Текст книги "Истон 2.0"

Глаза Нинель сначала расширились, потом сузились, пока красные пятна медленно выступали из-под слоя штукатурки на её лице.

– Ты хоть знаешь, кто я такая, чтобы угрожать мне?!

– Знаю, – насмешливо подтвердила Айрис. – Ты шлюха, для которой ничего не стоит переступить через подругу и раздвинуть ноги перед её парнем. Ты тупая курица, у которой вместо мозгов кисель. Твоим единственным интересом по жизни является унижать остальных. Ну вот, собственно, и всё, что ты из себя представляешь.

Чувствуя поддержку, я распрямила плечи и подошла к Айрис.

– Нинель, раз уж ты так любишь подбирать за мной, то советую лечь под моего мужа, – посоветовала я, на что Айрис почти хрюкнула, а её плечи затряслись от тихого смеха. – С его навыками в постели – вы идеальная пара. У одной мозгов нет, у другого – таланта заниматься сексом.

– Точно, – кивнула моя подруга. – Он своим шлангом остатки мозгов у неё вынесет, пока нормативы по скоростному траханью будет сдавать в костюме зайчика.

Мы с Айрис от души расхохотались, и она, не дав Нинель возможности ответить, взяла меня под руку и повела в сторону моего корпуса.

– Спасибо, – сквозь смех поблагодарила я.

– Да было бы за что, – фыркнула она. – Я давно мечтала это сделать, а тут звёзды сошлись, что я оказалась в твоих краях.

Я осмотрелась по сторонам и, убедившись, что поблизости нет знакомых, призналась подруге:

– Я переспала с Дрейком.

– Да чтоб меня! – воскликнула Айрис и чуть не рухнула на задницу, поскользнувшись. – Когда?

– Сегодня ночью.

– Вот гад!

Я покосилась на неё, не сумев скрыть довольной улыбки.

– Я была «за».

Айрис покачала головой.

– Подруга, не мне тебе рассказывать, что он недостоин твоего доверия.

– Знаю, – простонала я, подняв голову к небу. – Как всё может быть настолько хорошо, когда всё, в сущности, просто ужасно?

– Потому что его навыки в постели явно первоклассные. Но нас «шлангами» не возьмёшь. Точнее, возьмёшь, но далеко на этом не уедешь. Поскакать можно, конечно, однако так можно заработать сотрясение мозга.

Я снова рассмеялась. Айрис и её метафоры впору записывать в отдельный блокнот.

– Ты же знаешь, как я тебя люблю?

– А то, – она сверкнула дьявольской улыбкой. А потом серьёзным, почти родительским тоном, добавила: – Послушай, просто не теряй голову. У тебя и без него проблем хватает.

– Согласна. Я себе это всё утро повторяю. Когда он меня бросил, я думала, что хуже быть не может, но практика показывает, что в моей жизни чёрная полоса стала трендом. Я не вижу света в конце тоннеля.

А самое главное – я хранила тайну, которая, если вдруг о ней узнает хоть кто-то из моего окружения, могла бы поставить крест на всём и погрести меня заживо.

Телефон требовательно запиликал в кармане пуховика. Достав его, увидела сообщение от мамы:

Почему Родриго думает, что ты ночевала у нас? Он только что уехал ни с чем, оставив и меня в замешательстве.

А следом тут же пришло ещё два. Одно от папы:

Я же просил тебя, не перечить мужу! Неужели так сложно вести себя тихо и стать покладистой женой? Ты всегда была серой мышкой, так почему сейчас решила, что можешь устроить подростковый бунт и не ночевать в постели мужа?

А второе, разумеется, от Родриго:

Ну и где тебя носит, чёрт побери? И не говори, что дома.

Вздох отчаяния вырвался изо рта, внутренности сковало коркой льда.

– Айрис, прикроешь меня, если вдруг Родриго начнёт допрос на тему моей пропажи сегодня ночью?

– Конечно, – кивнула она, остановившись около входа в мой корпус. – Скажу ему, что мы закупились фаллоимитаторами и устроили им тест-драйв.

Прыснув от смеха, я быстро набрала сообщение мужу:

Занималась спортом, как ты и посоветовал.

