Текст книги "Дочь Дроу"

Глава 19. Полный круг

Позже ночью Федор очнулся, дрожа от холода и знакомой болезненной усталости следовавшей за боевой яростью. Пошатываясь он поднялся на ноги, с трудом понимая что произошло. Часто бывало, что берсерки, все еще в плену бешенства, после боя уходили далеко от места схватки, пока не падали от истощения или полученных ран. На сей раз он блуждал долго, поскольку мелкий ручеек, возле которого он сражался, превратился в холодный, глубокий поток, отражавший в беспокойных водах свет высокой луны.

Молодой воин быстро осмотрел свои раны. Голова гудела, кожа на шее пылала болью. Осторожно дотронувшись до нее, он почувствовал вздувшиеся волдыри ожогов, и вспомнил огненный удар мага. Потом Федор обратил внимание на изодранную кожу куртки, на руках прилипшую к телу под действием засохшей крови. Сбросил куртку, и стянул разорванную рубаху, после чего несколько порезов открылись и вновь начали кровоточить. Неглубокие, но все же требующие внимания.

Федор достал из мешка походный самовар – узкий оловянный чайник, любимый рашеми – и зачерпнул из потока воды. Скоро уже вода кипятилась на костре с травами, исцеляющими и приятными для питья. Когда чай заварился, он смочил им тряпку и тщательно прочистил порезы. Одна рука выглядела не так уж плохо, и он как мог перевязал ее. Над другой надо было еще поработать.

Радуясь, что всегда носит с собой запасную флягу огненного вина Рашемена, Федор сделал могучий глоток крепчайшего напитка. Затем взял иглу, и начал зашивать самую серьезную рану. Нелегкая работа, учитывая как дрожали руки от усталости и холода. Федор понимал, что находится на грани; если он не согреется сейчас же, то умрет не менее верной смертью чем от меча дроу в сердце.

Когда порезы были закрыты и перевязаны, рашеми собрал как можно больше дерева, превратив огонек в ревущее пламя. После этого, разделся догола, и окунулся в ледяные воды.

От шока перехватило дыхание, но кровь быстрее побежала по жилам. Федор выбрался на берег, успокоенный знакомым живительным ощущением холода вовне и внутреннего тепла. Рашеми были здоровым народом, и как мужчины так и женщины вовсю практиковали гонки на снегу – изнурительный бег зимой, в легкой одежде и босиком. В этих состязаниях Федор был мастером, но в нынешнем состоянии, он знал, вынести ночной холод он может лишь ненадолго.

Молодой воин торопливо вернулся к костру, и подобрал меч, собираясь согреться. Однако оружие было слишком тяжелым чтобы легко орудовать им кроме как в состоянии берсерка; порезы на руке чесались и горели от напряжения даже когда он просто пытался поднять меч. Так что пришлось удовольствоваться дубиной, которой он и начал простую но энергичную тренировку отрабатывая удары и блоки.

Довольно быстро упражнения и жар костра заставил пот заструиться по груди Федора. Он вновь окунулся в поток и снова повел бой с тенью. Наконец плюхнулся у костра, согретый но полностью обессилевший. Закутавшись в плащ, он налил себе кружку крепкого чая из самовара. Потягивая чай, он впервые вернулся мыслями к последней схватке.

Федор помнил ее смутно. Там было несколько дроу, один из них рыжеволосый маг, с которым он дрался в далеком Рашемене. Когда он вспомнил об этом, молодой берсерк озадаченно сдвинул брови.

Что-то не то. Он направился в Подземье вслед за пятью дроу. Собственными глазами он насчитал всех пятерых: двоих убитых гигантскими летучими мышами в пещере, и еще троих павших в бою этой ночью. Пять дроу. Маг оказывался шестым.

Размышляя над этим, Федор вспоминал все новые и новые беспокоящие детали. Он помнил искусную татуировку на щеке одного из дроу. Федор мог поклясться, что ни один из впервые встреченных им темных эльфов не обладал такой отличительной чертой. И волосы его были коротко острижены, так коротко, что Федору едва удалось за них ухватиться. Все дроу виденные им в Рашемене носили длинные волосы, завязанные узлом сзади. Могло ли быть, что он шел по следам не того отряда дроу, или возможно, его воспоминания о ночной сватке искажены?

