Текст книги "Тайна Авиценны. Похождения бразильцев в Афганистане"

Глава четырнадцатая

Андре проснулся от выстрелов. Через несколько секунд сильный взрыв сотряс землю. Выглянув, он увидел, что люди Наджибуллы стреляют, бегая между палатками. Андре попытался найти револьвер, данный ему полковником. Когда наконец удалось обнаружить его в рюкзаке в пакете с грязным бельем, перестрелка уже закончилась.

Он выбрался наружу.

Наджибулла с грозным видом отдавал распоряжения своим бойцам. Торрес поддерживал Америку, который, задыхаясь, пытался сесть на стул. Скотт топтался возле палатки Бии, ожидая, когда она выйдет. Кажется, все были целы.

– Кто-нибудь может мне объяснить, что здесь произошло, черт побери! – крикнула появившаяся Бия, на ходу надевая куртку.

Наджибулла кратко доложил, что на лагерь было совершено нападение, его люди открыли ответный огонь и проявили при этом большую храбрость. Пока полковник превозносил героизм своих бойцов, один из моджахедов подошел к нему и что-то шепнул на ухо. Наджибулла изменился в лице, невинное выражение, с каким обычно говорят безобидную ложь, уступило место ярости.

– Проклятые! – закричал он. – Тысячу раз проклятые!

Он все еще изрыгал ругательства, когда двое бойцов принесли тело убитого юноши. Они положили его перед большой палаткой, служившей столовой и кухней.

– О Фирдуси, о мой сладчайший Фирдуси, как это могло с тобой случиться! – выкрикивал Наджибулла, рыдая. – Что я скажу твоей матери?! Что с ней будет? О, проклятые!

– Кто этот юноша? – спросила Бия.

– Они за это расплатятся, клянусь! – угрожающе прорычал шиит.

Им удалось немного успокоить полковника, и он объяснил, что этот мальчик – его племянник, сын его сестры, которого ему поручили, чтобы он научился воевать под его руководством. Юноша был убит автоматной очередью в спину, возвращаясь после патрулирования.

– Кто на нас напал, и почему атака так быстро закончилась? – допытывалась Бия.

– Послушайте, а где Анна? – с тревогой спросил Андре, оглядывая лагерь.

Остальные тоже стали оглядываться, а затем начались судорожные поиски, в которых приняли участие все, включая людей Наджибуллы. Однако обнаружить удалось только следы предполагаемых похитителей.

– Ты в этом уверен? – спросил Наджибулла одного из своих моджахедов.

– Да, полковник! Следы трех мужчин. Ее похитили.

– А вы ничего не заметили? У нас похищают человека, а вы ничего не знаете?

– Наверное, они специально завязали перестрелку, чтобы нас отвлечь…

– И им это без труда удалось. Замечательно! Да вы просто банда бездельников. Иногда я спрашиваю себя, как это мы ухитрились победить русских…

– Да! Это были они, полковник! Русские…

– Русские? С чего ты решил?

– Они потеряли значок подразделения «Гамма».

– Вот задница! Что же нам теперь делать? – еще больше помрачнела Бия.

– Не знаю, жду ваших указаний, – ответил полковник.

– Что если атаковать их?

– Нет, не годится. Во-первых, надо сперва найти их лагерь. Во-вторых, это приведет к потерям с обеих сторон. И я не думаю, что они Анну… убьют. Если они ее похитили, значит, им что-то от нас нужно. Подождем, возможно, они сами попробуют с нами связаться.

– А если нет?

– Для чего же тогда она им понадобилась?

– Она – женщина…

– И что?

– Как – что?! А то, что мужчины женщин насилуют!

– Вряд ли они рискнули войти в наш укрепленный лагерь, вступить в перестрелку только для того, чтобы получить женщину.

– А почему бы и нет?

– Они солдаты… А солдаты так не поступают.

– А как поступают солдаты?

– Женщины составляют второстепенный трофей войны, они никогда не являются основной целью. Когда мы захватываем город или берем в плен людей, мы можем воспользоваться их женщинами, но мы никогда не рискуем только для того, чтобы добыть их. У нас, военных, есть другие способы удовлетворить либидо, я правильно выразился?

– Может, она сама к ним сбежала?

