Текст книги "Мой милый плут"

6

От Одри пахло медом и свежей травой. Она доверчиво прижалась к Чарли, и тот сразу же вспомнил юность и первые свои свидания при луне – еще такие невинные, чистые… Он и не думал, что все это может вернуться вновь. Чарли казалось, что невинность и чистота навсегда остались в других краях и временах.

Но он ошибался.

Страсть его была так сильна, что Чарли и не заметил, как Одри оказалась у него на руках. Она уютно устроилась в его объятиях, прижавшись к его широкой груди.

Еще никогда в жизни Чарли не чувствовал себя таким восторженным и романтичным. Он даже и не подозревал, что может быть – таким.

Грудь Одри тесно прижалась к груди Чарли, и тот пошел на уловку – передвинул раненую руку так, чтобы та словно нечаянно оказалась на нужной высоте и словно случайно обхватила упругие полушария – совсем легонько, разумеется.

До чего же это было приятно!

И мучительно.

– Ах, Чарли, – томно выдохнули сладкие губы Одри.

– Губы, – страстно прошептал Чарли. – Дай мне твои губы… Я хочу поцеловать тебя.

Она послушно подставила губы и страстно застонала, когда Чарли сначала припал к ним, а потом, теряя контроль над самим собой, ворвался языком в медовую глубину ее рта. Одри едва не задохнулась и еще сильнее обняла Чарли за плечи.

Боже, как же он хотел ее!

И в эту минуту Чарли начал трезво соображать, что на самом деле происходит.

“Что я делаю? – промелькнула у него паническая мысль. – Что это со мной происходит?”

Он осторожно опустил Одри, и ее ноги вновь коснулись твердой почвы. На твердую почву постепенно возвращались и мысли Чарли. Он поставил Одри на землю, но не отпускал ее – на это у него еще не хватало решимости. Как, впрочем, не хватало и решимости пойти до конца – отнести Одри на руках в свою спальню… Хотя, черт, ведь это же спальня ее отца!

Ну и пусть!

Итак, отнести ее в спальню, уложить в постель и…

Все равно этим кончится. Он сделает это – не сейчас, так позже. Он еще будет ласкать губами восхитительную грудь Одри, он еще услышит ее страстные стоны, когда она будет лежать под ним…

Одри по-прежнему крепко обнимала Чарли за плечи, словно боялась упасть.

А Одри и на самом деле не чувствовала под собою ног. Они не хотели держать ее, подгибались, и поэтому она никак – ну, никак! – не могла отпустить плечи Чарли.

Первый в жизни настоящий поцелуй – до чего же восхитительным он оказался!

Одри ужасно захотелось повторить его, и она потянулась губами к губам Чарли, но, к своему удивлению, не встретила взаимопонимания. Казалось, он вовсе не хочет еще раз поцеловаться с нею.

Одри еще раз потянулась губами к его губам, но Чарли стоял выпрямившись во весь рост, и маленькой Одри было не дотянуться. Чувствуя слабость в коленях, она страстно шепнула:

– Чарли… Не отпускай меня, Чарли.

– Не хочу, чтобы ты уходила, – напряженным шепотом ответил он.

Одри начала приходить в себя, и к ней возвратилась способность анализировать происходящее. Она и не знала, что целоваться с мужчиной – такое… э-э… захватывающее занятие. От одного поцелуя в душе ее разгорелся пожар. Он перебросился в кровь, разлился пламенем по всему телу – и Одри вдруг почувствовала, как горячо и мокро стало у нее между ног.

А она прекрасно знала, что это значит, – недаром же она всю жизнь провела на ферме!

Одри резко отпрянула назад и вздохнула.

– Ах, Чарли.

– Простите меня, мисс Адриенна.

– Вы извиняетесь… за что? – недоуменно спросила она.

– Я не имел права целовать вас… так целовать.

– Что? – рассеянно переспросила Одри. Мысли ее где-то витали, а глаза пристально рассматривали лицо Чарли.

“Какой он бледный”, – подумала Одри, а вслух сказала:

– Ах, Чарли, какой же вы милый. И воспитанный. Клянусь, таких воспитанных джентльменов я в жизни своей не встречала. Вас мучает то, что вы поцеловали меня, хотя мы еще не помолвлены? И поэтому вы извиняетесь? Успокойтесь, прошу вас. И знаете… Если вам хочется, вы можете снова поцеловать меня. – Одри повела плечами, мечтательно вздохнула и продолжила: – Да, в любое время можете меня поцеловать – я вам разрешаю. Клянусь, я и не знала, что целоваться – это так приятно. Сегодня я впервые в жизни целовалась с мужчиной.

