Текст книги "Битва двух сердец"

Что бы то ни было, хорошо, что их вовремя остановили.

Лорен продолжала покачивать Дэнни, затем сказала:

– Вот что значит быть родителями.

Внезапно его лицо стало непроницаемой маской.

Возможно, ему не хотелось признавать то, что Дэнни по-настоящему нуждался в ней. Чуть позже он развернулся и молча ушел, оставив их с Констанцией и молодой горничной наедине.

Глава 5

На протяжении следующих нескольких дней Лорен в полной мере смогла оценить тропический остров по достоинству. Это было прекрасным местом для отдыха.

На берегу они жарили мясо, Эмилиано показывал Дэнни пеликанов, которые по нескольку раз ныряли в аквамариновую воду за рыбой. В другой раз Эмилиано уехал на встречу, а Дэнни крепко спал после обеда, Лорен оказалась предоставлена самой себе и с удовольствием наслаждалась покоем и уединением, загорая на балконе своей утонченной спальни. Она читала или просто лежала на плетеном кресле, слушая песнь волн.

Единственное, что отвлекало ее от столь приятного времяпрепровождения, – было их взаимное с Эмилиано сексуальное притяжение.

– Понимаю, когда ты вынудил меня приехать сюда, то предположил, что я буду готова возобновить наши отношения там, где они оборвались почти два года назад, но ты ошибся.

Она сказала это ему на следующее утро после возмутительного инцидента, который произошел между ними на пляже. Лорен старательно мазала Дэнни кремом от загара.

– Это ничего не изменит. Такое развитие событий не приведет ни к чему хорошему, мне кажется, нужно прекратить это.

Эмилиано одарил ее сомневающимся взглядом:

– А мы сможем?

Лорен занервничала. Могли ли они?

Эмилиано было достаточно пройти поблизости, и она теряла голову. Как следствие, напряжение постоянно висело в воздухе.

Так случалось не раз. Как, например, вчера, когда она, скрываясь от полуденного зноя, зашла в дом и обнаружила в гостиной Эмилиано. Мужчина полулежал на кушетке и говорил с кем-то по телефону. Он смотрел на море за окном, но тотчас заметил, как она вошла.

– Прости, – прошептала она одними губами и попыталась было уйти.

Несмотря на то что они были близки настолько, насколько это вообще было возможно, Лорен прекрасно понимала, что ей нет места ни в его сердце, ни в его душе.

Однако он сделал приглашающий жест, и она, немного поколебавшись, решила войти.

– Спасибо. – Он продолжал свой разговор. – Я польщен вашим приглашением и буду рад выступить на церемонии открытия.

– Ты очень популярен здесь, – пространно заметила Лорен, когда Эмилиано положил трубку. – Констанция рассказала мне, что в честь тебя назвали новую больницу.

Лорен отчетливо помнила, с какой гордостью женщина рассказывала о том, что Эмилиано безвозмездно приобрел для госпиталя столь необходимое и дорогостоящее оборудование.

– Да, – подтвердил он, повернувшись к ней лицом. – Но это было совместным предприятием. Я не делал это в одиночку, но долго общался с людьми. Мне лишь понадобилось собрать и подытожить данные.

Как будто с этим мог справиться кто угодно! После небольшого поиска в Интернете Лорен поняла, что его вклад был много больше. Эмилиано оказался весьма щедр. Постепенно она начала понимать, что Эмилиано был не таким, каким казался на первый взгляд. Он глубже, сложнее, чем она предполагала.

– Я подумала, что ты мог бы взглянуть на это. Конечно, когда у тебя появится свободное время, – добавила она поспешно, вдруг почувствовав неловкость оттого, что предложила ему обратить внимание на что-то столь обыденное, как детский альбом с фотографиями. Наверняка человеку, который помогает людям на нескольких континентах, это могло показаться чем-то незначительным.

Эмилиано опустил глаза на аккуратный темно-синий альбом с золотым тиснением на обложке.

– «Наш ребенок», – прочитал он вслух.