Это сказал Торрес. Он произнес это негромко, как бы про себя, но Андре услышал. В следующую секунду он с разбегу врезался головой в живот своему давнему сопернику. Торрес тоже рассвирепел и успел нанести противнику несколько ударов своими громадными кулачищами, прежде чем их разняли.

– Нам еще драки не хватало! – негодовала Бия. – Сейчас, когда всем нам нужно сплотиться, вы… – она махнула рукой и пошагала к себе в палатку.

* * *

– Ах ты, сука! Сейчас я тебе покажу…

– В чем дело, Павел?

– Она кусается!

– С характером, значит. Мне это нравится! Люблю укрощать норовистых лошадок!

– Сволочь!

– О, да она говорит по-русски! Замечательно! Это облегчит нам работу! Сперва мы с ней немного развлечемся, после чего она из благодарности охотно расскажет нам, как расшифровывать древний текст.

– Не смей меня трогать, скотина!

– А она ничего себе, правда, Павел? Можно сказать, классная баба! И какая горячая! Хочешь быть первым?

– С вашего позволения, капитан, я воздержусь.

– А зря. Что ж, а я церемониться не стану. Сними-ка с нее трусы!

– Не смейте, грязные животные!

– А вот посмотрим, голубушка, в какое животное ты превратишься через час. Павел, развяжи ей ноги, раздвинь их и привяжи по отдельности. Хотя минут через двадцать все эти веревки вообще не понадобятся. Она будет смирная, как овечка. Будет лишь жалобно блеять. Ну, поехали!

– Нет!!!

– Да! И только да. Вот так, так!..

Глава пятнадцатая

Андре чувствовал себя ужасно. Ночью он не сомкнул глаз. Мысли об Анне, тревога за нее не давали ему покоя. Он вспоминал сказанные ими друг другу обидные слова и страдал от предположения, что если бы не та их последняя размолвка, то он, возможно, был бы с ней рядом, и несчастья бы не случилось.

Остальные также были подавлены исчезновением Анны и гибелью юноши.

Наджибулла утешал себя мыслями, что возможность отомстить за любимого племянника рано или поздно обязательно появится. Годы войны научили его, что время может стать союзником. Время и пространство. Весь секрет в том, чтобы понимать их и действовать в соответствии с их законами. Это оправдывало себя не только в отношении военных действий, но и во всем остальном. Если бы у него была возможность серьезно заняться данной проблемой, он бы, пожалуй, построил целую философскую систему. Но эти идеи, или догадки, пока что оставались ускользающими и неясными.

Ясно было лишь одно: он должен наказать убийцу. Хотя Наджибулла знал, что месть, даже когда ее страстно желаешь, это всего лишь оплата прошлого долга, она приносит удовлетворение, но боль все равно остается. Отмщение необходимо, без него невозможно продолжать жить, но по большому счету оно абсолютно ничего не меняет. Это противоречие угнетало его.

Наджибулла был не единственным, кто размышлял на подобные темы. Нападение потрясло участников экспедиции и заставило их задуматься о своем положении.

Бия, Скотт и Торрес как раз обсуждали последние события, когда к ним подошел Андре, обошедший в течение нескольких часов все окрестности в радиусе пяти-десяти километров.

– Никаких следов, – ответил он на молчаливый вопрос коллег.

– Все это неспроста! Нас хотят запугать, заставить отказаться от нашей цели! – воскликнула Бия.

– «От нашей цели»… – повторил за ней Андре. – Вы что же, считаете, что кто-то мог совершить убийство и похищение человека ради каких-то развалин и старой – чуть не сказал «сраной» – библиотеки?

– А почему бы и нет? – возразил Торрес. – Для этого есть все основания.

– Хватит, Торрес! Я больше так не могу! Я должна все рассказать!

– Смотри, не пришлось бы потом раскаиваться, – проворчал тот.

– Позовите Америку! Если уж говорить, то всем! – распорядилась Бия.

Единственным, кого, по-видимому, не сильно беспокоила сложившаяся ситуация, был профессор Америку. Он посвящал свое время чтению по заранее намеченной программе и исследованию табличек Иштар, которые пока что оставались у него. Разумеется, нападение на лагерь и исчезновение Анны произвели на него сильное впечатление. Ему было жаль и Анну, и убитого юношу. Он всегда жалел умерших, хотя считал смерть, как и все другое, неизбежной составляющей естественного порядка вещей. Философский релятивизм, с которым он взирал на все происходящее в мире, позволял ему рассматривать все проблемы, даже самые серьезные, как результат стечения обстоятельств, который бессмысленно пытаться каким-то образом изменить. Поэтому, считал он, надо спокойно принимать происходящее, ибо не принимать его глупо.