Юноша покосился на меч, и вспомнил как убил дроу с двумя клинками. Когда он подобрал свое оружие, в памяти не воскрешалось. Это было неприятно, но Федор знал, что такое случается часто. Оружие вещь драгоценная и дорогая, берсерки не оставляли их на поле боя чисто инстинктивно. Все же, беспамятство тревожило его.

Тут он сообразил еще кое-что, и застыл как от удара. Меч он поднял, но про самое важное забыл начисто. Он не обыскал тела дроу, не нашел Ветроход!

Федор застонал в отчаянии. Его состояние становилось все хуже, все менее контролируемым. С каждым разом он помнил все меньше и меньше, и терял разум на все более долгие промежутки времени; более того, он позволил боевой ярости поглотить себя настолько, что позабыл о своих поисках. Амулет необходимо найти как можно быстрее, пока безумие не овладело им окончательно. Ему не хотелось даже думать о том, что он может натворить в предсмертные мгновения.

Уголком разума, Федор решил сейчас же вернуться по своим следам назад, незамедлительно исправив ошибку. Если амулет был там, он найдет его. Но израненное, опустошенное тело просто не могло подчиниться приказу. Да и бледное сияние луны не помогло бы найти дорогу к полю боя.

С рассветом, поклялся он, погружаясь в сон; с рассветом он отправится туда. Если боги пребудут с ним, он все еще может найти освобождение из этого рабства, его наследия и его проклятья.

С наступлением утра Федор отправился в путь. К его изумлению, он нашел только три тела дроу, и отпечатки трех пар эльфийской обуви, уходящие на восток. Он тотчас же бросился в погоню, не тратя времени на размышления, откуда взялся еще один дроу.

Когда он понял, что темные эльфы возвращаются назад, он перестал выискивать их следы, и направился прямой дорогой к пещерам, ведшим вниз в Подземье. Он двигался быстро, в отличии от дроу не нуждаясь в укрытии с течением дня. Но отдыхать ему почти не приходилось. Рашеми решил во что бы то не стало настигнуть дроу прежде чем они улизнут в смертоносные лабиринты своей родины.

Два дня, решил Федор, может чуть больше, и он вновь окажется у входа в этот ужасный мир. В пути он размышлял, какую схватку ему придется выдержать там, и сколько еще темных эльфов присоединятся к изворотливому отряду, за которым он охотился столько дней.

Лириэль выбралась на залитую сиянием луны поверхность примерно через два дня после бегства из Мензоберранзана. Телепорт Харзы отправил ее в место поблизости от пещер, где она расположила фальшивую сцену битвы чтобы спасти Федора из Рашемена. Она отправилась по тому же пути, который мог выбрать и человек: извивающийся коридор, резко поднимающийся вверх, в разветвленную сеть пещер в холмах Верхних Земель.

Не осмеливаясь остановиться, она бежала из Подземья, от голодной безжалостной жадности дроу, которую она ненамеренно пробудила. Предупреждения Харзы насмешливым эхом повторялись в ее мыслях, сопровождая ее по тоннелю и в пещерном лабиринте. Инстинктивное чувство направления безошибочно вывело ее к свету.

Лириэль медленно вышла из отверстия пещеры, настороженная и готовая ко всему, несмотря на усталость. Она огляделась вокруг, и чуть не вскрикнула от растерянности.

Местность вокруг не походила ни на что виденное или вообразимое для нее. Покатые, усыпанные валунами холмы, казалось уходили в бесконечность, а далеко наверху возвышалась бездонная глубина ночного неба. Ничего похожего на лес, с его успокаивающими стенами деревьев и кустов, или его полянами, напоминавшие пещеры вырезанные в древесной породе. Здесь все было огромно, открыто и безжизненно.