– В свое время я купила его для Викки и Анджело, но они расстались, прежде чем я успела подарить его, – быстро сказала Лорен, надеясь, что он не сделает какие-то неправильные выводы.

Ему могло показаться, что она относилась к Дэнни так, как будто он был их совместным ребенком.

– У каждого ребенка должен быть собственный альбом с памятными фотографиями, – продолжала она. – Не хочу, чтобы Дэнни был лишен таких мелочей, потому что у него нет ни матери, ни отца, которые могли бы делать снимки. Так что я вставила сюда фотографии, которые мне присылала Викки, и те, что я успела снять, пока мы жили вместе.

Эмилиано листал страницы, время от времени задерживаясь на том или ином снимке, который обращал на себя его внимание.

Лорен же не могла не отметить, как прекрасно его руки пианиста, с тонкими длинными пальцами, оканчивающимися аккуратными короткими ногтями, смотрелись на темной коже.

– Спасибо, что сохранила для него эти бесценные моменты. – Он был по-настоящему впечатлен. – Я благодарен тебе.

Благодарен за то, что она вернет ему Дэнни?

Страх пронзил ее в самое нутро.

– Пожалуйста, конечно. Но я делала это не для тебя.

Но все же отчасти для него. Для всей семьи Каннаваро. Лорен хотела, чтобы они поняли, чего лишились, отказавшись от собственной плоти и крови.

– Тем не менее ни Викки, ни Анджело это не интересовало. – Она заметила, как Эмилиано вопросительно изогнул бровь, услышав это нелестное замечание.

В повседневной одежде он привлекал ее не меньше, чем в официальной. Сейчас на нем был деловой костюм, и он ловил каждое ее слово.

– Почему всякий раз, когда речь заходит о моем племяннике, ты стараешься защитить его?

– Может быть, из-за того, как ты говоришь о нем?

– Как же? – Мужчина подозрительно прищурился.

– «Мой племянник», – повторила она с нажимом.

– Но Дэнни действительно мой племянник! И кажется, я не делаю секрета из того, что собираюсь усыновить его.

– Только через мой труп!

– Не думаю, что это понадобится. – Эмилиано натужно рассмеялся. – К тому же твое тело интересует меня не меньше.

– Это не смешно!

– Это не шутка. – Он вдруг стал серьезным. – Ради всего святого, Лорен! Постарайся увидеть логику в моих действиях. Каждому мальчику нужен отец.

– Не меньше он нуждается и в матери!

– Это спорно.

– Не для меня!

– Как ты можешь не понимать… – Он старался убедить ее. – Я хочу лучшего для Даниеля…

– Думаешь, я этого не хочу?

– …и я понимаю, что ты привыкла к нему, потому что тебе пришлось долго заботиться о нем в одиночку…

– Ничего ты не понимаешь.

– …тем не менее будет справедливее, – он тщательно игнорировал ее, – дать ему высокий старт в жизни. Разве ты на это способна?

Понимала ли она его?

Эмоции роились у нее в груди. Было глупо отрицать, что ребенок Викки должен был иметь все возможности и привилегии, которыми обладала семья его отца.

– То есть ты станешь для него отцом и будешь подавать пример?

«И какой пример!» – подумала она.

В ходе беседы Эмилиано поднялся с кресла и почти возвышался над ней, широко расставив ноги.

– Да, и помогать справляться с этой ролью мне будет целая армия нянечек и гувернанток, которых я специально подберу для него.

– И ты считаешь, что это твое войско сможет окружить его той любовью и заботой, от которой он перестанет просыпаться и плакать по ночам, когда его заберут от единственной любящей его семьи, которую он знал?

Он сделал шаг ей навстречу.

– Нет! – Лорен сбросила его руки со своих плеч. – Так ты ничего от меня не добьешься!

«Какой кошмар! Если он как следует попытается, – думала она, – то все мои слова о том, что между ними ничего не может быть, перестанут что-либо значить».

Лорен понимала, что была слишком слаба, чтобы противостоять ему.

Его руки повисли плетьми вдоль тела.

– Так мы не сможем найти решение.