– Хорошо! – начала Бия. – Все в сборе, и я могу говорить. То, что я вам сейчас скажу, возможно, поможет вам понять настойчивость наших соперников. Так вот, речь идет о чем-то неизмеримо большем, чем важное археологическое открытие. Да, цитадель и библиотека существуют и скрывают неописуемые ценности, но есть еще нечто, в чем мы особенно заинтересованы. Возможно, это – самое замечательное изобретение медицины всех времен, сравнимое разве что с открытием антибиотиков.

– О чем вы говорите? О лекарстве от рака? – перебил ее Андре.

– В том числе и от рака… Это открытие стоит миллиарды долларов. Может быть, сотни миллиардов. Вот за чем охотятся наши соперники. Хотя я не понимаю, как они об этом узнали. Но они знают. И сделают все возможное, чтобы опередить нас. Ради этого они похитили манускрипт, а затем – одного из членов экспедиции.

– А в чем состоит это открытие? – спокойно спросил Америку, не поддавшийся общему возбуждению.

– Это универсальный противовирусный препарат высочайшей эффективности. Он должен произвести революцию в медицине. Распространение СПИДа можно будет взять под контроль, различные виды рака станут излечимыми, простудные заболевания уйдут в прошлое, такие болезни, как гепатит, корь и краснуха перестанут быть проблемой. И это еще не все. Существует мнение, что вообще все болезни вызываются вирусами. Уже доказано вирусное происхождение рассеянного склероза и шизофрении. Я сама принимала участие в исследовании, целью которого было установление связи некоторых типов депрессии с вирусом. Роль болезнетворных вирусов столь разнообразна и столь мало изучена, что мы сейчас и представить себе не можем, какую помощь способно оказать человечеству это лекарство. Это тот исключительный случай, когда действительно можно говорить о панацее.

– А почему вы уверены, что это лекарство действительно существует? – задал вопрос Скотт.

– Оно существует! – тон Бии стал еще более торжественным. – Это подтверждает Авиценна, царь врачей. Я знакома с переводом письма Авиценны к султану Алла ад-Даулу. Автор письма сообщает о поразительном лекарстве, способном излечить самые разнообразные болезни. Могу привести часть текста дословно: «…многие виды горячки безвозвратно исчезали через несколько часов после его приема, оно быстро исцеляет нарывы и язвы, прекращает кашель, как сухой, так и мокрый, спасает жизнь укушенных бешеными собаками, останавливает кровотечение, происходящее по неизвестным причинам, излечивает многие другие недуги. Но я предупреждаю наиболее торопливых, что оно не является средством от всех болезней. Оно бессильно при проказе, при безумии, при странной болезни легких и в некоторых других случаях. Это чудодейственное лекарство производится из травы, растущей на самых высоких горах. Сила его воздействия такова, что неправильно подобранное количество этого средства может привести даже к смерти. Оно было случайно открыто одним почти совсем слепым стариком, который собирал можжевельник, но нечаянно сорвал совсем другие ветки. Он приготовил отвар и выпил его. И едва избежал встречи с Пророком. Придя в себя, он увидел, что слепота его прошла. Жители деревни стали готовить более слабые настои этой травы и открыли, что она излечивает многие болезни с невероятной быстротой».

– Очень интересно, но что доказывает это письмо? – спросил Скотт.

– Оно доказывает, что речь идет о мощном антивирусном препарате. Обычно бывает очень трудно установить болезнь по древним описаниям, но Авиценна, без всякого сомнения, говорит об инфекционных заразных заболеваниях. Прежде всего, это противолихорадочное средство. Быстро и окончательно подавить жар можно, только подавив источник инфекции. Данное лекарство именно излечивает болезнь, оно не просто паллиатив, как, например, аспирин. Хотя оно бессильно против проказы и «странной болезни, поражающей легкие», видимо, имеется в виду туберкулез, но при этом, как утверждает Авиценна, оно «спасает жизнь укушенных бешеными собаками». А ведь бешенство вызывается вирусом и до сих пор остается неизлечимым. Об этом также говорит способность таинственного лекарства излечивать нарывы и язвы. Тут явный намек на такие болезни, как оспа, корь и краснуха. И это еще не все!..