Лириэль напрягала глаза, пытаясь воспринять гигантские расстояния. Из карт она знала, что оказалась где-то восточнее огромной лесной страны где танцевали Избранные Эйлистраи. Здесь было меньше деревьев, и ни в одном из них не было таинственного величия того чудесного леса. Растения казались ей зелеными карликами: маленькие но упрямые, вырвавшие себе нишу в суровой борьбе с камнями и почвой.

Затем ночной ветер донес до нее голоса – жесткие но музыкальные звуки, которые могли принадлежать только дроу. На миг Лириэль подумала, что преследователи догнали ее. Потом вспомнила о странной прямолинейности, с которой распространяется тут звук, и поняла, что голоса раздаются из-за пещеры.

Она осторожно закуталась в пивафви, и произнесла слова, делавшие ее невидимой. На всякий случай, она пригнувшись укрылась за камнем, выжидая. Могло оказаться, что эти дроу такие же как и встреченные ей в лесу: готовые поддержать и помочь другим. Усталая и чувствующая себя такой уязвимой в этой унылой земле, Лириэль надеялась что так оно и есть.

Скоро она заметила темных эльфов. Стройные фигуры в темной одежде, с белыми волосами прикрытыми капюшонами их плащей, дроу двигались почти неслышно. Тем не менее, Лириэль сразу поняла, что они не жители Подземья. Их не окружала аура магии, и несмотря на яркую ночь, их глаза блестели алым светом инфравидения. Даже Лириэль, привыкшей к свечам, отлично хватало лунного света для обычного зрения. Неужто у этих охотников так притупилось зрение?

В пивафви и зачарованной обуви, она обладала преимуществом невидимости и неслышимости, и решила подобраться поближе, чтобы узнать, что нужно здесь этим странным дроу. Они выглядели встревоженными ее приближением, беспокойно оглядываясь вокруг и прикасаясь к оружию; охотничьи инстинкты ощущали недоступное их чувствам.

Сколько еще нам ждать? просигнализировал один на бесшумном языке жестов и выражений лица.

Она пойдет этим путем, ответил другой. Мы будем искать сколько потребуется.

Четыре мужчины, осмеливаются угрожать женщине? Возмутительно, немыслимо! Гнев, вспыхнувший в гордом сердце Лириэль, позволил ей сосредоточиться в первый раз с того момента, как она оставила Башню магии Ксорларрин.

Она развернула сверток с дартами, обработанными сонным ядом, и зарядила ручной арбалет. Сейчас будет второй тест могущества амулета, поскольку яд дроу создавали с помощью магии, в местах сильного излучения. Его сила исчезает на открытом воздухе.

Быстрыми, уверенными движениями Лириэль выстрелила. Крохотная стрела нашла цель, и один из охотников подскочил от удивления. Потянувшись назад, он выдрал дарт, посмотрел на него с почти комичным недоверием на миг, а потом без сознания растянулся на земле.

Девушка ухмыльнулась, благодарно погладив золотой амулет. Еще трижды она выстрелила, и наблюдала за тем как валятся с ног три других охотника. Когда все поддались сонному яду, она откинула укрывающие складки плаща невидимости, и направилась к ним, собираясь добиться ответов. Она растолкала последнего из упавших дроу, приведя его в сознание.

Глаза темного эльфа раскрылись. Все еще одурманенный, борясь с ядом, он попытался сосредоточиться на своей мучительнице.

«Кого вы ищете?» спросила она на языке дроу.

Его взгляд остановился на маленьком золотом кинжале у нее на шее. «Думаю… тебя».

Встревоженная Лириэль задумалась. Как случилось, что даже дроу поверхности преследуют ее. Ухватив плащ пленника, она резко тряхнула его.

«Кто послал вас?» потребовала она. «Кто?»

Но мужчина уже отключился; яд делал свое дело. Лириэль пробормотала проклятье и поднялась на ноги. Обыскав спящих, она обнаружила у каждого на шее знак, висящий на кожаной цепочке, как ее собственный символ Лолт. Но это был не народ Эйлистраи, в этом она была почти уверена. Жрицы Темной Девы говорили, что помогают попавшим в беду, и совсем не походили на этих сумрачных, опасных дроу. Кто же тогда эти охотники, и что им от нее нужно?

