Текст книги "Поллианна. Поллианна вырастает"

Глава 17
«Совсем как в книжке»

На этот раз Джон Пендлетон приветствовал Поллианну улыбкой:

– Добрый день. Я думаю, Поллианна, что ты очень великодушная маленькая особа, иначе ты не пришла бы навестить меня сегодня.

– Что вы, мистер Пендлетон! Я просто была рада прийти. И даже не знаю, почему бы я могла не захотеть прийти!

– Ну, боюсь, я был слишком сердитым с тобой оба раза. И тогда, когда ты на днях так любезно принесла мне студень, и в первый раз, когда ты нашла меня со сломанной ногой. Между прочим, я, кажется, так и не поблагодарил тебя за это. Теперь, я уверен, даже ты должна признать, что оказалась великодушной, явившись навестить меня после такого нелюбезного приема!

Поллианна смущенно заерзала на стуле.

– Но я была рада, что нашла вас… то есть, разумеется, я не хочу сказать, что я была рада, что вы сломали ногу, – поправилась она торопливо.

Джон Пендлетон улыбнулся:

– Я понимаю. Твой язык не всегда в ладу с мыслями. Но, так или иначе, я благодарю тебя и, судя по тому, что ты сделала в тот день, считаю тебя очень храброй девочкой. Благодарю тебя и за студень тоже, – добавил он более беспечным тоном.

– Он вам понравился? – спросила Поллианна с интересом.

– Очень. Я полагаю, что сегодня… тетя Полли мне уже ничего не прислала, правда? – сказал он, странно улыбнувшись.

Его посетительница, казалось, была огорчена.

– Н-нет, сэр. – Она замялась, но затем продолжала, краснея: – Я не хотела вас обидеть, когда сказала, что тетя Полли не посылала вам студень.

Джон Пендлетон не ответил. Теперь он не улыбался. Он смотрел прямо перед собой, и, казалось, взгляд его проникал сквозь предметы перед ним и за пределы комнаты. Через несколько мгновений он вздохнул и обернулся к Поллианне, а когда он заговорил, в его голосе слышалась прежняя раздражительность:

– Ну-ну, это совсем никуда не годится! Не для того я посылал за тобой, чтобы ты могла посмотреть, как я буду хандрить на этот раз. Слушай! Там, в библиотеке, – в большой комнате, где стоит телефон, – на нижней полке большого застекленного шкафа, в углу, возле камина, ты найдешь резную шкатулку. То есть ты ее найдешь, если только эта проклятая баба еще не навела там свой порядок. Принеси ее сюда. Она тяжелая, но, я думаю, ты справишься.

– О, я ужасно сильная! – весело объявила Поллианна, вскакивая с места. Через минуту она вернулась со шкатулкой.

Следующие полчаса, которые Поллианна провела с мистером Пендлетоном, показались ей чудесными. Шкатулка была полна сокровищ – любопытных мелочей, которые Джон Пендлетон собрал за годы своих путешествий, и с каждым из этих предметов была связана какая-нибудь занимательная история, были ли это искусно выточенные шахматные фигурки, привезенные из Китая, или маленький нефритовый божок из Индии.

Как раз после того, как Поллианна выслушала историю об этом идоле, она пробормотала печально:

– Может быть, действительно лучше взять на воспитание маленького мальчика из Индии, у которого вместо Бога такая вот кукла, чем Джимми Бина, который, по крайней мере, знает, что Бог – на небе. Но я все-таки не могу не желать, чтобы они взяли и Джимми тоже… вместе с этими индийскими мальчиками.

Джон Пендлетон, казалось, не слышал. Глаза его опять были устремлены прямо вперед, словно в пустоту. Но вскоре он очнулся от задумчивости и взял в руки очередной предмет из шкатулки, чтобы рассказать о нем.