– Прекрасно! Все это представляется весьма многообещающим! Но разве не безрассудно поставить на карту все свое состояние и пуститься в такую авантюру, имея в качестве доказательства одно только это письмо? Подобных документов о разных чудодейственных средствах много, но часто это либо шарлатанство, либо колдовство и магия. Особенно это касается Средних веков…

– Не только это письмо! – не сдавалась Бия. – Имеются сведения, что в одиннадцатом веке в местах, находящихся сегодня на границе Афганистана, Пакистана и Китая, имел место значительный рост численности населения, который невозможно объяснить ни одной из известных причин. Косвенные свидетельства показывают, что в данном ареале наблюдалось также значительное увеличение продолжительности жизни. Многих путешественников удивляло большое количество встреченных ими стариков, которым было более ста лет. Область на северо-востоке Пакистана у подножья хребта Каракорум и сегодня славится своими долгожителями. Ходят слухи, что эта народность – одна из трех, которым посчастливилось открыть источник молодости. Две другие находятся на Кавказе в Грузии, и в Вилка-бамбе – в эквадорских Андах.

– И вы верите в такую глупость, как источник молодости? – перебил Бию Андре.

– Нет, но ведь ясно, что население, не страдающее вирусными заболеваниями, должно достигать весьма преклонного возраста. Можно также предположить, что жители указанных областей, даже не подозревая об этом, продолжают получать дозы антивирусного средства. Обычаи народностей-долгожителей еще требуют досконального изучения.

Торрес во время этого разговора прохаживался взад-вперед, всем своим видом выражая неодобрение поднятой теме.

– Ладно. У меня есть еще вопрос, – не отступал археолог. – Простите мое невежество, но Авиценна действительно заслуживает такого доверия?

– Как?! – возмутилась Бия. – Не доверять Авиценне, это… это… все равно, что не доверять Аристотелю… или папе. Он – величайший арабский мыслитель всех времен. Без него история западной и восточной науки не была бы тем, что она есть…

– Но это не значит, что он не мог ошибаться или… слегка преувеличивать. Откуда такая фанатическая вера в его непогрешимость?

– Дело в том, что Авиценна – моя тайная страсть. Я даже начала писать о нем диссертацию, но меня отвлекли микробиологические исследования и подготовка экспедиции.

– Понятно, – улыбнулся Скотт. – Ваша увлеченность мне симпатична. Расскажите об Авиценне. Я почти ничего о нем не знаю.

Торрес покривился и пошел в свою палатку. Андре же показалось, что Скотта не столько интересует Авиценна, сколько нравится видеть энтузиазм Бии. Сейчас, с горящим взглядом, румянцем на щеках, она действительно была красива. Но Андре тут же посмурнел, вспомнив об Анне. Где она? Жива ли? Каково ей сейчас?… И он уже почти не слушал рассказчицу. Лишь отдельные отрывки ее пламенной речи доходили до его сознания.

– …Авиценна, или, точнее, Абу Али аль-Хусейн Ибн Абдалла Ибн Сина, родился в девятьсот восьмидесятом году недалеко от Бухары в городе Хармайтане, что означает – «рука солнца». В десять лет мальчик уже читал и знал наизусть Коран.

Глядя на умиленное выражение лица Скотта, Андре подумал, что тот добьется от Бии взаимности гораздо быстрее, чем он сам от Анны (если ему вообще суждено ее еще увидеть).

– …Ибн Сина рос, слушая философские диспуты, – продолжала вдохновенно вещать Бия. – Так он познакомился с греческой наукой, математикой, философией, медициной, с индийской арифметикой и исламской юриспруденцией. В шестнадцать лет он уже преподавал медицину. Когда ему было чуть больше семнадцати лет, саманидский царь Нух Ибн Мансур тяжело заболел, и придворные врачи не могли его вылечить. Тогда был призван Ибн Сина, и в результате предложенного им лечения царь выздоровел. Юный целитель был щедро награжден. В двадцать один год он уже был известным врачом и философом…

«Мы тут разглагольствуем, – вдруг раздраженно подумал Анде, – как будто все благополучно, как будто не пропала Анна… Нет, я не могу бездействовать! По мне: пропади этот Ибн Сина и его чудодейственный препарат, лишь бы только найти Анну живой и невредимой».