Лириэль еще раз оглядела спящих. Соображения практичности требовали убить их. Они охотились на нее, и наверняка продолжат. Но такие действия почему-то противоречили ее природе. Вот когда они очнутся, если им вздумается вновь потревожить ее, она убьет их без малейших сомнений.

Решившись, она вернулась в пещеру и быстро направилась сквозь извивающиеся коридоры под скалистыми склонами холмов. Наконец, она добралась до удачного места: пещеры, с единственным выходом расположенным высоко над землей. Он смотрел на восток, позволяя ей разглядеть приближавшийся восход солнца, и к тому же его легко можно было защитить в случае нужды.

Лириэль вновь закуталась в плащ, и устроилась, ожидая зарю. Но скоро поддалась сну, такому же необоримому, как и тот, что ее стрелы принесли недавно встреченным темным эльфам. Истощенная двумя днями безостановочного бегства, обуреваемая горем и чувством потери, она провалилась в сон дроу, сон без сновидений.

Федор был атакован едва войдя в пещеру. Два высоких существа, с телами грубо напоминающих человеческие но покрытыми белой шерстью и головами свирепых медведей, бросились на него с низким, сотрясающим скалы рычанием. Оба несли грубо сделанные мечи, которыми размахивали с энтузиазмом но без следов умения. Рашеми это не успокоило. Быстро смерив глазами длину их рук и мечей, он подсчитал, что существа достают минимум на фут дальше него. Большинство мечников провозглашают, что ключ к победе мастерство, а не размеры. Федор до некоторой степени соглашался с этим, но дистанция досягаемости имела значение; его не волновало, что могут сказать по этому поводу другие.

Однако раз уж так получилось, придется сражаться как есть; он обнажил собственный меч, и шагнул вперед, встречая первого яростным ударом.

Из сна Лириэль вырвали знакомые звуки: рев взбешенных квагготов, лязг мечей. На миг она подумала, что все еще находится в Подземье. Потом проснулась окончательно, и удивилось, что во имя всех темных божеств медведь глубин делает так далеко от обычных мест обитания.

Как всегда любопытная, легконогая дроу закуталась в пивафви, и направилась в сторону идущей схватки. Квагготы – охотники из земель Внизу. Если один из них объявился на поверхности, почти наверняка это произошло по желанию более могущественных существ. Поскольку только дроу ловили и обучали квагготов, Лириэль легко могла догадаться, по чьему следу направлялся глубинный медведь. Что ее интересовало, это кто или что перехватил зверя.

Звуки боя привели ее к самому устью пещеры. Там был Федор из Рашемена, сражавшийся даже не с одним, а с парой квагготов.

Нежданная радость охватила Лириэль. Освободившись от плаща, она достала одно из своих боло. Размахивая им над головой, она выступила на сцену.

Удивление Федора, заметившего ее, и миг замешательства, стоили ему удара меча кваггота, к счастью пришедшегося плашмя. Лириэль моргнула. Обращайся создание хоть чуть более умело с оружием, измени квагот хоть ненамного наклон клинка, человека разрубило бы напополам. С этой дракой надо было кончать побыстрее.

Еще один круг совершило боло, и отправилось в полет, закончившийся вокруг меча кваггота. Скорость вращающихся камней вырвала оружие из лапы существа. Похоже, только обрадованный что наконец освободился от неудобной штуки, кваггот выпустил когти и кинулся на человека, более чем уверенный в своем умении владеть оружием, данным ему природой.

Дроу яростно улыбнулась, вытягивая с пояса несколько метательных ножей. «Драгазхары были просто тренировкой», крикнула она Федору, бросая первый кинжал в атакующего кваггота. «Посмотрим теперь, как ты выглядишь в настоящем бою!»

Глава 20. Командная работа

Лириэль метнула ножи в спину кваггота. Каждый попал в цель, но толстая шерсть и слои мышц помешали нанести серьезные ранения. Медведеподобный воитель взвыл от боли, но все так же неотвратимо надвигался на Федора.

Самка, однако, зарычав от ярости бросилась на маленькую дроу, посмевшую напасть на ее супруга. Лириэль спокойно застыла на месте, сжимая обеих руках по кинжалу. Бросок, и два клинка отправились в полет, завершившийся в красных глазах кваггота. Самка завизжала, раздирая когтями лицо.