Это был восхитительный визит, но, прежде чем он завершился, Поллианна отдала себе отчет в том, что они говорят не только о чудесных вещах из великолепной резной шкатулки, но и о многом другом: о самой Поллианне, о Ненси, о тете Полли, о том, как проходят обычные дни Поллианны. Они говорили о ее прежней жизни в далеком городке на западе.

Когда подошло время расставаться, Джон Пендлетон сказал голосом, какого Поллианна никогда прежде не слышала от этого сурового мужчины:

– Моя маленькая девочка, я хочу, чтобы ты почаще навещала меня. Хорошо? Я одинок, и ты нужна мне. Есть и другая причина, и я скажу тебе и о ней. Сначала, после того как я узнал, кто ты, я думал, что больше никогда не захочу тебя увидеть. Ты напомнила мне о… о том, о чем я пытался забыть много лет. И я сказал себе, что никогда не захочу увидеть тебя опять. Каждый день, когда доктор спрашивал меня, не позволю ли я ему привезти тебя ко мне, я говорил «нет». Но спустя некоторое время я убедился, что хочу увидеть тебя! И само то, что я тебя не вижу, напоминает мне еще живее о том, что я так хотел изгнать из памяти. Так что теперь я хочу, чтобы ты приходила ко мне. Ты согласна, дорогая?

– Конечно, мистер Пендлетон, – шепнула Поллианна, глаза ее светились сочувствием к этому мужчине с печальным лицом, лежавшему перед ней, откинувшись на подушки. – Я обязательно буду приходить!

– Спасибо, – сказал Джон Пендлетон мягко.

В тот же вечер после ужина Поллианна, сидя вместе с Ненси на заднем крыльце, рассказывала ей о чудесной резной шкатулке и еще более чудесных вещах, которые она в себе скрывала.

– Подумать только, – вздохнула Ненси, – что он показал тебе все эти вещицы и рассказал о них… Он, такой всегда сердитый, что и слова-то никому не скажет, никому!

– Но он не сердитый, Ненси, это только снаружи, – пылко возразила верная дружбе Поллианна. – Не пойму, почему все думают, что он такой злой. Они, конечно, не думали бы так, если бы его узнали поближе. Но даже тетя Полли его не любит. Она не хотела посылать ему студень, понимаешь. И она боялась, как бы он не подумал, что это от нее.

– Она, наверное, не считает это своим долгом, – пожала плечами Ненси. – Но что меня поражает, так это то, как он тебя полюбил. Я не хочу, разумеется, сказать ничего для тебя обидного… Но не такой он человек, которого тянуло бы к детям, не такой, не такой!

Поллианна радостно заулыбалась.

– А он полюбил, Ненси, – кивнула она. – Только я не думаю, что его тянуло… то есть не все время. Он сегодня сам признался, что одно время ему даже казалось, что он никогда не захочет увидеть меня опять, потому что я напоминаю ему о том, о чем он хотел забыть. Но потом…

– Как так? – перебила Ненси взволнованно. – Он сказал, что ты напоминаешь ему о чем-то, о чем он хотел забыть?

– Да, но потом…

– Но что же это такое? – добивалась ответа Ненси.

– Он не сказал. Он просто сказал, что что-то было.

– Тайна! – прошептала Ненси с благоговейным страхом в голосе. – Вот почему он так к тебе сразу привязался. Ах, это совсем как в книжке… Я их много читала: «Тайна леди Мод», «Пропавший наследник», «Годы в тайном убежище»… Во всех были тайны или что-нибудь подобное. Боже мой! Подумать только! Живая книга под самым носом, а я все это время ничего не знала! Теперь, милая, расскажи мне все-все, что он сказал! Это важно! Неудивительно, что он так привязался к тебе, неудивительно, неудивительно!

– Но он не привязался! – воскликнула Поллианна. – Это я заговорила с ним первая. А он даже не знал, кто я такая, пока я не отнесла ему студень и не дала ему понять, что это не от тети Полли, и…

Ненси вдруг вскочила на ноги и неожиданно хлопнула в ладоши.