– …Тогда Ибн Сина освободил своих рабов, отдал все свое состояние на благотворительные цели и провел остаток своих дней в молитвах – не умолкала Бия. – Умер Ибн Сина в тысяча тридцать седьмом году в возрасте пятидесяти восьми лет.

– Это все? – спросил Андре довольно грубо.

– Нет, разумеется! Ибн Сина являлся самым настоящим универсалом. Он написал более двухсот трактатов. Он был не только великим врачевателем, но и замечательным историком медицины. Его книга «Канон врачебной науки» – огромная энциклопедия, содержащая более миллиона слов, в которой собраны все медицинские знания греков, римлян и арабов. Медицинская наука многим обязана Ибн Сине. Он открыл, что туберкулез является заразной болезнью и что существует тесная связь между здоровьем и психикой. Он также первым установил, что нервы обеспечивают подвижность мускулов и вызывают чувство боли. «Канон» содержит подробное описание более чем семисот шестидесяти изученных им лекарств. Но многие изобретенные Ибн Синой целебные средства не вошли в окончательный текст книги, поскольку были утеряны. В области философии Ибн Сина следует за Аристотелем, но с существенной примесью неоплатонизма. В области физики следует отметить его рассуждения по поводу различных форм энергии, а также таких понятий, как пустота и бесконечность. Он выдвинул гипотезу, согласно которой восприятие света вызывается потоком частиц и, следовательно, скорость света является конечной. Он предполагал, что существует связь между временем и движением, в этом можно видеть некоторое предвосхищение современной теории относительности. И при всем этом он еще находил время заниматься математикой, музыкой и лингвистикой. Уф! Я могла бы рассказывать еще хоть час, но, кажется, уже поздно.

– Значит, существование антивирусного средства гарантирует нам такой великий ученый, – иронически заметил Скотт.

– А вы не считаете его великим? – посмотрела на него Бия.

– В конечном счете это не столь уж важно. Как не важно, верю ли я в антивирусный препарат. В него верите вы, значит, мы будем его искать!

– Если мы и будем его искать, то во вторую очередь, – поднялся на ноги Андре. – А в первую очередь мы должны искать – и найти! – Анну.

– Вы правы, – согласился Америку.

– Я уже думала об этом, – заверила Бия. – И дала распоряжение Наджибулле.

* * *

– Как дела, Вальтер?

– К сожалению, мы вынуждены бездействовать. После того как русские похитили эту специалистку по персидской истории, продвижение экспедиции затормозилось. Боюсь, что пока ситуация не прояснится, они не будут ничего предпринимать. Может, стоит помочь им вернуть похищенную?

– Я бы не стал рисковать связываться с русскими. Это может грозить серьезными потерями с нашей стороны, тем более что мы не знаем их численность. Посмотрим, как дальше будут развиваться события. Но эти русские – большая для нас помеха. Меня они начинают раздражать.

Глава шестнадцатая

Когда в нее вторгся этот огромный пенис, она едва не закричала от боли. Но сдержалась, понимая, что ее крики лишь сильнее распалят ее насильников. Анна пыталась вырываться, кусаться, но веревки и крепкие безжалостные руки удерживали ее. Она, привыкшая к тому, что мужчины всегда были готовы выполнить любое ее желание и каприз, теперь оказалась в положении, когда ее не ставили ни в грош, когда из желанной, боготворимой женщины ее низвели всего лишь до влагалища, которое может пользовать любой, не считаясь с ней самой.

Целью этих людей было вырвать у нее как можно больше сведений об экспедиции и прояснить содержание манускрипта. Насилие они рассматривали лишь как средство, впрочем, весьма для них приятное. Она согласна была рассказать им все, лишь бы ее не трогали. Но, во-первых, она не так уж много знала, а во-вторых, теперь их это уже вряд ли бы удержало.