– Да, – согласилась она.

– Я не буду ругаться с тобой, Лорен. – Он звучал устало. – Спор – бесполезная трата времени.

– Тогда не нужно этого делать. – Лорен вдруг почувствовала, что была готова расплакаться.

Женщина резко отвернулась и вышла из комнаты, прежде чем Эмилиано смог бы понять, какой разбитой она себя чувствовала.

Эмилиано на удивление хорошо ладил с Дэнни. Лорен не могла не замечать этого и наблюдала за их общением на протяжении этих двух недель со смешанными чувствами.

Что касается Эмилиано, то он уже строил их с племянником совместные планы. По его мнению, Дэнни обязательно займется плаванием и станет чемпионом. Она наблюдала, как терпеливо он занимался с малышом, одетым в яркие нарукавники, в бассейне.

В свою очередь, малыш по-своему обучал Эмилиано всем навыкам безупречного дяди, и Лорен была поражена, как легко Эмилиано вживался в роль отца. Как, например, позволял использовать себя в качестве игрушки для младшего, пока сам лежал на шезлонге на террасе. Или помогал ему строить небольшие башни из кубиков, которые он специально купил для него, хотя Даниелю гораздо больше нравилось разрушать их.

Мальчик даже позволял Эмилиано и Констанции укладывать его в постель, когда Лорен позволяла им это делать. Но именно к своей тете он бежал, если разбивал коленки. Только она могла успокоить его, заходившегося в слезах от боли и обиды.

– Мне кажется, ты заработала превосходный отдых, – сказал как-то Эмилиано после того, как Лорен почти час укладывала чрезмерно оживленного Даниеля в постель.

– Мне положен орден, – прошептала она с усталой улыбкой.

Лорен была по-настоящему рада, что он пришел в детскую и остался, чтобы разделить с ней эту ношу. Она чувствовала себя истощенной.

Эмилиано поморщился.

– Это тоже, – сказал он, очевидно заметив, какой сонной она выглядела. – Ступай в постель. Я еще ненадолго останусь на случай, если он снова проснется. – И когда Лорен заколебалась, настоял: – Иди. Но завтра вечером ты поедешь со мной.

* * *

Следующим вечером он отвез ее на ужин в ресторан с видом на гавань, где ромовые коктейли текли рекой. Лорен, почувствовав, как первый ударил ей в голову, предусмотрительно отказалась от второго бокала.

– Так-то лучше, – отозвался Эмилиано с другого конца стола.

Напряжение, которое она испытывала на протяжении всего этого времени в его компании, стало понемногу улетучиваться. Плечи расслабились сами собой.

Он расправился со своим блюдом. Лорен подняла мобильный телефон, который лежал на столе. – Не нужно, – посоветовал Эмилиано, накрыв ее руку своей. – С ним все будет в порядке, – мягко настоял он. – Констанция бы обязательно позвонила нам, если бы что-то было не так.

Однако он не убрал свою ладонь и не отвел взгляд.

– Знаешь, ты невероятно красивая женщина.

Лорен посмотрела на его красивое лицо, с безупречными чертами и ясными глазами.

Когда они приехали сюда, снаружи было еще довольно светло. Они неторопливо ехали на машине по узким береговым извилистым дорогам среди потрясающих пляжей с белоснежным песком и холмов, густо усаженных деревьями.

Бар в колониальном стиле, идеально-круглой формы, со столами и стульями, расставленными на берегу, смотрел на воду, где стояли роскошные яхты наряду с катамаранами и рыбацкими лодками. Дальше, по другую сторону лагуны, в горах располагались поражающие воображение частные особняки, похожие на драгоценные камни, над береговой линией.

Когда они только приехали, Лорен была восхищена краем, полным красок. Цвета бугенвиллей переходили от красного до фиолетового и пурпурного, с веток олеандра свисали тяжелые гроздья цветов, в воздухе чувствовался запах белых звездочек жасмина.