Лириэль выхватила свой короткий меч, зная, что должна добить противника прежде чем та впадет в предсмертное бешенство. Какими бы ни были раны кваггота, в таком состоянии они бывали исключительно опасны. Метнувшись к раненому существу, она дважды взмахнула мечом, ударив крест-накрест по животу. Кваггот замер, отчаянно зажимая шерстистыми лапами раны. Последним ударом Лириэль перерезала самке горло.

За спиной она услышала сердитое шипение, и повернувшись увидела уродливое существо наводившее на мысли о демонах, с темно-синей чешуей и ушами как длинные заостренные рога. В его красных глазах горела злоба, а змеиное тело покачивалось под свистящий шепот, произносящий слова заклинания. Лириэль ни разу не видела темного нага, но знала о них – владеющих магией обитателях Подземья, в своем роде не менее опасных чем разъяренный кваггот.

Тонкие губы наги раздвинулись, и тонкая струя жгучей черной жидкости устремилась к дроу.

Лириэль перехватила меч и ударила по струе плашмя, отбивая ее назад. Дождь брызг – смесь кислоты и растворившегося металла – полетел в нагу. Тот закричал и отпрянул, и Лириэль отбросила прочь таявшее на глазах оружие, прежде чем едкий яд добрался до ее руки. Страшная жидкость поглотит плоть так же охотно, как металл.

Нага быстро пришел в себя, и зашипел новое заклинание. К изумлению Лириэль, оно оказалось ей знакомым. Заклинание создал ее отец, и она помнила очень хорошо, когда впервые услыхала эти слова, хоть и была еще практически младенцем. Это заклинание, и последовавшие за ним ужас и замешательство, были самым ранним ее воспоминанием.

Отвечая магии наги, скопление камней расплылось, удлинилось и приняло форму гиганской змеи с лицом – кошмарной пародией на эльфийское. Каменный нага направился к жертве, со скрипом скалы трущейся о скалу.

Чтобы купить хоть немного времени, Лириэль бросила в него метательного паука. Зачарованное оружие глубоко вошло в горло, бросок оказался бы смертельным для живого существа, но у големов нет крови, которую можно пролить. Он оскалил клыки, и продолжил скользить к дроу.

В ответ Лириэль повторила ненавистное заклинание, вызвав собственного голема. Участок стены превратился в туман, и сгустился в эльфийку из бледно-серого камня. Каменная дроу бросилась на помощь госпоже, и големы столкнулись с громоподобным треском.

Змеиный голем быстро обвился вокруг противницы, пытаясь сдавить ее кольцами, но хрупкое на вид тело было из такого же камня. Потом он, откинув голову и широко разинув пасть укусил, и тут же выплюнул осколки собственных клыков. Создание Лириэль обхватило горло каменного нага, стараясь задушить его, с тем же успехом. Живые статуи продолжили схватку, равные в силе и безмозглом выполнении приказов.

Тем временем, темный нага атаковал сам. Он кинулся вперед, задрав заостренный кончик отравленного хвоста. Лириэль нырнула в сторону, перекатилась и вскочила на ноги, держа в руках брошенный квагготом меч. Высоко подняв его обеими руками, она ударила по смертельно опасному хвосту наги. Тот заорал, и забился в судорогах. Рядом, странно подражая ему, извивался обрубленный хвост.

По крайней мере на время обезвредив нагу, Лириэль оглянулась ища взглядом Федора. Он пока удерживал самца кваггота, но рукава его куртки были разодраны, а по рукам текла кровь. Достав с пояса второе боло, она с короткого размаха бросила его в кваггота. Длинный ремень несколько раз обвернулся вокруг его шеи, все ускоряя вращение, грузы на концах звучно врезались в голову существа. Все же, медведь глубин не упал. Он захрипел и дернул ремень; кожа порвалась мгновенно, и Лириэль поняла что кваггот впал в предсмертную ярость.