Ну а что? Фактически, с меня семь потов ночью сошло, а мой инструктор всё никак не хотел заканчивать кардио.

Всё познаётся в сравнении – старая истина. Так вот я, пожалуй, лучше бы осталась жить с родителями, чем оказалась навечно запертой в золотой клетке семейства Вега. Я не чувствовала себя частью семьи, хотя в первое время мама Родриго, Глория, всячески пыталась ввести меня в их общество, рассказывая истории из детства своего младшего сына и, видимо, надеясь, что это поспособствует нашему сближению. Но я была и остаюсь закрытой для них. Мне неинтересно, как рос мой муж, чем увлекался и к чему стремился. Серхио понимал меня лучше остальных и зачастую становился на мою сторону, оберегая от назойливого внимания своего брата.

Вообще, довольно любопытно всё сложилось. Друзья Дрейка теперь стали и моими.

Терри вместе с Айрис служили моей опорой. На них всегда можно положиться.

Райан теперь уже с Линдой отвечали за моё хорошее настроение.

Серхио ещё до отношений с Шейлой просто был рядом и крепко обнимал, когда я нуждалась в мужском плече.

И пусть они не всегда физически могли находиться рядом, но их незримое присутствие дарило приятную и необходимую мне уверенность, что по первому звонку они сорвутся ко мне. А ведь когда-то я шарахалась от их компании и недоумевала над их образом жизни, одновременно с этим пророча Нинель место рядом с собой чуть ли не до гробовой доски. И где она сейчас? Такие вот превратности судьбы.

Наверное, в жизни действительно существует закон баланса. Где-то у тебя отбирают, но при этом чем-то замещают. Закрывается одна дверь, но обязательно откроется другая. Потеряв парня, лучшую подругу и роскошь самостоятельно принимать решения, я получила целую компанию друзей и сына.

Глава 8
Дрейк

– Да пошло оно всё к чёрту! – взревел я, стукнув по рулю, а затем потянулся за пачкой сигарет, валявшейся в подстаканнике.

– Бро, своими психами делу не поможешь, – вздохнул Терри с пассажирского сиденья. Я прикурил сигарету и, вдохнув горьковатый дым, прикрыл глаза.

Как же меня всё достало. Вроде руки мои теперь не закованы в наручники, а ощущение, что я под конвоем, не покидало.

– Донован, надо отдать ему должное, сдержал слово и, как и обещал в своё время, убрал из моего дела запись о краже. То есть я типа отсидел за взлом с проникновением по пьяной лавочке. Тогда какого чёрта эти напыщенные индюки нос воротят?!

– Потому что ты, тем не менее, отсидел в тюрьме, а теперь пришёл просить у них инвестиции. Естественно, они не видят целесообразным отдавать бабки в руки бывшего заключенного.

Я разочарованно покачал головой и прислонился затылком к подголовнику, выпустив струю дыма перед собой.

Чтобы как-то раскачать запуск моей игры, я обратился к сильным мира сего за их бабками, но как-то не подумал, что они настолько ссыкливые. Прежде чем инвестировать в меня, они, разумеется, пробили мою подноготную по всем возможным базам и обнаружили, что я только недавно освободился, что в их глазах приравнивалось к моей неблагонадежности. Когда я добровольно пошёл на сделку со следствием, то как-то упустил из виду, каким образом это мне потом аукнется.

– Без дополнительных инвестиций игра попадёт в какой-нибудь виртуальный отстойник, и никто о ней не узнает. Без продвижения сейчас ничего невозможно продать. Товаров и услуг – масса. У людей глаза разбегаются от изобилия.

– Сколько у тебя осталось на счёте? – поинтересовался Терри.

Я пожал плечами, поднеся сигарету к губам.

– Достаточно для жизни, но недостаточно для грамотного и длительного продвижения. Я вложился в того свидетеля, который слил инфу на мистера Кинга. Плюс, тратился по мелочи, покупая нужный софт.

– Я верну тебе бабки за того свидетеля, – послышался голос Райана из динамиков. Он, как и Серхио, был с нами на конференцсвязи, и только что подписал договор об аренде помещения для своей будущей фотостудии. Хоть у кого-то всё хорошо.

– Не надо, – заворчал я, чувствуя себя попрошайкой.