Теперь, когда стало темно, воздух гудел песней сверчков и крошечных ящериц. От яхт исходило свечение, одна из них – самая большая – подошла, когда они сидели в баре. Фонари разливали свой свет на миндальные деревья, которые бросали тень на пары за столиками и человека, сидящего напротив нее.

– Если бы у меня был здесь дом, я бы никогда не захотела уезжать.

Голос Лорен дрожал. Она мягко высвободила руку, но все еще могла чувствовать ожог от его прикосновения. Теплый ветер ласкал ее голые плечи, влажный воздух заставил ее огненные пряди свернуться кольцами.

– Именно поэтому я стараюсь распределять свое время между домом в Италии и тем, которым владею здесь. – По всей видимости, он чувствовал себя умиротворенно, откинулся на стуле и улыбнулся. – Хотя теперь, мне кажется, я буду бывать здесь гораздо чаще. У меня складывается впечатление, что ты больше не сожалеешь о том, что приехала сюда.

Как она могла? Лорен подумала, но не решилась озвучить свои мысли. Это стало бы очередной уступкой в пользу Эмилиано. Улыбнувшись, она предпочла сменить тему разговора.

– Ты когда-нибудь хотел заниматься чем-то помимо управления компанией? Или это было для тебя предрешено?

– Да, так было решено, – лаконично ответил он. – Я был наследником моего отца.

Он поджал губы так, словно Лорен пыталась выведать о нем какие-то тайны.

– Поэтому я получил строгое воспитание и соответствующее образование.

– Ты, но почему не Анджело? – удивилась Лорен.

– Так вышло. – Его грудь то вздымалась, то резко опадала. – Анджело позволили самому выбирать свой путь в жизни.

«Который в итоге оказался скользкой дорожкой и свел его в могилу», – невесело подумала Лорен. По тому, как резко обозначились скулы на красивом лице Эмилиано, она догадалась, что он думал о том же.

– И это тебя печалит?

Вопрос вырвался прежде, чем Лорен успела обдумать свои слова. Тревожный блеск в его глазах взволновал ее. Не позволила ли она себе лишнего?

Она была не на шутку удивлена, когда он ответил:

– Да, я считаю, что это было нечестно.

– Твое детство было счастливым?

Они никогда прежде не говорили об этом друг с другом, и это интересовало Лорен.

Накануне свадьбы брата он ясно дал ей понять, почему не он был шафером Анджело. После они с братом продолжили жить дальше сами по себе.

«Мы очень разные», – просто сказал он, и этого ему казалось достаточно для того, чтобы объяснить: эта роль была отдана ближайшему другу жениха.

К тому же Лорен заметила, что отношения между братьями были довольно натянутыми. Анджело в довольно циничной манере поздравил Эмилиано с подписанием важного контракта. Как будто он завидовал ему.

Между братьями и Клодеттой Каннаваро, роскошной француженкой, которая не так давно оставила карьеру модели, которую Лорен представили как мачеху Анджело и Эмилиано, также присутствовала взаимная холодная вежливость. Лорен помнила, что эта женщина была умопомрачительно красива и также холодна.

– Ну а ты, Лорен? У тебя было счастливое детство?

Ее улыбка была теплой и задумчивой.

– Очень.

– Оно прошло в доме, где ты все еще живешь?

Она кивнула. Лорен уже успела рассказать ему о том, как переехала из Лондона, где прожила чуть больше года, а затем о своем возвращении на ферму, где ей было лучше ухаживать за Дэнни. Именно тогда она стала сдавать стойла в аренду и наняла незамужнюю и бесстрашную Фиону.

– Но у тебя были какие-то мечты или желания, до того как ты была вынуждена стать опекуном? Уверен, работа на кассе или в офисе агентом по недвижимости явно не были пределом твоих мечтаний.

Она вспомнила, что упоминала о работе в агентстве по недвижимости в ту ночь, когда они познакомились. Тем не менее тогда она жила в Лондоне не из-за этого – она много и усердно училась по вечерам и в выходные.

– Да, были, – ответила она и, увидев проблеск насмешки в его глазах, добавила: – Я хотела стать ветеринаром.