– О, знаю, знаю! – выкрикивала она возбужденно, но в следующую минуту уже снова сидела рядом с Поллианной. – Скажи мне – подумай и ответь, прямо и откровенно, – взволнованно настаивала она. – Именно после того, как он узнал, что ты племянница мисс Полли, он не хотел тебя больше видеть, правда?

– Да. Я в прошлый раз сказала ему, кто я, а сегодня он сказал мне, о чем он тогда подумал.

– Я так и знала, – торжествовала Ненси. – И мисс Полли не хотела посылать ему студень, ведь так?

– Не хотела.

– И ты сказала ему, что это не от нее?

– Ну да. Я…

– И он стал вести себя странно только после того, как узнал, что ты ее племянница. Ведь так?

– Ну д-да. Он вел себя немного странно… из-за студня, – признала Поллианна, задумчиво морща лоб.

Ненси глубоко втянула воздух.

– Тогда я все поняла, точно! Слушай. Мистер Джон Пендлетон был возлюбленным мисс Полли Харрингтон! – объявила она торжественно, но перед этим украдкой бросила взгляд через плечо.

– Что ты, Ненси, не может быть! Он ей не нравится, – возразила Поллианна.

Ненси взглянула на нее пренебрежительно.

– Конечно, не нравится! Еще бы! Ведь они в ссоре!

Поллианна все еще смотрела недоверчиво, и потому Ненси, после очередного глубокого вздоха, удобно усевшись рядом с ней, с удовольствием принялась излагать всю историю.

– Дело вот в чем. Как раз незадолго до твоего приезда мистер Том сказал мне, что у мисс Полли когда-то был возлюбленный. Я этому не поверила. Да чтобы она и – возлюбленный! Но мистер Том заверил, что так было и что мужчина этот и сейчас живет в нашем городке. А теперь я знаю! Разумеется, это Джон Пендлетон. Разве нет тайны в его жизни? Разве не закрылся он в своем огромном доме один-одинешенек, так что никогда ни с кем и словечком не перемолвится? Разве не вел он себя странно, когда узнал, что ты племянница мисс Полли? И разве он не признался, что ты напоминаешь ему о чем-то, о чем он хотел забыть? Любому ясно, что речь идет о мисс Полли!.. А она… разве она не сказала, что никогда в жизни не послала бы ему студень?… Да это ясно, как Божий день, ясно, ясно!

– О-о-о! – выдохнула Поллианна, широко раскрыв глаза от изумления. – Но, Ненси, я думаю, что, если они любили друг друга, они помирились бы. Оба они были так одиноки все эти годы. Я думаю, они с радостью помирились бы.

Ненси презрительно фыркнула:

– Не очень-то много ты знаешь, как это бывает в любви. Ты еще слишком мала. Но если есть кто-то на свете, кто и слышать бы не пожелал о твоей игре, так это пара поссорившихся влюбленных! Точно так и с ними обстоит дело. Разве не ходит он всегда мрачный как туча? И разве она не… – Ненси запнулась, вовремя вспомнив, с кем и о ком она говорит. Неожиданно она рассмеялась: – Не скажу, впрочем, что это не было бы здорово, если бы ты могла и их тоже вовлечь в игру, – так чтобы они были рады помириться!.. Ну и история! Вот бы все глаза вытаращили – мисс Полли и он! Но, я думаю, надежды тут мало; мало, мало!

Поллианна ничего не сказала, но, когда чуть позже она вошла в дом, лицо у нее было очень задумчивое.