– Кудрявый, не бузи. Когда предлагают бабки, надо брать, – рассмеялся Серхио.

Я слабо улыбнулся и стряхнул пепел в окно.

– Бьют – беги, дают – бери, да, Эскобар?

– Типа того, – согласился он, а на заднем фоне послышался звук клаксона, а затем Серхио кому-то заорал: – Я тебя сейчас на ноль умножу, урод! В пупок себе погуди.

Мы втроём заржали, и Райан прохрюкал:

– Спорим, он кого-то подрезал, а ещё возмущается, что ему сигналят?

– Да он плетётся как улитка на барбитуратах, – взвыл Серхио. – Как будто один на дороге.

– Кстати, Истон, ты же знаешь, что в нашем мини-сообществе слухи распространяются со скоростью ракеты, и до меня дошла инфа, что ты не удержал-таки свой член в трусах, – пропел Райан явно с улыбкой в голосе. Раньше, ещё до Линды, он начал бы гнать на меня, а сейчас поглядите на него. Чуть ли не воркует, болван несчастный.

Мне даже не нужно смотреть на Терри, который буравил во мне дыру своим профессиональным взглядом, чтобы понять, что он снова захотел вправить мне мозг. По дороге к инвестору мы как раз обсуждали мою несдержанность, и он поставил меня в известность, что если я снова обижу Селесту, то мне прилетит от него.

Видите, какие у меня ответственные друзья?

Я их просил присматривать за Селестой, и они вжились в свою роль, что теперь я норовил получить по физиономии, если оплошаю.

Но вся беда в том, что я бы повторил наше ночное рандеву столько раз, сколько позволила бы Селеста. Никакие рамки приличия меня не сдерживают. В сущности, мне наплевать, что она замужем за младшим братом моего лучшего друга. Ему, по-моему, тоже.

– Мой член полтора года был под замком, – ухмыльнулся я, сделав затяжку. – Могу себе позволить немного повеселиться.

– Ты только в порыве веселья не забывай, с кем ты развлекаешься и какие последствия могут быть, – вставил Терри недовольным тоном.

Опять двадцать пять.

Всё я помню.

– Ой, чего вы прицепились к нему? – подал голос Серхио.

– Ой, нашёлся защитник, – передразнил его Райан. – Вега, ты плохой пример на Истона.

– Потому что трахаю твою сестру? – услужливо уточнил Серхио, на что я заржал в голос, а Райан зарычал:

– Потому что сделал это за моей спиной! Да и вообще! Моя маленькая сестрёнка стала жертвой твоего дьявольского обаяния!

– Главное – что она улыбается каждый день, – протянул Серхио, словно специально играя на нервах Райана. – И моё дьявольское обаяние ей и впрямь очень нравится.

Мы с Терри переглянулись.

– Это никогда не закончится, – заключил он.

– Точно. Райан по жизни будет ему припоминать, а Серхио забавляться на эту тему.

– Вега, – процедил Райан, – я тебя люблю, конечно, но…

– …я люблю вагины, – закончил за него ржущий Серхио.

– Так, – гаркнул я, заводя тачку, – успокоились оба. Для вас обоих счастье Шейлы является первостепенным, поэтому хватит пререкаться.

– Но он же своими ручищами лапает мою сестрёнку! – взвыл Райан на весь салон нашей с Терри тачки, что я поморщился и сделал громкость потише.

– И не только лапаю, – подначил Серхио.

– Фенхель мне в анус, – вздохнул Терри. – Угомонитесь уже. Серхио любит твою сестру, Райан. Тебе этого должно быть достаточно.

Я выехал на дорогу и направился в сторону бабушкиного дома. Мы с Терри условились сегодня навестить её и проверить, всё ли в порядке.

Пока парни продолжали выяснять, что Райан сделает с Серхио, если он вдруг капитально облажается с его сестрой, я погрузился в свои мысли, которые так или иначе крутились вокруг Селесты.

Уилл написал сегодня, что возил девушку к её родителям и услышал обрывок разговора, где она пыталась донести до своего отца, что хочет хоть какой-то автономности от дел своего мужа, а он, в свою очередь, дал ей понять, что хотеть не вредно.