Она бросила еще одно боло, на сей раз по ногам. Зверь на мгновение закачался, но продолжил прыгая и пошатываясь надвигаться на Федора. Лириэль с разбега прыгнула, со всех сил толкнув его в спину. Наконец-то кваггот споткнулся и упал.

Дроу поднялась на ноги и схватила Федора за руку. «Пойдем!», крикнула она, и потянула за собой переходя на бег. Убрав меч, он последовал за ней из пещеры.

Но наружи Лириэль остановилась примерно в сотне шагов от отверстия. «Подожди. Я хочу завалить выход», предупредила она.

Федор встал, наблюдая как девушка сплетает заклинание. Она выставила ладони, и с ее пальцев сорвались молнии, вновь и вновь ударяя в темное жерло пещеры. Полетела пыль, камень загудел и пошел трещинами. Наконец, лавина песка и камня обрушилась, похоронив под собой пещеру.

Дроу опустила руки, и казалось все тело ее поникло. Протянув руку, Федор помог ей опуститься на землю. Он видел, как творят такое в бою Колдуньи Рашемена, и понимал, что могущественная магия требует от вызвавшего ее особую плату. Уже то, что молодая девушка повелевала такими силами было потрясающе.

«Вичаларан», прошептал он почтительно, присаживаясь рядом.

Она с трудом сфокусировала на нем взгляд, золотистые глаза казались рассеянными и остекленевшими. «Что?»

«Это почетный титул, даваемый Колдуньям, правящим в нашей земле. У вас так же? Вами управляют подобные тебе?»

Дроу вздрогнула. «Не в настоящее время», пробормотала она отвернувшись. «Забудь 'почетные титулы'. Мое имя Лириэль».

Федор повторил за ней, явно наслаждаясь звучанием. «Оно тебе подходит».

«Спасибо», сухо ответила она. «Я на это надеялась».

Покосившись на него, Лириэль заметила веселую искорку в его глазах. Он вовсе не выглядел оскорбленным ее сарказмом, или обеспокоенным ее присутствием. Она заметила, насколько он молод – едва ли не мальчишка. Мальчишка, с мускулами дварфа и шрамами воина. Так много противоречий с этими людьми. В чистых голубых глазах отражался интеллект, и хоть такую прямолинейную манеру разговора в Мензоберранзане сочли бы признаком глупости, Лириэль не собиралась обманываться второй раз. Она видела напряженную готовность мышц юноши, и как недалеко находится его ладонь от рукояти охотничьего кинжала.

В этот момент из заваленной пещеры раздался грохот катящихся камней. Ужас и непонимание заставили Лириэль на мгновение замереть. Звук повторился, мгновенно придав ей сил, и она вскочила на ноги. «Кваггот», сказала она отчаяно.

Федор встал вслед за ней, но глядел на нее непонимающе.

«Та большая тварь!» закричала она. «Сейчас она вырвется».

«Но это невозможно», возразил он с недоверием в глазах, будто ожидая от нее какого-то трюка.

Взвыв от злости, Лириэль бросилась на упрямого человека. Они упали вместе, покатившись прочь от пещеры. Оттолкнув его, Лириэль свернулась прикрывая руками голову как раз в тот момент, когда забитое камнями отверстие пещеры взорвалось, разбрасывая пыль и камни. Вслед за ними появился кваггот.

Глубинный медведь был покрыт грязью и ранами, темно-красные полосы пятнали его шерсть а из одной руки торчал обломок кости. Но существо не обращало внимания на такие мелочи. Легко отбросив в сторону булыжник, оно вышло из пещеры, морща нос и ища запах добычи. Глаза кваггота горели красным даже несмотря на яркое сияние луны, от вставшей дыбом шерсти он казался даже яростней и больше своих семи футов. В здоровой руке он держал за обрубленный хвост тело нага, размахивая десятифутовым созданием как бичом.

«А ты не слушал», зашипела на Федора Лириэль.

Так же, как и не прислушивался сейчас. Быстрыми, плавными движениями Федор поднялся, выхватывая меч. Глаза молодого воина заледенели, и к изумлению Лириэль, он казалось вырос, сравнявшись в размерах с разъяренным квагготом. Не будучи дурой, дроу поспешила убраться подальше с пути противостояния гигантов. Укрывшись за валунами, она смотрела на бросившегося вперед Федора.