Он не на шутку удивился.

– Почему же ты не сделала этого? – Он нахмурился.

– Родителей не стало, когда я была на первом курсе. – Она пожала плечами. – Так что мне пришлось оставить занятия.

– Я понятия об этом не имел!

– Ты не помнишь, что наших родителей нет в живых? – Она не могла поверить в то, что он мог забыть о таком. Она сомневалась, что Эмилиано вообще мог чего-то не помнить.

– Нет, конечно нет. Мне казалось, что вы потеряли их недавно, но не когда вы были детьми… – Я думала, Анджело говорил об этом, – ответила она. – Наверняка Викки рассказывала ему.

Но может быть, и нет, подумала Лорен, и эта мысль привела ее в отчаяние. Она помнила, как ее сестра всегда стыдилась своего простого происхождения.

– Даже если она это рассказывала Анджело, до меня эта информация не дошла. Мы с братом нечасто общались, а встречи наши происходили в основном во время светских и прочих мероприятий.

Вот оно что. Теперь она могла получить полную картину их семейных взаимоотношений.

– Чем занимались твои родители? – поинтересовался он, прежде чем она могла спросить его, почему так случилось.

– Мама составляла гороскопы. Ну, звездные знаки, ты же знаешь? Для журнала по астрологии. Она верила каждому слову, которое писала. – Каждый раз, когда она вспоминала о своей милой рассеянной матери, ее посещала светлая грусть. – У нее были очень нетрадиционные идеи и взгляды. Она причудливо одевалась…

Сколько Лорен себя помнила, из-за мамы их с сестрой часто зло дразнили в школе, хотя ее это никогда не задевало так сильно, как Викки.

– А твой отец?

– Он был учителем. Ну, на самом деле профессор в отставке. Мама какое-то время училась в его колледже, но не справилась с учебой и вылетела. Так они и познакомились – на каком-то собрании.

– Что он преподавал?

– Естественные науки. – Она улыбнулась. – А также проповедовал всяческий научный бред, который никто не хотел слушать!

Эмилиано улыбнулся:

– Похоже, они были созданы друг для друга.

– Так и было!

– Что случилось? – спросил он почти нежно.

– Мама стала одержима идеей того, что некто из ее предков доподлинно обладал некими мистическими силами. Не думаю, что папа на самом деле верил в это, как в большинство из того, что писала мама в своих гороскопах, но он души в ней не чаял и поддерживал маму во всем. Таким образом они и отправились в поход по Южной Америке по следам этого загадочного предка. Они так никогда его не нашли, заболели тропической лихорадкой, от которой так и не смогли оправиться.

– Мне очень жаль.

Она пожала плечами:

– Это прошлое.

Его темные глаза были задумчивыми.

– И сколько вам было, когда это произошло?

Когда она рассказала ему, он подытожил:

– Таким образом, тебе пришлось отказаться от карьеры, чтобы заботиться о сестре, которая в то время еще ходила в школу.

– Мне нужно было зарабатывать.

– Раньше ты никогда мне об этом не рассказывала. – Эмилиано мягко упрекнул ее.

Да, он был прав. Но тогда она не хотела разрушать магию тех двух дней слезливыми историями о своей жизни. Когда она упомянула о том, что они потеряли своих родителей, то сказала, что это случилось, когда они с Викки были еще детьми. Лорен не хотела говорить о прошлом, задерживаться на печальных событиях ее жизни. Эмилиано довольно тонко чувствовал людей ему небезразличных и больше не стал задавать вопросов о семье.

– Ты не думала вернуться?

– В университет? – Она снова пожала плечами. – Да, какое-то время я всерьез планировала это, но, как оказалось, финансово это было мне не под силу. Было нужно на что-то жить мне, а потом Викки…

Он кивнул, понимая, как все еще больно ей должно было вспоминать об аварии.

– Ну конечно.

Лорен быстро взяла себя в руки:

– А сейчас в моей жизни появились куда более важные вещи.