Вот так. Такая вот отцовская забота и стремление помочь. Мне одному кажется, что этот кусок дерьма не достоин звания отца?

Всю жизнь меня преследовало ощущение, что если бы мои родители не бросили меня, то моя жизнь сложилась бы иначе. Что я умел бы, как минимум, поддерживать долгосрочные отношения с людьми. С девушками, в частности. Но чем больше я наблюдаю за родителями друзей и Селесты, тем больше прихожу к заключению, что даже их непосредственное присутствие в жизнях своих детей, не является гарантией чего-либо. В чём тогда их функция, стесняюсь спросить? Зачать ребёнка дело нехитрое, знаете ли. А дальше что? Каждый предоставлен сам себе или, наоборот, превращается в пешку в непонятных играх?

То есть я, видимо, должен поблагодарить родителей, что они оставили меня и не навесили на мои плечи своих тараканов, ожиданий, требований и проблем.

Что приводит меня к другой мысли. Моё неумение выстраивать отношения – это следствие отсутствия привязанности к родителям или всего-навсего мой выбор?

И чем больше я об этом думал, тем больше склонялся ко второму варианту.

Так проще жить. Не имея никаких привязанностей, ты и потерять-то ничего не можешь. Ты почти что неуязвим. А со стороны и вовсе может показаться, что ты разгадал великую тайну Вселенной и испытываешь кайф, живя одиноким волком.

Только всё меняется, когда ты встречаешь свою волчицу.

Только она уже не твоя.

Только тебе похрен на обстоятельства.

Только обстоятельствам тоже похрен на твоё мнение. Такой вод круговорот в природе.

Мне нравилась Селеста. Сильно. И почему-то меня сковал страх, что я никогда больше не почувствую нечто похожее по отношению к другой девушке. Шестое чувство, если хотите. И когда я задумывался, а в последнее время только этим и занимался, то мне становилось дурно от того, что я на самом деле сделал.

Так и живём.

Я не привык копаться в себе и устраивать головомойку, поэтому мастерски отгонял неудобные мысли, но с каждым днём отмахнуться от очевидного становилось труднее.

Под жаркие споры парней я доехал до бабушки и пришлось даже прервать их, так как останавливаться они на собирались, а я не хотел просто так торчать в тачке.

– Вот ведь как два брата близнеца, – смеясь прокомментировал Терри, вылезая из машины. – Как сцепятся языками, так не остановишь.

– Самое смешное, что они хотят одного и того же – благополучия Шейлы, но мне порой кажется, что им просто нравится устраивать словесные баталии.

Терри кивнул, обойдя машину и направившись к дому.

– Да, это взаимовыгодное сотрудничество. Серхио наконец выдохнул, что может, не скрываясь, любить свою девушку, а Райан счастлив за них обоих, но авторитет старшего брата не даёт ему расслабить булки в полной мере.

Точнее не скажешь.

Не постучав, мы ввались в дом и, быстро избавившись от верхней одежды, направились на шипящий звук радио. Бабушка, как всегда, что-то готовила на кухне.

– Привет, ба, – громогласно поздоровался я, отчего она выронила лопатку и подпрыгнула, а потом резко развернулась и прищурилась.

– Я когда-нибудь обосрусь от страха, ей-богу! Что у вас за манера подкрадываться?!

– Эта манера позволила нам прилично заработать, – хохотнул я, поймав предостерегающий взгляд бабушки и услышав смешок Терри.

– Добрый день, мэ-э-эм, – протянул он в своей манере, доводя женщину до трясучки.

– Не «мэмкой» мне тут! За что мне достались два оболтуса?! – она всплеснула руками и отвернулась к плите. Мы с другом обменялись насмешливыми взглядами и уселись за стол.

– Как ты тут? Что-нибудь нужно? – поинтересовался я, стащив с тарелки яблоко.

– Да, чтобы вы оба не пугали меня своим появлением, не попадали больше в поле зрения полиции и за решётку, а ещё желательно, чтобы женились уже и оставили меня в покое! Пусть ваши жены терпят вас.

Я поперхнулся, и кусок яблока застрял в горле. Терри уставился на мою бабушку, видимо, тоже опешив от последнего пункта.

Жениться?!