Чарли застонал.

Одри, разумеется, поняла этот стон по-своему и смутилась. Она опустила глаза и негромко сказала:

– Вам не нравится, что я совсем не умею целоваться, да? Конечно, у меня нет никакой практики, и я не могу пока что доставить вам такое же удовольствие, какое получаю от вас.

Чарли с трудом сдержал стон.

Не поднимая головы, Одри сложила на груди руки и шепнула:

– Если бы вам снова захотелось поцеловать меня, Чарли, я бы не возражала. Это хорошая возможность поскорее научиться тому, что я должна уметь.

– О боже, – вздохнул Чарли.

– Скажите, вам хочется поцеловать меня? – дрожащим голосом спросила Одри.

– Да… Конечно, – начал Чарли, с трудом выговаривая слова непослушным языком. Одри улыбнулась и продолжала улыбаться, пока не услышала конец фразы. – Только я не могу.

Улыбка тут же сошла с ее лица, плечи Одри уныло поникли.

– А теперь идите спать, Одри.

Она подняла голову. Чарли стоял смущенный, и выражение его лица живо напомнило Одри сеттера, который жил у старого Стивенсона и выглядел точно так же, как Чарли, когда ему запрещали охотиться за домашними курами.

Смущение – как у Чарли, так и у сеттера – прикрывало одно и то же состояние души: напряженность.

– Вы и правда думаете, что мне лучше уйти, Чарли? – Да.

– В таком случае я пойду. – Одри нерешительно помолчала, а затем спросила: – Я… Я что-то сделала не так, Чарли?

– Нет.

Она подождала, но никакого продолжения не последовало. Ну что ж, в таком случае ей и впрямь лучше пойти спать. А поцелуи… Надо думать, со временем Чарли расщедрится еще хоть на пару уроков.

Одри приподнялась на цыпочки, прикоснулась губами к щеке Чарли и пожелала ему спокойной ночи. На него было больно смотреть. Бледный, несчастный – Одри ни за что не оставила бы его одного в таком состоянии, но он же сам просит…

– Спокойной ночи, Чарли, – повторила она и направилась к дому.

Поднявшись в свою спальню, Одри тут же подошла к окну, выглянула в него и увидела Чарли. Тот долго стоял на том месте, где они расстались, а затем повернулся и медленно побрел назад, под яблони. Одри подумала, что он решил вернуться за своим корнетом, который так и остался лежать на траве под изгородью.

Наконец фигура Чарли растворилась в сумерках. Одри вздохнула, отошла от окна и привалилась спиной к стене. Провела пальцами по пылающим, слегка припухшим губам.

– Святые небеса.

Одри переполняли новые, неведомые прежде чувства. Одним поцелуем Чарли сумел пробудить ее тело, и оно до сих пор пылало огнем разгоревшейся страсти. Сердце Одри гулко стучало, гнало по жилам кровь, превратившуюся в пламя.

До сегодняшнего случая Одри не только никогда не целовалась с мужчиной – она даже не думала об этом. И то сказать – с кем ей было здесь целоваться? Не с Фермином же Смоллом, прости господи!

Чарли. Ах, Чарли!

Одри понимала, что сейчас ей ни за что не уснуть. К тому же сегодняшнее событие было настолько важным, что его нельзя было не вписать в историю, и Одри вытащила из-под подушек свою записную книжечку. Давно уже она ничего не заносила в свой дневник – и вот пришла пора.

Одри вытащила серебряный карандаш, прикрепленный к книжечке, перелистнула страницы, испещренные записями о ценах на пшеницу, о количестве проданных яиц, пометками о лошадиных и собачьих выставках. Но сегодня вечером она доверит этим страницам нечто новое и очень важное.

Одри улыбнулась и склонила голову над дневником.

Чарли в эту минуту тоже склонял свою голову, но, в отличие от Одри, совсем не от переживаемого счастья. По правде сказать, ему хотелось приставить к своему виску заряженный пистолет и спустить курок. Только в этом ему виделось спасение. Да, выстрелить – и положить конец всему: ответственности за судьбу своего оркестра, и разочарованиям, и страстям.