Глава 18
Хрустальные подвески

В теплые августовские дни Поллианна часто ходила в большой дом на Пендлетон-Хилл. У нее, впрочем, не было впечатления, что эти визиты оказывались особенно удачными. Не то чтобы мистер Пендлетон не хотел ее видеть – напротив, он даже часто посылал за ней, – но, когда она была у него, он едва ли казался счастливее от ее присутствия; по крайней мере, так считала Поллианна. Он говорил с ней, это правда, и показывал ей много необычных и красивых вещиц, книжек, картин и разных диковинок. Но он по-прежнему раздраженно и открыто роптал на свою беспомощность и явно негодовал по поводу «режима» и «порядка», введенных в его доме людьми, которых он с трудом терпел под своей крышей. Впрочем, казалось, что он с удовольствием слушал Поллианну, и Поллианна говорила без умолку. Она любила поговорить, но никогда не была уверена, что, подняв глаза, не увидит его лежащим на подушке с этим страдальческим выражением лица, которое всегда причиняло ей боль. И она никогда не знала точно, какое из ее слов – если причина была в них – ранило его. Что же до того, чтобы рассказать ему об игре и попытаться уговорить его играть в нее, то ей ни разу не удалось найти подходящий момент, когда она была бы уверена, что он охотно выслушает ее. Она дважды заводила разговор об игре, но оба раза ей не удалось пойти дальше того, что сказал ее отец, потому что Джон Пендлетон сразу же менял тему их беседы.

Теперь Поллианна уже не сомневалась, что Джон Пендлетон был некогда возлюбленным тети Полли, и всеми силами своего верного, любящего сердца желала каким-нибудь образом принести счастье в их, по ее мнению, несчастное и одинокое существование.

Только вот как сделать это, она не знала. Она говорила мистеру Пендлетону о своей тетке, и он слушал, иногда вежливо, иногда с раздражением, но чаще всего с насмешливой улыбкой на обычно суровых устах. Она говорила и тетке о мистере Пендлетоне – или, скорее, пробовала говорить о нем. Однако мисс Полли не слушала долго; она почти всегда находила другой предмет для разговора. Впрочем, она часто поступала так и тогда, когда Поллианна говорила о ком-нибудь другом – докторе Чилтоне, например. Поллианна приписывала это тому обстоятельству, что именно доктор Чилтон видел тетю Полли на веранде с розой в волосах и кружевной шалью на плечах. Тетя Полли, казалось, проявляла особенную неприязнь к доктору Чилтону, как однажды обнаружила Поллианна, когда сильная простуда уложила девочку в постель.

– Если к вечеру тебе не станет лучше, я пошлю за доктором, – заявила тетя Полли.

– Правда? Тогда мне станет хуже к вечеру, – засмеялась Поллианна, – потому что я очень хочу, чтобы доктор Чилтон пришел ко мне.

Ее поразило тогда выражение, возникшее на лице тетки.

– Это будет не доктор Чилтон, Поллианна, – сказала мисс Полли сурово. – Доктор Чилтон не является нашим семейным врачом. Я пошлю за доктором Уорреном… если тебе станет хуже.

Но Поллианне не стало хуже, и доктор Уоррен вызван не был.

– И этому я тоже рада, – сказала Поллианна тетке в тот вечер. – Конечно, мне нравится доктор Уоррен, но доктора Чилтона я люблю больше и боюсь, он бы обиделся, если бы ко мне позвали не его. Тетя, он ведь совсем не виноват, что случайно увидел тебя в тот день, когда я так красиво тебя нарядила, – закончила она печально.

– Довольно, Поллианна. Я не имею ни малейшего желания беседовать о докторе Чилтоне… или его чувствах, – заявила мисс Полли твердо.

Поллианна взглянула на нее с печальным недоумением в глазах, потом вздохнула:

– Я очень люблю на тебя смотреть, когда у тебя такие румяные щеки, и я так хотела бы снова причесать тебя. Если… Тетя Полли!

Но тетка уже скрылась в глубине холла.

В один из дней августа, когда Поллианна ранним утром пришла к Джону Пендлетону, она неожиданно увидела лежащую поперек его подушки пылающую полосу голубого, золотого и зеленого цветов, обрамленную по краям красным и фиолетовым. Она замерла в благоговейном восторге.