«Например, забота о племяннике», – подумал Эмилиано, потрясенный до глубины души тем, что она рассказала ему о тех компромиссах, на которые ей пришлось пойти. Он снова задался вопросом, сколько еще сюрпризов кроется в этой прекрасной молодой женщине, потому что он вдруг понял, что, несмотря на их близость, он знал о Лорен крайне мало.

Эмилиано понял, что единственное, чего он хотел два года назад, – это затащить Лорен в постель и держать ее там до тех пор, пока не пресытится. Его желание лишь возросло, когда он обнаружил, что она желает его так же сильно.

В тот день Эмилиано подумал, что переспал с типичной охотницей за деньгами. Когда он услышал их разговор с сестрой, его подозрения лишь упрочились.

Но был ли он этим доволен? Теперь Эмилиано ничего не знал наверняка. Но когда он появился на пороге ее дома, то снова попытался обвинить ее на этот раз в том, что она умышленно скрывала от него ребенка его брата.

Чего он точно не ожидал, так это того, что эта женщина окажется той, кто будет под дождем спасать собаку, угодившую в колючую проволоку, или той, кто будет растирать ушибленные детские коленки, или в столь юном возрасте возьмет на себя тяжкий груз ответственности. Теперь Эмилиано захотел узнать о ней больше, и это желание, лишенное привычного эротического подтекста, почти испугало его.

Эмилиано жестом подозвал официанта к столу и расплатился.

– Давай прогуляемся, – предложил он.

Лорен ощущала настроение Эмилиано, пока они шли, не касаясь друг друга, по набережной и окутанной полумраком пристани.

Фонари горели повсюду, отбрасывая блики на воду. Тишина была молчаливым свидетелем чувственности между ними. Не в состоянии терпеть это мучение Лорен решила нарушить молчание:

– Почему вы с братом не ладили?

– Разные личности. Разные темпераменты.

Он не сказал, что Анджело Каннаваро был распутником и заядлым игроком, для которого жизнь была лишь очередной карточной партией. Эмилиано умолчал об этом, и Лорен еще больше восхищалась им за это.

– Он хорошо ладил с вашей мачехой?

Она догадалась об этом еще во время вечеринки, а позже сестра лишь подтвердила ее подозрения.

– Когда она вышла замуж за моего отца, Анджело не было и года. Клодетта была бесплодна, так что она относилась к Анджело так, как если бы он был ее собственным ребенком.

– Ты хочешь сказать, она больше баловала его?

Эмилиано ухмыльнулся.

– А как она относилась к тебе? – осторожно спросила Лорен.

– Мне было пять лет. Я был упрям и неуправляем. Я был довольно сложным ребенком.

– Не верю в это! – Она улыбнулась. – Скорее чрезмерно живым и самостоятельным.

– Да, так было всегда.

– Не думаю, что ты пакостил сознательно.

Он лишь пожал плечами.

– Тебе, должно быть, было непросто. Чужая женщина появилась в твоей жизни и попыталась заменить тебе мать.

Она вспомнила, что где-то прочитала о том, что первая супруга Марко Каннаваро скончалась от онкологической болезни спустя два месяца после рождения второго сына. Но вот чего она не знала, так это того, что ему удалось так быстро утешиться и жениться повторно.

– Ты ее помнишь? – тихо спросила она у Эмилиано, сочувствуя ему.

– Очень хорошо, – ответил он. – Например, то, как блестели ее волосы. Ее улыбку. То, как она пахла. Хотя, когда я пытаюсь вспомнить, каково было быть с ней рядом, воспоминания становятся очень расплывчатыми. И да, роман моего отца и Клодетты начался задолго до смерти матери, и да, он без всяких угрызений совести женился на своей любовнице. Мне просто хотелось внести ясность, – сухо подытожил он.

– И как она научилась справляться? Твоя мачеха? – спросила Лорен.

– При помощи школы-интерната и каникул, проведенных в обществе очень строгой женщины, которая на самом деле была мне тетей. Это была троюродная кузина моего отца.

– Хочешь сказать, тебя просто отослали? – К нему относились так, словно он был изгоем! – Неужели твой отец не возражал против этого?