Поцелуй Одри Хьюлетт продолжал пылать у него на губах.

Чарли уселся под яблоней и спрятал лицо в ладонях.

Пальцы хранили медовый запах Одри. Нет, видно, ему никуда уже не скрыться от этой девушки.

– Нет! – твердо, даже злобно приказал себе Чарли.

Это слово прозвучало как клятва – он обещал самому себе, что не поцелует больше Одри. Никогда.

Да и что делать такому человеку, как он, рядом с невинной, романтичной девственницей – мисс Одри Хьюлетт? И никакого опыта обращения с девственницами у него нет.

“И всякой лжи должен быть предел”, – жестко подумал Чарли.

Жизнь – штука непредсказуемая, и превратностям судьбы нет конца. Разве мог он когда-то подумать, что жизнь его сложится так, что будет с каждым днем все дальше и дальше уводить от прямого и широкого пути, на который так старались вывести его бедные мать и отец?

Впрочем, каким бы запутанным ни оказался в конце концов путь Чарли, но соблазнять девственниц ему еще не доводилось. Возможно, это станет новым шагом в пропасть, дополнительным грузом ляжет на его душу.

Да, если он соблазнит Одри, это будет похлеще того ограбления в Арлетте.

“А что хуже – соблазнить Одри или украсть у нее рубины?» – мелькнуло в голове Чарли.

Хм-м-м… Пожалуй, так сразу и не скажешь.

Нет, не должен он был целовать Одри, не должен был. Нельзя быть таким бессердечным – целовать девушку, которую хочешь соблазнить, и при этом прикидывать – где же лежат ее драгоценности, которые ты намерен украсть.

Долго еще сидел Чарли под яблоней, пока не успокоился немного. Только тогда он вернулся в дом.

Он поднялся в свою спальню, разделся и лег в постель, но долго еще не мог уснуть – ему мешала мысль о том, что где-то совсем рядом в своей постели лежит пахнущая медом и свежестью мисс Одри Хьюлетт – ожидающая любви и горячая как пламя.

Наступило утро, пришло время завтрака. Чарли сидел за столом, потупив взор, а Одри хлопотала вокруг, и с лица ее не сходила счастливая улыбка. Чарли старался не замечать этой улыбки, но не мог не видеть ее, и от этого чувствовал себя еще паршивее.

Вором, вот кем он себя чувствовал.

Найти бы ему эти рубины, да прочь отсюда – и поскорей, пока он не натворил чего похуже! Стащить камешки – и ко всем чертям!

Ах, да, еще этот банк с его вкладчиками, которые положат в него свои денежки перед тем, как уйти со скотом на новые пастбища…

Чарли поднял голову, увидел заговорщицкие лица Айви и Лестера, и эта картина еще больше испортила ему настроение. Он снова опустил голову и тяжело вздохнул.

После завтрака Одри снова принялась за раненую руку Чарли, и он снова оказался в том же кресле, с тем же видом на тот же двор. И так же, как вчера, под самым его носом оказалась полуобнаженная грудь Одри.

Чтобы отвлечься, Чарли начал прикидывать в уме аранжировку “Фейерверка” для духового оркестра, но это не помогло.

Он с трудом дождался конца перевязки и тут же сбежал на конюшню. Схватил метлу и взялся за уборку – яростно, быстро, желая работой заглушить свою страсть, заставить себя забыть о прелестях Одри Хьюлетт.

– Батюшки, Чарли! Конюшню просто не узнать! Одри стояла в дверном проеме, и солнце светило ей в спину, золотом горело в ее волосах. Улыбка играла на пухлых губах Одри, и Чарли как завороженный смотрел на них, не в силах отвести взгляд.

Какой каприз судьбы занес его на эту ферму? Он наверняка проехал бы мимо – если бы не пуля, выпущенная, кстати, тетушкой мисс Адриенны Хьюлетт.

– Спасибо, – сказал он.

– Нет, это вам спасибо, – поправила Одри. Он смущенно опустил голову.

– А теперь довольно, Чарли. Вам надо немного отдохнуть, пока мы с тетушкой Айви не сообразим что-нибудь на обед. Боюсь, что вам с Лестером придется обойтись сегодня сандвичами – мы с тетушкой все утро занимались генеральной уборкой, так что…

Чарли быстро вскинул голову и сказал:

– Нет, не стоит волноваться, мисс Адриенна. Тем более, что я… я собираюсь поехать в город. Мне надо повидаться со своими оркестрантами.