– Ба, – прохрипел я сквозь кашель. Кислота от яблока неприятно жгла глотку, отчего во рту скопилось слишком много слюны, а в глазах – слёз. – Достаточно попросить нас не приезжать. Зачем сразу жениться?

Терри усмехнулся, продолжая обдумывать услышанное.

– Да, я не против ваших визитов, – возразила она, не отвлекаясь от готовки. – Просто вам уже пора.

– Кто такое сказал?

– Я.

Гениально.

– Ну, – кашлянул Терри, – я, в общем-то, ничего против женитьбы не имею.

Ну ещё бы.

– Каблук, – кашлянул в кулак.

Терри театрально почесал нос средним пальцем.

– Тряпка.

– Вот когда у вас обоих появятся жёны, вы, надеюсь, повзрослеете, – встряла бабушка со своей жизненной философией.

– Это навряд ли, – проглотив наконец-то кусок яблока, заметил я.

– Ну и сколько вы так будете хвостом друг за другом ходить? – не сдавалась она. – Иметь друзей нужно, но не на этих отношениях жизнь держится и продолжается.

Казалось, что в голове, подобно копилке, где всего одна монета, оглушительно зазвенело.

Я и раньше вообще не относил себя к числу примерных парней и уж тем более надёжных мужей, но сейчас, ввиду всех обстоятельств, своего прошлого и непонимания будущего, услышать подобное – не очень-то обнадеживающе. Однако заставило меня задуматься.

Я любил своих друзей и готов был ради них на многое. Но бабушка права – мне не с ними жить. Тем более у каждого из них уже имелась постоянная девушка, в которой они души не чаяли. Они буквально все стали пластилиновыми, хотя при мне, конечно же, хорохорились и били себя пяткой в грудь, демонстрируя свою мужественность. Но я-то видел их изменения. Этого только слепой мог не заметить. Они смягчились, чаще улыбались без причины, не посещали сомнительные вечеринки и не стремились ввязаться в авантюру, не обдумав её сто раз. А если и ввязывались, то это стопроцентно было связано с безопасностью их девушек.

А я один.

Без стабильной работы и заработка. Без чёткого понимания, куда приведёт моя идея с разработкой игры. Без какой-либо страховки. Со сроком за плечами.

И кому такое «счастье» нужно?

Охренительная реальность. Зато у меня есть диплом Гарварда, куда я поступил незаконно.

Ненавижу чувствовать себя беспомощным, но сейчас именно это и ощущал. Мне стало душно, поэтому я встал и открыл окно, жадно глотнув поток свежего воздуха, ворвавшегося в кухню.

– Дрейк, у тебя же была прекрасная девушка, – не унималась бабушка. – Поверь моему жизненному опыту, я с твоим дедом не один день прожила, поэтому вижу многое. Так вот она, невзирая на скромность и внешнюю мягкость, способна поставить тебя на колени, но при этом также сделает тебя счастливым засранцем.

– Она замужем, – сообщил я.

Бабушка повернула голову, продолжая помешивать нечто в глубокой сковороде.

– Как? Уже? Так быстро?

– Да, нынче особо не церемонятся.

– Но когда тебя останавливал бетонный трёхметровый забор под напряжением? – Терри улыбнулся и тоже потянулся за яблоком.

Бабушка согласно кивнула, но я не дал ей ответить, выставив руку вперёд.

– А ещё у неё ребёнок.

Её рот тут же захлопнулся, а губы сложились в тонкую линию.

– Жаль. Мне верилось, что ты наконец-то встретил свою девочку, – проворчала она, снова обратив своё внимание на готовку.

Этот разговор зашёл вообще не в ту степь. Я приехал проверить, не отвалилась ли дверца кухонного шкафчика, а оказался вовлеченным в разговор насчёт семьи и детей.

– Кстати, – воскликнула бабушка, что я вздрогнул, – не поверишь, что произошло. Я решила не говорить тебе, когда ты в первый раз приехал после тюрьмы. Но сейчас, думаю, можно.

Прислонился поясницей к подоконнику, скрестил ноги в лодыжках, и вздохнул.

– Рассказывай.

– Твои родители впервые за двадцать лет вышли на связь.

Я так и смотрел на профиль бабушки, силясь не сломать чего-нибудь поблизости. Какие ещё новости на меня обрушат?!