– О, мистер Пендлетон, это маленькая радуга, настоящая радуга пришла к вам в гости! – воскликнула она, слегка хлопнув в ладоши. – О-о-о! Как красиво! Но откуда она здесь взялась?

Мистер Пендлетон не очень весело рассмеялся; он был особенно не в духе в это утро.

– Я думаю, она «взялась» от грани стеклянного термометра за окном, – сказал он вяло. – Обычно солнце на него не падает… и освещает его только по утрам.

– Но это так красиво! И это просто солнце делает? Вот это да! Если бы это был мой термометр, я держала бы его на солнце целыми днями!

– Не много бы пользы было тогда от него, – засмеялся мужчина. – Как ты полагаешь, могла бы ты сказать тогда, жарко или холодно на улице?

– Мне было бы все равно, – прошептала Поллианна, не отрывая восхищенных глаз от блестящего пучка красочных полосок на подушке. – Как будто кого-нибудь это волновало бы, если бы он все время жил в радуге!

Мистер Пендлетон опять засмеялся. Он с нежным любопытством смотрел на восхищенное лицо Поллианны. Затем неожиданная мысль пришла ему в голову.

Он тронул звонок рядом с постелью.

– Нора, – сказал он, когда в дверях появилась пожилая служанка, – принесите, пожалуйста, один из больших бронзовых подсвечников, которые стоят на каминной полке в парадной гостиной.

– Слушаю, сэр, – пробормотала женщина с чуть растерянным видом. Через минуту она вернулась, а ее шаги, когда она, удивленная, приближалась к постели, сопровождало негромкое мелодичное позвякивание. Оно исходило от граненых хрустальных подвесок старомодного канделябра, который она держала в руке.

– Спасибо. Поставьте здесь, на столике, – указал мистер Пендлетон. – Теперь возьмите шнурок и натяните его поперек окна, привязав к крючкам на раме. Все в порядке. Спасибо, – сказал он, когда служанка исполнила его указания. Когда она покинула комнату, он взглянул на удивленную Поллианну смеющимися глазами. – Дай-ка мне этот подсвечник, Поллианна.

Она взяла его обеими руками и подала. И тогда мистер Пендлетон начал снимать одну подвеску за другой, пока добрая дюжина их не легла перед ним на кровати в ряд.

– Теперь, дорогая, возьми и повесь их на эту веревочку, которую Нора натянула на окне. Если ты действительно хочешь жить в радуге, то я думаю, таким способом мы получим отличную радугу, где ты сможешь жить!

Едва Поллианна успела повесить первые три подвески на освещенном солнцем окне, как уже поняла, что будет дальше. Она была так взволнована, что едва смогла овладеть дрожащими пальцами, чтобы закончить свою работу. Но наконец она справилась с этой задачей и, вскрикнув от восхищения, отступила на шаг назад. Роскошная, но мрачная спальня вдруг стала сказочной страной. Повсюду были яркие пляшущие огоньки: красные и зеленые, фиолетовые и оранжевые, золотые и голубые. Стены, пол, мебель и сама кровать ярко горели переливающимися разноцветными отблесками.

– О-о-о, какая прелесть! – прошептала Поллианна и неожиданно рассмеялась. – Мне кажется, что даже солнце пытается играть в игру! – закричала она, забыв, что мистер Пендлетон не может понять, о чем она говорит. – Ах, как я хотела бы иметь много таких подвесок! Как я хотела бы дать их тете Полли и миссис Сноу и… многим другим. Я думаю, что тогда они непременно обрадовались бы. Даже тетя Полли, если бы жила в такой радуге, так радовалась бы, что не могла бы не хлопать дверями! Как вы думаете?

Мистер Пендлетон засмеялся:

– Ну, если судить по моим воспоминаниям о твоей тетке, боюсь, тут нужно нечто большее, чем несколько хрустальных призм на солнце, чтобы она стала хлопать дверями… от радости. Но послушай, о чем это ты говорила? О какой игре?