По мере того, как мощные толчки терзали ее оскверненное лоно, она все слабее пыталась сопротивляться. Первого сменил второй, второго – третий, и снова первый… Потом она уже не замечала разницы. А скоро и совсем перестала реагировать. Когда ее вагина распухла так, что в нее уже не мог протиснуться ничей пенис, они перешли к анальному и оральному сексу. Предсказания капитана сбылись: она превратилась в животное, в безропотную, покорную, равнодушную скотину, которой было уже безразлично, что с ней вытворяют. И если бы ее решили убить, она бы сейчас восприняла это совершенно бесстрастно.

* * *

Время шло, а похитители, вопреки предположениям Наджибуллы, и не думали вступать с ними в переговоры. Каждая минута томительного ожидания увеличивала страдания Андре и нервное напряжение Бии, считающей себя в ответе за все, что происходит в экспедиции.

– Известий нет! – заявила она, обращаясь к Наджибулле.

– Знаю, – буркнул тот.

– Но ведь прошло уже двое суток!

– Знаю.

– Вы заверяли, что они еще вчера должны были вступить с нами в контакт.

– Знаю, знаю! Я ошибался! Но если вы будете напоминать мне об этом каждые две минуты, лучше не станет! По крайней мере, мы обнаружили их расположение, это уже кое-что. А заодно, как вы знаете, засекли и вторую группу преследователей – ваших соотечественников.

– Мота-ассеф ам. Простите меня. Меня угнетает, что мы теряем драгоценное время. И что мы в окружении врагов… И что Анна могла передать русским важную информацию… Вы, уверены, что мы ничего не можем сделать?

– Попытаемся. Я с несколькими моими людьми проникну в их лагерь и посмотрю, что там у них происходит. Может быть, нам удастся что-нибудь разузнать.

– Я тоже пойду! – вмешался в разговор Андре.

– Нет. У вас нет опыта. Малейшая ошибка может стоить ей жизни. И вам, кстати, тоже. Пойду я с двумя надежными бойцами. А вы ждите здесь.

Ни уговоры, ни требования Андре ни к чему не привели.

С наступлением темноты полковник и его люди вышли из лагеря экспедиции. Они подобрались к лагерю русских, что было не так уж трудно, поскольку луна не светила и вой ветра заглушал шум шагов. Они спрятались за скалой, защищавшей палатки с севера. На расстоянии приблизительно ста метров от них стояли джипы. Отсюда можно было следить за передвижением часовых.

– Прикрывайте меня. Я попробую подобраться поближе, – тихо скомандовал Наджибулла, вытаскивая кинжал из ножен и беря его в левую руку. Через минуту он уже находился возле машин.

Когда солдат, охранявший этот сектор лагеря, поравнялся с ним, полковник подкрался к нему сзади и ударил под колено, заставив потерять равновесие. Падая, солдат наткнулся шеей прямо на подставленное лезвие. Возможно, он даже не успел понять, что произошло.

После этого Наджибулла подполз к освещенной палатке. Судя по тому, что ему удалось услышать из разговора, Анна была еще жива, но уже не нужна похитителям. Похоже, от нее собирались избавиться. Что ж, Наджибулла поможет им в этом, но другим способом.

Прежде всего надо было установить, где ее держат. Скорее всего, в той маленькой палатке, которую охранял часовой. Действовать надо было очень быстро, пока русские не нашли убитого дозорного и не подняли тревогу.

К счастью, маленькая палатка стояла в некотором отдалении от остальных на поросшем кустами склоне. У солдата, караулившего ее, был сонный вид. Наджибулла решил воспользоваться старой уловкой и бросил камень. Расчет оправдался. Солдат не только отошел в направлении упавшего камня, но еще и наклонился, чтобы поднять его. В следующее мгновение он ткнулся лицом в склон да так и остался лежать.

Анну было не узнать: цвет ее лица из нежно-палевого стал багровым, губы чудовищно распухли, травмированные органы не позволяли ей идти, и большую часть пути люди Наджибуллы несли ее по очереди на спине.

– Сукины дети! – ахнула Бия, когда освобожденную доставили в лагерь. – Что они с ней сделали?!

– Ее отнасиловали, – пояснил Наджибулла, – так можно выразиться? Я думаю, после этого они собирались ее убить.

– Кладите ее сюда! Я должна выяснить, нет ли какого-нибудь серьезного внутреннего повреждения или еще чего-нибудь в таком роде. А теперь выйдите все отсюда! – распорядилась Бия.