– Что им нужно?

– Хотели узнать о твоих успехах, – сообщила она обыденным тоном, словно делилась рецептом своего блюда, а не новостью десятилетия. Родители реально ни разу не связывались с нами после своего побега.

– Что ты им сказала?

Она дёрнула плечом.

– Правду.

Теперь Терри закашлялся, а я продолжал следить за эмоциями на лице бабушки. И ничего. Просто кремень. А ведь это её дочь, на минуточку, бросила ей на шею двухгодовалого ребёнка и умотала в неизвестном направлении, не оставив даже записки. Или денег.

– Они объявились, когда ты был в тюрьме, – продолжила она, накрыв сковороду крышкой, выключив газ и отодвинув её в сторону. Хлопнув себя по бедру, она повернулась ко мне и устремила на меня свои голубые глаза. – Я рассудила так: раз им не было до тебя дела больше двадцати лет, то с какой бы целью они ни интересовались, не получат от меня хвалебных речей в твой адрес. Не потому, что ты вырос недостойным человеком. Отнюдь. А потому, что они не вложили в тебя ровном счётом ничего, чтобы сваливаться мне на голову с расспросами.

Не знаю, что меня больше удивило: её позиция или действия родителей. Но я оттолкнулся от подоконника и заключил бабушку в крепкие объятия.

– Спасибо.

– За что? – хриплым голосом уточнила она, а я положил подбородок на её макушку. Она обладала суровым нравом, не любила телячьи нежности и практически никогда не обнимала нас с Терри. Только в данный момент мне было всё равно.

– За то, что стоишь на страже моих интересов.

– Мне показалось, что они решили проверить почву, не добился ли ты каких-нибудь высот, не зарабатываешь ли миллионы, чтобы поделиться с ними. Ведь они и уехали в поисках сокровищ, наплевав на своего ребёнка. Мечтали несчастные. Поэтому я им выдала, что ты сидишь в тюрьме, нарисовав в их воображении антисоциальный образ.

Терри тихо рассмеялся.

– Мило.

– Справедливо, – поправила его бабушка, попытавшись вывернуться из моих объятий, но я только крепче прижал её.

Она права. Как я уже говорил, наблюдая за чужими родителями, мне сейчас для полного счастья не хватало только встретить своих, желающих оттяпать от меня по кусочку. Нет уж, спасибо, не надо. Раз я им был не нужен столько лет, то с какой стати мне открывать им дверь своей жизни сейчас? И плевать, что кто-то подумает, что нужно уметь прощать, терпеть и вообще «родителей не выбирают». Ок. Я не злюсь на них и не держу обиды. В то же время не дам им пошатнуть мой и без того вечно покачивающийся мир. Хотят общаться? Что ж, я тоже хотел, когда мне было три года. В пять тоже тосковал. В десять ждал их. А потом смирился и закрылся ото всех. Когда тебя предают самые близкие люди, которые, по идее, должны стать твоим щитом, то как-то сложно потом доверять людям.

Привязанность – это не просто держаться за мамину юбку и прятаться за папиной спиной. Это намного глубже. Это про доверие к миру. Про умение выстраивать отношения. Про желание это делать. И благодаря родителям у меня огромный пробел в этой области.

– Спасибо, что не отказалась от меня ни тогда, ни сейчас, – прошептал я.

Бабушкино миниатюрное тело медленно обмякло в моих руках. Сильная женщина сдалась.

– Как же я могла оставить тебя? В тебе течёт моя кровь. И хоть я вам с Терри никогда не говорила нежных слов, но всегда верила в вас.

– Мы это чувствовали, – заверил её, покосившись на друга. Он тут же кивнул и добавил:

– И отплатим вам миллионами, когда заработаем их.

Бабушка тихо рассмеялась.

– Не нужны мне ваши миллионы. Станьте счастливыми, большего я не прошу. А ты, Дрейк, – она отстранилась от меня и, запрокинув голову, поймала мой взгляд, – верь в себя и свои силы. То, что ты отсидел, ещё не делает тебя плохим человеком. Борись. Ты же умеешь это делать. Иди напролом и всё получится.

Видимо, только это мне и остаётся. Идти напролом.

По всем фронтам.