина, которая заставила тебя встать на рассвете? – дрожащим голосом произнесла пожилая леди, внимательно вглядываясь в лицо племянницы.

– Ох, тетя… – в отчаянии прошептала Рива. – Видит Бог, сейчас не время думать об этом. Мы должны собрать все свои силы, чтобы помочь Фостеру бежать из города. Это опасный план, и всем нам исключительно повезет, если удастся воплотить его в жизнь.

– Что ж, пусть будет так, – неохотно согласилась Теодора. – Но потом мы непременно поговорим об этом, ведь так? Я и представить не могла, что майор Бэнкс способен позволить себе такое поведение. Он поцеловал тебя у всех на виду, как будто имеет на это законное право!

– И все-таки у него нет на меня никаких прав, – как можно более твердым голосом произнесла Рива.

Вечером того же дня, когда на дежурном посту возле палаты Фостера Синклера сменялась охрана, в дверях показался мужчина в мундире армии конфедератов. Поскольку молодому солдату-янки, заступившему на дежурство, было известно, что такой мундир позволено носить в госпитале только Чарлзу Уайтхоллу, он дружелюбно заметил:

– Я и не знал, что вы до сих пор здесь, доктор.

– Да вот немного задержался и уже ухожу, – глухо отозвался капитан. Кивнув охраннику, он молча прошел по темному коридору и исчез за дверью.

Луна почти скрылась за облаками, и группа всадников, растянувшись в цепочку, неспешно продвигалась по узкой дороге, петлявшей среди холмов. Теодора Лонгворт и Рива Синклер ехали посередине, за ними – Фостер, спереди и сзади – люди Джорджа Холла. Всадники хранили молчание. Дорога была довольно опасной, к тому же из-за темноты, скрывавшей их, ее практически не было видно.

Неожиданно позади раздалось пронзительное ржание лошади, затем крик Фостера, и Рива, мгновенно обернувшись, охнула от ужаса. Лошадь под ее братом споткнулась, а когда он, пытаясь удержать равновесие, слишком сильно вонзил ей в бока шпоры, взвилась на дыбы, сбросив неуклюжего всадника.

Джордж стремглав бросился на помощь другу.

– Фостер, как ты? – обеспокоенно спросил он. – Сможешь ехать дальше?

– Не знаю, – с сомнением покачал головой Фостер. – Думаю, нам лучше подыскать место для ночлега.

– Может, остановиться там, где мы в прошлый раз прятались? – предложила Рива: она тоже спешилась и, подойдя к брату, нежно взяла его за руку.

– Боюсь, там нас могут обнаружить, – неуверенно отозвался Джордж.

– Только не этой ночью, – покачал головой Фостер. – Да и вряд ли майор Бэнкс станет возвращаться в город из-за одного сбежавшего арестанта.

Рива сильно сомневалась в последнем утверждении брата, но делать все равно было нечего: Фостер еще слишком слаб, а после падения с лошади и вовсе еле-еле держался, так что другого выхода у них просто не оставалось.