Поллианна взглянула чуть удивленно, потом глубоко вздохнула:

– О, я забыла. Вы ведь еще не знаете про игру. Я только теперь вспомнила.

– Ну, может быть, теперь ты мне и расскажешь?

И на этот раз Поллианна изложила все с самого начала – от костылей, которые должны были быть куклой. При этом она не смотрела на лицо мистера Пендлетона, – она не отрывала восхищенных глаз от танцующих разноцветных пятен, которые отбрасывали подвески, покачивавшиеся перед залитым солнцем окном.

– Вот и все, – вздохнула она, закончив свое повествование. – Теперь вы знаете, почему я сказала, что солнце тоже пытается играть в игру.

На минуту воцарилось молчание. Потом со стороны постели до Поллианны долетел тихий, неуверенный голос:

– Может быть. Но я думаю, Поллианна, что самая прекрасная из всех призм – это ты.

– Но я не отбрасываю красивых красных, зеленых, фиолетовых пятен, когда на меня светит солнце!

– Разве? – улыбнулся мужчина, и Поллиан-на, взглянув на его лицо, удивилась, почему в глазах у него были слезы.

– Нет, – сказала она, а помолчав, добавила печально: – Боюсь, мистер Пендлетон, что со мной солнце не делает ничего… только веснушки. Тетя Полли говорит, что это оно их делает!

Мужчина негромко рассмеялся. И опять Поллианна взглянула на него, – этот смех звучал почти как рыдание.

Глава 19
Вызывающая некоторое удивление

В сентябре Поллианна пошла в школу. Предварительный экзамен показал, что для девочки ее возраста она была неплохо подготовлена, а потому вскоре она стала счастливой ученицей класса, состоявшего из ее ровесников и ровесниц.

Школа в некоторых отношениях была сюрпризом для Поллианны, и Поллианна тоже во многих отношениях оказалась большим сюрпризом для школы. Впрочем, вскоре обе они – школа и Поллианна – уже были в наилучших отношениях, и Поллианна призналась тетке, что ходить в школу – это все-таки жизнь, хотя прежде она в этом сомневалась.

Но, несмотря на радость, которую приносили ей новые занятия, Поллианна не забыла своих старых друзей. Конечно, она теперь не могла уделять им так много времени, как прежде, но она уделяла им столько времени, сколько могла. И пожалуй, наиболее недовольным из всех них был мистер Пендлетон.

Однажды в субботу он заговорил с ней об этом.

– Послушай, Поллианна, ты не хотела бы перейти жить ко мне? – спросил он чуть раздраженно и нетерпеливо. – Я совсем тебя теперь не вижу.

Поллианна засмеялась, – мистер Пендлетон был такой смешной!

– Мне казалось, что вы не любите, когда рядом с вами кто-то есть, – ответила она.

Он криво улыбнулся:

– Да, но это было прежде, чем ты научила меня играть в эту твою чудесную игру. И теперь я рад, что обо мне заботятся, и притом с усердием! Ничего, на днях я уже буду на ногах и тогда уж посмотрю, кто тут крутится по дому! – заключил он, подняв один из своих костылей и шутливо погрозив им Поллианне. В этот день они сидели в большой библиотеке дома.

– О, но на самом деле вы совсем не рады; вы только так говорите. – Поллианна надула губки, глядя на песика, дремавшего перед камином. – Вы сами знаете, что не всегда играете в игру, мистер Пендлетон. Вы знаете, что не играете!

Лицо мужчины вдруг стало очень серьезным.

– Именно поэтому ты нужна мне, моя девочка… чтобы помочь мне играть. Ты поселишься у меня, хорошо?

Поллианна взглянула удивленно:

– Мистер Пендлетон, вы шутите?

– Нет. Ты нужна мне. Ты согласишься?