Одри была страшно разочарована, но не стала возражать.

Чарли стоял и проклинал себя за то, что снова солгал. Сумеет ли он теперь когда-нибудь отучиться лгать?

– Да, конечно, Чарли, – сказала Одри. – Я заверну вам сандвичей для музыкантов.

– Нет!

Чарли сглотнул и попытался начать еще раз – уже спокойнее:

– Я хотел сказать – не стоит беспокоиться, мисс Адриенна. Готовить сандвичи, упаковывать их…

– Не говорите глупости, Чарли, – улыбнулась Одри. – Я все равно упакую сандвичи для ваших друзей. Кстати, насколько мне известно, Лестер тоже собирается в город. У него есть поручения от тетушки Айви.

– А я с удовольствием куплю все, о чем попросите вы, мисс Адриенна. Буду рад выполнить в Розуэлле ваши поручения.

От улыбки Одри в конюшне стало светлее.

– Спасибо, Чарли. Вот что значит – настоящий джентльмен! Я сейчас напишу список.

Одри выскочила за дверь и побежала к дому. Чарли… А что Чарли? Он только тяжело вздохнул, глядя ей вслед.

Спустя полчаса они с Лестером выехали за ворота фермы, снабженные листками со списком вещей, которые необходимо купить в Розуэлле. Кроме того, к седлу Чарли была приторочена корзинка с сандвичами для “голодных музыкантов”.

Как ни отказывался от этой корзинки Чарли, взять ее ему все же пришлось. Да и то сказать, разве ему удалось бы когда-нибудь убедить Одри не нагружать его едой? Напрасный труд. Одри была уверена, что молодым джентльменам нужно есть много и часто, и никто не мог бы поколебать этой уверенности.

Чарли тоже нужно хорошо питаться, и об этом Одри подумала тогда, когда перевязывала ему раненую руку, исподтишка любуясь при этом его обнаженными мускулистыми плечами и мощной грудью. Она не в первый раз видела Чарли обнаженным сверху до пояса, но сегодня эта картина рождала в ней какое-то новое чувство – томительное и страстное одновременно.

Чарли Уайлд был красив, в этом Одри не сомневалась. Но только теперь она по-настоящему поняла, насколько он красив. Чарли вполне мог дать фору этим знаменитым парням из Древней Греции, чьи мраморные фигуры Одри видела в отцовских книгах. И, разумеется, Чарли ни в чем не уступал тем благородным рыцарям, о которых столько рассказывала ей тетушка Айви. Одри легко было представить Чарли в блестящих доспехах, с копьем и щитом едущим на верном коне сражаться с ужасным драконом.

При мысли о драконе Одри вздрогнула и почему-то подумала о том, что, когда Чарли вернется, нужно будет попробовать уговорить его еще на один урок поцелуев.

Одри улыбнулась, махнула в последний раз полотенцем, зажатым в руке, вслед уезжающим рыцарям и вернулась к тетушке Айви на кухню.

– Подадим это варенье сегодня к чаю, – сказала Айви, доставая с полки слегка запылившуюся банку. – Это абрикосовое. Я думаю, оно понравится нашим мужчинам.

– Прекрасная мысль, тетушка! – крикнула Одри и добавила: – Только, мне кажется, вам не следует так сильно давить на Лестера. Я посмотрела на него сегодня за завтраком – он же сидел совсем зеленый! По-моему, он вас побаивается.

Айви расплылась в улыбке, как полная луна.

– Я знаю, что он меня боится, Одри, но поверь, это скоро пройдет. Я научу его, как вести себя с дамами, вот увидишь. – Она мечтательно вздохнула и повторила: – Вот увидишь.

Одри присмотрелась к тетушке, и внезапная догадка озарила ее.

– Как, тетушка?! – закричала Одри, прижимая руки к груди. – Неужели вы решили, что Лестер и есть тот самый, единственный?

Слово “единственный” Одри произнесла так, словно речь шла по меньшей мере о святом чудотворце.

Тетушка торжественно кивнула и прокричала, улыбаясь во весь рот:

– Да, Одри. Именно так я и думаю!