Подземный медведь размахнулся и со всей силы хлестнул Федора мертвым нагой. Человек оказался готов. Уклонившись влево, низко опустив меч и отведя его назад, он выбросил его навстречу метнувшейся к нему голове нага. Широкий тупой клинок легко разрубил броню чешуи, и отрубленная голова продолжила теперь уже свободный полет по высокой дуге.

«Мать Лолт!» выдохнула Лириэль, с растущим интересом наблюдавшая широко распахнутыми глазами за ходом схватки.

Федор подбежал вплотную к противнику, выставив перед собой меч. Кваггот отвел его в сторону лапой, не обратив внимания на новый глубокий рубец, появившийся на ладони. Он снова взмахнул мертвым нагой. Кровь вовсю хлестала из перерубленной шеи, но человек уже был слишком близко, чтобы жуткий бич мог причинить ему много вреда. Отбросив прочь змеиное тело, кваггот ударил обратной стороной кровоточившей лапы; удар пришелся в цель, отбросив Федора назад.

Почувствовав шанс, кваггот прыгнул. Однако человек уже пришел в себя, легко уклонился от броска, и кваггот растянулся во весь рост на камнях. Федор занес меч для финального удара.

Но глубинный медведь перекатился на спину, и поджав ноги пнул врага, угодив прямо в грудь. Федор отлетел от него, ударившись спиной от дерева с силой, заставившей его выронить меч.

Кваггот снова подтянул ноги, на сей раз чтобы вскочить с земли, и направился к рашеми, безмолвно оскалив клыки и широко расставив огромные руки в грозной пародии на объятия.

Оттолкнувшись от дерева, Федор бросился на него, обхватив кваггота за туловище. Они упали, как два борца, и несколько минут молотили друг друга, ни один не уступал другому в ярости и мощи.

Наконец человек прижал огромное существо, зафиксировав его лапы над головой. Покрытая шерстью голова квагота металась из стороны в сторону, но как бы не рявкали его челюсти, вырваться ему не удавалось. Голова человека прочно прижалась к его подбородку, заставляя мохнатую морду задираться вверх. Несколько раз яростно дернулась голова Федора, и кровь потекла по шерсти на шее его пленника. Борьба кваггота утихла, сменилась дрожью, и наконец прекратилась.

Лириэль прижала ладонь к губам, стараясь удержаться от триумфального вопля. Федор перегрыз квагготу горло!

Но какой-то предупреждающий инстинкт заставил ее оставаться бесшумной, не показываться из укрытия. Она увидела, как Федор медленно поднимается на ноги, прямо на глазах уменьшаясь в размерах, и долго потом стоял, глядя на мертвого зверя, будто не понимая, откуда он вообще взялся. Потом его плечи задрожали, и он коротко отчаянно застонал.

«Что?» не поняла его реакцию Лириэль.

Затем человек прикрыл рот обеими руками и метнулся в кусты. Вот это Лириэль было вполне понятно. Кваггот отвратительно пах даже с того места, где находилась она. Попробовать его на вкус не решился бы, пожалуй, даже огр.

Она дождалась, пока человек не вернулся назад, выглядя уже получше пусть и побледнев, и выйдя из-за камней тихо зааплодировала. Развернувшийся к ней Федор казался настолько удивленным, что она поняла, что он абсолютно забыл о ее присутствии. Хотя подобная невнимательность была ей мягко говоря непривычна, сейчас Лириэль была настроена великодушно.

«Впечатляет», поздравила она.

В глазах юноши застыл страх. «Ты видела?»

«Да, конечно. Великолепное зрелище. С безопасного расстояния, естественно».

«Как ты можешь так говорить?» воскликнул он. «О боги, я ведь разорвал ему глотку!»

Дроу, не видевшая в этом никакой проблемы, пожала плечами. Были более насущные проблемы. Ночь заканчивалось, и проходило действие усыпляющего яда на охотников. «Надо найти убежище. Я знаю такое место».