– Его счастье напрямую зависело от довольства Клодетты. Еще, наверное, он думал, что это пойдет мне на пользу. Поможет развиться моей самостоятельности, сделает меня независимым, что, в конечном итоге, и получилось. Единственное – это, конечно же, не сплотило нас как семью. Что до Анджело…

Он вздохнул и безнадежно махнул рукой:

– В конце концов, что я мог сделать? Мне лишь приходилось издали наблюдать за тем, как мой младший брат губит самого себя. Ты и представить себе не можешь, что это за чувство…

– Представляю. – Сердце Лорен потеплело и раскрылось навстречу этому человеку. Только теперь она в полной мере смогла понять смысл его слов, сказанных на свадьбе. Он действительно не был ни другом, ни членом семьи.

Эмилиано не обзавелся близкими людьми, с которыми он мог бы обсудить свои проблемы и найти утешение. Не было человека, который бы заботился о нем.

– Из-за этого ты чувствуешь себя бесполезным и сгораешь от чувства вины из-за того, что тебе так и не удалось помочь.

Они еще никогда не разговаривали друг с другом так откровенно и честно. Раньше она вообще не обсуждала с кем-то ни свою юность, ни мечты, ни с кем не отводила так душу.

– Когда наших родителей не стало, думаю, что Викки злилась на то, что они бросили нас. Она отреагировала на их смерть, делая все, чего не должна была. Пропадала из дома на всю ночь. Ввязывалась в плохие компании, принимала наркотики… Ну, ты знаешь, как это происходит… В конце концов, я больше не могла вразумить ее и просто позволила ей уйти. Я могла бы сделать больше, но не сделала. Если бы я только меньше думала о себе, о том, как мне жить, больше бы интересовалась ею, мне бы удалось удержать Викки и сделать так, чтобы она не отказалась от тех ценностей, которые в нас пытались вложить мама и папа. Если бы я больше старалась…

– Не нужно… – Уверенно прервал ее Эмилиано, резко остановившись на месте. – Ты и сама была почти ребенком. Как ты могла справиться с ролью родителя в восемнадцать лет? В таком возрасте мы все еще учимся брать ответственность на себя. Ты сказала, что тебе пришлось оставить университет, а потом отказаться от того, чтобы возобновить занятия, когда тебе пришлось присматривать за Даниелем. Кроме того, ради сестры ты отказалась от карьеры. Не позволяй чувству вины и дальше довлеть над тобой и отравлять тебе жизнь. Ты прекрасно потрудилась, особенно с нашим племянником. Отказалась от многого… – Он коснулся ее руки. – Ты должна простить меня. Я думал, что теперь ты охотно отдашь бразды правления мне.

– Нет! – Лорен попыталась вырваться, но тщетно. – Ты не понимаешь?! Ты никогда не был даже близок со своей семьей! Я потеряла всех, кого я когда-либо любила! – Слезы навернулись у нее на глаза. – Я не могу потерять и Дэнни тоже! Я не отдам его ни тебе, никому другому. Я не предам его!

Она отвернулась от него, потому что устыдилась нахлынувших слез.

– Может быть, я не понимал. Но думаю, что я начинаю.

Эмилиано положил ладонь ей на щеку и мягко повернул ее лицо к себе.

Лорен говорила себе, что он был ее врагом. Тот человек мог уничтожить все, что было ей дорого. Тем не менее малейшее прикосновение лишало ее сил к сопротивлению. Она потерлась мокрой щекой о его ладонь.

Казалось, это было единственное, чего он ждал. Эмилиано обвил ее талию рукой и прижал к себе.

Ощущения переполнили ее тело. Все звуки, казалось, стихли, а краски выцвели.

Ей было не важно, что о них могли подумать. В полумраке они были лишь единым силуэтом. Его руки пробежались по ее телу, наполнив его любовным томлением.

Она хотела сопротивляться, но не знала, как это сделать.

– Приходи ко мне в постель, – прошептал он, всколыхнув волосы теплым дыханием, и Лорен потеряла себя.