– Ах, тетушка…

Глаза Одри наполнились слезами. Подумать только – тетушка Айви после стольких лет бесплодных поисков, после стольких лет прозябания в этой пустыне на краю земли наконец-то нашла своего единственного!

Слезы потекли по щекам, и Одри принялась вытирать их кухонным полотенцем.

Айви прекратила улыбаться и внимательно посмотрела на Одри.

– Ну а ты что скажешь, Одри? – спросила она. – Что ты думаешь о мистере Чарли Уайлде?

Одри глубоко вздохнула и прижала к груди влажное полотенце.

Мистер Чарли Уайлд. Какое славное имя! А как замечательно звучит: Адриенна Евангелика Уайлд! Просто превосходно!

– Ах, тетушка, – театрально вздохнула Одри.

К сожалению, Айви не сумела по достоинству оценить актерский талант Одри, и все ее усилия пошли прахом. Тетушка просто приставила к уху раскрытую ладонь и гаркнула:

– Что? Что ты сказала?

Одри снова вздохнула и дала себе клятву сегодня же украсить лентами и цветами слуховой рожок тетушки Айви. Затем набрала в грудь побольше воздуха и заорала в ответ:

– Мне кажется, что мистер Чарли Уайлд – самый лучший мужчина на нашей планете, тетушка Айви!

– Отлично. В таком случае пойди в сад, Одри, и нарви цветов. Мы украсим ими стол к сегодняшнему ужину – получится очень романтично. Еще немного, и наши мужчины останутся с нами навсегда, можешь мне поверить.

– Отличная мысль, тетушка! – крикнула Одри и направилась за цветами.

Чтобы поддержать легенду о том, что они якобы отправились в город по делам оркестра, Чарли и Лестер не поленились приторочить к седлам свои инструменты. Чарли при этом не забыл, разумеется, в очередной раз укорить себя за ложь.

Сейчас, сидя в седле, он вытащил из кармана исписанный лист с поручениями от мисс Хьюлетт. Список был внушительным.

– На покупку всего этого никакого времени не хватит, – процедил сквозь зубы самый элегантный джентльмен планеты.

Лестер вопросительно посмотрел на него, и Чарли вздохнул. Он уже въезжал в Розуэлл. Чарли почесал в затылке и сказал:

– Оставайся здесь и постереги лошадей, Лестер, а я по-быстрому слетаю в лавку, куплю хоть что-нибудь из этого списка, который нам навьючили эти милые леди Хьюлетт.

При упоминании имени Хьюлеттов Лестер тут же побледнел.

“Бедняга Лестер! – подумал Чарли. – Ему, пожалуй, еще трудней, чем мне!”

Он подъехал вплотную, дружески хлопнул Лестера по спине и сказал, соскакивая с седла:

– Не переживай, старина! Просто мисс Айви очень общительная леди, вот и все.

Лестер нервно передернул плечами и побледнел еще больше. Чарли оставил его приходить в себя, а сам направился к самому крупному магазину Розуэлла, над которым красовалась гордая надпись: “Вещи и Продукты”.

Войдя в магазин, Чарли услышал негромкий стук и какой-то писк, но никого не увидел. Он оглянулся, внимательно осмотрелся по сторонам… Нет, никого. Ни одной живой души. Похоже, он оказался один в магазине, и это совершенно не понравилось Чарли. Черт знает, чем это может обернуться.

– Есть здесь кто-нибудь?! – громко крикнул Чарли. Тишина.

Чарли крикнул еще раз, но результат оказался прежним.

Он нахмурился.

– Эй! – сделал он еще одну попытку, помня о том, что бог троицу любит. – Есть здесь кто-нибудь? Я хотел кое-что купить!

Тут его уши уловили какой-то странный шорох. Чарли недаром был музыкантом – он сумел не только услышать едва заметный шум, но и уловить, откуда он донесся. А донесся он из-за прилавка.

Чарли прищурил глаза, всмотрелся в пустоту за прилавком, но, как ни старался, не увидел никого. Тогда он подошел ближе и только теперь заметил роскошную вещь, сиявшую никелем на углу прилавка. Это был новехонький кассовый аппарат – такие только-только начинали появляться в крупных американских городах, а тут – подумать только! – и в глуши нашелся человек, который не поленился выписать для себя эту отнюдь не дешевую игрушку.