Когда он замешкался, Лириэль ухватила его за руку, и задрала разодранный рукав. Под ним были отметины, оставленные грязными когтями кваггота, и другие, чуть более ранние раны тоже нуждавшиеся в немедленном уходе. «Слушай – ты ранен, я устала. Будь разумен».

Действительно, Федор уже еле держался на ногах, последствия берсерковой ярости брали свое. «Перемирие», устало согласился он.

Слишком усталый и отчаявшийся чтобы заботиться, сдержит ли слово непостоянная дроу, Федор позволил отвести себя в находившуюся неподалеку пещеру. Щелкнув пальцами, волшебница разожгла небольшой костер. Пока Федор согревался, она умело обработала его раны. Потом достала из своего походного мешка еду – полоски сушеного мяса, судя по всему ротов, – и они молча поели. Частично восстановив силы пищей и огнем, он несколько раз приложился к фляге, но повернувшись чтобы предложить ее дроу, обнаружил что ее нет рядом, и озадачено увидел, что она присела у выхода.

«Оно серебряное», пробормотала она восторженно. «Небо серебряное!»

Неожиданно он понял. Это был первый восход Лириэль, и судя по напряженной позе, она давно жаждала увидеть его. Не собираясь портить эльфийке удовольствие, но желая увидеть как она воспримет эти впечатления, Федор тихо устроился рядом. Ее глаза увлажнились, как от боли, но она не стала отворачиваться от пробуждающегося света. Не глядя, она дотронулась до его руки и указала на розоватые пряди облаков.

«Посмотри на дым! Что это за цвет?»

«Это облака, и они розовые. Ты никогда не видела этот цвет?»

«Я никогда ничего подобного не видела», ответила Лириэль не отрывая взгляда от светлеющего небо. «Смотри! Этот дым – облака – они пурпурные и золотые. Так всегда бывает?»

«Заря? Нет. Она каждый день разная. Цвета повторятся вновь, когда будет садиться солнце».

Лириэль едва успела насладиться этим чудом, когда солнце показалось из за холмов. Алая полоска, ярче чем расплавленный металл, озарила небо. Она вскрикнула, одновременно от боли и изумления. Глаза резала жгучая боль, но она не отворачивалась.

Тронутому невинной радостью дроу, Федору не хотелось обрывать этот момент. Но он положил девушке руку на плечо, и развернул к себе. «Ты не должна смотреть на солнце, даже сейчас, когда свет его еще слаб. Даже рожденные под ним не могут вынести этого».

Бросив последний взгляд на восхитительное солнце, она вслед за Федором вернулась в пещеру. «Еще слаб», повторила она недоверчиво.

Вновь оказавшись в успокаивающей темноте, она обратила все свое любопытство на человека. Отвечая на ее вопросы, он рассказал обо всем случившимся с ним после их первой встречи. Реакция Лириэль, когда он упомянул о рыжеволосом маге дроу, была едва заметной, но Федор не пропустил ее.

«Ты его знаешь».

«Боюсь что так. Это может быть только Нисстир. Только он мог знать, где найти тебя», сказала она угрюмо, и сообщила об участии мага в создании ложного следа, который увел Федора из Подземья. «Я полагала, на поверхности ты будешь в большей безопасности», заключила она с лукавой улыбкой. «Теперь, возможно, мне придется изменить свое мнение».

Федор был весьма удивлен. «Почему ты так поступила?»

Лириэль пожала плечами, и поправила золотую цепочку на шее, пряча ее поглубже под одежду. «Ты переиграл меня, причем красиво. Но все это в прошлом. Мне надо кое-что сделать».

Достав с пояса небольшую сумочку, дроу выбрала крупный, ограненый алмаз, положила его на ладонь и тихо произнесла слова заклинания. Драгоценность распалась, превратившись в искрящуюся пыль. Лириэль поднялась, и тщательно разбросала истолченный алмаз девятифутовым кругом вокруг костра. Затем, напевая странную мелодию, она начала танцевать, грациозными движениями создавая утонченное полотно красоты и магии. Федор смотрел, так же зачаровано как если бы заклинание было наложено на него самого.