Андре реагировал на происходящее странно – будто видел все это в кино. У него было безразличное, тупо-отстраненное выражение лица.

– Я пришел как раз вовремя! – рассказывал Наджибулла, явно желая, чтобы его подвиг оценили как можно выше. – Еще немного, и они бы ее прикончили. Думаю, они не стали бы требовать выкуп.

– А чего они от нее хотели? – спросил Торрес.

– Это может сказать только она сама, но я думаю, им нужна была информация.

– Какая информация?

– Не знаю. Наверное, об экспедиции.

– И они ее получили?

– Судя по ее состоянию, сначала она немного сопротивлялась, а потом рассказала им все, что мы знаем и чего мы не знаем, – усмехнулся полковник.

Андре в разговорах не участвовал, лишь молча слушал, как будто не понимая до конца то, о чем и о ком говорилось.

Наконец Бия вышла из палатки.

– У Анны нет серьезных повреждений, – объявила она. – Собирайтесь в путь, завтра мы продолжим поиски цитадели. Наджибулла, нам с вами нужно поговорить без свидетелей.

Все разошлись. Андре умылся, как бы приводя себя в чувство, после чего осторожно вошел в палатку Анны.

Женщина спала под действием анальгетиков, которые ей дала Бия. Вид ее лица, ранее такого прекрасного, а теперь изуродованного побоями, вызвал у Андре непреодолимую жажду мести. Все свойственные интеллигентному человеку рассуждения о том, что правосудие должно осуществляться официальными органами, а наказание должно быть гуманным, показались ему теперь пустой болтовней. Ему хотелось стереть с лица земли мучителей Анны, и он уже строил в своем воображении планы осуществления своих жестоких намерений, когда ход его мыслей прервала появившаяся Бия.

– Помогите мне! Я должна ввести ей антибиотик, чтобы предупредить возникновение побочной инфекции и возможные венерические заболевания. Ах, и еще, чуть не забыла, нужно взять кровь на анализ. Попытаюсь применить новый тест на заражение СПИДом.

Он помог взять из вены кровь.

– Все, теперь надо только поместить кровь вот сюда, и не пройдет и десяти минут, как мы получим результат, – пояснила врач.

– Так быстро? – рассеянно спросил Андре, продолжая думать о возможной мести.

– Результат только этой пробы! Она предварительная! Чтобы получить окончательный результат, необходимо проводить такой анализ каждые пятнадцать дней. Тогда, если она заразилась, ее организм начнет вырабатывать антитела в достаточном количестве, чтобы это можно было зафиксировать. Но окончательно удостовериться в том, заразилась она или нет, можно будет только через шесть месяцев регулярных анализов.

– Так нескоро? – равнодушно спросил Андре.

– Да, это так называемое «иммунное окно» – период, в течение которого зараженные люди могут давать отрицательный показатель наличия антител. Однако у меня нет возможности проводить такое исследование. Впрочем, я не думаю, чтобы она заразилась СПИДом.

– Вы так уверены?

– Можно говорить откровенно?

– Да.

– Честно говоря, не уверена. Могу только сказать, что половой акт, который сопровождается кровотечением, как в данном случае, увеличивает шанс заражения. Если, конечно, кто-то из тех мерзавцев является носителем СПИДа…

Андре молчал, и женщина внимательно посмотрела ему в глаза.

– Прежде времени страдать – глупо, – мягко сказала она. – Смотрите! Отрицательный результат! А теперь спать! Завтра вы сможете поговорить с ней. Знайте, что ей сейчас, как никогда, нужно наше внимание и забота. И ни слова о СПИДе! Хорошо?

На следующий день с утра валил снег. О продолжении пути не могло быть и речи. Решили дождаться улучшения погоды, что, по мнению Наджибуллы, должно было произойти дня через три-четыре.

Андре провел все утро и весь день рядом с Анной, у которой истерические припадки чередовались с периодами относительного спокойствия, но эти периоды были короткими и сменялись новыми кризисами. Бия давала ей успокоительные препараты, но они были не в состоянии заглушить воспоминания о перенесенных ужасах. Она вновь и вновь переживала в своем воображении страшные минуты насилия, по временам впадая в прострацию.

К вечеру Андре чувствовал себя смертельно усталым. Он уже сам нуждался в каких-нибудь поддерживающих средствах. Однако и ночью он не отходил от постели больной.