– А дела в этой лавочке, надо думать, идут неплохо, – негромко сделал вывод Чарли. Он набрал в грудь воздуха и что есть сил заорал: – Да отзовитесь же хоть кто-нибудь!

Под прилавком опять чуть слышно зашуршало, словно там возилась мышь. Чарли прислушался и разобрал негромкое сопение. Ну, нет, мышь здесь ни при чем! Так сопеть может только человек!

Но если это человек, то какого черта он залез под прилавок?

У Чарли мелькнула тревожная мысль – а что, если там, под прилавком, лежит связанный хозяин магазина? Пойди тогда докажи, что это не он, не Чарли, напал на него с целью ограбления. Черт побери. А что, если там затаился сам грабитель?

Чарли нахмурился и осторожно приблизился к углу прилавка. Рука его потянулась к висящей на поясе кобуре.

– Не стреляйте! Не стреляйте! Я все положу на место! Я не хотел!

Чарли посмотрел на кричавшего и увидел маленькую фигурку, свернувшуюся калачиком под прилавком. Руками человек прикрывал голову, словно он надеялся защитить ее от пули. По высокому тембру голоса и маленькому росту Чарли догадался, что перед ним мальчишка, подросток. Несостоявшийся грабитель медленно опустил руки, и Чарли убедился в своей правоте. Парню было лет четырнадцать, не больше.

– Я не буду стрелять, приятель, – сказал Чарли и презрительно сплюнул. – Какого черта ты здесь делаешь, хотел бы я знать!

Паренек испуганно икнул и молча опустил голову, так что его лицо вновь скрылось под полями нелепой шляпы, косо сидевшей на его вихрах. Чарли посмотрел на руки паренька – грязные, покрытые царапинами, – и в душе его шевельнулась жалость.

– Эй, приятель, да ты никак собирался грабануть эту лавочку?

Паренек поднял голову и снова смущенно опустил ее.

“Хорошая смена у нас подрастает, – подумал Чарли. – Я-то свой первый магазин ограбил, когда мне было далеко за двадцать, а эти-то чуть не с пеленок начинают”.

Паренек стащил с головы шляпу и сказал ломким голосом, комкая ее в пальцах:

– Я… Я не хотел. Честное слово.

– В самом деле не хотел, сынок? Подросток энергично кивнул.

“Пожалуй, и в самом деле не хотел, – подумал Чарли. – Вон он как испугался”.

Однако пареньку нужно было дать хороший урок, и Чарли прекрасно понимал это. Пусть у него навсегда пропадет желание нарушать закон. Должны же на земле остаться и честные люди!

И Чарли уставился на паренька, выбирая слова, с которых ему начать. Паренек тоже смотрел на него – молча, не отрываясь. – своими круглыми, как монетки, глазами.

– Ты живешь здесь, в Розуэлле, сынок? Мальчишка кивнул.

– А как тебя зовут?

– Хомер Хомер Поль.

– Ты знаешь, что ждет тех людей, которые промышляют воровством, Хомер?

Хомер кивнул.

– Неужели тебе хочется всю жизнь оглядываться через плечо: нет ли поблизости полицейского?

Голова паренька отрицательно качнулась и поникла.

– Надеюсь, тебе известно, Хомер, как простые люди относятся к ворам? Они не считают зазорным пристрелить вора, и закон при этом на их стороне.

Еще один кивок.

– А твоя мама знает о том, чем ты занимаешься, сынок?

Хомер отрицательно покачал головой и окончательно сник.

– Так что же мы будем с тобою делать, Хомер? – продолжал Чарли. – Может быть, просто вернем деньги в кассу – и пусть никто никогда не узнает о сегодняшнем?

Чарли протянул руку. Хомер посмотрел на нее с недоумением, словно боясь поверить в то, что ему предлагают помощь. Затем он протянул навстречу свою ладонь, встал с помощью Чарли с пола и оказался лицом к лицу со своим спасителем.

Чарли сказал, не выпуская руки Хомера из своей ладони.

– Меня зовут Чарли Уайдц, и если ты хочешь, чтобы я навсегда забыл о нашей сегодняшней встрече, ты твердо можешь на это рассчитывать, Хомер. Договорились?

Парнишка шумно вздохнул и осторожно пожал протянутую руку.

– Спасибо, мистер Уайлд, – смущенно пробормотал он.