Поллианна, казалось, была огорчена.

– Но, мистер Пендлетон, я не могу. Вы же знаете, что я не могу. Я… принадлежу тете Полли.

Что-то быстро промелькнуло в выражении лица мужчины, но что это было, Поллианна не сумела понять.

– Ты не больше принадлежишь ей, чем… – Он вскинул голову почти с гневом. – Может быть, она отпустит тебя ко мне, – закончил он мягче. – Ты согласишься… если она отпустит?

Поллианна нахмурилась в глубоком раздумье.

– Но тетя Полли была так… так добра ко мне, – начала она медленно. – И она взяла меня, когда у меня не осталось никого, кроме дам из комитета, и…

И снова какая-то судорога прошла по лицу мужчины. Но когда он заговорил на этот раз, голос его звучал тихо и очень печально:

– Поллианна, много лет назад я очень любил одну женщину. Я надеялся, что когда-нибудь приведу ее в этот дом. Я мечтал о том, как счастливы мы будем вместе в нашем доме в те долгие годы, что предстоят нам.

– Да, я понимаю, – сказала Поллианна; глаза ее светились сочувствием.

– Но… короче, я не привел ее сюда. Неважно почему. Просто не привел, и все. И с тех пор эта огромная серая груда камней была мне просто жильем и никогда – родным домом, потому что, чтобы создать дом, Поллианна, нужна женская рука и сердце или присутствие ребенка, а у меня этого не было. Теперь ты согласна поселиться у меня, дорогая?

Поллианна вскочила на ноги. Лицо ее сияло.

– Мистер Пендлетон, вы хотите сказать, что… что вы все это время хотели получить женскую руку и сердце?

– Ну д-да, Поллианна.

– О, я так рада! Тогда все в порядке, – с облегчением вздохнула она. – Теперь вы можете взять нас обеих, и все будет замечательно!

– Взять… вас… обеих? – переспросил мужчина озадаченно.

Тень сомнения легла на лицо Поллианны.

– Ну, конечно, тетя Полли еще не согласилась, но я уверена, она согласится, если вы попросите ее так же, как вы попросили меня, и тогда мы обе конечно же переедем сюда!

Неподдельный ужас появился в глазах мужчины.

– Тетя Полли переедет… сюда!

Поллианна раскрыла глаза чуть шире.

– Вы предпочитаете переехать туда? – спросила она. – Конечно, тот дом не такой красивый, но зато он ближе к…

– Поллианна! О чем ты говоришь? – спросил мужчина, на этот раз очень мягко.

– Как о чем? О том, где мы будем жить, – ответила Поллианна в явном удивлении. – Сначала я решила, что вы хотите жить здесь. Ведь вы сказали, что все эти годы хотели руки и сердца тети Полли, чтобы создать из этой серой громады настоящий дом и…

Невнятный крик вырвался у мистера Пендлетона. Он хотел заговорить и поднял руку, но в следующее мгновение бессильно уронил ее.

– Сэр, пришел доктор, – объявила появившаяся в дверях служанка.

Поллианна сразу вскочила.

Джон Пендлетон повернулся к ней в волнении.

– Поллианна, ради всего святого, не говори ни слова о том, о чем я просил тебя… пока… – умолял он шепотом.

Солнечная улыбка прорезала две ямочки на щеках Поллианны.

– Разумеется! Как будто я не знаю, что вы захотите сказать ей об этом сами! – весело бросила она через плечо, выбегая из комнаты.

Джон Пендлетон, обессиленный, откинулся на спинку кресла.

– Что случилось? – спросил минуту спустя доктор, держа руку на бешеном пульсе своего пациента.

Губы Джона Пендлетона дрогнули в странной улыбке.

– Передозировка вашего… укрепляющего средства, я полагаю, – засмеялся он, заметив, как глаза доктора провожают маленькую фигурку Поллианны, бегущую по аллее.