– Можешь звать меня просто Чарли, Хомер. Я слышал, что здесь, на Западе, принято называть друг друга просто по имени. – И Чарли улыбнулся, вспомнив про Одри с ее рассказами о здешних нравах.

– Спасибо, Чарли, – повторил Хомер, продолжая сжимать в левой руке свою добычу – несколько мятых банкнот и кучку серебра. – Только это верно, что вы ничего не расскажете шерифу Смоллу?

Чарли презрительно фыркнул, услышав знакомое имя.

– Даю тебе самое честное слово, Хомер, что ничего не скажу шерифу и даже пальцем не пошевелю, чтобы помочь ему.

Хомер внимательно всмотрелся в лицо Чарли снизу вверх. Он был на голову ниже и, наверное, раза в три легче. Очевидно, Хомер убедился в том, что Чарли говорит правду, потому что шумно вздохнул и сказал:

– Еще раз спасибо, Чарли. Вовек вам этого не забуду.

Затем паренек сунул в раскрытую пасть кассового аппарата все украденные деньги и бегом рванул прочь из магазина. Чарли проводил его долгим взглядом и захлопнул кассу.

“Не проскочил бы Хомер мимо своего дома, если будет так бежать”, – подумал Чарли и добавил вполголоса:

– Дурачок.

Чарли не успел повернуться от прилавка, как послышался страшный грохот, – словно рядом разорвался артиллерийский снаряд. Чарли немедленно пригнулся – сработал инстинкт, оставшийся с военных лет.

Вслед за грохотом раздался пронзительный резкий окрик:

– Руки вверх, черт тебя побери! Руки вверх, я сказал!

– Проклятие, – пробормотал Чарли, поднимая руки над головой и медленно оборачиваясь.

Голос Фермина Смолла он узнал сразу же, но самого шерифа пока не видел. Двигался Чарли очень осторожно, потому что уже знал о том, как шериф Смолл любит забавляться своим “кольтом”, целясь им в невинных законопослушных граждан.

Чарли отчаянно скосил глаза и наконец увидел Смолла в дальнем углу магазина.

– В чем дело, шериф? – громко спросил он. Предчувствия его не обманули. “Кольт” Фермина Смолла был обнажен и смотрел своим тупым рылом прямо в живот Чарли. Снова. Сколько же это может еще продолжаться?

Присмотревшись внимательней, Чарли не смог удержаться от улыбки, несмотря на всю бедственность собственного положения. В пылу охоты за Чарли Фермин Смолл умудрился опрокинуть себе на ноги бочонок с селедкой и задеть полку, с которой свалилась банка с тушеными бобами. Бобы густо заляпали шляпу шерифа, стекали с ее полей и с противным звуком шлепались на пол, украшая собою, как гарниром, несчастную, раздавленную сапогами Смолла сельдь.

“Так тебе, идиоту, и нужно”, – злобно подумал про шерифа Чарли.

– Стой, сукин сын! – прорычал в это время Фермин Смблл.

Чарли покорно застыл на месте, размышляя о том, почему это мать-природа одаряет таким противным тембром голоса только избранных людей – полицейских и армейских сержантов?

– Я стою смирно, шериф, – подал он свой голос, тихий и слабый по сравнению с оглушительным ревом Смолла. – А вы перестаньте целиться в меня и спрячьте вашу пушку. Я ничего такого не сделал, за что вы можете продырявить мне шкуру.

– Я с удовольствием продырявил бы тебе шкуру! – рявкнул Смолл, дрыгая ногой в бесплодной надежде стряхнуть хотя бы часть бобов, начинающих засыхать на брюках отвратительной на вид коркой. – За то, что ты пытался ограбить этот магазин.

– Я? Ограбить? Да ничего подобного! – искренне возмутился Чарли. До чего же приятно бывает иногда говорить правду!

Ствол “кольта” резко дернулся вверх, но тут же вернулся в исходную позицию. Очевидно, слова Чарли ничуть не убедили шерифа.

– Тогда что ты там делаешь, возле кассы? – спросил он. – И где, черт побери, Фиппс?

– Какой еще Фиппс?

– Хозяин магазина, который ты решил грабануть.

Шериф брезгливо отшвырнул ногой раздавленную селедку, поскользнулся, переступил на месте и тут же второй ногой раздавил еще одну рыбину.

– Не знаю я никакого Фиппса, – сказала Чарли, с огромным интересом наблюдая за происходящим. – Я зашел в магазин, чтобы купить кое-что по просьбе леди Хьюлетт. Зашел, а в магазине никого нет.

– Любопытная история, – с издевкой протянул Смолл.

В эту секунду хлопнула входная дверь, и в магазин вкатился кругленький человечек лет сорока. Он проскочил вперед, увидел “кольт” Фермина Смолла и немедленно вскинул вверх свои пухлые ручки. Однако нервы шерифа не выдержали чуть раньше. Палец его, прилипший к спусковому крючку, дернулся, и в магазине гулко прозвучал выстрел. И незнакомец, и Чарли Уайлд одновременно рухнули на пол лицом вниз.

По счастью, пуля никого не задела – никого из живых, имеется в виду. Она продырявила жестянку с оливковым маслом, и оно потекло вниз, явно желая дополнить собой селедочно-бобовую смесь на полу.

Незнакомец громко крикнул, не поднимая головы:

– Что с вами, Фермин? Какого черта вы открыли пальбу в моем магазине? Что, для этого другого места в городе не нашлось? – После этого он отважно вскочил на ноги. – И что вы сделали с моей селедкой? И бобами? И маслом?

– Спокойно, Клетус, спокойно! – ответил шериф. Чарли покачал головой и тоже поднялся с пола. Теперь ему не был страшен этот идиот с шерифской звездой на рубашке. Однако ничего еще не кончилось. Фермин Смолл продолжал не только переминаться в селедочно-бобовой каше, но и целиться в живот Чарли.

– Этот парень хотел ограбить ваш магазин, Клетус, – сказал шериф.

– О боже! – поморщился Чарли. – Это же не так!

– Вы собирались меня ограбить? – с неожиданным интересом переспросил Чарли Клетус Фиппс. – Как интересно!

– Нет-нет, что вы, сэр! Я вовсе не собирался никого грабить, – возразил Чарли. – Я пришел сюда только затем, чтобы купить кое-что по просьбе мисс Адриенны и мисс Айви Хьюлетт. Я зашел, а в магазине никого. Вот я и стал ждать. А к прилавку подошел, чтобы полюбоваться вашим аппаратом.

– Замечательная штука, не правда ли? – горделиво улыбнулся Клетус и протянул Чарли протянутую ладонь со словами: – Позвольте представиться, Клетус Фиппс. Как зовут вас, мистер Уайлд, я уже знаю. Так вот. Этот аппарат я получил только в прошлом месяце. Выписал его аж из самого Огайо. Со специальной защитой от воров. Стоящая вещица, верно?

– Просто потрясающая, – согласился Чарли. – Очень рад познакомиться с вами, мистер Фиппс. Мы с моим оркестром приехали в ваш город несколько дней тому назад. Ехали из Эль-Пасо, а тут нас обстреляли бандиты, вот нам и пришлось задержаться. Один из тех негодяев прострелил мне руку, но, к счастью, не задел кость. Рана скоро заживет.

И он в доказательство своих слов показал мистеру Фиппсу свою забинтованную руку.

– А, да, да, – закивал Клетус. – Припоминаю. Что-то такое говорили в городе. Нужно сказать, что вам повезло. Вы попали прямо в яблочко, туда, куда и нужно было. Мисс Одри в наших краях славится своим умением лечить. Она исцеляет всех – и людей, и животных.

Чарли кивнул, ничуть не удивившись сообщению Клетуса.

– Теперь я знаю по себе, что она это умеет.

– Да, еще я слышал, что один из ваших музыкантов нашел себе работу на кузнице – ну, там, при выезде из города. Это верно?

– Верно, – снова кивнул Чарли. – Его зовут Харлан Льюис.

– Эй, руки вверх! Слышали? Руки вверх, вы, оба! – раздался истошный вопль Фермина Смолла, явно оскорбленного тем, что никто не собирается ни обращать на него внимания, ни, увы, принимать его всерьез.

Он шагнул вперед. Один его сапог намертво прилип к полу, и по магазину шериф зашлепал вперевалочку – одна нога в сапоге, вторая в одном носке, насквозь промокшем от селедочного рассола.

– Руки, руки! – грозно повторил он. – Я продолжаю утверждать, что вы собирались ограбить магазин, Уайлд.

– Побойтесь бога! – ответил Чарли возмущенным тоном.